"Беовульф" - читать интересную книгу автора (Мартьянов Андрей)

БЕОВУЛЬФ: ОПРАВДАНИЕ ТЕМЫ

Купив билеты в санкт-петербургский Эрмитаж, можно подняться по парадной лестнице к Георгиевскому и Тронному залам, галерее 1812 года и прочим знаменитым экспозициям, но если перед упомянутой лестницей повернуть направо, в ничем не примечательный полутемный коридорчик, миновать стол с контролершей и пройти дальше, вы окажетесь в «неинтересной» части музея, посещают которую в основном специалисты-историки, археологи и студенты.

Обычный посетитель стремится к Рембрандту, рыцарскому залу, восхищается голозадым античным пантеоном или в самом худшем случае вздыхает перед «Черным квадратом» Малевича – ах, как это гениально!

Мало кого привлекают ржавые наконечники для стрел, глиняные черепки и конская упряжь.

Экспозиция на первом этаже посвящена нашим прямым предкам: скифам, древним славянам, финно-уграм и прочим племенам, обитавшим на территории России в эпоху Темных Веков. Здесь же можно увидеть большую карту со схемой Великого Переселения народов.

Взглянем на карту повнимательнее. Много стрелочек, показывающих движение племен в начале первого тысячелетия по Рождеству Христову, еще больше надписей: поляне, дулебы, венеды, анты и так далее. Все эти племена – славянские, и если верить карте, расселялись они от Урала чуть не до Британии. Только на Апеннинском полуострове можно увидеть сиротливых вандалов и где-то в Швейцарии совсем крошечных скиров с ругами, о которых толком ничего не известно.

Вывод однозначен: никаких германских племен в Европе не было, кругом обитали славяне – только славяне и никого, кроме славян. Вычеркнуть вандалов, к сожалению, не удалось: невозможно представить мир без «истинно германского» вандализма, да и Рим все-таки взяли именно вандалы, как ни крути.

Готов, гепидов, саксов, фризов, сикамбров, лангобардов или бургундов на этой карте вы не найдете, несмотря даже на то, что всем с детства известны географические понятия «Ломбардия» (адаптированное Лангобардия) или «Бургундия» – достаточно взять в руки «Трех мушкетеров» Александра Дюма.

Для того чтобы понять, куда сгинули многочисленные варварские племена, сыгравшие решающую роль в падении Римской империи и постепенно начавшие строить уже не античную, а европейскую цивилизацию, следует обратиться к трудам незабвенного академика Рыбакова, ясного солнышка советской исторической науки, а также к некоторым недавним и трагическим событиям середины XX века.

До революции древнегерманские племена фигурировали в работах всех серьезных историков: Карамзин, Татищев, Иловайский, профессор В. Болотов и многие другие исследователи древней истории подробно рассказывают о варварах, приводят ссылки на римские и византийские источники и обширно цитируют древних авторов – от Плиния и Тацита до Иордана и Кассиодора В советское время, по крайней мере до Второй мировой войны, карта Европы Темных Веков также не меняется, данную тематику развивают А. Корсунский, И. Кругликова, Т. Златковская и другие ученые. В блокадном Ленинграде выдающийся филолог М. Гухман работает с готским языком и наверняка частенько слышит: «Разве настоящий патриот может быть в такое время германистом?»

Великая Отечественная война дала импульс для весьма своеобразного «психологического переворота» в исторической науке. Пропагандистские словосочетания «немецко-фашистские варвары» или «нацистские вандалы» вкупе с «героическим советским народом» и «братьями-славянами» мгновенно перекочевали с газетных полос в массовое сознание – это было естественно и понятно, учитывая бедствия и жертвы, вызванные войной. Устойчивые антитезы «немецкие варвары» и «доблестные славяне» вскоре начали ассоциироваться и с эпохой древности.

Потом пришел академик Рыбаков и завершил дело, спроецировав «массовое бессознательное» на науку. Германцев в древности НЕ БЫЛО. А если и были – то одни вандалы с их обязательным вандализмом. Ничем, кроме вандализма, они не занимались, только портили жизнь окружающим. И вообще – они едва ли не прямые предки эсэсовцев. Кроме вандалов есть только славяне. Везде. (Чуть не написал – «от полюса до полюса».)

