"Ураган" - читать интересную книгу автора (Хайасен Карл)Глава 1631 августа, ровно в десять утра, привлекательная брюнетка с двумя маленькими таксами зашла в отделение банка «Барнетт» в Хайалиа, где открыла счет на имя «Нерии Дж. Торрес». Для подтверждения своей личности женщина предъявила просроченные документы на регистрацию автомобиля и пачку промокших писем. Служащий банка вежливо попросил показать водительские права, паспорт или любой другой документ с фотографией, на что женщина ответила, что все ее документы, включая и водительские права, пропали во время урагана. А когда служащий банка стал задавать дотошные вопросы, женщина занервничала. Вскоре ее таксы начали протяжно лаять, одна из них соскочила с рук и пустилась бегать кругами по залу и обнюхивать клиентов. Чтобы побыстрее покончить с этим, клерк согласился принять бумаги на регистрацию автомобиля в качестве документа, удостоверяющего личность. Его родная тетка во время урагана лишилась всех своих иммиграционных бумаг, так что объяснения миссис Торрес казались вполне правдоподобными. Для открытия счета миссис Торрес вручила клерку сто долларов наличными и сообщила, что через несколько дней принесет чек от страховой компании на крупную сумму. – Вам повезло, что они так быстро решили ваш вопрос, – заметил клерк. – У моей тетки жуткие неприятности со страховой компанией. Женщина сказала, что дом застрахован в компании «Мидвест Кэжьюелти». – И мне попался Позже, когда Иди Марш пересказывала эту сцену Фреду Дову, он в ответ лишь выдавил из себя слабую, ироничную улыбку. В теперешних жутких обстоятельствах ему уже все было до фонаря. Иди, Кусака и две шумных, похожих на немецкие сосиски таксы переселились в его номер в отеле «Рамада». Другого жилья в радиусе шестидесяти миль найти было невозможно, так как отели были забиты оставшимися без крова семьями, добровольцами-спасателями, журналистами, строителями и страховыми агентами. Фред Дов почувствовал, что попал в ловушку. К его страху быть арестованным за подлог теперь примешивался и другой страх. Если жена позвонит в номер отеля, а ей ответят Иди Марш или Кусака, да еще она услышит лай этих «сосисок», то придется выдумывать какое-то объяснение. А ни одна здравомыслящая женщина в Омахе, штат Небраска, не примет такого объяснения. – Да не кисни ты, – посоветовала Иди Марш. – В банке все улажено. – Очень хорошо, – только и пробормотал в ответ Фред. Длительное напряжение этого уик-энда совершенно расшатало нервы страхового агента. Кусака, хромая, слонялся по тесному номеру, глушил водку и грозился размозжить головы тявкающим таксам из большого черного пистолета, который он, по его словам, украл у женщины-полицейского. «В такой обстановке не хватит никаких нервов», – подумал Фред Дов. Усугублял мрачное настроение страхового агента еще и тот факт, что приходилось делить крошечный номер с Кусакой и таксами, и это лишало его всякой возможности заняться любовью с Иди Марш. Да честно говоря, Фред и не был уверен, что смог бы сейчас трахнуть Иди. Слишком сильно повлияло на него предыдущее неожиданное появление Кусаки в самый разгар полового акта, и Кусака до сих пор не переставал дразнить его по поводу красного презерватива. Не давала Фреду покоя и открывшаяся у Иди склонность к насилию, в памяти сохранилась картина, как Иди обрушивает ломик на Кусаку. Он боялся, что Кусака и Иди могут в любой момент поубивать друг друга. Иди растянулась рядом с ним на кровати. – У тебя такой несчастный вид, – заметила она. – С чего ему быть счастливым, – проворчал страховой агент. Кусака, высоко задрав раненую ногу, устроился в кресле в трех с половиной футах от экрана телевизора. Время от времени он пинал здоровой ногой такс, приказывая им заткнуться. – Салли