"Смерть в Дрездене" - читать интересную книгу автора (Аникин Андрей Владимирович)

21. Из дневника Жака Шасса

Берлин, сентябрь

…Мрачное известие: в Байонне убит Жозеф. Убийца — офицер его собственной гвардии. Король проезжал по улице верхом в сопровождении небольшой свиты. Убийца подъехал вплотную (никто его, естественно, не остановил) и выстрелил в упор. Он пытался ускакать, отстреливался, был смертельно ранен и умер, ничего не сказав. Круг смерти ширится…

Cui prodest?[7] Маре? Даву? Талейран? Англичане? Испанцы?

Все ждут подробностей, но будут ли они? Сульт принял командование над западной армией…

Разговоры с Nicolas. По его просьбе подробно рассказал ему обстоятельства гибели императора. Дальше запишу диалог…

Он. Был заяц, была пугливая лошадь, был камень на дороге. Ведь это величайший заяц в истории зайцев! Но подумайте: заяц мог броситься под копыта лошади Бертье, или Коленкура, или любого офицера свиты. Мог просто пробежать стороной. Почему он попал именно под ноги коня Наполеона? Предположим, он спасался от лисицы. Но если бы лисица не была голодна, она не гнала бы зайца… Ведь этак можно рассуждать без конца. От чего же тогда зависит ход мировых событий?

Я. О вашем парадоксе я уже немало думал, Nicolas. Это бесплодный путь мысли…

Он (все больше увлекаясь). Но, Jacques… Ведь были не только заяц, камень, лошадь. Была задумчивость императора. Была сама его поездка. Ведь он мог передумать, мог поехать другой дорогой, мог удержаться в седле. Как же сцепились все эти бесчисленные звенья в одну роковую цепь? Достаточно было выпасть одному звену, совершенно ничтожному, и не было бы всей цепи, и не погиб бы ваш император… Но тогда, бог мой, мы с вами вернее всего были бы врагами и могли бы встретиться на поле боя… И один из нас мог бы убить другого! Какая мысль!

Я. Это действительно чудовищная мысль. Но продолжайте ваше рассуждение. Мне кажется, я чувствую, куда оно клонится.

Он (задумчиво). Как это, право, странно. Ведь ничья воля не сочетала все эти мелочи, чтобы погубить Наполеона и чтобы мы с вами могли встретиться. А вместе с тем могло ли все это само, стихийно, случайно сочетаться именно таким образом?

Я. Ага, вот мы и добрались до предопределения и еще чего-то сверхъестественного! Ничья человеческая воля не сочетала, а какая-то воля все же сделала это? А я вам предложу другое рассуждение. Каждая из мелочей имела вполне материальные причины и сама по себе никак не была связана с судьбой императора. Заяц был вспугнут кавалькадой и бросился ей наперерез, что соответствует заячьей природе. Поэтому он попал под копыта лошади, на которой впереди всех, как обычно, ехал император. Ехал он на коне, который всегда служил ему для прогулок; я думаю, он был не более и не менее пуглив, чем другие лошади из императорской конюшни. Но Наполеон был неважным наездником. Он не удержался в седле. Между тем дорога там была каменистая…

Он. Как просто это у вас получается! И все же согласитесь: есть нечто называемое судьбой, роком, фатумом. Но если есть рок, то, может быть, есть воля, его определяющая… Вы верите в предчувствия?

Я. Это неожиданный вопрос. Верю, поскольку они имеют под собой некую материальную основу…

Он. Например?

Я (вероятно, несколько неуверенно). Ну, например… В Египте я был одержим дурными предчувствиями в отношении моей жены. К несчастью, они оправдались. Вы скажете: вот доказательство способности человека предчувствовать. Но я скажу иначе. У меня были вполне реальные основания для дурных предчувствий. Во-первых, у Элизы было от природы слабое здоровье, и я это знал. Во-вторых, было весьма естественно, что она оказалась беременна. В-третьих, зная эту семью, я мог предвидеть ее жестокость, а зная мою жену, я мог предвидеть ее гордую нищету, которая легко ведет к болезни… Может быть, это не так романтично и не так мистично, как вам хотелось бы, но это правда.

Он. Мне стыдно, что я вызвал вас на эти грустные воспоминания. Но скажите: Наполеон ничего не предчувствовал?

Я. Затрудняюсь ответить. Многие говорят, что да: накануне он зашел в сельскую церковь, оставив всю свиту снаружи, и пробыл там один или наедине со священником минут пятнадцать. Но я не вижу здесь никакого предчувствия. Утром он был оживлен, весел, энергичен… Да и что он мог предчувствовать: зайца, спасающегося от лисицы?

Он. Вы смеетесь надо мной…

10 октября

…Что же мне еще нужно? Я обладаю женщиной, которая могла бы составить счастье любого смертного. Но дурные предчувствия, над которыми я, кажется, подшучивал в том разговоре с Nicolas, томят меня. Почему? Я не могу обнаружить никакой осязаемой причины… С некоторых пор я перестал быть вполне откровенным с ним. Мне кажется, бедняга не избег ее чар, как ни старался. Прекратились наши чудесные разговоры…