"Приговор любви" - читать интересную книгу автора (Гордон Люси)

Глава одиннадцатая

Меган вслушивалась в удаляющиеся шаги Дэниэла. Совесть побуждала ее догнать его и извиниться, но обратившееся в камень тело не желало подчиняться этому приказу. У нее подкосились ноги, и, обессилев, Меган опустилась на кровать. Терзая себя упреками, она спрятала лицо в ладони. Как у нее хватило жестокости причинить Дэниэлу такую боль?.. Как она могла бросить ему в лицо подсказанные Брайаном злобные обвинения? Разве ее бывший муж достоин того, чтобы прислушиваться к нему? Она обвинила Дэниэла в бессердечности, а сама забыла о смерти его сына… Дэниэл был единственным человеком, способным понять и разделить ее чувства, а она…

Меган, наконец, отняла ладони от лица, и ее взгляд остановился на валяющемся на полу бумажнике. Должно быть, бумажник выпал из кармана Дэниэла, когда она его толкнула. Меган быстро подобрала бумажник и выскочила на улицу, но опоздала – красные огоньки его машины уже исчезали вдалеке. Ее тревожный взгляд заметался по улице в поисках такси, и тут, словно в ответ на ее мольбу, у обочины притормозила потрепанная машина Берта. Он не спеша, позевывая, вышел.

– С Божьей помощью еще одна смена позади, – пробормотал он.

– Берт, помогите! – взмолилась подбежавшая Меган.

– Догнать ту машину? – спросил он.

– Да, пожалуйста! Мой друг оставил бумажник, его необходимо вернуть!

– Давайте садитесь.

Меган села на переднее сиденье и попросила:

– Постарайтесь не упустить его из виду.

Берт включил зажигание, но ближе к машине Дэниэла подъехать не удалось – они попали в самую гущу двигавшихся по трассе автомобилей. Приблизиться к Дэниэлу было просто невозможно.

– Футбольный матч, – лаконично объяснил Берт. – Оттуда они все и прут.

– Неужели никак нельзя его догнать? – молила Меган.

– Хорошо еще, что мне удается не упускать его из виду…

Меган облегченно вздохнула.

– Да что это я? Чего я волнуюсь? Я же знаю, где он живет. Можно поехать прямиком к нему, мы доберемся туда даже раньше его. – Она назвала Берту адрес.

– А вы правильно назвали? – нахмурившись, спросил Берт.

– Разумеется.

– Тогда странной дорожкой ваш друг возвращается домой… Он только что свернул у светофора налево. А если бы он ехал по адресу, который вы мне дали, он бы повернул направо.

– Но я абсолютно уверена, что дала вам верный адрес!

– Тогда, может, ваш друг едет совсем не домой?

– Так поздно? Нет, конечно, домой!

Берт смущенно откашлялся.

– А на горизонте случайно не маячит какая-нибудь другая леди?..

– Не маячит, – заверила Меган.

– Ладно, я ведь просто спросил.

По мере того как они ехали, Меган все яснее понимала, что Дэниэл держит путь совсем не домой… Он ехал в какое-то другое, не известное ей место, и Меган стало неловко. Конечно, она не имеет ни малейшего права вникать в подробности его жизни, просто…

Просто сам Дэниэл настолько вошел в ее жизнь и вник в ее проблемы, что Меган начало казаться, будто теперь они навсегда связаны, будто они вдвоем противостоят всему остальному миру! И обнаружить всю надуманность и иллюзорность этого мнимого единства было для нее неприятным открытием. Конечно, это была иллюзия! Она просто потеряла чувство реальности. Разумеется, совсем не ее дело, куда едет Дэниэл, и все же…

– Прибавьте скорость, – попросила она. – Ни в коем случае не отставайте от него!

Следующие пятнадцать минут они на опасной скорости лавировали между потоками машин, подвергая серьезному испытанию водительское мастерство Берта. Наконец, к их величайшему облегчению, Дэниэл свернул в сторону высоких железных ворот. Какая-то машина пересекла им дорогу, и, притормозив, они потеряли Дэниэла из виду, а когда снова пустились в погоню, оказались на длинной подъездной аллее. В ее конце темнел силуэт большого здания, у которого стояла машина Дэниэла, но его нигде не было видно.