Джесси, – прошептала Иди. Фред Дов вздохнул. На экране телевизора женщина в жутком желтом парике обвиняла своего редкозубого мужа в том, что он переспал с ее младшей сестрой. Муж не стал ничего отрицать и сказал, что это был лучший сексуальный опыт в его жизни. Тут же в разговор вмешалась младшая сестра, тоже в ужасном парике и с некрасивыми зубами, она заявила, что осталась неудовлетворенной. Салли Джесси устало вздохнула, потом все разом заголосили, а Кусака снова грозно прикрикнул на собак. – Если будет звонить телефон, прошу тебя, не снимай трубку, – предупредил Фред Дов. Иди не надо было спрашивать, почему. – А у тебя есть дети? – поинтересовалась она. Страховой агент сообщил, что у него двое детей, мальчик и девочка. Он подумал, что теперь последуют вопросы о их возрасте, месте учебы и так далее, но Иди больше не проявила никакого интереса к его детям. – Развеселись, а? Подумай о своей поездке на Бимини. – Послушай, меня тревожит... – Эй, вы! – рявкнул через плечо Кусака. – Не мешайте мне смотреть телевизор. Иди жестом предложила Фреду проследовать за ней в ванную. Он слегка воспрянул духом, предвкушая хотя бы быстренький минет. Но Иди просто захотела поболтать с ним в спокойной обстановке. Они уселись на краешек ванны. Иди погладила его по руке и спросила: – Скажи мне, дорогой, что тебя тревожит? – Ладно. Компания выдаст мне чек... – Совершенно верно. – Я отдам его тебе, а ты отнесешь чек в банк. – Точно. – А потом? Раздраженная Иди все четко объяснила ему, как учительница ужасно тупому ученику. – Недовольный ее поучительным тоном, Фред сказал: – Не забудь учесть сто долларов, которые я тебе дал, чтобы открыть счет. Иди сбросила руку Фреда со своего колена, словно это был таракан. Боже мой, ну и засранец! – Хорошо, Фредди, я прослежу, чтобы твой чек был на сумму сорок семь тысяч и Страховой агент угрюмо хмыкнул. – Мне не станет лучше, пока все это не закончится. Иди Марш не проинформировала Фреда Дова о телефонном звонке настоящей Нерии Торрес. Она не хотела спугнуть его. – Самое лучшее в нашей сделке то, что никто из нас не сможет надуть другого. Ты зависишь от меня, я завишу от тебя, а оба мы зависим от Кусаки. Вот почему все пройдет без обмана. – Меня ужасно пугает его пистолет, – пожаловался Фред. – Тут мы ничего не можем поделать. Этот осел жить не сможет без оружия. Дональд и Марла, словно бешеные, начали скрестись в дверь ванной. – Давай выходить отсюда, пока Кусака не вышиб дверь, – предложила Иди. – Это какое-то безумие! Иди машинально прижала голову Фреда к своей груди. – Не волнуйся, – проворковала она, и Фред тут же погрузился в теплую, благоухающую долину, где вообще не может быть никаких неприятностей. В этот момент в номере раздался выстрел. Таксы залаяли, а Кусака оглушительно заревел. – Господи! – воскликнула Иди. Страховой агент еще глубже запрятал голову между ее грудей. – Что нам теперь делать? – с безысходностью в голосе произнес он. «Я или умер, или сплю, – подумал Авила. – Если я распят на кресте, то боль должна быть гораздо сильнее. Даже если пробита одна рука, то боль была бы невыносимой. Я вопил бы что есть силы, а вместо этого просто вишу и ощущаю тупую боль. Вишу, словно мокрая тряпка, и смотрю на... Ведь во Флориде нет львов. А это чудовище – взрослый африканский лев. Царь проклятых джунглей. Я же ясно вижу красно-коричневые пятна на его морде, ощущаю запах его мочи, я же слышу, Боже милостивый, я же слышу, как хрустит под его зубами хребет мертвеца». Лев пожирал его сумасшедшего клиента. Авила застыл в позе пугала. Он боялся даже моргнуть. В перерывах между трапезой лев поднимал голову, зевал, облизывал лапы, тряс головой, отгоняя москитов. Авила заметил синюю этикетку, прикрепленную к уху льва, но сейчас