Самое интересное: в данной теории существует подтеория, гласящая, что вандалы, оказывается, вовсе не германцы, а славяне (не потому ли они появились на карте в Эрмитаже?). В этом случае приоритеты моментально меняются. «Вандализм» удивительным образом бесследно исчезает, а на его месте появляется «справедливая борьба славянских народов против гнета прогнившего рабовладельческого государства». Система манипулирования терминами в советские времена была поставлена на высочайший профессиональный уровень, тут не поспоришь. Аж завидно.

Такова «теория Рыбакова» в сжатом, пускай и несколько вульгаризированном виде. Теория, увы, живучая и рождающая живой отклик в «патриотических» мозгах, которым не осознать, что незачем становиться на головы другим, чтобы казаться выше.

Можно еще понять, когда подобные выкладки присутствуют в «исторической» науке какого-нибудь крошечного и не сумевшего самореализоваться народа, вечно сидевшего под чьей-нибудь «оккупацией»; не зря в некоторых соседних странах, недавно сбросивших «имперский гнет» и «вернувшихся в Европейскую семью», учебники истории пестрят удивительными сообщениями о происхождении от древних греков, римлян, троянцев и пр. (нужное подчеркнуть, недостающее вписать).

Эти несусветные перлы терпимы и вызывают снисходительную усмешку, когда речь идет о народах-карликах с неизбывным комплексом исторической неполноценности – для компенсации такового комплекса вполне можно подтасовать факты, переписать хроники или просто выдумать свое великое и героическое прошлое.

Но русским-то такое зачем? Смысл? Нам мало Рюрика, Олега, Владимира, Святослава, Александра Невского, Дмитрия Донского? Евпатия Коловрата? Минина и Пожарского? Петра Великого и Екатерины Великой? Фельдмаршалов и генералов Румянцева, Суворова, Кутузова, Скобелева, Брусилова, Шапошникова и Рокоссовского? Юрия Гагарина? Великих побед над Византией, Ордой, Польшей, наполеоновской Францией, Османской империей, нацистской Германией? Зачем придумывать великое прошлое, когда оно безусловно существует и абсолютно доказано всеми историческими источниками?

Зачем подниматься еще выше? Выше-то некуда, мы вправе гордиться тем, что есть! Всерьез Россию завоевывали всего единожды: восемьсот лет назад, когда пришли монголы. Причем это была не столько «оккупация» в современном понимании этого слова, сколько автономия в составе монгольской империи! Наше отношение к монгольскому государству можно сравнить с отношением прибалтов к СССР – вполне терпимо, жить можно, но лучше бы жить самостоятельно… Одна разница: одни отбили независимость силой, заставив себя уважать, а другие получили ее на халяву, воспользовавшись покровительством нового хозяина.

Вот и подумаем о своем историческом прошлом.

…И тем не менее дурацкий комплекс «славяне contra германцы» работает почти безотказно. Процитирую Е.Хаецкую и В.Беньковского, весьма остроумно проехавшихся по «массовому бессознательному» рыбаковской школы.

«В исторических романах, написанных советскими и российскими авторами, как правило, бытует одна и та же схема, которая – как торжественно оповещается в предисловии или аннотации – является „художественным воссозданием древнерусского быта".

С незначительными вариациями она выглядит следующим образом.

На исконно славянской (росской, полянской, дулебской, вендской, антской) земле сидят исключительно мирные славяне. Они бортничают, производят мед, лен, пеньку. Справляют добрые, веселые праздники годового цикла (в основном – встреча весны или что-нибудь брачно-урожайное; обычный источник в таких случаях – труды акад. Рыбакова). Обязательный персонаж – мудрый старец, хранитель преданий; часто играет на гуслях.

Вокруг этих благолепных славян переселяются, всячески мельтешат и льют кровушку другие народы (не славяне). Иногда они попадают к славянам и, пораженные простотой и доброй мирной мудростью этого народа, навек связывают с ними свою судьбу. Эти персонажи делают контраст между славянским и всеми прочими мирами еще более выпуклым. Иногда кричат по ночам от воспоминаний и, просыпаясь среди славян, успокаиваются.

