Андреева Софья77 бантиков на одной голове

Андреева Софья

77 бантиков на одной голове

Содержание

Глава1. Новоселье.

Глава 2. Таинственная кладовка.

Глава3. Совещание в изумрудном зале.

Глава 4. Вьюга.

Глава 5. Новогодний бал.

Глава 6. Дача.

Глава 7. Дом девочки с бантами.

Глава 8. Загадки Кикириллы.

Глава 9. День рождения Лысой Горы.

Глава 10. Ядигида - правнучка Бабы Яги.

Глава 11. Золотой корень.

Глава 12. Свои проблемы.

Глава 13. Братья.

Глава 14. Кафе, где Кактус слезы лил.

Глава 15. Друзья попадают в ловушку.

Глава 16. Элис ест пирожки, которые она не любит.

Глава 17. Попытка освободить друзей.

Глава 18. Скандал.

Глава 19. Мишень для пуль.

Глава 20. Хитрость Бориса.

Глава 21. Контейнер.

Глава 22. Ромашка.

Глава 23. Дорога Ядигиды.

Глава 24. Кто поможет?

Глава 25. Освобождение Золотого корня.

Глава 26. Страхи братьев.

Глава 27. Хозяйка тайги.

Глава 1

Новоселье

У подножья многовековой горы бригада строителей развернула палаточный городок. Что-то бухало, урчало, повизгивало, грохотало. Горели костры, рылись в земле бульдозеры, люди в касках кричали "Вира! Майна!". Шла большая стройка.

Тайга, недовольная тем, что нарушили её царственный покой, возмущенно поскрипывала. Так продолжалось всю весну, затем лето, осень.

Строители работали по ночам, стараясь к холодам достроить первый дом. Вот окна застеклены, покрыты полы, покрашены стены.

Шесть подъездов, квадраты окон, балконы-малышки. Это первый дом будущего города. Он так и называется Новый город. В городе пока построили всего один дом и школу, куда каждый день из Старого города привозили школьников.

Новоселье в первом доме - важное событие, большой праздник! Это день рождения прекрасного города в глубине таежного царства.

Неистово громыхает оркестр. Дядька, размахивая рукой, произносит речь, все аплодируют, а потом принимаются заносить узлы и чемоданы...

Элис тоже несет свою куклу, скакалку и портфель. Теперь у неё будет своя комната. Вот плывет её новый письменный стол. Четверо рабочих с трудом пытаются протиснуть его в дверной проем. Один из рабочих попытался перехватить тяжелую ношу, но не удержал. Стол накренился и ударился боком о стену. Из стола вывалился ящик и поскакал по лестнице вниз к ногам девочки. Элис подняла его и вздохнула. На гладкой коричневой поверхности появилась глубокая царапина. Элис провела по ней пальцем и ещё раз вздохнула.

- Зато у меня будет своя комната...

Элис училась в первом классе новой четырехэтажной школы. Под Новый год ей исполнится восемь лет. У неё есть папа и мама, и старший брат Антон, сейчас он служит в армии, на большом корабле. Родители у Элис уже пожилые. Бывало, в детском садике кричали: "Элис! За тобой бабушка пришла (или дедушка)". Элис обижалась, ей казалось, что её родители самые молодые и самые красивые на свете, особенно папа.

Папа работает на машине-фургоне. Новую машину папе не дают, потому что ему скоро на пенсию, вместе с папой на пенсию выйдет и его машина. За многие годы они так привыкли друг к другу, что понимали с полуслова. Когда машина пофыркивала, папа заливал в неё масло, а если папа не замечал колдобину, машина сама объезжала её. Папина машина была с гонором, кроме папы она никого не слушалась. Когда он уходил в отпуск, она тоже отдыхала, и не заводилась совсем.

Мама работала в кафе, пекла вкусные пирожки. Маленькая щупленькая, она месила тесто, ласково с ним разговаривая. Раньше мама делала это вручную, а теперь специальная машина металлической рукой-лопатой переворачивает вязкое, мягкое тесто. Тесто всегда слушается маму, весело сворачиваясь во всякие пироги, пирожки, ватрушки, раскатываясь в хворост, надуваясь в пончики. В мамину смену, пирожки в магазине никогда не задерживаются, их раскупают сразу...

Со счастливым лицом мама ходила по комнатам, все ещё сохранявшим запах краски. Она аккуратно поставила на подоконник своего любимца - лимон, редкое растение для этих широт. Капризное дерево иногда снисходительно одаривало маму зеленым горьковато-кислым плодом внушительного размера. Это случалось не чаще одного раза в два-три года. Лимону сразу же понравилось его новое местожительство. Широкие подоконники, большие окна. Ловя солнечный свет, сознавая свою значимость, растение раскинуло ветви, расправило листья. На одной из ветвей покачивался зеленый плод размером с теннисный шарик, мама подвязала его марлей к ветке. Лимончик ещё не созрел, но ко дню рождения Элис собирался это сделать.

Словно по заказу сегодня на улице замечательная погода, бабье лето. Элис выглянула в окно. Девочка в розовой куртке, и розовой шапке стояла около кучи домашней утвари. Она подняла чемодан, подержала его на весу и тут же поставила на место. Стул тоже ей не понравился, а вот крышка от кастрюли пришлась по вкусу. Прижав её к животу, словно щит, она пошла к подъезду. Дверь за ней хлопнулась и вновь открылась, на пороге стояла та же самая девочка, только уже без крышки. Элис немного удивилась. Девочка снова подошла к горке вещей и смело потянула чемодан. Он был очень тяжел. Перехватив его двумя руками, потащила к подъезду. Вскоре она исчезла в дверях, и тут же вновь появилась, но уже без чемодана. И сразу ухватилась за стул. Стул был неудобен. Растопырив ножки, он застрял в дверях подъезда. Девочка запыхтела, но быстро сообразила, перевернула стул спинкой к животу и, попятившись задом, скрылась в подъезде.

Через миг на пороге опять стояла девочка в розовой куртке и розовой шапочке. Приставив ко лбу ладонь-козырек, девочка глянула на небо. Вдохнув полную грудь теплого воздуха, она нехотя подошла к вещам и, покопавшись, выбрала ручку от мясорубки. Все повторялось: два раза тяжелые вещи, один раз легкие, два раза весело, один раз с кислым лицом.

- Наши соседи, со второго этажа, - проследив за взглядом, подсказал папа.

Элис прижалась лбом к стеклу. Пока она не знала, кто поселится в их доме, с кем можно вместе играть. В старом городе у неё осталась подруга Ниночка. Они вместе ходили в детский садик.

- Наверно вот эта удивительная девочка будет моей подругой, - подумала Элис.

В дверь позвонили. На пороге стояла дама внушительных размеров. Она представилась тетей Тоней. По квартире разнесся аромат дорогих духов. Это была соседка по площадке. Погладив Элис по голове, она ласково произнесла:

- У меня тоже есть девочка, она учится в десятом классе. В какую ты ходишь школу?

Узнав, что Элис ходит в новую школу, тетя Тоня обрадовалась:

- Леночка тоже там учится!

Тетя Тоня ещё рассказала, что на второй этаж заселилась семья с тремя девочками близнецами, похожими друг на друга, как три дольки одного апельсина. А что бы их ни путали, мама заплетает старшей дочке одну косичку, средней две, младшей - три. Говорят младшая дочь - самый опасный ребенок в Старом городе.

- Так вот оно что! Значит вместо одной удивительной подружки в розовой куртке, у неё будет три...

Глава 2

Таинственная кладовка

Элис держала в руках стопку книг. С этим новосельем все стало с ног на голову. В комнате навалом лежала разобранная мебель, валялись спинки от кроватей, коробки, чемоданы, баулы. Переползая через нагромождение вещей, Элис искала достойное место любимым сказкам. Но все пространство занимали всевозможные сковородки, тазики. На подоконнике раскинул ветки мамин любимый лимон. Да и углы все были заняты: в одном утробно выл и трясся старый холодильник, другой - около окна, занимал новый письменный стол, третий ...

А может положить на стол?

"Надо потеснить учебники", - решила Элис и направилась к столу, но тут же споткнулась о чемодан. Тот, покачнувшись, свалился набок. Крышка, жалобно щелкнув, отскочила, и из чемодана выпала папина электробритва. Элис замерла, зажмурилась, надеясь на чудо! Но... Смачно крякнув от удара, бритва развалилась на жалкие кусочки...

Элис аккуратно перешагнула через обломки и тут же, вернувшись, стала собирать остатки бритвы в футляр. Да, попадет ей от мамы!

- Ну, да, ладно, - вздохнула девочка, - куда вот книги девать?

Оглядев комнату, Элис обратила внимание на дверь кладовки. Она подергала за ручку, дверь не поддавалась, дернула посильнее - снова никакого результата. Тогда она попыталась заглянуть в щель между створками, но там было темно. В эту самую минуту девочка уловила странный шорох. Она прижалась ухом к двери. Там явно кто-то был! Этот кто-то копошился и глубоко вздыхал. Элис отшатнулась, книги посыпались из рук... Ничего удивительного в том, что "Книга о маленьких волшебниках" упала и раскрылась на самой интересной странице. Надо к тому же заметить, что сказки производили на Элис особое действие. Элис вмиг, забыв о кладовке, усевшись на корточки, стала читать. Она листала книгу, когда в комнату заглянул папа:

- Что за шум?

- Папа! - Элис оторвалась от книги, немного помолчала. - Я дверь не могу открыть.

- Какую дверь? - уточнил папа.

- В кладовку. Можно я туда книги положу?

Папа направился к кладовке. Элис последовала за ним. Было жутко интересно, а вдруг там кто-то спрятался? Папа споткнулся о чемодан, тот, качнувшись, упал на бок. Крышка откинулась, папина бритва, стукнулась об пол и рассыпалась на мелкие кусочки.

- !!!!!!! - папа хотел сказать крепкое словцо, но сдержался.

"Повезло!" - подумала Элис.

Отец, вздохнув, собрал осколки бритвы, положил в футляр, спрятал в чемодан. Да, мама будет ругаться. Он вздохнул ещё раз и хотел уйти, но Элис напомнила ему о двери.

Папа дернул ручку, дверь моментально отворилась, и оттуда посыпались узлы, баулы, до противности звонко рухнула на пол стремянка. Элис, широко раскрыв рот, уставилась на вещи. Минуту назад она была уверена, что кладовка пуста, не совсем конечно, пуста, ведь там кто-то шевелился, и кряхтел. Но как можно шевелиться, если там даже для воздуха места не было?

- К сожалению, пока все это некуда складывать. Ты, пожалуйста, что-нибудь, придумай, - предложил папа и стал заталкивать баулы обратно.

Нагромождение семейных пожитков напоминало пизанскую башню и грозило сию минуту вывалиться обратно. Тут на пороге появилась мама с новой соседкой тетей Тоней. Оценив обстановку, мама бросилась на выручку, но споткнулась о чемодан, и тот упал... Когда рассыпавшаяся на мелкие кусочки бритва показала всем свое бездумное механическое нутро, мама только ахнула.

- Как же я теперь бриться буду?! - воскликнул папа.

Вещи пошатнулись, угрожая рухнуть. Папа растопырил руки и ноги и щитом встал на их пути.

- Да!? Как же папа теперь будет бриться?

Огорченные мама с тетей Тоней, собрали остатки злополучной бритвы, и мама сказала:

- Зато теперь я точно знаю, что подарить тебе на день рождения.

Вскоре все понемногу успокоились. Вещи благополучно были водворены на свое прежнее место в кладовку, двери заперты на шпингалет. Поцеловав Элис в щечку, папа с мамой и тетей Тоней ушли на кухню, допивать чай и продолжать знакомство. Элис снова стояла посреди заваленной пожитками комнаты со стопкой книг в руках.

- Здравствуйте, Дуся-Муся, здравс...вуйте меня зовут Дуся-Муся, здра...здра...вствуйте...

Эта неожиданно прозвучавшая фраза так напугала Элис, что она плюхнулась на матрас от деревянной кровати. Хорошо, что он валялся здесь, а не в другой комнате.

- Здравствуйте, меня зовут Дуся-Муся, - раздалось снова со стороны окна.

Элис медленно повернула голову. На столе сидел яркий разноцветный попугай. На лапках у него были тонкие красные кожаные перчатки. Впрочем, это могло показаться с перепугу.

Покачивая головой в такт слов, попугай повторял:

- Здравствуйте, меня зовут Дуся-Муся.

- Здравствуйте, - вежливо ответила Элис.

- А...откуда вы? - Элис посмотрела на окно, форточка была открыта. - Ясно! И чего это я испугалась!? Это обычный попугай. Если Дуся-Муся, значит попугаиха, наверное ...

Попугаиха взлетела на окно и замахала крыльями, отчего форточка тихо прикрылась.

- Пить, - сказал птица, и, склонив голову, прищурила один глаз.

Элис сообразила:

- Вы хотите пить?

Дуся-Муся прикрыла другой глаз и вздохнула. Элис показалось, что сделала она это очень глубоко и театрально красиво.

- Вы потерялись? - спросила Элис, уловив зоркий взгляд из-под полуприкрытого века. - Неужели заблудились?

- Дуся-Муся сказала, - хлопнула крылом птица.

- Хотите жить у меня, я буду с вами разговаривать? - предложила Элис.

Попугаиха опять вздохнула, и Элис поняла, что это серьезно.

- Пить, - хрипло повторила птица.

И Элис помчалась на кухню. Она давно мечтала о каком-нибудь домашнем питомце - птичке, рыбке. Но родители не соглашались. Мама говорила, что ей самой вздохнуть негде, а ещё животное. Но теперь, когда квартира большая, наверное, можно. Элис чувствовала, как её распирает от счастья.

Она аккуратно внесла блюдце с молоком и блюдце с водой. "Одно из двух ему наверняка понравится", - размышляла она, осторожно обходя чемодан.

Попугаиха сидела на дверях кладовки и о чем-то увлеченно клекотала. Как только Элис вошла в комнату, птица стихла. Тут Элис показалось, что она опять услышала голоса за дверью. Прильнув ухом к щели, Элис прислушалась. Голоса умолкли, уносясь куда-то вверх.

Птица шумно снялась со шпингалета, устроилась на краю блюдца с водой и уже склонила голову, чтобы напиться, как вдруг раздалась пулеметная очередь холодильника. При этом он ещё завыл и затрясся, но, быстро найдя нужную ноту, продолжил работу в привычном для окружающих режиме. А Дуся-Муся от неожиданности сорвалась в пикирующий полет, громко вопя при этом:

- Я сказала ВСЁ!!! Я сказала ВСЁ!

Холодильник продолжал тарахтеть свою изношенную песнь. А Элис решила успокоить птицу. Успокаивать холодильник было бесполезно, свой рабочий ресурс он отработал ещё в прошлом веке. Родители говорили, что не выбрасывают холодильник на свалку из уважения к его сединам, а на самом деле мама, таким образом, экономила деньги. Она на всем экономила, даже новые вещи она надевала через несколько лет после покупки, пытаясь таким образом продлить срок их службы.

- Я сказала ВСЁ!!! - ещё раз выкрикнула птица. Сделав круг по комнате, она подлетела к окну и, толкнув форточку, вылетела.

- Ну, куда же ты?! - воскликнула Элис. - А как же поиграть? Птичка ...хорошая...

Но Дусе-Мусе было не до игр, она была не птица...

Глава 3

Совещание в изумрудном зале

Алмазная люстра освещала покрытый парчовой скатертью продолговатый стол, стоявший посреди огромного изумрудного зала. Гигантские сталактиты, свесившись с янтарного потолка, казалось, охраняли неземную красоту неведомого царства. Вокруг стола сидели люди и тихо слушали маленького дрожащего человека в черной одежде.

- Не верьте глазам своим, если вдруг услышите, что эта история произошла в Дремучем Лесу, Таежной Глухомани. Все было наоборот, история эта произошла в Лесной Глухомани, Дремучей Тайге. Поверили, а зря. Лес был светлым, ярким, ароматным. А знаете, почему он был таким? Потому, что здесь жили милые обитатели со светлыми чувствами, добрыми сердцами...

- Подожди, подожди, - прервал его громоподобный бас. Голос принадлежал мужчине атлетического телосложения. Звали этого человека Желми, сокращенное от Желтого медведя. Всем своим видом он напоминал медведя - большого и сильного, только с копной каштановых волос и в желтом пиджаке.

- Ты что бормочешь? Тебя за чем посылали?

От такого вопроса докладчик съежился, и даже уменьшился наполовину в размерах. Маленький человечек, с повадками зайца: уши торчком, огромные косые глаза, легкая дрожь в руках. На его сутулых плечах мешком висел потертый фрак, надетый на тонкий свитер с обвислым воротником. Черзи, так звали докладчика, сконфуженно стал оправдываться:

- Я хотел красиво обо всем поведать.

- Ты свои интеллигентские штучки брось. По существу давай, - вмешалась худенькая крашеная блондинка в белом топике и короткой светлой юбке. Это была Белли. Сущая лиса: живые, искрящиеся хитрые глазки, вытянутая мордочка, курносый острый нос и ленивые движения. Разглядывая свой маникюр, она пропела:

- Зря мы поручили ему это дело. Лето прошло, золотой корень не нашли. А наша парадная лестница прикрыта теперь дверью кладовки десятой квартиры. Говорила я вам нельзя Черзи посылать. Теперь все пропало!

- Лишить его бала! - раздались возмущенные голоса.

Все кто сидел за столом, а их было примерно человек двадцать, зашептались. Это был Большой Совет по проведению Волшебного бала в новогоднюю ночь, самого большого праздника таежных жителей Лысой Горы.

Черзи упал на колени и ещё больше затрясся. Всхлипывая, он простонал:

- Честное слово, я облазил весь лес! Золотой корень не расцвел в этом году. Его, наверное, напугали строители. Спросите у птиц. Мыши тоже его не видели. Даже муравьи молчат. Я могу поклясться, что золотой корень не цвел в этом году!

Желми резко кивнул головой в сторону Черзи и встал.

- До Нового Года осталось чуть больше двух месяцев, мы все равно не успеем перенести дворец. У кого есть предложения?

Наступила тишина.

Встал невысокий круглый мужчина, с торчащими, как у бобра, зубами. Он был чем-то озадачен. Словно пытаясь поскорее закончить весь это нелепый разговор, он осторожно предложил:

- Может, отложим бал?

По залу прокатился недовольный ропот. Какой скандал! Последние 500 лет со дня рождения Лысой горы, бал ещё ни разу не отменяли, даже когда горела тайга, и многие погибали. Дозволялось, правда, переносить место проведения бала, но для этого требовалось особое разрешение золотого корня, который своим цветением и указывал это место.

К тому же две недели назад странным образом исчезла Золли - хозяйка Лысой горы. Скандал, одним словом....

Во главе стола, как статуя, неподвижно сидела роскошная пожилая дама в тонких красных кожаных перчатках. Не мигая, она смотрела на собравшихся, и, словно не желая участвовать в разговоре, молчала.

Атмосфера накалялась.

Окинув взглядом присутствующих, пожилая дама разгладила цветную перьевую шаль на плечах и произнесла:

- Не стоит отменять бал, наверняка есть выход. В квартире номер десять живет небольшая семья. Мать, отец, и девочка-первоклассница. Хорошая девочка. Аккуратно носит воду в блюдце, и вежливо разговаривает. Я думаю, она нам не помешает. Кладовка находится в её комнате, через дверь я разговаривала с хранителями зала. Родители спят в другой спальне, далеко - через большую гостиную. Они нас не услышат, тем более что в комнате девочки ревет старый холодильник. С ним можно договориться, чтобы он в эту ночь поработал без перерыва.

- Лестница цела? - спросил Желми.

- Не знаю, сейчас вход завален баулами, всяким домашним скарбом. Я думаю, к новому году хозяйка наведет в доме порядок. И все-таки надеюсь, что мы проведем бал на старом месте, а на следующий год посмотрим, как корень расцветет, - закончила дама.

- Правильно! - вскочила девочка Кикирилла, правнучка Кикиморы болотной. А Черзи не врет, золотой корень не цвел в этом году!

На вид Кикирилла была почти обычной девочкой: голубые джинсы, желтая футболка и огромное количество бантов на голове. Две её косички тонули в обилии разноцветных лент, заплетенных в пушистые шары. Со стороны могло показаться, что движется огромный букет цветов.

- Может нам как-то выставить жильцов из дома?

- Как?

- Заколотить двери, и никого не пускать, - предположила Белли.

- Не забывайте, что у людей Новый Год тоже праздник. Да и Дед мороз наверняка не разрешит, - опять заговорила пожилая дама. - Кстати, у девочки в этот день именины. Родители у неё по нашим наблюдениям довольно экономные. Так что, надеюсь, гостей будет немного, или не будет вовсе.

На другом конце стола послышалась возня. Все, стараясь сохранить самые добрые выражения на лицах, устремили туда любопытные взгляды. Белли на секунду оторвала глаза от маникюра:

- Крапива с Чертополохом сцепились.

Девушка с зеленым лицом и такими же растрепанными зелеными волосами нервно икала. У неё всегда начиналась икота, когда она ссорилась с Чертополохом. Небритый юноша, размахивая руками и срываясь на фальцет, что-то доказывал ей. К всеобщему ужасу Крапива разразилась громкими рыданиями. Подрагивая узкими плечами, она уткнулась в переплетенье своих рук.

Чертополох замолчал, окинув присутствующих изумленным взглядом:

- Я только пытался объяснить, что, может быть, стоит перепроверить дверь. Вдруг птица ошиблась?

- Вы что мне не верите?! - ошеломленно воскликнула пожилая дама.

- Да!!! Ты ей не веришь?! - сердито повторила Крапива, вмиг забыв о рыданиях. Слезы мгновенно высохли, и она уставила свои зеленые глазки на Чертополоха. Тот только пожал плечами, предпочитая больше ни во что не ввязываться.

- Верим, - сказал Желми, - но ещё раз проверить не помешает.

Дама надула губки и обиженно передернула плечами. Шаль поползла вниз и свалилась под стол. Чертополох, чувствуя себя немного виноватым, кинулся её поднимать.

- Хорошо, я ещё раз слетаю, и ПЕРЕПРОВЕРЮ. Снова придется прикинуться дурочкой - здр...аству...йте, меня зовут Дуся-Муся, - гортанно выкрикнула дама.

Тут снова вскочил Бобр. Помахав руками в воздухе и не сказав ни слова, потерял равновесие и свалился на колени Кедра. Кедр, могучий мужчина, с квадратными плечами, сидел на двух стульях. В этот момент он пытался своими крючковатыми пальцами застегнуть пиджак, который уже лет двадцать не застегивался. Сегодня одна пуговица поддалась. Втянув в себя воздух, Кедр напрягся, и тут ему на колени рухнул Бобр. Пуговица отскочила и запрыгала по мраморному полу.

- Ты чего?! - забасил Кедр. - Не на свой стул прыгаешь?

Он подхватил Бобра за шиворот двумя пальцами и водрузил его на законное место.

Бобр насупился и стал шмыгать носом.

Черзи, довольный тем, что о нем забыли, свесив уши, тихонько похихикивал. Он заметил, как бурая пуговица, сделав пару кругов, остановилась у его ног. Черзи поднял её и осторожно протянул её Кедру. Но тот занятый Бобром не обратил на него внимания. Черзи вздохнул, решив дождаться более благоприятного случая, сунул пуговицу в карман.

Проследив за действиями Черзи, Вьюн - высокий худой человек, что-то записал в свой блокнот. Он всегда присутствовал на всех собраниях, и никогда не вмешивался в диалог. От заданий он увиливал, при этом оставаясь в курсе всех событий. Его недолюбливали - толку мало, зато постоянно путается под ногами. Это был талантливый пройдоха.

- Из этой пуговицы можно извлечь выгоду. Но какую? На досуге обдумаю, сказал себе Вьюн

- Накануне бала, - сказал Желми, - надо устроить снежную бурю. Я договорюсь с ветром. Бобр завалит дорогу к дому. А после уроков Кикирилла отвлечет девочку. Подробности в рабочем порядке. К крайним мерам не прибегать!

Все зашевелились, по залу прошел ропот.

- И не опаздывайте на бал! - предупредил всех Желми, собирая бумаги со стола.

Все собравшиеся встали и, обсуждая проблемы, двинулись из зала. Чертополох, запнувшись об стул, опрокинул его. Тот, зацепившись ножкой за скатерть, потянул её на пол. Бумаги Желми осенней листвой запорхали по всему залу. Чертополох, сбивая гостей, стал носиться за бумажками. Вьюн снова сделал какую-то запись в своем блокнотике.

Воспользовавшись замешательством, Крапива подбежала к Белли и шепотом спросила:

- Что-нибудь известно про Золли?

Хозяйка Лысой Горы Золли - старшая сестра Белли. Они были очень похожи друг на друга, отличались только шубками. В день рождения Белли подарили белую лисью шубку, как у папы. А Золли, как старшая сестра, с рождения носит золотисто-перламутровые меха, в точности повторяющие мамин наряд.

На прошлогоднем балу Золли была избрана хранительницей Лилии. Обладатель Лилии становился хозяином Лысой горы и отвечал за все, что происходило в тайге. Совсем недавно Золли таинственным образом исчезла. И теперь никто не знал, где она. Говорить об этом вслух никто не решался. А сплетни по тайге ходили разные. Кто-то злорадствовал, что Золли просто сбежала, не справившись с обязанностями, кто-то сочувствовал, предполагая беду.

- Не знаю, - пожала плечами Белли, хотя она была уверена, что с Золли что-то случилось. Белли не допускала и мысли, что Золли беспричинно исчезла или сбежала

Еще и по этой причине бал нельзя было откладывать. На нем Провидение подарит Лилию достойному. Тайга не может жить без хозяина.

Уловив горечь в настроение Белли, Крапива воодушевлено произнесла:

- Я уверена, Провидение подарит Лилию тебе! Белли эта мысль не очень понравилась. Если бы Лилия перешла от сестры, она была бы счастлива, но не сейчас...

Глава 4

Вьюга

Вьюга разыгралась не на шутку. Словно разозлившись на кого-то, она поднимала столбы снега, закручивала их в воронки. Элис склонив голову, пыталась справиться со стихией. Дышать было нечем. Меняя направление, снег набивался путникам в глаза и нос. Последним ориентиром служили редкие, ещё не вырубленные березы. Сухой стук их оголенных замороженных веток пугал...

Коротко ухнула птица, разнесся протяжный вой. Элис соскользнула с тропинки и провалилась в сугроб. Лена бросилась помогать. Поддерживая одной рукой Элис, второй она пыталась отыскать соскользнувший с ноги валенок.

- Лишь бы найти, лишь бы найти, - приговаривала она. Элис подпрыгивая на одной ноге, ловила равновесие, дергала Лену за руку и очень ей мешала.

Ветер с размаху бросил в девочек очередную охапку снега, Лена закашлялась. Элис нагнулась и стряхнула с головы снег. Сквозь наползавшую тьму из сугроба сверкнула пара горящих зеленых глаз. Элис похолодела, сердце заходило ходуном, грозя выскочить из груди. Нога тоже замерзала, три пары шерстяных носок уже не помогали. Лена долго возилась в сугробе, но вот она разогнулась, в руке у неё был валенок, белый от снега.

- Держи.

Вдалеке, на фоне темного ночного неба обозначилась коробка дома. Элис мгновенно воодушевилась. Где-то в глубине души уже появилась мысль, что они сбились с дороги. А перспектива провести День рождения и Новый год в тайге не радовала...

- Какая ты нескладная, - обмолвилась Лена, но ветер унес эти слова.

Элис и так чувствовала себя неловко. Родители купили валенки на два размера больше. Если ходить как-то ещё можно было, бегать тяжеловато, зато вот потерять валенок было очень просто. Валенки с горки уезжали быстрее хозяйки, и летели выше головы, когда Элис играла с мальчиками в футбол.

Вцепившись в руку Лены, Элис вновь поплелась за старшеклассницей. Не оглядываясь по сторонам, она старалась ступать след в след. Позади угрожающе скрипнула береза, по стволу флажком затрепетала отодранная береста. Элис почувствовала, как напряглась рука Лены.

Лена честно выполняла порученное ей дело - провожала первоклассницу Элис домой. Ей совершенно не хотелось быть сегодня нянькой. С самого утра она мечтала, о том, как будет встречать Новый год со своим другом Сережей. Они учатся в одном классе, и ещё осенью договорились, что будут наряжать елку и готовить бутерброды к салату "Оливье" совсем одни...

Сережка ушел с третьего урока, ещё до начала пурги. Его родители уехали в старый город к родственникам. Естественно, когда Лена узнала, что её мама и папа разрешили ей встречать Новый год с Сережкой, радости её не было предела. Еще месяц назад мама провела переговоры с молодым человеком и вытащила из него честное слово, что с её милой девочкой ничего страшного не случится. Сережка, слегка покраснев, молча кивал головой. Мама Лены была педагогом и поэтому открытый разговор считала оправданным методом.

Как только началась метель, уроки сразу были отменены, и директор отправил всех по домам. Школьный автобус, хлопнув дверью, быстро укатил в Старый город. Сегодня к новому дому отправились только Лена и Элис. Недоумевая по поводу вдруг разыгравшейся стихии, директор снарядил Лену инструкциями, потуже затянул шарф на Элис.

Новогодние утренники прошли ещё вчера. Сегодня дети собрались, чтобы узнать свои полугодовые оценки. Элис же пришла в великолепном настроении: все-таки день рождения. Обычно на последнем уроке именинник угощал одноклассников сладостями, все вставали, пели песенку и дарили маленькие подарки. Все планы спутала неожиданно разыгравшаяся вьюга. Уроки скомкано закончились, впопыхах поздравив Элис, учительница собрала детей, живших в Старом городе, и уехала с ними. Такое поздравление не очень обрадовало девочку, но Элис вспомнила про родительский подарок...

Сегодня утром сквозь сон Элис услышала нежную колыбельную мелодию... Она открыла глаза. На письменном столе стояла кукла в розовом платье и, напевая песенку, качала маленькую куклу-дочку.

Мама с папой умиленно наблюдали за Элис. Та вскочила, и, взвизгнув от радости, схватила куклу.

Не успела Элис опомниться, как мама протянула Элис ещё один большой сверток.

- Это тебе от брата, - ласково погладила она бумагу, словно в неё был завернут сам Антон.

Во рту от счастья пересохло, пальчики задрожали, и Элис стала разворачивать бумагу. Там был портфель, новенький, с поблескивающими замочками. Какая красота! Битый час Элис уговаривала маму, разрешить хотя бы сегодня, в день рождения, пойти с ним в школу. Мама, скрепя сердце, разрешила. Потом Элис долго гадала, что все-таки положить в обновку: куклу или учебники. Но кукла не поместилась в портфеле, пришлось нести учебники.

А позже все пили чай с большим тортом в виде цифры восемь, за столом сидела как полноправный член семьи красивая кукла с маленькой дочкой на руках. В корпусе куклы была батарейка с черной кнопкой. Элис, нажимала на кнопку и Кукла в розовом платьице пела и качала дочку...

Хотя Элис просто мечтала окунуться в домашнее тепло, неожиданно возникший дом немного ошеломил девочек. Они побрели вдоль него. Элис нагнув голову, словно бык, сопротивлялась порывам урагана, и надеялась, что Лена вот - вот найдет подъездную дверь, и можно будет вздохнуть полной грудью. Неожиданно Лена запнулась и ударилась о выступ балкона. Шаря перед собой рукой, она крикнула:

- Балконы на первом этаже. Кажется это не наш дом. У нас балконы начинаются со второго ...

Элис проследив за направлением руки Лены, обомлела:

- Мы заблудились!

Элис прикрыла варежкой рот, дышать стало легче. Смахнув слезинку, она спросила:

- Тогда где же наш дом?

- Не знаю! - зарыдала Лена.

Элис вдруг стало душно, по спине холодной струйкой побежал пот, в носу защекотало. Рядом вновь ухнула птица, эхом прокатилась ровная дробь звуков, словно бубен шамана зазывал к колдовскому костру.

Элис вздрогнула, захотелось поскорее спрятаться, скрыться, залезть под одеяло, и забыть обо всем: о дне рождения, о Новом годе. Не отдавая отчет своим действиям, Элис забарабанила по ближайшему стеклу, единственного тускло освещенного окна. Заиндевевшее стекло, не выдержав натиска, вдруг пискнуло и посыпалось внутрь. Клубы вырвавшегося пара мгновенно окутали девочек. Сбив с рамы осколки, Лена нырнула в глубину.

- Элис, это же наш подъезд, это наш дом!!! - голос Лены раздавался откуда-то издалека, словно из подвала. Одинокая лампочка, свисающая с потолка, тускло высвечивала силуэты серого подъезда.

- Давай быстрее, холодно, - протянула руку Лена.

- Осторожно не упади....

Элис, вся сжавшись, пролезла в узкое окно и очутилась на сыром полу. Пол, поблескивая от разбитого стекла, местами обледенел, и Элис обязательно бы упала, не подоспей к ней на помощь Лена. Но это было уже неважно. Главное она у себя дома, в родном подъезде.

Они вместе двинулись наверх. Лена пригляделась к номерам квартир, пытаясь в полумраке угадать цифры.

- Это второй этаж. Получается, что наш дом так занесло снегом! - прикинула она, - давай быстрее, может, успею ещё к Сережке, пока весь дом не завалило.

В разбитом окне призраком промелькнула чья-то тень. Девочки взвизгнули и, не договариваясь, ринулись наверх. Увлекая за собой целый сугроб снега, тень стала протискиваться в оконный проем. Лена уже колошматила двери всех квартир второго этажа.

- Помогите, помогите! - кричала она, сбивая кулаки. В двери сестренок-тройняшек она била ногами.

Элис же перепрыгивая через три ступеньки, неслась на третий этаж. Ужас, охвативший её, придал ей нечеловеческие силы. Руки предательски дрожали. Ключ от квартиры, привязанный на веревочку, застрял под воротником, и категорически отказывался вылезать наружу. Наконец она вытащила злополучный ключ и вставила его в замочную скважину.

Замок щелкнул, Элис облегченно вздохнула, и толкнула дверь. Но та не поддалась, будто была закрыта ещё на сто засовов. Еще толчок - безрезультатно, дверь категорически отказывалась пустить хозяйку домой.

Лена продолжала кричать, призывая добрых людей на помощь. Вдруг она стихла. И тут у Элис от самого настоящего ужаса, подогнулись коленки, и она, спиной прижавшись к родной двери, сползла по ней на пол. Подозревая самое худшее, она вся превратилась в слух.

Лена молчала, не подавая признаков жизни. Когда Элис овладело полное отчаяние, она неожиданно уловила тонкий звук. Это был тихий смех. Прислушавшись, Элис отчетливо поняла, что смеялась Лена, при этом что-то приговаривая. Потом вновь наступила тишина.

Слезы моментально вырвались из плена. Они текли по щекам, губам, за воротник... Элис подползла к краю лестницы, заглянула в проем и обомлела: Лена стояла вытянувшись, на цыпочках и самым бессовестным образом ... целовалась...

В момент, когда грозит смертельная опасность!

Конечно же, Элис узнала Сережку. Не веря своим глазам, она мячиком скатилась на второй этаж.

- Ты напугал нас!!! Я чуть не умерла от страха! - кричала Элис, утирая предательские слезы и дергая Сергея за куртку

Сергей, обняв Лену за плечи, виновато улыбнулся.

- Извините, я не хотел ... Вообще-то я уже в третий раз прихожу. Бутерброды я приготовил, пошли скорее ко мне, а то с крыши придется прыгать.

Сергей был прав. Он жил в шестом подъезде, и если они не поторопятся, то останутся на Новый год здесь без елки и за пустым столом.

- Пойдешь с нами? - спросили они Элис. Тут как-то особенно пронзительно застонала метель. Где-то заскрипела дверь, что-то загрохотало, завыло, заухало. Словно все таежные звуки собрались разом.

Элис, перекатившись с носка на пятку своих круглых валенок, отрицательно мотнула головой.

- Я пойду домой, у меня сегодня день рождения, приедут папа с мамой и будут меня поздравлять.

- В такую погоду, ни одна машина не выедет из Старого города, - сказал Сергей. - Не упрямься, пошли!

Элис хмыкнула носом, и тихо произнесла:

- Давайте я хоть портфель оставлю, не тащиться же с ним до шестого подъезда.

Сергей взглянул на Лену, та утвердительно махнула головой.

- Пошли. Где твой портфель?

И тут Элис поняла, что она не знает где её портфель. Она поняла, что дело плохо. Очень плохо. Портфель она потеряла уже давно, и явно по дороге.

- Из школы я вышла с портфелем, а в окно лезла без него, - ответила Элис. - Я, наверное, потеряла его там, где валенок с ноги слетел. Ну, конечно же! Помнишь, я потеряла валенок, потом упала, там он и остался. Надо сбегать за ним! - ринулась она к окну.

Сергей поймал её за рукав шубы:

- Глупая, да в такую погоду ничего не найдешь, дома заносит, а ты портфель собралась искать. Пошли скорее, смотри. - И он указал на разбитое окно, почти полностью заваленное сугробом.

- Я все равно не могу так просто уйти, мне обязательно надо оставить маме хотя бы записку. Представляешь, что скажет мама если не найдет меня дома?

Элис поднялась на свой этаж, подошла к двери и стала её толкать. Вдруг она захихикала.

- Ты чего? - недоверчиво глянул Сергей.

- Ну, хорошо, сейчас я напишу записку, и пойду с вами. И что я буду делать? Смотреть, как вы целуетесь?

- Не надо смотреть, - смутилась Лена.

Сконфуженный Сергей запыхтел от натуги, дверь не поддавалась.

С ней творилось что-то неладное. Чуть приоткрываясь, дверь с треском захлопывалась, словно кто-то с другой стороны упорно её держал.

- Давайте вместе!

Девочки налегли, хлоп - дверь неожиданно открылась, ударившись о стену в прихожей. Друзья ввалились в квартиру, и, не удержав равновесия, распластались на полу...

По квартире гулял ветер. Окно на кухне было распахнуто. Вырванные из своих гнезд шпингалеты вместе с болтами, словно ненужный хлам, сиротливо валялись на полу.

- Лимон!!! - ойкнула Элис и рванула в большую комнату.

Завернувшись в шторы, Лимон стоял на табуретке. Элис показалось, что она поймала его укоризненный взгляд. Если бы Лимоны умели колдовать, наверняка он бы сейчас превратил Элис в паука, почему-то решила девочка. Ее даже передернуло от отвращения, когда она представила себя мохнатым пауком, перебирающим лапками по стене. Тут она вспомнила про свою куклу с малышкой. Их она нашла под подушкой в своей кровати.

Сергей проверил все комнаты: окна закрыты, свет горит, телевизор не работает. Все в своем естественном состоянии, лишь резкий ветер с завыванием бил в окно.

- Скоро все кончится, - убежденно заявил Сергей.

Элис вздохнула:

- День рождения кончится, Новый год кончится.

- Новый год кончится через год, а вот новогодняя ночь, кажется, наступит без нас, - предположил Сергей. Лена засуетилась:

- Давай быстрей решай, или остаешься или идешь с нами.

- Иду, - заслышав вой с улицы, моментально согласилась Элис.

- Только возьму с собой Лимон и куклу.

У Сергея с Леной округлились глаза.

- Лимон?! - в один голос воскликнули оба.

- Ну, он же без меня замерзнет, мама мне никогда не простит. Портфель потеряла, Лимон поморозила. - Элис стала стягивать с табуретки огромную кадку с растением.

- Да лучше я пойду искать портфель, буду искать всю ночь, переверну все сугробы, но Лимон не потащу! - Нахлобучив шапку на глаза, Сергей двинулся к двери.

Лена бросила злой взгляд на Элис. Элис в ответ нахохлилась:

- Тогда я не пойду!!!

- И не надо! Напугала! - бросила Лена, - Сергей я с тобой! Сергей рванул дверь и обомлел.

Глава 5

Новогодний бал

В коридоре, на площадке стояла девочка с огромными бантами на голове. Она тянула пальчик к кнопке звонка.

- С маскарада? - догадался Сергей.

Девочка, ойкнув от неожиданности, несмело произнесла:

- Вот портфель, - и протянула новенький портфель Сергею.

Выглядывая из-под руки Сергея, Элис завопила:

- Портфель!!! Мой портфель! - она закружилась по квартире, прижав потерю к груди. - Я думала мама пришла, а это - он, мой миленький!

У Сергея отлегло от сердца. Не надо тащится в ночь, и перетрясать сугробы. Можно праздновать Новый Год.

- Собирайся, - сказал он Элис и обратился к девочке, которая была примерно такого же возраста, что и Элис. - Тебя мы тоже можем взять с собой. Ты, наверное, живешь в нашем доме?

- Угу, - утвердительно кивнула головой она.

- А в какой квартире? - уточнила Лена.

Девочка неопределенно махнула рукой в сторону.

Элис, разинув рот, слушала и не торопилась собираться. Тут Сергея осенило!

- Послушай, а если вам остаться вдвоем?

Девочка, сообразив, что от неё требуется, отрицательно замотала головой.

- Мне на бал, новогодний. Я принесла портфель, чтобы вы поскорее ушли, быстро стала она тараторить.

Сергей призадумался. Он не очень-то понял, что значит "поскорее ушли".

- Неужели нельзя было понять, что у меня сегодня день рождения, и я не собираюсь уходить из дома, - вступила в разговор Элис, и зябко передернула плечами. Шубка уже не согревала. - Советую вам поторопиться, а то Новый Год пробежит мимо вас.

Сергей не на шутку рассердился.Тоже мне, какая-то малышня будет ему указывать!!! Он взял Лену под руку, и увлек её за собой в глубину подъезда.

- Пока, - взмахнул он рукой, спускаясь по лестнице. - Счастливого Нового Года и дня рождения. Желаю, чтобы твои родители не заблудились и пришли сегодня домой.

Элис взвизгнула от восторга. Ее почему-то обрадовала перспектива остаться одной дома.

- Может, передумаешь, - спросила девочка с косичками.

- Ай! - махнула Элис рукой. - Пошли ко мне, у меня есть торт-мороженое. А тебя как зовут?

- Кикирилла, - сказала девочка, и нехотя прикрыла за собой дверь. В квартире сразу стало тепло и тихо. Словно и не было открытого окна, запорошенного снегом пола, страшного завывания вьюги. Только холодильник словно согревшись, или почувствовав свою необходимость, заявил о себе пулеметным треском. Лимон встряхнулся, помятые шторы отпущенные за ненадобностью, повисли на гардинах.

- Что делать будем? - следуя за Элис, поинтересовалась Кикирилла.

- Давай поиграем.

- Во что?

- Сначала в мой день рождения, потом нарядим елку, а если успеем, встретим Новый год.

- Ума не приложу, что с тобой делать! - сокрушалась Кикирилла, ложкой ковыряя торт. - Ты нарушила все наши планы. Ну почему ты не испугалась пурги? Желми так выл, чуть глотку не надорвал.

Элис недоуменно уставилась на девочку. Вдруг она сообразила:

- Я поняла, это подарок. Это такой сюрприз, да?

Кикирилла устало вздохнула. В дверях раздался звонок. Элис вскочила и вприпрыжку кинулась открывать. На пороге стоял мужчина в желтом костюме. Увидев Элис, он удивился:

- Ты что здесь делаешь?

- А вам кого?

Увидев за спиной Элис Кикириллу, человек обратился к ней:

- Что она здесь делает?

Кикирилла пожала плечами.

- Да вот, осталась...

- Так, - произнес Желми, переступая порог. - Через час открытие бала, пургу я остановил, скоро начнут прибывать гости. - Он сложил на груди руки, вид у него был весьма суровый.

Элис не понравилось, что она не понимает о чем идет речь.

- А в чем дело? - спросила она строго и совсем по-взрослому.

- Те двое ушли? - обратилась Кикирилла к Желми.

- Я их проводил до подъезда, и завалил до самой крыши. В доме больше никого нет, только бабушка в четвертом подъезде, но она так напугана, что думаю, неделю нос из дома не высунет.

Кикирилла деланно веселым голосом поинтересовалась у Элис.

- Пойдешь с нами на бал?

- Это против правил, - резко предупредил Желми.

- Пойду, - сразу согласилась Элис. - Только надену шубу, и...тут она немного замялась и любезно попросила, - а можно я возьму с собой Лимон?

- Шубу одевать не надо, Лимон сам пойдет, не маленький, - немного подумав, сдался Желми. - Ну и бал в этом году!!! - он направился в комнату Элис, и распахнул двери кладовки.

Грянула музыка. Первые аккорды, прогремев фанфарами, плавно перетекли в нежную мелодию. Хрустальная лестница, подсвеченная изнутри, устремилась вверх. Бордовая бархатная дорожка покрывала идеально гладкие ступени. По краям лестницы в парадной строгости стояли стражники-муравьи.

Элис прижала руки к лицу, взглянуть на лестницу у неё не хватало решимости.

- Это сон, - подумала она и оглянулась назад: её кровать стояла на месте, стол тоже, все оставалось по-прежнему. Привычную картину меняла только неизвестно откуда взявшаяся лестница. Кто-то тронул руку девочки, словно приглашая её смириться с увиденным.

- Нам пора. Ничему не удивляйся и не бойся. Я, думаю, бал тебе понравится, - шепнула Кикирилла, и осторожно подтолкнула девочку вперед. Элис собралась с духом и ступила на лестницу.

- А я?! - взвизгнул кто-то пронзительно.

Элис вздрогнула всем телом. Обернувшись на голос, она не поверила своим глазам. Из горшка с лимоном выкарабкивался тонкий человек. Опустившись на пол, он отряхнул узкие брюки, одернул пиджак. Вся одежда была зеленого цвета в ярко-желтых пятнах, напоминающих цвет лимона. В левой руке он держал малышку в белом платьишке. Малышка капризно сосала соску, и тянула ручки к Кикирилла. Поравнявшись с девочками, Лимон (а это был именно он) кисло сморщив лицо сказал:

- Без меня нельзя, - отцепив ручку малышки от своего уха, он добавил, без неё тоже нельзя.

- Прошу, - в шутовском поклоне пригласил Желми.

Лимон, не заметив иронии, важно ступил на бархат. Элис, Кикирилла, Желми тронулись за ним. Вдруг Лимон остановился. Оглянувшись по сторонам, он капризно поджал губки:

- Где она?

- Кто? - разом спросили все.

- Кукла в розовом платьице, у нас с ней так много общего.

Элис, приподняла одеяло, и увидела смущенное, раскрасневшееся лицо Куклы. Элис уже ничему не удивлялась. Кукла вылезла из-под одеяла, подхватила малышку, и удобно устроив её на руках, мило всем улыбнулась. Лимон предложил ей свою руку, Кукла ещё больше покраснела. Белми любезно растопырил локотки, приглашая Элис и Кикириллу. Муравьи, склонив головы, учтиво приветствовали гостей.

Вновь грянула музыка, уже на самом верху. Элис оглянулась. Внизу, в её комнате, у основания лестницы она заметила большое скопление народа.

- Кто это? - запнувшись, спросил она.

Кикирилла, повернувшись, улыбнулась и пообещала, что расскажет обо всех гостях. Только немного позже. Как только она это сказала, Элис зажмурилась от яркого света, неожиданно ослепившего её. Привыкнув к свету, Элис разглядела огромный роскошный зал. Все кругом переливалось, сверкало, искрилось. Словно все богатство мира сосредоточилось в одном месте. Янтарная мозаика переплеталась с орнаментом из опала. Рубиновые змейки, словно капилляры, пронизывали и потолок, и стены, и пол. Сотни свечей бросали причудливые тени и дарили миллионы огней от алмазных вкраплений ...

На балконе играл оркестр музыкантов-кузнечиков. Дирижер-саранча, посматривая вокруг, гордо махал руками. Заметив первых гостей, он изящно поклонился, и едва не смахнул ноты скрипачей фалдами своего фрака. Элис стало смешно, но Кикирилла не дала похихикать, потащила её направо.

- Здесь будет удобнее смотреть на гостей, - сообщила она, заведя девочку за сталактитовую колонну. - Тебе обязательно надо с ними познакомиться, иначе ты ничего не поймешь. Вот смотри.

В зал неспешно вплыла полная дама вся в цветах.

- Это Цветочная поляна, - указала на неё Кикирилла. - Рядом с ней Фруктовый сад. - Мужчина, сопровождавший полную даму, был похож на корзину с фруктами. Как у генерала, на плечах у него вместо погон лежали гроздья винограда, на груди, словно ордена, - крупные ягоды клубники. Вместо пуговиц глянцем поблескивала черная смородина. Между глазами-вишенками торчал нос-груша, прикрывая малиновые губы. На волосах россыпью висела черника, морошка, земляника.

Не успела Элис толком разглядеть эту колоритную пару, как на их месте появилась золотистая дама. Кикирилла тут же рассказала, что это Копна Соломы, а сопровождает её супруг - симпатичный Стог Сена. Элис с первого взгляда поняла, что кавалер намного младше своей золотокудрой супруги. Очутившись в зале, Стог сена отвлекся и стал внимательно разглядывать зал, словно искал кого-то.

Быстро прошла молодая растрепанная пара: зеленая барышня-Крапива, с прицепившимся к ней Чертополохом. Огромный Кедр вальяжно проследовал в глубину зала, его сопровождал худой Вьюн, подобострастно заглядывающий в глаза. Затем проследовали: тонкая Рябина с усталым Дубом, Бобр с Бобрихой, Черзи с Белли, и многие, многие другие.

Элис уже не понимала о чем и о ком говорит Кикирилла, от обилия новых лиц у Элис закружилась голова. А гости все прибывали, и прибывали. Казалось, здесь собралась вся тайга, и все её жители. В немом восторге Элис, слушая Кикириллу, и давно утратив всякую способность что-то понять, только вежливо кивала головой.

Наконец, лестница опустела. Кикирилла облегченно вздохнула. Распорядитель бала Ворон окинул взглядом всех приглашенных. Удовлетворенный увиденным, он широко улыбнулся. Последний штрих, и можно объявлять открытие бала. Все притихли, ожидая начала праздника.

Распорядитель, спускаясь по лестнице, направился к двери, с намерением её затворить. Элис сверху видела как он, взявшись за ручки двери, стал тянуть её на себя. Дверь готовая захлопнуться вдруг вновь распахнулась, увлекая за собой распорядителя. Распорядитель не удержался и рухнул в объятия дородной дамы в красных перчатках.

По залу прокатился ропот, вперемешку с насмешками. Дама-попугай виновато улыбнулась:

- Проспала, впервые проспала, - забормотала она, словно извиняясь. - На девятнадцать дней прилегла, а проспала двадцать...

Распорядитель, оказавшись в столь щекотливом положении перед гостями, задергал ногами. Дама, опомнившись, отпустила непроизвольную добычу, и даже поправила ему на шее бабочку. Бабочка недовольно фыркнула, и, взмахнув яркими крылышками, замерла.

Взволнованный распорядитель поправил длинные волосы-перья, и громогласно объявил:

- Бал!!!

Вновь грянул оркестр, кавалеры ангажировали дам, и закружили их в вихре танца. Элис пригласил неизвестно откуда взявшийся серенький мальчик. Склонив голову, он представился:

- Воробушек.

- Нет, спасибо, - покачала Элис головой. Она никогда не танцевала на балах. Воробушек ещё раз склонил голову, и мило улыбнулся. Кикирилла подтолкнула Элис вперед.

- Здесь никто не умеет танцевать, даже если ты ошибешься, я буду рядом, зашептала она.

Мимо в танце пронеслись Лимон с Куклой. Элис весело кружилась. Никто над ней не засмеялся, когда она рухнула на колени Цветочной поляне. Словно окунувшись лицом в букет, Элис уловила аромат цветов. Никто её не ругал, когда она нечаянно смахнула с головы дамы-тополя, гнездо с птенцами. Даже дама в ажурном платье скромно промолчала, когда Элис наступила на её роскошный подол. Платье тревожно загудело, зашевелилось. Приглядевшись, Элис поняла, что это рой пчел. Только однажды Вьюн подошел к Элис, и недоверчиво приглядевшись, презрительно ткнул в неё пальцем.

- Что это за растение?

Элис смутилась и наступила Воробышку на ногу. На выручку пришла Кикирилла. Оттеснив Вьюна от девочки, она сухо произнесла:

- Это девочка, у неё сегодня день рождения.

- Вижу что не мальчик. - Вьюн злобно улыбнулся, и что-то записал в свой замусоленный блокнот, - зимняя девочка, очень любопытно, люблю замечать непорядки.

- Кажется, я догадываюсь, кто это, - услышали девочки чей-то голос. За спиной у них стоял Бобр. Облизнув растопыренные зубы, он погрозил своим коротким указательным пальцем Элис.

- Ты мне всю кладовую завалила своим валенком. Каюсь, заметал вам дорогу, но зачем ворошить мои амбары? У меня семья, дорогуша!

Кикирилла улыбнувшись Бобру, потащила подругу к середине зала.

- Сейчас Кукушкино объявление.

В этот миг на середину зала вышла очень элегантная дама, в удивительном длинном черном платье. Словно на экране телевизора по подолу пробегали удивительные картины... Элис загляделась, и не сразу уловила, о чем говорит дама.

Вдруг с потолка посыпались мелкие искрящиеся снежинки. Элис протянула руку, и пара снежинок опустилась на её ладошку, она сразу ощутила... их тепло!

Снежинки, хохотнув, соскочили с руки, продолжили свой полет. Опустившись на пол, они побежали к своим подружкам. Элис наблюдала как они, собравшись, вскарабкались по сталактитовой винтовой лестнице под самый свод огромного потолка. . Тут Кикирилла дернула Элис за руку.

- Смотри, смотри, - указала она на площадку балкона.

На балконе появился Дед Мороз, собственной персоной. Все как обычно, белая длинная борода, синяя расшитая золотом шуба, посох с хрустальным набалдашником. Рядом стояла зеленая девушка, вся увешенная шариками, лампочками, мишурой, она широко улыбалась гостям. Громадный зал взорвался аплодисментами.

- Дед Мороз, дед мороз, - он подарки нам принес!

- Как малыши, - сразу вспомнила Элис детсадовские утренники. - Даже смешно, - подумала она, наблюдая, как легко и радостно подпрыгивает грузная Цветочная поляна.

Дед Мороз приветственно поднял руку. Зал затих. Даже снежинки застыли в воздухе. На подоле Кукушки расцвел бутон невиданного цветка. Элис уловила его сладкий, дурманящий аромат...

Дед Мороз ласково подтолкнул вперед свою спутницу. Та, немного смутившись, выступила вперед и кокетливо присела в реверансе. Шарики на её платье закачались и зазвенели.

- Самая лучшая ученица Елочной школы, - гордо представил её Дед Мороз. По залу прокатился одобрительный шепот. Элис поняла, что новогодняя елочка всем пришлась по душе.

Кедр от избытка чувств со всхлипом вздохнул, и, притопывая от радости, неосторожно наступил на ногу Вьюна. Этого никто не заметил, кроме, конечно, самого Вьюна. Вьюн, в душе проклиная все на свете, остервенело, стал выкручивать стопу из-под ноги Кедра. Стопа, постепенно вытягиваясь, неожиданно хлопнула и катапультой смачно шлепнула Вьюна по лбу.

- Дубина, - пробубнил Вьюн, пытаясь в толпе найти хоть одно сочувствующее лицо, но все были заняты ожиданием подарков.

Елочка подошла к даме-попугаю, и подала ей пару алых новых перчаток. Белли получила маникюрный набор, Желми - мяч лимонного цвета, Черзи - новую черную кепку. Кикирилле достался рулон бантов в радужную полоску. Когда Елочка остановилась около Элис, та испугалась. Она попыталась скрыться за широкой спиной Желми. Елочка с улыбкой стала терпеливо ждать, пока Кикирилла вытолкает подругу на середину. Элис была потрясена, когда Елочка протянула ей огромную корзину.

Корзина доверху была наполнена маленькими лукошками с ягодами: клубникой, земляникой, малиной, черникой, брусникой. От аромата у Элис закружилась голова. Прикрыв глаза, она мысленно облизнулась.

- Подумаешь, ягоды! - заглянув в корзину, воскликнул Вьюн. - Вот смотри! и он гордо выпятил свою грудь. На белой атласной ленточке висел деревянный кружок, спил от ствола. - Медаль за заслуги, - прокомментировал он и, довольно улыбнувшись, хлопнул себя по груди. - В этом году Дед Мороз - что надо!

Вдруг Элис уловила тихий писк, доносившийся из корзины. Она заглянула в неё и обомлела... Ягоды играли в чехарду! Словно муравьи, они перепрыгивали друг через друга, рискуя вывалиться из корзины. Живые бусинки перекликались, хихикали, веселились.

- Вот, вот, смотрите какие пятнышки, - неожиданно наскочив на Элис, стал что-то совать ей под нос седовласый старичок. - Уникальные, удивительные, восхитительные!

- Здравствуй Мухоморыч, - поприветствовала старика Кикирилла и потащила Элис на балкон. На голове у неё вперемежку с другими красовались уже новый бант - семьдесят седьмой. - Отсюда лучше будет видно, - сказала она, прижимая Элис к самым перилам. Элис только успела заметить как все её ягоды, сцепившись тонкими ручонками, бусами свесились с лукошка, и уставились на происходящее.

В зале наступила тишина. Кукушка вновь вышла на середину зала, сложила руки ладонь в ладонь, приподняла подбородок, и сказала;

- Ку-ку, - затем ещё раз, и ещё десять раз. Когда она в последний раз произнесла свое мелодичное "ку-ку", на подоле её платья вспыхнул огненный фейерверк, озарив зал рубиновым светом. Зал разразился аплодисментами...

Березки заскользили среди гостей, предлагая каждому бокал с напитком. Элис тоже попробовала. Это был прозрачный, сладкий березовый сок. Все кинулись поздравлять друг друга с наступившим Новым годом. Еще Элис заметила, что гости подходили к стене и, сказав "поздравляю" чокались с ней. Кикирилла сделала то же самое.

- Поздравь Лысую Гору с годом рождения, ей исполняется пятьсот лет, шепнула она на ухо Элис.

Кукушка снова вышла на середину зала. В руках она держала посох Деда Мороза. Все вновь притихли.

- Начинается самое главное. Сейчас Провидение подарит избранному царственную Лилию, - зашептала Кикирилла. Кто-то рядом нетерпеливо шикнул на подруг.

Кукушка величаво оглядела всех присутствующих. Нервы гостей казалось, позванивали от напряжения. Даже время остановило свой бег. Все ждали.

Кукушка медленно подошла к небольшому выступу на стене, вскинула посох и три раза ударила им об алмазный рельеф лилии. По залу поплыл легкий звук. Словно кто-то невидимый сыграл гимн на волшебном органе. Когда музыка стихла, все потихоньку зашевелились, словно выходя из оцепенения.

Гости разом повернули головы к Белли. Все считала её главной претенденткой на трон. Белли с пунцовым от волнения лицом сидела неподвижно, закрыв глаза. Зал возбужденно вздохнул. На непокрытой голове Белли Лилии не было!... Белли облегченно вздохнула.

Что тут началось! Светопреставление! Каждый схватился за собственную голову. Кто-то нервно ощупывал свой затылок, лоб, трогали даже за ушами. Вьюн, растолкав толпу у зеркала, скрутился винтом, пытаясь разглядеть самые потаенные уголки своей некруглой головы.

Желми потер шевелюру, и, удостоверившись, что она пуста, грустно вздохнул. Черзи как бы невзначай, деловито, платочком вытер невидимую пыль с лысины. Кедр узловатыми пальцами поскреб за ухом. Цветочная поляна, сняв шляпку, крутилась около зеркала, грозя своими габаритами ненароком кого-нибудь задавить. Убедившись, что Лилия принадлежит не ей, она с утроенной силой стала обыскивать Фруктовый сад. Он только ежился и посмеивался, с малых лет боясь щекотки

Даже дряхлый Мухоморыч почувствовал на своей голове чью-то проворно шарящую ладонь. Пробежавшись ото лба до затылка, ладонь, словно котенка, погладила голову старичка, и напоследок ласково шлепнув, исчезла.

Вскоре страсти понемногу улеглись. Кикирилла с удивлением взирала на присутствующих. Где же Лилия? Этот вопрос стали задавать все гости.

Вьюн, поняв, что с Лилией случилось что-то неожиданно-неприятное, воскликнул:

- Ура!

И тут же получил оплеуху от Кедра. Стараясь больше не попадаться ему на глаза, Вьюн что-то записал в свой блокнот.

Кедр громогласно воскликнул:

- Ну, делитесь!!! Кто наш Хозяин?

Только тишина ответила ему. Элис вопросительно уставилась на Кикириллу, та в ответ непонимающе пожала плечами. Элис понимала, что события приобрели необычный ход. Кедр заволновался:

- Неужели Лилия не расцвела? - эта догадка поразила всех. Кукушка взглянула на стену, на ровный ряд рисунков. Тихо шевеля губами, она пересчитала все лилии, и громко воскликнула:

- Лилия расцвела, вот смотрите - пятисотая!

Кедр призадумался, Желми немного постояв в стороне, направился к Кедру, стоявшему рядом с Кукушкой. Там он что-то зашептал ему на ухо. Кедр в знак согласия кивнул и огласил решение:

- Сейчас я сам каждого проверю, встаньте, пожалуйста, друг за другом.

Образовалась длинная очередь. Здесь стояли все: распорядитель бала, музыканты, березки с кавалерами, ягоды, грибы, даже гнездо с не вылупившимися птенцами... Кикирилла тоже стояла где-то в самом хвосте. Желми с Кедром придирчиво осматривали каждого кандидата. Праздник как-то сам собой поутих. Элис вдруг потянуло на сон. Она пару раз зевнула, и уже оглядываясь, искала место, чтобы уединиться и прилечь. Неожиданно раздавшийся громогласный бас Кедра, напрочь согнал с Элис дремоту.

- Вот же, вот же она!!! - схватил он Кикириллу за руку и захлебываясь от счастья, прижал девочку к груди. После этого, он разогнувшись и театрально взмахнув руками, торжественно объявил: - Наша Хозяйка!!! Лилия у неё в бантах затерялась.

Кикирилла неодобрительно отталкиваясь от него кулачками, возмутилась:

- Отстаньте, отстаньте!!! Я все бабушке расскажу, что вы надо мной смеетесь...

Вначале никто не поверил, что Провидение доверило тайгу маленькой девочке, тем более внучке Кикиморыболотной. Такого за все время существования тайги ни разу не случалось. Все стали внимательно разглядывать голову Кикириллы. Так и есть: белая Лилия, в виде царской короны, возлежала среди бантов. Вдруг банты стали скручиваться, как-то меняться, и, наконец, расползлись по голове, превратившись в розовые подснежники... Тут уж сомнений ни у кого не осталось!

Кедр, галантно подставив локоть, проводил Кикириллу к трону. Кикирилла, красная от смущения, растерянно улыбалась в ответ на реверансы дам и поклоны кавалеров. Элис была страшно горда за подругу!

Бал продолжался до утра. Элис наблюдала, как пару раз Кикирилла пыталась удрать с трона, но её постоянно возвращали назад два стража, - молодые дубки. Поймав извиняющийся взгляд Кикириллы, Элис приветливо помахала ей рукой.

Элис очень хотелось спать. Уставшая за целый день, она нашла кожаный диван и прилегла, предполагая немного отдохнуть. И уснула мгновенно, лишь голова коснулась дивана...

Глава 6

Дача

Внезапно кончилась зима. Май - это такое блаженство, от которого с каждым днем на душе становится все светлее и светлее... Приход весны сразу же чувствуется, стоит только высунуть нос из дома, да и на глаз тоже видно...

Элис ходит в школу в плаще и высоких сапогах, возвращается домой, испачканная строительной глиной, уставшая, но довольная. В школе идут годовые контрольные, но трудные денечки близятся к концу, скоро наступит летняя пора, а значит и отдых.

Стряхнув с капюшона легкие капельки дождя, Элис поднимается на свой этаж. Родители на работе. В холодильнике её ждут пельмени. Элис варит их, ловит шумовкой, поливает сметаной и посыпает перцем. Она трясет грибок перечницы, но перец не сыпется. Элис недовольна, есть пельмени без перца, она не хочет. Элис внимательно изучает крышку грибка, так и есть, отверстия забились. Элис начинает зубчиком вилки ковырять дырки. Раздается хруст. Крышка трескается пополам и падает на стол ровными дольками.

Элис остается только грустно вздохнуть, щепоткой поперчив пельмени, она их съедает и задумывается. То, что мама будет ругать, сомнений нет, она не любит убытки. Вопрос, что делать с обломками? Элис повертела перечницу в руках. Но что можно придумать с этим грибком? Самое лучшее, что приходит на ум, это выкинуть перечницу, и как можно дальше, на улицу, и желательно очень далеко от дома. Элис накинула плащ, положила в карман сломанный гриб, и пошла во двор.

На крыльце под козырьком подъезда, со скучными лицами, стояли сестрички тройняшки. Из серого пасмурного неба шел мелкий незаметный дождь. Сегодня не получится ни поиграть, ни посидеть, - кругом сыро. Еще раз, взглянув на небо, Элис понимает, что дождь надолго.

- Сегодня неудачный день...

С Элис соглашаются двое из сестер. На тройняшках серые вязаные береты, зеленые короткие куртки, джинсы, высокие сапоги. В первое время Элис была в совершенном отчаянии, она всегда путала сестер, особенно на улице, когда их косички были спрятаны под головными уборами. Но со временем Элис привыкла.

Элис сразу поняла, что с ней согласились старшая Галина и средняя Алина. Лина же - самая младшая из сестер, капризно вздернула носиком.

- Ничего подобного, смотрите какой дождь!!! Это же грибной дождь. Пошли искать грибы.

- Какие? - удивились девочки.

Лина накинула капюшон, и решительно направилась в сторону березовой поляны.

- Сморчки

Элис знала, что есть такие грибы, но никогда их не видела, поэтому она поинтересовалась у Лины, как они выглядят.

Лина призадумалась, потом объяснила, что сморчки похожи на другие грибы, только они выглядят высушенно-изможденными, уставшими. Словно их кто-то пожевал и выплюнул. Шлепая по сырой земле, Лина деловито указывала сестрам, где надо искать. Искали долго и основательно. Недовольная результатами Лина сама стала заглядывать под деревья, шарить в кустарниках. Наконец, девочки полностью промокли и продрогли, так и не найдя ни одного гриба. Лина великодушно разрешила сворачивать поиски.

- Не умеешь искать, не берись, - неожиданно сказала она Элис. Кивнув сестрам, она бросила, - Пошли отсюда.

Элис обиженно нахохлившись, и спрятала озябшие руки в карман, тут её пальчики наткнулись на разбитые половинки.

- Подумаешь, - крикнула она вдогонку сестрам, - у меня уже есть гриб.

Лине эти слова , как вода за шиворот! У Элис есть то, чего нет у нее? Непорядок. Она моментально вернулась.

- Покажи!!!

Элис вытащила из кармана сломанную перечницу.

- Подумаешь...

- А у тебя и такой нет.

- А давай твой гриб посадим, из него вырастит четыре, всем нам по одному.

Элис опешила, такая мысль в голову ей не приходила. Так все просто.

- А почему мне один, а вам три?

- Потому что нас трое.

- Но гриб-то мой, - засопротивлялась Элис, ей кажется, что это несправедливо.

- Хорошо, - тут же согласилась Лина, - если вырастит пять, то тогда два тебе.

- А куда его надо посадить?

- Сейчас подумаем, - Лина уверенно взяла грибок, и стала вертеть его в руках. - Судя по шляпке, это подберезовик, значит, его надо посадить под березой, или в крайнем случае под елью, берез у нас много, значит крайних случаев не надо.

Элис довольно вздохнула, Лина продолжила,

- Но тут ещё дырочки на шляпке, это может быть мухомор, значит что...? - и она, округлив глаза, вопросительно уставилась на девочек.

Девочки не знали, что это значит. Лина подняв палец к небу, гордо заявила:

- А это значит, что этот гриб надо посадить там, где водятся медведи...

Элис даже подбросило:

- Почему???

- Потому что когда медведи болеют, они едят мухоморы. Это так они лечатся. Значит, искать надо больного медведя.

Все сразу поняли, что задача очень сложная.

- А где мы его будем искать?

- Да их полно вокруг дома бродит, - лениво махнула Лина рукой. - Да я их штук сто уже видела, бродят себе потихонечку, туда, сюда,...надоели, вечно путаются под ногами.

Лина о медведях рассуждала спокойно, но Элис почему-то испугалась.

- Может это просто подберезовик?

- Может, но мухомор интереснее. Сейчас найдем больного медведя и посадим около него гриб, - небрежно бросила Лина.

- Больные наверно не ходят по городу, а в берлогах лежат, - резонно заметила Галина.

- Нда... Ну, тогда давайте напугаем медведя!

Девочки непонимающе уставились на Лину, та продолжила.

- Мы его напугаем, он, конечно, испугается, упадет и заболеет. Пока он будет болеть, мы быстро посадим грибок, запомним место, а завтра придем и заберем свои мухоморчики...Главное, чтобы он упал.

Пугать решили с трех сторон, чтобы было наверняка. Лина расставила девочек, показала, как правильно пугать. Удостоверившись, что девочки все прекрасно поняли, она убежала под свой куст.

Ждать пришлось недолго, вскоре со стороны тайги захрустели листья, затрещали ветки. Лина выглянула из-за куста, знаками показала - приготовиться! и подняла руку для сигнала. Элис сжавшись в комочек, приготовилась. Ее задачей было быстро закопать гриб рядом с упавшим медведем, но сделать это максимально быстро.

Вот из-за кустов, раздирая ветки, вывалилась огромная фигура. Тройняшки, с холодящими душу воплями, выскочили из своих укрытий. С накинутыми на голову куртками, в пасмурном мраке они казались ужасными...

Огромная фигура, охнув, рухнула на сырую траву, обдав девочек фонтаном брызг. Элис бросилась палочкой выковыривать комья земли. Она очень торопилась. Засунув грибок в небольшое углубление, она запорошила его землей, и быстро отползла под ближайший куст, там её ждали тройняшки.

Не договариваясь, они рванули к дому...

Только в квартире Элис немного успокоилась. Ее бил озноб, но это наверняка от холода, решила она. Вскоре пришли родители с работы. За ужином мама искала перечницу, но потом махнула рукой, предполагая что, позабыла на старости лет, куда её подевала. Элис же легла пораньше спать.

Утром она обязательно найдет целую корзинку мухоморов, вот только что она с ними будет делать? У мамы нет столько перца. А вдруг медведь увидит её грибочки и съест, наверняка он уже очухался и теперь лежит там больной. Элис вдруг стало немного стыдно, совсем чуть-чуть, она хотела немного поразмышлять на эту тему, но сон одолел и она заснула.

Утром Элис наказали. На кухне сидела тетя Тоня и пила чай. Рядом с розеткой варенья сиротливо валялась отмытая от земли перечница.Оказалось, что девочки напугали не медведя, а тетю Тоню. Она ходила собирать березовые почки. Мама очень сердилась. Она настояла на том, чтобы Элис немедленно попросила прощения. Конечно же, Элис раскаялась очень искренне и тетя Тоня разразилась хохотом, когда Элис добавила:

- Но вы такая большая! Вы были очень похожи на медведя!!!

Сегодня настроение у соседки было намного лучше, по сравнению со вчерашним днем. Если бы в тот момент она поймала этих несносных девчонок, которые уносились с места событий быстрее ветра, то им влетело бы по полной программе. Хорошо, что тетя Тоня не испугалась, а просто поскользнулась, неожиданно подвергшись массированной атаке.

Мама объявила дочери наказание. Элис должна собрать и принести десять корзин опавшей листвы для делянок в саду-огороде! Скоро открытие дачного сезона. Кто бы знал, как она этого не любит! Это было самое суровое наказание, которое могли придумать родители.

Скоро тропинки подсохнут, и к своим дачным домикам потянутся хозяева. Городские жители, временно позабыв о телевизорах, машинах и других благах цивилизации, начнут готовиться к дачному сезону. В квартирах, гаражах зашуршат мешки, загремят ведра, лопаты. Отцы будут собирать молотки, гвозди, доски. Мамы вспомнят о полотенцах, чашках, плошках. Дети бросятся собирать дачные игрушки.

Папа всегда хотел иметь дачу, чтобы там отдыхать. Он мечтал посеять под яблоней зеленую пушистую траву, и, развалившись на ней думать, а иногда просто лежать и ни о чем не думать и не вспоминать. Но было стыдно перед соседями. Неприлично валяться вверх ногами, когда те не поднимая головы, самозабвенно перекапывают свои участки.

Мама тоже хотела отдыхать, однако свой выходной семья проводила в праведном огородном труде, делая вид, что все получают удовольствие.

Элис тоже любила дачу, но по-своему - по-детски. Здесь удобно играть в футбол, прятки, догонялки, кричалки, штанопорвалки, лборазбивалки, игрушколомалки и многие другие игры. Самое огромное удовольствие она получала от тех игр, которые почему-то меньше всего нравились маме. Особенно не понятно было мамино недовольство по поводу мертвой крысы. Ведь Элис собиралась сделать благое дело - вылечить животное и отпустить его на волю. Или почему нельзя наступать на шланг, когда он, так смешно почуяв волю, извиваясь, обрызгивает всех вокруг?

До дачного поселка решили идти пешком через Лысую гору. По времени получалось быстрее. Раньше из Старого города они ездили на автобусе. Сначала ехали по мосту через ржавую речку, потом проезжали километров пять у подножья южного склона Лысой горы, и затем шли пешком, поднимаясь на небольшое плато окруженное тайгой. Тропинка тонкой змейкой шла вверх, указывая дорогу к поселку.

На южном склоне тропинки существовали, а на северном их не было. Ступив в тайгу, родители сразу как-то засомневались в себе и даже поссорились. Папа утверждал, что надо было ехать прежней дорогой через Старый город, мама доказывала, что люди ходили и объяснили ей, как правильно найти тропу.

- Надо подняться на вершину, к камням. Около Рябины будет тропа вниз, сначала по камням, потом через лес, - карстовая воронка должна остаться с правой стороны, - уверяла она.

Северный склон никогда не нравился Элис. Защищенный от солнца он постепенно пропитался водой, деревца погибли, и теперь торчали палками обглоданных стволов. Только на вершине стояла раскидистая рябина. Как она выдерживала пронзительные ветра, трескучие морозы, для всех оставалось загадкой.

Зато на южном склоне было приволье. Скоро среди камней и мха созреет черника, чуть пониже малина откроет ярко бордовые глаза.

На вершине, защищаясь от резких порывов ветра, мама указала на рябину. Около неё стали спускаться, иногда перепрыгивая или переваливаясь через валуны, иногда скатываясь по мелкой россыпи галечника. И вдруг на пути встала непроходимая тайга. Вековые деревья плотными рядами прочно преградили дорогу. Валежник накопившейся за сотни лет лежал непроходимой массой.

С первого взгляда было понятно, что здесь лет двести не ступала нога человека. О тропе не могло быть и речи.

Папа уселся на поваленный ствол ели, ему хотелось сказать супруге несколько слов, но портить настроение он не стал. А мама никогда не признается в собственной вине, даже под пытками. Она вздохнула и стала вытаскивать узелки с провизией. На маленькой вышитой салфетке появились пирожки, соленые огурцы. В крышке от термоса заплескался горячий чай с малиновым вареньем.

Это, конечно, классно сидеть в глухомани и хрустеть солеными огурцами, но надо было искать дорогу. Выход из положения нашел папа, выплеснув остатки чая на усыпанную хвоей землю.

- Если идти вперед, то мы можем ещё сильнее заблудиться. Надо повернуть назад по собственным следам. Сегодня, наверное, не получится попасть на дачу, - сказал папа, довольный до глубины души, и поднялся. Ствол, немного покачавшись, принял прежнее положение.

Тут Элис уловила звуки похожие на музыку. Мама тоже услышала, она тронула отца за руку. Папа прислушался, но ничего не услышал. Он зашуршал валежником, словно медведь, продираясь сквозь запутавшиеся сухие ветки елей. Они возвращались.

Через несколько минут Элис, уже без сомнения, различала модную мелодию. Папа остановился.

- Может покричать?

- Кажется, они идут сюда, прямо на нас, - прошептала мама, словно испугавшись, что кто-то ненароком подслушает их разговор.

Песня слышалась ближе и ближе. Совершенно неожиданно на фоне огромной ели, в метре от Элис и её родителей появился юноша. В руках он держал магнитофон. Элис сразу узнала Сергея, друга Лены. Сзади на Сергея наскочили Лена с тетей Тоней.

- Ой! Здравствуйте! Что это вы делаете в буреломе? - радостно поинтересовалась тетя Тоня. Папа пояснил, что они идут на дачу, и что немного заблудились, не могут найти тропу. Тетя Тоня хлопнула себя по бокам и, запрокинув голову зычно рассмеялась. Оказалось, что Элис с родителями все это время были рядом с тропой...Выяснилось, что они по ошибке стали спускаться с правой стороны от Рябины, а надо было с левой.

Дальше шли вместе, разговаривали. Элис семенила рядом с Сергеем. После Нового Года у них не разу не было случая поговорить... От Лены Элис знала, что Новый Год они встретили замечательно, Лена сказала, что это был самый веселый, счастливый праздник в её жизни.

Вскоре показались крыши дачного поселка. За зиму домики, будто соскучившись, посерели, побледнели, краски выгорели.

А вот и их домик. Элис всегда казалось, что её домик живой, что, увидев родные лица, он хлопал форточками, потягивался, хрустел... Радуясь хозяевам, которые наконец-то соизволили вернуться, домик облегченно вздыхал , предвкушая тепло и уют.

Понимал он и то, что сейчас должно быть закипит работа. Пропуская хозяйку в калитку, Домик ласково подумал:

- Сейчас она глубоко вздохнет, вскинет руки и воскликнет: как хорошо!

Калитка, скрипнув, приветливо раскрыла свои объятья.

- Как хорошо, - глубоко вздохнув и вскинув кверху руки, проговорила мама.

- Сейчас папа начнет ворчать - дом надо красить, калитку смазать....

- Дом надо красить, калитку смазать... - горестно сказал папа, обводя взглядом запущенное хозяйство. На заборе веревками висели прошлогодние засохшие вьюны.

- Не порти настроение, - проворчала мама. - Элис, быстро возьмите корзинку и бегом за листьями. ...Начинаем работать!

- А я бы поиграл с девочкой, - подумал Домик. Ему очень нравится, когда Элис стучит о его стенку мячиком, а он отбивает его перекатами своих бревен, или когда Элис бегает вокруг него, играя в догонялки. У Домика кружится крыша, норовя съехать с места. Но самым интересным занятием для Домика была игра в прятки. Он не понимал, почему Элис не может найти самою себя, когда вот она за соседней стеной...

Глава 7

Дом девочки с бантами

Элис взяла корзину и отправилась в лес, который начинался в двух папиных шагах от забора. Опавшие листья не очень тяжелые, но объемные, поэтому пришлось взять большую корзину, чтобы не бегать много раз. На ручках корзинки болтались две широкие тесьмы. Элис накинула их на плечи, получилось что-то вроде корзинки-рюкзака, очень удобно...

Обычно Элис собирала листву и хвою в кучу, затем её утрамбовывала в корзину. Корзину ставила на пенек, приседала, закидывала лямки на плечи, и потом тащила неудобную ношу к домику. Так было и в этот раз, девочка присела спиной к пеньку, и попыталась поднять корзину, ей это не удалось. Элис дернулась, ещё раз, безрезультатно, словно кто-то держал сзади. Элис скинула ремни, и проверила, что ей мешает. Из пенька торчала щепка, вот за неё корзинка и зацепилась.

Освободив корзину из плена, Элис вновь накинула лямки. Дерг - корзина словно приросла к пеньку. Элис поднатужилась, и дернула корзину со всей силой, раздался треск, поклажа хлопнула девочку по спине. Элис удовлетворенно вздохнула. Она почувствовала, как она подросла за зиму, корзинка теперь не казалась ей такой тяжелой как раньше. Элис поплелась к дому, цепляясь за ветки деревьев. В уме она прикидывала, сколько осталось до полной свободы. Получалось ещё девять корзин.

Вот и домик, Элис хлопнула калиткой и, демонстративно согнувшись пополам, словно от неимоверной тяжести, запыхтела. Папа бросил лопату, и кинулся помогать Элис. Он аккуратно освободил хрупкие плечи. Элис свалилась на траву и прерывисто задышала, обмахивая себя кепкой.

- Артистка, - вдруг сказал папа и пошел к своей лопате.

Элис непонимающе заглянула в корзину, та была пуста. Ни одного листика, ни одной хвойной иголочки, даже дна у корзины не было...

- Странно, куда все подевалось? - подумала Элис.

Вскоре из сарая выудили другую, старую корзинку, перевязали лямки. Папа строго напомнил дочери, что она будет прощена только в том случае, если будет найдено донышко. А сделать это крайне необходимо, иначе мама расстроится ещё сильнее.

Переходя от дерева к дереву, Элис начала поиски. Логически она вычислила, что наверняка понесла утрату на пеньке. Но где найти этот злополучный пенек? Здесь целая уйма этого добра. Дачники постарались, спилили деревьев, а теперь Элис ищи эти пеньки, как иголку в стоге сена.

Вскоре девочка вышла на поляну, залитую солнечным светом. Посередине поляны возвышался красивый добротный деревянный дом. Он уютно примостился под лапником раскидистой ели, в окружении синих васильков и колокольчиков, хотя снег только недавно сошел и им ещё было рановато.

Это была явно не дача. Девочка точно знала, что в прошлом году, этого дома здесь не было. Подойдя поближе к новостройке, она заглянула через невысокий забор.

На крыльце сидела девочка, немного забавная, но добродушная.

- Кикирилла!!! - радостно взвизгнула Элис, и, забыв обо всем на свете, стремглав перемахнула через забор. Элис, наверное, смяла бы девочку в своих объятиях, но кто-то сзади крепко её схватил. Подергавшись пару секунд, Элис сообразила, скинула зацепившуюся за забор корзину и рванула к крыльцу. Но девочка исчезла, словно её никогда и не было.

Элис, зажмурившись, потрясла головой. Не помогло. Когда она вновь открыла глаза, на ступеньках опять никого не было. Элис грустно вздохнула, и побрела вон со двора.

- Померещилось, - успокоила она себя.

Но ей действительно показалось, что на ступеньках сидела девочка с огромным количеством бантиков на голове. Разноцветные банты начинались от макушки, и заканчивались на кончике двух косичек. Элис прекрасно помнила эту прическу. Элис занесла ногу, чтобы вновь перелезть через забор, в этот раз ей показалось, он стал раза в два выше. Когда Элис уже сидела на самом верху забора, со двора раздалось:

- Привет, Элис!

Элис едва удержалась...

Из-за дома выглядывала Кикирилла, собственно персоной. Элис чуть не задохнулась от счастья.

- Так ты на самом деле?.

- Не поняла!? - удивилась Кикирилла, покидая свое убежище, - ты так меня напугала, я думала это снова Кедр, он замучил меня со своей пуговицей. Дед Мороз ему новый костюм подарил, а он все о старой пуговице вспоминает. Потерял где-то, а я ищи.

У Элис заблестели глазки. Так значит Новогодний бал - это не сон!!! Это правда, что она всю ночь танцевала с Воробушком!!! И все, все было правдой!!!

- Слазь с забора, неудобно, наверное, - пригласила Кикирилла Элис. - Ты знаешь, я по тебе соскучилась.

На этот раз Элис поступила более разумно, она медленно сползла с забора, и подобрала валявшуюся корзину. Дна в ней не было...Оно сиротливо висело на заборе. Элис сняла его и чтобы не потерять автоматически бросила в корзину. Донышко, пролетев сквозь корзину, звучно шлепнулось оземь.

Кикирилла уселась на крыльцо, и стала перед зеркалом поправлять распутавшийся бант.

- Не кривляйся, - строго приказала Кикирилла. - Это я не тебе, это я зеркалу, совсем распоясалось, - и Кикирилла протянула стекло Элис так, чтобы она могла себя рассмотреть. На Элис уставилось кривое отражение. Вот оно поползло в стороны, затем резко вытянулось, и захохотало в душераздирающей гримасе.

- Воображала, - буркнула Кикирилла, пряча зеркало, - с нового года словно подменили, изображает из себя, что попало.

- А почему, ты ко мне не приходила в гости? - присела рядом с Кикириллой Элис.

- Дела, - устало протянула та. - Столько всего навалилось сразу, а я всего этого не умею.

- Расскажи, - попросила Элис.

- Чего рассказывать, - махнула рукой Кикирилла, - я даже не могу их напугать.

Элис непонимающе уставилась на Кикириллу. Она меньше всего ожидала такого ответа. Элис помнила, что на балу Кикириллу выбрали хозяйкой тайги, неужели кто-то осмелился её обидеть. Элис представляла, что Кикирилла сейчас почивает на лаврах, пьет горячий шоколад или ледяной лимонад... Все вокруг бегают суетятся, пытаясь угодить госпоже... Но перед собой она видела грустно вздыхающую маленькую девочку на ступеньках.

- А зачем их пугать?

- Какая ты замечательная девочка, ну просто прелесть. - снова вздохнула Кикирилла. - Надо, чтобы они меня боялись.

- Кому надо?

- Моей бабушке.

- По-моему, это смешно, и ты смешная, - улыбнулась Элис.

- Я не должна быть смешной. Я должна быть страшной-престрашной, ужасной-преужасной, и тогда у меня все получится.

- Что получится?

- Я боюсь, что у меня не получится, тем более все, - словно не расслышав вопроса, продолжила девочка. Элис призадумалась.

- А ты постарайся. Если хочешь, я помогу. Давай я первая тебя испугаюсь, предложила Элис, ей очень хотелось разогнать тоску.

- Так просто нельзя испугаться. А давай я тебя хоть чем-нибудь напугаю? Например, скажу тебе, что я правнучка Кикиморы болотной, - и Кикирилла вскинув руки, с растопыренными граблями-пальцами, зарычала. Получилось очень мило.

- У меня мурашки по спине, мурашки... Кикимора болотная - это что-то нехорошее. Мама рассказывала, что Кикимора ночью выходит из болота и зазывает путников, там они и пропадают.

- Что, страшно? - и вдруг перейдя на шепот, Кикирилла предупредила. - Не бойся, я тебя не съем, щекотать не буду, в трясину не потяну - некогда мне! Даже бабушка знает, что нас сейчас никто не боится, все стали грамотными, начитанными. Ученые доказали что нас нет, а как нас нет, когда я вот здесь. Это ученых нет, ты хоть одного видела? - Не дожидаясь ответа на вопрос, видимо он её абсолютно не волновал, Кикирилла предложила девочке присесть.

- Куда?

- Да вот же кресло!

Действительно, рядом с забором стояло роскошное кресло, покрытое голубым мхом. Элис была уверена, что секунду назад его не было.

- Садись, садись, земля уже жалуется, что ты давишь её своими сандалями, приглашала Кикирилла.

Элис присела на краешек кресла, сомневаясь, вдруг это шутка. Но не произошло ничего неожиданного. Тогда развалившись на подушках, она расслабилась. Кикирилла удобнее устроившись на ступеньках крыльца (хотя не понятно, как можно удобно устроиться на ступеньках), защелкала ножницами.

- А почему ты сидишь на ступеньках?

- Потому что я работаю. Сегодня у горы начинается год рождения, и я обещала ей подарок.

- У какой горы?

- У Лысой! Ей исполняется пятьсот лет. Лето рассказывало, что раньше гора была выше, моложе.

- А что за подарок?

- О, это чудная вещь! Я готовлю ей прическу, вернее, головной убор.

Кикирилла продолжила что-то вытворять ножницами. Обрезки зеленой бумаги так и сыпались из-под её быстрых и умелых рук. Около крыльца уже валялась целая куча. Еще несколько секунд, и Кикирилла радостно воскликнула:

- Вот, смотри! - она расправила свое творение. Это была бумажная гирлянда елочек. Похваставшись работой, она повесила гирлянду на плечи.

- Давай, я тебе помогу, - предложила Элис.

- А ты умеешь? - недоверчиво спросила Кикирилла.

- Нас в школе учили.

- А что ты мне голову морочишь: не могу, не буду, не умею. Я тебя уже полчаса уговариваю помочь мне, а ты...

- Когда это ты меня уговаривала? - Элис от удивления, остолбенела.

- Испугалась? - с надеждой в голосе спросила правнучка Кикиморы.

- Очень-преочень, - собралась обидеться Элис.

Кикирилла подтащила к креслу стол, заваленный зеленой бумагой:

- Дерзай, твори, все можно, главное чтоб красиво было.

Элис защелкала ножницами, вырезая гирлянды в виде елочек, берез, цветов.

- А зачем горе нужен головной убор? - поинтересовалась она.

Как говорит гора, ей нужен головной убор для солидности - дама в шляпе! Но я-то понимаю, зачем...

- Зачем?

- Макушка мерзнет.

- Но ведь лето наступает, тепло будет, - напомнила Элис.

- Это внизу тепло, а вверху холодно. Чем ближе к земле, тем теплее, чем ближе к небу, тем холоднее. Когда гора стояла молодая, крепкая, высокая, то и снежная шапка ей нипочем была. Раньше она никому не позволяла на свою голову залезть, сколько людей скинула! А к старости скучно и одиноко стало, любому зайцу приют дает. Это у людей седина украшает старость, а зелень - молодость. А у гор наоборот: чем больше зелени, тем горы старше, мудрее, опытнее.

- Ж-ж-з-з, здравствуйте, - вдруг услышали девочки чей-то голос. Девочки повернули голову. Над крышей коттеджа, плавно покачиваясь, кружила пчела. Сделав очередную петлю, она уселась на козырек крыльца. Поправив полосатый наряд, она по-детски заболтала ножками.

- Это бабушка Жу-жу, - представила её Кикирилла. Она хотела что-то сказать пчелке, но та умоляюще приставила палец к губам. Широко улыбнувшись, она красиво запела:

Жуж-жу, кружу,

Круж-жу, жужу.

Медку в ведерке

Предлож-жу.

- Кикирилла! - обратилась она к девочке. - Как ты думаешь, если я вместо жу-жу, буду говорить "вжик",цветам понравится? Вот послушай! - И она стала тянуть слово "вжик" на разные тона, то быстро, то медленно, то нараспев.

- Неплохо, - прислушавшись, согласилась Кикирилла.

- Вжик, - задумчиво протянула пчела, прислушиваясь к собственному голосу, - вроде неплохо. Подобрав лапки, она встала на крышу, и гордо продекламировала, - вжик, вжик,... ну я полетела, - снявшись с места, пчелка замахала крылышками, понесла свое полосатое тело в сторону леса.

- Ведерко забыла, - напомнила Кикирилла удаляющейся пчелке.

- Вжик, вжик, для тебя забыла, - исчезая в небе, провжикала пчелка.

- Невоспитанная, - пробурчала Кикирилла и направилась за дом. Вскоре она появилась, волоча длинную лестницу. Элис бросилась помогать.

- Неужели трудно забыть ведерко не на крыше, а где-нибудь поближе к земле. Улетела, даже не приняв мое приглашение на чай, - спускаясь с лестницы и аккуратно поддерживая ведерко с медом, ворчала Кикирила. - Вот куда его девать?

- Кого?

- Приглашение на чай.

- Ну, если тебе некуда, - перекатываясь с пятки на носок, задумался Элис, - отдай мне.

Кикирилла разглядывая ладони, на случай мозолей, или заноз, удивленно подняла глаза.

- У тебя же есть мое приглашение.

- Ну, лишнее не помешает. Оно же пить, есть, не просит.

Не усмотрев на ладонях никаких изменений, Кикирилла направилась к дому;

- Ну, тогда пошли.

- Куда?

- Тратить первое приглашение.

Глава 8

Загадки Кикириллы

Элис наступила на первую ступень крыльца, та жалобно скрипнула. Неожиданно для себя Элис перед ней извинилась. Следующая ступенька задрожала и, будто резиновая, прогнулась так, что Элис сначала чуть не ударилась подбородком, а потом закачалась, как на цирковом батуте. Подкинутая вверх, она спрыгнула на третью ступень, та не шелохнулась. Облегченно вздохнув, Элис спокойно ступила на четвертую. Ступенька завыла, заухала, завизжала, заходила ходуном, из стороны в стороны, пытаясь сбросить непосильную ношу. Элис схватилась за поручни, перескочила на крыльцо.

Кикирилла только развела руками и сказала.

- Что поделаешь - характер.

Словно дождавшись своей очереди, дверь украшенная витиеватым рисунком резко распахнулась. Сама, никто её не просил. Распахнулась и оттуда вывалилась - да, да, именно вывалилась - целая куча разноцветных игрушек: воздушный шар, резиновый мяч, мохнатый белый заяц, выкатился трехколесный велосипед, даже неуклюжий пень, цепляясь корнями, с трудом протиснулся в дверь. Вся эта шумная компания разбежалась, разлетелась, распрыгалась в разные стороны.

- Эй, вы куда? А ну, марш домой! ... - возмутилась Кикирилла.

И стала подталкивать весь этот шустрый народец обратно в дом. Уже стоя на пороге, Кикирилла вдруг обернулась к Элис.

- А ты умеешь отгадывать загадки?

- Вообще-то, да... - неуверенно ответила Элис.

- Почему ты умеешь, а я нет? - вскинула руку правнучку Кикиморы болотной и схватила за ниточку воздушный шарик. Тот раздосадованный тем, что не позволили полетать, а может и улететь, задергался.

- Это и есть загадка? - спросила Элис.

- Это вопрос, - заталкивая пенек в дом, запыхтела Кикирилла. Тот, растопырив узловатые корни, упирался в дверную раму. - Если будешь сопротивляться, отпилю всю твою красоту, - пообещала Кикирилла.

Элис, разинув рот, с интересом наблюдала за схваткой. Пенек, видимо смирившись, нехотя сложил корни, и позволил затолкать себя в дом.

- Ну, нисколечко меня не боятся, - вновь пожаловалась Кикирилла. Права прабабушка, когда говорит, что из меня никогда не выйдет толк, а я вот думаю, - зачем ему выходить, пусть при мне остается, вдруг пригодится.

Элис переступила порог, и вслед за подругой зашла в дом. Он до самого потолка был заполнен игрушками.

- Вот это... - Кикирилла беспомощно развела руками, - все мои гости. Я их приглашала? - спросила она, и тут же ответила. - Ни одного. Я только уронила книжку с загадками, все ответы из неё высыпались.

Многоярусные пирамиды игрушек лежали, стояли, прыгали. Кто-то весело перешептывался, кто-то молчал. Большой мячик, лежа в уголочке, тихо покачивался и плакал: ему хотелось домой. Дудочка, прислонившись к полке, спала, посвистывая во сне во все дырочки.

- Вот! Придется ими заняться, - пожаловалась Кикирилла, открывая книгу с загадками, - Загадка номер один: "Зимой и летом одним цветом". Я эту загадку уже три дня отгадать не могу. Мячик, может, это ты?

Мячик отрицательно покачал всем своим круглым телом.

- Велосипед, может, ты? Нет? Тогда скакалка! - и она стала перечислять все предметы подряд.

Но тут Элис не выдержала:

- Елка!!!

И только она это сказала, как маленькая елочка, стоявшая на столе, встрепенулась, улыбнулась, взмахнула зеленой мохнатой веткой и исчезла. Но тут же появилась на странице книги с загадками.

- Молодец! - похвалила Кикирилла. - Но вообще странно, почему только елка зимой и летом одним цветом? - и она окинула взглядом весь свой дом.

- Не знаю, - сказала Элис, свалившись на пол с трехколесного велосипеда. Сесть на него у Элис не получилось, потому что он был плоским и тонким, как лист бумаги. С потолка посыпалась пыль, стены затряслись, как от землетрясения. Кикирилла помогая подруге подняться, спросила.

- Зачем ты на него полезла? Дом рассмешила, он весь ходуном ходит. Ладно, другая загадка. Тут написано: "Сто одежек и все без застежек".

Для Элис же загадка с велосипедом казалось неразрешимой, она терялась в догадках.

- Не знаешь? - уточнила Кикирилла.

- Нас в школе учили, что это капуста! - сказала Элис, и тут же на чистой странице книги уместилась белокочанная капуста.

- Во, даешь! - не удержалась Кикирилла. - Без окон, без дверей полна горница людей?

- Неужели и эту не знаешь? - удивилась Элис. - Да у нас в детском саду любой малыш ответит.

- Знаю! - гордо сказала Кикирилла, - телевизор,

- Это огурец!!! При чем здесь телевизор?

Кикирилла задумавшись, возразила:

- Огурец больше похож на овощ.

- А ты представь, - подсказала Элис.

Что-то, пошептав, Кикирилла посмотрела на потолок, и решила:

- Представила, хотя телевизор тоже неплохо, ведь дверей у него нет, а людей полно.

Потом Элис отгадала загадку про зайчика. Длинноухий поцеловал девочку в щеку и, махнув на прощание лапой, нырнул в книгу. Воздушный шарик, перед тем, как удалиться, порадовал девочек представлением. Он несколько раз менял форму тела: то в сердечко, то в колбаску, в пуделя...

Вскоре все незваные гости-игрушки вернулись на свои страницы.

Девочки немного переутомились, оказывается не простое это дело отгадывать загадки. Было очень приятно сидеть за столом и пить душистый чай с лесным медом пчелки Жу-жу. И вода не пахла хлоркой. Кикирилла не пожалела трав, по комнате витали ароматы: душицы, зверобая, мяты, смородины ... Элис с удовольствием потягивала кипяток из блюдца.

- Расскажи, как вы тут живете?

- Да, так...как видишь, - неопределенно пожала плечами Кикирилла, - завтра идем к Лысой горе вручать подарки. Хочешь пойти со мной?

Элис сразу согласилась. Отказаться от такого приключения было выше её сил. Договорились о встрече на завтрашний день.

Девочки вышли во двор. На поляне перед домом стоял Кедр и играл с травянистой кочкой. Зеленая пушистая кочка, словно котенок, подпрыгивала, пытаясь поймать кедровую шишку. Вот она шлепнулась на спину, обнажив землистый живот. Кедр тут же пришел на помощь, перевернул её, погладил травку на её спинке. Если бы не изумрудный цвет молодой поросли на спине, то Элис могла сказать, что это ежик.

- Опять он... - простонала Кикирилла.

Кедр, не отрываясь от игры, хитро улыбнулся, - нашла мою пуговицу?

- Врать не буду, а правду не скажу, - сказала Кикирилла и стала протискиваться к калитке.

Кедр заметил Элис.

- А-а-а, зимняя девочка!!! - моментально переключился он на неё, - как можно уснуть на балу? А ведь уснула. Должно быть от волнения. Ты так много пропустила.

Кикирилла вступилась:

- Ничего не пропустила, бал уже заканчивался!

- А как же мой доклад, я так много рассказывал о тайге.

- Как раз на докладе все и уснули!

- Неважно, - отмахнулся он от Кикириллы, - я сейчас могу показать зимней девочке невиданную красоту. Хочешь?

Элис взглядом спросила совета. Кикирилла прищурилась, и напомнила Кедру, что они торопятся. Теперь в глазах Элис стояла мольба. Кикирилла согласилась, но с одним условием, что её тоже возьмут. Кикирилла сомневалась, вдруг Элис испугается. А Кедру только в радость, Кедр соорудил из своих корявых пальцев что-то вроде корзины. Элис, ойкая, медленно сползла в эту корзину. А Кедр тихо и торжественно поднял девочек на головокружительную высоту. В просвете пальцев Элис разглядела верхушки деревьев, нити дорог, змейку поблескивающей реки. Тайга предстала во всем её величие. Постепенно Элис осмелела. Средь махрового покрывала на обломках благородных гор, средь темно зеленого таежного убранства Элис узнала желтую коробочку их дома. Уже ближе, словно раскиданные капризным ребенком игрушки, рассыпались дачные домики. Вот дом тети Тони, она копошится в земле. За домом целуются двое. По силуэтам Элис поняла, что это Сережка с Леной. На остальных черных квадратах земли тоже были люди, среди них Элис разглядела родителей.

- Мама!!! - крикнула она и помахала рукой. Мама вскинула голову. Защищаясь от солнца, она из-под ладони пыталась разглядеть дочь. Девочка ещё раз крикнула. Мама, заметив Элис на самой макушке высоченного дерева, застонала и осела на грядку. Соседи же охотно глазели на новоявленную таежную мартышку. Элис весело смотрела по сторонам своими голубыми глазами. Не замечая ничего, продолжала махать рукой, зычно призывая к вниманию.

Кедр аккуратно опустил девочка и довольно крякнул.

- Я так догадываюсь, вам понравилось!? - прочитав на лице Элис восхищение, не спросил, а утвердил Кедр. Элис переполняли чувства, она не находила слов, чтобы передать их.

- Мне показалось, мы напугали твою маму, - сказала Кикирилла.

Элис стало немного стыдно.

- Пошлите к нам! Мама наверно блинчиков напекла, да и я задержалась. Заодно меня отпросим на завтра!

- Так не пойдет, - возмутился Кедр, - а как же доклад? Ведь она уснула, и ничего не услышала.

Кикирилла глубоко вздохнула, и вежливо поинтересовалась:

- А без доклада нельзя?

- Тебе можно. - Кедр посмотрел в сторону Элис. - Ну, доставь удовольствие, послушай, пожалуйста, - умоляюще протянул он.

Элис согласилась, она посчитала, что поступит некрасиво, если вот так просто оставит без внимания просьбу уважаемого Кедра. Элис с Кикириллой уселись в кресло и приготовились внимать таежным премудростям. Кочка, распластавшись на животе, так же притихла.

Кедр удовлетворенно крякнул, отворил на груди дверцу, и словно из дупла вытащил свиток. Развернув его, Кедр сухо прокашлялся, и начал громогласно читать.

- По сказочной статистике все дети прекрасно разбираются в предмете географии. Огромное количество пятерок по этому предмету в школе, исчисляется сотнями тысяч. Да что там сотнями...?! Миллиардами.

В этом нет сомнений, потому что статистика это серьезная и умная наука. Над развитием этой науки трудятся многие сказочные персонажи: Баба Яга, например, всегда даст вам точный ответ, сколько человек любит Кощея Бессмертного ... Кикимора знает, сколько зверей обожает ягоду морошку. Так вот эта самая наука может точно сказать о тех детях, которые знают о Красивых горах больше, чем взрослые. Ходить по Красивым склонам можно месяцами, бродить по скалам и пещерам можно веками, а наслаждаться причудами сезонных красок тайги - можно вечно...

- Нет, - вдруг раздался полный глубокого отчаяния голос. - Не могу больше слушать, пожалуйста, прекрати.

Кедр широко улыбнулся.

- Тогда будешь искать мою пуговицу.

- Буду! Лишь бы не слушать! - подпрыгнула Кикирилла

- В принципе я доволен!!! Вы и так оказались самыми терпеливыми. Кочки хватило на три слова, бедная чуть не засохла, - сказал Кедр и сделал на полях свитка пометку. - Все равно мой доклад лучше, чем у Черзи. Вот и Вьюн согласен.

- Элис!!! - вдруг услышали все.

Кресло исчезло, и Элис с Кикириллой очутились на земле. Дом вновь засмеялся, сотрясаясь всеми своими срубами.

- Мама ругать будет, - грустно сказала Элис. - Пошлите со мной, я вас с ней познакомлю.

Кедр, тут же сославшись на занятость, отказался и спешно двинулся к лесу.

Кикирилла напомнила о кочке.

- Забирай, она, кажется, уже корни пустила.

Кедр подхватил кочку под животик, и посадил её на свое плечо. На животе кочки Элис увидела тонкие белые нити корешков. Из-за дерева выглядывало чье-то тонкое лицо, с жидкими закрученными вверх усами. Элис узнала Вьюна. Тот, дождавшись Кедра, засеменил вслед, что-то нашептывая.

- Охота ему таскаться в такую даль, - грустно сказала Кикирилла провожая взглядом могучую фигуру Кедра. - Здесь же не его климат.

Мама не ругалась, увидев Элис живой и невредимой, она быстро успокоилась. Тем более что Элис была не одна, а мама никогда не отчитывала дочь в присутствии гостей.

На сковороде, истомленные жаром шипящего масла, подрагивали блины. Запах разносился на всю округу. Повинуясь рукам хозяйки, готовый блин взлетал, затем приземлялся на гору своих собратьев. На его место белой кляксой шлепалась новая порция жидкого теста. - Мамочка! А можно я пойду с Кикириллой к Лысой горе?

Мама накрыла клеенкой грубо сколоченный стол, поставила самовар, пластмассовые стаканы, банку с вареньем;

- А это обязательно? - спросила она, облизывая палец, нечаянно попавший в варенье.

- Очень! - подытожил папа, вытирая мокрые руки. - А нельзя совместить Лысую гору со спасением нашей смородины от тли.

- Ну, папа, - засопела Элис, пытаясь стащить с тарелки горячий блин.

- Хорошо, хорошо, согласен! Ваши планы намного интереснее, я бы сказал благороднее и заманчивее. Познакомь нас.

- Кикирилла, правнучка Кикиморы болотной.

- Смело, - приподнял бровь папа. - Что, действительно, пробабка призналась в том, что она Кикимора болотная?

- А что в этом плохого? - поинтересовалась Кикирилла.

- Я знаю очень много... - и отец, выдержав паузу, протянул, - ...кикимор болотных, но уверяю вас ни одна из них в этом не признается.

- Папа, - выразительно предупредила мама, - я тоже знаю много лешаков от слова лежаков, но и они тоже в этом никогда не признаются.

- Я все понял, давайте пить чай.

Папа, отправляя блины в рот, поинтересовался, чем занимаются родители Кикириллы?

- Работают. На крестовой горе, сначала, правда, они работали на Демьяновом пупке, но теперь их перевели на более сложный участок.

- А ты с бабушкой, которая, наверное, на пенсии?

- С прабабушкой. У наших прабабушек не бывает пенсии.

- Почему?

- Работы много. Тайгу надо спасать.

- Тогда кто за тобой присматривает, ты с кем живешь?

- Одна.

- Одна? - в один голос удивились родители.

- Сколько тебе лет? - спросил папа.

Кикирилла призадумалась. Она стала что-то в уме складывать, считать. Вскоре она загнула все пальцы на правой руке, затем два на левой.

- Вот, - продемонстрировала она отцу ладони.

Сосчитав, отец уточнил:

- Семь?

Кикирилла кивнула и добавила:

- Идет восьмой, - и, проглотив блин, добавила, - десяток.

Элис с отцом подавились. Отец закашлялся, мама постукала его по спине и спокойно произнесла:

- Шутка.

Отец улыбнулся и решил сменить тему разговора.

- Говоришь работы много. Тайгу спасать пора? Тайгу давно пора спасать, согласился папа, - а от чего её спасать?

- От высыхания.

- Но насколько я знаю, снег только сошел, земля влажная.

Кикирилла потягивая чай, объяснила:

- Тайга сохнет не от жажды, а от тоски. Ну, как вам объяснить?

- Это как в машине - вроде деталь никчемная, а без неё машине нельзя, пришла на помощь подруге Элис.

- Ясно, - сказал папа, - а как же листья? Тоже объясни в деталях.

Элис покраснела.

- А мы с прабабушкой на дно ямы бревна положили из сушняка. Бревна теплее и гниют дольше, чем листья, поэтому не надо будет каждый год рыть ямы. А ещё я вам подарю рассаду морозоустойчивых помидор и огурцов, - затрещала Кикирилла, - прабабушка на болоте научилась выращивать рис, виноград. Когда-нибудь я вас угощу, а можно Элис пойдет со мной?

- Можно, - разрешила мама, - но только сначала принесите корзинку, и желательно вместе с дном.

Элис словно окатили ушатом ледяной воды. Про корзинку-то она давно забыла.

Кикирилла встав из-за стола, вежливо поблагодарила взрослых и, договорившись с Элис о завтрашней встрече начала прощаться.

- Бабушке привет, - разваливаясь на траве, бросил папа Кикирилле, - она мне явно по душе.

Он решил, что полчаса спокойного сна никоим образом не повредят его здоровью.

Мама положила блинчики в пакетик и тихонько сунула его Кикирилле:

- Полчаса на спасение корзин вам хватит? Через час мы уходим.

- До завтра, - сказала Кикирилла. - За полчаса мы успеем, - и они с Элис направились в сторону леса.

Дно от первой корзины нашлось без труда. Вторая корзина играла с креслом в догонялки. Элис попыталась её догнать. Да куда там! Она дала кругов двадцать вокруг дома. Корзина, словно зонтик в порывах ураганного ветра, рвалась из рук и мгновенно исчезала за углом дома. Так и носились они втроем: кресло, корзина, девочка. Иногда менялись местами, - девочка, кресло, корзина.

Элис настолько закружилась в водовороте, что плохо понимала происходящее. Она не смогла объяснить, каким образом, она очутилась в кресле с корзиной на голове.

Кикирилла выхватила Элис из кресла, и остановила неразумный карусельный бег...

Элис потащила домой корзинку, на дне которой стояла баночка душистого меда - подарок Кикириллы. Корзина, довольная неожиданным поручением, успокоилась, и стала честно выполнять свои обязанности. Ей давно надоело таскать перепрелые листья, и старые еловые шишки и колючки. Через полчаса Элис была на даче, а через час они ушли домой в Новый город.

Глава 9

День рождения Лысой горы

На следующий день от сбора листьев Элис освободили. Родители по совету Кикириллы уложили на дно ямы бревна сухостоя.

Элис быстро выполнила мелкие мамины поручения, помчалась к Кикирилле. Она очень боялась, что вчерашняя история не получит продолжения, и Кикирилла опять пропадет. Но домик правнучки Кикиморы болотной по-прежнему стоял на месте, хотя самой Кикириллы не было видно.

- Кикирилла! - крикнула Элис.

- Я здесь! - послышалось из-за дома.

- Что ты делаешь?

- Собиралась ждать тебя...

- А что тебе помешало?

Кикирилла вышла из-за дома и протянула Элис бумажку.

- На, читай.

На бумажке было нарисован домик, и рядом бегущие ноги. Элис ничего не поняла.

- Представляешь! Что пишет...! - Кикирилла была возмущена. Элис помолчала.

- Да тут непонятно.

Кикирилла выхватила из рук девочки бумажку,

- Почему? Буквы кривые?

- Да нет, я читать не умею, - честно призналась Элис, и добавила, - такой почерк.

Кикирилла округлила глаза, и укоризненно покачала головой.

- Здесь же ясно написано: "я ухожу"

Элис вновь глянула на листок и поразилась простоте перевода.

- А я-это кто?

- Домик! - пояснила Кикирилла. - Ты меня пугаешь! У тебя от вчерашней карусели, наверное, продолжается мыслезавихрение? Утром домик поссорился с зеркалом, в результате я чуть не осталась без крыши над головой. Кое-как уговорила его остаться. Только в обмен на корону Лилии и согласился. Помоги мне, - и Кикирилла направилась в лестнице. Она взобралась на крышу, и стала устанавливать на коньке корону.

- Так хорошо? - крикнула она сверху Элис.

Элис посоветовала чуть левее, затем правее, когда получилось ровно, Кикирилла спрыгнула с лестницы, отряхнулась.

- Пошли. А то и так опаздываем, - сказала она и забежала в дом за корзинкой с подарками.

Кикирилла ловко, словно белка, перескакивала с ветки на ветку, змеей проползала под сваленными деревьями, по лисьи хитро обходила крючковатые кустарники... А Элис застряла в первой же паутине. Отплевываясь от липких нитей, девочка запутывалась дальше. Кикирилла, извинилась перед пауком и освободила подругу из невольного плена.

- Мы так с тобой точно опоздаем, - сокрушалась она, вытаскивая из-за воротника Элис мусор, - ты можешь быстрее? А впрочем, бесполезно. Придется пеньков просить, - сказала она и три раза хлопнула в ладоши.

Словно из-под земли появились два дряхлых пенька.

Кикирилла поприветствовала их, помогла девочке устроится на одном, как в кресле. Затем закрепила ремни безопасности, проверила их прочность. Удостоверившись в полной надежности, она довольно похлопала Элис по плечу.

- Нормально, только держись крепче, - предупредила она Элис, и уселась на второй пенек. Элис, глядя на дряхлость древесины, сильно сомневалась. Казалось, одно неверное движение, и пень распадется на опилки.

- Это самый рассудительный, опытный и спокойный пень нашего леса, крикнула Кикирилла и исчезла.

То, что произошло дальше, Элис запомнит на всю жизнь. Пень, не разбирая дороги, понесся сквозь бурелом. Словно мартышка, он скакал с ветки на ветку, вертикально бегал по стволам, без страха скатывался по зеркальной обвалившейся горной стене, носился вниз головой. Когда пень, разбежавшись, в прыжке запарил, словно орел, над пропастью в горах, Элис в ужасе закрыла глаза и не открывала до тех пор, пока чьи-то цепкие руки не отодрали её от пеньковой щепы. Даже американские горки Большого города не могли напугать девочку до такой степени, как это сделал трухлявый пень. Элис дала себе слово, что больше ни за что на свете не сядет на него...

Буйный Ветер, завывая, носился вокруг старой подруги - серой, поросшей мхом Лысой горы. Ее и старость немного скособочила, и древность слегка примяла.

- Опять спишь? Просыпайся! Твой год рождения. Встречай гостей, старая развалина.

- Не дразнись, - прошамкала пещерным ртом Гора, - сам-то тоже из урагана превратился в ветерок...

Вековые друзья поругивались для порядка. Когда они были молодыми, они боролись друг с другом. Ветер грозил силой, давил напором, а Гора, растянувшись на земле длинной каменной грядой, хвасталась стойкостью. Борьба со временем сошла на нет и постепенно переросла в дружбу, продолжавшуюся многие годы.

Иногда Ветер отдыхал в горных пещерах, иногда исчезал на долгие времена, и Гора скучала без друга. По возвращении он делился с Горой впечатлениями об увиденном и услышанном. Взамен она рассказывала, что делается под землей, о её богатствах, о земном сердце, наполненном горячей нефтяной лавой.

- Я не просто кусок камня, - часто говаривала она, - я капля крови, застывшая на поверхности земли...

- У-у-у, проснулась? Принимай гостей! - просвистел Ветер. - К тебе друзья пожаловали.

- Что, опять золотоискатели или шахтеры?

- Нет, дружбодарители.

Из-за гребня высыпала разношерстная орава гостей: большой желтый медведь, черный заяц и белая лиса. Они волочили за собой тележку, груженную мешками, баулами. Скосив глаза в сторону подошедшей троицы, Гора вопросительно посмотрела на Ветер. Тот недоуменно пожал плечами.

- Мирная, то есть мировая, народная песня, - объявил черный заяц и с головой окунулся в огромный мешок, где вскоре запутался и пропал. Желтый Медведь и Белая Лиса вытащили большую глянцевую доску с кнопочками и клавишами, выудили из мешка запыленного Черзи. Он отряхнулся и удовлетворенно заметил:

- Слышь, Гора, это мы для тебя постарались. Мощная вещь! Называется синтезатор. Хочешь, сама играй, хочешь - кнопки нажимай. Вот, слушай! Для тебя песню споем!

И нажав на кнопки, заяц заверещал в микрофон.

Это было очень непохоже на Черзи. Интеллигентный заяц перевоплотился в поп музыканта. Он истязал аппаратуру на полную мощь.

Ты гора, а я Заяц.

Ты стоишь, а я играю

Песню полную огня.

Ля-ля, люблю тебя!

Ля-ля, люблю тебя!

С днем рождения тебя...

Медведь усердно колотил в барабан, лиса лениво постукивала ложками. Последнюю строчку припева они пели втроем. Поднялся такой страшный шум, что все птицы снялись со своих гнезд и с криком закружили вокруг горы.

Раз двадцать повторив "Ля-ля, люблю тебя!", компания смолкла. Напрыгавшись вдоволь, Черзи в изнеможении сполз на землю.

- Видишь, птицам понравилось, - проревел Желми, - наши почитатели.

- Спасибо, - поблагодарила Гора, - я так вам благодарна, что вы нашли в себе силы притащить все это.

- Нет, ты скажи: круто, да? - не унимался Желми.

Гора не знала, что и ответить. Горе больше по душе была классика. Грохот же поп музыки продолжал эхом гулять по её далеким извилистым тоннелям. Она раздумывала, как бы ответить, чтобы не обидеть друзей, и тут ей на помощь пришла давняя подруга Кикирилла. Она появилась внезапно. Рядом с ней, спотыкаясь, шла странная девочка. Девочка подошла к Рябине и распласталась у её корней.

- Что за грохот, а туч не видно? Будет дождь? - спросила Кикирилла.

- Нет, это мы наслаждаемся зверским подарком Медведя, Зайца и Лисы. То, что ты называешь грохотом, вообще-то песня. Ля-ля, а я люблю тебя, - пропел Ветер.

- Молодцы! - воскликнула Кикирилла, - это лучше, чем ничего. А теперь помогите мне, у меня тоже есть подарок.

И девочка стала вытаскивать что-то из корзины.

- Эй, птицы, держите! - крикнула она, подбрасывая это вверх, - Вы помните, как я вас учила?

Птицы, подхватив клювами гирлянду, взмыли ввысь, растянули её во всю длину. Одна за другой они уносились к вершине горы. Вскоре все небо заполнилось шелестом бумажных елочек, берез и хлопаньем крыльев. Словно серпантином, узорной гирляндой обвилась макушка горы. Хоть Гора и не видела, что происходит на её вершине, но по восторгу Ветра, щебетанию птиц понимала, что это красиво и удивительно. Вскоре Гора почувствовала, как корни настоящих деревьев обняли её лысую макушку, и щекоча её морщинки, стали искать удобное место и тихо прорастать.

Ветер с удовольствием наблюдал, как ровные ряды настоящих деревьев образовали зеленую царственную корону на вершине горы.

- Замечательно! Королева! - пронесшись небольшим вихрем среди деревьев и убедившись, что все деревья крепко завоевали свои позиции, заявил Ветер.

Гора от наслаждения простонала:

- А тепло-то как! - Через минуту, очнувшись от блаженства, она проговорила. - Спасибо, Кикирилла. А я думала, ты забыла о своем обещании. Теперь мне будет тепло и не будет так одиноко. Чувствую, как птицы уже стали искать себе местечко для гнезд.

Элис тем временем пришла в себя и с восторгом наблюдала за переменами.

Лица девчонок счастливо светились.

Постояв немного около Горы и послушав песни в подарок, Элис засобиралась домой.

- Папа с мамой, наверное, уже беспокоятся.

- Действительно, - сказала Кикирилла, - я и забыла.... - Пойдем, я провожу тебя короткой дорогой.

Девочки были уже в чаще, когда их догнал Ветер,

- Я, кажется, видел сестру Белли, она в зверинце Брим-Бома.

Кикирилла встала, как вкопанная.

- Это в городе?

- Ну, да, только в каком не знаю, они постоянно переезжают. Поговори с Ядигидой, она, наверное, в курсе.

- Придется, - сказала Кикирилла.

- Только поторопись, скоро расцветет золотой корень, недели две осталось, может три, - предупредил Ветер и махнул хвостом.

Стройка расширялась, уже заложен фундамент второго дома. Бальный зал был разрушен, поэтому к цветению корня готовились всей тайгой. В этом году надо найти это место обязательно, иначе тайге грозили неприятности, даже смерть... Кикирилла поделила тайгу на незримые участки, и распределила их между всеми жителями. Мураши, жуки, мыши, медведи, деревья, камни - все сосредоточились на звуках, пытаясь уловить перемены, не пропустить миг грандиозного события цветения золотого корня.

Кикирилла посвятила этому всю весну, казалось, ничто не должно помешать событию, но известия о сестре Белми порушили все планы. Кикирилла понимала, что надо срочно начать поиски, но бросать тайгу в ответственный момент ей как хозяйке категорически воспрещалось. Кикирилла взмахнула руками, собираясь позвать пеньков, но Элис её остановила.

- Давай пойдем пешком, пожа-а-алуйста!!!!!

Кикирилла вздохнула и вдруг спросила.

- Как поступить, если тебе надо быть в двух местах сразу?

Элис удивилась вопросу, но тут же ответила.

- Разорваться на две части!

От увиденного Элис сжалась в комок и отпрянула...Кикирилла разделилась на две части - на правую и левую. Попытавшись немного пройти, правая половина Кикириллы завалилась на правый бок, а левая половина - на левый. Ходить на одной ноге оказалось невозможно.Обе упавшие половинки в унисон пояснили:

- Неудобно.

- Неудобно, - повторила Кикирилла, соединившись. - Чувствую себя в два раза глупее. Надо что-нибудь другое придумать.

- Тогда пошли кого-нибудь.

- Точно!!! - восхитилась Кикирилла, и схватив Элис за руку потащила её влево. Раз она не желает путешествовать на пеньках, то придется искать более короткий путь.

Короткая дорога, может, действительно была короткой, но топать по ней было крайне неудобно. Поваленные деревья, цепкие кустарники, заросли крапивы преграждали путь. Переползая, перешагивая через них, Элис припоминала, как она часто бывала здесь у подножья горы, но не догадывалась, что Лысая гора умеет разговаривать.

Проползая под валежником, Элис зацепилась рукавом за назойливые ветки Шиповника, он цепко схватил её за край кофты. Кикирилла стала аккуратно освобождать подругу. Элис же показалось, что Шиповник нарочно держит её. Вдруг Шиповник обнял девочку и прошептал ей на ухо.

- Вы сейчас пойдете по бегущей тропе, на шестом повороте на малахитовой поляне живет Ромашка, передайте ей, что я её люблю.

- Почему сам не сходишь? - удивилась Кикирилла.

Элис могла поспорить, что Шиповник покраснел. Он мгновенно покрылся своими розовато-лиловыми цветами. Кикирилла поняла, что сморозила глупость.

- Хорошо передам, - сконфузившись не меньше, пообещала Элис.

Минуты через две показалась тропинка. Элис на редкость серьезно отнеслась к её появлению. Обычная на вид тропинка казалось, не предвещала неожиданностей, но Элис все-таки поинтересовалась:

- Она механическая?

Кикирилла утвердительно кивнула головой и ступила на коричневое земляное полотно. Сквозь него нерешительно пробивались нежные ростки молодой травянистой поросли. Тропинка чуть загудела и тронулась, словно эскалатор. Элис каталась на таком в метро, когда они с родителями ездили в Большой город.

Элис поторопилась за Кикириллой, она вскочила на тропинку, и двумя прыжками догнала подругу. Тропинка медленно двинулась в сторону дачного поселка. На горе она складывалась в лестницу, на равнине вытягивалась в ленту. После шестого поворота тропинка притормозила около малахитовой поляны.

На поляне, свесив голову, одиноко стояла Ромашка. Она явно о чем-то грустила. Элис окликнула её и, немного смущаясь, передала слова Шиповника. Словно по волшебству Ромашка выпрямилась и раскинула белоснежные лепестки. А потом густо порозовела. Расплывшись в улыбке, она тихо сказала:

- Я думала, что никому на белом свете не нужна, особенно ему...

Элис и не предполагала, что такие простые слова имеют такую чудодейственную силу!

Тропинка тронулась и тихо понесла подруг. Немного помолчав, Элис вдруг спросила.

- Почему я раньше не видела твоего дома?

- А мы на этом месте впервые живем.

- Ты говоришь - мы, - обратила внимание Элис.

- Я и домик. Люди стали плохо относиться к этому участку леса, вот и пришлось здесь поселиться. Может, удастся его спасти.

- А как ты его спасешь?

- Когда-нибудь я тебе расскажу и покажу, а сегодня мне некогда, я опаздываю на занятия.

- На какие занятия?

- В школе.

- Ты тоже учишься в школе? - удивилась Элис.

- Конечно, как и все дети, - ответила Кикирилла.

- А в каком классе?

- В семьдесят седьмом.

- В каком?..

- В семьдесят седьмом классе первой гимназии Кикимор.

- И что, вам тоже ставят оценки?

- Ну, естественно!

- Двойки, тройки, пятерки? - не унималась Элис.

- Нет, ставить двойки, тройки непедагогично. От таких оценок у нас отказались ещё в пятом классе.

- Ну, а какие оценки вам ставят?

- Пятерки! - с удовольствием ответила Кикирилла.

- А если плохо подготовились к уроку? - не отставали Элис.

- Тогда ставят пять с минусом.

- А если очень плохо подготовились?

- Тогда получай пять с двумя минусами, а если вообще урок не выучишь, ставят пять с пятью минусами и заставляют посадить дерево в городе.

- А какие предметы в школе вы проходите? Биологию и зоологию, наверное.

- Нет, это мы прошли ещё в шестом классе. Сейчас у нас новые предметы: метропорология, криуфания, философия седьмой планеты Альфа-центавра и...

- Все, хватит! Я поняла. Очень интересно! А тебе со мной не скучно? вдруг спросила Элис.

- Нет, мне надо у вас ещё многому научиться. Например, отгадывать загадки, - с улыбкой сказала Кикирилла. - Приходите с родителями ко мне в гости, я много интересного покажу! Вот и дача ваша уже виднеется...

Кикирилла порылась у себя в кармане и вытащила пакетик.

- Вот вам семена помидор. Самые лучшие сорта для нашей почвы и погодных условий. А теперь - до свидания!

Девочка помахала рукой и неожиданно скрылась за деревьями.

Элис взглянула в сторону дачи. Над участком вился дымок.

- Папа баню истопил. Ох, и намоюсь! - мечтательно проговорила девочка. "В баню одни лентяи ходят, - вспомнила она суровые слова Лины. - Кому чесаться неохота".

Элис любовно называла баню Толстушка-избушка.

Папа не слышал, как банька застоявшаяся, намерзшаяся за зиму, от первого тепла поежилась, заскрипела, запыхтела и расхохоталась, потому что жучки и паучки полезли из бани вон и сильно защекотали.

- Ха-ха, ох-ох! - тряслась Толстушка-избушка, наблюдая за улепетывающим лягушонком.

Он всю зиму прожил в ушате, и сейчас от неожиданной жары потерял ориентацию, метался из стороны в сторону. Найдя выход, лягушонок вскоре погас в ближайшей луже.

Папа подкидывал дрова в печку да приговаривал:

- Топись, банька, ни мала, ни велика...

После бани пили чай без сахара. Как всегда, мама забыла его взять. "Зато с заваркой" - успокаивала она всех, разливая душистую жидкость по металлическим кружкам. Выручил мед пчелки Жу-жу, подаренный доброй Кикириллой.

Потом до самой поздней ночи жарили сосиски на костре и рассказывали истории. Обычно это делали родители, так как за их, по меркам дочери, неимоверно длинную жизнь историй накопилось предостаточно. Родители с хохотом вспоминали недавние молодые годы... Девочке был не очень понятен их восторг, старики, а все туда же: приколы, шутки, танцы. А родители в свою очередь недопонимали фантазий о говорящей Горе, поющем Зайце, девочке - правнучке Кикиморы болотной. И совсем уже поздно, услышав настойчивые доказательства правдивости лесных историй, родители приняли единственно правильное решение: "Дочь переутомилась, пора спать"

Засыпая, Элис мысленно примеряла родительские годы на свои восьмилетние плечи, ничего кроме разочарования, эта примерка не принесла. Ее только одно успокоило, что этот наряд никогда ей не пригодится, потому, что она всегда будет молодой, ведь она не собирается стареть. Она только подрастет до десятого класса, и один раз поцелуется с мальчиком, который ей будет нравиться. Конечно, лучше бы это был Вовка, но он такой маленький, на целый месяц младше нее. Вовка был её одноклассником, и Элис была тихо в него влюблена. Но она скрывала это даже от самой себя.

Глава 10

Ядигида-правнучка Бабы Яги

На следующий день Элис проснулась очень рано. В щель между шторами пробивался первый солнечный луч. Он скользнул по поверхности воды в ведре и, словно ополоснувшись, бойко поскакал по бревенчатым перекатам дома. Луч соскочил на волосы Элис, ласково тронул щеку, приветствуя раннюю пташку.

Элис вскочила, потянулась, плеснула в лицо водой и, не завтракая, побежала к Кикирилле.

Было ещё рано, и поэтому Элис не удивилась, что не встретила во дворе никого. Элис постучала в дверь, не дождавшись приглашения, ступила через порог. Но лучше бы она этого не делала

В спальне на стене висел пейзаж. Из-за рамы этой картины сейчас во все стороны торчали руки и ноги Кикириллы, причем ноги вверху, руки внизу. И ни звука... Элис в ужасе прижала ладони к лицу. Когда руки за картиной наконец зашевелились, Элис облегченно вздохнула. Она тихонько подошла к картине и осторожно тронула её. Картина, сонно скрипнув, шлепнулась на пол... и оказалась складной кроватью! Распластанная на простынях Кикирилла протяжно вздохнула.

- Как ты вовремя, я думала, задохнусь. Сама виновата, забыла ей сказать спокойной ночи, вот она утром и пошутила, пожелала мне беспокойного утра. В следующий раз лягу головой к дверям, потому как висеть вниз головой не очень то удобно.

Все это она говорила подруге, которая теперь вместо неё лежала на полу прижатая кроватью. Элис поступила опрометчиво: прикасаться к кровати надо было крайне осторожно. Кровать шлепнулась и оставила под собой Элис. Теперь уже руки и ноги Элис торчали в разные стороны. Девочке было абсолютно не больно, потому что кровать была воздушной, но сама ситуация сильно портила настроение.

Кикирилла сползла с простыней и стала за руку вытягивать подругу.

- Надо было сказать ей доброй утро, прежде чем тревожить, - пыхтела она, или отойти в сторонку.

Наконец ей удалось освободить Элис. Подруги, прислонившись спинами к стене, облегченно вздохнули.

- Что бы я без тебя делала?

- Висела бы вниз головой, - сказала Элис, - вот что бы я без тебя делала?

- Лежала бы под кроватью.

И девочки засмеялись.

Потом Кикирилла быстренько оделась, так как они собирались пойти в гости к Ядигиде. Элис было очень интересно встретиться с правнучкой Бабы Яги, но она немного трусила. Кикирилла уверяла Элис, что все её страхи напрасны, хотя и сама немного побаивалась .

До Ядигиды дорога шла через Лысую Гору, по северному склону, недалеко от царства Тополей. Девочки усердно отмеряли шагами тропинку, когда Кикирилла вдруг вспомнила, что идти в гости без подарков некрасиво.

- Давай для приличия поищем что-нибудь, - предложила она. Элис согласилась, хотя никогда не придавала значения таким мелочам. Она стала ползать по траве, стараясь найти что-нибудь. Стараться-то она старалась, но подходящего ничего не находила. Кикирилле не понравился предложенный букетик купавок, отказалась она и от шишки, и от зазевавшегося кузнечика. Наконец Элис села на пенек и отряхнула позеленевшие от травы колени.

- Я не знаю, какой нужен подарок.

Кикирилла задумалась.

- Прабабушка говорит, подари то, что сама хочешь получить. А что я хочу получить? - Кикирилла мечтательно подняла глаза к небу: - я хочу получить... я хочу получить..., - тут её взгляд упал на дупло Дуба. - Я хочу кедровые орешки!

Элис проследила за пальцем Кикириллы.

- Высоковато...

Кикирилла образовала из ладоней ступень и взглядом пригласила Элис вскарабкаться

- А почему ты сама не лезешь?

- Не могу же я сама лезть, за подарком, который мне нравится.

- А кто для меня будет доставать подарки? Кедровые орехи я тоже люблю.

- Уговорила, я полезу на следующее дерево ...

Тут Кикирилла запыхтела потому, что Элис больно - пребольно наступила на её ладони.

Девочки подходили к дому Ядигиды. Они несли горсть лесных орехов, завернутых в широкий лист лопуха.

- Как-то неудобно получилось, забрали из дупла орехи, а ведь их кто-то собирал, - вслух размышляла Кикирилла. - А по-моему Ядигиде, подарки не очень нужны, ей каждый гость - самый лучший подарок.

- А зачем тогда орехи? Я что, зря лазала в дупло? - от удивления приостановилась Элис.

- Почему зря? Теперь ты можешь похвастаться, что лазала в дупло за орехами, - многозначительно произнесла Кикирилла. - А орехи не пропадут, сами съедим. Это наверняка Белкины излишки, а зима-то кончилась.

Дом внучки бабы Яги возник совершенно неожиданно, словно расцвел драгоценным цветком посреди поляны. Окруженный непроходимой чащей, он казался чудом деревянного зодчества. Настоящий дворец! Не дом, а восьмое чудо света!

- Роскошно! - восхитилась Элис.

- А, это Ядигида пользуется человеческими слабостями. В прошлом году плотнику Ивану до тех пор дорогу к Аленушке не показывала, пока он ей наличники резные не сделал.

- А это видишь?.. - но Кикирилла не договорила.

На крыльце появилась молодая экстравагантная особа. Гордо приподняв голову и элегантно выставив ножку, обтянутую чулком в 60 дэн, дама нараспев произнесла:

- Добрый день, гости дорогие!

- Кто это? - шепотом спросила Элис, во все глаза разглядывая супермодель. Казалась, дама сошла с обложки модного журнала.

- Где? - удивилась Кикирилла.

- На крыльце.

- Ты, что сказок не читаешь, не узнаешь правнучку Бабы Яги?

- А....

- Здравствуйте, госпожа Ядигида! Как поживаете? - заходя во двор, весело поздоровалась Кикирилла.

- Это кто такая? - спросила госпожа Ядигида, взмахнув нарощенным маникюром в сторону Элис.

- Элис, девочка из города, живет на соседней даче.

- А что умеет делать?

- Первый класс закончила зимней школы.

- Жаль, а то так Аленушки не хватает. Приходил недавно браконьер, так ведь, подлец, ничего не умел делать: ни подмостки покрасить, ни полы помыть. Только ружье вскидывал да капканы ставил. Пришлось превратить в мох. А этот старается, - похвасталась Ядигида, показывая на кругленького низенького мужичка, который усердно накрывал стол на веранде. - Из цирка пришел. Хотел коронный номер поставить: летающая Баба Яга! Миллион заработать.

- Я не из цирка, а зоопарка.

- Еще хуже, - весело засмеялась госпожа Ядигида, в массаже пробежавшись пальчиками по вискам, и под глазами, - Не смеши меня, поторапливайся! Да икорочки не забудь! - поторопила она толстяка. - А то тебя съем!

Словно по волшебству стали появляться деликатесы, напитки. Стол украшал великолепный букет. Вдохнув аромат диковинных бутонов, госпожа Ядигида засмеялась:

- Тебе бы не в зоопарке служить, а в ботаническом саду деньги зарабатывать. Ты ж по образованию биолог-зоолог. Ну, девочки, прошу к столу. Это вам не за Кедровыми орешками лазить.

- А откуда вы знаете? - удивилась Элис.

- Сорока на хвосте принесла...

- У неё везде видеокамеры стоят, - скривив в сторону Элис губы, прошептала Кикирилла. - Только ты никому не говори. Хотя все об этом знают.

Повернувшись к толстяку, баба Яга крикнула:

- Слышь, зоолог-биолог, позови петуха, подавай его к столу.

- Что, есть будем? - подпрыгнула Элис.

- Конечно, будем, - сказала Яга, развалившись в мягком кресле и стряхивая пепел с сигареты.

- А может, не будем? - робко попросила Элис.

- Чего не будем? - удивилась Госпожа Яга.

- Петуха есть не будем...

- Ха, пусть только попробует! - вдруг раздался кукарекающий голос.

На крыльце стоял роскошный Красный Петух. Перья его переливались разноцветными красками: от нежно-розовых до ярко-багряных. Они играли и искрились всеми оттенками праздничного фейерверка.

- Ишь, вырядился, заблестел! На моих-то харчах, бесплатных зернах.

Петух гордо прошествовал к столу и устроился в удобном кресле.

- Вот вы не видели, каким я его вытащила из грязи - ободранного, общипанного. Притащила, помыла, накормила...

- И в суп положила, - закончил за Ядигиду Петух. - Вот благодетельница нашлась. Ты лучше им расскажи, для чего ты меня притащила? Лапки ей мои понадобились! Набила дом тяжеленной дубовой мебелью. Старые лапы угробила - не выдержали тяжести, надорвались, подкосились! Решила меня использовать! А я не дурак! - весело подмигнул Петух девочкам. - У меня бумага есть с печатью, от общества по защите красных петухов, а у биолога-зоолога нет. Хотела иметь опору? Вот ты её и получила.

- Да тебя давно пора съесть за все твои гадости, правдолюб!

- О чем это ты? - удивилась Кикирилла.

- Ну как же! В прошлом году по всему лесу ходила легенда о петухе, который на красной заре всем правду кукарекает: кто враг, кто вор, кто лгун.

- Вот за правду и пострадал! - возмутился Петух. - Я им правду, а они мне кулаком по клюву.

- Это за что?

- А за то, что правда нужна одному, а неправда - остальным, так всем удобнее, - закончила баба Яга.

- Ко мне многие приходили за правдой, - закукарекал Петух.

- Ну, узнала Пчела, что её мед Бурми таскает. Дальше что? Пчелка расстроилась, а ты у Бурми в лапах полхвоста оставил.

- Мир жесток, - потягивая кофе, простонал Петушок.

- Лучше бы на флюгере качался, больше толку. Съесть бы тебя!

- Может биолога тоже пригласить на чашку чая? - предложила Элис.

- Да у него в запасе, ещё 116 нерастраченных калорий, - подсчитав что-то на калькуляторе, отрицательно покачала головой Ядигида.

- Эксплуататор, - покраснел Петух, испугавшись собственной правды.

- Вот люблю я тебя за это, что краснеть ещё не разучился.

Наевшись вдоволь пирожных и наслушавшись философских бесед, девочки переглянулись.

- Мы, наверное, пойдем, не будем вам мешать спорить.

Поблагодарив гостеприимную хозяйку и откланявшись, Элис с правнучкой Кикиморы болотной направились вглубь леса.

- Привет прабабушке и бабушке! - прощаясь, крикнула госпожа Ядигида. - Жду их в гости.

- Обязательно передам, - ответила Кикирилла, вступая в темень леса. Тут их догнал громкий вопрос Ядигиды.

- Вы зачем приходили-то?

Кикирилла хлопнула себя по лбу, стыдясь собственной несобранности, повернула обратно. Она абсолютно забыла, что у неё было важное дело к Ядигиде.

- Ветер сказал, что вы знаете, где находится Золли, сестра Белли?

Ядигида кивнула. Ткнув пальцем в сторону биолога-зоолога, она произнесла.

- У его брата в зверинце.

Кикирилла вопросительно уставилась на толстяка. Тот заерзал, вжал голову в плечи и извиняющимся голосом забормотал.

- Я не такой, я не такой...это все он.

- А где ваш зверинец? - немного подумав, спросила Кикирилла.

Вредный толстяк не спешил с ответом. Элис очень не понравился елейный голосок, которым толстяк не говорил, а противно ныл.

- Я могу показать, но вы должны знать, что я в корне не согласен с методами моего брата, лисичку жалко. Бедняжка, - тут он так честно скуксил плаксивую гримасу, что все поверили.

Ядигида нервно приподнялась со своего кресла.

- У меня вредный характер. Я не могу за свой счет совершать красивые поступки. Кто будет мне прислуживать? Я все прекрасно понимаю, но бизнес погибает в атмосфере одностороннего благородства. Кошмар, как красиво сказала!!!

- Хорошо, я его выкуплю, - ответила Кикирилла, и развернувшись, направилась в сторону леса. Элис проследила, как она скрылась в ветвях, но через минуту, спохватившись, вприпрыжку бросилась догонять подругу. Подбегая, Элис уловила обрывки фраз, Кикирилла делилась с ней своими мыслями.

- ... надо помочь. Не дело человека держать в рабстве...Я знаю слабое место Ядигиды, на него и надавим. Алмазами надавим, она не устоит, - это она сказала, резко повернувшись лицом к Элис. Элис чуть не наскочила на подругу.

- А где взять алмазы?

- Да у Лысой горы их полно. Пошли к ней, попросим!

Идти было легко. Рябиновый лесок источал аромат цветов. Немного кружилась голова от горьковатого запаха черемухи, земля светилась белизной от опавших лепестков. Становилось теплее, но Элис было грустно, она все думала о биологе-зоологе.

Гора дремала, постанывая, посвистывая всеми своими тоннелями. Ветер пел ей колыбельную, носился под вековыми каменными сводами, шуршал осыпавшейся породой, нарушая дневной сон летучих мышей, мешочками висевших под потолком. Наконец его терпение окончательно выветрилось, и он закрутился песчаной воронкой перед Горой.

- Эй, Гора, просыпайся! Скучно...

- Сейчас станцую, не скуки ради, а веселья для... - недовольно, сквозь сон, прогудела она.

- Так и жизнь пролетит, не заметишь, - обиделся Ветер, Потом прокрутился ещё немного и умчался прочь.

Гора как раз проснулась, когда появилась Кикирилла и поздоровалась с ней.

- О, Кикирилла, здравствуй, детка, а я тут пригрелась. Шапочка кстати пришлась. Только неладно с настроением.

- А ветерок где? - поинтересовалась Кикирилла.

- Гуляет где-то, в роще молоденьких березок щекочет, ивушкам косы путает, с травкой заигрывает. Озорник...

- Гора, а мы к тебе по делу пришли. Дай нам алмазов, человека надо выкупить у Ядигиды.

- Опять за свое взялась?

- Да она и не переставала.

- Бери, не жалко.

- Что прямо сразу и "бери"! А покапризничать?

- Это обязательно?

- Ну, для приличия хотя бы, может тебе веселее станет.

- Надоело, знаешь, я вдруг страсть как разохотилась сплясать. Как горяча была в молодости, аж земля ходуном ходила, от поступи моей вздрагивала. Бывало, как в пляс пойду - горит все пламенем, прожигает удалью...

Девочки переглянулись, не понимая чудачества скальной громады. Вздохнув ещё раз от огорчения и ещё полраза для приличия, Гора пробормотала:

- Три раза крутнешься, шесть в квадрате - повернешься, два раза крикнешь "Владимир", сальто-мортале и ты у цели. Красота, а не самородок.

- Три раза крутнешься, - стала повторять Элис, - а в какую сторону?

- Не важно.

Элис повторив в уме словесную закавыку, снова спросила:

- А с какой скоростью повернуться, после шесть в квадрате?

- Не важно.

Только она это сказала, как из тоннеля стремглав вылетела летучая мышь и со всего размаху, смачно ударилась о Кикириллу. Тихонько пискнув, мышь шлепнулась на землю.

- Бедненькая! - подняла её Элис.

- Я с этим плеером когда-нибудь убьюсь! - стягивая наушники и мотая головой, простонала мышка.

- Ну, ты просто летающий анекдот, - расхохоталась Кикирилла. - И чем это мы так заслушались?

- Я не знаю, чем мы, а я "тащусь" от рока, - и мышка стукнула себя по голове перепончатым крылом, видимо, пытаясь навести порядок, в возникшем от удара хаосе нот и звуков. Из правого уха выпали две ноты - до и ре.

- Роковая мышка, - констатировала Гора. Насмеявшись, она вдруг с грустью заметила:

- Вообще-то, мне пора обидеться, - ты, Кикирилла, с самого утра, напоминаешь мне о возрасте.

Вздохнув, Гора добавила:

- Самородок лежит в шестом тоннеле, правом крыле, на уровне глаз. Ядигиде понравится, я её вкусы за пятьсот лет изучила. Тележку возьми, иначе не унесешь. А теперь я выполню свой долг и обижусь.

- Пошли, - схватив Кикирилла за руку Элис, и потащила её к пещере.

- Я боюсь! - взвизгнула Элис.

- Чего? Мышей?

- Горы, - тихо произнесла Элис, взглянув на плечо, где притулилась падшая мышка.

- И всего то?

- Нет, а вдруг Гора действительно танцевать вздумает.

- Слышишь, Гора, она тебя боится, - заулыбалась Кикирилла, обращаясь к той.

- Ха, ха! Ох-хо, хо! Хи-пчхи! - затряслась Гора, пошла легкой дрожью, грозя неминуемым обвалом. Зашуршали осыпающиеся камни, заструился песок, отдаваясь эхом в бесконечных пещерах. Молоденькие стройные березки, испугавшись за свое будущее, покрепче уцепились за почву

- Ой! - взвизгнула Элис, отскочив на один шаг назад.

- Мне тебя засыпать не за чем, хотя есть чем. Иди уж, танцевать не буду, песни петь буду. Прошу пожаловать... в горную...народн...у...ю... Оружей...ную палату... - утробно запела Гора, припоминая мотив подаренной песни. Вскоре к ней присоединился Ветер, и они надрывно затянули дуэтом.

Что такое Оружейная палата Элис не знала. Она знала, что такое оружие. Бывала в папиной палате, когда папа лежал в больнице.

"Это, наверное, белая комната с кроватями и всякими пистолетами, автоматами, развешанными на стене", - представляла девочка. Не увидев в этом ничего странного, она смело шагнула в пещеру, дыхнувшую на неё вековой сыростью.

Девочки долго плутали по лабиринтам тоннелей, это напоминало Элис аттракцион в парке Победы: свернуть направо, налево, а потом ещё налево, вернуться назад и выйти к папе с мамой...

Но здесь в этих живых пещерах и лабиринтах, все было абсолютно по-другому. Даже капля живительной влаги, копившаяся годами и вдруг сорвавшаяся в секундный полет, казалась шуткой доброй феи. Элис испуганно вздрогнула от звонкого эха упавшей капли, оно прокатилось по тоннелям громом воды, несущейся в бездну водопада.

На уроках географии учительница показывала это чудо природы на слайдах. Хоть девочка и жила у подножья гор, но ей ещё ни разу не приходилось бывать в пещерах. Теперь она впервые увидела сказочное богатство земли. Сталактиты, сталагмиты, подсвеченные лучами сквозь старые трещины в породе, поражали фантастической красотой.

Кикирилла крепко держала руку Элис, пока та вертела головой, разглядывала нагромождение известковых изваяний, созданных руками древнейшего скульптора по имени Время. Притягивали взгляд холодные, серые пещерные стены, доведенные до совершенства трудом великого мастера - Природы.

- Это золото, гранит, малахит, уголь, - поясняла Кикирилла, шествуя впереди. Зеленый с темными прожилками камень сменял желтый, а черный искрился капельками росы сквозь вековую пыль.

- Это целые сокровища! - восхитилась Элис. - А где оружие?

- Какое оружие?

- Но Гора говорила про Оружейную палату.

- А ты про это. Оружейная палата - это государственный музей, где хранятся все богатства и достояние народа.

- А почему гора назвала свою пещеру - Оружейной палатой?

- Ну... Если подумать, то она права. Вот мы пришли. Что ты скажешь на это? - и Кикирилла указала на огромный прозрачный булыжник лежавший на выступе горной породы.

- А что это?

- Это и есть алмаз.

В старом городе, где раньше жила Элис тоже был магазин "Алмаз", где продавались всякие колечки, цепочки и прочие безделушки. Но девочка никогда не видела на прилавке такого камня, похожего на булыжник, но из прозрачного стекла. А впрочем, нет! Элис припомнила сувенир, который она однажды видела в магазине. Это была черная отполированная до глянца плитка, на которой был прикреплен прозрачный камень и маленькая шахтерская кирка, а может кайло.

"Ничего такого, просто сувенирчик, неужели Ядигида за эту стекляшку освободит пленника", - засомневалась Элис, носком кроссовки отковыривая прилипшие к камню продукты жизнедеятельности летучих мышей.

Мышка сидевшая на плече Элис, вдруг вскочила и сделала пируэт. Не удержавшись от охвативших её эмоций, она вновь шлепнулась наземь. Распластав паруса кожистых крыльев, мышка застонала, но не от боли, а в восторге от ритмов тяжелого рока.

Заталкивая камень на тележку, Элис поинтересовалась у Кикириллы:

- Как ты думаешь, а за него могут дать мороженное?

- Не знаю, - запыхтела Кикирилла, помогая, она стала спиной подталкивать находку.

- А ты не знаешь, за что здесь могут дать мороженое? - Отряхнув ладони, обвела взглядом пещерное богатство Элис.

- Да ладно, у меня в холодильнике есть мороженое, Желми угостил.

- И оно до сих пор там лежит? - Не поверила своим ушам девочка. - У неё мороженое в холодильнике, а она какие-то камни таскает...

Очень пригодилась найденная шахтерская тележка, девочки с трудом толкали выкуп за биолога-зоолога. Старая одноколесная тележка грузно подпрыгивала. Колесо от непомерной тяжести алмаза поскрипывало и моталось из стороны в сторону, пытаясь сбросить непосильную ношу.

- Жаль добро переводить на... зоолога-биолога, - скрипнула Гора, увидев раскрасневшихся от усердия подруг. - Смотрите, не надорвитесь.

Элис толкала тележку и тихо размышляла, почему бы им не воспользоваться услугами тропинки-эскалатора? Или на крайний случай подошел бы и пенек. После подъема в гору Элис стало жарко. Она прислонилась к рябине и поделилась с Кикириллой своими мыслями. Лицо Кикириллы расплылось в радостной улыбке. Она вскочила на ноги:

- Тропинка не выдержит тяжести, а пенек подойдет! - закричала она и два раза хлопнула в ладоши.

Мгновенно появились три пенька, по маленькой змейке трещинке сбоку Элис узнала свой. Аккуратно укрепив Алмаз ремнями на одном из пней, девочки оседлали двух остальных. Элис предусмотрительно закрыла глаза, но тут же почувствовала, как кто-то затряс её за плечи. Элис очень удивилась, когда обнаружила, что они уже находятся во дворе Ядигиды.

Реакция госпожи Ядигиды оправдала их труды.

- О, что за чудо! - восхитилась она, подпрыгнув от восторга. - Что хотите за это сокровище? Отдаю весь свой дом с красным петухом.

- Живым не дамся, - вскочив на конёк дома, предупредил Петух.

- Это выкуп за биолога-зоолога.

- А, - махнула рукой Госпожа Яга, - забирайте, все равно вчера в лесу появилась новая банда браконьеров.

- Эй, слышишь, биолог-зоолог, - обратилась она к толстяку. Заметив, что тот лежит на земле без чувств, засмеялась.

- Это он от счастья.

Плеснув ему в лицо воды из кувшина, Ядигида потрепала зоолога по щеке.

- Вставай, покажи им где находится Золли. Тебя выкупили. Всех бы так выкупали. Тебе, друг, повезло, даю слово не трогать твоих детей и внуков. Ты веришь мне?

Биолог-зоолог, открыв глаза, приподнял голову. Увидев огромный алмаз, он вновь потерял сознание. Голова его гулко ударилась об асфальтовую дорожку.

- А-а, расчувствовался, - пожалела толстяка Ядигида. Тут же забыв о пленнике, она закружила вокруг тележки с алмазом. - Эй, Петушок, приготовь девочкам компотик, тортик.

- А у вас есть мороженое? - дерзнула Элис

- Ух, бриллиантовая моя, у меня для тебя все есть, - весело расхохоталась Яга, сверкнув голубыми линзами. Пальчики её пробежались в массаже по лицу.

Подружки за обе щеки уплетали угощение. Элис впервые ела мороженое без предостережений, ей никто не говорил, что она простудит горло, заболеет. Наоборот Ядигида постоянно твердила:

- Угощайтесь милые, славные, а у вас нет желания ещё кого нибудь выкупить?

- Кого? - облизнувшись, поинтересовалась Элис.

- Ну, Петушка, например.

- Не надо, мне и здесь хорошо, - снова вскочил на козырек крыши петушок.

- Хорошо, - тут же согласилась Яга, - тогда выкупите меня.

- Откуда? - поперхнулись угощением подруги.

Увидев заинтересованность девочек, Яга гордо произнесла:

- Выкупите меня из плена алчности, омута жадности, силков ненасытности.

- Неужели есть такое? - искренне удивилась Элис.

- Раз говорит, значит, есть, - кивнул головой Петушок, - я ей верю!!!

- Есть, есть, ещё как есть. Между прочим, в этом плену не только я нахожусь. Ну, так что? Выкупите?

- Мы подумаем, - поблагодарив гостеприимную хозяйку, стали прощаться с ней подруги.

Но тут, словно вспомнив о жизни, зашевелился биолог-зоолог.

- Очнулся, родимый. Иди домой! - крикнула ему Ядигида.

Подойдя к толстяку сзади и схватив за шиворот, она потащила его в лес, в сторону горы.

- Совсем мужик обалдел от счастья, - приговаривала она, пыхтя и отдуваясь, волоча по земле биолога-зоолога, который как завороженный смотрел только в одну точку. Точкой этой был огромный Алмаз, прозрачный, как слеза.

Затащив потерявшего дар речи пленника на вершину горы, госпожа Ядигида стала, словно немому, жестами показывать куда идти, и как это делать, пальцами изображая походку.

- Иди за ними и покажи им, где находится зверинец.

Видя его бессмысленный пустой взгляд, Ядигида понимала, что её слова толстяк не слышит.

- Ну и люди, ни поймать, ни выгнать!

Махнув на толстяка рукой, она стала спускаться со склона горы. Казалось бы, наступила минута, когда можно порадоваться удачной сделке, но толстяк, словно помешанный, неотступно следовал за Ядигидой.

Ядигида приоткрыла рот от изумления. Она вновь схватила его за шиворот. У неё зачесались руки. Ей безумно хотелось вышвырнуть толстяка за тридевять земель. Но она опасалась, что тогда его никто ни за что не найдет. Элис с Кикириллой весело хохотали, наблюдая за бесполезными попытками Ядигиды избавиться от пленника. Вскоре все поняли, что пока его лучше оставить у Ядигиды. Кикирилла в это время сходит за Желми и Белли и отправит их в город вместе с биологом-зоологом.

Глава 11

Золотой корень

Летние вечера не торопились опускаться над городом. Словно чувствуя, как люди соскучились по теплому воздуху, солнечные лучи прогоняли сумерки и властвовали над природой. Воздух звенел от детских голосов...

Учебный год закончился. Элис была свободна, но побывать на даче не удавалось. Пришло письмо от старшего брата из армии. В нем сообщалось, что он ходил в плавание до Австралии, и может быть скоро приедет в отпуск. Мама уже, наверное, сто раз перечитала письмо. От слез и рук бумага сильно помялась и истерлась на изгибах.

Элис заглянула в атлас по географии. По линейке до Австралии получалось чуть более двадцати сантиметров. Приложив линейку к своей стопе, Элис поняла, что до Австралии получается ровно шаг. Теперь понятно, почему Антон пишет, что он ходил, а не плавал. Только непонятно, зачем тогда служить на корабле.

Элис очень хотелось увидеть брата, она скучала по нему, но она также скучала и по Кикирилле. Элис села и написала Антону письмо. Она поведала ему, что мама ходит каждый день на вокзал и встречает поезд, она так сильно его ждет, что даже перестала думать о даче. Элис тоже ждет Антона, но её беспокоит, что все-таки там творится (это она писала о даче), вдруг тля или гусеницы напали на смородину.

Элис дала почитать письмо маме, но хитрость не удалась. Мама продолжала упорствовать, пока однажды, недели через две, папа ни позвал их на дачу. Они решили, что мама останется дома, а Элис с папой пойдут и проверят смородину.

Никогда ещё дорога не казалась такой длинной. Когда показался любимый маленький домик, Элис галопом промчалась сквозь кусты смородины, сбила с ветвей тлю, потерявшую бдительность, и поскакала в глубину сада. В это время папа втащил раскладушку в единственную комнату, которая служила и спальной и гостиной, и столовой, и установил её у одной из стен.

- Можешь погулять, я отдохну немного, - сказал он, отворачиваясь к стене.

Уговаривать не пришлось. Элис помчалась по знакомой тропинке в лес.

Когда до крыльца Кикириллы оставалось метров пять, дверь дома неожиданно распахнулась. Но появилась не Кикирилла, на порог размашистым шагом вышел Кедр. Вид у него был явно недовольный. Но, увидев Элис, он расцвел.

- Куда вы запропали! Заходите, заходите! А впрочем, заходить необязательно. - Кедр отвернулся и вытащил из-за дверей упирающегося Вьюна. Вы случайно не знаете, где сейчас Кикирилла? - спросил он у Элис.

Элис не знала.

- Твое счастье, что не знает, - схватил он за шиворот Вьюна. - Давай тряси свои паршивые книжонки, подлая твоя душа.

Вьюн вздернулся, на его побледневшем лице проступили капли пота.

- Я, я, я... Да у меня медаль за заслуги... - нервно заморгал он, его усы штопором взметнулись ввысь. - Вы гнусно обзываетесь!

- Да мне для тебя даже таких слов жалко! - сквозь зубы презрительно заскрипел Кедр. - Представляешь, что он натворил? Он продал наш золотой корень!

- Как продал? - удивилась Элис. - Разве возможно его продать?

- Отвечаю - невозможно!!! А этот негодяй умудрился продать. В старом городе...

Кедр тяжело вздохнул и сплюнул в сторону. Побагровев от ярости, он схватил Вьюна за грудки и затряс. Казалось, он приложил всю свою богатырскую силу и Вьюну пришел конец... Но вдруг Кедр жалобно всхлипнул и простонал:

- Миленький, хорошенький, ты хоть вспомни, где он расцвел...

Вьюн сполз на ступень, но та прогнулась и отшвырнула седока. Перевернувшись в воздухе, Вьюн плашмя шлепнулся на землю. Еще бы немного и он опустился бы в кресло, но кресло предусмотрительно отодвинулось в сторону.

Вьюн жалобно застонал, и дрожащими руками стал перелистывать станицы своего блокнота. Он стал тыкать пальцем, с обгрызенным ногтем, в исписанный листочек.

- Вот сюда, сюда, записал, а теперь этого листочка нет. Кто-то поглумился над моей рукописью, истерзал мою собеседницу.

Вьюн уткнулся лицом в замаранные чернилами листы, и зарыдал. По краям обложки потекли фиолетовые струйки. На лбу отпечаталась буква х, в виде креста.

- Я никому не рассказывал, где он расцвел... - стонал Вьюн. - Но покупатель был такой вежливый, такой почтительный, он так внимательно меня слушал...

- Зачем тебя понесло в город? - цыкнул на Вьюна Кедр.

- Так ведь, за Желми пошел.

- Тебя кто просил?

- Так ведь, душа...

- Еще раз скажешь о душе, разорву на части, - серьезно пообещал Кедр.

- Во, во, - насупился Вьюн, - вам бы лишь бы разорвать, да гадом оскорбить. А тот слушал, внимательно слушал, хорошие слова говорил. Он мне Вьюн могучий, а вы - Вьюн ползучий

- Всех нас за красивое словцо продал...

- А Кикирилла знает? - спросила Элис.

Кедр отрицательно покачал головой.

- Даже не представляю, как ей об этом сказать...

- Я должна была это предвидеть.

Голос заставил всех вздрогнуть. За разговорами никто не заметил, как подошла Кикирилла. Она невольно подслушала, но сейчас тонкости этикета мало кого волновали - случилось страшное...

Кикирилла насупилась и вдруг просто, по детски заплакала.

- Я хочу к прабабушке! - утирая кулаком слезы, всхлипывала она. - Я не хочу быть хозяйкой леса, не надо мне короны.

- Ну, ну, - Кедр присел на ступень и ласково склонил голову девочки к себе на плечо. Он вытащил из своего дупла платочек, вышитый яркими цветами и вытер слезы правнучке Кикиморы болотной.

- Провидение не могло ошибиться, выбрав тебя хозяйкой. Хотя я согласен, такие повороты не по плечу даже старожилам тайги. Но ты же справляешься! Все, что в жизни делается, кому-то необходимо.

- Не хочу! - в голос разрыдалась Кикирилла. - Я маленькая девочка, меня никто не боится и не слушается.

- Может это главное, - тихо сказал Кедр, и попытался сам поверить в свои слова. - Ну, поплакала? Теперь давай что-то решать.

Кикирилла вздохнула, вытерла платком остатки слез и улыбнулась.

- Ты действительно не помнишь, в каком месте расцвел Корень? - обратилась она к Вьюну.

Вьюн нервно заморгал.

Да тот тип словно ластиком прошелся по моей памяти. Вот, - Вьюн затряс блокнотиком, - и страницу вырвал, а я все зарисовал. Аккуратно так...

В аккуратности Вьюна никто не сомневался.

- Разумеется, надо снаряжать экспедицию в город. Что-нибудь слышно от Желми? - спросил Кедр у Кикириллы. - Отправить - то некого...

Кикирилла только отрицательно помотала головой. Желми, Белли и Черзи неделю назад ушли в старый город с биологом-зоологом. По всем подсчетам выходило, что им давно пора вернуться. Мысли Кикириллы медленно запутывались в сложный узел. Она никак не могла сосредоточиться и найти хоть какое-то решение. Без Желми она чувствовала себя неуверенно. Он бы точно подсказал, как действовать.

Кикирилла с надеждой уставилась на Кедра, но тот, только поскрипывал своими ветвистыми руками, скреб разрастающуюся шевелюру. Вид у него был растерянный. Он очень хотел помочь девочке, но опыта не хватало...

В это самое время в тайге мимо Шиповника проходили неразлучная парочка Крапива с Чертополохом. Они спорили. Крапива уверяла, что обязательно будет дождь. Чертополох, указывая на чистое голубое небо, пытался разубедить.

Крапива, заметив Шиповника, остановилась, как вкопанная.

- Что случилась, почему такой увядший вид, ты же всегда радуешься, когда меня видишь?

Шиповник грустно улыбнулся и промолчал.

- Я что-то не поняла, что ты говоришь?

- Молчу я, - сказал Шиповник.

- Да молчит он, не слышишь разве, - вступился Чертополох.

Крапива капризно надулась.

Шиповник вновь тяжело вздохнул, и, заикаясь, попросил их передать пламенный привет Ромашке с малахитовой поляны.

Тут Крапива все поняла. Она даже немного позавидовала Ромашке. Ткнув Чертополоха в бок, она одними губами произнесла:

- Учись!

Затем, уже громко, она пообещала передать привет, тем более, они шли мимо. Крапиву сверлила мысль, что это за Ромашка такая? Она даже пошла в два раза быстрее.

Малахитовая поляна вскоре предстала во всей красе. Над ней стояло удивительное затухающее или наоборот расцветающее радужное свечение. Насладившись красотой, Крапива нетерпеливо стала выглядывать Ромашку, но той нигде не было. Только под кустом сидел Мухоморыч и скрупулезно начищал пятна на шляпе. Он весело помахал гостям рукой. Крапива решительно направилась к нему.

- Здесь где-то на поляне живет Ромашка. Не подскажите, где точно?

Мухоморыч вздохнул, и показал на неглубокую свежевырытую ямку.

- Вот здесь жила.

- Почему это жила?!

- Так пришел тут один и взял её в плен, я думал он мне сейчас по морде, а он того хуже... - грустно сказал Мухоморыч, - я думал грибник ходит, да вроде рановато, а он как Ромашку увидал, чуть чувств не лишился. Завертелся вокруг, заюлил, потом хвать её - и в мешок. Я опомниться не успел. Еще так противно стонет - "Кроликам моим понравится...кроликам..."

- А вы не заметили, кто это был?! - простонала Крапива.

- Больной я совсем... одно скажу, явно не из городских. Не наш человек, приблудный. Наливочки не желаете? Поганка угостила.

Крапива отказалась. Обернувшись к Чертополоху, она решительно заявила:

- Надо рассказать Шиповнику.

- А мне помогает... - уже вдогонку друзьям бросил Мухаморыч, - куда же вы? Я же не все сказал.

Новость ошарашила Шиповника. Теперь беда постучалась и в его дверь. Что делать? Шиповник почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Стряхнув их, он принял решение: надо идти в город. Он, конечно, не знал, куда надо идти, но он абсолютно точно знал, что идти нужно.

- Мне не хотелось бы говорить об этом, но мне кажется, ты один не справишься, - засомневалась Крапива.

- Гм-м-м, - задумчиво протянул Шиповник, не сводя с Крапивы испытывающего взгляда, - дайте подумать. Мне нужны помощники. - Вдруг он просиял, - а вы?

- Легко!!! - взвизгнула Крапива. Решение это было безоговорочным для Чертополоха. - Вот только вытру пятна с лица, сейчас это не модно, - схватив лопух, она стала матовой стороной листа тереть щеки. - Что бы вы без меня делали... и сразу в путь, в путь...в путь...

Чертополох только вздохнул, ему ничего не оставалось. Отпустить её одну в город он не мог, потому, как знал, что Крапива мастерица заваривать каши, а расхлебывать придется ему.

- Надо предупредить Кикириллу, - напомнил он.

- Мы что, маленькие? - фыркнула Крапива.

- Скоро расцветет золотой корень, нельзя оголять участки, - напомнил Чертополох.

Крапива затаила дыхание: встретить расцвет золотого корня было её заветной мечтой.

- Может, попозже поищем? - вздохнула она и обратилась к Шиповнику. Корень расцветет и мы сразу примемся за поиски.

- Я не могу ждать. В прошлом году корень не цвел, вдруг и в этом тоже взбунтуется или забудет, - сказал Шиповник, - я попрошу Кикириллу, она наверняка меня отпустит.

Кедр раскрыл рот, чтобы сказать какую-нибудь умную мысль, но со стороны леса раздались голоса. Нарушая таежное царство полное шорохов, шелеста и шуршания, накал чьих-то страстей приближался к домику Кикириллы. Можно было предположить, что спорят не на жизнь, а на смерть.

Элис разглядела, как ветка ели отогнулась и освободила путь Крапиве. Та, размахивая руками, что-то доказывала спутникам. Ветка, прокатившись по её пушистой прическе, смачно шлепнула идущего сзади Чертополоха. Он зачертыхался и придержал ветвь, перед третьим путником. Это был высокий симпатичный юноша с алыми щеками. Элис узнала в нем Шиповника.

Они поравнялись с калиткой и поздоровались. По их возбужденным лицам Кикирилла сразу поняла: ещё что-то стряслось ... От нетерпения она подскочила. Кедр, по-видимому, тоже подскочил, потому что раздался тихий вскрик, и великан быстро отошел в сторону от скрючившегося Вьюна. Вьюн, схватив стопу обеими руками, охая, покатился по траве. Глубоко вздохнув, Кикирилла приготовилась принять очередной удар судьбы.

Крапива, хлопнув дверцей калитки, быстро прошла во двор. Из её широко распахнутых зеленых глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение. Она сразу выпалила:

- Ромашка исчезла!!!

Все недоуменно уставились на нее. Чертополох, ойкнув от удара калитки и потирая бок, уточнил:

- Ну, Ромашка, белая, с малахитовой поляны, та, что недавно расцвела...

Крапива приблизилась к Чертополоху почти вплотную. Чертополоху захотелось отвернуться или просто моргнуть, лишь бы не видеть испепеляющего взгляда.

- Я сама все расскажу, - словно масло на раскаленной сковороде зашипела Крапива.

- Это та, в которую ты влюблен? - не замечая перепалки, бестактно поинтересовался Кедр у Шиповника. Тот смущенно улыбнулся, уши его запылали.

- Час от часу не легче! - вздохнула Кикирилла.

- Мы отправляемся в город на поиски, - выпалила Крапива. - Если никто не возражает! Я так решила.

- Ну, вот все само собой и решилось. Было б счастье, да несчастье само найдется, - сказал Кедр, и впервые за этот час спокойно вздохнул. Крапива округлила глаза. - Заодно поищете Желми и золотой корень.

- Что-то я не очень понял?! - переспросил Шиповник.

Пришлось снова рассказать про Вьюна, про его подлый поступок. Под конец рассказа Вьюн чуть не задымился от испепеляющих взглядов, которые он ловил со всех сторон.

А Крапива расстроилась, ей безумно хотелось первой найти золотой корень. В то же время её распирала гордость от тройного задания. Она засуетилась и стала поторапливать друзей. Элис тоже собралась домой. Над тайгой сгустились сумерки. Наверное, уже поздно и папа ищет её, думала Элис, прощаясь с друзьями. Начало поисков решено было отложить до завтра.

Папа все ещё спал, только теперь спиной к стенке. Элис вздохнула, растолкала отца. Он открыл заспанные глаза и сообщил дочке, что они остаются на ночь в этом замечательном уголке природы.

Под утро со стороны леса послышался топот, веселая болтовня и смех. Это шли Шиповник, Крапива, Чертополох, следом неуклюже тащился Вьюн. Вскоре показалась Кикирилла. Увидев Элис, она несказанно обрадовалась.

- Как хорошо, что ты здесь, покажи, пожалуйста, им дорогу в Старый город. Туда можно доехать на автобусе?

Элис подсказала, что можно и на электричке, так даже быстрее. Но вообще-то, скоро будет автобус, и если они поторопятся, то могут успеть. Следующий рейс только вечером.

Отпросившись у отца погулять, Элис вместе со всеми отправилась к автобусной остановке. Впереди шла Элис с Шиповником. Чуть в стороне Вьюн. Чертополох же то и дело отставал из-за Крапивы. Та, ошалевшая от счастья, постоянно встречала своих сородичей и всем пыталась в подробностях описать, куда и зачем они идут. А так как у Крапивы не было недостатка в родне, то путешествие явно затягивалось. Наступил момент, когда Крапива совсем остановилась. Тут Чертополох принял решительные меры, откашлявшись, он крикнул на всю тайгу:

- Эй, зеленая!!!

Крапиву словно ударило током. Она остановилась как вкопанная. Такой подлости со стороны Чертополоха она перенести не могла. С места развив неимоверную скорость, она бросилась догонять его.

- Нет, вы слышали, вы слышали?! Он назвал меня крокодилом! - проносясь мимо Элис, потрясала она кулачками. - Он назвал меня жабой!

Вьюн, довольный скандалом, потер потные ручки, затем записал в свой блокнот:

- Теперь мы точно не опоздаем на автобус.

Однако, уехать все-таки не удалось. Крапиве очень хотелось достать Чертополоха. Они носились вокруг остановки, а потом и по салону автобуса, забегая в первые двери и выбегая в последние. Водителю это быстро надоело и он, дождавшись момента, когда скандалисты будут на улице, захлопнул двери. Элис с Шиповником и Вьюном ничего не оставалось, как самим попроситься из салона тронувшейся уже машины.

Элис повела друзей к железнодорожной станции, надеясь, что Крапива скоро остынет, и они все-таки доедут до города.

Электричка, жалобно пискнув, зашипела и захлопнула двери. В динамике проскрипел голос, объявивший какую-то абракадабру. Обиженная Крапива сидела в вагоне в стороне от друзей, уставившись в окно. Вдруг она заливисто рассмеялась. За окном, подбрасывая тонкие ножки-сардельки, несся лысый долговязый мужичок. Большая спортивная сумка шлепала по его ребрам.

Мужчина подбежал к вагону и стал барабанить в двери. Дверь электрички на секунду открылась и тут же захлопнулась. Крапива была уверена, что человек остался на перроне. Каково же было её удивление, когда он, запыхавшись, ввалился в вагон. Как он умудрился в один миг заскочить в вагон? Мужчина рухнул на сиденье и аккуратно поставил спортивную сумку себе на колени. Крапива скоро забыла о нем и теперь увлеченно разглядывала пейзаж, бегущий за окном.

Все было бы замечательно, но мужчина в черной шляпе постоянно мешал Крапиве смотреть в окно. Широкие поля его шляпы загораживали пол-окна. Крапива постоянно извивалась, что бы внимательнее разглядеть мелькающие картинки за окном. Скоро ей это надоело и она пальчиком постучала по плечу мужчине, и ласково пропела.

- Э...вы бы не были столь любезны, и э... не могла бы я вас попросить, э... если конечно это вас не затруднит, э...снять эту чертову шляпу, - на последних словах Крапива не выдержала и заорала, сорвавшись на фальцет.

Мужчина хватил шляпу за поля и прижал её к ушам. Весь его вид свидетельствовал об решительном отказе.

- Ну почему? - искренне удивилась Крапива.

- Потому что у меня там ничего нет, - сквозь зубы процедил мужчина.

- Бедненький, - сюсюкая простонала Крапива, - тяжело без головы.

Мужчина заикаясь промямлил.

- И чего, ...чего пристала...волос у меня нет.

- Дай посмотреть, - и Крапива сдернула шляпу с ушей мужчины.

Мужчина побагровел, и накинул на голову пиджак. Руки повисли в неестественном положении.

Крапива увидев злое выражения лица у мужчины, поинтересовалась.

- Вы переживаете?

Мужчина, словно маленький ребенок, утвердительно мотнул головой.

- Нашли о чем переживать, - улыбнулась Крапива. Она поднялась и погладила сверкающую лысину мужчины. Затем она по ней пошлепала, пробежалась пальчиками. - Ну вот порядочек.

Мужчина ладонью порыскал по затылку, по темечку. Его глаза от изумления округлились, он бросился к Крапиве и стал благодарно трясти её руку.

Он схватил шляпу и швырнул её в окно.

- Долой шляпу , когда у меня есть волосы!!!Ур-р-ра-а!

Крапива многозначительно оглянулась. Все ли видели её успех! Шиповник улыбался. Вьюн нервно кусал ногти. Все видели, только долговязый занятый своими мыслями, прижав сумку к животу, уперся взглядом в окно. Крапива поднялась и направилась к нему. Она пошлепала по его лысине. Голова моментально обросла роскошной шевелюрой. Получилось даже лучше, чем у мужчины в шляпе.

Долговязый почувствовав шевеление на коже, схватился за голову. Глаза его округлились, и он истошно завопил.

- Ты чего сделала с моей лысиной? А ну верни на место. Тебя кто просил? Да мне сейчас не пить не есть, только на мыло, расчески и работать?

- Можете побрить, - посоветовала Крапива. От удивления она сползла на скамейку, - а ещё лучше выщипать.

Электричка затормозила и остановилась. Долговязый со стоном бросился вон из вагона.

Элис вздохнула. Она посмотрела в окно и с грустью заметила, что они пропустили свою остановку. В этом городе Элис никогда не была, они выскочили из вагона, вслед за долговязым. Тот затерявшись в толпе, вскоре скрылся. На какое-то мгновение Элис показалось, что рядом с долговязым она различила чей-то знакомый силуэт. И даже где-то в глубине души зародилась мысль, что этот человек ей будет очень нужен..., но тут толпа оттеснила их к кассам.

По расписанию выходило, что обратную электричку надо было ждать четыре часа. Крапива с Чертополохом снова стали ссориться, Шиповник как-то сник. Чтобы ожидание не было утомительным, Элис решила как-нибудь развлечь своих друзей. На скамейке на привокзальной площади сидела женщина и вязала. Элис спросила у нее, есть ли здесь где-нибудь поблизости кинотеатр или что-нибудь такое...

Женщина вскинула голову и удивленно уставилась

- Деточка!!! С луны свалилась? Да тут, кроме кафе с пьяницами, ничего и нет. Тебе туда не надо.

Элис вздохнула, сказала спасибо и направилась к друзьям. А женщина вдруг вдогонку крикнула:

- Ой, забыла совсем, сюда же зоопарк приехал! Уже два дня как...

Элис рассеяно кивнула ей в ответ.

- Так....Кажется, приехали.

Глава 12

Свои проблемы

Элис ни разу в жизни не видела, чтобы четыре человека окружив дерево, о чем-то с ним беседовали. Ей стало любопытно и как-то беспокойно... Толстоствольный тополь, подстриженный по последней городской моде, взмахивая ветвями, о чем быстро тараторил. Вскоре люди ушли.

Дерево ткнуло в бок веткой и дрожащим от слез голосом снова заговорило.

- Видали - метка. Спилят меня скоро. Пух им мой мешает. Да я единственное дерево на всю привокзальную площадь!!! Кто их просил сюда меня тащить? Жила бы спокойно в тайге, у подножья Лысой горы. Я что ли виновата, что под моими корнями коммуникации! - сменив возмущенный гнев на тихий шепот, болтливая Тополиха таинственно произнесла, - они не знают, что Желми обещал меня выручить, освободить. Сама бы ушла, так ведь заасфальтировали, замуровали, корешки решеткой закрыли.

- Тихо!!! - рявкнула Крапива, отчего с ветвей тополя упала пара гусениц. Отряхнув свои юбочки с воланами, гусеницы элегантно ретировались в ближайшую канавку.

- Тихо, - снова сказала Крапива. Чертополох откинулся назад, боясь оказаться под горячей рукой. - Кажется, приехали!!! - повторила она мысль Элис, и сурово уставилась на Тополиху.

- Выкладывай все в подробностях. Здесь был Желми? Когда?

- Конечно, конечно!!! Я эту встречу помню во всех подробностях. Да я о ней буду внукам рассказывать. Если конечно доживу до них. Да я не только всю правду расскажу, я ещё от себя добавлю, приукрашу, привру... - начала тараторить Тополиха, но наткнулась взглядом на буравящие зеленые глазки Крапивы, - ...все, все, все. Стою я, значит, однажды, примерно неделю назад, появляется Желми, а сзади толстячок... видела его пару раз... противнейшая личность. Их два брата. Да, брат только что приехал на электричке. Так вот значит собираются меня срубить ...

- Давай по существу, - закипая от нетерпения, перебила Крапива.

- А я и так по существу! О чем это я говорила? Ах да. С Желми значит были такой слюнявенький... Как хорошо, что вы приехали, а то мне и поговорить-то не с кем. Стою тут одинокая, несчастная, привокзальная... Как хорошо!!! - по коре дерева побежали слезы, навстречу двум гусеницам, по-партизански ползущим вверх.

- А вы знаете, как я скучаю по таежному воздуху, Желми рассказывал...

Друзья поняли, что это надолго. Шиповник вежливо попросил.

- Пожалуйста, пока ответьте на один вопрос, Желми здесь, в городе?

- А где же ему быть? - моментально отреагировала Тополиха, - раз я здесь значит и он здесь, куда же он без меня...

- Они наверно пошли в зверинец, - предположила Элис.. Шиповник тут же заявил, что он намерен продолжать поиски Ромашки. Ему все поверили, но все-таки предложили сходить в зоопарк, ведь до поезда оставалось больше трех часов. Шиповник старался казаться спокойным, он глубоко вздохнул и понуро побрел за друзьями. А Элис уже стояла рядом со старушкой и выясняла подробности.

- Дойдете до кафе, справа будет большая площадь, там и почувствуете зверинец.

- Как это почувствуете? - не поняла Элис.

- По запаху деточка, по запаху...

Кафе оказалось единственным светлым сооружением. Разместившись среди прокопченных деревянных бараков, кафе своим пластиковым фасадом чуть-чуть напоминало о цивилизации. Оттуда раздавалась тихая музыка. Вьюн как-то сразу сник и тихо застонал

- Пить хочу, есть хочу...

- Мы торопимся, - сурово напомнила Крапива.

- Тогда я погибну, у меня нет сил, - Вьюн опустился на пустой ящик от бананов, сиротливо валяющийся на дороге. Из-за кустов появился обшарпанный мужичок с обросшими, обвисшими щеками. Не говоря ни слова, он беспардонно столкнул Вьюна.

- Это мое... - буркнул мужик и скрылся в кустах.

Вьюн всхлипнул и, по-турецки сложив ноги, уселся в дорожную пыль. Чертополох смерил взглядом Вьюна, вышел вперед, и порывшись у себя в кармане, вытащил мохнатый шар.

- Хочешь, - спросил он.

Вьюн недоверчиво уставился на шар.

- Что это?

- Это орден Чертополоха. Награждаю тебя за достойный поступок....

Вьюн насторожился. Он усиленно соображал, в чем подвох? Улыбка далась ему с трудом.

- Э-э-э... я счастлив, но объясните...

- За подвиг!!!

- Но за какой именно? Я так много их совершил, что уже и не припомню...

- Предлагаю сейчас совершить этот подвиг!

Глаза Вьюна округлившись, затравленно завращались в глазницах.

- Но...я сейчас не готов к подвигам... - в его мозгу промелькнули страшные картины битв...

- Ну что ты, - похлопал его Шиповник по плечу. - Надо всего-навсего отказаться от похода в это кафе, и Орден - в кармане! Я хотел сказать на груди.

Вьюн облегченно вздохнул, трясущимися руками вытащил замусоленный серый платочек и вытер струйки пота. Широко улыбаясь, снял с руки Чертополоха Орден и торжественно прилепил фиолетовый комок на грудь. Гордость его распирала.

Но гордость гордостью, орден орденом, а пить все равно хотелось.

Вьюн неуклюже поднялся с земли и глубоко протяжно вздохнул. Его тощее тело смиренно поплелось за друзьями. Он согласился поголодать ради ордена. Но когда тошнотворный запах зверинца заполнил легкие, Вьюн не выдержал и в истерике завопил.

- Я вспомнил, я вспомнил это кафе!!!

Он орал во все горло, колотил землю ногами, дергал Шиповника за рукав. Пошли, быстрее пошли!

Никто ничего не понял. Крапива покрутила пальцем у виска. Поорав с минуту, Вьюн махнул рукой и бросился в кафе. Остальные - за ним.

В дверях кафе затренькал колокольчик. В дальнем углу за столом, сложив голову на руки, спал мужичок. Он открыл опухшие слезящиеся глаза и бессмысленно тупо уставился на посетителей. Вьюн уселся за столик у окна и стал перекидывать страницы меню.

Из-за шуршащей шторки выпорхнул юркий прилизанный официант, оглядев вновь прибывших посетителей, он нервно икнул. Улыбка переползла в гримасу удивления. Галантно подставив Крапиве пластмассовый рыжий стул, официант высоким голосом спросил.

- Что будем заказывать?

Вьюн отложив меню в сторону театрально поднял руку и пощелкав пальцами небрежно бросил.

- Выпить.

Официант растаял в улыбке.

- Что прикажите?

Вьюн развалился в кресле, сложил ногу на ногу, вальяжно откинул ворот пиджака и протянул:

- Воды.

Справившись с удивлением, официант растворился за шторкой. Вскоре он снова появился с огромным тазиком, доверху наполненным водой. На плече болталось махровое полотенце. Официант поставил тазик на стол и услужливо протянул полотенце.

Вьюн моментально схватил тазик и опрокинул содержимое в рот. Вода, побулькивая, перелилась в тощее тело. Крапива проглотила слюнки. Крапива абсолютно не рассчитывала, что ей перепадет хоть капля, но в тазик заглянула. Тазик был не только пуст, но к тому же идеально сух, словно простоял в пустыне под палящим солнцем не менее полугода. Вьюн отчетливо видел испепеляющий взгляд Крапивы. Блаженно икнув, он демонстративно закатил глаза.

- Ну, что? Живой? - насупилась Крапива. Чертополоху немного стало жаль Вьюна. Он чувствовал, как сгущались тучи над его бедной плешью.

- В этом кафе особая вода. Вкус непередаваемый, - чмокнув губами, погладил живот Вьюн.

- Вам тоже попить? - сладко заулыбался Крапиве официант, наткнувшись на зеленый взгляд, затараторил, - Бесплатно, бесплатно, за счет заведения... Вам сколько тазиков?

Вскоре весь стол был уставлен тазиками, кувшинами, чайниками. Официант, привычно смахивая невидимую пыль, поминутно наполнял бокалы водой.

- Чистая, артезианская, водопроводная, кипяченая, ключевая... комментировал он.

У Элис в желудке урчало от стакана кипяченой воды. Ей хотелось чаю и, желательно, с пирожным. Крапива велела официанту принести девочке чай с пирожным, а сама встала и с бокалом воды направилась к ближайшему окну. На подоконнике в глиняном горшке сидел Кактус. Позади него из земли торчал кривой высохший цветок розы. Крапива налила немного воды в горшок Кактуса.

- Что-то ты, братец, совсем скис, - сказала она.

Кактус приоткрыл глаз и только протяжно вздохнул. Элис с полным ртом подскочила к Крапиве. Она не могла пропустить этот разговор.

- Чего вздыхаешь, как одуванчик? - прицепилась Крапива.

- Я гибну, сохну, - медленно проговорил Кактус.

- Что, и тебе метку поставили? Вырубать будут? - выглянул из-за плеча Крапивы Чертополох. Заметив, что Крапива в хорошем настроении, он решился на смелый вопрос.

- Типун тебе на язык, - выставил заостренные иглы Кактус, - я влюбился.

Элис с Крапивой от смеха прыснули в ладоши.

- Втю-рился? Эпидемия какая-то, - протянула Крапива и тут же взвизгнула, так как Чертополох больно ущипнул её за руку.

- Кто она?

Кактус всхлипнул и смущенно сказал.

- Гортензия.

Чертополох вопросительно уставился на Крапиву. Та только непонимающе пожала плечами.

- Иностранка наверно...

- Гортензия - домашнее растение, я видела у тети Тони на подоконнике, вспомнила Элис. Она уже дожевала свое пирожное и теперь с интересом наблюдала за происходящим.

- Фи, так далеко! - протянула Крапива, - как это некстати, откуда ты только узнал о ней?

- Мы раньше вместе жили на этом подоконнике, - вздохнул Кактус.

- А теперь, где она?

- На соседнем окне.

- Где??? - в один голос протянули друзья.

- На соседнем подоконнике, - повторил Кактус.

- Подумаешь, - протянула Крапива, и направилась к соседнему окну. Там, в таком же коричневом горшке, стояло хиленькое бурое создание, отдаленно напоминающее растительность. Когда Крапива поравнялась с окном, один сухой, скрюченный лист отвалился и упал на подоконник, усыпанный засохшими собратьями по несчастью.

- Легко, - сказала Крапива и перенесла горшок на подоконник Кактуса. Кактус заплакал. Колючки его исчезли, и он обнял любимую. Гортензия подняла сникшую головку, грустно улыбнулась и зарыдала. Крапива и её полила водой.

- Теперь будет чем сырость разводить. - Обернувшись к Чертополоху она угрожающе протянула, - учись.

- Только зря все это, - вдруг сказал Кактус.

- Почему? - удивился Шиповник. Он стоял рядом и немножко завидовал.

- Директор опять расставит нас по разным окнам.

Крапива поймала пробегающего мимо официанта, уточнила, где находится директор и исчезла в недрах кафе. Шиповник оттащил Чертополоха к столу, Элис терялась в догадках, что на этот раз придумала Крапива. До поезда оставалось меньше часа.

Но вот на пороге дверей появилась Крапива, её сопровождал молодой человек. Элис он сразу понравился. Он заливисто хохотал, и согласно кивал головой. Крапива подошла к подоконнику и ткнула пальцем в пару растений. Директор ещё раз кивнул и, широко улыбаясь, чмокнул девушку в щеку. Шиповник понял, что дела улажены должным образом, приподнялся с кресла, и напомнил, что им пора идти. Крапива ещё раз благодарно улыбнулась директору, и стала тормошить Вьюна. Тот, чертыхаясь, ругался и требовал, чтобы его оставили в покое. Шиповник, подхватив его под мышки, потащил к выходу, но, запутавшись в длинных худых ногах Вьюна, споткнулся и рухнул с ним на пол.

Директор подскочил сзади и вежливо поинтересовался, не нужна ли их другу помощь.

- Напился, - махнула на него рукой Крапива.

Вьюн ошарашено вращал глазами. Стряхивая остатки сна, он попытался включиться в действительность. Наконец его сознание стало проявляться, и он заскулил.

Шиповник поставил Вьюна на ватные ноги, отряхнул мешковатые колени брюк. Он бы упал снова, если бы ни директор. Вьюн, почувствовав чужое плечо, испуганно отстранился, а потом вдруг вытаращил глаза и истошно заорал:

- Помогите, спасите, это он. Это он... - так он продолжал кричать уже на улице. Директор улыбался, и хитро подмигнув Крапиве, махнул им рукой. Чертополох помрачнел, а Крапива вспыхнула.

Элис глянула на часы. Оставалось полчаса.

- Если я сегодня не попаду домой, мама меня накажет. Она старенькая и ей нельзя волноваться.

Крапива понимающе посмотрела на Элис. Решено было быстро добежать до зверинца, а что бы это действительно произошло быстро, Чертополоха, Вьюна и Шиповника отправили на станцию. Понемногу стал накрапывать дождь. Элис шмыгнув носом понеслась в сторону площади. Крапива едва за ней поспевала.

До зверинца добрались очень быстро. На площади замкнутым кольцом стояли разукрашенные ядовитой краской, обшарпанные вагончики. Краска местами осыпалась, но все равно можно было понять, что художник пытался изобразить роскошные джунгли. Навозный смрад говорил, что девочки не ошиблись и прибыли по адресу. На решетчатых воротах висел огромный замок. Крапива постучала в окошко кассы, вырезанное в стене в виде неполной луны. Тишина. Где-то в дальнем вагончике раздалось шуршание вперемешку с призывным гортанным криком.

Девочки обошли вокруг зверинца в надежде увидеть что-нибудь живое. Под одним из вагонов, накрывшись коробкой от бананов, спал уже знакомый мужичок, он то и объяснил, что сегодня зверинец закрыли раньше, чем обычно, и посоветовал придти завтра. Элис глянула на часы. Если они сию минуту не отправятся к станции, то точно опоздают. Девочки припустили в сторону вокзала. Где-то вдали обиженно и призывно просвистел паровоз.

Глава 13

Братья

- Не лучше ли нам отсюда смыться? - через полчаса после визита девочек робко поинтересовался долговязый у биолога-зоолога. Напуганный зоолог продолжал разглядывать пустую площадь. Маленькую девочку он узнал сразу, её он встречал у правнучки Бабы Яги, а вот вторую видел впервые. Но биолог-зоолог не сомневался, что она также из тайги.

- Зачем ты притащил эту Ромашку? Мало тебе этих уродов?

Долговязый только пожал плечами. Они с малых лет ссорились и даже теперь младший брат наезжал на старшего, как трактор.

Старший брат, долговязый мужчина, с бледным, как у поганки, лицом и странным именем Брим-Бом, с детства любил играть в разбойников, отбирать деньги у малышей и пугать кошек. За мелкие пакости его часто наказывали: он сутками сидел в темном чулане, и до того привык к темноте, что чувствовал себя уютно только в темное время суток. Днем он носил круглые темные очки, защищая глаза от прямых солнечный лучей.

Младший брат был прямой противоположностью старшему: низкорослый кругленький, он никогда в жизни не разменивался по мелочам. Все свои поступки он совершал осознанно, заранее их обдумав. У него была единственная цель в жизни - разбогатеть. Поэтому, увидев у Ядигиды Алмаз, он впервые в жизни потерял самообладание. Его ещё три дня колотила нервная дрожь, Алмаз снился ему по ночам, и, казалось, смеялся над ним....

Борис, так звали младшего брата, рухнул на колченогий деревянный табурет и с бульканьем наполнил захватанный стакан мутной жидкостью. На поверхности, словно в бассейне, барахталась огромная муха. Борис мизинцем зацепил её за зеленое, с перламутровым глянцем брюхо, и отшвырнул в сторону. Содержимое стакана, опрокинутое в разинутую пасть, с клекотом проскочило горло. Борис выругался и понюхал рукав.

- Какая гадость! - сплюнул он. Муха, покачиваясь, двинулась к краю дощатого стола, там не удержав равновесия, шлепнулась на грязный пол.

Вот уже на протяжении последних пяти лет этот вагончик служил домом для братьев. В нем они жили, ели, пили, иногда радовались Их передвижное жилище следовало за зверинцем, за счет которого братья и существовали.

Брим-Бом выдавил из себя смешок:

- Испугался? Эти малышки своего не упустят.

- Заткнись! - рявкнул Борис и взъерошил волосы на голове. - Из-за тебя все. Мало было одной лисы, вторую подавай. А медведя зачем заманил?

- Так хороший же медведь. Желтый. Мы на нем такие "бабки" заработаем!

- Да у них там залежи алмазов!

- Я что подумал. Давай попросим эту... там как ее...короче надо отсюда смываться пока эта самая...

- Ядигида...

- Во, во, она самая. Может она тебя у меня выкупит на какого нибудь зверя..

- Да не она выкупает, наоборот, ей платят.

- Так пусть заплатит та, которая выкупает.

- Нет, так дело не пойдет, здесь хитрость нужна, надо продать Желтого.

Не успел он договорить, как под вагончиком раздалось подозрительное шуршание. Братья напряглись. Борис вскочил с табурета, вытащил из-за шкафа хлыст, и словно пантера, осторожно ступил за порог. Мягко, бесшумно спрыгнув с крыльца, он прижался к стене. Ювелирная точность движения была просто удивительной при таком грузном теле. Под вагончиком лежал мужичок и пытался укрыться коробкой из-под бананов. Борис в сердцах носком истоптанного ботинка саданул по коробке и скрылся в вагончике.

Там он схватил брата за рукав и потащил его вон из дома.

- Пошли пообедаем, там и поговорим, без свидетелей.

Обедали они обычно в единственном городском кафе. Отсюда же за ничтожную плату они носили пищевые отходы для своих зверей. В кафе никого не было, только в дальнем углу за столиком, сложив голову на грязную пластиковую тарелку, все также спал мужичок. Услышав входящих, он снова поднял опухшие слезящиеся глаза и бессмысленно уставился на посетителей. Потом пошлепал обвислыми губами и опять уткнулся в посуду.

Официант принес братьям заказ и принялся тормошить заспавшегося мужичка. Он легко, без усилий раскачивал его из стороны в стороны, пытаясь привести в чувство. Борис, понаблюдав за этой картиной, понял, что лишних ушей нет. Закидывая обжигающие пельмени в рот, он зашептал брату на ухо.

- Уходить надо отсюда.

- Да мы только пришли.

- Да не из кафе, из города. Девчонки завтра вернутся. А нас тю-тю...

- Так я вроде давно тебе об этом говорил, - на языке Брим-Бома вместе с пельменем завертелся вопрос. Брим-Бом сглотнул и хотел задать вопрос, но тот упал в желудок вместе с пельменем. Борис снова наклонился к брату и зашипел.

- Я тебя предупреждаю, я тебя в последний раз предупреждаю: ещё раз сорвешь мой план, я тебя... - и Борис завернул алюминиевую вилку и каждый её зубчик в узел.

Брим-Бом восхищенно уставился на брата.

- Силен!!! Уважаю.

- Мне плевать на твое уважение. Воды свежей не забудь для своей Ромашки, сказал Борис и встал из-за стола.

Бросив на стол мятую рваную купюру, Брим-Бом заторопился за братом.

- Как я мог так дешево купиться? - размышлял Желми, сотрясая стальные прутья решетки. Он был очень напуган и одновременно зол на биолога-зоолога. Так виртуозно устроить западню! Желми с друзьями и понять не успели, как их "красиво" обвели вокруг пальца и они оказались за решеткой...

На противоположной стороне, в клетке, склонив голову, стоял щупленький олень. Его ветвистые рога, не найдя места в вольере, вылезли наружу и густо разрослись. Олень оказался в плену не только клетки, но и собственных рогов. Его голова могла двигаться совсем немного вниз или вверх

Желми стал на колени, вытянуться в полный рост мешал потолок. Он просунул нос сквозь решетку, скосил глаза в сторону, попытался высмотреть Белли с Черзи. Каждый раз, когда он их окликал, поднимался неимоверный гвалт. На него прибегал биолог-зоолог и сквозь прутья решетки бил Желми мокрым хлыстом. Увернуться от ударов было невозможно. На спине Желми виднелись запекшиеся рваные раны и ссадины.

Желми тяжело сел в угол на покрытый гнилой соломой, провонявший пол и прикрыл глаза. Неделя заточения казалась вечностью. Желми похудел, его желтый костюм превратился в тряпки цвета кабачковой икры. Запустив пальцы в нечесаную шевелюру, Желми в который раз вспоминал события недельной давности...

Неделей раньше, на поляне Желми царили хаос и беспорядок. Целая гора браконьерского скарба возвышалась на видном месте.

- Неужели весь этот мусор в лесу собрали? - обходя нагромождение парусиновых палаток, резиновых лодок, ликовала Кикирилла. Желми вышел из дома, нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Кикириллу.

- Ругаться будешь?

- Зачем пугаешь браконьеров?

- Да надоели, спать не дают!

- Имущество зачем отбираешь? - попыталась грозно сказать Кикирилла. У Элис невольно по лицу поползла улыбка.

- Они сами же и побросали. Не успел я и слова сказать...все бросили и убежали!

- И сегодня тоже? - решила напомнить Элис.

- Да, да! И сегодня тоже, - ещё раз пробежав глазами по груде барахла, заверил Желми. - Они же себя вести не умеют. Хоть бы меня спросили.

- Вот сегодня же и вернешь, - сказала Кикирилла.

- Не понял!

- В город надо сходить, - озабоченно продолжила она.

- Да что случилась? Браконьеров жалко стало? Да у них этого снаряжения на много поколений вперед запасено, - очень удивился Желми

Кикирилла подняла ржавую банку. Это был "Завтрак туриста".

- Там, говорят, Золли видели в одном из зоопарков. Сходите посмотрите. Биолог-зоолог вас проводит.

Глаза Желми округлились от удивления.

- Заодно вернете трофеи, - продолжила Кикирилла и откинула банку в кучу мусора. Отряхивая руки, она строго предупредила, - не вздумайте развлекаться. Скоро корень расцветет. Каждый глаз на вес золота

Элис слышала, что строгие нотки на этот раз Кикирилле удались на славу.

- Не забывайте, что не каждый видит в вас людей. Для некоторых вы звери, поймам удивленный взгляд Желми, Кикирилла кивнула. - Вот именно - звери, тем более в городе. Одна надежда на биолога-зоолога. Слушайтесь его, он мне должен за свое освобождение. - И Кикирилла тяжело вздохнула, - как все некстати.

От расстройства Кикирилла присела на край надутой резиновой лодки, но та, видимо, решила пошутить, взяла - и лопнула. Вылетевшие от взрыва пластмассовые пробки поочередно пробили рядом стоящие резиновые принадлежности. Грохот пошел по всей тайге, а сдувающиеся лодки понеслись над поляной как космические пришельцы.

- Да что с ними будет? - закрыв уши, прокричала Элис. - Ну, погуляют и вернутся.

Желми расстроился. Когда последняя лодка, показав свою удаль и пропищав на прощание, рухнула на землю, он приблизился к девочке почти вплотную и тихо произнес.

- Хорошие были лодочки, я хотел покататься. А развлекаться, насколько я знаю, ты у нас мастерица ... Все здесь разбомбила, возвращать теперь нечего.

- Не кричи, - спокойной проговорила Кикирилла. Казалось, грохот её совсем не побеспокоил. Убрав с головы кусок резины, она продолжала расстраиваться. Нет, ты их не знаешь, они такого натворят, что любой кризис сказкой покажется! - сказала она Элис.

- Что, банки грабить будут?

- Зачем им банки грабить? Они такое сделают, что директора банков им сами деньги принесут, лишь бы они ушли из города обратно в лес.

- С чего ты так решила?

- Правилам хорошего тона они обучались у местных туристов и браконьеров. Сейчас пойдут на площадях костры жечь, а на домах автографы оставлять.

Желми заулыбался и раскрыл медвежьи объятия.

- Даю честное слово, что буду вести себя по-человечески.

Черзи с Белли сразу откликнулись на призыв. Желми к этому времени упаковал трофеи. Черзи вызвался нести три винтовки, одна даже была с золотым прикладом и именной подписью. Она была брошена раньше всех, ещё в прошлом году у подножья Демьянова пупка. Желли взвалил на плечи рюкзак с сетями, капканами, и всякой другой мелочью, о предназначении которых он и не догадывался. Белли устроила у себя на плече синтезатор.

- Посидим на дорожку, - предложил Желми, он видел как это делают туристы. Кикирилла уговаривала себя, что все будет хорошо. Чтобы отвлечь себя и друзей от мрачных мыслей, она продолжала давать советы.

- Как только войдете в город, сразу освободитесь от ноши. Оставьте у кого-нибудь под присмотром. Толстяк подскажет, где это лучше сделать. Время не тяните, ваша задача найти Золли, по возможности ей помочь. Если не получится, возвращайтесь в тайгу. Здесь будем решать. У подножья северного склона к вам присоединится биолог-зоолог. Только не уходите без него.

Друзья пошли в город по узкой тропинке. Преодолели склон, решили отдохнуть на середине поляны, между городом и лесом. Картина вокруг была мрачноватая: один сухостой в небо тянется. По редким зеленым карликовым березкам мох взбирается, солнышка не боится. А оно здесь редкий гость, все больше за горой прячется. Деревья постепенно на южный склон ушли греться, только неопытный молодняк и остался. Да и то ненадолго, поддадутся молодые деревья уговорам родичей, на теплую сторону переселятся. Уйдут под присмотром охранников-глыб каменных с вершины горы.

Сидеть здесь тихо и скучно. Птица не пролетит, мышь не проскочит, одни комары курорт устроили. Жужжат и жужжат. Первой не выдержала Белли:

- А как вы меня в городе звать будете? Я знаю, там дают другие имена. Например, Патрикеевна!

- Хочешь быть Патрикеевной? - спросил Желми.

- Нет, это не модно, лучше - Чучундра! - посоветовал Заяц.

- Это что за имя такое? - обиделась лиса, вытаскивая из мешочка пилку для ногтей.

- Какая тебе разница?

- Тогда вы будете Косолапый и Косой.

Медведь возмутился:

- Я два года походку исправлял, вот гляди, - и Желтый медведь прошелся легкой поступью, ни один сучок не треснул, под его тяжелой ногой.

- И у меня справка есть, что я не косой, вот смотри, - стал совать Заяц бумажку лисе под нос.

- Я тоже могу доказать, что я не Чучундра.

- Как!? - опешили друзья.

- А вот в городе и докажу, - вскочила лиса, - все я решила, будем откликаться: Желтый Медведь - Желми, Черный Заяц - Черзи, ну а я - Белли.

- Не интересно, нас так Кикирилла называет.

- А теперь будут все так называть. Ну, все понятно. Что-то биолог-зоолог задерживается.

Как только она это сказала, раздались истошный крики, кто-то голосил, призывая на помощь "мамочку". Черзи даже подпрыгнул от неожиданности, но, увидев, в чем дело, широко раскрыл рот. Как впрочем, и все остальные. Через склон вниз к подножью несся молодой пенек. Его всадник, побелевший от ужаса, истошно орал на всю тайгу. Пенек резко притормозил. Голова всадника мотнулась, редкие волоски встали дыбом, Желми отвязал биолога-зоолога от транспорта и хотел помочь ему встать на ноги. Не получилось - Толстяк медленно сполз в болотистую жижу. Довольная мошкара облаком закружила над очередной жертвой.

Биолог-зоолог самостоятельно передвигаться не мог. Его тело словно кисель, бесформенно растекалось по замшелой земле. Желми поднял биолога-зоолога ещё раз и попытался придать ему вертикальное положение. Бесполезно. Решено было нагрузить пенек рюкзаком, а биолога-зоолога тащить под руки насколько хватит сил. До Старого города добирались по бегущей тропинке.

Вот из-за деревьев показался Старый город: серые кирпичи, прямые улицы, люди, снующие по проспектам наперегонки с автомобилями. Глянули друзья:

- Да здесь и заблудиться можно! Желми втянул полную грудь воздуха, закашлялся.

- А запах? Чувствуете запах? Ни капли свежего воздуха.

Незаметно выбравшись из леса, они остановились на пыльной, асфальтовой дорожке. Желми повертел головой, наслаждаясь видом города. Белли защелкала кнопками радиоприемника - заскрипела городская музыкальная волна. Черзи поправил оружие на онемевшем от тяжести плече. Ему не терпелось поскорее сдать его в надежные руки. Биолог-зоолог постепенно приходил в себя, теперь помощь ему не требовалась, он только опасливо сторонился пенька. Желми понимал, что пеньку пора возвращаться домой, но он так устал тащить зоолога, что сейчас не находил ни сил даже на рюкзак. Погладив пенек по лысому, со спиральным узором, затылку, Желми пообещал, что ещё немного и пенек может быть свободен.

Желми огляделся, взгляд его остановился на зеленом здании из стекла и бетона. Ткнув пальцем в его сторону, Желми поинтересовался у биолога-зоолога, что это?

- Банк, - коротко бросил толстяк, и тихо охнул. Рядом с собой он увидел пенек.

- Зачем он?

- Добро всякое хранить, - объяснил толстяк, пятясь от деревянного чудища.

Черзи удивился.

- Если добро храните, значит, пользуетесь только злом?

- А оружие это добро или зло? Там хранить можно? - не отставал Желми.

Толстяк пожал плечами и утвердительно кивнул головой.

- Точно не знаю, но попробуйте, может, примут, - ответил он и задумался, если звери сдадут оружие, то у меня развяжутся руки. В голове толстяка созревал грандиозный, смелый план.

Желми даже представить себе не мог, что в городе существует такое красивое и странное место. Зал банка был освещен тысячами огней, веселящимися над серым мраморным полом. За идеально чистыми стойками сидела миловидное создание и хлопала роскошными ресницами. Как у коровы - невольно сравнил Желми.

Пенек вслед за друзьями, неуклюже протиснулся через вращающуюся дверь и тихо застонал. Один из его корешков застрял в дверном проеме. Белли подергала злополучный корешок. Кора на нем немного содралась, но ничего не изменилось. Заклинив дверь полностью, Белли махнула рукой. Толстяк ухмыльнулся и потер свои потные ручки. Желми стянул рюкзак с пенька и направился к стойке.

Редкие посетители тихо попятились назад. Отстранив медведя в сторону, его обогнал хиленький заяц, с ног до головы увешанный оружием. Заяц, серый от натуги, с трудом волок свою ношу. Его натертые плечи покрылись волдырями.

- Куда это? - нервно спросил он у девицы за окошком. Чтобы ей было легче понять, о чем идет речь, он предусмотрительно протиснул все три ружейных дула в окошко. Ему очень хотелось, чтобы она приняла его ношу за добро и поскорее забрала все это.

Ресницы девушки захлопали, словно веер. Зайцу показалось, что ему от этого стало немного прохладнее. Он попытался выдавить из себя вежливую улыбку. Губки девушки затряслись, она покраснела и стала похожа на божью коровку.

- Что это, - ткнула она пальчиком с приклеенным длинным ногтем.

- Винтовка, - удивляясь тупости красавицы, объяснил Желми, - Тут вот ещё есть, - и он для наглядности вытряхнул содержимое рюкзака на пол. По мраморной плитке, позвякивая цепями, защелкали капканы, мягко прошуршала сеть, посыпались крючки.

Теперь, по мнения Черзи, девушка задала глупый вопрос.

- А зачем?

Биолог-зоолог, взглянул на Зайца с ружьем, и оценил обстановку. Его буквально осенило, от пришедших в его голову мыслей толстяк остолбенел, а потом упал, как подкошенный, пополз под стойку.

Посетитель, как пауки, поползли под столы

Девушка, немного оправившись от неожиданности, мысленно собралась и мило улыбнулась.

- Что вы хотели? - вежливо спросила она, и выждав паузу машинально произнесла, - мы рады каждому клиенту.

Засмущавшись, Заяц так же вежливо хотел спросить, но тут у самого его уха раздались звуки музыки. Рядом, приплясывая, стояла Белли. Ей тоже было интересно.

- Что вы хотите? - опять занервничала девушка.

Желми посторонился, пропуская Белли к стойке. От этой галантности пострадало тело биолога-зоолога, который некстати выглянул из-под стойки. Желми придавил его. Пережатый мраморным подоконником живот толстяка стал устрашающе булькать. Не выдержав издевательств, толстяк затараторил:

- Что? Что? Не понимаешь? - Он, как рыба на берегу, прерывисто захватил порцию свежего воздуха. - Грабить тебя, дуру, пришли! Видишь ружье? Угрожают. Рюкзак - для денег, а музыка - шумовое прикрытие. А я заложник. Давай быстрее складывай, пока не разметали все здесь. Даже в зверей переоделись для маскировки, - трясся биолог-зоолог весь от кончика пальцев рук до кончиков пальцев ног. Теперь он смутно догадывался, откуда взялся алмаз на его выкуп.

- Сколько хотите? - задрожала девушка.

- Еще один глупый вопрос, и я все заберу обратно. Поняла? - разгорячился Заяц.

- Поняла... - тяжело задышала она, - неужели все? - её глаза округлились.

- Подожди, - отмахнулся Заяц от медведя, который стал дергать его сзади, видимо пытаясь что-то объяснить другу. Повернувшись в Желми, Черзи отмахнулся от него, - пусть все забирает, я не хочу больше таскать...

Тут Желми оттолкнул Черзи и стал трясти пустым рюкзаком.

- Вот, сюда все сложишь, - судорожно говорил Желми, одной рукой заталкивая в окошко рюкзак, а другой указывая на груду металлолома, - Извини, что рассыпал, но соберете как-нибудь.

Девушку приняла эту кучу, за очередную угрозу. Непослушными пальцами она приняла рюкзак.

У толстяка перехватило дыхание, он схватился за стойку, ошарашено наблюдая, как рюкзак заполняется его мечтой.

Девушка, судорожно сглатывая и не опуская глаз, торопливо закидывала в рюкзак купюры в банковской упаковке. Ее пальцы машинально загребали и посторонние предметы, случайно попавшие под руку, среди них оказалась её дамская сумочка. Пальцами, ощутив знакомую гладкость дерматина, девушку скосила глаза на рюкзак. Так и есть. Красавица незаметно откинула её в сторону, как никак в ней вся её зарплата. Продолжая заполнять ненасытное нутро походного мешка, она не забывала выполнять и свои должностные обязанности усердно давила ногой на красную кнопку сигнализации.

- Я не понял! - махнул рукой Черзи, - тебе рюкзак для дела дали, а ты разноцветными бумажками балуешься. Ты ещё куклу принеси.

Девушка побледнела и стала закидывать банкноты только зеленого цвета.

- Пошли отсюда, - сказал Черзи и потянул друзей в сторону вращающихся дверей. Пенек продолжал судорожно дергать свой корешок. Тут на голову Черзи свалился переполненный купюрами рюкзак. Черзи ойкнул и по инерции ткнулся лбом в стекло двери. Дверь скрипнула и крутанулась в обратном направлении, выталкивая, словно пузырь из воды, пенек из плена. Вслед за ним проследовал Желми. Лиса, вежливо пропущенная Зайцем вперед, подкручивала настройку радиоприемника. Припевая, она нырнула во вращающиеся двери. В ритме мелодии, сотрясающей дырявые динамики, Белли, покрутившись вокруг дверной оси, на припеве выскользнула из банка.

Когда все друзья поочередно покинули помещение, следом за ними выскочил биолог-зоолог, на его плечах бултыхался полный рюкзак. Биолог-зоолог шустро и смело оседлал пенек.

- Ты куда? - только и успел сказать Желми, схватив биолога-зоолога за полы куртки. Тот подпрыгивая на пеньке верещал глупое: "но...но..."

- Это тебе не лошадь, - ласково похлопал Желми толстяка по обвислому заду.

Толстяк издал душераздирающий крик, от которого у всех кровь застыла в жилах.

- Если мы не уберемся сию минуту, нас схватят! - кричал толстяк разрывающим перепонки фальцетом. - Вперед за Золли! - крепко зажав между ногами пенек, он поскакал было лихо. Но пенек пыльно затормозил, упершись корявыми корнями в землю.

- Ты уверен? С меня хватит! - рассердился Желми. Стряхнув биолога-зоолога с пенька, сам устроился на нем. Он помог Белли устроится на правом колене, Черзи - на левом. Подняв толстяка за уши, Желми усадил его к себе на плечи. Держись, - сказал он и три раза хлопнул в ладоши. Перекрывая свист ветра, пенек понесся вперед, а Желми приказал биологу-зоологу показывать дорогу.

Далеко позади затухающим эхом послышалась милицейская сирена.

Глава 14

Кафе, где Кактус слезы лил

Желми не переставал удивляться затхлости городского воздуха. Из серой заводской трубы лисьим хвостом тянулся бесконечный дым. Желми закашлялся и втянул воздух полной грудью, теперь дымный запах перемешался с запахом нечистот. Посреди городской площади окруженной желтой акацией расположился зверинец. Он и был источником смрада.

Биолог-зоолог, покачиваясь от каскадерской скачки на плечах медведя, поплелся к деревянным ступенькам одного из вагончиков. Он протянул руку, но дверь сама открылась. На пороге стоял долговязый мужчина, как две капли воды похожий на биолога-зоолога. Его намыленная голова наполовину была побрита. Из двух свежих ранок сочилась кровь. В руках он держал лезвие от бритвы. Вид был устрашающим. Он взглянул на компанию и молча отошел в сторону, приглашая всех в дом.

Если бы Черзи с Белли были внимательнее, то они обязательно бы заметили дьявольские искорки, заигравшие в глазах долговязого. Но они даже не обратили внимания на взбудораженный вздох Брим-Бома, когда Белли вслед за Борисом прошмыгнула вглубь.

Желми оценил чудовищный беспорядок в вагончике. Его этот факт немного озадачил. Солнечные лучи прекратив попытки пробиться сквозь изгаженное стекло, оставили это пристанище без света тепла и уюта. В полумраке царили грязь, мрак и смрад.

В носу у Желми неприятно защекотало, и он чихнул по-богатырски: с размахом и подвыванием. Черзи от неожиданности плюхнулся на маленькую скамейку возле стола, придавив ожиревшую муху.

- Не хотите ли присесть мадам? - прервал паузу Брим-Бом, обращаясь к Белли. Его распирало от восторга. То, что это сестра Золли, долговязый понял с первых секунд, как только разглядел драгоценную шубку гостьи. Долговязый скинул пиджак и стал вытирать его подкладкой табурет. Вскоре на его крышке обозначилась синяя облупившаяся краска. Предлагая "чистую" скамейку, Брим-Бом как будто ненароком коснулся перламутрового меха. Он был ещё пушистее и приятнее на ощупь, чем у Золли. Чрезвычайно довольный долговязый засуетился.

- Я сейчас сбегаю в кафе и принесу что-нибудь вкусненького...

Брим-Бом заглядывая гостям в глаза, этим же пиджаком вытер остатки пены с головы, и задом приблизился к брату. Тот, распластавшись, рылся в барахле под скамьей.

- Никаких пирожных! - басом рявкнул Желми и ударил кулаком по столу. Стол подскочил до потолка, и с грохотом опустился на место.

- Извините, - сказал Желми.

Брим-Бом то открывал, то закрывал рот словно пытаясь что-то сказать, но не находя слов. Он глянул на брата. Борис ползал по полу, выдергивал из под топчана болотные сапоги, сети, удочки, фуфайки. На его спине мохнатыми комьями болталась старая паутина вперемешку с шелухой от семечек. Борис заталкивал рюкзак, пытаясь подальше и понадежнее спрятать неожиданно свалившуюся добычу. Брим-Бома он просто не слышал.

Тот, продолжая дежурно улыбаться, пнул брата по пятке.

- На охоту собрался?

Тут из-за стола встал Желми. Здесь в тесной коморке вагончика, он казался ещё мощнее и огромнее.

- Где Золли? - прогромыхал он.

Руки долговязого затряслись, улыбка сползла с губ, пронзительные бесцветные глазки задергались в нервном тике. Он ещё сильнее заколотил брата по пяткам. Руки его невольно потянулись к хлысту, который стоял в ведре с водой.

- Отстань, - отмахнулся Борис, продолжая запихивать рюкзак в образовавшуюся пустоту под топчаном.

- Пошли выйдем, поговорить надо, - и Брим-Бом не оставляя брату выбора потащил его за ногу к выходу. Ботинок с его ноги соскочил и все сморщили нос.

- Мы сейчас...сейчас...только сходим за ней, - мерзко хихикая, пообещал Брим-Бом и волоком потащил брата из домика. Тот крутился волчком, пытаясь освободить ногу - он переворачивался на живот, перекатывался на спину. Мертвой хваткой взяв брата в оборот, Брим-Бом даже не чувствовал сопротивления.

- Только не долго, - предупредил Желми, - у нас нет времени.

- Да...да...конечно, - пролепетал старший брат уже на пороге.

Братья рысью домчались до угла, остановились недалеко от кафе. Руки Брим-Бома дрожали, он никак не мог отдышаться.

Борис вскинул тяжелый рюкзак на спину, его маленькие заплывшие от жира глаза зло уткнулись в брата. Брим-Бом оглянувшись на зверинец, нахмурился.

- Я тебя куда посылал? Ты зачем всех притащил?

- Это они меня притащили. Между прочим, они пришли спасать Золли из твоих лап, - съехидничал Борис, - и мне было очень трудно доказать, что произошла ошибка, и ты как директор зверинца наоборот пытаешься спасти её от туристов. Не подведи меня, освободи Золли...

- Ты что поганок объелся? - оторопел долговязый.

- Послушай ты, дурья твоя башка, надо с ними подружиться, они нас озолотят. Я принес столько денег, сколько тебе в самом светлом сне не снилось. Да у них алмазов столько, что можно будет миллион зверинцев купить.

Брим-Бом всерьез испугался, все это с трудом укладывалось в его голове.

- Мне хватит Золли с Белли.

- Послушай, ты, недотепа! - вспылил толстяк. Но договорить ему не дал знакомый громкий голос. Желми стоял на крыльце вагончика и наблюдал за братьями. Ему очень не понравился их вид заговорщиков. И он тяжело двинулся в сторону братьев.

- Что-то вы мне не нравитесь. Я повторяю вопрос: где Золли? - Раздражение Желми росло.

- Сейчас...сейчас...сейчас Борис её разыщет, говорят её видели в кафе.

- Кто говорит? - огляделся по сторонам Желми.

Долговязый нервно задергал руками, пытаясь жестами ответить на вопрос. Толстяку же пришлось сделать вид, что он отправился искать лису.

- Подожди, - остановил от него Желми, - я с тобой.

Сняв с головы кепку, Брим-Бом поскреб затылок. В его голове проявился план. Он решил, что надо воспользоваться отсутствием самого сильного зверя.

- Пока Желми караулит Бориса, я все успею. Ни одна собака не найдет следов. Никогда не делал ничего подобного! - пробормотал он запинаясь. - Даже когда был маленьким.

Белли беспечно крутила настройку приемника. Черзи молча ерзал на синевато-серой табуретке. Ему надоела толстая муха, она теребила его за штанину и просила усадить на стол. Черзи отодвинул табурет в сторону, он уже в третий раз поднял тяжелую муху, и усадил её на объедки селедки. Муха икнула и вцепилась в высохший хребет соленой рыбины.

Впервые за все время путешествия приемник выдал ровные звуки классической музыки. Белли мечтательно закатила глаза.

Черзи заметно волновался. По пыльной дороге к домику двигался Брим-Бом. Вид его был странный и пугающий.

Дверь распахнулась и Черзи смекнул, что долговязый готов сообщить что-то интересное, чрезвычайно важное. И он не ошибся.

- Ты сестра Золли, да? Пару месяцев назад я выпустил её из очень цепкого капкана...Да, я ухаживал за ней...я рад, что она осчастливила нашу скромную обитель... И сейчас она ждет тебя.

Белли радостно тряхнула роскошными волосами:

- Где она?

- Я тебя провожу, - и Брим-Бом церемонно поклонился даме, жестом приглашая её первой ступить через порог.

Черзи подскочил с явным намерением следовать приглашению. Брим-Бом, выставил ногу, и преградил зайцу дорогу. Директор впился в него жутким немигающим взглядом. - Я сказал, что Золли приглашает Белли, о зайцах речь не велась.

Черзи попытался пролезть под локтем долговязого. Но тот стоял китайской стеной, не давая ни малейшего шанса. Мило улыбаясь Белли, Брим-Бом коленом отпихнул тщедушное тельце Черзи в глубь вагончика.

- Я сказал только Белли..., - услышал заяц, больно ударившись затылком о противоположную стенку. Дверь захлопнулась. Забряцал металлический засов. Долговязый веселым голосом пригласил Белли следовать за ним. Вскоре голоса исчезли, словно растворились в воздухе.

- Я её в лучшую клетку поселил, ковер положил на пол, - решительно взяв девушку под руку, кудахтал Брим-Бом. - Вы благодарить меня будете, за все добро, что я ей сделал. Ах, Золли, Золли! Запутала меня, околдовала...Вы видели?

Директор указывал на волка в клетке. Волк, увидев налитые кровью, красные глаза директора, впервые обрадовался, что он защищен железными прутьями. Белли невольно отшатнулась, когда ходуном заходила клетка с обезьянами, которых было по пять штук на один квадратный метр. Они толкались и, просунув задубевшие ладони сквозь прутья, чего-то просили... Брим-Бом почувствовал, как напряглось рука Белли.

- Мы уже близко, совсем близко. А это у вас синтезатор? - покрепче схватив девушку за локоть, спросил Брим-Бом, Но Белли вдруг резко спросила.

- Почему эти животные здесь?

- Они ждут!!! - бархат в голосе директора исчез

- Чего ждут?

- Когда за ними придут родные.

- Но им же всем очень плохо!

- Я милочка моя не настолько богат, чтобы устраивать курорт. Без меня они все сдохли бы в капканах, - Брим-Бом резко схватил Белли за локти.

- Это ловушка... - пронеслось в голове Белли. Она хотела отпрыгнуть, но не смогла. Тогда, пытаясь вырваться из стальных объятий долговязого, она стала царапаться, верещать и брыкаться. Но тут сильная боль пронзила тело: лиса подпрыгнула, голова её резко откинулась, и Белли рухнула на пыльный гравий. Брим-Бом медленно усилил звук синтезатора. Забойная, бестолковая музыка заглушала уханье, вой, всхлипы обезумевших животных. Они уже знали, что такое электрошок.

Брим-Бом был почти счастлив.

- Зачем так пугать своего папочку... чуть шкуру не испортила, - ласково приговаривал долговязый, поглаживая перламутровый лисий мех. - Мех у тебя замечательный. - А я тебе подарочек подготовил, два золотых замка. С вами одни расходы, - заулыбался директор, отворяя двери клетки. - Правда, павлин очень вовремя сдох ....

Для надежности он повесил два замка.

Черзи досталась клетка, переполненная зайцами и кроликами. Здесь были белые, серые, крапчатые. Черзи застыл в дверном проеме, заглянув внутрь. Он пошевелил длинными ушами, кажется, пытаясь принять какое-то решение. Сотня глаз наблюдала за новоселом. В глазах было горе и никакой надежды... Ему освободили место у стены.

Хлопнула дверь, зазвенели колокольчики, возвещая о приходе гостей. Директор кафе, мило улыбаясь, вышел навстречу Желми с Борисом. Взгляд его остыл, когда он узнал биолога-зоолога. Директор кафе сухо поприветствовал гостей и покинул зал, сославшись на занятость. Тут же появился официант. Он крутился рядом, услужливо стряхивая микроскопические остатки крошек со скатерти.

- Завтрак, обед, ужин, пищевые отходы? - ласковым голосом спросил официант.

Биолог-зоолог вспомнил, что он проголодался, но сейчас не было времени заниматься чревоугодием. Надо было избавиться от медведя и спрятать деньги. Он отрицательно мотнул головой и поинтересовался, не видел ли официант здесь симпатичной девушки?

- Высокая, стройная, роскошная, сметливая, разумная ... - перечислял Борис достоинства Золли. Официант даже раскраснелся, наслаждаясь описанием принцессы. В том, что это именно принцесса, он не сомневался.

- Неужели такие существуют? - удивился официант.

- Существуют, - подтвердил Желми, ему тоже понравилось, как красиво биолог-зоолог рассказывал о Золли.

- Если найдете, меня познакомите?

- Значит, ты не видел? - Желми было досадно

Официант решительно помотал головой. Нет, таких он не видел. Но он сейчас зайдет в подсобку и уточнит, может там есть счастливец, которому встречалось такое чудо.

Биолог-зоолог протяжно вздохнул. События затягивались. Но надо было проявлять терпение, Толстяк бросил уничтожающий взгляд в сторону Желми, и сам тут же испугался, вдруг тот заметит. Но Желми стоял у подоконника и разговаривал. Толстяку показалось, что он говорит с кактусом. "Нервишки шалят, - подумал Борис. Наверняка от счастья". И он, отвернувшись от окна, стал дрожащими руками ощупывать неровности рюкзака. Перебирая пальчиками по поверхности парусины, он мысленно пытался сосчитать упаковки, и ориентировочно уточнить размеры своего богатства.

Биолог-зоолог не ошибся, Желми беседовал с Кактусом. Он спросил про Золли, но Кактус её не видел.

- Ну, хорошо, может ты её видел, но не знал, что это Золли. Может ты видел высокую, стройную, роскошную, сметливую...

Кактус грустно перебил:

- Видел, - заметив округлившиеся глаза медведя, он добавил, - да, видел, и я люблю её.

- То, что ты её любишь, ничего удивительного. В неё полтайги влюблены. Где она? Где ты её видел?

Кактус грустно пожал плечами.

- Она далеко, очень далеко.

- Где? Ты знаешь?

- Она на соседнем подоконнике...

Медведь уставился на Кактус, через секунду до него дошел смысл услышанного и он ринулся к соседнему окну. На подоконнике стояла общипанная, вялая Герань. Словно не надеясь на собственные глаза, Желми пошарил руками по столешнице подоконника, за шторкой, за цветочным горшком.

- Там её нет.

Кактус как-то сник, плечи его сразу опустились, колючая мясистая кожа покрылась глубокими бороздами морщин.

Желми очень не понравились неожиданно произошедшие перемены. Кактус же всхлипнул и потер тыльной стороной кулачка щеку.

- Извини, расслабился. Мне остается засохнуть от тоски. Значит, она погибла? Безвозвратно меня покинула, завяла от тоски жгучей.

Желми удивленно уставился на Кактуса.

- Это что, любовь, что ли такая? А почему ты решил, что она погибла?

- Ты же сам сказал... - и Кактус снова собрался вздохнуть.

- Когда я сказал, что она погибла?

- Только, что. Ты сказал, её там нет. Раз её нет, куда она могла деться?

- Ушла, наверное.

Кактус застонал.

- Она не может ходить.

- Почему? - удивился Медведь.

- Потому что она цветок. Она растет в горшке. И я влюблен в неё с того времени, когда она была ещё крошкой ростом от горшка два вершка, в два листочка...

- !!!!!!!!! Так это ты по Герани, что ли, сохнешь??? Ну, перепугал! Растет твоя Герань преспокойно в своем горшке.

От счастья Кактус заплакал.

- Так-то лучше, - обрадовался Желми. - Полей себя немного. Честное слово, ты напугал меня.

Вдруг Кактус утер свои слезы и, потупившись, скромно попросил:

- А ты можешь передать ей от меня привет?

- Зачем? - удивился Желми.

- Что бы ей было приятно.

- Хорошо передам, - и Желми направился к другому подоконнику. Герань грустно смотрела в окно. Ее не радовал ни солнечный зайчик на листочках, ни куст акации, который стучал ей в окошко. Герань повернула голову на чье-то покашливание. Желми, уловив её взгляд, густо покраснел. Ему вдруг стало как-то неловко от глаз, полных печали и одиночества.

- Тебе привет, - скомкано сказал он.

Герань заулыбалась, на её правом плече мгновенно расцвел розовый бутон.

- Почему не спрашиваешь от кого? - удивился Желми.

- Я знаю, - грустно сказала Герань.

- Ты уверена?

Желми показалось, что такой вопрос крайне удивил цветок.

- Конечно, уверена, а вы не могли бы... - Герань смутилась, розовый цветок заалел яркими красками, и совсем тихо она произнесла, - ...ему тоже передать привет...

- У меня нет времени бегать с приветами, - крайне возмутился Желми. Он был прав потому, что он в этот момент заметил, как биолог-зоолог крадется к выходу, явно пытаясь скрыться.

Герань тяжело вздохнула, смутилась и, извинившись, отвернулась к окну. Ей было вполне достаточно того, что сегодня произошло. Получить весточку от Кактуса было её самым сокровенным желанием. Значит с ним все в порядке, раз он ей передает приветы. Герань знала, что под словом "привет" подразумевается очень многое, - главное о ней помнят.

- Послушай, а почему бы вам самим не передавать друг, другу эти самые приветы, - заерзал Желми.

Обижаться на медведя Герани не хотелось, поэтому она вежливо промолчала и стала смотреть на ветку тополя. Герань погрузилась в воспоминания. Перед глазами поплыли картинки прошлого, когда они с Кактусом счастливо жили на одном подоконнике.

Вдруг она почувствовала, как невидимая сила подняла её вместе с горшком и понесла по воздуху.

- Вот сама и передавай приветы, - по-доброму проворчал Желми, перетаскивая цветок на соседний подоконник, - Вы довольны? С секунду, полюбовавшись идиллией, Желми пробормотал что-то несвязное и бросился вон за толстяком.

А биолог прошмыгнул в дверь и стремглав помчался через задний двор. Наскочил на мусорный бак, крутанулся и, распластав руки, стал плавно падать на навозную кучу. В полете, он любыми путями пытался спасти рюкзак, и это ему удалось. Правда, при этом самому пришлось смачно рухнуть в навозную жижу, и провалиться в неё по самое темечко.

Толстяк нервно хихикал, когда Желми выволок его из навоза. Медведь же молча стал вытирать руки о широкие зеленые листья, в беспорядке раскиданные повсюду.

- Поаккуратнее! - раздался откуда-то из кучи высокий женский голос. Желми обошел вокруг и наткнулся на круглый плод. Это была Тыква, ещё молодая и оттого не очень больших размеров. Желми совсем не ожидал, что сможет вот так просто на заднем дворе повстречать Тыкву.

- Привет, - сказал он и радостно улыбнулся.

- Попрошу не тыкать, - просьба Тыквы застала Желми врасплох, он даже немного испугался. Что бы как-то сгладить ситуацию, он поторопился исправиться

- Приветствую вас...

- То-то же, - удовлетворенно хмыкнула Тыква.

Довольный Желми продолжил:

- Уважаемая Тыква!

- Я же просила не тыкать, - опять предупредила Тыква.

- Не понял?! - Насупился медведь. - Куда я ткнул?

- Не ткнул, а тыкнул. А тыкнули вы в меня!

- Когда?

- Только что.

Желми перестал понимать, что происходит. На другой стороне кучи, снова поскользнувшись, в жиже барахтался биолог-зоолог.

- Хорошо! Чем я вас тыкнул?

- Грубыми манерами, вы сказали: "Уважаемая Тыква".

- Ну...

- А я, к вашему сведению, уважаемая Выква! - многозначительно заявила Тыква, вернее Выква, и от гордости растолстела ещё на один сантиметр.

Желми поднял брови и, растягивая слова на слоги, медленно спросил:

- Уважаемая Выква, вы случайно не встречали здесь Золли? - И Медведь вкратце описал её внешность

От негодования Выква даже покраснела, хотя от природы ей положено желтеть.

- Вы, вы несносное, невоспитанное создание. Да как вы смеете напоминать мне, где мое место. Я понимаю, куда вы клоните. Раз я живу на навозной кучи, раз сюда не заходят суперкрасавицы, значит можно незаслуженно обижать уважаемых Выкв, и задавать всякие вопросы. - И не меняя интонации, без паузы она продолжила. - Идите на вокзал к Тополихе, она в курсе всех событий.

Желми не сразу сообразил, где было нападение, где обида, и где совет. Вежливо поблагодарив Выкву, Желми откланялся.

Подхватив ведро, наполненное дождевой водой, Медведь опрокинул его на голову толстяка. Словно собака, отряхнувшись во все стороны, толстяк зарычал и тихо выругался. Громко ругаться он боялся. Вместе с водой стекли ошметки перепрелой сгнившей соломы, прилипшие к одежде биолога-зоолога.

- Почти не воняет, - потянул носом Желми и прихватил Бориса за локоть.

- Вы, малоуважаемый, что-то здесь искали? - Вежливо поинтересовался у зоолога Желми. Сказывались уроки Выквы. Толстяк отрицательно покачал головой.

- Может что-то важное, и вы пытаетесь от меня это скрыть? Если я вдруг узнаю, что это имело ко мне хоть какое-то отношение, то вам не поздоровится, тихо выговорил Желми. - Вы мне верите? - его тяжелый взгляд поломал все следующие планы толстяка. Борис промолчал и нервно сглотнул слюну. Желми не дождавшись ответа, сказал, - Тогда показывайте, где здесь у вас вокзал.

Глава 15

Друзья попадают в ловушку

Некоторое время спустя Желми, неотступно следуя за толстяком, вышел на привокзальную площадь. Прокопченное угольным дымом зеленое деревянное здание вокзала пустовало. Только в углу на одной из двух желтых скамеек, свернувшись калачиком, спал черный от грязи мужчина.

В вечернем воздухе стоял запах солидола и сажи. Желми в который раз прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Он видел поляну на северном склоне горы, здание банка, вагончик в зверинце, Кактус с Геранью, Выкву. Казалось, что он не сделал ничего плохого, о чем можно пожалеть, но какое-то неуловимое неприятное ощущение не давало покоя.

Желми направился к скамейке на привокзальной площади. Там сидела круглая старушка в сером платке и торговала семечками. Обняв мешок руками и ногами, она от скуки клевала носом. И это было неудивительно, ведь кругом ни души, одни только толстые голуби. Они ловили момент, когда глаза старушки медленно прикроются, и она потеряет бдительность. Тогда, взлетев на секунду, голуби выхватывали из холщового мешка пару ароматных зерен. От шелеста крыльев старушка мгновенно просыпалась, вздрагивала, затем вскрикивала, и воинственно вскинув руку, прогоняла назойливую живность.

Голуби, заметив Желми, шумно поднялись и закружили вокруг гостя. Хлопая крыльями, они пытались найти свободное место на широких плечах медведя. Перебивая друг друга, они стали жаловаться на непонятливость старушки.

- Всем семечки дает, нам не дает!!!

Медведь полез в карман за носовым платком. Голуби видимо так разволновались, что неудержимо опорожняли свой кишечник прямо на желтый пиджак. Желми платком смахнул голубиные отметины и обратился к старушке.

- Угости птичек!

Старушки сердито посмотрела из-под надвинутого на глаза платка и сипло заметила.

- Вот купи да угощай!!!

- Покупаю, - сказал Желми и протянул руки к мешку.

Старушка встрепенулась, засуетилась.

- Вам сколько?

- Нам сколько? - поднял Медведь голову

- Все! Все!... - заносились голуби

- Все!

Теперь среди голубей показались воробьи, галки, вороны.

- Скоко, скоко??? - старушке показалось, что она просто ослышалась.

- Все, - повторил Желми.

- Не, мил человек, стоко не могу, - её удивление понемногу улеглось, зато проснулась и взыграла природная вредность.

- Почему не можете? - не понял Желми.

- А чем я торговать буду? Вы все купите, а я по миру? Не, не...и не уговаривайте...ни, ни, ни..., - и стала заталкивать выпавшие седые волоски под серый выцветший платок ладонью размером с шахтерскую лопату.

Желми оглянулся на толстяка.

- Объясни ей, чего я хочу.

Толстяк вздохнул и тяжело стащил с плеч рюкзак. Поковырявшись в тесемках, он сунул руку, и достал оттуда смятую денежку. Бубня под нос, только ему понятные слова, биолог-зоолог протянул купюру старушке. Старушка поплевала на пальцы, взяла бумажку и юрко соорудила из неё кулечек, для крепости усердно скрутив его внизу. Потом лихо наполнила семечками обмотанную синей изолентой рюмку и опрокинула её содержимое в кулек.

Биолог-зоолог в ужасе прикрыл глаза, смотреть на эту чудовищную картину он не мог. Он потряс головой, надеясь, что увиденное могло просто показаться. Старушка же, широко улыбаясь пустым ртом, совала кулечек ему в нос.

- На...милой. Двадцать копеек...!

- Бабуля, ты завернула деньги в кулек, - проскрипел сквозь зубы Борис.

Старушка призадумалась, заглянула в кулек, поковыряла его указательным пальцем. Потом изучающе посмотрела на Желми, на Бориса. Видя, что они не шутят, старушка закудахтала.

- Какие-такие деньги? Мил человек!

- Вот эти!!! - и Борис, высыпав семечки, развернул кулек.

Бабуля встрепенулась.

- Ты што, мил человек, мне суешь? Я што, на своем веку денег не видала. И она залезла себе за пазуху и вытащила оттуда узелок. Послюнявив пальцы, она стала аккуратно разворачивать дряхленький носовой платок.

- Смотри-кась, эти от царя, - развернула она широкую портянку, - эти от секретаря, эти от прызыдента.

- Это тоже от президента, только от другого, - уверил её Борис.

- Богохульник, - замахала старушка на него руками.

- Ты что, мне не веришь? - возмутился толстяк, - я тебя когда-нибудь обманывал?

- Не-а, - мотнула головой старушка, - я те обману!!! Да я первый раз тебя вижу. Я вот ему верю, - и старушка ткнула костыльным пальцем в сторону Желми. - Он скажет - продам. Скажи, молодец - правильные бумажки?

Тот кивнул.

- Откуда я знаю, наверное правильная. Нам их в банке дали

Старушка кончиком платка вытерла краешки губ и согласилась.

- Только, мил человек, я за две бумажки согласная. И ни меньше...

Толстяк стал доказывать, что за одну бумажку можно купить три мешка семечек, на что старушка резонно заметила.

- А ты иди и купи, што ко мне пристал.

Борис подавил в себе всхлип, поспешно сунул купюру в карман и развернулся, чтоб уйти. Словно на птичьем рынке, голуби испуганно заносились над площадью. Желми грозным окриком остановил толстяка. Борис молча вытащил бумажку и сунул её бабуле.

- Не-а... - отрицательно затрясла она головой. Голова её двигалась, но зрачки вцепились в купюру. Выходило, что мешка на три семечек хватит. По морщинистому лицу потекла предательская слеза. Но старушка из чувства противоречия не могла согласиться, в ней боролись; жадность и вредность. Вредность победила. Старушка громко икнула, и снова сказала "нет", при этом страшно страдая.

Отказ старушки поверг Бориса в шок. Душа его ныла, страдала, - расходы, непредвиденные расходы. За что такие испытания? Толстяк понял, что старуха непреклонна, скрепя сердце, он вытащил ещё одну бумажку. Тут старушка разогнула пальцы и, удивляясь самой себе, показала три из них Борису.

- Это что? - непонимающе уставился Борис на трясущуюся руку старушки.

- Сынка... - причитая в голос, страдальчески возопила она, - три...

Сердце Бориса заходило ходуном, он вытаращил глаза.

- За что?

- Это за риск, я ведь, мил человек, рискую. Может, ты их сам нарисовал...виш, полна котомка.

Толстяк почувствовал, что смертельно устал. Он был слишком ошеломлен, чтобы противиться. Не споря, он равнодушно вытащил ещё одну бумажку.

Старушка засуетилась, морщинки её разгладились, и в полном восторге она взяла купюры.

- Да за такие деньги, сынка, я вам каждую семку разгрызу...

- Не надо, - остановил её Борис, и протянул мешок Желми.

- Да не мне! Им предлагай, - он призывно махнул рукой голубям. Налетай!!!

Стая голубей вперемежку с воробьями атаковали мешок.

- Теперь вы мне, бабуся, объясните, как нам Тополиху найти.

- Дык, што искать-то, вон она раскудрявая стоит...

В десяти шагах от скамейки стояла подстриженная под шарик Тополиха. Желми, пригляделся, он узнал в ней свою подругу детства. С малых лет они росли вместе, бок об бок. Вернее Желми постоянно чесал свой бок о нежный тонкий ствол тогда ещё маленького деревца. Теперь Тополиху можно было узнать с трудом. Так сильно она изменилась - модная прическа, городские манеры. Но все равно в ней угадывалось родное существо.

Они обнялись.

- Боже мой, боже мой!!! - восклицала Тополиха. Желми задыхался от крепких объятий и тихо покрякивал, переживая за свои косточки, так они потрескивали. Радость то, какая!!!

- Раздавишь, - ласково приговаривал Желми, поглаживая шершавый ствол Тополихи.

- Господи, сколько мы не виделись? А ты возмужал, вырос!!! Я так рада, что перед смертью встретила близкого друга. Так рада.

Желми опешил:

- Ты что умирать собралась?

- Да нет, что ты! Умирать я не собираюсь, это меня спилить собираются, по-прежнему весело продолжала тараторить Тополиха.

- И ты так спокойно об этом говоришь.

- А что делать? Я уже давно забыла, что такое спокойная жизнь, перед моими глазами пронеслось столько всяких событий - на пять жизней хватит.

- И что теперь?

Тополиха, словно не расслышав вопроса, затеребила Желми за плечо.

- Давай рассказывай, как там дома? Как там...? - и Тополиха вспомнила Бобра, Кедра, Попугаиху, и почти всех остальных лесных жителей. Желми вкратце описал события, происходившие в лесу, в конце рассказа не утерпел, переспросил, почему все-таки Тополиху собираются спилить?

- Ай, - махнула Тополиха веткой, пыльца им моя мешает, болезнь какая-то. Нет, конечно, я понимаю, что может я и наношу вред, но не до такой же степени... Я, между прочим, не просилась в город, сами меня сюда привезли.

Желми вздохнул и задумался. У него появилась новая забота. Желми понимал, что это серьезная проблема, и что судьба Тополихи требует его участия и помощи...

- Не переживай. - Медленно произнес медведь, - думаю, я смогу тебе помочь. Только сначала мне надо разыскать Золли. Кстати, ты её не встречала?

Тополиха на секунду задумалась. Ей очень хотелось помочь старому другу, но Золли вспомнить она не смогла. Схватив гусениц за юбки и потрясая их беспозвоночные тела, Тополиха стала расспрашивать, не видел ли кто-нибудь из них Золли. Гусеницы, заколыхались на ветках, но ничего вразумительного не ответили.

Медведь разочарованно вздохнул и оглянулся в поисках Бориса. Биолог-зоолог сидел на скамейке и вместе с голубями устало щелкал семечки.

- Тополиха не встречалась с Золли, - сказал Желми Борису, - может, она вернулась в вагончик?

- Может, и вернулась, - сказал Борис, а сам подумал, - времени прошло достаточно, Брим-Бом, наверное, все уладил, пора бы и возвращаться.

И они медленно и устало поплелись в сторону зверинца.

Брим-Бом давно колесил по вагончику. На полу образовалась тропинка из утоптанного мусора. Ударяя правой ладонью о кулак левой руки, он подвывал от переживаний. Как доказать этому безмозглому Борису, что лучше Лиса в клетке, чем журавль в небе. Да его за подвиги в банке сейчас вся милиция ищет. А Лису никто искать не будет.

Поплевав на палец, директор протер замызганное окно. Из-за поворота появились две фигуры. Брим-Бом сразу узнал в одной из них брата. А кто второй? Брим-Бом выскочил на крыльцо, чтобы лучше разглядеть второго. По спине побежали мурашки... Ну, как он мог забыть о медведе!

Брим-Бом заскочил в дом и захлопнул дверь. Прижавшись к ней спиной, директор тяжело и прерывисто задышал.

"Скорее, скорее надо выпустить Лису! Нет! Ни за что! И чего я испугался? Медведя паршивого..." Брим-Бом глубоко вздохнул и приклеил на лицо улыбку. Но она плохо держалась, все время норовя перерасти в гримасу злобы и отчаяния.

Хлопнув себя по губам, он мысленно отдал себе приказ улыбаться, и отомкнул дверь. Сделал он это не вовремя, потому что, на пороге, приготовившись кулаком постучать в запертую дверь, стоял Желми. Так как дверь распахнулась неожиданно, а кулак уже был в пути, Желми стукнул Брим-Бома в лоб. Директор отлетел в противоположный угол.

- Извини-те, - сказал Желми и вытер руку об штанину. - Золли не приходила?

- Приходила, - мстительный Брим-Бому правильно рассчитал, что медведь сильно расстроится, если ему сказать, что она была буквально минуту назад, и ушла, не пожелав с ними встречаться. Все это он выпалил разом, злобно и без запинки. Эффект был потрясающим. Брим-Бом не ошибся, все произошло именно так, как он и предполагал.

Желми, оглушенный неожиданной новостью, весь сразу как-то обмяк, и устало сполз на скамейку.

- А ты не знал? - сделал удивленный вид Брим-Бом. - Если бы я был на твоем месте, я бы поторопился, может, ещё и догнал бы её. Она кажется не далеко здесь. Зашла к своему другу оленю. Директор незаметно подмигнул брату.

Толстяк прокашлялся, Брим-Бому показалось, что он таким образом сдерживает смех.

Желми забеспокоился. Он недоверчиво глянул на Брим-Бома, но по его застывшему лицу не смог ничего понять.

- Нет... я не могу поверить!

Желми соскочил с табурета и ринулся к клеткам. У клетки с оленем он остановился, и, склонив голову, попытался поймать его взгляд.

- Вы не подскажите, где Золли?

Олень пошевелил головой. Рога уперлись в металлические прутья. Олень тяжело вздохнул и медленно пожевал губами.

- Вы её видели? - встав на колени, Медведь задрал голову и заглянул Оленю в глаза.

Олень покачал головой сверху вниз. Он хотел сказать "нет", но прутья решетки не позволяли его голове двигаться в другом направлении, поэтому ответ получился положительным. Хотя это было неправдой. Медведь хотел ещё что-то спросить у Оленя, но его остановил Брим-Бом.

- Он больше ничего не скажет, а вот вы можете подождать Золли у неё дома. Рано или поздно она вернется. Она в клетку, а вы её цап-царап - и вопрос: "почему, милая, домой не хочешь?" А вот и её дом, - указал директор на клетку напротив. Дверцы клетки были гостеприимно распахнуты.

- Заодно и отдохнете.

Желми так разнервничался, что у него даже живот скрутило. Если он сейчас не приляжет, и не отдохнет, то накопившаяся за сегодняшний день усталость разнесет его тело на мелкие кусочки, и ни одна сила, пусть даже волшебная, не сможет собрать его обратно. Желми залез в клетку, поморщился от запаха и, выбрав угол почище, устроился в нем. На двери клетки, на металлических скобках лязгнул гигантский замок.

- Так-то будет лучше, - довольно улыбнулся Брим-Бом, и спрятал ключ на груди. - у-тю-тю, - поиграл он пальцами "козлика" в сторону опешившего Медведя. Потом, подпрыгивая воробьем, направился в сторону своего вагончика.

- Что-то я сегодня устал, - услышал Желми удаляющийся голос Брим-Бома. Что за день!!! Всем свобода надоела, только и лезут в мой зверинец... Не дают голову побрить.

В небольшой лужице на асфальте отразились усыпавшие небо звезды, холодным светом тускло блеснула луна. Вскоре и эту красоту спрятали тучи, и все вокруг поглотила ночная тьма. Дневные звуки стихли, только иногда тишину прорезал внезапный стон, нервный вздох, больное всхлипывание.

Глава 16

Элис ест пирожки с грибами, которые она не любит

В сотый раз, прокрутив события последних дней, Желми пытался понять, где он допустил ошибку. По всем подсчетам выходило, что он слишком доверился братьям. Медведь тяжело перевернулся, вытянул затекшие ноги.

Внизу под полом что-то зашуршало. Желми напряг слух. Кто-то пилил дерево. Вдруг что-то звякнуло, и снизу в Медведя врезалось зубастое, словно пасть крокодила, острие ножовки. Желми подскочил. Наткнувшись на неожиданную преграду, ножовка затормозила, затем, повинуясь чьей-то воле, снова стала разгрызать доски. Она двигалась с огромнейшей скоростью, на миг Желми показалось, что вылетела искра и запахло паленым.

Ножовка прошла прямую линию, по дуге повернула в сторону, и продолжила свой разрушительный бег по кругу. Желми напрягся, весь превратился в ожидание. Ножовка описала неровный овал и, не дойдя до начала пути нескольких сантиметров, исчезла, так же внезапно, как и появилась.

Желми пришел в восторг. Он осторожно надавил на центр овала, тот тихо затрещал и подался вниз. Пленник поднажал и выдавил деревяшку, словно дно у бочки. Тогда Желми просунул голову в отверстие и огляделся. Кругом стоял сплошной мрак. Никакого спасителя не было и в помине. Желми стал протискиваться сквозь дыру. Это оказалось непросто. Если ноги уже коснулись влажной от инея земли, то плечи застряли. Резкий рывок и Медведь рухнул на землю, больно ударившись.

Вдруг клетка резко дернулась и тронулась с места. Зверинец, словно трусливое животное, крадучись в темноте, тихо поскрипывая несмазанными колесами, покидал свое пристанище. Неожиданно тупой удар обрушился на бедную голову медведя, и Желми, оглушенный металлической осью колес, завалился набок и потерял сознание.

На улице стояла прекрасная солнечная погода, можно сказать жара. Элис выглянула в окно. Шум детворы, смех, обрывки песен - все было необычайно притягательно. На поляне сестрички-тройняшки гоняли огромный мяч, который на солнышке переливался всеми цветами радуги. Элис не терпелось присоединиться к сестрам, но увы...увы...увы... До чего Элис надоел этот Лимон! Он опять расцвел, капризно разбросал на своих тонких ветках капельки белых бутончиков-чашек. По заданию мамы девочка занималась опылением Лимона. Взяв кисточку, она окунула её в белый мясистый цветочек лимона. На волосках осталась облачко желтой пыльцы, её девочка перенесла на соседний цветок. Лимон, выставив колючки, неусыпно следил за действиями девочки и постоянно поучал её. Ему поддакивала Кукла-мама, и кукла-дочь. Дочь немного подросла и теперь стояла рядом с мамой и держала её за руку.

- Сто тысяч раз тебе нужно повторять, как правильно держать кисть. Возмущался Лимон. - Посчитай, сколько пылинок ты уронила?! Не хочешь? А я тебе скажу: не меньше полусотни!!!

Элис вздохнула и окунула кисть в другой цветок.

Лимон продолжал ворчать.

Когда Лимон ткнул Элис шипом в палец, девочка тихо, чтобы не слышала мама, сказала,

- Я сейчас опылю тебя пыльцой с какого-нибудь сорняка...

Кукла вскинула руки и в испуге прикрыла рот.

- Сто тысяч колдуний и волшебников не могут нанести такой вред.... Ты думаешь, я испугался? - Вызывающе бросил Лимон, и тут же ответил. - Признаюсь честно, я испугался. Согласен молчать, - и шипы его стали короче.

Это нисколько не улучшило настроение девочки. Ей безумно хотелось на дачу. Как там Кикирилла, её друзья? Прошло три дня после их последнего приключения. Мама рассердилась на дочь за то, что та исчезла и напугала папу. Элис задержалась из-за электрички. Папа вынужден был бегать по тайге и кричать во все горло. Какое невезение, электричка Элис опоздала, а папина, наоборот, ушла раньше. Им пришлось тащиться через Лысую гору в ночной темноте. Самое огромное удовольствие от этого путешествия получили только комары... "Вот уж попили кровушки, попировали сладенькой, да тепленькой", - передернула плечами Элис, вспоминая события той ночи. До сих пор у неё под правым глазом виднелся небольшой синюшный бугорок от укуса.

- Вот она, - прервал размышления Элис знакомый голос. Девочка обернулась и увидела Попугаиху. Усевшись на подоконнике, птица тяжело дышала. Грудь, покрытая широким платком, ходила ходуном. На лбу выступили капли пота. Попугаиха перегнулась через подоконник и, замахав крылом, крикнула кому-то:

- Я нашла ее!

Элис подпрыгнула от радости. Выглянув следом, она уткнулась носом в ветки Кедра. Тот, пыхтя, вытягивался вверх, пытаясь дорасти до уровня третьего этажа. На плече, вцепившись корешками в пиджак, сидела кочка.

- Зимой мне показалось, что ты живешь ниже, мы облазили все подвалы, первые этажи. Мне в голову не могло прийти, что это был третий этаж. Говорила Попугаиха. А Кедр уже дотянулся до окна и теперь стоял, облокотившись на подоконник.

- Впервые вижу дупло зимней девочки. - Кедр сунул голову и внимательно осмотрел комнату. Тут его взгляд упал на Лимон.

- А ты что здесь делаешь? - удивился Кедр. Лимон потупил глазки и застенчиво спрятал ветки за ствол. Кедр причмокнул и деловито заметил:

- Хорошо устроился.

- А что делать! - скромно сказал Лимон.

Попугаиха грузно слезла с подоконника.

- Попить бы, - как бы ненароком напомнила она девочке о правилах радушия.

Элис встрепенулась, от радости она обо всем забыла. Разумеется, конечно же, она принесет воды. И Элис рванула на кухню. Там мама жарила пирожки. Девочка наполнила кувшин кипяченой водой, схватила чашку, блюдце и побежала обратно в комнату. Сделала она это так быстро, что Кедр удивился скорости. Похвалив Элис, он опрокинул содержимое кувшина в рот.

- Бр-р-р, какая гадость. Пустая какая-то.

Элис заглянула в кувшин. Возможно, она чего-то не понимает, Подумав секунду, Элис снова сбегала на кухню и налила воду из-под крана.

Кедр опорожнил посуду.

- Ты хочешь меня отравить? - Глаза его округлились, и он тихо спросил он. - За что?

- Ты же не дома, - встала на защиту девочки Попугаиха. - Она сама такую воду пьет. Как говорится: чем богаты, тем и рады.

- Это не богатство, это бедность, - шумно выдохнул Кедр.

Попугаиха яростно замотала головой.

- Ну, хватит придираться. Мы зачем сюда пришли? Ты помнишь?

- Угу, - сказал Кедр. Ноздри его огромного носа раздулись, он глубоко вздохнул и промолвил:

- Кикирилла за тобой прислала.

Элис зарделась от гордости. Ей было очень приятно, что её помнят, и нуждаются в её помощи. Она бросила кисточку в стакан, вытерла руки об джинсы и приготовилась помогать. Девочка не знала, что от неё требуется, но она была готова на все, на любой поступок, пусть на самый дерзкий.

Лимон, оценив ситуацию, подметил, что он остается без должного внимания. Непорядок. А как же опыление, цветение, плодоношение? Ведь он должен оправдывать хозяйскую надежду и любовь. Об этом он незамедлительно заявил присутствующим.

- Лимон, пожалуйста! - взмолилась Элис.

- Вы же не можете... - подхватила Попугаиха.

- Не говорите, чего я не могу, если это я могу, - сурово прервал Лимон, вот протрете мне листья сахарной водой, - тогда, пожалуйста, хоть на край света.

- Красиво живешь!!! - подытожил Кедр.

- А что делать? - сказал Лимон.

Кукла, до сих пор остававшаяся в тени, вдруг нашла в себе силы: пугливо и нерешительно она попробовала заговорить.

- Можно я протру?

- Можно! - на всякий случай, пока Кукла не передумала, сразу согласился Кедр. - А что?

- Можно я протру Лимону листочки, - уточнила Кукла и покраснела.

Лимон удивленно уставился на нее.

- Я сделаю это с радостью, - добавила Кукла. Элис показалось, что Кукла чуть не лишилась чувств.

- Ну, чего молчишь? - обернулся к Лимону Кедр.

- Пусть идет, - махнул Лимон веткой в сторону Элис, - я сам себя протру.

Потрясенная отказом кукла ахнула и упала без чувств. Оказывается, она умела это делать.

Лимон на лету подхватил Куклу ветками и смущенно сказал:

- Нет, я не против, но я... стесняюсь. Кто бы знал, как я стесняюсь!!!

Кедр, воспользовавшись замешательством, заторопил девочку.

Элис направилась, было к двери, но тут же остановилась. Дверь из квартиры заперта на ключ, ключ у мамы в кармане. Элис наказана на неделю, за свой поход на электричке. Что делать? Ничего не оставалось, как просить, умолять маму о прощении.

Мама уже дожаривала пирожки. Они были с грибами. Элис очень их не любила. Собирать грибы обожала, а вот есть - ни под каким соусом. Зато это были любимые пирожки Антона. Мама продолжала каждый день ждать сына. Поэтому меню ежедневно включало любимые блюда Антона.

Элис вздохнула и подошла к столу.

- Мама, можно я пойду на улицу?

На самом деле наказывать ребенка маме не хотелось, но сказанное в пылу слово, отменять было непедагогично. Поэтому мама пустилась на хитрость. Она поставила на стол тарелку с маленьким пирожком.

- Вот съешь, тогда пойдешь.

Элис с трудом проглотила слюну. Мама все правильно рассчитала. Элис взяла пирожок и разломила его пополам. Оттуда выпал черный жареный грибок. Элис подняла на маму умоляющие глаза, но та уже отвернулась и занялась пирожками, которые словно воздушные облачка, лежали на доске. В окошке показалась голова Кедра. Он молча, знаками спрашивал: "В чем дело?"

Элис протянула Кедру пирожок и задвигала челюстями, показывая, что его надо пожевать, проглотить, одним словом, съесть. Кедр принюхался, разочарованно скривившись, отрицательно помотал головой. Пирожки с грибами он тоже не любил. Кедр изобразил страдание, но тут мама повернулась к столу, и ему пришлось мгновенно исчезнуть. Элис вздохнула и демонстративно откусила пирожок, всем своим видом показывая, что она теперь слушается маму.

- Ну и вид, словно отраву жуешь.

Мама отломила кусочек пирожка и с большим аппетитом его съела. На сковороде угрожающе зашипело. Схватив лопатку, мама ловко перевернула в кипящем масле раскрасневшиеся пирожки. В открытое окно заглянула Попугаиха. Она сидела на голове Кедра, крепко уцепившись в его роскошную шевелюру. Уловив момент, Попугаиха схватила с тарелки Элис пирожок и очень даже аппетитно его сжевала. Элис от удивления раскрыла рот.

- Все съела? - удивилась мама и тут же положила ещё один.

- Ну, мама!!! - плаксиво протянула Элис.

- Поправляйся.

"Это надо же так хотеть на улицу", - подумала мама.

Элис откусила малюсенький кусочек. Как только мама снова повернулась, Элис отломила большую часть пирога и быстро протянула её Попугаихе, которая опасливо выглядывала из-за рамы.

- Мама, можно я пойду, - не давая опомнится, Элис вскочила и демонстративно дожевала остатки пирожка. - Ты сказала один, а я уже съела два. Ну, быстрее, быстрее, соглашайся - тормошила она мать.

Но маму что-то остановило. Она не отпустила Элис погулять...

Элис не могла этому поверить.

- А зачем же ты заставляла меня есть? - Обида захлестнула её, слезы подступили к горлу. Элис заплакала...

- Мне, вообще-то, показалось, что ты выбросила их в окно.

- Я их не выбрасывала!!!!

Элис убежала в свою комнату. Там она закрылась на ключ и долго, неудержимо горько рыдала. Пирожки с грибами она просто ненавидела.

Кедр, посовещавшись в Попугаихой, куда-то исчезли. Элис вдоволь наплакавшись, уснула тревожным сном. Ей снились грибы, они гладили её по голове, улыбались, и благодарили её за то, что она не любит их есть.

Элис проснулась оттого, что кто-то тихонько тормошил её за плечо. С минуту непонимающе она смотрела в потолок, пока её глаза не привыкли к темноте. Мягкий, но требовательный толчок повторился, и Элис оглянулась. На подушке сидела кочка. Увидев, что девочка проснулась, она приставила к губам плоский вытянутый лист и показала в сторону окна. За окном в полумраке смутно различались силуэты Кедра и Попугаихи.

Элис осторожно откинула шпингалет, отворила окно. Кедр заглянул в комнату и тихо прошептал:

- На улице прохладно, надень кофту.

Когда Элис была готова, Кедр протянул ей самые надежные ветки и осторожно, словно на лифте, стал опускать на землю. Не успела Элис встать на ноги, как попала в объятия подруги. Элис не поверила своим глазам. Кикирилла светилась от радости, тормошила подругу, не давая ей опомниться, и восторженно шептала:

- Тебе понравилось? Здорово, да?

Элис окончательно проснулась, поежилась от ночной прохлады, и засунула руки в длинные рукава кофты. Конечно, ей понравилось! От волнения она запуталась в рукавах. Кикирилла весело щебеча, стала помогать Элис.

- Ну вот, - сказала она, - осталось застегнуться.

Но застегнуться, почему-то не получилось.

- Бракованная, должно быть...

Элис склонив голову, уперлась подбородком в грудь. Скосив глаза, она попыталась разглядеть неудобный бесформенный комок, свисавший с плеч. Все оказалось проще простого, кофта была надета наизнанку и ещё вниз головой. Пока они разбирались и хихикали, кто-то из жителей, проснувшись, принял их за ночных хулиганов и выплеснул из окна ведро воды.

- Кажется, нас облили, - первым догадался Кедр, так как ему досталось больше всех. - Интересно, зачем? Я не просил.

- Наверное, чтобы прогнать, или напугать, - сказала Элис, и опустила голову. С ней такое прежде не случалось. С мокрой кофты капало, и теперь она была ни к чему.

- Напугать??? - удивился Кедр. - Было же очень приятно. Разве можно этим напугать?

Элис стянула кофту, выжала и стала искать ей место. Кедр молча взял мокрый комок и, вытянувшись до её окна, положил в комнату. Пошарив в темноте, он нащупал что-то мягкое и вытащил это в окно. "Это" фыркнуло, сверкнуло зелеными глазами, и, царапая Кедра острыми когтями, стремглав бросилось вниз. Кедр, разочарований неприятной неожиданностью, машинально сунул ветку в окно и нащупал там другую кофту. Она не царапалась, не бегала и не фыркала, она просто оказалась немного великовата.

Кикирилла волновалась. Время шло. Надо было поторапливаться.

- Пеньки согласились добежать до зверинца. Нам нужен человек. Поможешь нам? - Этот вопрос предназначался Элис.

Элис утвердительно кивнула. Ее немного волновали родители, вдруг им приспичит посмотреть, как она спит, но с другой стороны это была единственная возможность незамеченной исчезнуть на пару часиков. Так что риск был оправдан. Тут ей пришла блестящая идея оставить в своей кровати кочку, пусть поспит на теплой перинке. Все согласились. Кочка запрыгала от восторга!

Кикирилла очень волновалась. В Элис она не сомневалась и была уверена, что в ней она не могла ошибиться, как в биологе-зоологе. Тот оказался предателем и посадил за решетку Желми, Белли и Черзи. Эта нерадостная весть облетела всю тайгу. И Кикирилла больше не хотела рисковать своими друзьями.

- Поняли, как необходимо действовать? Мы тихо подкрадываемся, открываем замки, освобождаем клетки. Элис будет следить за дверями вагончика, где спят братья. Предупреждаю, кто боится, откажитесь сразу. Потом будет поздно, у нас нет возможности рисковать делом.

Элис трясло от волнения.

- Все поняли? Ну и хорошо.

Кикирилла порадовалась, что никто не отказался. Она три раза хлопнула в ладоши. Мгновенно появились четыре пенька. Элис сразу узнала свой и направилась к нему. Она заметила, что сегодня у пенька был дополнительный кожаный ремень. Раньше Элис его не замечала. Кикирилла пояснила.

- Ремень скоростей. Если хочешь убавить скорость, то прижми один из корешков ремнем. И так далее. Но оставляй не меньше двух, на одном корешке далеко не убежишь, придется прыгать, так и занести может в сторону.

Элис оставила три. Она бы отказалась и от третьего корешка, но когда Элис стала заталкивать его под ремень, пенек неустойчиво пошатнулся. Оседлав пенек, она ради эксперимента сделала круг почета. Пенек, недовольно скрипнув, тяжело прокатил дистанцию. Скорость была как у двухколесного велосипеда. Пенек спрятал глаза, такого позора он в жизни никогда не испытывал.

- Опоздает она, - засомневался Кедр, оседлав свой пенек. Попугаиха категорически отказалась от услуг.

- Зачем же мне крылья? Явно не для того чтобы пользоваться пеньками. И долечу я быстрее, чем она доползет, - Попугаиха небрежно указала крылом в сторону Элис. Элис стало стыдно, она дернула за ремень, и освободила больше половины корешков, а всего их было больше сотни. Пенек даже взвизгнул от удовольствия! Теперь мир не казался ему серым и мрачным.

Глава 17

Попытка освободить друзей

На этот раз скачки на пеньке не показались Элис ни страшными, ни утомительными, а все потому, что она не видела в темноте ни зги. Разгулявшаяся темень сослужила добрую службу и Элис ощущала только резкие толчки и крутые повороты.

Каково же было разочарование друзей, когда они, добравшись до города, очутились на пустой площади. Зверинца не было. Исчезли не только клетки и загоны, исчез даже тот невыносимый запах, сопровождавший зверинец.

Шумно хлопая крыльями и храпя от изнеможения, подлетела Попугаиха. Отдышавшись, она долго ругала друзей за скорость, говорила, что они её бросили на съедение дремучих сов. Но с другой стороны, если бы ни совы, то у неё не хватило бы физических сил долететь до этого богом забытого города. Излив эмоции, Попугаиха огляделась и резонно заметила:

- Похоже, нас здесь не ждали.

Элис, с Кикириллой с озабоченными лицами стояли в метре друг от друга и тихо размышляли. Элис была уверена, что они не ошиблись и попали точно по адресу. Площадь была именно та: те же кусты акации, то же мигающее неоновым светом кафе. В это время луна, словно проснувшись или вспомнив о своих обязанностях, выглянула из-за туч. Элис, подавив зевоту, шумно произнесла.

- Это точно то место, вот смотрите следы от колес...

Она хотела ещё что-то сказать, но тут ветви акации зашевелились, и из под них кто-то громко возмутился.

- Чего разорались, людям спать не даете?

Девочка сразу его узнала.

- Вот и дяденька тот же. В прошлый раз он отобрал у нас коробку из-под бананов. Правда, дяденька! - ринулась Элис к мужичку. Тому очень не понравилось, что кто-то вдруг в темноте его узнал, и в чем-то обвиняет. Он что-то прошамкал, испуганно завертел головой и, заметив огромного Кедра, накрыл голову полами пиджака и пополз в кусты.

- Да не бойся, - как можно вежливее произнес Кедр. Он наклонился, схватился за перевязанный бечевкой ботинок, слегка напрягся и, словно червяка из лунки, выдернул мужичка из-под куста.

- Скажите, вы не знаете, куда делся зверинец?

- Какой зверинец? - опешил мужик. Поняв, что бить его не собираются, он немного осмелел. - Не хочу я в зверинец.

Кедр уверил мужичка, что ему ничего не грозит, просто они хотят узнать про зверинец, который недавно стоял здесь, и найти его. А потом освободить животных, которые там томятся.

- Шляются тут по ночам, добрым людям спать не дают. Почем я знаю, что они томятся. И с чего вы взяли, что они томятся. Тепло, сухо, еда - чего ещё надо... То конфетку, то хлебушек люди подбрасывают. Может им и не надо, чтоб их спасали. Может им там лучше, чем под забором или кустом.

Мужичок удобно устроился на земле, положил ногу на ногу, достал бычок и попытался зажечь спичку. Руки дрожали, не слушались. После третьей сломанной спички мужичок взглянул на Кедра. Кедр чиркнул палочкой об измятый бок коробки. Раздался щелчок, спичка вспыхнула, на миг выхватив из темноты помятое лицо мужичка.

С удовольствием затянувшись, мужик хрипло закашлялся, затем зашелся нескончаемым удушающим храпом. Папироска выпала из скрюченных желтых пальцев, мужичок вылупил глаза и сквозь страшные страдания протянул:

- Уехал зверинец... примерно неделю назад... я под вагончиком спал... мне на голову то ли желтый медведь... то ли человек в желтом костюме свалился... до утра лежал... думал, застудится... ему осью по балде заехало... так он видать, того... - и мужичок многозначительно постучал по своему затылку, утром он тополь выдрал с корнем ... и... в лес ушел... у него шишка на затылке...с мой кулак...светилась...

Тело мужичка сотрясалось от кашля. Вконец измученный, мужичок не выдержал и уполз обратно под куст.

- Придется идти по следу, - приняла решение Кикирилла. - Желми, похоже, удалось бежать, и он где-то в пути. А о каком Тополе шла речь, ты не знаешь?

- Может быть, о Тополихе с привокзальной площади. Крапива с ней разговаривала. Желми обещал спасти её от вырубки, - ответила Элис, ей было обидно, что они были в двух шагах от Желми, но не знали этого.

- Пошли по следу. Применим таежную тактику. Будем вслушиваться, внюхиваться, вглядываться. Наверняка их кто-то видел, будем спрашивать. За мной, - сказала Кикирилла и пошла вдоль следа от колес.

Процессия дружно двинулась за ней. Элис поежилась, она давно уже подрагивала от холода. Шагов через десять площадь закончилась, уступив место неровным дорожкам. В темноте девочка постоянно спотыкалась, она даже умудрилась наступить на хвост пробегающей мышки. Элис взвизгнула и запрыгнула на пенек

- Я вот что подумала, - заговорила Кикирилла, - если зверинец уехал, значит, он должен куда-нибудь прибыть, я правильно говорю?

- Вроде так, - согласился с ней Кедр.

- А раз он должен прийти надо подумать, куда он должен прийти. А прийти он должен обязательно в какой-нибудь город. Правильно я говорю? - Кедр заинтересованно уставился на девочку.

- А в том направлении, - продолжала вслух думать Элис, - находится наш новый город! Ну, конечно же тройняшки мне вчера хвастались, что они видели оленя, а я им не поверила! Точно: зверинец в нашем городе. Давай те быстро по пенькам. До утра мы должны успеть.

- Я тоже так подумал, - вмешался Кедр, - только не успел сказать.

- Извините, - Элис стало немного стыдно, она почувствовала себя чуть-чуть выскочкой.

Кикирилла взяла Элис под руку и отвела её в сторонку, подальше от посторонних ушей, а особенно от мадам Попугаихи.

- Просто беда с ними, мадам отказывается лететь, она устала, на пеньке ехать тоже категорически отказывается. Уговори её как-нибудь...

Элис согласилась, хотя не представляла, как это сделать.

Она искоса глянула на мадам Попугаиху, та расположилась на скамейке и поправив свои красные перчатки, стала обмахиваться уголком платка. Зычным голосом она пыталась, что-то доказать Кедру.

- Пусть остается, - Элис вдруг понравилась эта мысль, и она направилась к скамейке. Без всякого предисловия Элис выпалила: - ...заодно и отдохнете!

Попугаиха сразу забыла, о чем она спорила с Кедром, она вцепилась в перекладину скамейки и вопросительно уставилась на девочку.

- Это вы о чем?

- Об отдыхе, - продолжила Элис, - вы оставайтесь, отдохните, а мы пока сбегаем в Новый город к зверинцу, Скоро будет светать, нам надо поторопиться.

Попугаиха вытянула шею, сзади что-то хрустнуло, мадам тихо застонала и потерла шею руками. Задумчиво глядя в лицо девочки, она тихо прошептала.

- Похвально, похвально, в вас много смелости раз вы предложили мне такое. Удивительное проявление желания помочь ближнему. И я, пожалуй, соглашусь... и Попугаиха многозначительно глянула на Кикириллу, та вспыхнула и засмущалась.

Попугаиха проследив за реакцией Кикириллы, добавила,

- Я согласна, но с одним условием, без меня вы не приблизитесь к зверинцу. Я не позволю, чтобы без моего участия кого-то спасали. Тем более милая моя, это мадам обратилась к Элис, - если бы не мои рекомендации, вы сейчас почивали в своей уютной кроватке.

Элис разинула от удивления рот.

- Мы же потеряем целую ночь! - воскликнула она и раскинула руки, словно пытаясь поймать слова согласия Попугаихи.

- Ни, ни... - раздраженно ответила мадам, - мои внуки вырастут и спросят меня: "Бабуля, что ты сделала для того, чтобы спасти Желми, Черзи и других пленников зверинца?". Что я им отвечу? "Деточки, именно в этот момент я отдыхала"? Позор!!! Вы обрекаете меня на стыдливую старость, душераздирающие разборки с совестью. Друзья так не поступают. Одна ночь ничто по сравнению с вечным укором. Я правильно говорю? - И Попугаиха строго посмотрела на присутствующих. Приняв их молчание, за знак согласия она, словно полководец, закинула на плечо платок, и встала в воинственную позу.

Кикирилла выглядела недовольной. Было понятно, что мадам Попугаиху не одолеть. Сдерживая эмоции, Кикирилла вздохнула.

- Тогда откладываем все на завтра, сейчас проводим Элис, а завтра вечерком в это же время в путь.

До дома Элис добрались очень быстро. Ночь продолжала властвовать над городом. Кругом царила удивительная тишина, казалось, можно было даже услышать вздохи комаров, но те, видимо, насытившись, устало спали и не вздыхали.

У Элис тревожно заколотилось сердце. Ей вдруг представилось, что мама давно её ищет, шарит по кровати, ползает по полу, выглядывает в окно. Элис заторопилась. Пожелав пеньку, друзьям доброй ночи, Элис нервно задергала Кедра за рукав.

- Поаккуратнее, - предупредил Кедр, - костюм новый. А ты случайно не находила пуговицу?

- У мамы есть целая коробка пуговиц, я завтра вам покажу, может, найдете свою или похожую, - торопила Кедра Элис, - что вам вдруг вздумалось о ней вспоминать?

Кедр подставил Элис ладонь.

- А когда о ней вспоминать. С вами свяжешься - у вас все время неотложные дела. - Продолжал говорить он, поднимая девочку на высоту.

Элис не вслушиваясь в слова, следила за черными провалами окон на желтом безликом фасаде здания. Подавив зевоту, она рукой подала знак Кедру остановиться. Подъем закончился, девочка надавила на створку окна. Оно, тихо скрипнув, отворилось. Элис перелезла через окно, скинула кофту и стала расталкивать кочку. Кочка что-то забурчала и перевернулась на другой бок, накрывшись одеялом. Глаза Элис слипались от усталости, поэтому она сдернула одеяло, и тихо прошипела,

- Поторапливайся!

Кочка дернулась, хотя в темноте Элис этого не видела, но почувствовала, как одеяло выскочило из её рук, и вновь упало на кровать, прикрывая кочку.

- Ну что там? - услышала Элис шепот Кедра за окном.

Элис пожаловалась.

- Она не хочет идти, пригрелась.

Кедр протянул руку и потащил одеяло. Вслед за ним, уцепившись за края и недовольно ворча, потащилась и кочка.

- Забирайте её вместе с одеялом, завтра вернете, у меня есть покрывало.

Кедр, тяжело дыша, захватил сверток, аккуратно завернул его, чтоб кочка не дай бог, не вывалилась наружу, и исчез за окном. Элис пошарила кругом, нашла покрывало и, не успев толком укрыться, мгновенно уснула, засвистела в обе дырочки носа.

О том, что произошло утром следующего дня, будут рассказывать в городе ещё долго. Эта история, приукрашенная небывалыми подробностями, и от этого разросшаяся до неимоверных размеров, будет передаваться из уст в уста.

Элис спросонья никак не могла взять в толк, почему вдруг тете Тоне вздумалось тормошить её и стаскивать одеяло. Вид позеленевшей от ужаса соседки ничего хорошего не обещал. Ее красивое когда-то лицо теперь исказилось в гримасе отчаяния.

- Ну... - сказала Элис и, свернувшись улиткой под одеялом, закрыла глаза, ей ужасно хотелось спать. Отмахнувшись от тети Тони, она попыталась натянуть на голову покрывало. Это было похоже на дурной сон. Но тетя Тоня, не отрывая безумного взгляда от девочки, сдернула покрывало и снова раскрыла рот. Воздух прорезал истошный крик.

- Где?...Где? ...

Элис, поняв, что все это не шутки и не сон, удивленно уставилась на соседку.

Дождавшись следующих слов, Элис не просто удивилась, она была поражена.

Тетя Тоня кричала на весь дом.

- Где Лена?

- А я почем знаю, - нахмурилась Элис, поняв, что её все-таки разбудили.

Элис завертела головой, чтобы осмотреться. Ей хотелось сказать, что она не знает, где Лена, что она здесь спит, и что не надо здесь так громко кричать, но ответы застряли в горле. Элис находилась в чужой комнате. Ее окружали незнакомая мебель, чужие обои, чужая обстановка. Да и Тетя Тоня была лишней.

Элис вздохнула и прикрыла глаза. События прошедшей ночи постепенно проясняли обстановку. Похоже, они с Кедром ошиблись, и Элис залезла не в свое окно, а значит, и не в свою кровать. Тут её словно током ударило: а кого же тогда унес Кедр? Не кочку, это уж точно... Элис представила, как сейчас мама, именно в этот момент пришла будить её. А там кочка, зеленая, землянистая, с волосками корешков. И Элис не ошиблась. За стеной раздался истошный крик, и Элис узнала мамин голос. Она призывала всех святых спасти её от ужаса.

Мама смотрела на зеленое чудовище. Оно вращало глазами, хлопало ртом. С него сыпалась земля, от чего постель стала серой, грязной, пыльной. Кочка откинула одеяло, соскочила с простыни и мягко выпрыгнула в окно.

- А где мое солнышко, моя заинька...

Заинька в этот момент звонила в свою родную дверь. Она приготовилась к отчаянным крикам и скандалу. Придумать оправдание ночным прогулкам Элис не смогла, поэтому решила: будь что будет... А с другой стороны: что такого плохого она сотворила, чтобы вот так стоять и боятся постучаться в дом родной.

Дверь отворилась, мама схватила девочку в охапку, обняла крепко-крепко и стала целовать. Мокрая от маминых слез, Элис тихо посапывала, ощущения были неожиданные и очень приятные.

Через полчаса Элис угощалась любимыми булочками. Хотя булочки были на удивление вкусными, Элис не ощущала их вкуса, она не могла забыть ночную историю. Получалось, что Кедр утащил Лену. Не надеясь на удачу, Элис предложила маме сходить на дачу. Не ждать же ночи, пока друзья не придут к ней.

- Разумеется, - неожиданно быстро согласилась мама, - разумеется, как-то за хлопотами я совсем забыла о тле на смородине. Она, наверное, соскучилась по нас, наверняка, её гонять некому. Тем более, завтра на работу.

Но не успела мама договорить, как в дверь требовательно постучали. На пороге стояла тетя Тоня. Уставившись на Элис немигающими глазами, она решительно заявила:

- Я все знаю. Она сбежала с Сережкой! Да?

Элис хотела сглотнуть кусок булочки, и подавилась, она замотала головой, помогая булочке пройти препятствие, при этом кивки были похожи на знак согласия. Тетя Тоня, помогая откашляться, похлопала девочку по спине.

- Я так и знала...

Мама закатила глаза и протяжно вздохнула. Тетя Тоня сгоряча не заметила, как села на прикрытые салфеткой поднимающиеся лепешки теста. Мама промолчала, чтобы не расстраивать соседку. Хватит того, что у неё пропала дочка.

- Я так и знала, - заламывая руки, застонала тетя Тоня.

- Так он, вроде, вам нравился? - вступилась за Сережку мама.

- Да нравился, но не до такой же степени. У тебя самой растет дочь, я посмотрю, что ты заговоришь, когда придет время.

Обернувшись к Элис, тетя Тоня уже спокойнее спросила:

- Когда они придут?

Элис оторопела. Если примерно через час они придут на дачу, через часа два она найдет Кикириллу, а сколько уйдет времени на поиски Кедра, она не знает. Элис прикинула, и решила, что ждать Лену надо ближе к вечеру.

- Ну ладно, - покровительственным тоном заявила тетя Тоня, - раз она с Сергеем - бояться нечего, как только она уговорила тебя пойти на эту авантюру?

- Да она и не уговорила, все само собой произошло.

- Ну, ну, не выгораживай её, - сказала тетя Тоня и взглянув на маму Элис, снисходительно произнесла, - чего уж там, хвастайся, давай свои булочки.

На даче были ровно через час. Элис так торопила мать, что та забыла половину вещей дома. Уговорив маму отпустить её на полчасика, Элис ринулась к дому Кикириллы. Кикириллы дома не оказалось. Только на крыше сидела пчелка Жу-жу и самозабвенно урчала свою монотонную песенку. Элис задрала голову и поприветствовала пчелу. Жу-жу спорхнула с карниза и приземлилась на ступеньки. Не давая Элис вымолвить ни слова, пчелка сразу зажужжала:

- Кикирилла на собрании, у Лысой горы. Золотой корень расцвел, никто не видел, где. Хочешь меду? Говорят, видел Вьюн, на его участке расцвел. Мед липовый, цветочный. Теперь все его ищут, Вьюна. А на моем участке золотой корень не расцвел. Я там каждый кустик знаю. Хочу попробовать меду золотого корня. Ты когда-нибудь пробовала мед золотого корня? Я тоже нет. А ты иди домой, Кикирилла придет, я ей передам, что ты приходила. Иди, тебя мама за черникой посылала, не огорчай мать. Ты и так сегодня её расстроила.

Элис искренне удивилась. Откуда маленькая пчелка знает, что её послали за черникой, да и вообще, о событиях сегодняшнего дня. Она хотела, что-то уточнить у пчелки, но та взлетела на козырек и оттуда сказала.

- У меня сегодня черная полоса в жизни, завтра спросишь. Вот такая жизнь пчелиная, полосатая, с одной стороны мед, с другой жало. Может, хочешь медку-то?

- Нет, - покачала головой Элис, - в следующий раз, Кикирилле передайте, что я приходила.

- Передам, передам, все передам, про Лену тоже напомню.

Собрание шло полным ходом. Все отчитались в проделанной работе. По всем признакам и приметам получалось, что золотой корень действительно расцвел. Все говорили об этом. В лесу стало теплее, радуга соорудила роскошный шатер над тайгой. Сказочное сияние окутало всех и все.

Как полагается на собраниях, Кикирилла провела перекличку. Отсутствовали Желми, Белми, Черзи. Кто-то вспомнил, что нет Мухоморыча, но ему не выделяли участка, поэтому решили его не ждать.

Получалось, что Вьюн прав, золотой корень расцвел на его участке. Смущало лишь то, что Вьюн не мог толком описать, как он выглядел, потому, как корень каждый раз расцветал в разных обличиях...Со слов Крапивы директор кафе не видел золотого корня, и не был знаком с Вьюном. Следовательно, он не мог купить золотой корень, как утверждает Вьюн.

Кикирилла специально съездила к прабабушке и уточнила, как угадать золотой корень, как его разглядеть, не пропустить. Бабушка рассказала, что, когда корень цветет, вокруг светло даже ночью, тепло даже в стужу, легко даже в страхе. Если выдернуть это растение из земли, то его золотой корень ослепит врага, а доброму сердцу дорогу укажет.

Кикирилла долго возмущалась бабушкиными шарадами, она требовала конкретных пояснений, сколько лепестков, какой высоты, какого цвета, но бабушка заявила, что на её веку было немало золотых корней, но все они были разными, на вид, цвет и ощупь.

- Ну не дергать же каждое растение из земли!!! - пытала прабабушку Кикирилла.

- Твоя задача разглядеть его, почувствовать. Не зря же провидение выбрало именно тебя, значит, в твоей власти понять, узнать, определить. А вам он сейчас, ой, как необходим. Если не разглядите вы, его найдут другие, не дай бог, это будут ваши враги, - закончила прабабушка Кикимора болотная и обняла правнучку.

- Кажется, они уже опередили нас, - вспомнила Кикирилла Вьюна и того неизвестного похитителя. Если снова отправить кого-нибудь в город? Все одно к одному. Желми надо спасать... Как все запуталось.

Глава 18

Скандал

Кикирилла ползала по черничному ковру и собирала матово-синие ягоды. В этом году урожай удался на славу. Ягодки щедро рассыпались по южному склону, между испещренных ветром камней. Почувствовав за собой охоту, они моментально выдвинули собственные условия игры и, не спрашивая согласия, принялись играть в прятки. Они выглядывали из-под листика и кокетливо подмигивали девочке круглым синим глазом, заметив её приближение, исчезали перед самым носом охотницы.

Ближе к обеду металлический бидон был практически полон. Элис надоело спина болела, колени гудели. Хотелось пить и есть. Еще горстей пять и можно заканчивать. Элис поставила тяжелый бидон на плоский камень, а сама поползла добирать расшалившиеся ягодки. Вот одна...а вот еще...а ты куда?.... С полными ладошками Элис повернулась к бидону.

- Нет, только не это... - Элис остолбенела! Секунду назад за её спиной никого не было, а сейчас толстая, наглая Корова, сунув морду в бидон, преспокойно пожирала чернику. Элис видела как Корова, спокойно орудуя языком, словно лопатой, подгребала к губам ягоды, уничтожала их с завидной скоростью. Когда язык перестал доставать до ягод, Корова глубже засунула голову в бидон, горлышко оказалось узко. Корова вскинула голову с бидоном вверх, остатки ягод выкатились прямо в утробу животного. Корова тряхнула головой, пустой бидон слетел с морды и загромыхал по камням к ногам девочки.

Элис стояла и смотрела на происходящее, не веря своим глазам.

- Да...да...ты кто такая? - наконец обрела она дар речи.

Корова хлопнула хвостом о свой бок и удивленно оглядела свое тело.

- Неужели непонятно, - ответила Корова и сытно зевнула.

Элис промолчала. Потом взглянув на корову, она открыла было рот...

- Ты наверно городская, раз коров в лицо не знаешь, - опередила её Корова

- Очень даже знаю, но не таких наглых!

- Я не наглая, я святая, то есть, из Индии, - уточнила Корова и рыгнула. М-да, похоже, переела... Знаешь Индию?

Элис поджала губы

- Если вы индийская Корова, что вы здесь делаете? - Элис было очень жаль ягод, которые она с таким трудом собрала.

- Прилетела, полюбоваться золотым корнем. Расцвел он. Посмотри на небо.

Элис давно заметила необычный радужный шатер на небе, но её удивило другое.

- Как это прилетела?

- Молча, - сказала Корова, - мы всегда летаем молча, и Корова на этот раз икнула, - точно переела. Жаль, теперь молока будет много. Послушай, а ты не умеешь доить коров? Да перестань ты на меня так смотреть! Я стесняюсь. Может, молока хочешь? - и Корова повернулась к Элис боком. - Говорят, у вас здесь молоко любят... Всю жизнь мечтала, что бы меня подоили.

- Пошли к маме, может, она не забыла, как это делается, - предложила Элис и подняла бидон. Он показался ей тяжелым. Девочка заглянула внутрь и обомлела, бидон был полон черники! Элис вытаращила удивленные глаза.

- Вы волшебница?!

- Я святая. Корова. Из Индии, - недоуменно затрясла рогатой головой животное. И удивительно точно станцевала индийский танец. - Это благодарность за ягоды.

- Понятно, - протянула Элис. Это была неправда, ей абсолютно ничего не было понятно.

Элис приоткрыла калитку, приглашая корову войти во двор. Мама устало поднялась с грядки.

- Ты где взяла корову, - от изумления мама развела руками, да так и застыла. - Их же здесь днем с огнем не найдешь, если только с неба свалятся.

- Вот...вот... - поддержала мамины предположения дочь, - эта именно оттуда и свалилась, - мам, подои ее... Ты же мне рассказывала о своем тяжелом детстве. Ну там, рано вставала, корову доила, овец поила, воду в дом носила.

- Ну, - уклончиво протянула мама, - это же я в воспитательных целях говорила, для наглядности. - Мама огляделась в поисках соседей, предполагая позвать кого-нибудь на помощь. Как назло, никого не оказалось поблизости.

- В твоем возрасте пора бы уже научиться доить коров, - упрекнула дочь.

- В моем возрасте пора уже разучиваться, - мама подозрительно посмотрела на корову, немного подумала и в воспитательных целях решила попробовать. Она села на скамейку и подозвала корову. Та, опасливо оглядываясь по сторонам, словно автомобиль подалась назад, пытаясь попасть в цель.

- Правее, левее, - руководила мама, - стоп, все, все... - и она по-хозяйски пошлепала корову по бугорку тазовой кости.

Корова, повернув голову, настороженно наблюдала за дойкой. Женщина вспотела, вся изнервничалась, у неё ничего не получалось. Наконец, она сдалась:

- Это неправильная Корова, у неё молоко не льется, может у тебя есть другая.

- Я не неправильная, я святая. Надо за вымя дергать, а не краник искать. Я же не цистерна. - Искренне возмутилась Корова.

- Ну, мама, тебе столько лет!!!

- Какая разница сколько мне лет, если я этим никогда не занималась, похлопала женщина корову по боку, - и вообще я с детства боюсь коров.

Тут калитка скрипнула, и на пороге показалась Кикирилла. Элис даже взвизгнула от восторга, так она была рада увидеть подругу. Бросившись обниматься, Элис затараторила:

- Представляешь, Кедр вчера унес Лену в одеяле.

- Знаю, - улыбнулась Кикирилла, - Кедр сидит и переживает, - он считает, что теперь им начнут детей пугать:

Маму ты не будешь слушать?!

Кашу ты не будешь кушать?!

Кедр придет большой и злой,

Заберет в тайгу, с собой

- Серьезное обвинение, - согласилась Корова.

- А где Лена? - перебила Элис.

- Лена сидит в гнезде черного ворона, и слушает музыку вместе с летучей мышью.

- Как она туда попала?

- Кедр постарался. Он когда нес кочку, вернее, Лену, та страшно брыкалась,

- Как лошадь? - то ли спросила, то ли уточнила Корова.

- Ну, да, как лошадь... Ну Кедр её, то есть кочку и наказал, посадил в воронье гнездо, чтоб за ночь остыла, - волнуясь рассказывала Кикирилла.

- Подумаешь...нашел наказание, - буркнула Корова и почесала правый рог, да оттуда в два счета слететь можно.

- Можно, - согласилась Элис, - только все слетают по-разному. Кому-то приятно, а кому-то и нет.

- Согласна, - тут же мотнула головой Корова, - мне сначала было неприятно, два раза копыта теряла, а теперь ничего, приноровилась.

- А как вы узнали, что это не кочка? - спросила Элис

- Так Лена когда из одеяла выпуталась, поняла, где находится, такой шум подняла, вся тайга на уши встала. Требует принца, чтобы пришел и спас её.

- А принц, наверное, Сережка?

- Угу, - утвердительно кивнула Кикирилла и улыбнулась. - Я послала пенек за Сергеем. По всем расчетам выходит, что он скоро появится. Пошли сходим, никогда не видела, как принц спасает свою принцессу. И Кикирилла попросила маму Элис отпустить дочь на часок, другой.

- Идите, идите, а мы с коровой чайку попьем.

- Только я недолго, - предупредила Корова, - мне надо ещё к Рябине слетать, новые стихи послушать...

- Ладно, - согласилась мама, - мне тоже скоро просыпаться на работу...приснится же такое... А о какой рябине ты говоришь, уж не о той ли, что стоит на вершине?

Элис не услышала ответа, она неслась за Кикириллой словно именитый рекордсмен на сверхскоростном гоночном автомобиле.

В этот момент, когда они добрались до высокой ели, где на вершине, в гнезде сидел Лена, на огромной скорости, ровняя траву с землей, примчался пенек с обезумившим наездником. Не сбавляя скорости, пенек стремглав вертикально поднялся по стволу ели и притормозил у гнезда. Скинув за шиворот седока в гнездо, он скрылся из виду. Сергей, вытаращив глаза и открыв рот, ошалело уставился на Лену и летучую мышь.

- Закрой рот, - сказала Лена, - червей натолкают.

Видя, что друг не очень-то реагирует на её слова, она помогла ему. Зубы Сергея лязгнули и он выдавил из себя:

- А... ты что здесь делаешь?

- Жду тебя. Ведь ты же мой принц. Ты должен прийти и спасти меня, из лап чудовища. - Последние слова Лена сказала с надрывом. Вскинув руки и растопырив пальцы и показывая, в какие страшные лапы она попала, Лена протяжно завыла.

- у-у-у ... Теперь понял?

Сергей сглотнул комок в горле и посмотрел вниз. О, ужас! Внизу, задрав головы, стояли крохотные создания и с нетерпением ждали что же будет дальше... У Сергея закружилась голова, он лег на дно гнезда и несмело промямлил.

- А как я должен тебя спасать?

- Ты должен сказать, я спасу тебя.

- А дальше?

- Все... - удивленно пожала плечами Лена.

- Все??? - глаза Сергея округлились.

- А ты ещё что-то предлагаешь? - И Лена вопросительно уставилась на Сергея.

Сергей отрицательно замотал головой и вскинул руку. Он сделал это так резко, что летучая мышь подпрыгнула, не удержалась и вывалилась из гнезда. Плеер остался внутри, а мышь повисла на наушниках. Покачавшись немного, она улучила момент и схватилась за прутья. Гнездо накренилось и, соскочив с насиженного места, полетело вниз...

Долгое пронзительно протяжное "а...а...а..." прорезало таежную тишину.

Элис зажмурилась. Секунды показались часами... Она ожидала самого худшего. Но ожидание затянулось. И вдруг раздались оглушительные аплодисменты. Элис ушам не поверила, она осторожно открыла глаза

Лена и Сергей, не замечая ничего вокруг, стояли на самой крепкой ветке Кедра и самозабвенно целовались. Кедр осторожно опускал влюбленных на землю. Бросая скромные косые взгляды на парочку, он тихо сопел. Потом смахнул слезу. Но он ни за что не признался бы, что это была именно слеза.

Элис недвусмысленно прокашлялась, Лена с Сергеем оторвались друг от друга и уставились на окружающих. По их глазам было видно, что они, витают где-то в заоблачной дали, и совершенно не собираются опускаться на грешную землю. Вскоре поняв, что они все-таки не одни, и слегка смутившись, молодые люди быстро скрылись в тайге.

Летучая мышь выползла из-под развалившегося гнезда, и задумчиво произнесла:

- Что-то в последнее время я часто начала падать. - Она потрясла плеер, он не работал. Мышка вздохнула и потащила его к Бобру. Кажется, он неплохо разбирался в аппаратуре. Правда, у него лучше получалось разбирать, чем собирать, но вдруг повезет...

Кикирилла вспомнила, что у неё миллион дел и что их обязательно надо сделать именно сейчас. Все собрались в доме Кикириллы. Срочно было принято решение подготовить ночную вылазку. Муравьи доложили, что зверинец расположился возле школы в Новом городе, но так как летом детей практически нет, зверинец должен был ни сегодня, завтра переехать в Cтарый город. Там больше народу.

Попугаиха прилетела только под утро. Значит все готово. На задание шли Кедр, как наступательная сила, Вьюн - оборона, Крапива с Чертополохом, как поддержка Кедра. Элис получила задание стоять в стороне и действовать по обстановке. Попугаиха после получасовых воплей выбрала себе место на крыше школы, чтобы созерцать всю картину событий в масштабе и полном объеме, как она выразилась. По её мнению она выбрала себе самую ответственную сложную задачу. Натянув на руки красные кожаные перчатки, она отключилась от собрания, и заснула сном праведника.

Собранию пришлось тихо покинуть дом. Рассевшись на лужайке, все шептали свои версии предстоящих событий. Элис, наматывая на ложку липкую струю меда, попросила Кедра на этот раз не пропустить её окно.

- А то будут пугать вами не только детей, но и стариков. Да что стариков всех. Посеете ужас в городе.

Встреча была назначена на время, когда филин три раза ухнет у разбитой молнией березы.

Брим-Бом уже третий день не разговаривал с Борисом. Ему казалось, что это он выпустил его Медведя из клетки. Хотя Борис всячески отнекивался, и не признавался. Он даже поклялся на хлебе, но директор ему не верил.

Куда подевался Медведь? Вернее, куда он делся, Брим-Бом догадывался, наверняка, сбежал. Было непонятно, каким образом в полу клетки образовалась дыра. Кто осмелился прикоснуться к его имуществу? Не знал он, и того, когда это произошло? Пропажа обнаружилась лишь на второй день. Угораздило же его уснуть на два дня, да с ним впервые такое приключилось!

Братья сидели в вагончике и завтракали - точнее завтракал Брим-Бом, а Борис только что закончил пересчитывать деньги. Аккуратными пирамидками они возвышались между грязными тарелками.

В сотый раз, бросив в сторону брата злой взгляд, Брим-Бом процедил сквозь зубы:

- Ты бы мог меня разбудить... может ты специально подсыпал мне снотворного, чтобы я не слышал, как ты пилишь.

Не удостоив брата ответом, Борис стал складывать свое богатство в чистый рюкзак, который он предусмотрительно постирал в ближайшей луже.

Вдруг глаза Брим-Бома округлились, и он испуганно уставился на Бориса. Мысль, которая только что пришла его голову, настолько его напугала, что он перестал жевать.

- Ты, наверное, и сейчас мне что-нибудь подсыпал. Сам-то не ешь. Ты что задумал? Решил меня извести? Я давно заметил, как ты ненавидишь меня и моих зверушек. А ведь ты живешь за их счет. Их хлеб кушаешь, - распаляя самого себя, завелся Брим-Бом. Он уже вскочил, и теперь нарезал круги по комнате.

- Вот зачем, скажи на милость, тебе эти бумажки? Что ты с ними будешь делать? Номера купюр наверняка все записаны, ориентировки разосланы. Да скоро инфляция сожрет твое богатство, и оно превратится в пшик... - и Брим-Бом вскинул руками демонстрируя, как это должно произойти. - Самое большое богатство это живность.

В душе Борис был с ним согласен. Но одно дело думать, совсем другое слышать. Он просто не имел права рисковать, и позволить себе тратить эти бумажки. Хотя не это волновало так сильно Бориса, его будоражила мысль, что богатство, которым он обладал, было призрачно неуловимым, словно туман на утренней заре.

Засунув рюкзак под скамью, Борис бросил:

- Совсем осатанел от своих зверей. Лучше иди покорми их. Пятый день ни жравши. Ромашку тоже полей, вся высохла.

Брим-Бом взглянул на подоконник, он совсем забыл о ней. Ее белые лепестки повяли, листья завернулись в трубочку, голова поникла в страдальческом поклоне.

- Чем я их кормить буду? Посетителей нет уже неделю. Тоже мне, заехали в город! Здесь зверей больше, чем людей. Надо выбираться отсюда, да и Медведь в любой момент может вернуться. Тогда нам не сдобровать. Может травки покосить?

Тут его взгляд упал на Ромашку.

- Я что зря её волок в такую даль. Еду для зайцев, - вспомнил Брим-Бом. Он потянулся за Ромашкой, но в этот момент за стеклом мелькнула до боли знакомая фигура. Брим-Бом зажмурил глаза, пытаясь прогнать наваждение. Он потряс головой и распахнул опухшие веки без ресниц. Ошибки не было...

Щелчком смахнув разомлевшую на подоконнике жирную муху, он прижался носом к стеклу. Опершись на него ладонями, словно надеясь пройти сквозь него, директор рассмотрел громадные очертания Медведя. Его переполняло очень странное, неиспытанное доселе чувство - радость, перемешанная с восторгом. Ну, конечно же, он узнал своего "желтенького медвежонка". Вот он, перекинув через плечо цветущее дерево, словно коромысло, покачиваясь от тяжести, собственной персоной косолапо бредет в сторону вечнозеленой тайги.

- Долго жить будешь. Сам, миленький, пожаловал, с дубинкой. Неужели решил меня завалить... - запустив пятерню за шиворот, директор поскреб кожу на спине и сипло застонал: - ах, ты моя лапушка....

Больше всего Брим-Бом боялся, что видение исчезнет, и ему останутся только воспоминания о гордости зверинца. Но Медведь продолжал упорно двигаться по окраине города. Вдруг он исчез за кустами. Брим-Бом взревел, и схватился за зуб, видимо разболевшийся от переживаний. Он плюхнулся на скамейку и в сердцах ударился затылком об стену. Потом ещё и еще. Решение пришло мгновенно. Брим-Бом схватил винтовку и удивительно быстро, словно пантера, выскочил из дома. Из директора он превратился в очень умелого и оттого очень опасного охотника.

Выскочив вслед за братом, Борис проследил за ним. Взгляд уткнулся на знакомую фигуру Желми, на секунду появившуюся средь редкой листвы кустарника. Поняв причину странного поведения братца, Борис с досадой ударил кулаком по косяку. Косяк немного вышибло, и вагончик подозрительно пискнул.

Желми под тяжестью Тополя не мог быстро передвигаться. Он остановился и опустил дерево.

Тополиха устало села на траву и тяжело задышала.

- Как я устала, - протяжно вздохнула она.

- Я тоже, - согласился с ней Желми. Он растянулся на траве и прикрыл глаза. Словно почувствовав свободу, тупая боль мгновенно расползлась по всей спину и притормозила на пояснице. Медведь охнул и автоматически схватился за поясницу, пытаясь унять ломоту.

- Отдохни, отдохни, - ласково произнесла Тополиха и погладила поясницу Желми. Тот тихо заурчал. - Третий день меня тащишь. Вроде как устать пора.

Желми прикрыл глаза и вновь застонал. Тополиху оказалось нести достаточно сложно. Ее внушительные габариты, сучковатая кора мешали двигаться легко и быстро. К тому же очень хотелось есть. Да и от удара в голове стоял нескончаемый шум, разгуливающий глухим эхом по всему телу.

Наверное, Желми давно бы бросил эту затею с Тополихой, но за неделю жизни в клетке он немного переосмыслил ценности жизни, и теперь отчетливо понимал, что такое свобода. Он посчитал, что до горы осталось примерно полдня пути. Справа желтый дом Нового города, скоро значит подъем, а там глядишь и рукой подать до Лысой горы.

Гусеницы намочили в росе оборки на юбках, делали примочки на шишку Желми. Желми застонал и невольно коснулся затылка рукой. Шишка немного уменьшилась в размерах и теперь отзывалась лишь тянущей болью.

- Ну, словно елка, - пожаловался медведь, хвастаясь своим незавидным приобретением.

Тополиха весело фыркнула и стала сильней массировать поясницу медведя. Тот моментально забыл о боли в затылке, так как она в спине оказалась намного сильнее. В глазах поплыли синие круги, и Желми погрузился в события трехдневной давности.

Он смутно вспоминал тот злополучный удар, от которого все в голове перемешалось, и он потерял сознание. Очнулся он от холода. Коробка из-под бананов, которой он был накрыт, совсем не грела. Но без неё было бы, наверное, ещё хуже. Желми почувствовал, как за спиной, кряхтя, зашевелилось чье-то тело. Мужичок в истертой фуфайке, пытался зажечь спичку и подпалить ею обслюнявленный окурок. Это ему не удавалось. Желми взял спичку и чиркнул головкой об коробок. Огонек заплясал, Желми стало вроде как теплее, но явно не от огня, а от чувства свободы, которую он вновь приобрел. Защищая огонек от ветра, Желми помог мужичку закурить. Тот пару раз затянулся и зашелся в хриплом кашле. Его глаза налились кровью, он устало махнул рукой и, словно улитка, заполз под коробку из-под бананов.

Желми поднялся на колени, в затылке артиллерийским залпом громыхнула ужасная боль. Медведь пощупал затылок, на нем кровавым бугром выросла огромная шишка, причиняя хозяину затылка жуткие страдания. Желми, собрав все свои силы, полностью сосредоточился на принятии решения. Когда он понял, что готов к действиям он встал, отряхнул свой костюм и, шатаясь, направился к вокзалу.

Проходя мимо кафе, Желми непроизвольно взглянул на свое отражение и содрогнулся. На него смотрела изможденная, усталая физиономия. Желми внезапно осознал, что по его лицу течет слеза. Он тут же смахнул её рукавом. Еще не хватало, что бы кто-то заметил его слабость. Сделал он это весьма вовремя, так как именно в этот момент дверь распахнулась, и в проеме показалась радушное лицо официанта.

Склонившись в приветственном поклоне, официант пригласил Желми внутрь. Желми удивился непривычному радушию. Он оглянулся назад, на всякий случай. Вдруг это не в его честь, а он и растаял. Лучше не испытывать судьбу. И Желми бочком стал отодвигаться от официанта. Тот схватил его за рукав.

- Куда же вы? Для вас накрыт стол.

Желми теперь с опаской относился ко всякому роду гостеприимства, он оторвал руку от цепких пальцев официанта и решил бежать отсюда на всех парусах. Но официант исчез и на пороге показался директор кафе. Он широко улыбнулся и приветливо распахнул объятия.

- Я рад, что все так неплохо закончилось. Прошу вас к столу. Вы для меня самый дорогой гость!!!

В желудки у Желми предательски заурчало. Из кафе, дразня и заманивая, выплыл ароматный запах свежего хлеба. Делать нечего...Вытерев ноги о коврик на земле, Желми осторожно вошел в помещение. Над дверью приветливо звякнули колокольчики, медведь оторопел...Этот звук был похож на тот, который издает железный засов на клетке, только чуть погрубее...Ужас переполнил Желми, он с воплем выскочил из кафе и бросился утекать подальше от этого злополучного места. Его пятки едва касались земли. Желми ежесекундно оглядываясь назад, несся в сторону вокзала. Он видел, что директор провожает его добрым ласковым взглядом. Желми вскоре понял, что его не собираются преследовать. Медведь сбавил скорость.

На перроне одиноко стоял потертый паровозик. Тяжело дыша угольными парами, паровозик собрался тащить пару обшарпанных пустых вагонов. На скамейке сидела сухенькая старушка в голубом платочке и, монотонно постукивая спицами, вязала что-то цветастое объемное и непонятное. Увидев Желми, она живо улыбнулась, и словно знала его всю жизнь, словоохотливо заговорила:

- Куда сынка засобирался?

- Домой, бабуля, домой, вы не знаете доеду я до леса на этом поезде?

- Доедешь, сынок доедешь.

- А в какую мне сторону? - завертел головой Желми.

- У нас тут все равно тупик. Дальше поезда не ходют. Там болота, да вечная мерзлота. А садись - все вывезет тебя из этой дыры.

Паровоз пискнул снова, предупреждая запоздалых пассажиров. Желми заторопился. Он заметил, как оживилась Тополиха, увидев его на перроне. Подойдя к ней он ласково погладил её по стволу. Затем крепко хватил её чуть пониже ветвей, и по богатырки вытащил из земли. Тополиха восторженно завизжала и затрясла своими оголившимися корнями. Земля посыпалась и заполнила собой образовавшееся лунку, да так удачно, что через минуту никто и не заметил бы, что здесь когда-то стояло дерево.

Старушка, откинув вязание, не веря своим глазам, подбежала ближе к месту событий. Положив руку, изжеванную старостью, на ствол Тополихи, она спросила Медведя:

- Это, мил человек, чего удумал?

Желми взвалил дерево на плечи и понес его к вагону. Услышав вопрос старушки, он повернулся было к ней и Тополиха, гордо восседавшая на плечах, чуть не сбила старушку с ног. Помогла только природная старушечья расторопность. Вовремя присев, она снова стала пытать Медведя вопросами.

- Эт ты чего удумал? Никак дерево на дрова понес. Так подождал бы немного, скоро бы все равно спилили. Вот ведь нетерпеливый народ.

Желми остановился, дождался, когда старушка забежит вперед, и заплетающимся от усталости языком пояснил.

- В тайгу несу, домой, Лысой горе.

Старушка обомлела... Такое было впервые в её жизни. Она сразу перестала сердиться и уже мягким голосом переспросила:

- Ты это серьезно?

- Угу, - махнул головой Желми, отчего остатки земли с корней Тополихи не удержались и посыпались на голову старушки. Та и не заметила. Она семенила рядом с Медведем и протягивала ему завернутые в тряпочку деньги

- Сынок, возьми, на доброе дело. А мне старухе зачем? У нас и магазинов-то нет.

Сунув ему в карман купюру, старушка стала помогать заталкивать Тополиху в вагон. Но это было очень сложно, да и практически невозможно. Ни крона, ни корни не позволяли дереву пройти сквозь дверной проем.

Старушка, откуда только сила взялась, словно прораб на стройке руководила действиями медведя.

- Давай сынка, давай, левее...правее, ниже... ну ещё чуть-чуть... тише...тише ветки сломаешь. Ат ведь незадача, не лезет.

Медведь весь вспотел от натуги. Паровозик последний раз пискнул, хлопнул дверями и заливисто вереща на прощание покатился по извилистым рельсам в светлую даль, подальше от тупика, поближе к Лысой горе.

Старушка вытерла уголки рта голубым платком, похлопала медведя по спине и горестно заметила.

- Ты уж не бросай её здесь, погибнет же, спилят. Была бы я молодая за вами пошла.

Медведь взвалил Тополиху на спину и тяжело ступая направился по рельсам, по которым только что сбежал поезд.

Глава 19

Мишень для пуль

У подножья Лысой горы Желми рухнул на мох, он совсем выбился из сил - не чувствовал ни рук ни ног. Тополиха, утомленная не меньше, плюхнулась рядом, тихонько постанывая, её тело болело. Медведь перебрасывал её с плеча на плечо, со спины на грудь. Он нес её то на руках, словно любимую и единственную, то словно бревно неаккуратно перекидывал через голову и тащил на спине.

В общем Тополиха чувствовала себя акробатом, в руках неутомимого жонглера. Тополиха только тихо вздыхала. Немного отлежавшись на земле, она глянула на медведя. Тот, уткнувшись мордой в сизый мох, лежал рядом и постанывал. Тополиха заметила бурое пятно на правом плече, которое разрасталось, словно чернила на промокашке. Тополиха потерла пятно пальцами, принюхалась и поняла это кровь. "Бедняга, - подумала она, предполагая кровоточащую мозоль. Как опытная медсестра, она осторожно стала стягивать пиджак. Желми застонал, потом жалобно заскулил, словно обиженная дворняжка, и открыл глаза.

Увидев оголенное плечо, Тополиха ужаснулась:

- Это не мозоль, это пуля!

Желми испуганно уставился на Тополиху, он не понимал, о чем она говорит. "Какая пуля, да она бредит", - и Желми схватился рукой за правое плечо. Оно отозвалось нестерпимой болью. Тополиха понятия не имела, кто мог стрелять в медведя.

Вдруг Желми, присмотревшись к Тополихе, показал дрожащим пальцем на её ствол. Тополиха опешила. Ее кора, словно решето, была усеяна мелкими глубокими отверстиями. Внимательно приглядевшись, Тополиха поняла, что за "пчелиные" укусы беспокоили её всю дорогу... Оказывается, сама того не замечая, она для кого-то все время служила мишенью. Этот кто-то старательно всаживал в неё порции свинцовых зарядов.... Из ранок неторопливо сочился горьковатый сок. В метре от кроны, оголив древесное нутро, светились две свежие царапины, видимо пуля прошла по касательной выхватив кору щепами. Тополиха нагнулась к земле и, набрав мха, стала затыкать им дырки. Там, где не смогла дотянуться сама, попросила помочь гусениц.

Желми терял силы с каждой минутой, и теперь обливаясь, горячим потом, бредил. Плечо его распухло и напоминало обрубок полена.

Тополиха нагнулась к Желми и тронула его за здоровое плечо. Желми только протяжно вздохнул. Тополиха оглянулась по сторонам, вдруг удастся заметить доброго отзывчивого путника. Но чуда не произошло. Медленно наваливались грязные вечерние сумерки. Тучами повисли комары, почувствовав предстоящее пиршество.

Тополиха вздохнула и подняла Желми на руки. Перегнувшись назад от тяжести, она потащила Желми на вершину склона. У неё была надежда, что там она скорее найдет какую-нибудь помощь. Тяжело передвигая корнями, Тополиха серьезно размышляла. Откуда все-таки они насобирали кучу пуль, ведь никаких выстрелов не было слышно?

Шиповник на собрании не вымолвил ни слова. Его бледное лицо не выражало никаких эмоций, хотя в душе бушевало разочарование. Кикирилла опять отложила поиски его любимой Ромашки. Щека Шиповника нервно дернулась, по ней прошла судорога. Шиповник прижал щеку рукой и заодно прикрыл улыбку, непроизвольно мелькнувшую у него от одной очень удачной мысли.

- Ну, конечно же! Как я сразу не додумался. Пойду один. Я знаю, кто похититель. Единственное, что надо сделать, это найти то самое кафе. Так-так, надо сосредоточиться... Когда я выходил из кафе солнце светило мне в правое плечо. Электричка огибала склон с юго-восточной стороны, значит, мне надо идти в том направлении, - Шиповник сам себе указал пальцем в сторону севера, хорошо бы, конечно, переспросить у Элис, но она наверняка передаст все Кикирилле... Та станет переживать, опять начнет меня отговаривать. Нет, отдамся воле судьбы. Будь, что будет! Мир не без добрых Шиповников. Кто-нибудь да подскажет, поможет.

Пока Шиповник размышлял, собрание закончилось. Его нисколько не удивило, что было принято решение сначала спасти пленников, потом искать золотой корень. Еще неизвестно, чем дело обернется, может и не выйдет ничего, а он не может больше ждать. Золотой корень расцвел, хорошо, что не на его участке, а то хлопот с ним не оберешься, пришлось бы охранять. Пусть Кикирилла переживает по этому поводу.

Шиповник первым покинул собрание, он постарался сделать это как можно тише и незаметнее. Это ему удалось. Проскользнув в ближайший кустарник, Шиповник заторопился домой. Ноги его предательски дрожали и подкашивались. Его пугала неизвестность. Что ждет его впереди? Может, стоит вернуться, и дождаться помощи Кикириллы... Шиповник решительно отбросил все сомнения. Где шипами, где цветами, но он сам спасет Ромашку! Тут его окликнул старческий голосок.

Шиповник подпрыгнул от неожиданности. Под кустом ивы сидел Мухоморыч. Над ним прикрепленная к веткам висела бронзовая табличка "Мухоморыч".

- Зачем это? - удивился он. - Все и так знают, что ты Мухоморыч.

Мухоморыч вскинул голову и уставившись на табличку изумлено притих:

- Ба...я вспомнил.

- Что?

- Точно. Меня зовут Мухоморыч.

- И давно ты забыл?

- Недавно. Понимаешь, у нас расцвела, вернее, выросла новая поганка. Прекрасная, удивительная, голова - во... - и Мухоморыч демонстративно, словно рыбак широко раскинул руки, - фигура во... - Мухоморыч выставил свой тонкий скрюченный мизинец, показывая достоинства фигуры, - а сама вся синюшно бледная-пребледная. Я такой красоты век не видал. Околдовала она меня так, что я свое имя забыл. Она дала мне попробовать любовного эликсира, настоянного по её поганьим рецептам. По голове погладила...м-м-м - я полдня в себя прийти не мог. Вспомнил молодость, - мечтательно закатил глаза Мухоморыч.

- Поэтому ты на собрании не был?

- Собрание, собрание...А что оно уже прошло?

- Ну, да.

- А мне зачем-то надо было обязательно быть на нем. А вот зачем не помню. А Желми был?

- Нет.

- Тогда мне точно надо было прийти. Если бы знал заранее, точно бы пришел. Я, кажется, что-то хотел сказать Кикирилле. Ты случайно не знаешь, что я ей хотел сказать?

Шиповник пожал плечами. Ему было некогда лясы точить, ему надо готовиться к серьезной схватке. Может быть, ему суждено геройски погибнуть от рук врага! Он попрощался с Мухоморычем, и направился к дому - надо было взять все необходимое и отправляться в путь.

Мухоморыч махнул рукой и крикнул вслед Шиповнику.

- Я все-таки схожу к Кикирилле, вдруг она знает. У меня такое ощущение, что я забыл что-то очень важное.

- Сходи, - пробубнил Шиповник, и тут же забыл о Мухоморыче.

Шиповник шел по заранее намеченному маршруту, через Лысую гору, на север. Словно резвая лань, перепрыгивая с камня на камень, Шиповник легко преодолел подъем, и как-то неожиданно выскочил на вершину, к Рябине. Та, раскинув ветви, декламировала корове стихи. Иногда она останавливалась, тяжело вздыхала и водрузив на нос огромные очки, заглядывала в свой блокнот. Корова, расположившись на редкой травке, очень внимательно слушала. Рот её был слегка приоткрыт, и от этого она напоминала несмышленую телочку. Она словно парила в облаках, наслаждаясь напевностью Рябинового стиха.

Шиповник поравнялся с подругами и поприветствовал их.

Корова рассеяно взглянула на него, и, опустившись на землю, спросила:

- Хочешь послушать?

- Извините, как-нибудь в следующий раз.

- Вот всегда так, - ходят вокруг да около, торопятся. Я вам предлагаю, а вы отказываетесь... Некоторые из Индии прилетают меня послушать, - пристально поглядела Рябина на Шиповника.

- Не отвлекайся, пожалуйста - кивнула Корова рогатой головой, и почесала правый рог, - у каждого своя жизнь. Иди, уважаемый, иди своей дорогой.

Рябина, послюнявив палец, открыла им истертый по краям блокнот. Закрыв глаза, взволновано произнесла:

Ввысь, где рябина

Краше Давида-царя!

В вереск-седины,

В вереск-сухие моря.

Корова мечтательно покачала головой, вникая в смысл услышанного.

- Неужели это она про тебя?

Ответа Шиповник не слышал, потому что Рябина кивнула головой, а Шиповник в этот момент уже неторопливой рысью сбегал со склона. Вечерело.

Шиповник напился в ближайшем ручье, перекинулся с ним парой слов и раскинул свою куртку под кустом ивы. Он утомился за целый день, через минуту его веки налились свинцом, и Шиповник заснул праведным сном. Казалось, он проспал целую вечность, но когда вдруг открыл глаза, то очень удивился, что могло его так резко разбудить? Вокруг стояла необычная тишина. Шиповник широко, со свистом зевнул и перевернулся на бок. Он прикрыл глаза, готовясь снова погрузиться в сон, но что-то тревожное, неуловимо-неудобное окружило его тело, и словно толкало его в бок, упрекая в лености. Шиповник вскочил, и стал озираться по сторонам.

Напряженно вслушиваясь в тишину, он внезапно уловил тихий шорох, словно кто-то крался. Шиповник весь превратился в слух. Шорох стих. У Шиповника даже в ушах зазвенело от напряжения. Решив, что ему показалось, Шиповник глубоко вздохнул, и вновь стал устраиваться под кустом. Тут шорох повторился, но только отчетливее и громче.

На другой стороне куста, словно крокодил, по земле полз человек. Его жадный взгляд был устремлен в сторону Лысой горы. Шиповник, распластавшись рядом, буквально в метре от охотника, затаил дыхание. Разглядев, что человек держит винтовку, Шиповник насторожился.

Человек остановился, приподнял голову, пытливо взглянул вдаль, затем пополз дальше. Полз человек тяжело и неуклюже, но практически не издавал ни звука. Вот такое редкое сочетание тяжести тела с легкостью движения. Шиповник, оставшись незамеченным, последовал за охотником. Совсем скоро Шиповник разглядел объект преследования. Он даже прикусил губу, чтобы не вскрикнуть охотник преследовал Желми...! Желми же, потеряв всякую бдительность, тащил дерево. Видимо устав от многочасовой ходьбы, он перекидывал его с плеча на плечо, пытаясь пристроить удобней. Вдруг охотник вскочил и легкой перебежкой резко сократил расстояние до Желми. Шиповник тихо залег в траве. Сделал он это вовремя, так как охотник в этот момент обернулся. То ли он сделал это по привычке, то ли Шиповник выдал свое присутствие.

У Шиповника сердце чуть не выскочило из груди. Он узнал этого человека! Он ехал с этим долговязым в город в одной электричке! Шиповник облегченно вздохнул и собрался было подняться и подойти к охотнику. Вот кто точно объяснит, как добраться до злополучного кафе... Но сделать этого Шиповник не успел.

Охотник, оглядевшись по сторонам, вытащил из нагрудного кармана барабан глушителя, и тихо поскрипывая, прикрутил его к стволу винтовки. Чувствуя себя героем боевика, Брим-Бом злобно улыбнулся, и приблизился к Медведю на расстояние беспроигрышного выстрела. Распластавшись на земле, он принял удобную огневую позицию, и прицелился в широкую спину Медведя. Раздался сиплый шлепок, и пуля тихо впилась в ствол Тополя.

Брим-Бом выругался, глаза его яростно засверкали. Как заправский снайпер, перекатившись на другую позицию, он перезарядил ружье и снова прицелился. Сделать удачный выстрел не удавалось, Желми ежесекундно перекидывал дерево. Оно вертелось, словно цирковой снаряд. Брим-Бом истратил десяток патронов, но ни одна пуля не достигала цели, то есть ни одна не могла попасть в Медведя. Через минуту Брим-Бом стрелял, встав в полный рост, кусая губы, он шел за Медведем, от плеча опустошая магазин винтовки.

Когда охотник встал в рост и пошел в открытую атаку с тыла, Шиповник понял, что события приобретают чрезвычайный оборот.

Двумя прыжками он достиг охотника и ударил его по голове сучковатой дубиной. Долговязый притормозил, медленно повернулся, удивленно уставившись на нападающего. Он было раскрыл рот, но Шиповник снова поднял дубину. Однако делать ничего не пришлось, потому что, когда охотник раскрыл рот, из него словно вышел воздух. Он медленно опустился на землю и безвольно растянулся на ней

Шиповник присел рядом, завязал ему руки, вскинул винтовку на свое плечо и приготовился ждать, когда долговязый очухается. "Теперь-то он точно покажет мне дорогу", - размышлял Шиповник, вытирая руки носовым платком.

Шиповник, взглянув в сторону удаляющегося Медведя. Тот, не подозревая о событиях, разыгравшихся за его спиной, натружено тащил свою ношу. Вскоре он растворился в темноте. Вновь наступила тишина. Только долговязый словно в страшном сне тихонько постанывал. Шиповник намочил лист лопуха и положил его на голову долговязого. Видимо это помогло, потому что уже через минуту, Брим-Бом открыл глаза и вгляделся в лицо нападавшего.

Шиповник, подхватив его под мышки, прислонил спиной к березе.

- Ты меня узнаешь? - спросил Шиповник у долговязого.

Тот пригляделся, и отрицательно помахал головой.

- Зря! - сказал Шиповник и поднялся на ноги. - Советую узнать.

У Брим-Бома похолодело в груди. Совет ему явно не понравился. Почему-то очень захотелось домой, в свой зверинец, к своим зверушкам. Там он был хозяином, а здесь... Брим-Бом не знал как себя вести, может напугать, или разозлить, может купить, предложить деньги, может прикинуться дурачком, поцеловать ботинок...? Что делать?

- Значит, не хочешь узнавать? - спросил Шиповник. - Тогда придется сдать тебя Желми. Я расскажу ему в подробностях, сколько ты в него выпустил пуль.

Угроза подействовала, Брим-Бом моментально сник, он попал в ловушку. Он предполагал, что Желми от него убегает, а оказалось он заманивает в ловушку. Что за жизнь, даже звери стали умными. Облизнув потрескавшиеся губы, долговязый сипло выдавил.

- Что ты хочешь?

- Значит, все-таки узнал!

- Узнал, - буркнул долговязый. В его мозгу неожиданно всплыла картина в электричке. Бритый затылок нестерпимо зачесался. Кто бы мог предположить, что они знакомы.

- Покажи мне кафе, в том городке, где мы вышли.

- Дальше? - сверкнул глазами Брим-Бом.

- А дальше катись на все четыре стороны.

Брим-Бом опешил. Что-то тут не так.... "Не может быть, что бы вот так просто я от них отделался?" - размышлял Брим-Бом. На всякий случай он пожал плечами, как бы говоря: в чем вопрос, и стоило ради этого хорошего человека стукать по голове.

- Давай поторапливайся, - толкнул Брим-Бома, в плечо Шиповник, - и без фокусов.

- Поторапливаться, так поторапливаться, - прогнусавил долговязый и тяжело поднялся с земли. - А ты точно меня потом отпустишь?

- Да, - резко бросил Шиповник, и толкнул долговязого в спину. Он страшно торопился...

- Может руки развяжешь, - повернувшись спиной к Шиповнику, умоляюще протянул долговязый. Он это спросил на всякий случай, вдруг повезет. - А то неудобно будет в электричке, все будут смотреть.

Шиповник призадумался. Посомневавшись немного, решил.

- Не развяжу, пойдем пешком.

Глаза у Брим-Бома округлились:

- Да нам дня три придется идти...

- Ну и что? Зато вернее. Некого будет звать на помощь.

В памяти Шиповника всплыл прекрасный образ. Ради Ромашки он готов обойти всю землю, вдоль и поперек, даже если на это уйдет вся его жизнь. Он собрал волю в кулак, готовясь к самым невероятным событиям.

Элис уже ждала у окна. Сегодня она приготовилась заранее. Под одеялом предусмотрительно лежала подушка. Шпингалет смазан ещё вчера, хотя в этом не было необходимости, холодильник продолжал упорно громыхать своей старостью. Элис на всякий случай смазала шпингалеты, потому что её насторожили угроза Лимона. Он пригрозил: если она не протрет листья сахарной водой, он всю будет стучать иголками в окно и скрипеть форточкой. И вообще закроет её, чтобы она не смогла вернуться.

Кедр помог девочке выбраться из комнаты. Все произошло без шума и пыли. Элис уже ждали Кикирилла и Попугаиха, тихо переругиваясь в стороне стояли Крапива с Чертополохом. Здесь была даже летучая мышь, правда она прилетела по своим личным делам, ей страсть как захотелось проведать свою новую подругу Лену. Она заглянула к ней в окно, затем повисла на карнизе вниз головой, и спряталась в собственных крыльях.

Кикирилла огляделась по сторонам, дала знак муравьям, тихо сказала.

- Я желаю нам удачно завершить это дело. Если луна будет сегодня к нам благосклонна и немного поленится, то нам будет легко справиться с задачей. Уточним свои позиции. Попугаиха - на крыше школы. Кедр сбивает замки. Крапива с Чертополохом держат двери вагончика братьев. Я вывожу зверей. Муравьи помогают им найти дорогу в лес. Элис действует по обстановке. Если ситуация выйдет из-под контроля, все распоряжения отдает Элис.

Элис не согласилась. Она не поняла, что же конкретно ей нужно делать

Кикирилла ужасалась от одной только мысли, что с Элис может что-то случиться. Но с другой стороны без Элис вступать в единоборство с братьями она опасалась. Ей надо было знать человеческие повадки братьев. А разобраться в этом может только человек...

- Знаешь, если я не сильно ошибаюсь, то твоя задача следить за директором и биологом-зоологом, на всякий случай. Ты спрячешься под колесами вагончика. Кикирилла прижала руками распылавшиеся щеки, отчего её губы сложились в трубочку, и вдруг выпалила. - Если честно, мне с тобой не так страшно. Ой, я совсем запуталась. Пойдемте уж. А то я скоро взорвусь от волнения.

Борис уже в сотый раз выглянул в окно. Он даже не поленился сегодня его протереть, это было подвигом. И Борис его совершил. Он протер замусоленное стекло изнутри и снаружи. Теперь хоть немного стало видно, что происходит на улице. А наблюдать было за чем.

Потеряв надежду сегодня до сумерек дождаться брата, Борис прилег на скамейку. В голове его вертелась назойливая мысль. Он никак не мог успокоиться по поводу бегства Брим-Бома. Он упрекал брата в бестолковости, и никчемности. Такой шанс выпадает раз в жизни. Надо все бросить, зверинец, словно путы на ногах, и отправляться на поиски тех девчонок, а может, удастся разыскать таежную красотку с петухом, - пытаясь поймать сон размышлял Борис. Поняв, что уснуть не удастся, Борис снова выглянул в окно. И обомлел.

В кромешной тьме он явно различил движение. Необычное, несвойственное человеку. Брим-Бом не может так двигаться. Это было что-то вроде полета, кувырков. Это было похоже на испорченное кино. Иногда виднелись отчетливые картинки, а иногда - смутное движение воздуха...

Борис прижался к окну, и тут же отпрянул в страхе быть замеченным. Он отскочил в сторону, и сбоку стал наблюдать за улицей. На крыше школы свесив ноги с парапета сидело существо, в длинном, темном платье. Скрестив руки оно держало на плечах что-то вроде шали. Борис зажмурил глаза, потряс головой, пригляделся пристальней.

Когда он перевел взгляд на землю, увидел, что под кустом лежит человек огромных размеров. "Такой враз наломает", - оценил его Борис. Под окном неуклюже проскользнули две тени, Борис скорее почувствовал, чем услышал, как они замерли под дверью. Обстановка накалялась. Затрясшись от злости, он нервно перебежал на другую сторону окна. Его лицо приобрела густо-фиолетовый оттенок, он понял, что пришли за ним.

- Гады вычислили, - ругнулся Борис предполагая милицейскую облаву, - живым не дамся.

Застопорив дверь лопатой, он полез под скамью, где лежала винтовка. Но там её не оказалось. Как он забыл, ведь её унес Брим-Бом. Одно радовало, что в случае чего брат все-таки попытается его вытащить из тюрьмы. Но просто так сдаваться без боя не хотелось. Дверь тихо заскрипела. Бормоча то ли ругательства то ли молитву, Борис закатал рукава рубашки, затем штанины. Юркнув под скамейку, он вытащил рюкзак и натянул его на плечи.

- Ну, давайте! - процедил он сквозь зубы, - чего резину тяните, - и тут он задохнулся и закашлялся. Чтобы не выдать своего присутствия он с головой уткнулся в подушку. За дверями раздался шорох, затем шепот. Кашель перерос в противную икоту. Борис подполз к ведру с водой и сделал два больших глотка. Он хотел ещё попить, но шепот повторился и Борис уловил слова.

- Там кажется никого нет, может зря мы дверь заклинили.

- Может стоило сначала проверить?

- У нас приказ, мы должны выполнять.

Борис снова подкрался к окну, попытался высмотреть тех, кто стоит у дверей. Это у него не получилось. Их не было видно. Глаза скошенные до предела заболели. Борис глянул в другую сторону и замер. В горле родился противненький смешок. Трудно выразить какие чувства, в этот момент испытал Борис, это была смесь восторга и удивления.

Он сразу узнал двух девочек. Казалось, удача сама пришла в его руки. Он поблагодарил небо, за везение, и устало плюхнулся на скамью. На душе отлегло, Борис, схватив ковш воды, разом его осушил. По подбородку полилась прохладная влага, блаженно освежая грудь. Скинув рюкзак толстяк снова припал к окну. Девчонки, скрывшись под раскидистой березой, показывали пальцем в сторону клеток, о чем совещались. Вот они разделились. Та, что с бантами, юркнула под клетки, вторая осталась стоять на месте.

- Вот ты то мне и нужна, - потер пылавшее ухо Борис, и направился к двери, - зверушек пришли спасать, ах вы мои милые сердобольные, курочки вы мои желторотые! Что за радость! Да неужели, я такой зверь, в самом деле? Да просто бы пришли, попросили, я бы сам зверушек-то и освободил. - Взглянув в зеркало, Борис плюнул на ладонь, и пригладил растрепанную шевелюру, - ...разумеется, за вознаграждение... - уже мысленно добавил он.

Схватив железное кольцо на полу, Борис поднатужился, с силой крутанул его вправо, и пыхтя от усердия поднял крышку. В образовавшееся отверстие моментально влетели два комара, и с писком понеслись по вагончику. Борис отмахнулся от них, и сунул голову в проем. Удостоверившись, что все в порядке, он пролез в яму и вышел наружу, с другой стороны вагончика. Пробежавшись по утоптанной траве, Борис притормозил за спиной Элис.

Элис даже не заметила, что сзади неё кто-то остановился. Увлеченная наблюдением за окном вагончика, она вся превратилась во внимание. Она ловила каждый шорох, каждое движение за окном. Когда чья-то рука мягко легла на её плечо, она не то чтобы испугалась, просто вздрогнула. Ведь её окружали только друзья, и здесь она в безопасности, подумала она, поворачиваясь.

Увидев того, кого меньше всего ожидала, Элис открыла рот но ничего не смогла произнести. Ноги её ослабели, и предательски подогнулись. Так как рот был открыт, то надо было что-то все-таки сказать.

- Здравствуйте, - только и придумала Элис и глупо улыбнулась биологу-зоологу.

- Оригинально. Это вы специально по ночам бродите, что бы здороваться со мной?

Элис утвердительно кивнула. Конечно же, это было неправдой. Просто толстяк появился так неожиданно, что Элис ничего не могла толком сообразить.

- Может у вас другие планы? Ну например спасти зверей из зверинца моего брата?

Элис густо покраснела, и приготовилась плакать. А что ей ещё оставалось делать. Ее приключение провалилось со страшным треском, не успев даже начаться. Подул небольшой ветерок. Ветка березы склонила свою искривленную узловатую ветвь и ласково коснулась головы девочки, словно поддерживая её в трудную минуту. Элис вздохнула и немного воспряла духом.

Борис, так и не дождавшись, когда эта маленькая девочка расплачется, разочарованно вздохнул. Было бы приятнее, если бы она струсила, бросилась наутек, тогда её можно было, например, взять в заложники. Но ничего не попишешь, придется поступить по-другому.

- Я, между прочим, согласен с вами. Я давно уговариваю брата освободить их. По-моему это жестоко. - Лицемерие Бориса достигло апогея. Он властвовал над ситуацией, и ему это нравилось. Зови свою подругу с бантами, бабульку с крыши, толстозадого, да с дверей снимите часовых. Будем вести переговоры.

Элис ошеломленная услышанным, громко крикнула.

- Кикирилла!!!

Через минуту раздался шорох, и из под кустов выполз Кедр.. Скрестив руки на груди, он поджал губы, как бы стараясь удержать словесный поток и хмуро уставился на толстяка. Тут же появилась Кикирилла. Она так торопилась, что нечаянно зацепилась одним из бантов, и опрокинулась навзничь. Кедр вовремя поддержал её.

- Совсем одичали в дебрях, - довольный промахом девочки злобно улыбнулся Борис, и тут же исправился. В фальшивом радушии он распахнул руки и громко поприветствовал всех присутствующих.

Глава 20

Хитрость Бориса

- Я не поверил своим глазам, когда вас увидел. Искренне и чистосердечно заявляю вам, что я полностью с вами согласен. И пока моего брата нет, я помогу вам. Сейчас, только схожу за ключами, - толстяк направился, было к вагончику, но тут же остановился, щеки его вспыхнули, глаза сверкнули, секунду помедлив, он нарушил тишину. - Это конечно хорошее дело освобождать животных, но тогда пострадает мой брат. А он так любит животных!!! Ну, прямо больше денег. Он страшно огорчится, когда обнаружит пустые клетки. Я думаю, вы этого не допустите

- Как же нам быть? - насторожилась Кикирилла.

Борис ожидал этого вопроса, и ответ был готов заранее. Пытаясь не выдать себя, он театрально задумался, поковырял землю носком растоптанного ботинка, глаза его презрительно сощурились, и он задумчиво протянул

- Ну, я даже и не знаю. Очень сложный вопрос. Может, подарите сувенир какой-нибудь, на память.

- Сувенир?! - удивилась Кикирилла. - Какой?

- Я знаю, - встрял в разговор Кедр. - Бобр из корней деревьев вытачивает замечательные фигурки. Так здорово получается. Ночью увидишь, всю жизнь спать не будешь. У него есть разные: большие, маленькие, уродливые, и так себе.

- Это, конечно, все замечательно, - напрягся толстяк, - но мне хотелось чем-нибудь удивить братишку, необычным, неожиданным, например таким же камешком, который вы отдали за меня Ядигиде.

- Это что за камень? - воскликнул Кедр, и захлопнул дверцу на груди, которую так не вовремя открыла кочка, пытаясь посмотреть что, творится в мире.

- Да это Алмаз Лысой горы, - Кикирилла тут же успокоилась, и стала завязывать свои бантики.

Борис не получив ответа позеленел от злости. Он весь трясся от напряжения. Как он ненавидел эти паршивые бантики, - ну чего ты медлишь? Борис закатил глаза, мысленно успокоил себя, уговаривая сдержаться, не взорваться, не нарушить иллюзию задушевной беседы. Скулы свело судорогой. Все таки нервы не выдержали и он с трудом расцепив зубы спросил. - Ну и как же насчет сувенира?

Кикирилла в этот момент закончила с прической и теперь, словно это совершенно её не волновало, спокойно произнесла.

- Всего то. Будет вашему братцу сувенир.

От счастья Борис чуть не лишился чувств. Он готов был пасть на землю и целовать ноги. Пусть все будут над ним смеяться, но он сделает это. Толстяк часто задышал, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой и не отдавая себя отчета выпалил.

- А мне можно? - поймав удивленные взгляды друзей, уточнил, - мне сувенир можно?

Кикирилла призадумалась.

Проглатывая окончания слов, Борис быстро затараторил, - просто так, тоже на память, я ведь вам помогал...я даже спас Желми.

Кикирилла раскрыла от удивления рот.

- Значит Желми спасен? Где тогда он?

- Дома, - пожал плечами Борис.

- Странно... - призадумалась девочка, - будет вам сувенир. Да не переживайте вы так, - поспешила успокоить его Кикирилла, - конечно же мы подарим вам сувенир, только у нас собой нет, надо сходить к Лысой горе.

- Я с вами!!! - заорал Борис, от избытка чувств он схватил Кикириллу за руку и потащил её в сторону Лысой горы.

Кикирилла упершись пятками в траву, выдернула руку, и напомнила толстяку, зачем они все-таки здесь собрались. Борис с минуту не мог сообразить, о чем она говорит. Наконец понял, закивал головой и бросился к вагончику. Биолог-зоолог очень торопился.

У дверей продолжали стоять часовые. Крапива с Чертополохом, Они увлеченные своим спором вытаращили глаза, когда увидели на ступеньках крыльца толстяка. Крапива ткнула пальцем в грудь Чертополоха.

- Ты кого здесь охраняешь?

Чертополох удивленный не меньше Крапивы, поглубже вздохнул, покрутил в воздухе рукой, затем ей резко рубанул и бросил.

- Того же, кого и ты, - это он ответил Крапиве, повернувшись к Борису, он задал, по мнению Бориса, глупый вопрос.

- Что же вам дома не сидится? Мы вас охраняем, а вы шляетесь, где попало.

Крапива, закрыв ладонями лицо, громко разрыдалась. Плечи её задергались, и она присела у дверей.

Борису это не понравилось. Конечно, он очень любил чужие слезы, но только не сейчас! Надо торопится к Лысой горе. А эта особа удумала плакать, теперь мимо неё не пройти и не проехать. Когда Чертополох склонился над Крапивой, пытаясь найти слова утешения, толстяк заскрипел зубами от бессилия. Теперь путь к двери был окончательно перекрыт. Сбежав по ступенькам, Борис скрылся под вагончиком.

В вагончике уже гостило не менее полусотни комаров, муха довольная гостями приветливо жужжала. Она царственно лежала на подоконнике, и с удовольствием почесывая свой блестящий надутый живот. Муха самодовольно рассказывала комарам о прелестях вагонной жизни. Ромашка подняла голову и тихо улыбалась, прислушиваясь к их беседе. Хотя беседой это было назвать сложно, потому что говорила одна муха, а комары сидели, рядом разинув рот. Они завидовали мухе, которой так в жизни повезло. Иногда только маленький комарик вскакивал от восторга и сделав пару кругов над царством мухи снова приземлялся и с упоением продолжал внимать.

Наполовину торча из-под пола, Борис судорожно перекидывал пожитки, пытаясь в этом бардаке найти связку ключей. Как некстати они потерялись! Теперь ему пришлось взобраться в дом, и уже ползать по грязному полу. Муха предусмотрительно подняла лапки, что бы толстяк ненароком её не зацепил. С улыбкой обозревая происходящее она делала вид что она не знает где находятся ключи. Ей нравилась эта занимательная игра, жаль только, если толстяк найдет ключи, то ей придется с них слезть. А шевелится ей не хотелось. Лежать на связке было очень удобно, так как огромное количество всяких бороздок, отверстий не давали ей скатится на пол. Но по опыту муха знала, что хорошее быстро кончается. Так и произошло.

Борис, подняв тучу комаров, выдернул связку из-под мухи. Та перевернувшись в воздухе пару раз, смачно шлепнулась на пол. Комары подлетели к мухе и стали вежливо помогать ей подняться. Они недовольно гудели. Только маленький комарик тонко попискивая, заливался комариным смехом.

- А что делать? - потирая ушибленный бок, простонала муха. Она снова пыхтя полезла на подоконник. - Такова царская жизнь. Это как карусель. Сегодня наверху завтра внизу. Мне все равно повезло, - у меня хозяева ленивые, иначе давно бы меня выкинули вон.

Элис, обеспокоенная долгим отсутствием толстяка, осторожно проползла между колес и заглянула в люк вагончика. Она оглядела помещение, презрительно фыркнула, сморщила нос, и проникла внутрь. Элис почему-то сразу обратила внимание на подоконник, где в небольшом потрескавшемся комке земли сидела Ромашка. Девочка медленно подошла к подоконнику, понюхала цветок, полила его из стоявшего рядом ковшика. Ромашка вздрогнула и благодарно подняла голову. Элис на секунду показалось, что стало намного светлее, а воздух чище.

Она поставила ковш на подоконник, как оказалось очень вовремя потому что толстяк одной рукой схватил девочку и потащил её к двери. В другой руке он сжимал ключи. Элис продолжала, не отрываясь смотреть на Ромашку. Стукнувшись о дверь лбом, Борис сообразил, что она все ещё заперта.

Пришлось снова покидать дом через люк в подвале. Борис трясущимися руками отпер самую первую клетку. Там оказались разноцветные яркие попугаи. В следующей клетке, видимо что-то чувствуя, нервно прыгали мартышки. Они тянули свои кожаные ладони, и призывно выкрикивали.

Когда была открыта клетка с зайцами, из неё осторожно ступая, вышел исхудавший Черзи. Не веря счастью, он устало опустился у порога клетки, судорожно глотая воздух, разрыдался. Из глаз его ручьем текли слезы, но губы были растянуты в счастливой улыбке. Черзи ошалело крутил головой, трогая друзей руками. Кедр нагнулся и крепко прижал Черзи к груди. Черзи уткнулся лицом в пиджак Кедра и дал себе волю.

Кедр, покровительственно похлопав Черзи по спине, и скрывая собственные слезы, сказал

- Кикириллу благодари, это все она.

- Чем мне тебя отблагодарить? Ведь у меня ничего нет, - словно не слушая Кедра, повторял Черзи. Вдруг он замер и стал быстро пугливо ощупывать себя. Его руки нервно тормошили все карманы, залезли за пазуху. Потом Черзи облегченно вздохнул, его лицо осветилось счастьем, и он держа двумя пальцами пуговицу, словно драгоценность, протянул её Кедру.

У Кедра округлились глаза. Уставившись на пуговицу, он протяжно вздохнул, и трясущимися руками схватил подарок.

- Пуговица!!! Моя пуговица! - Кедр прижал её к груди, затем словно не веря, что это на самом деле она, он поднес её ближе к глазам. Но эта была она та самая любимая, долгожданная. В восторге хлопнув Черзи по спине, Кедр завопил.

- Да если бы я знал, что моя пуговица у тебя, я давно бы тебя освободил.

Черзи довольный тем, что угодил подарком, широко улыбнулся, и одернул свой помятый черный фрак. Он стянул с головы шляпу, сдул с неё остатки гнилой соломы, и, вздохнув полной грудью, направился к скоплению народа.

А все столпились у клетки с оленем. Хотя дверь была открыта, Олень все равно не мог из неё выйти. Рога, похожие на корявые пальцы злого волшебника, были готовы схватить любого, кто попробует к ним приблизиться. Выросшие в неволе, они теперь противились свободе, не отпуская хозяина. Рога устраивала такая жизнь. Свободы они страшились. Здесь они уже привыкли, знали, что их ждет, утром вечером, завтра, послезавтра. Рога в категоричной форме отказались покидать клетку.

Олень, смирившись со своей участью, грустно смотрел на ноги своих освободителей. Как ему хотелось хоть раз взглянуть им в глаза, посмотреть на солнце, увидеть небо. Олень вздохнул. Кикирилла потрясла рога, пытаясь сломить их сопротивление. Но те уперто оставались на месте.

- Что будем делать? - спросила Кикирилла у всех присутствующих. Все молча пожали плечами. Борис нервно задергал глазом, он торопился.

- Пусть остается, - выкрикнул он и суетливо огляделся.

- Но он не хочет, хотят только рога, - вступилась за Оленя Элис.

- Вот пусть и остаются, раз хотят, - бросил Борис

- Точно, - воскликнула Элис, - я где-то в учебнике читала что олени сбрасывают свои рога.

- Это точно написано про оленя? - засомневался Олень. Ему ни разу не приходила в голову такая мысль. - Может это, делают Лоси? Или другие мои родичи?

- Может, - согласилась Элис. - Может стоит попробовать.

И Олень попробовал, он сначала тихо повел головой, рога не поддавались, Олень поднатужился, дернул сильнее. Ему показалось, что рога стали уступать свои позиции. Воодушевившись, он закрыл глаза, затаил дыхание, и собрав все силы в комок, резко дернул головой! Раздался хруст и Олень решил, что у него оторвалась голова.

Олень стоял и боялся открыть глаза, он прислушивался к своим ощущениям, они были новы и непривычны. Олень со страхом представил, что голова валяется на полу, или висит на рогах, или ещё какой-нибудь ужас. Но сколько бы не была страшна картина, хотелось в последний раз взглянуть на мир, может увидеть солнце, небо, тучи, они наверно другие, не такие как в отражении лужи. И вдруг раздались оглушительные аплодисменты! Олень вздрогнул, и осторожно приоткрыл глаза. Он пугливо взглянул на гостей, по их восхищенным взглядам он понял, что все хорошо. Олень осторожно пошевелил головой. Она держалась на шее, но двигалась легкое и свободно. Олень не поверил своим глазам когда увидел яркое солнце. Он прикрыл веки, из уголков глаз заструилась тихая слеза.

- Это невероятно, - пробормотала Кикирилла, подойдя ближе к клетке, она уткнулась носом в лоб Оленя. - Ты стал намного красивее.

- Пойдемте скорее, - поторопил Борис всех. Ослабляя браслет часов, он глянул на циферблат. - Время, время деньги.

- Какие деньги? - оторвавшись от Оленя, удивилась Кикирилла. Она пристально посмотрела на Бориса.

- Да это так к слову, поговорка такая, - замялся тот.

- Время - жизнь. И менять его на деньги? Как странно это слышать. Нам надо найти сестриц лисиц. Где они?

Борис пожал плечами, раньше они всегда были на виду. За событиями последних дней, ему и в голову не приходило поинтересоваться, кто где и как поживает...Он оглядел все хозяйства брата. Вольеры открыты, только подсобка под замком, там хранились всякие инструменты и прочее барахло. Борис озадаченно посмотрел на девочек и несмело ткнул пальцем в сторону покосившегося вагончика.

- Может там? Хотя вряд ли, он такой гнилой, что Брим-Бом не стал бы рисковать. Я знаю, он очень их ценил, и дорожил. Там давно никто не живет. Там даже нет замка.

Кикирилла направилась к вагончику. Это было жалкое зрелище. Облупившаяся краска местами ещё сохранила нелепые изображения животных на фоне пальм. Доски все сгнили, и теперь держались на честном слове. Казалось, хватит дуновения ветерка, чтобы развалить эту старушку. Кикирилла подошла к вагончику и осторожно толкнула стену. Стенка даже не шелохнулась. Это очень удивило. Кикирилла взглядом подозвала Кедра и попросила его ударить.

Кедр, как настоящий богатырь снисходительно оглядел всех присутствующих, и попросил их удалиться на почтительное расстояние.

- Сейчас развалится. Зашибет ненароком.

Не теряя времени, расступились. Кедр вытащил кочку из дупла, отдал её Элис, и сам, поигрывая мышцами, направился к развалюхе. Он ни на секунду не сомневался, что превратит её в труху. Кедр размахнулся и ударил гигантским кулаком, словно кувалдой. Вагончик даже не шелохнулся. Вращая глазами от боли, Кедр недоуменно уставился на неожиданного противника.

Через секунду он бросился в атаку: пинал, толкал, пытался перевернуть сараюшку, но все оказалось безрезультатно. Впрочем, кипя от злобы, вскоре Кедр искрошил верхние доски, смешанные с краской и грязью. Постепенно взору зрителей предстали внутренние бронированные стены огромного контейнера.

Борис, ошеломленный увиденной картиной, закрутился волчком:

- Нет...В самом деле...Ничего не понимаю... Когда?...

- С вами все в порядке? - переживая за толстяка, спросила Элис.

Борис утвердительно кивнул

- Все хорошо... Я в норме...Это так не похоже на Брим-Бома!!! Это самое подлое оскорбление. И от кого? От родного брата...

Кедр, отодрав последние куски изъеденной маскировки, устало опустился на землю. Кедр вытер пот листом лопуха и внимательно посмотрел на Кикириллу, как бы спрашивая. Было ясно, что ответить она не может. Все помалкивали, нависла напряженная пауза, первым не выдержал толстяк.

- Клянусь вам, я ничего не знал!!! Для меня это тоже загадка.

Элис обошла контейнер вокруг и удивилась прочности сооружения. Идеально гладкие стены, даже не видно замков. Что это? Неужели там живут Лисы. Здесь даже воздуху негде просочиться. Элис проползла под контейнером, но и там ничего нового она не обнаружила.

- Может кто-нибудь все-таки расскажет, что это за штука? Никто не раскрыл и рта.

Кедр беспокойно заерзал на земле.

- Надо слазить наверх.

- Упадешь! - предупредила его Кикирилла.

Кедр удивленно уставился на девочку, и подставил свою широкую ладонь Элис, молча приглашая её ступить на нее. Элис схватилась за большой палец, словно за перила, вскочила на ладонь, и с нетерпением переминаясь, стала ожидать подъема.

- Есть, есть, - завопила она, как только рука Кедра подняла её на необходимую высоту, и она соскочила на крышу, - есть решетка!

Элис встала на колени и попыталась вглядеться. Внутри царила тьма, решетка изнутри была прикрыта металлическими створками. Ничего не увидев в темноте, она тихо крикнула.

- Есть кто живой?

Внутри что-то зашевелилось, створка откинулась, и сквозь решетку пробился луч света. Элис зажмурилась.

- Кто там? - раздался тихий голос.

Какое это было счастье! Вскочив на колени, Элис подползла к краю крыши и оттуда возвестила, что Белли, здесь, в контейнере. Все разом сорвались с мест и бросились к Кедру. Тот, тихо поскрипывая, поднял всех по одному на крышу. А Элис снова уткнувшись носом в решетку, вела переговоры с пленницами. Элис уже знала, что Золли тоже здесь. Что им тепло, сухо и дышится легко, что у них есть горячая вода, и даже телевизор.

Удивившись услышанному, Элис вдруг засомневалась.

- А мы пришли вас спасать. Может зря?

Ответа она не услышала, её оттеснили жаждущие пообщаться с лисами. Крапива, переругиваясь с Чертополохом, толкались вокруг решетки. Кикирилла потоптавшись немного, спустилась на землю, решив дождаться спокойствия. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но Борис снова напомнил о своем сувенире. Чувствуя невидимую опасность, он с утроенным усердием стал поторапливать девочку. Кикирилла дала знак Кедру, и тот бесцеремонно стал стаскивать любопытных с крыши. Сложнее всех оказалось, справиться с Крапивой, она уцепилась за решетку

Когда Элис осталась на крыше одна, снизу сквозь прутья решетки протиснулась палка, с привязанной на конце связкой ключей. Сняв их, Элис тихо крикнула в окошко.

- Я все поняла! А где замок?

Теперь Элис уже видела Белли, она видимо на что-то встала и теперь вплотную приблизилась к проему.

- Мы не знаем где замки. Дверь открывается с левой стороны от меня, от тебя, значит, с правой...

Белли хотела ещё что-то добавить, но вдруг охнула и исчезла, раздался глухой звук падающего тела. Элис поняла, что Белли стояла на плечах Золли, и та не справилась с задачей. Элис, пофыркивая, поползла назад к Кедру.

На земле она все объяснила, звери дружно стали искать замки. Но не тут-то было! Контейнер, словно издевался, показывая друзьям со всех сторон серебристую глянцевую поверхность без единого отверстия.

- Мистика какая-то...

Если бы Элис не знала, что там внутри сестры, то она бы подумала что это не контейнер, а единый, цельный кусок металла.

После небольшого совещания было принято решение, отогнать контейнер подальше в тайгу, найти специалиста и попросить его открыть. Тем более, что Борис, раздосадованный на братца, обещал помочь найти медвежатника. Зря конечно он это сказал, так как все моментально нахохлились, и зло уставились на толстяка.

Борису пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить, что медвежатник - это специалист не по медведям, и тем более не ловец зверей. Медвежатник вор, он вскрывает сейфы.

Начинало светать. Провозившись всю ночь с контейнером, Кикирилла не заметила, как проснулось солнышко. Оно напомнило о себе первыми лучами. Надо было всех расставить по своим местам. Элис срочно в постель, друзей в лес. Контейнер решено было переправить на пеньках к дому Ядигиды. Может она поможет справиться с хитроумными замками. Кикирилла напомнила всем, что ещё рано расслабляться, так как завтра им предстоит разыскать золотой корень. Как только Кикирилла это произнесла, на мгновение вспыхнул яркий радужный свет...Добрый и мягкий...

Кикирилла поблагодарила всех, кто участвовал в операции, освобожденным пояснила, что дорогу им покажут муравьи. При желании каждого из вас могут отправить на Родину. Больше всех этому обрадовались мартышки. Они дружно запрыгали, и загудели.

Кедр, раскрасневшись от похвал, огляделся и снисходительно произнес.

- Вообще-то, я предполагал, что будет погоня, стрельба или хотя бы драка... Мы с Попугаихой... - тут Кедр осекся и оглядел толпу, - а где Попугаиха?

Кикирилла опешила. Ей стало невыносимо стыдно, что в суете, она напрочь забыла о ней. Лишь бы ничего с ней не случилось!!! - Не касаясь земли, она понеслась к школе.

Попугаиха преспокойно спала на крыше, посапывая во сне. Вот она протяжно всхрапнула, почмокала губами, и повернула голову. На губах заиграла блаженная улыбка.

Кедр поднял руку и аккуратно снял её с крыши. Он боялся, как бы она не проснулась, и не испугалась. Волновался он зря, потому что Попугаиха сразу устроилась на ладони Кедра и засопела себе дальше.

- Переволновалась, - улыбнулся Кедр, и усадил Попугаиху на подоспевший пенек. Потом пару раз хлопнул в ладоши, и пенек стремглав унес свою ношу в тайгу.

- Кедр проводи Элис. Остальные все могут отдыхать, а мы с биолого-зоологом проводим контейнер, - оседлав пенек распорядилась Кикирилла.

- Да, поскорей бы уж, - нервничал толстяк крепко обхватив пенек своими ножками колбасками.

Глава 21

Контейнер

Ядигида с удивлением ходила вокруг контейнера. Современнейшее чудо техники настолько поразило её воображение, что она не поленилась, ощупала его серебристые бока.

Еще пол часа тому назад, она была очень недовольна, когда Кикирилла ввалилась на её двор. Расшумевшись, она прогнали сладостный сон Ядигиды, заставляя её покинуть постель в ранний час. С другой стороны Ядигида догадывалась, что раз здесь Кикирилла бушует, словно ураган в океане, события происходят важные, требующие её внимания. Почему-то Ядигида уважала, эту девочку, с кучей бантов на голове.

Попивая утренний кофе, Ядигида долго не могла поверить рассказу об уникальном вольере. Не может быть, что бы у него не было ни входа, ни выхода.

Когда Ядигида лично сама осмотрела вольер, поговорила с Золли, и Белли, пальцем поковыряла решетку, заглянула внутрь, недоумение только возросло. Они с Петушком обнюхали каждый миллиметр, но эти поиски не принесли ничего. Ядигида призадумалась.

Такой сейф был её мечтой. С ним можно было бы не бояться за свое сокровище. Да и в случае опасности здесь можно было без проблем укрыться. Ядигида присела на кресло, и набрала номер на мобильном телефоне. Через пару секунд, она весело щебетала в прижатую к уху коробочку.

- Дельце есть. Тут наши одну штучку приволокли. Чудо какое-то... Одно слово - загадка. Ни окон, ни дверей, полна горница двух лис. Ты бы приехал посмотрел. - Ядигида вдруг расхохоталась, вальяжно перекинула ногу на ногу, и забарабанила длинными пальчиками с ухоженными коготками. - Я знала, что ты мне не откажешь. Что ты говоришь? Наши у тебя? Что делают? Шантажирует?...Ах, один шантажирует? А другой требует? Чего требует? Ромашку...

Кикирилла невольно подслушав этот разговора, сразу догадалась, что это Шиповник проявил активность. Неужели один ушел за Ромашкой? Интересно где, он сейчас? С кем разговаривает Ядигида? Выпив кофе, Кикирилла стала разглядывать гущу. Говорят на ней можно гадать. А вот как? Кикирилла не могла понять. Хоть бы на один вопрос ответила, все легче было бы.

Ядигида обменявшись ещё парой, ничего не значащих комплиментов, хлопнула крышкой телефона, и дала Петушку знак принести кофе.

Петушок, пробурчав недовольство, все-таки подчинился и пошел греть воду.

- Шиповник озорует, - покрутила в руках печенье Ядигида. Она примерилась к нему и решила, что на сегодня она уже съела половину нормы каллориев. Вторая половина будет лишней. - Надо съездить в город привезти директора кафе. Он специалист по сейфам, талантливый программист.

Кикирилла сопоставив некоторые факты, вдруг сообразила.

- Это не у него в прошлый раз была Элис?

- У него, - кивнула Ядигида.

- Ну, надо же, как мир тесен!!! А как его привезешь? Пенек послать?

- Ну!!! - скривила блестящие накрашенные губы Ядигида, - несерьезно. Я пошлю свою машину. Придется открыть дорогу.

Кикирилла обомлела. Она давно слышала, что у Ядигида есть своя собственная дорога. Прокатится по ней, было самой большой мечтой правнучки Кикиморы болотной. Никто кроме Ядигиды ею не пользуется, никто её не видел. Хотя легенды ходят по тайге самые невероятные.

Ядигида спокойно отставила чашку на вышитую скатерть, и вальяжно ступая, направилась к строению. Кикирилла вздохнула, любуясь походкой манекенщицы. Словно по подиуму... - невольно сравнила Кикирилла, розовый бантик расплелся, и она стала нервно его теребить.

Ядигида тем временем подошла к сооружению из голубого кирпича. На дверях был изображен герб рода Бабы Яги. Ядигида многозначительно постучала коготком по рисунку герба, видимо тем самым, указывая Кикирилле, на значимость происходящего, и вытащила ключи из сумочки. Ядигида поколдовала над хитроумным замком, дверь бесшумно уплыла вверх. На самом видном месте стоял флагшток с бархатным бирюзовым полотнищем, в центре которого золотыми нитями был вышит герб Ядигиды - куриная ножка.

Ядигида гордо ступила внутрь, и три раза хлопнула в ладоши. Внутри что то заурчало, словно тяжелый скрипучий механизм, нетронутый веками. Из ворот шурша выкатился рулон небесно голубого полотна. Сначала рулон вздулся, расширился, затем немного дрожа он стал разматываться. Его край хлопнул оземь, и словно змея гордо и величаво пополз в сторону тайги. Достигнув опушки леса полотно вздернулось и вознеслось в небо, встав над тайгой коромыслом. Это была не просто дорога, эта была широкая магистраль, с разделительной полосой, с бордюрным камнем, светильниками и цветниками.

Ядигида ещё четыре раза хлопнула в ладоши. Из дома неторопливо выехала машина. С первого взгляда было понятно, что она знает себе цену. Покрытие машины играло перламутром и жемчугом. Приветливо свернув фарами, авто трансформировалось в голубой кабриолет, машину с открытым верхом.

Ядигида похлопав машину по дверце, весело сказала.

- Я не еду. Тебе задание, привези директора, ну помнишь мы с ним вместе ехали в поезде. Так вот, повезешь его сюда в такой модели, в какой он пожелает. Наверняка он захочет шестисотый Мерседес, может джип. Сильно не гони, я не хочу откачивать их потом валерьянкой. От себя тоже не гони, будь приветливее.

Кабриолет мигнул фарами. Кикирилле даже показалось, будто он присел в реверансе.

- Ну, ну, не подхалимничай. - Улыбнулась Ядигида, и вытерла зеркало заднего вида, - не забывай в него смотреть.

Дорога, развернув свое полотнище радугой, висела над тайгой. Кикирилла с восхищением смотрела как машина скрылась за горизонтом, словно растворившись в поднебесье. Правнучка Кикиморы болотной немного даже позавидовала директору кафе, для которого был приготовлен роскошный эскорт.

- Красиво? - продолжая улыбаться, поинтересовалась Ядигида, - хочешь прокатиться?

Кикирилле, конечно же, очень хотелось покататься, но она, торопилась. Золотой корень все ещё не был найден. А без золотого корня, грош ей цена как хозяйке тайги. Она вздохнула, и отрицательно покачала головой.

- Почему?

Кикирилла объяснила.

Ядигида в изумлении уставилась на девочку. Впервые в жизни кто-то отказался от её дороги. Соблазн всегда был выше всякого там долга. Ядигида что-то прошептала себе под нос, и пальцем прижала пульсирующий висок. Теперь она кажется, начинала догадываться почему провидение, подарила золотую Лилию ни кому-нибудь, а именно Кикирилле, этой маленькой плюгавенькой девочке, с десятком бантов на голове. Кикирилла же готова была расплакаться от раздирающих её чувств. Тут из дома вышел Петушок и принес раскрашенный хохломской самовар с кипятком.

- Не соблазняй, не сбивай с пути истинного, - сказал он.

Ядигида скрипнула зубами, и уставилась на правдолюбца.

- Я тебя просила?

- Просила!!! - вызывающе бросил Петушок и резко поставил самовар на покрытый вышитой скатертью стол. - Пейте, пожалуйста.

Ядигида плеснула в чашку кипятку, схватила печенье и нервно его зажевала. Хотя она и злилась, но поступок девочки был приятным сюрпризом. Обычно никто не мог устоять перед её соблазнами, и сдавался на первых же секундах. Ядигида знала, как девочке хочется прокатиться на прекрасной тройке лошадей. Она оценила этот поступок, и поняла, что дороги у них с Кикириллой разные.

Тополиху удивил знакомый горьковатый аромат, его она помнила ещё с детства. Едва она достигла вершины горы, запах её просто одурманил. Так тонко могла пахнуть только Рябина - подруга детства. В наступивших сумерках Тополиха ничего не могла разглядеть, да и тяжелая ноша мешала. Желми покачиваясь спал на её руках.

Из-за туч лениво выползла луна. На фоне голубоватых сумерек Тополиха разглядела две фигуры. Необыкновенно худая женщина, дирижируя громадными очками и размахивая правой рукой, декламировала стихи пятнистой корове, которая лежала у её ног и медленно пережевывая жвачку. Она с упоением слушала.

- Добрый день, - прервала Рябину Тополиха.

Женщина водрузила очки на переносицу и внимательно пригляделась. Корова тоже устремила на Тополиху трагический взгляд, который у неё появлялся всякий раз, когда она слушала стихи. Домыслив последние слова стихотворения, ещё находясь в особом состоянии, Корова проглотила жвачку и переспросила.

- Как вы сказали - добрый день?

Тополиха аккуратно положила Желми на земли и ответила. - Как хотите, можно доброй ночи.

- И чего не спится? - буркнула Рябина, расстроенная оттого, что кто-то нарушил поэтическую идиллию.

- Вам, я вижу, тоже не спится, - обиженно заметила Тополиха. - У меня раненый.

Только теперь Корова с Рябиной обратили внимание на Желми. Рябина склонилась над Медведем и внимательно пригляделась к ране, видимо ничего не увидев, сняла очки и снова пригляделась.

- Кажется, огнестрельная?

Тополиха утвердительно кивнула головой.

- Браконьеры? - уточнила Рябина и отложила свой блокнот в сторону. Она ощупала опухоль вокруг раны. - Его к Мухоморычу надо. Сам не дойдет, рана слишком опасна, до утра может не дожить. Тащить далеко, да и Мухоморыч учуяв медведя, скроется. Как быть?

Корова, не участвуя в беседе, тихо размышляла. Если бы она была в Индии, она бы нашла знахаря который не боится медведей, травы всякой полезной...А здесь чем она может помочь? Разве что предложить молока, оно ведь очень полезное. Но Корова постеснялась, вдруг здесь не принято предлагать больным, с пулевым ранением в плечо, молоко. Хотя корове очень хотелось, чтобы это было не так.

Рябина же продолжала искать выход. Перебрав в уме сотни вариантов, она остановилась на одном из них. Надо срочно слетать к Мухоморычу и попросить у него лечебного эликсира.

- Я могу слетать, - тут же отозвалась Корова, и порадовалась, что больше не надо голову ломать, как спасти раненого, - вот только копыта сниму, здесь оставлю. Вдруг в темноте кого задену ненароком.

Желми застонал во сне. Гусеницы приложили к его растрескавшимся губам подорожник с капельками росы. Это немного его успокоило. Рябина уже тише и спокойнее стала объяснять Корове, куда лететь и как правильно разговаривать с Мухоморычем.

- Только не говори что это для Желми. Мухоморыч страсть как его боится. И лети как можно скорее!

Корова покачала рогатой головой и взлетела с вершины горы.

Тополиха, раскрыв рот, наблюдала. Такую картину она увидела впервые в жизни. Позабыв закрыть рот, Тополиха уставилась на Рябину. Та присев на траву, неторопливо листала блокнот. Губы её шевелились, глаза бегали по строкам. Тополиха прокашлялась,

- Сейчас она прилетит, вы не беспокойтесь, - успокоила Тополиху Рябина.

- Да я не переживаю, мне интересно, чем вы здесь занимались.

- Читали стихи.

- Что?! - Хорошо, что Тополиха сидела. Иначе от удивления она обязательно бы грохнулась на землю. - Зачем?

Рябина снова водрузила огромные очки на нос, они очень шли ей, так как в них она выглядела моложе, и внимательно посмотрела на Тополиху.

- Я не знаю, зачем я читаю стихи, но мне это ужасно нравится. Это прекрасно!!!

- Так я вам и поверила, Вы просто так говорите, что бы выглядеть умнее.

- Странная логика, должна заметить. Перед кем мне выглядеть умнее? Здесь на вершине никто кроме меня не живет. Здесь царствует одиночество, властвует пронзительный суровый ветер. Разве что Корова иногда прилетит, да путник пробежит. Так ведь Корова прилетает специально стихи слушать, а путнику не до меня у него свои заботы, свои проблемы.

- Все равно не верю, - затрясла головой Тополиха.

- Вас никто не заставляет верить, - пожала плечами Рябина.

Сзади раздался стук, обернувшись, они, увидели Корову. Та скромно улыбаясь, ковыляла к Рябине, подойдя к ней она извинилась, за задержку, и пояснила, что она чуть перелетела, так что пришлось немного пройтись пешком. На шее у нее, в плетеной сетке, висел эликсир Мухоморыча.

Рябина, подивившись скорости, молча, взяла склянку, осторожно её откупорила, и капнула десять капель на ранку. Прозрачная жидкость зашипела вокруг ранки, позеленела, покраснела, затем булькнув, проникла внутрь. Желми тихо застонал.

Корова довольная тем что, она смогла кому то помочь, повернулась к Тополихе и раскрыла рот, что бы поблагодарить её за то что она принесла сюда больного. Но она не знала как правильно выразиться. Получалось, она рада, что Желми ранен. Ерунда какая-то!

Тут Тополиха бесцеремонно ткнула пальцем в сторону Коровы и спросила:

- А что это у вас такое?

Какое-то странное подобие пятна, словно черная повязка пирата, прикрыло левый глаз Коровы. Сначала Тополиха подумала, что это природное пятно, то есть от рождения, но приглядевшись внимательнее, поняла, что ошибается. Рябина приставив очки к глазам также разглядывала пятно. Она была уверена, что до полета у Коровы его не было. Рябина вытащила огромное зеркало и заставила Корову в него взглянуть.

Корова, увидев свое одноглазое изображение, была удивлена не меньше.

- Кто заклеил мой глаз? Нельзя на минуту отлучится! Теперь понятно, почему я перелетела.

Повязка на глазу зашевелилась, и застонала. Все отскочили от Коровы на почтительное расстояние. Сама же Корова, казалось, перестала даже дышать. Рябина вдруг набралась храбрости и подойдя к корове, тронула дужкой очков черное пятно. Пятно вздрогнуло, зашипело, у него появились глаза, затем образовался рот и из него выпали слова.

- Умираю, помогите.

Рябина взвизгнула, и отскочила от Коровы.

- Это я умираю, - простонала Корова, - я чем-то заразилась?

- Летучей мышью. Не переживай, - поняла вдруг Рябина, - я её знаю, она любит слушать музыку. Вон у неё наушники. - Отцепив мышку от глаза двумя пальчиками, Рябина спросила мышь, что она делает на морде коровы.

Мышь, неудобно повиснув на одном крыле, тихо простонала:

- Я гуляла. Между прочим, возвращалась из гостей, от моей новой подружки Леночки. Никого не трогала, вдруг кто-то сбил меня с крыльев. Ой как больно!

Корова довольная, что оба её глаза целы и невредимы, и что произошло лишь маленькое недоразумение, вежливо возразила.

- Между прочим, я вам предупредительно гудела.

- Как это вы гудели? - округлив и без того огромные глаза, изумилась мышь.

- Я мумукала, МУ - МУ.

- МУ - МУ? - страшно удивилась Мышь. - Не слышала.

- Да, два раза, а потом вы куда то исчезли, - вспомнила события пятиминутной давности Корова.

- Да кто же гудит МУ - МУ? - распалялась мышь, - надо гудеть БИ - БИ.

- Да что вы говорите??? - искренне удивилась Корова, - впервые слышу. Обещаю исправиться. Но мне кажется, если бы я крикнула БИ - БИ, вы бы все равно в наушниках меня не услышали.

Мышь опустила голову, и задумчиво произнесла.

- Вы правы. Но все равно Коровы не должны летать, они должны ходить, и желательно по земле.

- Согласна, вы даже не представляете, как я с вами согласна! Но мне простительно, я святая, и из Индии.

- А что у вас в Индии правил полетов не существует? - перешла в наступление мышь.

Тополиха, утомленная перепалкой и путешествием, прилегла рядом и мгновенно заснула. Она не слышала, чем закончился спор, но проснулась она словно от толчка. Тополиха открыла глаза и огляделась. Утро только занималось, значит, она проспала совсем немного - пару часов. Первые птицы наперебой воспевали гимн зарождающемуся дню.

Тополиха перевернулась на другой бок и не поверила собственным глазам. Отойдя от неё на почтительное расстояние и забыв обо всем на свете, все слушали Рябину.

- Ну, с Коровой и Рябиной все понятно, но Желми! Как он мог? Измученный страданиями, продырявленный пулей, заниматься такими пустяками, как слушать стихи!!! Тополиха видела, как он поглощен, весь превратился в слух, никакого притворства.... Тополиха тихо подползла к слушателям и притаилась. Она могла бы и не беспокоится, так как все равно её никто не услышал, и не обратил внимания.

Чувство ревности всколыхнуло Тополиху, когда она заметила что даже её гусеницы, раскинув по земле юбки, слушали Рябиновое монотонное излияние. Они то улыбались, то всхлипывали, то восторженно вскидывали бровками. - Их словно заколдовал волшебник...

Тополиха уже хотела прислушаться к словам Рябины, как вдруг гусеницы стали обволакиваться какой то прозрачной паутиной, которая превратилась в белесый клейкий кокон. Он тут же медленно стал тускнеть, твердеть. Затем покрылся глиняно-коричневой оболочкой, ещё секунда, корка оболочки громко щелкнула и развалилась, словно скорлупа яйца. Зрелище небывалое. На свете появилось два очаровательных создание.

Прекрасные ярко бордовые бабочки, несмело выпрямили усики, расправили крылья, и подставили их солнышку. Словно яркий костер, вобрав в себя все цвета мира, тепло разгорелся, здесь на пустой мрачной вершине.

Тополиха не хотела участвовать в этой шутке, в этом фокусе, в этом фарсе. Да как угодно можно назвать это безобразие. Где её милые гусеницы? Сгребая трясущимися пальцами теперь никчемные разноцветные юбки, Тополиха уткнулась в них носом, и громко разрыдалась. Как она страдала! Она ненавидела эти стихи которые превратили её мохнатеньких пузатеньких зелененьких червячков в крылатые творения природы!

- ...Не хочу! Не хочу! - восклицала она утирая горючие слезы.

Рябина отвлеклась от чтения, и с сочувствием посмотрела на Тополиху:

Желми подошел к Тополихе и ласково погладил её по голове.

- Неужели ты думала, что они на всю жизнь останутся с тобой? Родятся другие гусеницы, ты с ними подружишься.

- Что ты понимаешь!!! - воскликнула она и в сердцах оттолкнула его в плечо. Желми скривился, застонал, и прижав руку к плечу, медленно опустился на землю. Он немного схитрил, предполагая отвлечь Тополиху от грустных мыслей. Но доля правды, в этом спектакле все - таки была, рана ещё болела

- Ой, что я наделала? - и Тополиха снова залилась слезами, только теперь по другому поводу.

Чьи-то ласковые руки коснулись её головы. Тополиха подняла голову и узнала их - своих добрых, ласковых гусениц, но только в облике бабочек.

Бабочки, сверкая в предутреннем солнце роскошными чешуйчатыми крыльями, поцеловали её соленую от слез щеку.

Тополиха всхлипнула, обняла их и простонала.

- Какие вы у меня красивые...

Пока освобождали зверей, Вьюн старался оставаться в тени. Ведь ему не было известно, как развернуться события. Как он испугался, когда заметил, что за спиной Элис неожиданно возник толстяк! Вьюн хотел окликнуть девочку, что бы предупредить её о грозящей опасности, но вовремя сообразил, что не стоит этого делать. Кто знает, кто выиграет эту схватку?

Пока толстяк беседовал с девочкой, Вьюна бросало то в жар, то в холод. Его колотила нервная дрожь, страх прижимал к земле. До самого утра так и не выдавший своего присутствия, Вьюн чистосердечно прятался под кустом. Он выполз только тогда, когда Кикирилла произносила хвалебные речи и раздавала слова благодарности. Получив порцию, Вьюн вздохнул полной грудью, отчего она округлилась и увеличилась в размерах. Погладив её ладонью, Вьюн удовлетворенно заметил, что появилось место для новых наград. Теперь пора браться за собственные дела.

Его очень раздосадовал тот факт, что Черзи вернул пуговицу Кедру, а ведь она входила в его очередной план. Он хотел заставить Кедра, пообещав пуговицу, вместе с ним шантажировать директора кафе. Вьюн давно понял, где и как можно было вдоволь насладиться властью и почетом. Как он мечтал о славе и наградах! Он предвкушал, как павший директор кафе будет ползать в пыли у его ног и молить о прощении. А Вьюн, Великий Вьюн подумает, достоин ли тот его милости...

Очень жаль, что его история с золотым корнем не сработала. Верный шанс прославиться, провалился с треском. А ведь Вьюн целый год страдал от всяких там Кедров, Желми, бестолковых девчонок Кикирилл. Разве можно жить там, где правят дети, а не тот, кто достроен. Тот, в ком течет благородная кровь, тот, чьи предки, прославили свой род умением приспособиться, не конфликтовать, возможностью висеть на чужой шее. "Нашему благородному роду сотни тысяч лет. И мы везде и всюду!"

Придется идти в кафе одному. По дороге, что-нибудь придет в голову. Вьюн давно все просчитал, все взвесил, даже маленькие несовпадения не могли разрушить его грандиозные планы.

Сначала он хотел прибежать к братьям и сообщить им, о готовящемся нападении. Он даже нарисовал план, и уже направлялся в сторону зверинца, но в это время наткнулся на Желми с Тополихой. Какая роскошная драма разыгралась на его глазах!

Вьюн даже посчитал, сколько пуль Брим-Бом выпустил из своей винтовки. Их было двадцать шесть, и одна осечка. Дуло с глушителем было всего в десяти сантиметрах от его носа. Если бы он хоть чуть-чуть потянулся, то без проблем дотронулся бы до ружья рукой. А пока Брим-Бом копался в своей сумке с патронами, он вообще мог преспокойно забрать винтовку и убежать далеко, далеко. Но только зачем, что бы ему это дало? Еще одну винтовку?

Ни признания, ни почета. Правда возникло тайное желание, помочь долговязому завалить зазнайку Желми. Вот скажи на милость, зачем он тащит эту дубину? Своих деревьев мало? Вьюн хотел было отползти в сторону, когда над его ухом что-то просвистело. Вьюн увидел, как сучковатая дубинка опускается на затылок Брим-Бома. Он даже почувствовал ветерок от её движения.

- Как я неосторожен! - поругал себя Вьюн, и юрко двигаясь, задом скрылся под ближайшими кустами, - Как я не заметил Шиповника? Промашечка вышла... стареем... стареем...

Так он размышлял, направляясь к кафе. По дороге пользовался схемой, которую он скрупулезно зарисовал, когда они уезжали из злополучного городка. Он до мельчайших подробностей записал все необходимые данные - название городка, схему маршрута, и другие мелочи. И теперь безошибочно следовал намеченному маршруту. Затерявшись в уголке вагона, электричке он проехал без приключений. Спустя несколько часов он уже стоял на пороге кафе и приветливо кивал добродушному официанту.

- Ну что?! За дело?! - сказал сам себе Вьюн и потер свои потные ладошки. Он выхватил из кармана ручку, гордо щелкнул кнопочкой и записал в своем блокноте, жирную цифру. Это была дата его восхождения. Наступала новая эпоха, эпоха правления Вьюниковичев. А родоначальником станет он - Вьюн-1. И Вьюн пока неслышно, воздавая себе почести, запел дифирамбы.

- Почет и слава!!! Почет и слава!!!

Глава 22

Ромашка

Попрощавшись с Ядигидой и Петушком, Кикирилла направилась к бегущей тропинке. Она мечтала немного вздремнуть, хотя бы пару часиков. Если конечно никто ей не помешает. Кикирилла решила cхитрить: она пойдет не домой, а к Копне Соломы, и прикорнет там. Копна Соломы уже не раз выручала её.

До тропинки оставался один шаг, когда из-за дерева выплыл Мухоморыч, собственной персоной. Глаза, минуту назад наполненные ужасом, при виде девочки засветились от счастья.

- Забери меня отсюда, - сквозь улыбку жалобно простонал Мухоморыч, - с детства боюсь этой тропинки.

Кикирилла подхватив Мухоморыча под белые рученьки, стащила его с тропы. Шляпа соскочила с лысины старикашки, колесом прокатилась по кругу и притормозила у ног Ядигиды. Мухоморыч стыдливо прикрылся ладошкой, густо покраснел. Кикирила подняла его головной убор, и попыталась стряхнуть с него пыль. Лучше бы она этого не делала! Мухоморыч затопал ногами и возмущенно завопил.

- Не тряси, не тряси.

Но было поздно. Пара прекрасных белых пятнышек, оторвалась от своих насиженных мест и теперь уносилась ввысь с порывом ветра, а из-под шляпки посыпались пластинки перегородок. Они мгновенно сориентировались, юркнули в ближайшие щели...Только их и видели.

- Ну вот, - расстроился Мухоморыч, - оставила меня без белых пятен на теле. На меня и так все пеньки обижаются.

Нахлобучив шляпу на лысину, Мухоморыч жестом пригласил всех к столу.

- Чую у вас здесь чаем пахнет. Успокаивайте меня, успокаивайте. Хорошо, что мои волоски не дожили до этого позора, а то б пришлось им горемычным седеть да дыбом стоять.

- Проходи, давно у меня не был, - проявила радушие Ядигида.

- Да он у нас ни разу не был, - отозвался Петушок, и стал разливать чай. Потом обернулся к Кикирилле и недовольно пробурчал. - Выкупила толстяка, теперь мне приходится чай готовить.

Кикирилла ойкнула.

- Толстяк!!! Он же... мы же хотели его привести сюда.

- Зачем? - в один голос удивились Ядигида с Петушком.

- Я обещала ему сувенир, ну камешек как у тебя.

- Алмаз? - уточнила Ядигида. Увидев утвердительный кивок девочки, она, широко распахнув глаза, удивилась ещё больше

- За что?

- За спасение животных. И ещё он освободил Желми, - пояснила Кикирилла.

Старичок, чуть не обжегшись кипятком, обиженно надул губки, и засопел.

- Он ...это..., застрял в пути.

Теперь настала очередь удивляться Кикирилле.

- Он же на пеньке. Где он мог застрять?

- Так на пеньке и застрял, - Мухоморыч взял конфетку, развернул фантик и сощурив глаза стал читать загадку, которая была напечатана мелким шрифтом на обертке. Так и не сумев разобрать буковки-букашки, смял бумажку, а конфетку сунул в рот. Причмокивая, он пробубнил непонятные слова.

Кикирилла не поняла ни звука. Но тут по лицу Мухоморыча поползло выражение муки, схватившись рукой за щеку, он жалобно застонал.

- Зубик, единственный зубик.

Кикирилла протянула старичку стакан свежего сока. Прополоскав им рот, Мухоморыч радостно улыбнулся.

- Хорошо, витаминчики.

Кикирилла затрясла его за рукав.

- Где толстяк? Что вы с ним сделали?

Мухоморыч мотнул голову, откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу, и стал играть зубочисткой. Выдержав паузу, он вдруг сказал:

- Я искал тебя. Давно искал.

- Чего меня искать, я же здесь.

Теперь на девочку предупреждающе шикнули Ядигида с Петушком. Поблагодарив за поддержку, Мухоморыч продолжил:

- Искал, чтобы сказать, о чем я давно забыл. Ну, попросил я, значит, пенек меня довезти до твоего дома. Пенек согласился. Я как полагается сел, удобно устроился. Знаете как я сел? - Мухоморыч привскочил и показал, как он это сделал. Он взгромоздился на кресло с ногами, обнял спинку и прижался головой к сиреневой обивке. Скосив глаз, он осмотрелся и поправил правую ногу:

- Так точнее. Да, именно все было так.

Кикирилла заскрипела зубами от нетерпения. Могла бы уже посапывать в копне соломы.

- А потом я сел вот так... - Мухоморыч закряхтел и продемонстрировал следующий вариант. Теперь он сел по-турецки, сложив ноги лотосом. И после слов "потом..." показал ещё с десяток вариантов его поездки. Ядигида с Петушком покатывались от хохота. Петушок раскрыв клюв уже беззвучно постанывал. Помирая от смеха, он откидывал голову назад, из его глотки иногда выскакивало протяжное кудахтанье... Ядигида, пытаясь уберечься от нежелательных морщин, придерживала пальцами уголки рта...

- Ну, значит еду я, а трясет... всю душу выворачивает... Неудобный я должен сказать вам транспорт. Ну, значит, натряс он из меня створок, грибных спорышей. Ну, к середине поездки, мои спорыши все принялись и проросли грибочками-опятами. В аккурат на весь пенек. Меня старого деда вытеснили, скинули. Вовсе старость не уважают. Пришлось пешком идти. А вы же знаете, какой из меня ходок?

- Подожди, подожди, - все-таки не вытерпела Кикирилла, - Получается ... ерунда получается.

- Очень хорошие опята получаются, - возразил Мухоморыч.

- А где теперь пеньки?

- Так они теперь хозяйством занялись. Деточек-опяточек кормить надо, хватит по тайге шастать. Набегались уже.

- Не могу поверить, - вздохнула Кикирилла. - И много пеньков пыталось тебя подвезти?

- Штук десять.

Залпом, осушив бокал холодного чая, Кикирилла прикрыла глаза. В висках застучала боль.

- А причем здесь толстяк? - Ядигида насмеявшись вдоволь, уверенными движениями подправила макияж, припудрила нос и вопросительно уставилась на Мухоморыча. Ухмылка на лице старичка сменилась испугом: ему показалось, что таким вопросам его пытаются оскорбить, или просто поставить в тупик.

- Так ведь пенек под толстяком тоже стал родным домом для опят. Пришлось потеснить толстяка. А что с ним случится? Молодой, добежит.

- Нехорошо получилось. Человек к нам всей душой. Спас, помог, а мы ему пенек с опятами.

- Нет! Ему не с простыми опятами, а с ложными. Знаете те, что без юбочек.

- Заблудился, наверное, - Кикирилла тяжело вздохнула, у неё все-таки была надежда, что она не права.

- А что делать? - перекинул зубочистку старичок в противоположный уголок рта. - Ну, нет зубов, так что ж теперь и зубочисткой нельзя пользоваться?

- Ладно, пойду я, - устало протянула Кикирилла и поднялась с кресла. Хотя непонятно, как может мухомор сеять спорыши опят?

Мухоморыч даже привскочил. Проявив несвойственную его годам, молодую резвую прыть он воскликнул

- Так ведь талант! Прибавь сюда трудолюбие, удачу...

- Ясно, - перебила Кикирилла, и стала прощаться.

Мухоморыч схватил Кикириллу за рукав и проворчал.

- Я тебя, который день ищу! А ты...? Несправедливо.

- Ну, зачем ты меня ищешь? - она снова стала злиться, её безумно клонило ко сну, она была готова уснуть как угодно и где угодно - сидя, стоя, в сене, на ветке, в луже ... - Зачем меня искать, чтобы рассказать как вы ездили на пенках?

- Не... Меня поганка зельем одурманила, я все на свете забыл, помню только, что вопрос очень серьезный. А какой не помню. Напомни а..., - умоляюще заглядывая девочки в глаза простонал Мухоморычь.

- Вот еще, делать мне нечего, как только вспоминать то, что вы забыли. Может, вы ещё за свою бабушку попросите?

Мухоморыч призадумался и, что-то покрутив в голове, сказал:

- Звучит как грубость, но мысль интересная. Но сейчас не об этом. Вот скажи мне на милость...

- На милость? - перебила Кикирилла.

- Не передергивай, - попросил Петушок.

- Извините, - покраснела девочка и стала завязывать распутавшийся зеленый бантик.

- Какой самый серьезный вопрос тебя сейчас волнует? - ткнул в девочку пальцем Мухоморыч.

Кикирилла зевнула и, засыпая, промямлила:

- Я хочу спать.

- Нет, это не то!!! - затряс головой старичок. - Хорошо зададим вопрос по-другому. - Какой самый серьезный вопрос тебя волнует в последнее время?

- Какой, какой... - буркнула Кикирилла, - конечно же, найти золотой корень.

Надо было видеть реакцию Мухоморыча. Он привскочил и словно рыба на берегу стал хватать воздух открытым ртом. Эмоции настолько его переполнили, что он с минуту не мог вымолвить ни слова.

- Ну вот, я же знал, что ты знаешь, зачем я тебя ищу.

У Кикириллы сон словно ветром сдуло.

Мухоморыч, довольный вниманием, вдруг вспомнил старую историю, очень схожую с этой. Он начал было её рассказывать, но теперь его остановили не только Кикирилла, но и Ядигида с Петушком, пообещав что в следующий раз они обязательно эту историю выслушают, запишут, и передадут другим.

Мухоморыч прокашлялся, стянул шляпу, рукавом вытер выступившие капельки пота со сверкающего затылка и сказал:

- Золотой корень расцвел.

- Ну... - словно пытаясь помочь ему продолжить рассказ, протянула девочка.

- Ну, вот расцвел, - словно ставя точку, закончил дедушка.

- Дальше-то... дальше что? - не утерпела Кикирилла.

- А дальше твоя забота, - пожал плечами старичок.

- Так вы для этого меня искали, что бы это сказать?

- Ну да... - старичку вдруг стало не по себе под взглядом трех пар глаз. Я сказал, что-то плохое?

- Да нет, все так, - сон снова навалился на Кикириллу только теперь с двойной силой.

Увидев разочарование на её лице, старичок стал оправдываться:

- Я же знаю, как ты его искала? Я думал тебя эта новость порадует.

- Она меня порадовала, - устав гневаться на старичка, спокойно произнесла девочка. - