"Свадебный подарок" - читать интересную книгу автора (Иванов Андрей, Рубин Дмитрий)

6

Бабье лето было в разгаре. Казалось, на бульварах и набережных звучала удивительная осенняя музыка. Хотелось забыть о делах и устремиться навстречу новым переживаниям и ощущениям.

Муж санитарки Двадцать шестой больницы «Скорой помощи» Ирины Авдеевой уехал в командировку в Ленинградскую область. Там ему предстояло ознакомиться с объектом предстоящей стройки, планируемой под городом Лугой. Прощаясь, прораб обнял и поцеловал жену.

– Не пей много со своими работягами, – дала напутствие Ирина.

Минут через двадцать после прощания с супругом санитарка позвонила своему коллеге и приятелю Вадиму Трифонову.

Трифонов занимал две смежные комнаты в коммуналке, расположенной на Пантелеймоновской улице. Кроме него, в квартире имелось еще двое съемщиков – пожилая соседка Лидия Петровна Уралова, женщина небольшого роста с седыми волосами и суетливой шаркающей походкой, и семья Демьяновых, состоявшая из трех человек и в данный момент находившаяся в отпуске в Крыму. Телефон в коммуналке был расположен на стене в длинном тусклом коридоре, между комнатами Трифонова и Ураловой. Когда аппарат зазвонил, Трифонов находился на кухне, жаря яичницу. Видя, что, кроме него, трубку снять некому, он убавил газ под сковородкой и быстрым шагом направился в коридор.

– Да, – сказал санитар, сняв трубку.

– Вадик, здравствуй.

– Иришка, привет, – ответил Трифонов, узнав голос подруги.

– Чем ты занимаешься? – спросила Авдеева.

– Жарю яичницу.

– А потом?

– Потом ничего.

– Полчаса назад Авдеев уехал в командировку, – сообщила санитарка.

– Вот как… Ты же говорила, что он уедет на следующей неделе.

– У него изменились планы.

– Может, он тебя обманывает? Сказал, что едет в командировку, а сам отправился к любовнице.

– Не суди о других по себе, – возразила Авдеева.

Трифонов почувствовал горелый запах из кухни.

– Ира, извини, у меня горит яичница, – сказал санитар.

– Так что мы будем делать? – проявила настойчивость девушка.

– Приходи ко мне через час, – предложил Авдеев.

– Через час не смогу, мне нужно еще пробежаться по магазинам.

– Хорошо, когда сможешь?

– Часа через два.

– Жду.

Трифонов повесил трубку и побежал на кухню, чтобы снять с плиты сковородку.

Два часа спустя раздались три звонка в дверь. Трифонов оторвался от телевизора, затушил сигарету и, сунув ноги в плюшевые тапки, направился к входной двери. Он научился по звонкам узнавать свою коллегу и подругу Авдееву.

Открыв дверь, Трифонов улыбнулся девушке:

– Заходи.

Они зашагали по длинному коридору. Авдеева знала, что ее друг любит темное пиво, и каждый раз, направляясь к нему, покупала пару бутылок. Войдя в комнату, она поставила пиво на стол.

– Спасибо, Иришка, – сказал Трифонов, поцеловав подругу.

Он достал из шкафа два бокала и наполнил их пенным напитком.

– За тебя, – сказал он.

Молодые люди расположились на диване перед журнальным столиком. Сделав несколько глотков, Трифонов с наслаждением закатил глаза.

– Твой муж всегда уезжает удивительно вовремя, – произнес санитар. – Можешь так ему и передать.

– Послушай, Вадик, что ты думаешь обо всей этой истории? – спросила Авдеева.

– Какой истории?

– Смерть Гуницкого, приход милиционера.

– Что касается Гуницкого… Григорий Борисыч слишком заботился о своем здоровье, такие люди долго не живут. А милиция… Думаю, для них это обычная процедура.

– Этот капитан из Угрозыска спрашивал тебя об ожерелье?

– Нет.

– А меня спросил. Он сказал, что внучка умершей старухи знала об имевшихся у нее драгоценностях.

Трифонов задумался.

– Значит, это были не стекляшки… – Санитар достал сигарету и закурил. – Не понимаю, – произнес он.