это не имело никакого значения. Имело значение только то, что он определенно не спал. Лев был реальностью. Совершенно ясно, что его ниспослали свыше, чтобы спасти ему, Авиле, жизнь. И ниспослал его не католический Бог... католики не призывали на помощь диких зверей из джунглей. Нет, ему помогло другое, мистическое божество, откликнувшееся на его молитвы на кресте. «Когда я вернусь домой, – пообещал Авила своему божественному защитнику, – я устрою тебе царское жертвоприношение. Цыплята, кролики, возможно даже зарежу козу». Теперь Авила принялся умолять Чанго, чтобы лев ушел и он смог бы вытащить из ладони проклятый гвоздь! Огромный лев лакомился не более чем в пятнадцати ярдах от сосны. Молоток Айры Джексона валялся там, где он его выронил, – у ног Авилы. По следам на земле можно было определить, что лев набросился на Айру сзади, моментально прикончил его, а затем отволок тело на сухую, заросшую сорняками поляну, где лев и сидел сейчас, по-хозяйски распоряжаясь расчлененным и выпотрошенным трупом. Золотая цепочка Айры Джексона свисала с его усатой морды, словно спагетти. Лев сделал движение языком, и цепочка исчезла. Авила мало что знал об аппетите львов, но он не верил, что животное может оставаться голодным после того, как сожрало вполне упитанного мистера Джексона. Несмотря на усиливающуюся боль в ладони, Авила не шевелился, прижавшись к кресту, пока лев не закончил жевать и не завалился на бок. Авила медленно повернул голову и осмотрел жуткую дыру в ладони, покрытой струйками запекшейся крови. Гвоздь пробил ладонь между указательным и средним пальцами, Авила попытался тихонько пошевелить ими, и это у него получилось. Удача, значит, гвоздь не задел ни одну из костей. Внимательно наблюдая за дремлющим львом и двигаясь с величайшей осторожностью, Авила освободил здоровую руку от липкой ленты. Он дотянулся ею до гвоздя и принялся медленно вытаскивать его из пробитой ладони. Эта процедура оказалась менее болезненной, чем он предполагал, наверное, Чанго притупил боль. К счастью, дерево, из которого был сколочен крест, оказалось мягким. Уже через минуту Авиле удалось вытащить гвоздь и освободить руку. Из раны сочилась лишь небольшая струйка крови. Он сунул ладонь между дрожащими коленями и закусил нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть. Лев не пошевелился. От его дыхания развевались лохмотья ярких шорт Айры Джексона, болтавшихся на шее льва, словно нагрудник. Пока зверь спал, Авила освободил ноги. Едва он ступил шаг от сосны, как взгляд наткнулся на частично обглоданную кость... она могла пригодиться ему для будущих священных ритуалов. Сунув в карман мокрую добычу, Авила потихоньку смылся. Сцинк предпочел провести ночь в кузове фургона. Вскоре после десяти часов утра из дома появился Августин с горячим бутербродом и двумя бутылками пива. Сцинк подмигнул, оценивая его любезность, и сел. Он расправился с бутербродом в четыре приема, отхлебнул пива и сказал: – Значит, она осталась. – Я и сам не знаю почему. – Потому что она никогда не встречала таких хороших парней, как ты. – Или как вы. – И потому что ее муж вел себя отвратительно. Августин облокотился на крыло фургона. – Она здесь, и я рад этому. Однако это заставляет меня быть просто образцом добродетели... Боже мой, ведь у этой женщины медовой месяц. Сцинк вскинул густые брови. – Новые угрызения совести? – Да, конечно. – Она сама приняла решение, сынок. И не надо терзать себя. Августину было не по себе, но чувства вины он не испытывал. В теперешней ситуации он непременно очень скоро влюбится в миссис Лам. Сколько ночей может выдержать мужчина, когда женщина спит рядом, прижимаясь к нему, и он ощущает ее запах? А спать с Бонни было так приятно, даже чисто платонически. И все