"Зеркало для героя" - читать интересную книгу автора (Дышев Андрей)

Глава 14

Я намочил голову под краном, чтобы немного протрезветь. Расчесал челку, напуская ее на лоб, снова повязал платок, причем так, чтобы он оттопырил уши. Затем нацепил на нос очки и полюбовался собой в зеркале. Идиот идиотом. Мама родная не узнала бы.

На цыпочках зайдя в спальню, я тихо разворошил постельное белье на своей кровати, примял подушку и откинул одеяло. Вернувшись в гостиную, открыл запоры и поднял оконное стекло. Вещей у нас с Владом не было, и создать иллюзию погрома было очень непросто, особенно если учесть то обстоятельство, что почти вся мебель была привинчена к полу. Я ограничился тем, что скинул со столика остатки еды и положил на пол, на самое видное место, окурок сигары, который подобрал в холле.

«С богом!» – подумал я, взял чемодан и вылез через окно на палубу. Я пробежал мимо окон музыкального салона, в котором, к счастью, никого не было, и поднялся по металлической лестнице на белоснежную крышу носовой надстройки.

Отсюда весь теплоход был как на ладони. Знойный ветер, как из горячего фена, накатывал на меня плотными волнами. Казалось, нос теплохода бесшумно летит над поверхностью реки, даже не касаясь воды. Несколько мгновений я неподвижно стоял, раскинув руки в стороны, и чувствовал себя птицей, парящей над джунглями.

Прыгая с крыши на крышу, перелезая через бортики и растяжки, я добрался до основания трубы, дымящей, как Везувий. Пройдя мимо кранов с лебедками, на которых висели спасательные шлюпки, я спрыгнул на узкую крышу верхней палубы, по ней добежал до кормы и, опустившись на корточки, посмотрел вниз.

Сбитая в кучу, как на митинге, подо мной пестрела толпа пассажиров, тех самых, которые купили билеты последнего класса и заняли всю кормовую палубу. После утомительной борьбы при погрузке на теплоход люди отдыхали, создав в этом котиковом лежбище своеобразный комфорт и уют. Одни спали, подстелив под себя тростниковые циновки и закрыв лица шляпами или платками. Другие, объединившись в группы, пиршествовали, свалив еду в середину круга, передавали друг другу бутылки с вином, зеленые стручки салата, плошки с рисом. Третьи играли в карты, бросали кости, ругались, отчаянно жестикулируя и размахивая винтовками.

Я наблюдал за пассажирами довольно долго, пока сумел найти коротышку. Он пристроился на самом дальнем краю палубы, у леера, и, в отличие от большинства пассажиров, не делал ничего. Иначе говоря, сидел на палубе, прислонившись к лееру спиной, и безучастным взглядом смотрел в одну точку.

Я спрыгнул на палубу не совсем удачно, отдавив бурой овце копыто и задев чемоданом голову молодого ранчера в большом широкополом сомбреро и в коротком жакете, украшенном галунами, что делало его похожим на мексиканского вакуэро[2]. Парень тотчас вскочил на ноги, схватился за огромную кобуру, болтающуюся на боку, и его черные, свисающие к подбородку усы хищно ощетинились.

– От этих янки нигде нет покоя! – хриплым голосом крикнул он, потрясая у моего лица кулаком. В его глазах горело такое неутолимое желание ввязаться в драку, что мне стало ясно: избежать стычки с этим невротиком мне будет намного труднее, чем уложить его на пол хорошим ударом в челюсть. И все же я не пошел по легкому пути.

– Извини, дружище, дела! – примирительно сказал я.

– Знаешь, где я видал твои дела?! – хрипел вакуэро. – Ты меня ударил чемоданом по голове!

Народ медленно расходился во все стороны от нас, освобождая место для ринга.

– По-моему, по твоей голове чем ни бей, все равно ей не станет хуже, – предположил я и посмотрел вокруг себя, надеясь увидеть в морщинистых копченых лицах понимание того, что я не хотел конфликта.

– Что?! – дрожа от сладостного предчувствия, вскрикнул вакуэро. – Что ты сказал?! А ну повтори!!

Он уже сжал кулаки и принял боевую стойку. Я сразу понял, что передо мной стоит тертый калач, прошедший хорошую школу пьяных драк в дешевых салунах, во всяком случае, об этом красноречиво говорил его свернутый набок нос. Он отнимал у меня время и создавал ненужный шум. Я привстал на цыпочки, чтобы взглянуть на конец палубы, где у леера сидел коротышка, но с удивлением увидел, что его там уже нет. Посмотрев в другую сторону, я заметил, как за белой балкой, поддерживающей тент, мелькнула и исчезла желтая фетровая шляпа.

Вакуэро очень не вовремя преградил мне дорогу, и у меня появился повод. Я тоже сжал кулаки и встал в боксерскую стойку.