– Чего ты не понимаешь? – раздраженно спросила Авдеева.

– Откуда у нее бриллианты.

Вдруг раздались три звонка в дверь.

– Ты кого-нибудь ждешь? – спросила Авдеева.

– Нет.

– Кто же это?

– Наверное, к соседке. К ней часто приходит ее подружка из соседнего дома. Она почти слепая и не может прочитать, сколько раз нужно звонить.

Три звонка повторились.

– Черт возьми! – выругался Трифонов. – Придется открыть.

Санитар встал с дивана.

– А если это к тебе? – спросила Авдеева.

Скрывающие свою связь любовники старались, чтобы никто не видел их вместе. Вторая комната в жилище Трифонова была отделена от первой тонкой перегородкой, туда вела дверь из прессованного картона.

– Посиди на всякий случай там, – сказал санитар.

Авдеева встала с дивана.

– И возьми свой бокал, – добавил Трифонов.

Хозяин комнаты направился в коридор, а его гостья скрылась за перегородкой. Санитар подошел к входной двери.

– Кто там? – спросил он.

– Вадим, это Лукичев, – услышал медик.

– Александр Владимирович? – удивился Трифонов.

– Санитар открыл дверь и увидел перед собой коллегу, шофера машины «скорой помощи».

– Извини, что без звонка, – сказал Лукичев. – Ты один?

– Да, один. Что-то случилось?

– Надо поговорить, – сухо сказал водитель. – Это срочно.

– Поговорить, конечно, можно, – ответил Трифонов, – но мне через полчаса нужно выходить. Приглашен на вечеринку к родственникам.

– Это ненадолго.

Санитар знал, что спорить с шофером бесполезно.

– Ну хорошо, – сказал он, – проходите.

Лукичев шагнул в квартиру. Миновав коридор, гость и хозяин вошли в комнату. Водитель осмотрелся. На журнальном столике стояли две бутылки, одна из которых была полупустой. В пепельнице лежало несколько окурков. В бокале темнело пиво.

– Отдыхаешь, – произнес Лукичев.

Трифонов улыбнулся:

– Вы же знаете, я люблю темное…

– Плесни мне немножко, – сказал водитель.

Медик открыл вторую бутылку и, достав чистый бокал, наполнил и протянул его гостю.

– Помянем Григория, – сказал Лукичев.

Собеседники сделали несколько глотков.

– Холостяцкое жилье, – произнес Лукичев, обводя взглядом комнату.

Трифонов пожал плечами:

– Семьей не успел обзавестись.

– Но уже решил подготовить материальную базу? – обратился к нему водитель.

Хозяин холостяцкого жилья поставил стакан на столик.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – холодно ответил Лукичев.

Трифонов закурил.

– Послушайте, Александр Владимирович, – сказал санитар, – я давно заметил, что, когда вы выпьете, вас здорово заносит. Скажу как врач, на сегодня вам достаточно.

– Кроме твоего пива, я ничего не пил, – процедил сквозь зубы водитель.

Трифонов вздохнул.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Мне нужно, чтобы ты ответил мне на один вопрос, – произнес Лукичев.

– Если он действительно один, то задавайте его скорее.

Шофер посмотрел в глаза медику.

– Где ожерелье? – спросил он.

Услышав слова Лукичева, Трифонов едва не подавился пивом.

– Не понял… – произнес санитар.

– Где ожерелье? – медленно повторил водитель.

– Да вы что, уважаемый, спятили?

– Нет, дорогой Вадик, я не спятил. Я сразу заподозрил, что ты снюхаешься с Григорием, чтобы бортануть меня. А когда я увидел, как вы шепчетесь в курилке, то понял все.

– Когда я шептался с Григорием? – не понял Трофимов.

– В тот день, когда я с ним разделался, – сухо произнес Лукичев.

Сжимающая бокал рука санитара замерла в воздухе.

– Что? – прошептал он.

– Да, щенок! – взорвался Лукичев. – Это я подменил ему шприц, когда понял, что вы задумали обтяпать дельце без меня!

– Какое дельце?! – закричал в ответ Трифонов.