Затем происходит война. Она начинается в тех случаях, когда грубые и жестокие германцы посягают на исконно славянскую (росскую, полянскую, дулебскую, вендскую, антскую) землю. Тогда мирные земледельцы и бортники, отложив гусли, берутся за мечи и с криком «Не посрамим земли росской (дулебской, вендской, антской)!» убивают всех.

И вновь воцаряются тишина и благолепие…

lt;…gt;

Однако романисты традиционно пользуются именно этой идиллической картинкой: атлетически сложенные люди, красавцы как на подбор (богатырское сложение славян подчеркивают почти все историки); при этом – исключительно миролюбивы и склонны к музицированию, так что славянина всегда можно узнать по бряцанью струн, волочащейся за спиной пеньке и большому кругу воска под мышкой.

Оспаривать мнения древних историков, а тем более – пытаться представить их самих как людей, склонных ошибаться, путать, подтасовывать факты?.. Ну уж нет. Сказано: мирные – значит мирные! Сказано: бортничали – значит бортничали! А что резню то и дело учиняли, так оттого, что кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет».

Однако помимо бортничания наши достославные предки занимались и другими, более интересными делами.

Слово Н. М. Карамзину, уж на что авторитет из авторитетов.

«…С 527 г. утвердясь в северной Дакии, начинают они[37] действовать против империи вместе с угорскими племенами и братьями своими антами… Ни сарматы, ни готфы,[38] ни самые гунны не были для империи ужаснее славян…» Каждое их лютое нападение на греческие области, продолжает Карамзин, «стоило жизни или свободы бесчисленному множеству людей, так что южные берега Дунайские, облитые кровию несчастных жителей, осыпанные пеплом городов и сел, совершенно опустели».

Подводя итог впечатляющей картине славянского разбоя на землях Римских провинций, Карамзин делает совершенно логичный вывод: «Не желание славы, а желание добычи, которою пользовались готфы, гунны и другие народы: ей жертвовали славяне своею жизнию и никаким другим варварам не уступали в хищности».

Это пишет русский историк. Кто сейчас скажет, что Н.М. Карамзин не был патриотом и «очернял» отечественную историю, может пойти и молча убить себя об стену.

Итог: вандалы в своем вандализме были вовсе не одиноки. Для римлянина или византийца что славянин, что германец малоразличимы – они говорили на похожих языках, носили одинаковую одежду (эти кошмарные штаны!), пантеоны их богов были примерно одинаковыми, хотя боги и носили разные имена, все пришли «откуда-то с востока», все высоки, сильны, белобрысы и свирепы.

Скажу больше, нарочно для самых оголтелых патриотов: да, готы, вандалы, батавы или даны – германцы. Анты, венеды, скловены – славяне. И те и другие – варвары. Они вместе грабили земли Римской империи (проявляя при этом вандализм), а в свободное от грабежей время враждовали между собой. Когда не враждовали – торговали, укрепляли связи с соседями, выдавая замуж девушек за вождей соседних племен и даже иногда бортничали.

А прежде всего они были настолько тесно связаны между собой, что если досточтимый читатель вдруг получит возможность проследить свою родословную на полторы-две тысячи лет в прошлое, то выяснится, что в его жилах есть не только капля антской или дулебской крови, но и чуточку скифской, готской или даже вандальской. Ибо в эпоху Великого Переселения племена, которые мы обобщенно называем «древнегерманскими», проходили по среднерусской возвышенности, оседали на Дону, Днепре и Волге, жили здесь десятилетиями и только потом сдвигались дальше на запад, теснимые новыми и новыми варварами, появлявшимися с бескрайних равнин между Гималаями и Волгой.

Здесь стоит мельком упомянуть так называемую «проблему Крыма». Кому принадлежит этот полуостров? Крым «исконно русский», «исконно украинский» или «исконно татарский»? Вспомним, однако, что в разные времена Крым принадлежал грекам, римлянам и византийцам, а в IV веке по Рождеству в Крыму находилась столица огромного королевства остготов – племени, разумеется, германского. Так что же, отдать полуостров Германии? С учетом того, что готы по большому счету даже не предки нынешних немцев – так, седьмая вода на киселе?

Отметим, что государство остготов простиралось тогда на территориях современных Польши, Белоруссии и Украины, к 362 году его северо-восточная граница проходила там, где ныне находятся Брянск, Орел и Белгород. Однако вскоре появились гунны, уничтожившие государство короля Эрманариха, уцелевшие готы уступили им эти земли и мигрировали на запад.

