"Грязными руками" - читать интересную книгу автора (Сартр Жан-Поль)

СЦЕНА IV

Те же. Карский, принц Поль, Слик, Жорж.

Посетители входят, их подталкивают автоматами Слик и Жорж.

Карский. Я Карский.

Хёдерер (не вставая). Я узнал вас.

Карский. Вы знаете, кто это со мной?

Хёдерер. Знаю.

Карский. Отошлите ваших горилл.

Хёдерер. Порядок, парни. Проваливайте.

Слик и Жорж уходят.

Карский (иронически). Хорошая у вас охрана.

Хёдерер. Если бы я не принимал некоторых мер предосторожности, то не имел бы удовольствия с вами встретиться.

Карский (поворачиваясь к Уго). А это кто?

Хёдерер. Мой секретарь. Он останется с нами.

Карский (подходя к Уго). Вы Уго Барин? (Уго не отвечает.) Вы что, с ним заодно?

Уго. Да.

Карский. На прошлой неделе я видел вашего отца. Вас интересует, как он живет?

Уго. Нет.

Карский. Не исключено, что вы будете виновником его смерти.

Уго. Насколько я понимаю, он виновник моего появления на свет. Мы с ним квиты.

Карский (не повышая голоса). Никчемный вы человек.

Уго. Скажите...

Хёдерер. Замолчи ты! (Карскому.) Вы не для того пришли сюда, чтобы задирать моего секретаря. Садитесь, прошу вас. (Садятся.) Коньяк?

Карский. Спасибо.

Принц. И мне, пожалуйста.

Хёдерер наливает обоим.

Карский. Перед нами знаменитый Хёдерер. (Смотрит на него.) Позавчера ваши люди опять стреляли в наших.

Хёдерер. Почему?

Карский. У нас в одном гараже склад оружия, и ваши вознамерились его захватить, только и всего.

Хёдерер. Ну и как, удалось?

Карский. Да.

Хёдерер. Неплохо сработано.

Карский. Гордиться тут нечем. Их было десять против одного.

Хёдерер. Когда хочешь одержать верх, лучше быть вдесятером против одного, так вернее.

Карский. Не будем продолжать эту дискуссию; боюсь, нам не договориться, мы не одной крови.

Хёдерер. Мы одной крови, но принадлежим к разным классам.

Принц. Господа, не поговорить ли нам о деле?

Хёдерер. Разумеется. Я вас слушаю.

Карский. Нет, это мы вас слушаем.

Хёдерер. Это какое-то недоразумение.

Карский. Возможно. Если бы я не предполагал, что у вас есть к нам определенные предложения, я бы не пришел.

Хёдерер. Я ничего не могу вам предложить.

Карский. Лучше не придумаешь? (Встает.)

Принц. Господа, прошу вас. Сядьте, Карский. Вы не с того начали. Разве нельзя смягчить тон нашей беседы?

Карский. Смягчить? Вы что, не заметили, как он смотрел, когда двое его псов толкали нас в спину своими пушками? Эти люди нас ненавидят. По вашему настоянию я согласился на эту встречу, но уверен, что из нее ничего хорошего не выйдет.

Принц. В прошлом году. Карский, вы дважды устраивали покушения на моего отца, и все же я согласился на встречу с вами. Может, у нас нет причин так уж любить друг друга, но при чем тут чувства, когда речь идет об интересах нации. (Пауза.) Получается, впрочем, что эти интересы мы понимаем по-разному. Вы, Хёдерер, являетесь исключительным выразителем законных требований рабочего класса. Мой отец и я всегда благосклонно относились к этим требованиям, но по причине тревожного положения в Германии были вынуждены придавать им второстепенное значение, ибо мы осознали, что первоочередным нашим долгом является сохранение независимости территории хотя бы и за счет непопулярных мер.

Хёдерер. Вы имеете в виду объявление войны Советскому Союзу?

Принц (продолжает). Карский и его единомышленники со своей стороны не разделяют нашу точку зрения на внешнюю политику или недооценивают того, что Иллирия в глазах заграницы должна предстать объединенной и мощной, как один народ с одним вожаком,- короче, они создали подпольную оппозиционную партию. И получилось, что людям одинаково честным, одинаково преданным своей родине пришлось разойтись из-за неодинакового понимания своего долга. (Хёдерер грубо смеется.) Вы хотели что-то сказать?

Хёдерер. Ничего. Продолжайте.

Принц. Сейчас наши позиции сблизились и по всему видно, что каждый из нас приобрел более широкий взгляд на вещи. Мой отец не хочет продолжать бесполезную и разорительную войну. Разумеется, мы не вправе заключать сепаратный мир, но я могу вам гарантировать, что военные действия будут вестись без особого усердия. Карский со своей стороны считает, что междоусобица лишь наносит вред нашей стране и мы все хотим способствовать установлению мира в будущем, прибегнув сегодня к национальному объединению. Конечно, подобный союз не может быть осуществлен открыто, не вызвав подозрения со стороны Германии, но он может состояться на уровне существующих подпольных организаций.

