"Остров надежды" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Глава з— …Хью, давай уберемся отсюда! — отрезал Номад, отворачиваясь от экранов внешнего обзора. Эрни Хьюго с удивлением посмотрел на напарника. — С каких это пор ты стал бояться мертвецов, Ном? Берг молча откатился в кресле к резервной панели и сделал несколько переключений. Затем протянул руку и взял чашку с кофе. — Клянусь змееедами Прокуса, они причинили нам материальный ущерб, и мы вправе его возместить? — взорвался Хьюго. — Какого дьявола ты испугался?! Кофе оказался слишком горячим. Номад сделал большой глоток и, обжегшись, сердито фыркнул, едва не подавившись. Поставив чашку на место, он угрюмо вперился в обзорный экран, в стереообъеме которого среди чернильной бездны пространства переливался всеми оттенками красного гигантский, клубящийся спрут. Эта ядерная клоака находилась точнехонько на месте облюбованного ими планетоида, где они с Хьюго устроили замаскированный склад товара. Планета была аннигилирована, об этом однозначно сообщил бортовой компьютер, а на орбитах вокруг ее останков кружили тысячи металлических обломков… Один из мониторов постоянно вырисовывал опознавательные контуры кораблей, по мере того как они проплывали в поле зрения двух бортовых телескопов. — Эрни, ты понимаешь, что это значит? Хьюго состроил рожу, означавшую наивное недоумение, но Номад не был расположен к обычной шутливой перебранке. В глазах космического бродяги таился неподдельный страх. — Это галактическая война, Хью, — негромко констатировал он. — Ну что ты паникуешь?! — вновь не выдержал Эрни. — Какого дьявола ты вдруг заартачился? Да, я вижу, от этой кучи металлолома прет радиацией на сотню парсек, ну и что? У нас есть защита, есть дезактиваторы, дистанционно управляемые роботы! Нет, ты только посмотри сюда! — Он ткнул пальцем в монитор, где в этот момент разворачивался контур и характеристики очередного изувеченного корабля. — Боевой крейсер Земли! Наша посудина трещит по швам, реакторы истощены, а тут… — Он блаженно закатил глаза. — Мы всего за месяц отгрохаем себе такой крейсер, что чертям завидно будет! — Эрни еще раз Посмотрел на напарника и добавил уже безо всякой иронии: — Знаешь, Ном, люди получают только то, что сами заслужили. Если бы все работали, как мы с тобой, добывая кусок хлеба, им некогда было бы бить друг другу морды!.. Номад сокрушенно покачал головой, но так ничего и не ответил — его опередил бортовой компьютер. Как раз в этот момент передатчик их корабля, в автоматическом режиме менявший частоты связи, дошел до волны длиной 21 сантиметр[4], и в рубке внезапно забился сигнал: — SOS!.. SOS!.. SOS!.. Хьюго быстро ввел несколько директив в компьютер, и уже вскоре бортовые радары взяли пеленг объекта. — Аварийный передатчик скафандра, — разочарованно сообщил он. — Найди его, — попросил Номад, пододвигая кресло к пульту управления. — Да обыкновенный труп, ты же знаешь эту автоматику… — Хью, найди мне его. — Ну, как хочешь. Сейчас. Только потом мы полетим туда и слепим себе новый корабль, идет? По мониторам рубки побежали сообщения: «Идет поиск». «Координаты цели». «Увеличение квадрата». «Объект обнаружен». В объеме главного монитора материализовалось изображение. Во мраке космоса, медленно вращаясь, проплывала изуродованная орудийная башня. Ее броня была оплавлена, фермы креплений лазерных орудий скручены и покорежены, а сзади, за обломками гигантских полозьев суппорта, по которым некогда башня выдвигалась из корпуса космического корабля в космос, на тонком, едва различимом тросе волочилось человеческое тело в боевом скафандре. Аварийные проблесковые маяки на плечах и гермошлеме мерно вспыхивали ослепительными зелеными искрами. — Ты смотри, сигнал зеленый! — удивился Хью. — Рванули? Номад угрюмо кивнул, повернувшись к панели управления маломощными ионными двигателями. Он и сам не мог понять, откуда у него внутри это чувство надвигающейся беды… Его разбудила музыка. В это трудно было поверить. Мозг Андрея еще находился в плену травматических воспоминаний, но сквозь круговерть сошедших с ума звезд и остервенелых вспышек вакуумного орудия он воспринимал иную реальность: приглушенную музыку, негромкие голоса и сладостный запах антисептика… Он приоткрыл глаза. Полумрак. Запах дезинфектора стал резче. Сквозь поляризованную стену пробивался тусклый свет. За стеной двигались две смутно очерченные тени. Резкое движение. Силуэт мужчины