– Вы с Гришей договорились оставить ценности себе. Он специально сказал, что отнесет их знакомому ювелиру, чтобы потом заявить, что это стекляшки. Но меня на мякине не проведешь! Единственно, чего я не предусмотрел, что он успеет передать ожерелье тебе. Я, дурак, думал, оно так и лежит у него в саквояже.

Трифонов с ужасом посмотрел на Лукичева.

– Поверить не могу, – сказал санитар. – Вы убили Гуницкого…

– Послушай, Вадик, – произнес водитель, – давай поговорим спокойно.

Голос Лукичева вдруг зазвучал тихо и вкрадчиво.

– Мне с вами не о чем говорить! – отреагировал Трифонов.

– Успокойся. Выслушай меня. Григорий мертв, его не вернуть. Теперь тебе ничего не остается делать, кроме как действовать сообща.со мной. Давай продадим брюлики и честно поделим бабки.

Санитар с горечью посмотрел на шофера и покачал головой.

– А теперь вы меня послушайте, – сказал он. – Я ни о чем не договаривался с Гуницким! Ожерелье как было, так и осталось у него в саквояже!

– Нет, Вадик, я перерыл вверх дном его саквояж, – возразил Лукичев. – Там ничего не было.

– Значит, он его вынул оттуда!

– Чтобы отдать тебе? – С этими словами шофер встал. – Вот что, Вадик, – сказал он, – последний раз предлагаю тебе решить дело миром.

– А я последний раз отвечаю вам, что не знаю, где эта чертова побрякушка!

– Врешь, скотина! – закричал Лукичев.

Он бросился на сидящего на диване Трифонова и начал его душить.

Находящаяся в соседней комнате Ирина Авдеева все видела и слышала. Когда девушка поняла, что хозяин и гость затеяли драку, внутри ее все похолодело, от страха она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Между тем за стеной началось жестокое единоборство. Лукичев, словно клещами, вцепился в горло Трифонова и стал сжимать костлявые острые пальцы. Хрипя, санитар пытался вырваться из рук противника. Наконец молодость взяла свое. Ему удалось разжать руки водителя, а затем ногой оттолкнуть его в противоположный конец комнаты. Сухое тело шофера с грохотом ударилось о шкаф с посудой. Разбитое вдребезги стекло посыпалось на пол.

Трифонов вскочил с дивана и нанес сокрушительный удар в челюсть Лукичева.

– Получи, папаша! – сказал он.

Однако водитель устоял на ногах и, в свою очередь, нанес медику чувствительный удар в поясницу.

– Сволочь! – произнес он.

– От сволочи слышу, – ответил Трифонов.

Сказав это, санитар схватил со стола пустую бутылку и, ударив ею о край стола, сделал «розочку».

– Ну держись, папаша! – крикнул медик и рассек орудием воздух в считанных сантиметрах от груди шофера.

Лукичев, однако, оказался не по возрасту гибок и изворотлив. Началось преследование гостя хозяином вокруг круглого стола. В тот момент, когда Трофимов уже почти настиг Лукичева и занес руку с «розочкой», чтобы нанести удар, случилось невероятное. Водитель, как кошка, прыгнул в сторону и оказался возле стены, за которой находилась Авдеева. На стене, на высоте полутора метров от пола, висела доставшаяся Трифонову в подарок от деда шашка времен войны. Оружие было изготовлено из нержавеющей стали и хорошо сохранилось.

Лукичев сорвал шашку со стены, выхватил ее из ножен и принял боевую позицию. Ответный ход Трифонова был не менее эффектен. Он схватил деревянную табуретку и ринулся на незваного гостя. Маневр этот, однако, оказался неудачным. Лукичев успел увернуться, и Трифонов с грохотом налетел на стену. В следующий момент водитель сделал мощный выпад и пришпилил санитара шашкой к стене. Пройдя насквозь тело, шашка попала в щель между досками, заклеенными обоями, и ее окровавленное лезвие вышло в соседней комнате, рядом с дрожащей от ужаса Авдеевой. В наступившей тишине капли крови медленно поползли вниз по лезвию, капая на пол и образуя на нем небольшую темную лужу.