же Августин испытывал тревогу. Ведь он все равно не сможет удержаться, вдыхая запах ее волос, прикасаясь к бархатистой коже ее шеи, храня в памяти ее темно-голубые глаза. Он не мог припомнить ни одной женщины, которая бы так «Это все до первого поцелуя, – так сказали бы его друзья. – Подцепил новую замужнюю женщину? Ну и отлично». Августин поймал себя на том, что не отрывает взгляда от окна комнаты для гостей. Вскоре за занавеской мелькнула тень Бонни, и в комнате зажегся свет. Сцинк резко ткнул Августина в бок. – Успокойся. Ничего не произойдет, пока она сама не захочет этого. – Он поднялся с лавки и принялся делать гимнастические упражнения, сопровождая их неестественными астматическими вздохами. Зарядка продолжалась целых двадцать минут, Августин наблюдал за Сцинком, не прерывая его. Закончив, Сцинк тяжело плюхнулся на лавку, отчего фургон содрогнулся. Указывая на бутылку с пивом, он спросил: – Хочешь хлебнуть? – Пейти сами. – А ты терпеливый молодой человек. – Чего у меня полно, так это времени. Так зачем мне торопиться? Старик запрокинул голову и осушил бутылку пива. Затем задумчиво произнес: – Никогда не знаешь, как оно все выйдет. – Не берите в голову, капитан. Я в порядке. – Отлично. На, посмотри. – Сцинк протянул Августину клочок бумаги, который ему передал в больнице Джим Тайл. Там было написано: «черный джип „чероки“ BZQ-42F». Августина потрясло то, что Бренда Рурк сумела запомнить номер, да и вообще хоть что-нибудь после такого жестокого избиения. – Номер краденый. И в этом нет ничего удивительного, – пояснил Сцинк. – А водитель? – Белый, не латиноамериканец, около сорока. Деформированная челюсть, по словам патрульной Рурк. Еще костюм в полоску. Сцинк снова растянулся на лавке, закинув руки за голову. Августин оглядел борт фургона. – С чего начнем? Возможно, этот парень уже на пути в Атланту. – У меня есть кое-какие идеи, – заявил губернатор. Августин не испытывал такого энтузиазма. – Полицейские найдут его быстрее нас. – Они все заняты последствиями урагана, работают по две смены. Даже детективы занимаются регулировкой движения. – Сцинк тихонько хмыкнул. – В такой ситуации можно разгуливать свободно. Августин почувствовал, что кто-то трется о его ногу. Это оказалась соседская полосатая кошка. Когда он нагнулся погладить ее, кошка юркнула под фургон. – Я сделаю это для Джима, – продолжал губернатор. – А он не часто обращался ко мне за помощью. – Но есть и другие причины. Сцинк кивнул. – Разумеется. Терпеть не могу подонков, которые бьют женщин. Да и ураган, скажем, разочаровал меня... Ураган не стал очищающим катаклизмом, как надеялся и предсказывал губернатор. В идеале люди должны были убежать из Флориды, а не хлынуть сюда. Большое количество вновь приехавших просто угнетало. Потрясал и контингент этих охотников за наживой – беззастенчивые карманники, красноречивые жулики, наглые мародеры, не говоря уж о настоящих бандитах и грабителях. Конечно, таким ничего не стоит избить женщину. – Только не жди, что я буду сдерживать себя, – предупредил Сцинк. – Я и мечтать об этом не могу, – ответил Августин. Свет в комнате для гостей погас. Августин нашел Бонни сидящей на кровати. В качестве ночной рубашки Бонни использовала длинную белую футболку с надписью «Том Петти и Хартбрейкерз», которую нашла в шкафу. Августин купил ее на концерте группы в Майами. Женщина, с которой он ходил на концерт, – врач-психиатр, пытавшаяся позднее зарезать его в душе, – купила себе такую же черную футболку, подходившую к ее мотоциклетным сапогам. В этот момент Августин и понял, что они совершенно разные люди. – Макс не звонил? – поинтересовалась Бонни. Августин проверил автоответчик. Никаких сообщений не было. Он вернулся в спальню и сказал об этом Бонни. – Наша