застыл в напряженной позе. Длинный стержень в его руке приподнялся. Почти одновременно Андрей услышал сухой щелчок, как будто столкнулись два шара из кости, затем мягкий, приглушенный удар и тонкий зуммер… Андрей привстал. Укрывавшая его ткань соскользнула на пол. Он не сомневался, что находится в воображаемом мире. Разум подсказывал очевидную вещь — он погиб, и его тело летит в пространстве, среди вечного холода, но умирающий мозг соткал для него этот странный, призрачный мир… Эти тени… Пол был холодным. Он сделал несколько неуверенных шагов и приоткрыл дверь. В нос ударил запах сигаретного дыма. Он зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, то со всей очевидностью понял, что либо сошел с ума, либо действительно умер. В центре восьмиугольного помещения расположился обыкновенный, обтянутый зеленым сукном бильярдный стол. У дальнего конца стола, опираясь на кий, стоял космический волк из детских снов — седые, обвислые усы, наголо бритая голова, покрытая ровным бронзовым загаром кожа, замшевая жилетка, небрежно прикрывающая мускулистый торс… — Ну, ну… только ты полегче, парень… — раздался за спиной Андрея смешок. Тысячи мыслей вихрем пронеслись в голове Воронцова. Эти люди не были призраками. Все реально!.. Его спасли! Он почувствовал холод, и до него внезапно дошел смысл сказанного. Опустив глаза, он несколько секунд смотрел на свое абсолютно голое тело и вдруг расхохотался, хрипло и облегченно. Его спина коснулась пластикового косяка, и он бессильно сполз по нему, сотрясаясь от душивших его всхлипов. Несколько мгновений они ошарашенно смотрели на Андрея, пока губы Номада не тронула улыбка; потом он не выдержал и тоже фыркнул. Через секунду к ним присоединился Эрни. — Ну вы даете, мужики… — простонал он, доставая новенький комплект полетной формы. — Держи, — он протянул сверток Андрею и махнул рукой по направлению второй двери. — Душ там, в конце коридора, — пояснил он. — Справишься? Андрей кивнул. — Давай, вали. Знакомиться будем за обедом. Робот-бегунок ловко передвигался по темным коридорам погибших кораблей. Он был прост и функционален. Электронная память машины содержала единственную задачу — отыскать неповрежденный двигатель заданной конфигурации, демонтировать его и доложить на корабль. Пока что поиски были безуспешны. Бегунка не интересовало ничего из происходящего вокруг, он даже не вел записи единственной, укрепленной на паукообразном теле видеокамерой. А зря. Вокруг него, в зловещем мраке залов и переходов, в провалах между кораблями и на покоробленных внешних палубах понемногу закипала разбуженная его перемещением жизнь. Тысячи боевых машин ждали в холоде и тиши вакуума своего часа. На их контрольных панелях уже много месяцев тлели искорки индикаторов у надписей «Активация». Они были готовы вступить в бой, когда чудовищный взрыв аннигилированной планеты положил конец обоим флотам, превратив в обломки могучие звездные корабли. Но боевые машины в большинстве своем уцелели. Они лишились руководства — с момента активации больше не поступало никаких команд из компьютерных центров базовых кораблей. Но каждый из роботов имел автономную программу, которая автоматически запускалась спустя определенный период времени. Машины были слишком дорогими и сложными, чтобы люди допустили их простой. При программировании использовался огромный опыт войн. Допускалась возможность гибели командного состава или всего подразделения, в которое входила та или иная боевая машина. И тогда вступала в действие автономная программа, основанная на принципе сигнала «свой — чужой». Все объекты, не подающие сигнал «я свой», автоматически заносились в каталог целей. Затем по степени их активности определялись приоритеты. Потом следовало стандартное предупреждение и предложение о сдаче. Если после этого не поступало сигнала «я свой» либо активность объекта не становилась равной нулю, включалась фаза активных действий, и боевая машина приступала к исполнению своей основной функции — уничтожению техники и живой силы противника. Эта фаза могла быть приостановлена или прервана в трех случаях: Уничтожение всех целей. Приказ о прекращении боевых действий из командного пункта. Полный расход боекомплекта и энергоресурса. Конечно, те, кто проектировал боевые машины, не рассчитывали на такое невероятное стечение обстоятельств, как полное уничтожение всех командных центров с обеих сторон. Тысячи активированных боевых машин с