– Ну, давай! Давай! – подзадоривал он меня, отставив полусогнутую ногу назад и нервно постукивая пяткой по полу.

Я понял, на какую дешевую приманку он хотел меня поймать. Сейчас я ударю его по лицу, а он присядет и, пропустив кулак над своей головой, с хорошего замаха врежет мне по открытой скуле. Видимо, все, кто когда-либо дрался с вакуэро, начинали с прямого удара в челюсть и за это были наказаны. Нет, все беды на земле не из-за баксов, как утверждал Влад. Все беды из-за стереотипов, из-за повальных привычек.

Делая вид, что целюсь в подбородок, я запустил свой кулак крюком вниз и ударил ниже пояса. Вакуэро в самом деле машинально присел, и мой кулак угодил ему в солнечное сплетение. Мой соперник беззвучно согнулся, раскрыл рот и, прижав руки к животу, стал пятиться назад. Толпа, не ожидавшая такой скоротечности поединка, разочарованно ахнула.

Исчерпав все лимиты времени, я подхватил свой чемодан и быстро пошел по прогулочной палубе вдоль кают второго класса. Дойдя до сквозного холла, я зашел в него и вышел на противоположный борт. Коротышка, не ожидая от меня такого коварства, спокойно шел мне навстречу, сунув руки в карманы. Он меня узнал только тогда, когда нас разделяло всего несколько шагов, застыл передо мной, как соляной столб, потом попытался убежать, но я схватил его за пончо и притянул к себе, как бычка, угодившего рогами в петлю лэриэта.[3]

– Тихо! – шепнул я, деформируя щеку коротышки стволом «тауруса». Облупившиеся щеки моего старого знакомого стали малиновыми, и без того близко посаженные черные глаза сползли к переносице. Он перестал упираться, лишь часто и шумно задышал.

Я не смог найти поблизости ничего более подходящего, чем темный, наполненный гулом дизеля люк, на двери которого был нарисован человечек, перечеркнутый красной линией. Убедившись, что до нас никому нет дела, я втолкнул коротышку в люк, залез туда следом за ним и прикрыл за собой дверь.

– Ну? – поторопил я, почесывая стволом пистолета затылок. – Чего молчишь?

Он не был трусом, но жизнью своей дорожил, а потому за словом в карман не полез.

– Мне приказали только сопровождать вас до теплохода, – тоном, каким заклятые воришки оправдываются на суде, сказал коротышка. – Я больше ничего не знаю! Что плохого я вам сделал?

– А это? – Я ткнул ногой по чемодану.

– Что – это? – не понял коротышка.

Он в самом деле не понял, при чем здесь чемодан. Видимо, судьбой нашего багажа распоряжались только бронзоволицые.

– Кто приказал тебе сопровождать нас? – для проформы спросил я, думая, что ответ мне известен.

– Мой хозяин.

– Он на теплоходе?

– Нет, он остался в Майо.

– Путаешь меня! – рассердился я. – А кто приказал твоему хозяину?

– Не знаю! – затряс головой коротышка, и его жуликоватые глазки забегали. – Я их никогда не видел. Это люди из Боливии.

– А нас как ты узнал?

– Мне дали фотографии… Я не собирался делать вам что-нибудь плохое! – с удвоенной энергией стал оправдываться коротышка. – У меня не было с собой даже оружия! Мне ничего не рассказали про вас. Я даже подумал, что меня приставили к вам в качестве незаметной охраны. Я спас вас от полиции!

– А зачем ты поплыл с нами? – не унимался я. Коротышку было трудно ухватить, он выскальзывал из рук, как обмылок.

– Почему с вами? Я получил деньги за работу и плыву в Пасто. Там живет моя семья.

– Врешь ведь? – недоверчиво произнес я.

– Не вру! Богом клянусь, не вру!

– А почему убежал от меня?

– Мне приказали не попадаться вам на глаза, – тотчас ответил коротышка.

Он отвечал складно, но чего только не сделаешь ради доказательства собственной невиновности!

– Ладно, – сказал я, подводя черту, и посмотрел на чемодан. – Возьмешь его и спрячешь в трюме. Тихо и быстро, чтобы никто не заметил. Я буду идти за тобой и говорить, куда нести. Задача ясна?

Коротышка с опаской покосился на чемодан.

– Что там? – спросил он.

– Этого тебе лучше не знать… Ну?

Я передернул затвор, опустил руку с пистолетом вниз так, чтобы его не было заметно со стороны.

– Не советую тебе валять дурака, – предупредил я. – И постарайся его не уронить, иначе тебя разорвет на части.

Похоже было, что коротышке не хватает воздуха. Он дышал часто и неровно, затем схватился за горло и стал скрести его ногтями.

– Я боюсь, – прошептал он.

– Напрасно. Я намного страшней.

Он вытер вспотевшую ладонь о пончо и взялся за ручку чемодана.

