"Привет с того света" - читать интересную книгу автора (Щупов Андрей)

Глава 2

Опасная вещь — проявлять в чужом краю инициативу. Вдвойне опасно шустрить и суетиться в чужом времени. Разыскать Кадудаля — одного из самых строптивых предводителей шуанов в это смутное время и в этой смутной стране — оказалось далеко не просто. Население расспрашивали с большой осторожностью, держась рукой за спрятанные под одежду автоматы. Тому были причины. Дважды по ним открывали огонь, принимая за роялистов, там же, где они назывались сыщиками, им попросту не говорили правды, указывая либо на Англию, куда, по их мнению, Жорж Кадудаль отбыл давным-давно, либо на горную часть Франции, с одинаковым радушием привечающую и разбойников, и монархистов. Словом, откровенничать с проезжими люди не спешили. Кулаки Рюма помогали далеко не всякий раз, и тогда Гершвин давал команду применять наркотики, от которых языки французских конспираторов развязывались со сказочной быстротой. В конце концов на след знаменитого роялиста они все же напали. В витиеватом письме Гершвин назначил Кадудалю встречу, и розовощекий гигант с бешеным взглядом и пистолетами за поясом явился в указанное место, как обещал. Гершвин начал беседу с небольшой, но вполне эффектной демонстрации. По его команде Рюм установил в углу дома медный поднос и, подняв автомат, дал длинную очередь. Вождя шуанов, вспыльчивого и неукротимого Кадудаля, мало что могло удивить, но и он в эту секунду приоткрыл рот. На его глазах массивный поднос сорвался с гвоздя и, прыгая по земляному полу, покатился к стене. Серия пробоин Покрывала его поверхность, но стреляли в него отнюдь не из полноценного мушкета, а из какой-то не взрачной погремушки, которую в руках Рюма и разглядеть-то было сложно. В дверь гулко забарабанили. Головорезы знаменитого разбойникароялиста, заслышав выстрелы, рвались в дом. — Успокой их. — Гершвин кивнул на дверь, и высоченный француз, человек, который осмелился дерзить самому Наполеону, безропотно подчинился. Распахнув дверь, он рявкнул на своих телохранителей и снова заперся. — Что ты хочешь за это? — с придыханием спросил он, наваливаясь на стол ручищами. На всякий случай Рюм шагнул ближе. О силе этого круглолицего бретонца Гершвин его предупредил накануне. Однако сила силой, но Рюм с Бонго успели убедиться, что люди прошлого не выдерживали жестоких премудростей века грядущего. О карате, айки-до и джиу-джитсу здесь не имели ни малейшего представления. Рюм продолжал сжимать компактный «узи». — Ничего. Но я знаю, у кого Ты можешь получить такое же оружие. Гершвин изучающе смотрел на бретонского крестьянина. Тот продолжал шумно дышать. Массивная шея его наливалась кровью. Рюм подумал, что по силе этот увалень Кадудаль мог бы, пожалуй, помериться и с Бонго. Никаких штанг он, понятное дело, никогда не выжимал, но только ли от штанг нарастают мускулы?.. — Не знаю точно, когда это произойдет, знаю только место и готов указать его. Рано или поздно к БЬнапаргу явятся люди из далекой страны, где производят это оружие. Он посылал туда экспедицию и дипломатов, просил помощи. Я точно знаю, что эту помощь ему обещали. И люди из далекой страны вот-вот вступят на вашу землю. Если их встреча с Наполеоном состоится, у императора будет самое мощное оружие в мире. И ни Бурбонов, ни кого другого он уже и близко не подпустит к трону. Предводитель шуанского движения стиснул кулаки. Гершвин знал, куда бить. — Я не могу тебе дать это оружие, но ты возьмешь его сам. У людей, которые явятся позднее в указанное мною место. Гершвин расстелил на столе карту, ткнул в нее пальцем. — Местечко близ деревушки Шабане. Примерно здесь… Держи там своих наблюдателей. Как только они появятся, окружай и бей насмерть. Это враги, Жорж. И у них есть то, что приведет тебя к