"Чего не хочет женщина" - читать интересную книгу автора (Дышев Андрей)

Глава 16

Ему приснилась Таня в образе милицейской жены. Сон был сладостным, но испортило его то, что Клим несколько раз обрывал его, просыпаясь, чтобы попить воды.

Утром позвонил Артаусов. Клим едва добрел до телефонного аппарата, но, когда взял трубку, с ужасом понял, что не может членораздельно говорить. На вопрос, как идет работа, Клим смог выдать лишь несколько слов: «Я сидел читал газету, кто-то вылепил котлету…»

- Ублюдок, - с уверенностью произнес Артаусов. - Ты где так нажрался? Я для чего тебя, дегенерат, из дерьма в Москву вытащил? Чтобы ты жрал водку, как скотина?

- Не водку, - поправил Клим. - Коньяк.

- В общем, так, урод, - подытожил Артаусов. - Даю тебе два дня, и чтобы первые пять глав романа лежали у меня на столе! Иначе…

И Артаусов произнес такую страшную угрозу, что Клим немедленно выкинул ее из головы, дабы не сойти с ума, и тотчас сел за работу. Кабан за свой счет купил пива. Клим едва смог выпить бутылку, его стошнило, но сразу стало легче и немного просветлели мозги. Сначала Клим записал свой сон, немного изменив персонажей. Таня стала Дверной Ручкой из хозяйственного магазина, в которую долгое время и безуспешно был влюблен Молоток. Они лежали на витрине рядом до тех пор, пока Молоток не купили и не увезли за тысячи километров в сибирскую деревню. А потом и Ручку купили. Ее привинтили на дверь туалета, и сотни рук лапали ее, как продажную девку. А Молоток бился головой от горя, но ничего не мог поделать, и однажды нечаянно попал по Пальцу. Его обматерили и закинули на чердак, где он заржавел…

Дописав эту историю, Клим выпил вторую бутылку пива и на этот раз смог удержать его в себе. Пока Кабан варил картошку в мундире и резал на дольки луковицу, Клим излагал на бумаге запись с диктофона, которую сделал вчера в казино. В этой истории героями стали живые люди - Крупье, Охранник, Кассирша и многочисленные посетители. Одна из них - китаянка по имени Ху Не Хо - была преступницей, которая умертвила своего богатого французского мужа, завладела всем его состоянием и начала проматывать деньги вместе с подружками в московском казино. Кульминация наступила тогда, когда преступницу выследил и разоблачил таинственный и неприметный частный детектив по кличке Фейсконтроль. В диктофоне уместилось такое огромное количество болтовни, что Клим, не разгибаясь, пахал до глубокой ночи, но успел обработать только половину. Правда, когда он взглянул на приличную пачку исписанной бумаги, то с облегчением понял, что Артаусов не приведет в исполнение свою страшную угрозу.

- Что-то у меня голова разболелась, - сказал Артаусов, выборочно просмотрев рукопись, с которой Клим заявился к нему два дня спустя. - Сделай милость, скажи мне, что это за хренотень? Вот, цитирую: «Она была офигенно красива, и ее лупоглазки сияли непередаваемой любовью к каждому, кто за эту любовь был в состоянии забашлять, причем чем больше готовы были выложить за нее бабок, тем более прибивным был любовный поток…» Что это за бред? Что за галиматья?

- Почему галиматья? - пожал плечами Клим. - Это метафора.

- Что?! - взвыл Артаусов. - Ты где таких слов понахватался, дебил?!

- А вы не обзывайтесь!

- Хорошо, я не буду обзываться, но никаких метафор ты мне больше не приноси. Запомни: в нашем деле никакие словесные красивости и сплетения не нужны. Достаточно знать несколько слов: «убил», «пошел», «отрезал голову», «изнасиловал», «крутой чувак», «куча баксов» и так далее… Вот из них и стряпай свое поносное чтиво.

- Но так стряпать могут многие, - справедливо возразил Клим.

- Правильно, - согласился Артаусов и сверкнул змеиными глазами. - Так стряпать могут тысячи и даже миллионы. Но читать должны только тебя. Вот над этим-то мы и будем работать.

- А как? - поинтересовался Клим.

- Много будешь знать, - ответил Артаусов, - скоро подохнешь. Ты о текстах думай. Того, что ты принес, для книги мало. Даже включая твой шизоидный «Градусник». И сюжет закручивай!

- А как это?

- Как, как! - передразнил Артаусов. - Кто из нас писатель - ты или я? - Он встал из-за стола и стал гонять по кабинету воздух. - Так и быть, продаю тебе самый великий сюжет всех времен и народов…

- Сейчас я запишу! - сказал Клим и потянулся за бумажкой и ручкой.