– Раз, два, три! – скомандовал я и распахнул дверь. Коротышка выпрямил ноги, отрывая чемодан от пола, и вышел на палубу. Я прихватил с собой пустое ведро и щетку для мойки окон на длинном черенке.

Мы шли вдоль борта по нижней палубе. Я молил бога, чтобы сейчас мы не наткнулись на бронзоволицых, на матроса, которого я оставил связанным в каюте, и на его начальника, помеченного голубым ромбом. Каждый из них был для меня опасен в равной степени.

– Направо! – шепнул я коротышке.

Он свернул в гостевой холл. Я следовал за ним в трех шагах. Длинный черенок от щетки прошелся по пышному платью немолодой дамы. Я ожидал, что она закатит скандал, но дама почему-то мне улыбнулась и помахала высохшей рукой.

По винтовой лестнице мы поднялись на среднюю палубу и вышли к борту.

– Стой! – скомандовал я.

Узкая прогулочная палуба была пуста. Пассажиры прятались от полуденного зноя в каютах с кондиционерами. Я свесился за борт, посмотрел, как корпус теплохода мягко режет гладкую поверхность реки, словно нож вонзался в брикет сливочного масла, сплюнул вниз и, повернувшись к коротышке, сказал:

– Видишь, висит колокол? Ты будешь стоять здесь до тех пор, пока я не дойду до него и не начну мыть окно. Только после этого вместе с чемоданом пойдешь в мою сторону. Не останавливаясь, проследуешь дальше. Я тебя догоню. Понятно?

Коротышка кивнул.

– Но не вздумай шутить! – напомнил я и украдкой показал ему пистолет.

Я не успел сделать и шага, как из холла на меня вылетело что-то небритое, горячее, смердящее табаком и дешевым виски.

– А-а-а!! Вот ты где!!

Я не сразу узнал вакуэро, но машинально выставил вперед черенок щетки. Мой горячий соперник наткнулся на него грудью. Черенок с коротким хрустом переломился надвое. Испуганный таким непредвиденным прессингом, коротышка в страхе замер рядом со мной, не зная, что делать: или пускаться наутек, или прикрываться от вакуэро чемоданом. Убедившись, что черенок не проткнул его насквозь, вислоусый драчун снова кинулся на меня, но забыл про свой коронный прием и не успел увернуться от бокового удара в скулу. Его откинуло спиной на дверные створки, отделяющие от нас холл. Они распахнулись, точь-в-точь как в салуне, не препятствуя падению тела, и тотчас снова закрылись.

– Ты все понял? – в последний раз уточнил я у коротышки.

Кажется, он уже ничего не понимал и морально готовился к тому, что с этой минуты его будут бить в разных местах разные люди. Я нахлобучил ему шляпу на нос и, положив щетку с обломанным черенком на плечо, матросской походкой вразвалку пошел к горящему надраенной медью колоколу.

Остановившись рядом с ним, я повернулся к окну, зашторенному изнутри прозрачным тюлем, плеснул из ведра на стекло плевок воды и стал его старательно размазывать щеткой. Я боялся ошибиться; отсюда, снаружи, каюта почти не просматривалась, я видел лишь свое отражение да контуры дивана и стола, едва проступающие в глубине. Была ли это каюта бронзоволицых?

Краем глаза я заметил, как коротышка на ватных ногах медленно пошел в мою сторону. Я стал тереть стекло еще более энергично. Моя добросовестность перешла все границы. Я дышал на стекло, протирал его рукавом, соскребал ногтем только мне заметные пятнышки и снова неистово тер щеткой. Мне уже казалось, что из этой затеи ничего не выйдет, что я задарма вымою стекло, так и не добившись цели. Но вдруг из темноты материализовалось смуглое лицо носатого. Он отдернул тюль, постучал по стеклу золотым перстнем и махнул рукой, словно хотел отогнать муху:

– Пошел вон!

Не останавливаясь, я глупо улыбнулся, кивнул и счастливым голосом поздоровался:

– Здравствуйте, господин!

– Убирайся к черту! – еще громче крикнул носатый.

Я почувствовал за своей спиной коротышку. Он пытался пройти мимо меня, но я мешал ему обломком черенка.

– Слушаюсь! – ответил я, сделал шаг назад и наступил на ногу коротышке.

Носатый, удовлетворившись моим послушанием, хотел было задернуть тюль, как вдруг замер, затем припал к стеклу, провожая взглядом коротышку с чемоданом. Я поднял с пола ведро и водрузил щетку на плечо. Как только носатый исчез в глубине каюты, я швырнул свой инвентарь за борт и кинулся за коротышкой.

– Беги в трюм! – крикнул я ему, подталкивая в спину. – Прячься в машинном отделении, в гальюне или еще где-нибудь, но чтобы тебя на борту никто не нашел! Давай!

Я напутствующим пинком послал его в люк, на двери которого было написано «Служебное помещение», а сам, на ходу срывая с себя платок, очки и снимая через голову майку, побежал к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.