"Чего не хочет женщина" - читать интересную книгу автора (Дышев Андрей)

Глава 8

Ночью Климу приснился дурной сон, он вскочил в постели, в испуге посмотрел в окно, туда, где на площади под тусклой лампочкой бодрствовал лишь памятник, и снова рухнул на подушку. Почувствовав под ней что-то твердое, Клим пошарил рукой и нашел бутылку пива. Полагая, что это он сам позаботился о себе, Клим сорвал крышку с бутылки о край кровати и прильнул к горлышку губами. Где-то он читал, что если пьяный человек выпьет глубокой ночью пива, то утром проснется трезвый, как стеклышко.

Второй раз Клим проснулся поздним утром, но в состоянии, далеком от стеклышка. Его так сильно шатало, что он не смог с первого раза попасть в душевую и больно ударился ухом о косяк. Холодный душ несколько привел его в чувство, но окончательно Клим протрезвел лишь тогда, когда проверил содержимое своих карманов. От семисот рублей, которые вручил ему редактор, осталась одна мятая десятирублевка. Амнезия была столь глубока, что Клим провел в глубокой задумчивости у окна не меньше часа, пока наконец вспомнил некоторые детали вчерашнего вечера в «Алике». Кажется, Клим поил за свой счет не только будущих тружеников «Трансконтинентальнефти», но также членов местного колхоза и даже банду опаринских, которая традиционно вломилась в «Алик» с собачьими цепями.

Клим даже заскулил от досады и еще раз обыскал карманы, на всякий случай заглянул под кровать. «Если я сейчас не выпью пива, то сойду с ума», - понял Клим и стал торопливо собираться. Жажда приглушила стыд и голос совести. Он твердо знал, что сейчас быстрыми шагами пересечет площадь, целеустремленно зайдет в редакцию, решительно откроет дверь редакторского кабинета и с порога скажет Тане: «Мне нужны деньги. Одолжи, пожалуйста, рублей сто». И при этом он не почувствует никакого дискомфорта, и будет смотреть прямо в очки Тане, покрытые туманными бликами, и лицо его будет расслабленным и спокойным.

Он сделал все именно так, как и представлял, за исключением последнего этапа. У двери редакторского кабинета Клим словно на невидимую преграду налетел. Изнутри доносился высокий голос Ивана Михалыча:

- Ты же взрослая девушка! Нельзя же быть такой безответственной! Что это такое, я тебя спрашиваю?! Почему ты не дождалась меня?! Молчи, не надо оправдываться! Как я теперь буду людям в глаза смотреть?! Мне стыдно, понимаешь?! Стыдно!! Иди с глаз моих долой!! Иди, пока я еще чего-нибудь тебе не наговорил!!

Клим едва успел отскочить от двери. Она широко распахнулась, и в коридор быстро вышла Таня. Лицо девушки полыхало огнем. Глаза были полны слез. Руки крепко прижаты к груди. Она мельком взглянула на Клима и почти со злостью сказала:

- Пойдем отсюда!

Клим поплелся за ней. Таня вышла из редакции, свернула за угол, пересекла сквер и вышла на берег речки. Села на траву и опустила голову на колени.

- Ты похожа на Аленушку с картины Васнецова, - сказал Клим, присаживаясь рядом. - А я не думал, что твой редактор так громко может кричать.

- Я тоже не думала, - ответила Таня, шмыгнула и полезла в сумочку за платком.

- Ему не понравился мой роман? - догадался Клим.

- Не то слово… У него волосы дыбом встали, когда он прочитал.

«Видно, умный человек Иван Михалыч», - подумал Клим и сказал:

- Если бы я писал для него, тогда была бы катастрофа. Но я пишу для себя…

- А мне нравится! - упрямо, даже с вызовом сказала Таня, прижимая платок к глазам. Голос ее был сильным и твердым, но слезы все еще выкатывались из глаз. - Нравится! Нравится!

Клим понял, что она убеждает саму себя. Он погладил девушку по голове.

- Да фиг с ним, с романом! - сказал он. - Обо всем все равно не напишешь, как ни старайся.