- Не надо записывать! - властным жестом остановил его Артаусов. - Запоминай. Главная героиня - женщина. Относительно молодая. Относительно умная. Относительно одинокая. В относительно чистых колготках. И вот она прыг - нашла миллион, скок - потеряла, прыг - снова нашла, скок - снова потеряла. В промежутках между прыжками она выходит замуж и разводится. И так до бесконечности. Всякий уважающий себя дебил никогда не оторвется от чтения такой книги. И потому надо ширить ряды дебилов.

- Прыг - нашла миллион, прыг - потеряла, - повторил Клим.

- Прыг - нашла, скок - потеряла! - сердито поправил его Артаусов, недовольный тем, что Клим так вольно и небрежно относится к сюжету всех времен и народов.

- Запомнил, запомнил…

- И работай, работай день и ночь, даже не отвлекаясь на туалет! - назидал Артаусов. - Ко мне приезжать теперь не обязательно. Купи себе какой-нибудь говеный компьютер и перекачивай мне тексты по «мылу».

Клим не стал уточнять, как можно перекачать текст по мылу, и спросил о другом, что его сильно беспокоило:

- А деньги?

- Что - деньги? - насторожился Артаусов и, остановившись посреди кабинета, скосил в сторону Клима глаза.

- Кончились деньги, - осторожно пояснил Клим, изо всех сил напрягая мышцы живота.

- Ты что ж, кальмар копченый, все деньги профукал?! - взвыл Артаусов.

- Почему все? - пожал плечами Клим. - Вовсе не все, а только те, что были на кредитке.

- Ты живешь на широкую ногу и не по средствам! - рявкнул Артаусов. - За два дня - две тыщи баксов! - Но он вдруг быстро успокоился, взял со своего стола лист с текстом и положил его перед Климом. - Подпиши, и я тебе еще тысячу отвалю.

- А что это? - спросил Клим, прочитав лишь одно слово «Договор».

- Я хочу зарегистрировать твой псевдоним как товарный знак, - пояснил Артаусов, наливая в стакан козьего молока. - Это в твоих интересах. Будем выкачивать из «Клима Нелипова» бабки. Большие бабки…

Сходить в баню Кабан согласился, но только для того, чтобы попариться и попить пива. Когда же Клим попросил его спрятать «где-нибудь в складках тела» диктофон, Кабан насупился и пробормотал:

- Ты не наглей слишком… Я для чего к тебе нанимался?

Клим понял, что пришла пора повышать Кабану жалованье. После тяжелых и трудных переговоров они сошлись на тысяче рублей в день, но при том условии, что Кабан будет не только носиться по многолюдным столичным заведениям, но и переписывать на бумагу все, что попадет в его диктофон.

Отправив Кабана в Сандуны, Клим устремился в полюбившееся ему казино. Там его сразу узнали, персонал был очень приветлив, каждый крупье заманивал его к себе, обещая необыкновенное везение и крупный выигрыш, а девушка с подносом долго ходила за ним по пятам с бокалами, наполненными напитком цвета коньяка, но с запахом портвейна. Но Клим на сей раз был осторожен. Он приобрел всего три фишки и подолгу торчал у разных столов, делая вид, что мучительно выбирает число. На самом деле он выбирал самые говорливые компании и обдумывал продолжение приключений Дверной Ручки, этой относительно молодой, относительно умной особы в относительно чистых колготках. Климу представлялось, как неожиданно Ручка устроится работать ручкой у Чемодана, в котором французский миллионер будет хранить все свое состояние, и как Ручка с Чемоданом задумают похитить миллион. И как им это удастся, но потом вдруг - скок! - они разом лишатся капитала. Правда, ненадолго. Они женятся, у них родится Банковский Сейф, который однажды выдаст им новый миллион… Как сплести воедино тонкие сюжетные линии и тяжеловесно-тупую словесную массу записанных в казино и бане разговоров, Клим не знал, но этот литературный нюанс его не беспокоил. О логических переходах Артаусов ничего не говорил, значит, Клим все делал правильно. Главное, соблюдать центральную канву сюжета всех времен и народов: прыг - нашла миллион, скок - потеряла…

Вечером Клим и Кабан расселись по разным комнатам и принялись за работу. Это была умильная картина! Кабан напоминал старательного школьника, который пишет сочинение. Выводить своей безобразной рукой, похожей на надутую хирургическую перчатку, буквы и слова было для Кабана тяжким трудом, но он проявлял завидное терпение и добросовестность, отрабатывая деньги. Он трудился всю ночь напролет и за это время ни разу не предложил Климу выпить пива или водки, не выходил из своей комнаты и даже не ответил на вопрос, где он спрятал диктофон, когда парился, лишь густо покраснел.