Прикажете теперь все переиграть и вернуть Крым (а заодно Житомир и Кологрив с Бобруйском в довесок) гуннам? Но ведь никто не видел живого гунна уже полторы тысячи лет! Так что разговор об «исконности» какой-либо территории в долгосрочном историческом контексте – смешон и бесперспективен.

Давайте наконец признаем: разделять народы древности на «наших» и. «не наших», вычеркивать из истории ближайших сородичей и соседей славян только потому, что в один далеко не прекрасный день нацистская Германия напала на Советский Союз, а пропагандой был создан образ «белокурой бестии», распространившийся на всё, что связано с понятием «германское» как таковое, – не менее бессмысленно и глупо.

Древние германцы имеют ровно столько же отношения к «немецко-фашистским оккупантам», сколько нынешний чеченский «батальон Восток» к антам или венедам, несмотря на то что «Восток» входит в состав армии современной России. Не надо путать круглое с толстым и проецировать современные проблемы, психологические установки и пропагандистские штампы на древнюю историю – историю великую и славную, достойную праотцов Ивана из Костромы, Ганса из Кёльна или Франсуа из Дижона.

Почему? Да потому, что отдаленные предки упомянутых Ивана, Ганса и Франсуа полторы тысячи лет назад были единой общностью: варварами. И, не исключено, кровными родственниками в том или ином колене.

У человека, хоть сколь-нибудь серьезно интересующегося историей, добродушный хохоток вызывают отдельные представители «неоязычества», иногда еще именуемого «родноверием». И вовсе не потому, что неоязычников не устраивают современные религии – веруй во что хочешь, тебе никто не запрещает. Умиляет чудовищная каша в их головах: оказывается, языческие боги тоже бывают «наши» и «не наши».

Такой вот неоязычник твердо убежден в существовании Сварога, Велеса или Перуна, но Одина, Тора или Фрейра – отрицает. Я не упоминаю о богах Рима или Греции – эти вообще из «родноверия» категорично вычеркиваются как боги разложенческие, упаднические и ложные. Не было их, хоть тресни!

Упертому неоязычнику не объяснишь, что настоящее языческое многобожие подразумевает существование ВСЕХ богов. Всех без исключения. Своих собственных, богов соседского племени, богов отдаленных греков, еще более дальних ромеев, Христа и даже (это в «родноверческих» мозгах рождает волну священного негодования) иудейского Яхве. Да как может мой предок, русобородый славянский богатырь верить в… в… Дальше неоязычник начинает заикаться, закатывает глаза или картинно хватается за нож: НЕ МОЖЕТ означенный богатырь веровать так же, как жиды пархатые!

Успокою, может.

Хоть в Яхве, хоть в Будду, хоть в Кукулкана или Церунноса. Язычество оттого и является язычеством, что все до единого боги реально существуют, и если ты хочешь получить их благоволение в случае необходимости, изволь выказать минимум уважения. Ты смертный, они – бессмертные, непочтительность чревата серьезными неприятностями.

Викинги-язычники, служившие при дворе византийских кесарей, посещали христианские службы в Святой Софии и приносили в храм подарки – чтобы «Белый Бог», Иисус Христос помогал им так же, как Один, – это самый известный пример. Если ты находишься на землях иного народа – без разницы, византийцы это, египтяне, индусы или неизвестные троглодиты – изволь задобрить их богов. Не помешает.

Таким образом неоязычник, отрицающий «чужих» богов, становится уже не язычником, а последователем определенной, строго ограниченной рамками СВОЕЙ веры доктрины и неудержимо катится к столь презираемому им единобожию. Диалектического противоречия он не замечает, неоязычнику это не нужно – логика для таких граждан недоступна, им вполне достаточно внешней составляющей такой, с позволения сказать, «религии». Надел на шею коловорот, принес банку тушенки в качестве подношения «священном дереву», помянул при молнии и громе Перуна – и хватит. Утром же можно спокойно идти в офис и заниматься консалтингом, эдвайзингом, риммингом, шоппингом, мерчандайзингом и пауэрлифтингом…

Ладно неоязычники – публика эта фанатична, в исторической науке малообразована, ученых книжек не читает, ограничиваясь «Велесовой книгой», а на всех, кто пытается хоть что-нибудь объяснить, мигом вешает нехорошие ярлыки пообиднее и позлее: своеобразная форма защиты любимой idee fixe, которую логикой и серьезными рассуждениями не подтвердишь. Однако когда за нечто весьма похожее принимаются писатели – это начинает вызывать уже не смех, а весьма серьезные вопросы, главный из которых звучит так: литература – это не только развлекательный бизнес! Милейший автор, вы головой думаете, когда пишете?