– Вас подождать? – спросил Берт. – Или ваш друг сам отвезет вас домой?

– Спасибо, Берт, я справлюсь одна. Езжайте домой и ложитесь спать. Сколько я вам должна?

Меган взялась было за кошелек, но старик проворчал:

– А ну-ка, быстро из машины! – и тут же уехал.

Меган взлетела вверх по лестнице и, миновав двойные двери, остановилась в ярко освещенном холле.

– Чем я могу вам помочь? – спросила девушка, сидящая за справочным столом.

– Скажите, пожалуйста, куда я попала? – спросила сбитая с толку Меган. Она ворвалась сюда так стремительно, что поначалу даже не заметила, что она вовсе не в частном доме, а, скорее, в каком-то учреждении.

– Вы в Нидергемском госпитале, – ответила девушка.

– В госпитале?

– Как же вы оказались здесь, если не знали, что это госпиталь?

– Я пыталась догнать мистера Келлера. Он обронил свой бумажник.

– Ах, мистера Келлера… Он минуту назад прошел к сыну.

Меган изумленно уставилась на нее.

– К сыну?! А я думала, его сын умер.

Девушка вздохнула.

– Его состояние равнозначно смерти. Раны, полученные им во время аварии, давно зажили, но мальчик так и не вернулся к жизни…

– Он пролежал в коме три года? – воскликнула как громом пораженная Меган. Три года – эхом отозвалось у нее внутри. Она собралась с духом. – И часто он сюда приходит?

– По нескольку раз в неделю, – сочувственно произнесла дежурная. – Из-за его службы для него установлен свободный график посещений. Хотя… – она понизила голос, – хотя теперь, когда бедняга потерял место, ему придется забрать отсюда Нейла.

– Простите, но почему?

– Содержание больных в нашем госпитале обходится родственникам в кругленькую сумму. Ума не приложу, как ему удается оплачивать больничные счета и сводить концы с концами. Знаете, вообще-то я не должна разглашать сведения…

– Пожалуйста, продолжайте, – настойчиво попросила Меган. – Мне совершенно необходимо знать все.

– Хорошо. Между нами говоря, он порой задерживает плату, но никогда не дотягивает до крайнего срока. Только сейчас… из-за всех этих неприятностей да увольнения со службы… короче…

Меган инстинктивно отступила в тень, но было очевидно – дежурная не узнала ее.

– Да, я тоже кое-что слышала, – осторожно проговорила она.

– Свалившиеся на него беды просто ужасны! Все в нашем госпитале успели привязаться к его сыну, и если он будет вынужден забрать его… нет, страшно даже подумать об этом. Иногда он просиживает у постели Нейла всю ночь напролет, хотя это, должно быть, причиняет ему невыносимые страдания. Мальчик и не подозревает о его присутствии, но мистер Келлер не теряет надежды.

– В какой палате, вы сказали, лежит его сын? – с трудом спросила Меган.

– В пятнадцатой, это вниз по коридору. Но постойте, я не уверена, что могу разрешить вам…

– Все в порядке, – сказала Меган. – Я его друг.

По крайней мере, надеюсь, что осталась ему другом.

Она бесшумными шагами пошла по коридору и, добравшись до пятнадцатой палаты, заглянула внутрь сквозь стеклянные створки дверей. В тусклом освещении не все можно было рассмотреть, но кровать и лежащую на ней неподвижную фигурку темноволосого мальчика Меган разглядела. У кровати, спиною к дверям, сидел Дэниэл – сгорбившись и обхватив руками голову. Даже издалека можно было заметить, что его взгляд устремлен на ребенка и в глазах застыла ужасная, ни с чем не сравнимая боль.

Меган сама испытала это отчаянье, и, когда увидела Дэниэла, склонившегося над ребенком и как бы олицетворяющего непреходящую родительскую любовь, у нее выступили слезы. Задержав дыхание, она прильнула к стеклу, но тут Дэниэл обернулся и увидел ее.