семейная жизнь продолжалась всего неделю и один день. Что же со мной происходит? – Бонни согнула ноги, подтянув коленки к груди. – Я должна быть дома. «Точно! – подумал Августин. – Совершенно верно!» – Вы считаете моего мужа негодяем? – Вовсе нет, – соврал Августин, не желая расстраивать ее. – Тогда почему же он не позвонил. – Бонни произнесла эту фразу без вопросительной интонации. – Идите сюда. Она подвинулась, освобождая Августину место под одеялом, но он робко присел на край кровати. – Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая. – Нет. – У меня, должно быть, сердце перевернулось. Только этим можно оправдать мой поступок. – Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите, – предложил Августин. – Да, я хочу остаться с вами и... с ним. С похитителем. – Почему? – Ох, этого я не знаю. Возможно, это из-за Макса, а может, из-за отца с его моделями аэропланов, или из-за своего несчастного детства, хотя у меня и остались о нем прекрасные воспоминания. Есть какая-то причина. Ведь счастливые маленькие девочки вырастают не для того, чтобы бросать своих мужей, так ведь? – Бонни выключила лампу. – Хотите лечь? – Лучше не надо. В темноте ладонь Бонни нашла щеку Августина. – Вот какая у меня идея. Мне кажется, что мы должны спать вместе. – Но мы ведь – Вы понимаете, что я имею в виду. – Заниматься любовью? – Ох какой вы быстрый. – Бонни схватила Августина за плечи и уложила на кровать. Голова Августина оказалась на подушке, и, прежде чем он успел подняться, Бонни оказалась на нем и прижала его руки к кровати, озорно уперевшись подбородком в грудь Августина. В слабых лучах света, пробивавшихся сквозь окно, Августин мог видеть ее улыбку, оживленный взгляд, а позади нее... стену с черепами. – Если мы займемся любовью, то это может прояснить мои мысли. – Это будут нечто вроде электрошоковой терапии. – Я очень серьезная. – И очень замужняя. – Да, но я чувствую, что вы хотите меня. – Благодарю за диагноз. Бонни отпустила руки Августина и обняла ладонями его лицо. Улыбка исчезла с ее губ, а в голосе появилась печаль. – Не надо иронизировать, – прошептала она. – Как вы не понимаете... я не знаю, что мне делать. Пыталась плакать, но это не помогает. – Простите... – Вы мне кажетесь ближе, чем даже Макс. Это плохой признак. – Да, плохой. – Тем более, после всего недельного знакомства. А мой муж... да и теперь, когда мы вместе, чувствуем себя чужими друг другу. – Бонни схватила Августина за рубашку. – Боже мой. А знаете что? Забудьте все, что я сказала. – Да, так будет лучше. – Значит, вы тоже думаете об этом, да? – Постоянно, – признался Августин и добавил в порыве идиотского целомудрия: – Но нам наверняка не стоит делать этого. Груди Бонни покоились на груди Августина, они тихонько вздымались и опускались при дыхании. «Наша дружба может превратиться в муку», – подумал Августин. – Что происходит? – спросила Бонни. – Ох, мое возбуждение скоро пройдет, и тогда мы сможем поспать. Бонни опустила глаза. Августину показалось, что она покраснела, но в темноте трудно было судить об этом с уверенностью. – Нет, я имела в виду губернатора. Что вы вдвоем задумали? – Ужасающие приключения и бешеные погони. Бонни уютно устроилась рядышком с Августином. Августину ужасно хотелось погладить ее волосы или провести пальцем по бархатистой шее. Но останавливало все то же идиотское целомудрие. Миссис Макс Лам уснула раньше Августина. Вскоре после полуночи на кухне зазвонил телефон, но Августин не стал вставать с постели и отвечать на звонок, потому что не хотел разбудить своего нового друга. Можно было бы тихонько отодвинуть Бонни на край кровати, но он даже и не пытался сделать это. Бонни громко посапывала во сне, и Августин чувствовал себя прекрасно. |
||
|