…Всегда и во все эпохи литература, претендующая на минимум серьезности, несла еще и образовательную нагрузку. Жанр fantasy не исключение, кстати – достаточно вспомнить классику, например «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина. По этой книге защищен не один десяток диссертаций, а сколько еще впереди? Изучить все глубины «детской книжки про хоббитов» удастся еще очень не скоро.

И научную фантастику не забудем – художественные романы-энциклопедии Жюля Верна, из которых малоинтересующийся наукой читатель мог узнать об устройстве паровой машины или дирижабля, были только началом, а потом появились Беляев, Хайнлайн и Азимов, братья Стругацкие и Дэн Симмонс. В их книгах отыщутся и пророчества, и предостережения, и глубокая философия, заставляющие читателя думать, а не просто следить за дурацкими приключениями главного героя, составленными из секса, стрельбы, алкоголя, снова секса и снова стрельбы – таких романов, к сожалению, предостаточно, взгляните на книжные прилавки.

К чему я веду? Вспомним Булата Окуджаву: «…исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу». Ключевые слова здесь – «пробиваясь, как в туман». Неважно, в каком жанре работает автор – «чистая» история, основанная на документах, хрониках и летописях, историческое fantasy, в котором может и должна присутствовать «чудесная составляющая», историческая фантастика или альтернативная история.

В любом случае над писателем будут обидно хихикать, если он упомянет погоны у красноармейца в 1942 году, будет цитировать Евангельские афоризмы устами героя-римлянина эпохи Мария и Суллы, припишет известные слова императора Наполеона фельдмаршалу Михаилу Кутузову или внезапно сообщит публике о том, что в молодости Адольф Гитлер был не художником в Вене, а ветеринаром в Граце.

Постулат о литературной достоверности, Literary credibility, впервые выдвинул уже упомянутый профессор Толкин. Слова «литературная достоверность» каждый писатель обязан выбить на мраморной плите золотыми буквами и вывесить таковую плиту над своим рабочим местом так, чтобы она постоянно бросалась в глаза (это не касается авторов дамских романов, плохих детективов в мягких обложках и дешевого fantasy «про эльфов»).

Во всех остальных случаях достоверность необходима категорически, иначе, во-первых, автор будет выглядеть смешно в глазах людей, знакомых с тематикой, а во-вторых, обманет (возможно, ненамеренно) читателя, не разбирающегося в тонкостях описываемых материй – будь то посуда, какой пользовались египтяне эпохи Клеопатры, или конструкция атомного реактора 1956 года производства.

Не знаешь, как выглядели эти предметы или устройства, – найди нужную книжку или залезь в Интернет, в наш информационный век любые сведения доступны. Кроме того, достоверность повышает самоуважение – я описал вещь правильно…

Хорошо, с материальной составляющей связанного с историей романа мы худо-бедно разобрались. Музеев и археологических справочников без числа, исследовательских книг еще больше, про Интернет мы скромно умолчим. Но ведь героями литературного произведения являются не плошки, мечи, сапоги или подковы!

Оставим общение между валяющимися на столе монетой и кинжалом матерущим постмодернистам и вернемся в реальность: мыслят, действуют и разговаривают люди. Они же управляют предметами и используют их в своих целях.

Но если «древний славянин», полностью снаряженный так, как ему и положено, носящий правильную обувь, правильную рубаху и пьющий правильное пиво из правильного кувшина, начинает выражаться и действовать, как гопник в красной шапке из Южного Бутово, опять начинаются презрительные смешки.

Сами подумайте, для варвара V века слова «пацан» или «в натуре» подходят так же, как «экзистенциальный» или «трансцендентный» к вышеозначенному гопнику и его традиционному лексическому уровню.