славе. Кадудаль взглянул на компактный автомат в руках Рюма и перевел взгляд на изувеченный поднос. Даже самый мощный мушкет не сделал бы в этой посудине и одного отверстия. А эта пукалка просверлила их с добрый десяток… — Как я узнаю их? — Узнаешь, — успокоил его Гершвин. — По одежде, по внешнему виду, по речи. Только не вздумай вступать с ними в переговоры. Это опасно. При желании они уничтожат батальон таких, как ты. Поэтому — только быстрота и внезапность. — Что это за страна? — Ты не поймешь. Единственное, что тебе следует знать, это то, что она далеко. Очень и очень далеко. Если вы уничтожите первый отряд, больше сюда никто не сунется. — А вы? Вы ведь тоже из этой страны? — Верно. Но мы прибыли и исчезнем. Все, что нам следовало сделать, это предупредить друзей Бурбонов о надвигающейся опасности. — И больше… больше вы ничего не хотите от нас? — Ничего. — Гершвин поднялся. — Я, как и ты, монархист и искренне желаю, чтобы к власти пришел законный престолонаследник. Нарушителей легитимности следует карать, а в этой стране с этим лучше всего справишься ты. Гершвин шагнул к выходу, но бретонец перегородил ему путь. Толстый палец шуана указал на «узи». — Оставь это нам. Гершвин покачал головой. — Не выйдет. Нам предстоит еще длительный путь, и оружие может пригодиться. — Я дам вам дюжину отличных пистолетов. — Спасибо, но мы обойдемся своим. Кадудаль судорожно сглотнул. — Вас всего двое… Мои люди не пропустят вас. Но если вы оставите эту штуку у нас… — Рюм! — скомандовал Гершвин. — Укажи сеньору Кадудалю его место. Только не слишком сильно. Пехотинец перебросил автомат за спину и, вытянув руки, шагнул вперед. Он был на голову ниже бретонца, и тот презрительно скривился. — Знаю, французик, знаю… И про подковы, и про гвозди. Только не поможет… Рюм сделал обманное движение, и вождь шуанов с рыком метнулся вперед. Увернувшись, пехотинец поймал его за ворот и по кривой провел вокруг себя, ударив о стену и повалив на пол. Закрепляя успех, коротко ударил тыльной стороной ладони по виску. — Ты, часом, не убил его? — Ерунда. Всего-навсего небольшой нокаут. Плюс парочка синяков. — Что там у нас есть для публики снаружи? — Пара слепящих шашек. Этого, пожалуй, хватит. Рюм надел защитные очки, такие же протянул Гершвину. Осторожно отворив дверь, отцепил от пояса серебристого цвета шайбу, скрутив головку детонатора, метнул во двор. — И еще одну!.. — Следом за первой шашкой полетела вторая. Раздался хлопок, кто-то заполош-но вскрикнул. — Сколько они горят? — Пятнадцать секунд каждая. Ну и потом еще минуты три эти балбесы будут протирать глаза. — Тогда пошли!.. Сообщники выскользнули за дверь, оставив Ка-дудаля ворочающимся на полу. Метнувшегося навстречу человека Рюм свалил ударом ноги в грудь, больше желающих не нашлось. Головорезы шуан-ского вождя как тени бродили у коновязи, шаря вокруг руками. Двое катались по земле, царапая лицо и подвывая. — Чисто сработано! — Рюм показал большой палец. Стянув капюшоны со своих лошадей, они вскочили в седла и помчались в сторону леса.

Вызовы разослали всем одновременно, и к вечеру бригада стояла перед полковником Броксоном в полном боевом составе: семеро рядовых, капрал Штольц и лейтенант Макс Дюрпан. — В чем дело, босс? Кажется, только-только вернулись из Вэлинджа и снова к черту на кулички? — Чуточку дальше, богатыри. — Что, опять какие-нибудь террористы?.. — Неужели, кроме нас, никого нет?.. — Знаю, все знаю. — Полковник обошел строй, с невеселой усмешкой подергал за пряжку коренастого капрала. Эти ребята не слишком-то церемонились с ним, позволяя в речах некоторую вольность, но ЭТИМ ребятам он готов был прощать и более серьезное. — Знаю, что не успели отдохнуть, знаю, что под Вэлинджем вам досталось, но что делать, если так сложились обстоятельства! — Тогда