Хёдерер. Дальше.

Принц. Это все. Мы с Карским хотели сообщить вам радостную новость о нашем принципиальном соглашении.

Хёдерер. А мне какое до этого дело?

Карский. Послушайте, мы с ним попусту время теряем.

Принц (продолжает). Само собой разумеется, что союз этот должен стремиться к тому, чтобы стать всеобъемлющим. Если пролетарская партия изъявит желание присоединиться к нам...

Хёдерер. Что вы предлагаете?

Карский. Два голоса для вашей партии в подпольном национальном комитете, который мы создали.

Хёдерер. Два голоса из скольких?

Карский. Из двенадцати.

Хёдерер (изображая вежливое удивление). Два голоса из двенадцати?

Карский. Регент делегирует четверых своих советников, шесть остальных голосов получит Пентагон. Будет избран президент.

Хёдерер (насмешливо). Два голоса из двенадцати!

Карский. Пентагон объединяет большую часть крестьянства, или пятьдесят семь процентов населения, а также почти всех представителей буржуазии. Пролетариат же составляет от силы двадцать процентов населения, к тому же он не весь на вашей стороне.

Хёдерер. Ну и что же?

Карский. Мы перегруппируемся и сольемся на основе наших двух подпольных организаций. Ваши люди войдут в наше пентагоновское объединение.

Хёдерер. Вы хотите сказать, что наши войска будут поглощены Пентагоном?

Карский. Это наилучшая формула для примирения.

Хёдерер. Действительно: примирение путем поглощения одного противника другим. Конечно, после этого совершенно логично предложить нам всего два голоса в Центральном Комитете. Даже слишком щедро - ведь эти два голоса не будут никого представлять.

Карский. Вы не обязаны соглашаться.

Принц (торопливо). Но если вы согласитесь, правительство, разумеется, будет готово отменить законы тридцать девятого года о прессе, профсоюзах и рабочей карточке.

Хёдерер. Соблазнительно! (Стучит по столу.) Итак, мы познакомились, теперь пора переходить к делу. Вот мои условия: число членов руководящего комитета сокращается до шести. Пролетарская партия получает три голоса, остальные три вы распределяете между собой по своему усмотрению. Подпольные организации будут, как и теперь, совершенно обособлены и смогут предпринять совместные действия лишь по решению ЦК. Решайте.

Карский. Это шутка?

Хёдерер. Вы не обязаны соглашаться.

Карский (Принцу). Теперь вы видите, что с этими людьми невозможно договориться. Две трети населения страны на нашей стороне, у нас есть деньги, оружие, военизированные подразделения, к тому же, благодаря нашим мученикам, у нас моральное превосходство - и вот горстка нищих без зазрения совести требует большинства в ЦК.

Хёдерер. Так как? Вы согласны?

Карский. Нет. Обойдемся без вас.

Хёдерер. Тогда убирайтесь. (Карский недолго колеблется, затем идет к выходу. Принц не встает с места.) Посмотрите на Принца, Карский, он посообразительней, он уже понял.

Принц (Карскому, мягко). Не следует, не подумав, отвергать это предложение.

Карский (резко). Это не предложение, это абсурдное требование, которое я отказываюсь обсуждать. (Он, однако, не уходит.)

Хёдерер. В сорок втором полиция преследовала и ваших, и наших, вы организовывали покушения на регента, а мы саботировали выпуск военной продукции. Когда пентагоновец сталкивался с кем-нибудь из наших, один из них обязательно бывал убит на месте. А сейчас вы вдруг вообразили, что все мы должны по-братски обняться. С какой стати?

Принц. Для блага партии.

Хёдерер. А разве понятие «благо партии» изменилось с сорок второго? (Пауза.) Может, это произошло потому, что русские побили Паулюса под Сталинградом, а немцы вот-вот проиграют войну?

Принц. Никто не оспаривает того факта, что по мере углубления конфликта создается новая ситуация. Но я не понимаю...

Хёдерер. Полагаю, вы прекрасно все понимаете... Я не сомневаюсь в том, что вы хотите спасти Иллирию. Но спасти такой, какова она сейчас, сохранив режим социального неравенства и классовые привилегии. Пока немцы побеждали, ваш отец был на их стороне. Теперь, когда положение дел изменилось, он пытается наладить отношения с русскими. Это непросто.

Карский. Хёдерер, в борьбе с немцами сложили головы многие из наших, и я не позволю вам утверждать, будто мы вступили в сговор с врагом, чтобы сохранить наши привилегии.