И уж точно варвар не станет вести себя как современный человек в тех или иных обстоятельствах. Например, «дать по морде» что у германцев, что у славян считалось немыслимым – человеческое лицо неприкосновенно; ударив, плюнув (или даже прикоснувшись без разрешения к бороде!) в лицо, ты нанес оскорбление, которое смывается только кровью и смертью обидчика!

Встает серьезнейшая и почти неразрешимая проблема: писателю надо хоть приблизительно понять, как думали люди прошлого. Что считали обидным, вызывающим или наоборот, приятным и учтивым.

Как ни странно, но судя по всем дошедшим до нас источникам, «грубые и жестокие» варвары являлись людьми с весьма тонкой душевной организацией. Нет-нет, никакого гламура, никакой жеманности – и славянин, и германец действительно были и грубыми, и жестокими. В нашем понимании.

А вот мы с точки зрения предков выглядели бы сущими скотами: невнимательными, эгоистичными, сквернословными, не чтящими традиции, забывающими родственников, злыми к родителям, не умеющими гордиться семьей и родом, жадными, сребролюбивыми и даже нечистоплотными – тогда почиталась не телесная «нечистота», а чистота мысли, чистота разума, чистота устремлений.

Убийство врага в эту систему ценностей тоже входило и было делом совершенно естественным и обязательным…

Вандал или словен со вшами в бороде куда чище и добрее дважды в день принимающего душ московского офисного работника, забывшего изнывающую в нищете мать где-нибудь в Коврове или брошенного сына прижитого «по глупости и молодости». За мать и за сына, германский, славянский или любой иной варвар кого угодно разорвет в клочки и будет прав – по их варварским законам и с точки зрения человеческой.

Хорошо, скажете вы, но как реконструировать психологию людей древности? Это же невозможно, цивилизация изменилась, «ценности» стали другими, мы не можем думать так, как думали они!

Ничего подобного. Реконструкция возможна, пускай и не будет полностью достоверной.

Почему? Очень просто! Надо только знать пути.

Чтобы понять менталитет и образ жизни предков, достаточно взглянуть на их законодательство, а также систему ограничений, запретов и наказаний – зная, что «нельзя» и как за это «нельзя» карают, мы составим приблизительное представление о повседневной жизни и нравах того или иного народа. «Правды» и уложения древних германцев сохранились – например, лангобардские «Законы короля Ротари» или судебник везиготов времен рикса Эйриха.

К величайшему сожалению, дохристианских письменных источников славян не сохранилось. То есть совсем не сохранилось. Никаких. Вообще!

«Велесова книга» и прочие подобные подделки пользуются ажиотажным спросом у оголтелых неоязычников, но всерьез их воспринимать невозможно. Зато предостаточно источников родственных – древнегерманских и древнескандинавских, вполне аутентичных, а главное, родственных: варварская «правда» готов не может быть кардинально противоположной уложениям любого крупного славянского племени, все-таки люди не чужие, да и скандинавы (готская ветвь) нам прямые родичи – надеюсь, ни у кого не возникнет желания отрицать теснейшие связи между Скандинавией и Русью и происхождение Рюрика (Хререка) или Олега (Хельги) из рода Скёльдунгов-данов?

(Одно время было новомодное постперестроечное поветрие – мол, Рюрик вышел из чудом сохранившихся вальхов-кельтов, обитавших где-то неподалеку, но где Русь, а где ближайшие кельты? В Британии-Ирландии? Смешно, но не более того…)

Весьма уважаемый мною писатель Стивен Кинг однажды сказал: «Литературные произведения – это находки, вроде окаменелостей в земле. Рассказы и романы – это не сувенирные футболки или деревянные футболисты. Это реликты, остатки неоткрытого, ранее существовавшего мира. Дело писателя – с помощью инструментов из своего ящика достать их из земли, повредив как можно меньше. Иногда окаменелость маленькая, просто ракушка. Иногда огромная, тиранозавр-рекс со всеми своими гигантскими ребрами и оскаленными зубами. В любом случае – короткий это рассказ или тысячестраничный роман – техника раскопок по сути одна и та же».

Полностью согласен с Кингом: литература подобна археологии, и не владея соответствующим инструментарием автор способен фатально повредить «окаменелость». Рассыпавшуюся в пыль ракушку в музее не выставишь и коллекционеру не продашь, то же самое и с художественным произведением.