- Обидно, что у кого-то есть время, чтобы писать, но он не пишет. А у кого-то истекают последние дни, но ему еще и препоны ставят… Ты прости меня, пожалуйста. Наверное, я во всем виновата…

Она не выдержала и разрыдалась у Клима на груди.

«Вот какая хренотень получается», - подумал Клим, гладя Таню по голове.

- А давай лучше пива попьем, - предложил он, не уточнив - лучше, чем что.

Таня кивнула, встала с травы. Лицо ее припухло от слез и стало немного похоже на припухшее лицо Клима. Они спустились к причалу, где стоял пивной ларек и всем желающим выдавали напрокат старые, тяжелые лодки с раздолбанными уключинами. Клим не стал притворяться, что собирается искать в карманах деньги.

- С тебя причитается, - напомнил он и улыбнулся. Таня кивнула и тоже улыбнулась. Ее глаза посветлели. Она купила пива и какой-то подозрительный фиолетовый ликер. Клим получил у прокатчика весла, помог Тане забраться в лодку, а сам чуть не свалился в воду. Его все еще шатало после вчерашнего. Он стал грести против течения, чтобы возвращаться было легче. В тихой заводи, где полоскали свои ветви прибрежные ивы, они встали на рейд. Клим залпом выдул пиво. Таня так же, из горлышка, отхлебнула ликера. Потом протянула фиолетовую бутылку Климу. Они стали пить по очереди.

Пошел дождь, но они решили, что это ивы разом начали плакать. Таня пересела к Климу и взялась за левое весло. Он - за правое. Они гребли одновременно, но в разные стороны, и лодка кружилась на одном месте, словно стрелка компаса во время магнитной бури.

- Я такая пьяная, - призналась Таня. - У меня все перед глазами плывет. И за… за… заикаться начинаю…

Она засмеялась, краснея. Клим направил лодку по течению вниз. Пустые бутылки перекатывались под ногами, стукались друг о друга. Клим представлял себя пивной бутылкой, а Таню - ликерной, и в его голове сама по себе стала складываться красивая сказка со счастливым концом, когда обе бутылки разбились друг о друга, упали на песчаное дно реки и со временем превратились в россыпь самоцветов…

Они вымокли до нитки и, обнявшись, пошли по мокрому и скользкому причалу.

- Так и знал, что вы здесь, - сказал Иван Михалыч, преградив им путь. - Утопиться решили? Ну-ка, марш в машину греться!

Они пристроились на заднем сиденье. Редактор завел мотор и включил печку. Таню мелко трясло. У нее даже подбородок трясся.

- В общем, так, молодежь, - сказал Иван Михалыч, глядя на Клима и Таню в запотевшее зеркало заднего вида. - Свершилось чудо. Я сам не понимаю, как это могло быть. Опять скупили на корню весь тираж плюс три допечатки по тысяче экземпляров. Оптовики встали у редакции в очередь. Мне звонили из соседних областей, спрашивали, когда будет продолжение романа. Заманчивые предложения сделали два издательства. Просто бум какой-то!

Он замолчал, ожидая, когда информация хорошенько уляжется в головах молодых людей. Впрочем, информацию усвоил только Клим, так как Таня, согревшись, немедленно уснула на его плече.

Иван Михалыч повернулся к Климу и стал ласкать свою бороденку.

- Первый раз в жизни сталкиваюсь с подобным, - искренне сказал он.

- А я уже устал от славы, - ответил Клим. - Хочется просто жить - долго и счастливо. Вы мне только гонорар дайте, а то я у Тани в долг взял. Приближаясь к финишу, надо успеть раздать все долги.

Иван Михалыч, недолго думая, сунул руку в пиджак, вынул оттуда потрепанное портмоне и стал отсчитывать деньги. Клим терпеливо ждал, признаваясь себе, что этот вид ожидания тем приятнее, чем дольше он длится.

- Здесь гонорар за первый отрывок, - сказал редактор, протягивая деньги. - И аванс за второй. Замечательная жизнь Кабана и Бутылки изучена тобой еще не до конца. Я прав, гений?