объясните, — на этот раз голос подал Макс. — Что такое могло стрястись, что нас опять дернули вне очереди? Опять какие-нибудь идиоты нахватали заложников? — Я слышал, — вмешался Штольц, — на Балканах опять рванул газопровод. Три против одного, что это «Рыжие пантеры». — Значит, будем резать «пантер»? — поинтересовался рядовой Кромп. — «Пантерами» займутся другие. — Черные как смоль глаза начальника в упор глядели на лейтенанта. — На этот раз вам улыбнулось более серьезное ЧП. — Уж куда серьезнее — взрыв газопровода! — Я уже сказал: нынешнее дело — более ответственное. Оно касается безопасности стран содружества. Кто-то из бойцов громко присвистнул. Полковник Броксон продолжал: — Все настолько серьезно, что даже проказы хва-ранов с бактериологическим оружием — детская игра в сравнении с нынешним делом. — Черт возьми, полковник! Да не тяните же душу! — Произошел пробой, ребятки. Пробой валиорова поля… Кто-нибудь из вас слышал про такое? Дюрпан пожал плечами, Щтольц неуверенно предположил: — Какая-то дыра во^ времени? Полковник хмуро кивнул: — Что-то вроде… Но начнем с того, что это секрет, о котором и впрямь мало кто знает. Третий полюс Земли, который, как полагают теоретики, действительно позволяет покидать родное время. — Одну минутку, полковник! Вы это серьезно? — Абсолютно, лейтенант. С неодушевленными Предметами опыты проделывались не раз. — Но это же… это же бомба!.. — Ты прав, Дюрпан, это бомба. Бомба из бомб… Имея под рукой такой лаз, можно поставить с ног яа голову весь мир. Кто-то вновь протяжно присвистнул, однако высказывать удивление не спешили. В этих стенах их и собирали для того, чтобы удивить. Заложники из комитета ООН, часовой механизм с ядерным зарядом в одной из столиц, испытание восточными республиками волнового оружия и так далее, и тому подобное. — Разумеется, уже через месяц после открытия дыру во времени замаскировали от любопытствующих, создав объект «Икс». Опеку над ним взяло международное сообщество физиков в тесном взаимодействии с вооруженными силами европейского блока, но… Как оказалось, охрана объекта не выдержала настоящей проверки. — Полковник указал на ряд кресел. — Об этом, однако, чуть позже, а пока хватит стоять, рассаживайтесь. Разговор у нас будет долгий.

— В Испанию? — Бонго удивленно поднял брови. — Да, родные мои, туда. В пятнадцатый век. — Зачем же я похищал сенатора? — А затем, милый мой, что и Кадудаль, и сенатор Клеман де Ри нам нужны были для одной-единственной цели: сбить с пути тех, кто, возможно, отправится за нами следом. Ты передал Клеману пакет? — Разумеется! — Вот и отлично. Его архивы у нас, так что будем надеяться, что аристократишка сделает все как надо. — А что он должен сделать? Гершвин широко улыбнулся. — О! Это тонкая игра, Рюм! Похитив Клемана и должным образом его проинструктировав, мы одновременно убиваем двух зайцев. Теми, кто прибудет за нами следом, займутся не только шуаны, но и силы бывшего первого консула. — А вы и впрямь считаете, что за нами отправят погоню? — Нисколько в этом не сомневаюсь. — Интересно! Как это они нас найдут? — Не знаю, однако… как говорится, береженого Бог бережет. Во всяком случае, мы сумели науськать на них Кадудаля. Это уже хорошо. Если повезет, ими займется и Бонапарт. Как ни крути, похищение сенатора — не шутка. Да и сам сенатор наплетет им с три короба. Словом, наши милые французы будут внимательными как никогда. И Фуше, и Савари, и Реаль — все теперь будут начеку. Надеюсь, сил Франции хватит на то, чтобы остановить наших преследователей. — А что мы будем делать в Испании? — То же, что и здесь. Жить — и жить по возможности весело. С хлопушками, шутихами и бенгальским огнем. — Гершвин громко рассмеялся. Его помощники мало что поняли, но вслед за боссом тоже расхохотались.

Возникший было переполох утих. Оказалось, что по зданию в трех кварталах от диверсионного центра ударили из инфразвуковой пушки. Пятиэтажная постройка сложилась, как карточный домик, стекла в округе повыл стали, словно от взрыва набитого тротилом вагона. Полиция попросила помощи, и на место происшествия выехало несколько броневиков с курсантами. Диверсионный центр в общем и целом не пострадал. Обычных бьющихся стекол здесь уже давным-давно не водилось. Пре рванный кинопросмотр вновь пошел своим чередом. Экран замерцал розовым светом, снятое скрытой камерой Прокручивали перед сидящей группой диверсантов. — Такие вот дела, ребятки. Основную оптику они сумели вывести из строя, а значит, можно делать выводы о достаточной степени подготовки этих мерзавцев. — Полковник мерно расхаживал вдоль стены, изредка поглядывая на экран. — С самого начала на объекте находился их человек — он это и проделал. Но о существовании второго контура наблюдения знало лишь ограниченное число людей, и этот человек в их круг, по счастью, не входил. _ х[то холку! Ничего же не разобрать! Одни силуэты. — Кое-что все-таки разобрать можно. К примеру, комплекцию каждого из участников, рост, цвет волос, профиль… Совершенно определенно, что все трое брюнеты, а тот человек, что метал нож в охранника, и вовсе имеет отчетливую отметину: раздвоенное ухо. Должно быть, результат давнего осколочного ранения. А в общем, конечно, это запись в инфракрасном свете, оттого и такая нечеткость изображения. Видимо, придется смириться с тем, что фотографий нет и не будет. Вернее, есть, но одного-единственного человека. В отношении же его компаньонов имеются только словесные описания. — Не густо! — Да, но и не так уж мало. Особенно если учесть, что действовали хорошо подготовленные люди. Может быть, даже профессионалы. Первая группа отвлекала внимание, вторая осуществляла прорыв. К сожалению, захватить никого не удалось. В первой группе не уцелел ни один охрана положила их на месте. И, увы, почти неделю нам пришлось потратить на то, чтобы вычислить засевшего на объекте предателя. Только после этого мы сумели выйти на фигуру организатора теракта. — Броксон оглядел сидящих бойцов. — Итак… Ваше мнение? С кем же, по-вашему, мы имеем дело? — Какие-нибудь шизики, — высказался капрал Штольц. — Действовали безжалостно, а это явно почерк безумцев. Макс несогласно покачал головой. — Фанаты. Какая-нибудь партия реставраторов. Кстати, вы так и не сказали, кто же командовал этими стервецами? — Некто Матвей Гершвин. ПерсоНа, между прочим, и впрямь незаурядная, и потому версию о фанатах можно принять лишь с некоторым допущением. Судите сами — семь языков, высшее образование, школа восточных единоборств и кое-что еще. В общем, мы постарались узнать о нем все до последней мелочи, однако выяснить, куда и зачем он отправился, нам, к сожалению, не удалось. — А если это обычное бегство? — предположил Кромп, рядовой, пожалуй, с самым богатым послужным списком. На теле его насчитывалось около сотни шрамов от колотых и огнестрельных ран, но ни на какие косметические операции Кромп упорно не соглашался, считая, что лет через пять-десять (если, конечно, к тому времени его не прикончат окончательно) он угодит в книгу рекордов Гиннеса. — Может быть, человек просто устал? Плюнул на все и рванул с дружками в средневековый Париж? — Нет. — Броксон покачал головой. — По край-! ней мере та информация, которой мы располагаем, говорит об ином. Достаточно упомянуть тот факт, что длительное время этот Гершвин состоял в партии реставраторов. И именно он был сторонником самых активных действий, предлагая всем без исключения метод террора как главный и наиболее эффективный метод достижения цели. Около года он околачивался в штабе «гринписовцев», и те кое-как от него избавились, прибегнув к интрижке, в результате которой Гершвин просто вынужден был уйти. Словом, здесь мы имеем двойственную картину. Если оценивать психотип этого Гершвина с точки зрения медицины, то все обстоит более или менее благополучно, однако реалии и здравый смысл подсказывают иное. — Может быть, он лечился в какой-нибудь из клиник? Переломы, ангины, грипп?.. В таком случае мы вышли бы на медкарту этого прохвоста, — подумал вслух Макс. — Насколько я-знаю, психические тесты там обязательны. — Увы… Мы уже проверили этот вариант. Найти какие-либо следы в картотеках города не удалось. То ли он никогда не болел, то ли своевременно выкрал свои данные. Это не столь уж сложно, кстати. Тем не менее портрет Матвея Гершвина удалось составить довольно подробно. Отзывы коллег, людей, так или иначе соприкасавшихся с ним, и… Вывод, к которому мы пришли, получился отнюдь не утешительный. Потому что человек этот, несомненно, умен и очень опасен. — В данном случае под опасностью понимается возможность какой-либо реставрации? — Именно. Об этой самой переделке земной истории он трубил на всех углах. — Это говорит не в пользу его ума. Но главное — если он уже ТАМ, а здесь, у нас, — все по-прежнему, значит… — Ничего ровным счетом это не значит! К сожалению, я не могу дать исчерпывающей справки — это не в моей компетенция, однако… Физики Гарварда считают, что противоречий тут нет. Мир переменится враз, но на определенном этапе он будет оставаться прежним. И даже потом на протяжении энного времени мы будем помнить сразу две реаль ности. Одна память переплетется с другой и в конце концов более давняя будет вытеснена в область снов и фантазий. — Полковник пожевал губами. — Сейчас наше время и время террористов течет в параллели. Очутившись на месте, они тоже ограничены в возможностях. Надо где-то ночевать, как-то Передвигаться. Вполне вероятно, что они вообще Не будут торопиться. Таким образом, некоторый Запас времени у нас, судя по всему, есть. Но ситуация может измениться в любой момент. Они живут |ам, мы — здесь. Как только там что-нибудь произойдет, это немедленно скажется и на нашем с вами мире. — Получается, что отсчет времени у нас пока совпадает? — Совершенно верно, хотя почему так происходит, я объяснить не могу. — В самом деле странно. Любое их действие, случись оно сегодня или год спустя, для нас — так и так уже полностью завершившееся, а оказывается… — Ерунда какая-то, полковник! — Однако, по счастью, это именно так. И то, что мы наблюдаем вокруг, — первое тому подтверждение. — Хорошо… А тот человек, с огромным рюкзаком, — сколько он, повашему, мог туда проне-сти? — поинтересовался Макс. — И вообще — что они могли туда пронести? — Хороший вопрос, и мы уже думали над этим. Вероятнее всего, это оружие и взрывчатка. В принципе все зависит от того оборудования, каким они располагали, от мощности энергетического источника. Во всяком случае, сам факт перемещения во времени троих человек уже говорит о многом. Значит, они сумели достать силумин для изготовления силового кольца и взрывные аккумуляторы. Но сколько бы они туда ни пронесли, прежде всего они вооружены знаниями нашего века. — Ну… всего они, положим, знать не могут. — Разумеется! Но что стоит им прихватить с собой парочку мини-ЭВМ? Сотни мегабайт с лихвой хватит на то, чтобы записать все основные формулы ядовитых газов, динамитных смесей и прочей экстремистской жути. А чертежи оружия архивируются современными программами и вовсе в смехотворные объемы. Словомл целесообразно предполагать, что они опасны — и опасны чрезвычайно. — Голос полковника наполнился металлом. — Вот потому-то вы сегодня здесь, и те из вас, кто скажет «да», отправятся следом за этими сумасшедшими с заданием — всеми доступными средствами ликвидировать Гершвина и его сообщников в самый кратчайший срок. Через несколько минут вам принесут документацию все, что нам удалось собрать об этом Гершвине. Вы должны будете впитать в себя его образ, выучить малейшие привязанности и привычки, научиться видеть мир его глазами. — Зачем такие сложности? — недоумевающе вопросил Кук. — Нам с ним не детей крестить. — Вот именно! — Полковник Броксон выдержал паузу. — Вам предстоит обнаружить не только место нахождения, вы должны отыскать их еще и во времени. Вынужден повторить: куда они направились, мы по-прежнему можем только гадать.

— Вы что-то хотели мне сообщить? — Макс с некоторым удивлением наблюдал, как полковник тщательно прикрывает дверь. Вспыхнул экран телевизора, на котором появился огромный бассейн. Транслировали бой подводных гладиаторов. Публика свистела и улюлюкала. Этот шумовой фон, по всей видимости, и нужен был полковнику. Мера более чем странная, особенная в здешних стенах. — Это от любопытных коллег, — пояснил полковник. Пристально поглядев на Макса, добавил: — По-моему, у тебя тоже имеется парочка каверзных вопросов. Я прав? — Вопрос один-единственный: почему — мы? Есть запасной взвод Бергхайма, ребята Люнетта успели отдохнуть, плюс режимная рота… Почему же все-таки — мы? — Знаю, все знаю… — Прежде чем заговорить, начальник прошел к столу, щелчком ногтя открыл коробку с сигарами, кивком предложил угощаться. Макс не курил, но в присутствии курящих любил держать чтонибудь в зубах. Привычка обезьянничать, как говаривал он, и полковник об этой его черточке, конечно, знал. — Есть один нюанс, лейтенант. Крохотный, но чертовски важный. Хозяин кабинета выплеснул из зажигалки длинный язык пламени, поднес к кончику сигары. — Да… Один крохотный нюанс, и я отнюдь не уверен, что о нем следует сообщать всей группе. — Черт возьми, полковник, но вы же знаете нас! Никто и никогда еще не подводил командование!.. — Вот именно поэтому я и остановил свой выбор на тебе, мой мальчик. Бергхайм — офицер исполнительный, Люнетт тоже не вызывает нареканий, но… видишь ли, на тебя я могу положиться стопроцентно. Потому что уверен, ты будешь продолжать начатое и БЕЗ контроля сверху, вопреки всему дойдешь до конца и только тогда успокоишься. — Контроль? Что-то не очень понимаю, о каком контроле вы толкуете. Или вы усомнились в других офицерах? Какая-нибудь утечка информации? — Не в этом дело, Макс. — В глазах Броксона промелькнуло что-то тоскливое и беспомощное. 23ак ь 389 Не в этом дело. Видишь ли… — Он снова отошел от стола и, повернувшись к подчиненному спиной, наконец-то проговорил то, что не получалось произнести прямо в лицо. — Видишь ли, Макс, никто из вас назад уже не вернется. Понимаешь?.. Никто и никогда. Поэтому я и искал человека, которому можно довериться на все сто. Макс сидел оглушенный, а полковник продолжал говорить — более торопливо и оживленно, словно вытолкнув из себя первое, самое трудное, прочистил русло для последующих слов. — Такая уж это штука — валиорово поле. Туда — можно, а обратно нет. Это, Макс, задание, что называется, до конца. Поэтому я и говорю сейчас с тобой. Одно дело рисковать жизнью — к этому вы привыкли, и совсем другое — собственным временем. Ты понимаешь, о чем я говорю… Предлагать вам покинуть родной век без надежды на возвращение… Прости, Макс, но к этому я пока не готов. — И вы хотите услышать мое мнение? — медленно проговорил лейтенант. Полковник кивнул: — Да. Ты лучше знаешь своих людей. Окончательное решение за тобой. Мы можем стать очевидцами жутчайших мировых катаклизмов — этот Гершвин способен на все, — а я посылаю вас, живых людей, в чертову круговерть. — Вы посылали нас в чертову круговерть и раньше. — Сегодня ситуация иная, и ты сам это прекрасно сознаешь. Макс сдвинул брови. Идиотский получался у них разговор. Походило на то, что Броксон оправдывается перед ним, а лейтенант, подыгрывая ему, утешает. Мол, все так, как и должно быть, дисциплина есть дисциплина, и приказы начальства, как и прежде, вне обсуждений. Он разозлился. — Что вы хотите от меня услышать? Или опасаетесь, что я буду артачиться? Нет, не буду. Надо — значит, надо. Пойду-и постараюсь сделать все, что в моих силах. И то же самое, не сомневайтесь, вам скажет любой из моих ребят. — А дальше. Макс? Дальше? Готов ли ты к тому, что последует после выполнения задания? Разумеется, лейтенант об этом не думал. Да и как он мог думать, если о существовании этой чертовой валиоровой дыры они узнали только сегодня? Решайте и думайте, господа хорошие! Легко сказать!.. Макс понял, что думать о предстоящем ему просто не хочется. И это было отнюдь не упрямством! Еще одна из аксиом профессионала: не размышлять о смерти, отправляясь на задание. Бее равно что принимать слабительное перед походом в гости. Глупо. Пусть будет, что будет. Остаться в неизвестном времени, наверное, все-таки лучше, чем просто умереть… — Если вы обо мне, то — да, готов. — А о других? Можешь ли ты то же самое сказать о других? Только теперь Макс понял, зачем зазвал его сюда полковник. Вопрос действительно нельзя было назвать простым. Они двое сейчас решали судьбу оставшихся за дверьми людей. Макс яростно потер рукой лоб. — Наверное… Да, Кука лучше оставить. У него жена и сын затоскует… У Прайсона мать старенькая, а отца недавно застрелили на улице. Словом, тоже не тот случай. Старк — мужик, конечно, что надо, но после тех осколков, что он схлопотал под Вэлинджем… — Ясно. Значит, остаются семеро? Макс сумрачно кивнул. — Семеро. — Хорошо, но это еще не все. Я понимаю, что ослаблять группу неразумно, но мы в состоянии сейчас переправить в прошлое максимум восемь-девять человек. Надо учесть к тому же, что вам придется нести с собой основательный груз: аккумуляторы, радиоаппаратуру с силуминовым кольцом, морские комплекты-универсалы и основательный боезапас. Значит, минус трое бойцов… Дальше. В ваш отряд мы вынуждены ввести специалиста-историка, специалиста по языкам и техника. — Значит, еще троих в сторону? — Макс покачал головой. Нет, полковник, давайте все же плясать от главного. Это не экскурсия в дендрарий. Вы требуете ликвидации этой замечательной троицы. Значит, надо будет основательно побегать и пострелять. Ни историк, ни языковед для подобных дел не годятся. — Однако без них вам придется тяжело! — Возможно. — Макс задумался. — Возможно… Во всяком случае, против техника я не протестую. Как ни крути, с серьезными поломками нам самим не справиться. Но вот по поводу языков у меня иное мнение. Двое из нашей команды знают испанский, английский и французский, я могу приплюсовать к этому немецкий и итальянский, Штольц кроме немецкого немного говорит на русском и норвежском. Общими силами справимся. Что касается истории, то науки эта весьма относительная. Думаю, в большинстве наших учебников полно вранья. — Ну… Я против такой категоричности, хотя доля истины в твоих словах, безусловно, присутствует. И все же я считаю, что для того, чтобы ориентироваться в яном времени, иных обычаях и традициях, вам необходим историк. Пойми, Макс, вы не просто поисковая партия. В некотором роде вы шпионы; чтобы выполнить задание, вы должны проходить через временные пласты, не привлекая к себе внимания. Одежда, жестикуляция, правила поведе ния — есть масса вещей, в которых вам сложно будет ориентироваться. Одно дело — чужая, но современная страна, и совсем другое — иной пласт времени. — Хорошо. Тогда пусть это будет один человек. Историк-полиглот. Найдется у вас такой универсал? — Думаю, найдется. То есть я надеюсь, что найдется. Но как насчет главного? Лейтенант зажал в руке металлическую пуговицу от кителя так, что подушечкам пальцев стало больно. Он понимал, что совершает что-то отдаленно напоминающее предательство. — Я… я согласен с вами. Ребятам лучше ничего не говорить. — Значит, порядок. Двое людей моих и четверо твоих. Как следует подумай, прежде чем выбрать. Ты сам понимаешь, как это важно. Макс Дюрпан мрачно кивнул. — Что мы получим на складе? Я имею в виду — помимо обычного оружия… — Обычного оружия не будет. У нас есть сорт металла, который самоуничтожается через опреде-1)|ленный срок. Отдельные детали пистолетов и автоматов будут выполнены из него. Ничто не должно попасть в руки наших предков. Ну, об этом подробнее расскажут специалисты, а на складе вы получите аптечки «Космо-зет», комбинезоны из кевлара с платиновыми пластинами, пелаетификаторы, набор психотропных средств, газовые патроны разных степеней воздействия от сна до смертельного исхода, пару баллонов с аэрозолем «Лед-21». — Уже — двадцать один? Когда-то, помню, поливали дороги первой модификацией. — Первая модификация вообще была флюороэ-тиленовым порошком. Со «Льдом» ее и равнять нельзя. Ну и… разумеется, вся группа будет снабжена миниатюрными рациями, инфракрасными очками и респираторными масками. — Волновики? — Слишком громоздко и слишком опасно. Надеюсь, что такой силы оружие вам там не понадобится. — Бесшумные автоматы? Полковник покачал головой. — Отдельно глушители — да, но бесшумное оружие не всегда эффективно. Иногда, согласись, полезно и пошуметь. Словом, выбирать будете по ситуации. Из технических средств получите новейший аппараттрансфеттер Ветнайзера с силуми-новым кольцом. Аккумуляторы «КМ» взрывного типа. — А почему не атомные? Нам бы их там хватило на пару лет. — Увы, мы понятия не имеем, как они поведут себя при перебросе. Словом, есть основания для беспокойства, и физики, с которыми я советовался, решительно возражают. Как я уже сказал, в снаряжение также войдут специальные морские комплекты. Для облегчения веса часть патронов будет с пластиковыми пулями. — Но они ведь только для ближнего боя! — Этого будет достаточно. Тем более ваши враги навряд ли станут наряжаться в бронежилеты. — Согласен. Пиропатроны с сетью? — Один комплект можно взять. Плюс… дионо-левый двигатель. — Это еще зачем? В нем веса — полтора пуда! — Ничего не знаешь заранее. Возможно, вам придется немало походить, а в том же восемнадцатом веке ни машин, ни электричек не было. Словом, набор трансмиссий, подшипников и прочих мелочей, уверен, обязательно вам пригодится. В мозгу у Макса всплыла конструкция велосипеда. Помешкав, он кивнул вторично. — Согласен. Берем и двигатель… Дрались эти два матросика посредственно. Перед тем как кинуться на них, Рюм мельком огляделся. Тыльная часть притулившейся у борта пушки, каменные ядра в корзинах, скрученные в бухты канаты. Убого они все-таки тут жили. В своем пятнадцатом веке… В руках одного из противников блеснул кинжал, но пехотинца это ничуть не обеспокоило. Прыгать по палубе было одно удовольствие, и первым же ударом чугунного кулака он свалил того, что стоял ближе. Его товарищ, вооруженный стилетом, сделал выпад и тут же угодил в капкан ручищ Рюма. Таких приемов они тут, конечно, не видели. Резкий разворот запястья, и пехотинец рванул руку испанца на себя, одновременно ударив мыском ботинка противнику под мышку. Все почти как на тренировках, только здесь летальный исход разрешен и ненаказуем. Несколько секунд — и можно объявлять счет. — Что там еще стряслось? — Голос был сиплым, акцент вызывал смех. а Презрительно улыбнувшись, Рюм отпрянул в сторону и встал на изготовку. — Эй! — Дверь палубной надстройки приоткрылась шире, и из кубрика высунулась голова еще одного матроса. Борода в пол-лица, грязная косынка на голове — ни дать ни взять пират с детской картинки. — И ты, значит, туда же, Хуан? Рюм цапнул человека за горло, одним рывком выдернул из глубины кубрика, ногой притворил дощатую дверь. Детина оказался не таким уж рохлей. Чумазый кулак его ахнул пехотинца по ребрам. Но это пирату ничуть не помогло. — Ну, Хуан!.. — Не разжимая пальцев, Рюм жестко ударил бородача лбом в лицо, и тело матроса мгновенно обмякло. Опустив противника на па лубу, Рюм некоторое время прислушивался. Тихо. Только скрип покачивающегося на волнах корабля. Вынув портативную рацию, Рюм шепнул: — Можно, Бонго. Папочка ждет тебя на месте… И тотчас на берегу отделилась от стены барака фигура. Уже через минуту, резво перебирая руками лохматый канат, на палубу шхуны влез напарник Рюма. Роль у Бонго была все та же — вьючного мула, но и ее следовало играть как следует. Надо отдать должное Бонго: он не роптал и не жаловался. Со всеми порученными делами справлялся превосходно. Вот и в этот раз на испанский корабль была доставлена пара двенадцатифунтовых бочонков с порохом и мина с часовым механизмом. — Не мог обойтись без этого? — Бонго кивнул на тела убитых. Матвей нас не похвалит. — А мы и говорить ему ничего не будем. Зачем? Рюм подмигнул товарищу и, наклонившись, стал перекладывать из стоящих вдоль борта плетеных корзин за пазуху убитым каменные тяжелые ядра. — Вот и ладушки!.. А теперь спусти их в воду и сплюнь. Здесь этот сброд не в цене. Вот увидишь, уже завтра капитан навербует в ближайших тавернах новых забулдыг, а об этих забудет. — Хорошо бы так… Бонго с натугой поднимал каждое тело и переваливал его за борт. С тяжелым бородачом ему пришлось повозиться. Рюм с любопытством наблюдал за процедурой уничтожения улик. Все было проделано тихо. Никто на спящем корабле более не пробудился. — А теперь — в трюм! Припрячем последний подарок братьям-хуанам… — Рюм начал спускаться по ступеням в черное чрево корабля. — Завтра они отплывут, а через парочку дней теми, кто остался цел и не сгорит, будут лакомиться акулы. Подсвечивая себе фонарем, они разбросали сваленные на полу трюма мешки с парусиной и ящики с нехитрым инструментарием, умело установили мину, сверху примостили бочонки с порохом и вновь завалили все корабельным грузом. — Эта мина какая-то не такая, — пробормотал Бонго. — Мина-мама. — Рюм хмыкнул. — Счет ведет именно она, приятель!.. В нужный момент через этот вот проводок импульс полетит к ее товаркам, и состоится коллективное вознесение к небесам. Всей их парусной флотилии. Словом, что и говорить, — не любит наш Матвей хуанов! Ох не любит! Бонго, человек двадцать первого столетия, отжимающий штангу в двести кило и запросто разгибающий подковы, кивнуд. Дитя разбойных улиц, об электричестве и радиоволнах он имел самое отдаленное понятие. — Хотел бы я быть в этот момент где-нибудь рядом. — Рюм вытянул антенный провод и острым концом втиснул его в щель между просмоленными досками. — На какой-нибудь дрянной лодчонке… — Это еще зачем? — удивился Бонго. — Дурила!.. Затем, что будет красиво! — Рюм с оттенком презрения посмотрел на широкоплечего напарника, пальцами потеребил раздвоенную мочку уха. — Море огня, плавники акул, крики… А красота, Бонго, по уверениям писак, когданибудь обязательно спасет мир. И снова Бонго кивнул. Он не знал, что Рюм повторяет сказанное Матвеем. Вновь поднявшись на палубу, все по тому же канату они беззвучно перебрались со шхуны на берег и растворились в темноте.