Есть только два пути. Первый наиболее прост и незатратен – «напишу так, как я вижу, основываясь на имеющемся запасе знаний». Отсюда и появляются арбалеты в руках древних славян, стремена у кавалерии Юлия Цезаря или танки «Тигр», весело раскатывающие по Украине летом 1941 года.

Автор, пошедший по «незатратному» пути, моментально получит заслуженное – читатели такой роман обфыркают, а критики и рецензенты выскажутся кратко – учи матчасть!

Писатель в таких случаях смертно обижается – почему они обращают внимание на мелочи? Какая разница, были тогда арбалеты или не было их? Роман ведь не про арбалеты!

Разница есть и существенная. Жаль, что не все это понимают. Повторим волшебные слова: Literary credibility. Тот же самый Стивен Кинг, казалось бы, пишет о совершенно невозможных, устрашающе фантастических вещах, но абсолютной «правдивости» повествования он добивается введением в текст бесчисленных достоверных деталей – романы Кинга являются своеобразным путеводителем по США; даже никогда не побывав в Америке, читатель знает, как расплатиться в супермаркете или на автосервисе, какую автобусную компанию выбрать, чтобы съездить в другой город, сколько стоит стол для пинг-понга или стакан виски в баре и так далее, и так далее. Степень достоверности высочайшая, в таких декорация кинговские чудовища тоже начинают восприниматься как реальность – прием не самый хитрый, но действенный…

Путь второй, посложнее: взявшись за интересующую тебя эпоху, вначале собери необходимые сведения. Читая справочные материалы, можно узнать много интересного – оказывается, арбалет изобрели в первой трети II тысячелетия по Рождеству, появлению стремян мы обязаны гуннам, и римские конники эпохи Цезаря или Августа о существовании стремени даже не подозревали, а тяжелый немецкий танк PzKpfw-VI «Тигр» впервые был использован 22 сентября 1942 года на Ленинградском фронте.

Самообразование – великая вещь, текст окажется не только «технически грамотным», в памяти еще отложатся нужные сведения, которые могут быть использованы в будущем.

Вывод прост: голова предназначена не только для того, чтобы в нее есть. Еще в голову можно читать. С пользой для себя и других.

Зародившийся в девяностые годы странный жанр «Славянское fantasy» теоретически мог занять свою нишу и продолжить позитивное развитие – начинали-то сравнительно неплохо, вспомним хотя бы «Волкодава» М. Семеновой (имеется в виду первая книга, а не бесконечные продолжения). Тогда появился интерес к древнерусской и средневековой экзотике, историко-этнографическая фантастика на время стала популярной, но увы, ажиотажная популярность ее и загубила – уяснив, что на этой тематике можно гарантированно заработать сколько-нибудь немножечко денежек, издатели, равно и авторы, пишущие «так, как они видят», закусив удила ринулись осваивать рынок.

Об этой вакханалии вспоминать тошно. «Историей» в смеси с fantasy и фантастикой занялись все кому ни лень, окончательно дискредитировав идею. Книг, со страниц которых в равных пропорциях стекали кровища, мозги и сперма, все эти «витязи», «богатыри», «колдуны» и почти обязательный «крутой герой», из XX века попавший в прошлое, вызывали только отвращение. Я ничего не имею против fantasy-сериалов, сам грешен, но когда мне предложили заняться кошмарной «Боярской сотней» (справедливости ради скажу, что в этой серии вышло и несколько приличных романов), я категорически отказался – уж лучше Конан-варвар!

Обычные исторические романы тогда не печатали, да и сейчас издатель смотрит на них подозрительно: публике это неинтересно! Должен быть обязательный элемент фантастики! Ну и конечно, лихая амурная история, тот самый «крутой герой» и много-много войны. Такое пипл, может, и схавает, а вот историю обычную – это нет, потребителю такое не нужно. А если и нужно, то тысяче-другой маргиналов, которые массовую литературу не читают, предпочитая кровище-мозгам-сперме что-нибудь более глубокомысленное и вдумчивое. На маргиналах тираж не сделаешь и денег не заработаешь, поэтому и издавать смысла нет…

По-моему, единственным российским автором, сумевшим пробиться на рынок с произведениями чисто историческими, оказалась писательница Елена Хаецкая. И то «Лангедокский цикл» Хаецкой о Крестовом походе против еретиков-альбигойцев в начале XIII века (романы «Симон Отступник», «Дама Тулуза», «Жизнь и смерть Арнаута Каталана») вышли в составе собрания сочинений в пяти томах, вместе с романами fantasy, тоже, между прочим, весьма известными и популярными.