Поразив насмерть Трофимова, Лукичев несколько минут неподвижно стоял возле стены и тяжело дышал. Наконец дыхание водителя выровнялось, он опустился на диван и устало посмотрел на бездыханного врага. Руки Трифонова безвольно висели, тело было прислонено к стене, а светлая рубашка набухла от крови.

Просидев неподвижно около минуты, Лукичев энергично встал, подошел к шкафу и стал, бросая на пол, выгребать из него содержимое. Покончив со шкафом, Лукичев шагнул к тумбочке, а с тумбочки перекинулся на пианино. Водитель раскрыл крышку «Красного Октября», опрокинув стоящие на нем статуэтки, и внимательно осмотрел внутренности инструмента. Последним объектом поисков в комнате стала полка с видеокассетами. Сбросив кассеты на пол, Лукичев огляделся по сторонам и понял, что в этой комнате поиски закончены.

К этому времени Ирина Авдеева успела спрятаться в соседнем помещении в стенном шкафу. Когда девушка услышала, что дверь отворилась и Лукичев вошел в комнату, внутри ее все похолодело. Каждый доносившийся звук причинял ей физическую боль, а когда шаги убийцы послышались совсем рядом, Авдеева едва не потеряла сознание.

Лукичев продолжал лихорадочные поиски. Во второй комнате было больше мебели, поэтому водителю пришлось изрядно попотеть. Он открыл диван и вывалил на пол постельное белье. Затем были раскурочены книжные полки. Покончив с ними, Лукичев шагнул к стенному шкафу. Находящейся в нем Авдеевой показалось, что кто-то схватил ее сердце ледяной рукой.

– Господи… – прошептала девушка.

Ее короткая бесхитростная жизнь мгновенно прокрутилась перед глазами, как фантастическое ускоренное кино. В голове вспыхнула мысль, что сейчас наступит наказание за измены мужу. Неверная жена до крови закусила губу.

Вдруг в коридоре раздался телефонный звонок. Лукичев замер, не дойдя двух шагов до стенного шкафа. Звонок упрямо повторился еще и еще раз.

Послышались шаркающие шаги.

– Вадим, – раздался голос соседки, – подойди, тебя к телефону!

Лукичев не дыша стоял посреди комнаты, а Авдеева едва сдерживала себя, чтобы не закричать в стенном шкафу.

Соседка постучала в дверь.

– Вадим! – крикнула женщина. – Подойди к телефону, я оставила снятой трубку!

Шаркающие шаги затихли в глубине коридора. Голос соседки отрезвляюще подействовал на Лукичева. Водитель огляделся и вдруг понял, что оставил в квартире множество отпечатков пальцев. Вынув из кармана носовой платок, он принялся лихорадочно стирать их с предметов, которых касался.

Сначала Лукичев прошелся по деревянным частям дивана, затем, протерев книжную полку и дверную ручку, вышел в соседнюю комнату. Там водитель продолжил стирать свои отпечатки, не забыв про бокал на столе и про крышку пианино «Красный Октябрь».

Закончив уничтожать улики, водитель осторожно выглянул в коридор. Там никого не было. Телефонная трубка висела на шнуре стенного аппарата. Из комнаты соседки доносился журчащий звук телевизора. Где-то на кухне в раковине капала вода.

Лукичев проскочил в коридор и, миновав его быстрыми кошачьими шагами, оказался возле выхода из квартиры. Затем, стараясь не греметь замком, преступник открыл дверь. Спустя еще несколько мгновений он оказался на лестничной клетке и, перепрыгивая через ступеньки, помчался вниз.

Вскоре соседка вновь появилась в коридоре. Женщина заметила, что телефонная трубка находится в том же положении, в каком она оставила ее минут пять назад, и поняла, что Трифонов до сих пор не подошел к аппарату.

– Ну где же ты, Вадим! – крикнула соседка.

Она подошла и постучала в дверь Трифонова. Вдруг дверь распахнулась, и женщина едва успела отскочить в сторону. Мимо нее, пулей вылетев из комнаты, пронеслась Авдеева. Не глядя на Уралову, девушка выбежала в коридор и рванулась к входной двери. Спустя мгновение ее уже не было в квартире.

Осторожно шагая, Уралова заглянула в комнату Трифонова и увидела окровавленный труп соседа, приколотый шашкой к стене.