"Башня" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей)Глава 1. СамуэльНить, связующая прошлое и настоящее неосязаема. Для многих – это история. История цивилизации, помноженная на сумму накопленных человечеством знаний. Первое позволяет нам двигаться вперед, осознавая непрерывность временного потока, второе обеспечивает научно-технический прогресс. Мы стремительно развиваемся, особенно в последние годы, десятилетия, благодаря сети Интернет стираются некоторые из семантических пропастей, лежавших ранее между отдельными народами и государствами. Мы становимся ближе и одновременно – отдаляемся друг от друга, открываем новое, и постепенно утрачиваем некоторые из уже не явных, полузабытых древних знаний, подвергаем сомнению здравого смысла события и явления, противоречащие усложняющейся с каждым днем реальности… Я сидел в глубокой задумчивости. Раньше, всего год назад, жизнь была ясна и понятна. Потом вдруг наступил резкий, болезненный перелом. Часто ли мы всерьез задумываемся: а что существовало прежде, до нас? Упрямый материализм долго не давал мне поверить в некоторые явления. Я видел, что с Ланой происходит нечто неадекватное. Год назад она серьезно увлеклась эзотерикой и с этого момента начались необъяснимые (с моей точки зрения) явления. Ладно, я молчал, когда она начала изучать мистические науки. Потом, примерно пол года спустя, Лана пришла ко мне, принеся странный чертеж. Эскиз ножа. похожего на крест, у которого было четыре лезвия. Она просто попросила сделать такой же, не объясняя причин. Я согласился. Мне показалась интересной техническая задача. С этого все и началось, по крайней мере, для меня. Изготавливая нож в виде креста (у которого было три длинных лезвия и одно короткое, похожее на наконечник копья, расположенное сразу за ручкой), я внезапно услышал в своем сознании голос. Сначала голос, а за ним – размытые картины неимоверно далекого прошлого. Они касались меня. Словно внутри ожила дремавшая до поры вторая память, сохранившая некие обрывочные свидетельства "прошлой жизни". Откровенно, в ту пору мне стало не по себе. Но потом все как-то наладилось, само собой… я, конечно, не забыл пережитого, но, пытаясь сохранить целостность своего материалистического мировоззрения, постарался абстрагироваться от странных видений, день за днем упорно не замечая происходящего, словно ослеп или закрыл глаза. Удобная позиция. Но шаткая. Она не держит Да, я изготовил "Nebel". В переводе с немецкого это означает "туман". Так в новой ипостаси я неосознанно назвал "Хранителя" из своих видений. В ту пору мне казалось, что разум не выдержит, сознание даст трещину, а жизнь круто измениться. Не верилось, что на самом деле существовал странствующий рыцарь по имени Андреас, который любил Вильгельмину, бился с Самуэлем на ристалище, а потом… Потом все обрывалось. Новые эпизоды не приходили, и я понемногу успокоился, постаравшись все списать на свое богатое воображение, даже тот факт, что Лана удивительно похожа на Вильгельмину. Подобное совпадение казалось мне совершенно невероятным: одно дело смутные воспоминания, и свершено иное – На том я и успокоился. Прошла зима, за ней весна и вновь наступил июнь. И вот, как гром среди ясного неба – внезапное продолжение той истории, но теперь уже во всех подробностях, с конкретным указанием места и времени действия. Проснувшись, я долго сидел, приходя в себя. Утро на дворе. Солнце уже встало, и я, пытаясь осмыслить свой сон, решить в какую категорию его отнести, вновь и вновь прокручивал в сознании картину встречи Самуэля и Андреаса. Получилось, что за истекшие с момента изготовления "Nebel Мысль прихотливо перескакивала с одного события на другое, я вспомнил многие, показавшиеся мне странными явления, начавшиеся с той поры, как Лана стала серьезно изучать эзотерику. Я видел, как она похудела, изменилась и внешне и внутренне. И вдруг… мысль совершила непредсказуемый скачок: вспомнилась пора юности, когда мы только повстречались и полюбили друг друга. Семнадцать лет…Я окончил школу, и за год до армии пошел работать на завод радиодеталей, корпуса которого располагались на берегу реки, как раз напротив древнего Кремля. Когда мне приходилось работать в вечернюю смену, Лана приходила к проходной к восьми часам, и мы вместе проводили мой перерыв, сидя на берегу, неподалеку от каменной церкви. Церковь… Ее образ внезапно возник перед глазами так отчетливо, ясно… Чуть пожелтевшие, хранящие потеки от воды белокаменные стены, сверкающие в лучах вечернего солнца скаты крыши, необычной формы купола, на которых тускло сияют православные кресты… Картина вызывала двоякие чувства. Я отчетливо представлял в своем воображении древнюю постройку, окруженную с одной стороны типовыми пятиэтажками, а с другой – огромной асфальтированной площадью, за которой высились корпуса завода. Обычная для нашего города смесь древности и современности. Однако… Сквозило в восприятии что-то новое, тревожащее, необычное. Стоп. Я медленно повернул голову, посмотрев на недавно завершенную Ланой картину. Около мольберта рядом с тюбиками краски лежало небольшое подарочное издание, где присутствовали фотографии и краткие исторические справки, относительно многочисленных памятников архитектуры нашего древнего города. Картина. Она буквально притянула мой взгляд. Внизу, под изображением знакомой постройки, стояла подпись, сделанная рукой Ланы: "Храм Иоанна Предтечи" Иван, Иоанн… Я взял в руки справочник, пролистал его, пока на одной из станиц не нашел нужную фотографию. Ниже располагался мелкий текст: Так. Спокойно. Это еще ничего не доказывает… Хороший вопрос. Мной внезапно овладела непонятное чувство тревоги, беспокойства, будто я отвергал часть себя самого. Не выдержав внезапно возникшего противоречия, я поступил просто: от дома до огромной площади всего пять минут езды. Вышел, завел машину, стараясь пока не делать далеко идущих выводов. … Через пять минут я оказался на месте. Откровенно – мне стало не по себе, особенно когда посмотрел за реку, на башни и стены древнего Кремля. Медленно обходя храм по кругу, я увидел запертую дверь, рядом с которой был закреплен распечатанный на принтере лист с расписанием времени служб (храм находился на реставрации после того, как его многие годы использовали под склад), затем перешагнул поребрик, ступив на газон и вдруг… мой взгляд внезапно поймал тот самый ракурс! Мне стало холодно, словно день померк, а на утреннем небе высыпали яркие звезды, шелковистая трава на миг показалась ломкой от мороза, и я… я машинально преклонил одно колено, глядя снизу вверх на чуть пожелтевшие белокаменные стены. Я вздрогнул, резко выпрямившись. Казалось, сейчас вдалеке послышится храп коней, и я увижу Самуэля… – Лана нам нужно поговорить. – О чем Андрюша? И куда ты ездил в такую рань? Я не ответил, сел за стол, нервно прикурил сигарету и спросил: – Почему ты попросила меня изготовить "Nebel"? В глазах Ланы промелькнуло удивление и замешательство. Понимаю, вопрос, мягко говоря, несколько запоздал, как минимум на пол года, но обычно я сам, вполне сознательно избегал разговоров на подобные темы, а Лана не настаивала на их обсуждении. Такая позиция обоюдного конформизма, инициированная моими критическими замечаниями, еще в самом начале ее внезапного увлечения, до поры позволяла нам избегать ненужных споров. – Этого не объяснишь в двух словах. – После небольшой паузы тихо ответила она. Мои пальцы мяли сигарету. – Помнишь, я рассказывал тебе о необычных видениях, которые начались в момент изготовления Nebel – Помню. Но ты ведь счел их бредом. – Не спуская с меня встревоженного взгляда, напомнила Лана. – Да. – Я согласно кивнул и добавил: – Возможно, я был не прав… – Возможно?!.. – Теперь в глазах Ланы читалась явная тревога. – Что случилось, Андрей? Ты ведешь себя… странно. – Я видел сон. Очень детальный, отчетливый сон, больше похожий на явь. – Собравшись с мыслями, ответил я. – И мне кажется, я нашел ему частичное подтверждение. Вот только поверить, да и осмыслить случившееся не могу… – Так. – Она села напротив. – Расскажи мне, что ты видел? … Мой рассказ длился недолго. Подробно описав события, привидевшиеся во сне, я перешел к предпринятым действиям. – Понимаешь, чувство, возникшее у меня… – Я поднял взгляд на Лану и осекся. В ее глазах стояли слезы, затуманенный взор казался бездонным, направленным не на какой-то конкретный предмет, а Я умолк на полуслове. – Лана, ты что? Ее подбородок предательски дрогнул. – Ты видел Самуэля… Извини… – Она встала, и, как мне показалось резким, раздраженным движением смахнула слезы, дрожавшие на ресницах, будто разозлилась на внезапное проявление собственной слабости. – Милая, успокойся. – Я спокойна. Сейчас все пройдет. – Почему тебя так задел рассказ? При чем здесь Самуэль? Он лишь плод моего воображения… – Ты ошибаешься. – Лана уже вполне владела собой, вот только ее голос вдруг стал холодным и незнакомым. – В чем я ошибаюсь? – Самуэль не плод твоего воображения. – А кто он? – Андрей ты действительно хочешь услышать… – она не решилась произнести слово – Да хочу. Мне непонятно почему ты плачешь?!.. Лана пристально посмотрела на меня и произнесла: – Я могу тебе все рассказать. Но у нас с тобой будет только одна попытка к взаимопониманию. – Я слушал ее, удивляясь голосу, твердому, с нотками непонятной властности, и в то же время полному горечи. – Милая, ты не можешь знать Самуэля. – Я вдруг ясно ощутил всю глубину иррациональности возникшей ситуации. Мы что на полном серьезе делили – Могу. – Тихо, но твердо произнесла Лана, по прежнему глядя мне в глаза. – Я помню его, Андрюша. Он мой брат. Вернее… он когда-то был моим братом. – Милая, такого не может быть. Ты это придумала сейчас? Секундой позже я понял, что задел ее, задел больно… Мучительный взгляд, полный горечи и безысходности, ожег меня. Ее голос дрогнул, но Лана все-таки сумела совладать с чувствами: – Андрей если ты настроен критично, нам лучше прекратить разговор. Раз и навсегда. Пусть все остается на своих местах. – Нет. Я знаю себя. Зерно сомнения уже упало и непременно даст богатые всходы. Я буду тщетно думать об одном и том же, не находя разумных ответов. – Почему ты решила, что знаешь Самуэля? – Это не моя память. – Решившись, ответила Лана. – Его помнит Вильгельмина, младшая сестра Самуэля, чьи воспоминания живут во мне… Ей с трудом дались последние слова, а меня будто ударило током. Мой собственный голос показался в ту секунду чужим, долетающим издалека: – Ты отождествляешь себя с Вильгельминой?!.. – Не совсем. – Лана напротив, немного успокоилась. – Когда я стала заниматься эзотерикой, во мне проснулись воспоминания. Сначала я считала их простыми видениями, снами, но потом поняла, что это не так. Память Вильгельмины таилась в моем подсознании, пока что-то не выпустило ее… В моей голове крутилась в тот момент единственная мысль: – Милая… – Я накрыл ее руку своей ладонью. – Ты должна мне все рассказать. Клянусь, я отнесусь к этому серьезно. – Тебе будет тяжело поверить. – Она грустно смотрела в мои глаза. – Кроме воспоминаний есть еще кое-что, о чем ты не знаешь. Я внутренне сжался. – Все равно, ты должна рассказать. – Хорошо. – Она окончательно приняла решение. – Слушай. Я постараюсь быть краткой. Рассказ Ланы попросту выбил почву из-под моих ног. Признаюсь, – мне пришлось прилагать немалые усилия, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия, не выдать то смятение, что царило в рассудке. Лана излагала практически невероятные события. Я пытался представить, как она, ночь от ночи, от одного видения к другому, начинала понимать, что сон не является сном, а ее разум непостижимым образом попадает в иную реальность, но не такую, как описывает большинство фантастов в своих произведениях, – ее Вселенная была пуста, и лишь случайно Лана наткнулась среди мрака на островок "материи" (беру это слово в кавычки, потому что у меня сразу возникли сомнения, относительно материальности тех формаций, которые описывала Лана). Она обнаружила огромную площадку, окруженную скалами и тоннель, принимавший форму лестницы. Что меня поразило и насторожило: Лана на протяжении нескольких месяцев раз за разом приходила туда, поднимаясь все выше по ступеням лестницы, пока не попала в мир, озаренный призрачным сиянием, все так же ограниченный скалами, или частично проникающий в них, в виде тоннелей, искусственных пещер, винтовых спусков, но, следуя ее словам, мир не изменялся на протяжении столь длительного времени, что не характерно для навязчивых снов… Даже повторяющиеся сновидения все равно разнятся в деталях, но Лана особо подчеркнула стабильную неизменность загадочного мира. Там она сделал новые открытия, которые окончательно и бесповоротно пробудили память Вильгельмины. Среди скал и непонятных механизмов, грубой кладки и гладко ошлифованных тоннелей (в стенах которых были проложены вполне отвечающие современным взглядам технические коммуникации), Лана обнаружила загадочных энергетических существ, которых она называла "одуванчиками" за схожесть форм с известным аналогом, а так же четверых энергетических созданий, которые, по ее утверждению, когда-то были людьми: они до сих пор сохраняли зыбкие формы человеческого тела, а главное – обрывочную память о своем прошлом существовании. Именно один из них узнал в Лане Вильгельмину и провел ее через загадочный энергетический тоннель в наш, – Ты сказала что этот… – я запнулся. – Рамуэль, – подсказала Лана имя энергетического существа. – Да Рамуэль, – кивнул я, – он назвал тебя именно "хозяйкой данного мира"? – Да. Я же рассказала тебе, что могу частично управлять происходящими в "тоннеле" явлениями. К тому же меня признали "одуванчики", а они, как я поняла, – стражи. Когда мы впервые столкнулись, то устроенный ими осмотр был похож на тщательное сканирование. – И они пропустили тебя? – Да. Скажу больше, два энергетических существа теперь постоянно сопровождают меня, куда бы я не пошла – Лана, – я уже чувствовал стойкую горечь от десятка выкуренных сигарет и нескольких чашек выпитого кофе, – ты понимаешь, что если Вильгельмина в прошлом являлась хозяйкой найденного тобой островка "материи", то она, если не даже не создала его сама то, по крайней мере, обустроила? – Да, понимаю. – Согласилась Лана и тут же добавила: – Я не ответила и на десятую часть возникших вопросов, Андрей. Мне постоянно не хватает опыта, знаний. Я не смогла понять ни единого слова из найденных в "тоннеле" книг… Можно представить мое состояние. Одно дело – внезапно очнувшаяся память о прошлой жизни, хоть немного стыкующаяся с реальными событиями истории, а с другой – загадочный "тоннель" (так Лана называла свой мир) существование которого мне было трудно не то, что объяснить, а хотя бы допустить, пусть теоретически. …Мы долго и тяжело разговаривали в тот день. Я могу сравнить наш памятный разговор лишь с медленным продвижением по коварному, зыбкому болоту, где один неверно сделанный шаг может стоить… если не жизни, то наших отношений, взаимного доверия. Ранить, оттолкнуть легко, но как жить дальше? Неужели я позволю, чтобы наши отношения рухнули, распалась семья? Я даже не отдавал себе отчета, насколько тяжелы были мысли, что будто булыжники ворочались в моей голове. Но как можно принять данность, противоречащую всему, что знаешь, во что привык верить? Нет, я не мог, не имел права делать скоропалительных выводов. Все следовало обдумать, взвесить, тем более, что виновником возникшей ситуации на этот раз был я. – Лана. – Я заставил себя посмотреть ей в глаза. – У меня к тебе просьба. Давай на время отложим разговор. – И что мы будем делать? – Жить. Жить, как жили раньше. Но я хочу, чтобы ты дала мне книги, по которым изучала эзотерику. Я должен прочесть их и сделать свой вывод. – Хорошо. – Она вздохнула, но было непонятно – с облегчением ли? – Я дам тебе все, что ты просишь. |
|
|