Хёдерер. Знаю, Карский, Пентагон состоял сплошь из германофобов. Вы были в выигрышном положении: регент выслуживался перед Гитлером, чтобы помешать ему оккупировать Иллирию. Вы были и русофобами, поскольку русские были далеко. Иллирия, одна только Иллирия,- старая песня. В течение двух лет вы ее пели националисти чески настроенной буржуазии. Но русские на подходе; они будут здесь меньше чем через год, и Иллирия не останется в одиночестве. Как же быть? Нужно получить гарантии. Хорошо бы им сказать: Пентагон всегда работал на вас и регент играл двойную игру. Однако они не обязаны вам верить. Что им делать? А? Что? Ведь это мы объявили им войну.

Принц. Дорогой Хёдерер, когда СССР поймет, что мы искренне...

Хёдерер. Когда СССР поймет, что со всей искренностью его победе способствовали фашистский диктатор и партия консерваторов, не думаю, что он сразу же станет их лучшим другом. (Пауза.) Есть лишь одна партия, пользующаяся по-прежнему доверием СССР, единственная, которая за всю войну была с ним в постоянном контакте; она одна может заслать своих эмиссаров за линию фронта и обеспечить вашу комбинацию. Это наша партия. Когда русские придут, они будут на все смотреть нашими глазами. (Пауза.) Из этого следует, что вы должны следовать нашим указаниям.

Карский. Я не должен был приходить.

Принц. Карский!

Карский. Можно было догадаться, что на честные предложения вы ответите бесстыдным шантажом.

Хёдерер. Кричите на здоровье, меня этим не возьмешь. Визжите как свинья недорезанная. Но запомните: когда советские войска будут на нашей территории, мы возьмем власть вместе, вы и мы, если будем сотрудничать; но если мы не договоримся, к концу войны моя партия одна придет к власти. Пора сделать выбор.

Карский. Я...

Принц (Карскому). Исступление сейчас неуместно, надо реально оценивать ситуацию.

Карский (Принцу). Вы трус, вы заманили меня в западню, чтобы спасти свою шкуру.

Хёдерер. Какую западню? Уходите, если хотите. Мы и без вас с Принцем поладим.

Карский (Принцу). Вы не посмеете...

Принц. Почему бы и нет? Если такая комбинация вам не по вкусу, никто вас не заставляет участвовать в ней; мое решение от вашего не зависит.

Хёдерер. Разумеется, союз нашей партии с правительством регента поставит Пентагон в трудное положение в последние месяцы войны; само собой, мы его сразу разгоним, когда побьем немцев. Но поскольку вы не хотите запачкать рук...

Карский. Три года мы боролись за независимость нашей страны, тысячи молодых людей отдали жизнь за наше дело, мы заставили всех уважать нас, и все это для того, чтобы в один прекрасный день германская партия спуталась с русскими и напала на нас из-за угла.

Хёдерер. Оставьте сантименты, Карский. Вы проиграли потому, что должны были проиграть. «Иллирия, одна только Иллирия...» - дурной лозунг, он не защитит крошечную страну, окруженную могущественными соседями. (Пауза.) Вы принимаете мои условия?

Карский. Я не уполномочен ничего решать единолично.

Хёдерер. Я тороплюсь. Карский.

Принц. Дорогой Хёдерер, может, мы дадим ему возможность поразмыслить; война еще не кончена и вряд ли ей придет конец в ближайшее время.

Хёдерер. Но я не могу ждать. Может, мне придет конец в ближайшее время. Карский, я вам доверяю. Я всегда доверяю людям - это мой принцип. Знаю, вам нужно посоветоваться с вашими, но я уверен, что вы их убедите. Если вы дадите мне принципиальное согласие, завтра я поговорю с товарищами по партии.

Уго (вскакивая). Хёдерер!

Хёдерер. Чего тебе?

Уго. Как вы смеете?

Хёдерер. Молчать!

Уго. Вы не имеете права. Как же это... Господи! Ведь это те же самые. Те, кто приходил к моему отцу... Те же пустые и угрюмые лица... Они и здесь меня настигли. Вы не имеете права, они все вокруг заполонят, все отравят, они сильнее всех...

Хёдерер. Да замолчи же!

Уго. Послушайте, вы оба! Партия не поддержит его махинации. Не рассчитывайте, что он вас прикроет, партия не на его стороне.

Хёдерер (спокойно, двум другим). Не придавайте этому значения. Чисто личная реакция.

Принц. Понятно, но его крики утомительны. Нельзя ли попросить ваших телохранителей вывести этого молодого человека?

Хёдерер. Зачем же? Он сам выйдет. (Встает и идет к Уго.)

Уго (отступая). Не трогайте меня. (Засовывает руку в карман, где спрятан револьвер.) Вы не хотите меня выслушать? Не хотите слушать меня?

В этот момент раздается сильный взрыв, вылетают стекла, выпадает оконная рама.

Хёдерер. Ложись!

Хватает Уго за плечи и кидает его на землю. Остальные бросаются ничком.