В четвертый том собрания Е.Хаецкой включили роман «Ульфила», напрямую примыкающий к теме нашего разговора: текст посвящен готскому епископу Ульфиле и повествует о событиях IV века по Рождеству. Если я ничего не путаю, это было первое художественное произведение о германских варварах, изданное в современной России и написанное с высокой степенью исторической достоверности.

Да, первое изданное, но не первое созданное – до «Ульфилы» появился «Атаульф», восьмисотстранич-ный роман, написанный Е. Хаецкой в соавторстве с В. Беньковским, – повествование о жизни варварской деревни, расположенной где-то в долине Дуная.

Соавторы перелопатили гору справочной литературы, список источников в конце книги внушает уважение, более тридцати наименований более чем серьезных исследований, долго работали над менталитетом персонажей, попытались реконструировать «национальный характер» отдельных племен – главными героями «Атаульфа» являются остроготы, но рядом живут гепиды, вандалы, лангобарды и другие племена.

О чем этот роман? О жизни варваров, неинтересная «массовому потребителю» бытовуха. Герои ходят на охоту, пашут землю, ссорятся, мирятся, рассказывают саги, ездят в гости к соседям, пируют в бурге с военным вождем, спорят о религии – некоторые из них язычники, а некоторые христиане… Словом, «Атаульф» является классическим историческим романом без «элементов фантастики».

Думаю, нет смысла говорить о том, что написанный десять лет назад роман доселе не издан – кто будет читать эту скукотищу, кому интересны немытые варвары с их примитивными проблемами? Подавайте публике понятную и незамысловатую Дарью Донцову!

Мне же варвары стали очень интересны: «Атаульф» написан отличным языком и с твердым знанием исходного материала. Главное в другом: он рассеивает плотный туман, уже которое десятилетие накрывающий Вселенную варваров, трудами академика Рыбакова и последователей вымаранную из советской историографии – вся роль древнегерманских племен сводилась только к разграблению Рима и причастности к «вандализму».

Досадно видеть, как пропадает богатейший материал, а целая эпоха остается для нас загадкой! Я пробую хоть отчасти закрыть эти пробелы.

Как говаривал товарищ О. Бендер – я не ангел, у меня нет крыльев. Ошибки могут быть у каждого автора, от неточностей никто не застрахован. Но по крайней мере, я стараюсь следовать вышеизложенным принципам достоверности.

Я предлагаю читателю свою версию англосаксонского эпоса «Беовульф», единственная сохранившаяся рукопись которого датируется приблизительно 1000 годом.

Сама эпопея относится, по мнению большинства специалистов, в концу VII или к первой трети VIII века, следовательно легенда возникла еще раньше – лет на двести-триста. В романе я попробовал описать «Вселенную варваров» как с точки зрения людей «образованных», то есть римлян, так и самих древних германцев. Копался в книжках, словарях. Думал, как могут вести себя люди того времени в той или иной ситуации.

Разумеется, эта «литературная реконструкция» ничуть не претендует на абсолютную истину, да и достигнуть таковой ныне никто не может. Но я очень надеюсь, что читатель отнесется к роману снисходительно: лучше уж попытаться, чем совсем ничего не делать. Критика, исправления и дополнения принимаются с радостью.

И последнее: Ремигий Ланский, более известный как Сен-Реми, покровитель Франции и «апостол варваров», введен в роман намеренно: я сторонник теории нового жанра, «христианской fantasy», отдельные черты которого обозначила Елена Хаецкая. Приведу цитату:

«…Чудесной составляющей сюжета может быть любая святоотеческая история, изложенная опоэтизирование, с приключениями, переживаниями, диалогами – в общем, художественно».

Что я и попытался сделать. Насколько удачно – судить вам.

По моему мнению, fantasy и христианство – две вещи вполне совместимые.