работающими автономными программами ждали своего часа. Нужна была любая цель, чтобы сорвать первый камушек, который тронет за собой лавину. Таким камушком и стал бегунок. Настроение у Андрея было паршивым. Он просмотрел всю память бортового компьютера, но не нашел в ней ничего похожего на звездную Крепость. Ни один обломок не подходил под заданный им компьютеру контур. Значит, отец жив. Именно орбитальная станция несла на борту оружие, уничтожившее планету, в этом мог усомниться только ребенок, не имеющий никакого представления о технике. Андрея в данный момент не трогал сам факт существования аннигиляционной установки. Все, что предсказано и обосновано теорией, рано или поздно воплощается на практике. Колонисты создали его и в критический момент боя применили новое оружие, чтобы уничтожить флот Земли. Маленькая поправка — сотни растерзанных кораблей колонистов, бившихся в тот момент в космосе, были принесены в жертву. Тысячи отчаявшихся солдат были брошены в ядерный котел решением нескольких человек, среди которых был его отец! Может быть, Андрей нашел бы в себе силы оправдать этот поступок… если бы высшие офицеры разделили общую участь или хотя бы послали сюда спасательные корабли… Но нет, они ударили в планету и скрылись в гиперпереходе, спасая собственные шкуры, и не послали сюда корабли, в страхе запятнать свою репутацию… «Отец… Как ты мог? Как ты можешь после этого дышать, жить, смотреть в глаза матери?.. Ты помнишь, как говорил мне: „Сын, пора становиться мужчиной“. Я стал им, а ты?! Ты подставил меня, списал в процент потерь, а сам остался жить… Ради какой цели? В чем находишь ты оправдание и в чем ты его найдешь, когда я вернусь?..» В этот момент Андрей хотел одного — вернуться и узнать, что орбитальная станция испарилась в пламени полного ядерного распада, не оставив ни одного обломка, или по крайней мере, что его отец выполнил свой долг, уйдя из жизни после бессмысленной, пирровой победы… …Андрей не знал, что этому не суждено сбыться. Бегунок уже сделал свое дело и деловито радировал о найденном двигателе, но на протяжении его пути через сфероидальное скопление обломков, в темных глубинах боевых палуб уже зажглись инфракрасные прожектора, и боевые машины тронулись вслед паукообразному роботу… Спустя пятьдесят минут локального времени отряд роботов Земного альянса в поисках бегунка поднялся на боевую палубу крейсера колонистов, где в обманчивом оцепенении ждали своего часа десятки машин Свободных колоний. Данте не подозревал, что так начинается ад. Никогда Номад Берг не чувствовал так остро свою уязвимость. Двигатели его корабля были демонтированы, и впервые за многие годы тот не мог сорваться с места по первому приказу хозяина. Рассуждения Хьюго о том, что десять часов, необходимые для доставки и монтажа новых силовых установок, — это не срок, мало утешали Номада. Он боялся этого места и не пытался скрыть свой страх. Все вокруг пропиталось страданием и смертью. Тысячи мертвых тел плавали в темных коридорах и отсеках изуродованных кораблей… Номад встал из-за пульта управления, со злостью посмотрев на ровную шеренгу мониторов. Все было готово к приему двигательной установки, и оставалось самое мучительное — ждать. Прошло уже три часа с того момента, как Хьюго с командой роботов исчез в недрах сфероида. Номад раздраженно закурил и вышел в центральный салон. Андрей томился ожиданием, сидя у прозрачной скорлупки реанимационной камеры, которую Хьюго приспособил для двухлетнего малыша. Мальчик спал, смешно раскинув руки, и его посапывание наполняло грубое и функциональное пространство отсека каким-то трогательным уютом. Номад застыл в дверях. Сутулая фигура Андрея резко диссонировала с безмятежными чертами ребенка, словно между ними была незримая стена. Он вздохнул, направляясь к бару. — Выпьешь? Не дождавшись ответа, он налил два бокала и протянул один Андрею. Тот взял, равнодушно глядя в пол. — О чем задумался, солдат? — спросил Номад, стараясь разогнать гнетущую тишину, и тут же пожалел о своем ироничном тоне. В глазах молодого парня вспыхнуло вдруг такое яростное пламя, что Берга по спине продрал ледяной озноб. — Мы все погибнем… — выдавил из себя Андрей. Ему безумно хотелось жить, но он-то, знал, что война охватила весь освоенный людьми космос. Ни он, ни кто-либо другой уже не могли остановить бешеного танца смерти. Лавина галактической войны сметет человечество, оставив, лишь единицы таких, как он, — постаревших без времени ребят, обожженных и наделенных запоздалым пониманием сути вещей. — А как хочется жить… — яростно выдохнул он. Номад хотел возразить, но осекся. Он понял, что не знает нужных слов. — Оставайся с нами, — наконец нашелся он. — Подумай, ведь тебе не хочется вновь стать одним из миллионов, идущих на смерть. Андрей поднял голову. — Спасибо. — В этом слове прозвучала горечь. Он опрокинул в себя содержимое бокала и, закурив, откинулся на спинку кресла, чтобы дым не летел к колыбели. — Мы все эгоисты, — внезапно сказал он, словно продолжая оборванную мысль. — Мы как чума. И только, вляпавшись в дерьмо, начинаем барахтаться, постигая извечные ценности, которые открыты за тысячи лет до нас… Номад вдруг разозлился: — Это ты, философ, извини, загнул. Ты не забудь, что защищал свои планеты. А если не веришь мне, посмотри на пацана. Я видел его родителей, расстрелянных в упор! Пацифизм тоже хорош только до определенной степени… В этот момент корабль потряс удар. Реанимационную камеру качнуло. Номада сбило с ног, и его проклятия смешались с плачем проснувшегося мальчика. Палуба под ногами вибрировала. — Скафандры! — приказал он, вскочив на ноги. Андрею не нужно было повторять дважды. Корабль еще раз тряхнуло. Где-то гулко взвыла сирена. Когда он вбежал в салон с тремя гермокостюмами высшей защиты, Номада там уже не было, лишь малыш заходился беспомощным криком в своей колыбели. Схватив цилиндр индивидуальной аптечки, Андрей сделал ему укол снотворного и стал натягивать скафандр. Пока он возился с креплениями, ребенок в последний раз судорожно всхлипнул и затих, безвольно опустившись на дно реанимационного саркофага. Андрей бережно поднял маленькое тельце и уложил его во второй скафандр. Включив автоматическую подачу кислорода, он убедился, что все работает исправно, и наглухо застегнул крепления. Скафандр слегка надулся, вспыхнул голубой индикатор на предплечье, что означало нормальную герметизацию. Теперь уже по всему кораблю неистово выли сигналы тревоги. — Номад, что у тебя, ответь! — спросил Андрей, включив коммуникатор. — Не могу разобраться. Вижу какой-то отблеск на броне соседних кораблей. Хьюго не отвечает. Радар показывает приближение шести объектов… О, черт! У них характеристики планетарных танков! Андрея передернуло. Закрыв забрало своего гермошлема, он прикрепил скафандр с малышом на грудь, стянув его пустые рукава самоклеящейся лентой, и выскочил из салона. Он был на полпути к рубке, когда корабль снова тряхнуло. Андрей упал на спину, чтобы не придавить ребенка, скорее почувствовав, чем услышав протяжный вой уходящего наружу воздуха. Противоположная стена вдруг начала удаляться, по полу обозначился ровный, расползающийся срез, в котором одиноко сверкнула звезда… Лазерный луч развалил посудину свободных торговцев пополам… Поднявшись на ноги, Андрей ощутил невесомость. Отключились генераторы искусственной гравитации. Оттолкнувшись от пола, он пролетел последние несколько метров и втиснулся в полуоткрытую дверь рубки. Тело Номада плавало в вакууме, окруженное ореолом алых капель. Рядом парили вывалившиеся из пирамиды импульсные винтовки. Ноги подкашивались от ярости, бессилия и непонимания, но мышцы действовали помимо разума. Схватив проплывавшую мимо винтовку, он вылетел в коридор и заскользил вдоль стены по направлению к шлюзу. Берг умер от мгновенной декомпрессии. Его легкие просто взорвались. Андрей нырнул в черноту и включил передатчик. — Хьюго, где ты?! — А, черт… — донеслось сквозь помехи. — Я тут, рядом с кораблем. На нас напали боевые машины! — Уходи! — крикнул Андрей в коммуникатор, мгновенно сообразив, что случилось. — Спрячься где-нибудь и не шевелись. Выключи все системы скафандра, кроме подачи кислорода и обогрева! Ребенок со мной, я найду тебя! Тишина. Затем в коммуникаторе что-то прохрипело, и в уши Андрея ударил истошный вопль. Он вынырнул из шлюза во мрак, освещаемый вспышками стационарного лазера. В вакууме кипел бой. Шесть боевых машин сошлись в смертельной схватке, полосуя друг друга лучами лазеров, и среди этого хаоса плыл изуродованный двигатель, и рядом — обезглавленное человеческое тело… Андрей вновь остался один. Он рванулся к ближайшей пробоине и скрылся в недрах корабля. Разворачиваясь в узком коридоре, он задел грудью за переборку и почувствовал, как зашевелился внутри второго скафандра беспомощный комок. Их было двое. И они были обречены. |
||
|