Это застало ее врасплох. Какое-то время Дэниэл молча смотрел на нее, словно не веря собственным глазам. Бесшумно открыв дверь, Меган ступила на порог палаты.

– Как ты здесь оказалась? – В его голосе можно было угадать некоторое смущение.

– Ты обронил бумажник, – объяснила Меган. – Я хотела вернуть его и поехала за тобой, но догнать тебя не смогла…

Дэниэл взял бумажник.

– Ясно. Спасибо тебе.

– Я вовсе не собиралась шпионить, Дэниэл, и совать нос не в свои дела, честное слово. Ты, наверное, хочешь, чтобы я ушла?

Он с трудом ответил:

– С чего ты взяла?..

– Ведь ты не говорил мне, что твой сын жив. Я думала, он погиб вместе с твоей женой, и, когда тем вечером мы говорили об аварии, ты не стал разубеждать меня.

– Я не умышленно скрывал от тебя правду, просто… – Он пожал плечами. – Мне вообще трудно говорить о нем.

– А после гадостей, которые я наговорила сегодня…

– Не вспоминай. Ты была слишком возбуждена, чтобы себя контролировать. Я уже обо всем позабыл.

Но Меган чувствовала, что расстояние между ними сохраняется, и вдруг поняла, как для нее важно опять стать близкой ему. Набравшись храбрости, она притворила дверь и подошла к кровати. Лежащий на ней ребенок был совершенно неподвижен, Когда-то его лицо, должно быть, сияло озорной улыбкой, сейчас же непроницаемое покрывало сна отгородило его от всего мира.

– Вот так он лежит уже три года, – мрачно произнес Дэниэл.

– Такое впечатление, будто он только что задремал, – сказала Меган.

– Да. Очень трудно свыкнуться с мыслью, что он в коме, в это просто не верится. Мне до сих пор кажется, что он вот-вот откроет глаза и скажет: «Привет, пап». – Последние слова Дэниэл произнес хриплым шепотом.

– Жаль, что ты не рассказал мне об этом раньше, – сказала Меган. – Я лучше понимала бы тебя, и голова у меня не была бы забита только своими проблемами.

– Которых у тебя предостаточно. Ты имела полное право заниматься только ими.

– Да, но нельзя было забывать о горе других людей, – сказала Меган.

– Возможно, его состояние – еще одно следствие моих ошибок, – с печалью в голосе произнес Дэниэл. – В первые месяцы после аварии я должен был проводить с ним больше времени, должен был разговаривать с ним, попытаться снова пробудить его к жизни… Если бы тогда я не уделял столько внимания собственной персоне, стараясь доказать всему миру свою стойкость и несгибаемость, возможно, с тобой не произошло бы несчастья, а он… кто знает, как бы все обернулось…

– Не изводи себя бесконечными «если». Тебе только кажется, что он вернулся бы к жизни, если бы ты разговаривал с ним тогда. Если его сон длится так долго, значит, того требует его организм. – Меган понятия не имела, насколько ее слова соответствуют истине, она видела лишь, что от них Дэниэлу становится легче.

– Может, ты и права. Я знаю только одно: что стал… скажем так… очень суеверен.

– О чем ты?

– Мои самонадеянность и глупость отняли у тебя твое дитя. Возможно, они и мне стоили моего ребенка. Я просто обязан был быть с ним! Меня не покидает ощущение, что если я верну тебе Томми, то, может быть… может… – Он не смог договорить, глядя на неподвижное тельце, и нащупал руку Меган. Ее пальцы переплелись с его пальцами, крепко стиснули его ладонь. – Это просто глупое суеверие, – помолчав, продолжал он. – Знаю, ты считаешь, что сегодня я обошелся с тобой жестоко, но, Меган, у меня не было тайных причин, клянусь! Андерсон реки повернул бы вспять, лишь бы воспользоваться случаем и снова засадить тебя в тюрьму.

– Знаю, – прошептала она. – Томми понял это раньше меня. Он сразу тебе доверился.

– Мы с Томми неплохо ладим. – Дэниэл вздохнул. – Если бы я мог пробиться к Нейлу…

– Ты сегодня разговаривал с ним?

Дэниэл долго не отвечал.

– Я сидел рядом, – наконец сказал он, – но почти не разговаривал. Я уже не знаю, что сказать.

– Поговори с ним о тех днях, что вы были вместе. Если он может слышать тебя, ему будет так приятно.

– Но это было так давно…

– Уверена, это не имеет никакого значения. Если у тебя остались одни воспоминания, используй их! Разве у вас не было общих увлечений?

– Было, и немало.

– Рыбалка, например?

– Да, мы часто выбирались порыбачить. Еще мы увлекались техникой. У него были совсем неплохие способности…

– Были и остаются, – мягко поправила Меган. – Не говори о нем в прошедшем времени. Он просто заснул, Дэниэл, и в один прекрасный день обязательно проснется.

– Проснется? Или я только попусту тешу себя надеждой!

– Раньше мне тоже казалось, что я обманываю себя, но потом мои надежды начали осуществляться. Это действительна так, Дэниэл! Но сперва в это должен поверить ты сам.

– Как я могу поверить, если не получаю от него ни малейшего знака, что он слышит меня.

Меган печально улыбнулась.

– Так же, как верила я, сидя в камере.

Он с тревогой всмотрелся в ее лицо, но не нашел в ее глазах и намека на былую горечь, которая раньше появлялась, стоило Меган только вспомнить о тюрьме. Теперь ее глаза излучали добро и сострадание. Меган вспомнила о своей беде не для того, чтобы лишний раз упрекнуть его, а чтобы вселить в него надежду. И это подействовало на Дэниэла сильнее всяких слов, возрождая в нем мужество и поднимая дух.

– Расскажи мне о Нейле, – продолжала она. – О его способностях к технике.

И Дэниэл заговорил, поначалу запинаясь, но постепенно преодолевая скованность.

– Он всегда лучше и быстрее меня вникал в устройство разных механизмов. Помнишь комнату с аудио-видео аппаратурой? Это была – и остается – наша комната. Стоило нам прочитать инструкцию, как он моментально разбирался в ней, я же должен был перечитать ее заново, а порой и выслушать его объяснения. А ведь тогда ему было всего семь.

– Невероятно… – ободрила его Меган.

– Он всегда подшучивал над моей медлительностью, но не зло. Он был – и остается – очень добрым ребенком.

– А как он управлялся с компьютером? – спросила Меган.

– С поистине волшебным мастерством. Ты бы видела его, Меган…

– А мог ли он запрограммировать видеомагнитофон? – спросила она, внезапно оживляясь.

К радости Меган, Дэниэл охотно откликнулся:

– Мог ли он?.. Мог ли он запрограммировать видик? Да еще не сконструировали такой механизм, в котором этот мальчишка не сумел бы разобраться!

Меган решила пойти на продуманный риск и, повернувшись к Нейлу, обратилась уже к нему.

– Тогда тебе лучше поскорей проснуться и показать всем нам, на что ты способен, – сказала она, затевая эту рискованную игру. – Я знаю, ты слышишь меня. Подумай, что ты теряешь, о скольких новых изобретениях ты так и не узнаешь. А ведь пока еще можно все наверстать.

– Как только ты проснешься, я куплю тебе самый лучший, самый современный компьютер на свете, – подхватил Дэниэл. – И мы вместе освоим его. Мы ведь всегда все делали вместе, верно, сынок? И у нас непременно получится и на этот раз!

Но Нейл оставался неподвижным. Ни один мускул не дрогнул на теле ребенка, и Дэниэл снова поник.

– Он ничего не слышит. Я просто обманываю себя.

– Тогда продолжай обманывать! – воскликнула Меган. – Обманывай, как это делала я, в течение трех лет убеждая себя, что рано или поздно я выйду на свободу. Обманывай себя и не останавливайся, если это поможет тебе обрести веру! Иногда, только обманывая себя, можно набраться мудрости.

И тогда Дэниэл сделал то, от чего в горле у Меган встал комок. Посмотрев на лежащего в постели неподвижного бледного мальчика, он протянул руку и сказал:

– Дай пять.

А потом сам поднял безжизненную руку ребенка и вложил в свою крупную ладонь.

– Это было наше особое приветствие, – объяснил он Меган. – Так мы говорили друг другу, что мы настоящие друзья… что мы близки и понимаем один другого… что мы лю… – он вдруг умолк.

– Я подожду за дверью. – Меган тихо вышла.

Оставшись наедине с сыном, Дэниэл накрыл другой ладонью его ручонку и крепко сжал детские пальчики.

– Правда, она хорошая? – тихо спросил он. – Ты обязательно полюбишь ее, когда… если мы… не знаю. Сперва нужно столько всего сделать, столько гор свернуть. Но мы все преодолеем. – Он долго вглядывался в лицо Нейла, а затем ласково сказал: —Я люблю тебя, сынок. Ты ведь и раньше это знал, правда? Даже если я никогда этого не говорил.

После долгого, но тщетного ожидания он наклонился и поцеловал Нейла. Потом вышел из палаты.

В машине Меган тихо сказала:

– Дэниэл, пожалуйста, отвези меня к себе.

Не глядя на нее, он спросил:

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Совершенно. Раньше я была слишком озабочена своими бедами, но теперь я во всем разобралась. – Она коснулась его руки. – Прошу тебя.

Он молча тронул машину.

Этой ночью они занимались любовью нежно, неспешно, с пылом, в котором не было неистовой страсти. Тигрица на время спрятала коготки и одаривала любовника неторопливыми нежными ласками. Ее глаза сияли в ночи, но их блеск был мягок и полон искреннего чувства. Она по-прежнему оставалась экзотической обитательницей джунглей, но сегодня сама избрала покорность – только на одну ночь. Завтра она снова станет прежней, но сегодня ее рычание сменялось приглушенным мурлыканьем…

Позже, когда они насытились друг другом и, утомленные, лежали обнявшись, Дэниэл нерешительно произнес:

– Скажи, я не ошибаюсь, Меган? Неужели то, что произошло с нами… произошли на самом деле?

– Да… – удовлетворенно прошептала она, уткнувшись ему в грудь. – Это действительно произошло. Я тоже хочу поверить в это чудо.

– Как же это случилось, что мы полюбили друг друга? – в благоговейном удивлении прошептал он. – Как судьба решилась свести двух самых неподходящих друг другу и самых непохожих друг на друга людей?

– А может, мы не так уж и непохожи? – задумчиво пробормотала Меган. – Мы пережили такое, чего не пережил никто другой. Кто еще сможет понять нас так, как мы понимаем друг друга?

Веселый огонек загорелся в его обычно суровых глазах.

– И на чем, по-твоему, основаны наши отношения… на понимании? Дружбе? Уважении и поддержке? Преклонении перед умом друг друга?

Меган кокетливо улыбнулась.

– И на этом тоже, но ведь ты еще не закончил перечислять…

– Конечно, – прошептал он, сжимая ее в объятьях. – Все, о чем я говорил, ни черта не значит без этого… – Он приник к ее губам в дразнящем поцелуе, и Меган с радостью ощутила начало нового волшебства. – И этого… – добавил он, взглядом проникая в глубину ее глаз.

Дэниэл будто бы хотел сказать, что его желание удовлетворено, но уже через мгновение вновь подпал под очарование ее красоты, и Меган приняла его – с восхищением, испытывая помимо любви непередаваемое облегчение от мысли, что теперь, когда они смогли открыться друг перед другом, между ними не существует больше барьеров. Дэниэл был ее единственным мужчиной, потому что желал ее с той же силой, что и любил, потому что, как никто другой, понимал ее.

Когда Дэниэл наконец уснул, Меган приподнялась на локте и посмотрела на него светлым от нежности взглядом.

– Так больше не может продолжаться, – прошептала она. – Мне нужно все. Мне нужен ты и нужен мой сын, и больше я не могу ждать. Ты – полицейский. Ты действуешь по правилам, которым обязан подчиняться. Но согласись, они не срабатывают, эти правила.

Она долго смотрела на него, прежде чем задумчиво произнести:

– Но я-то не полицейский.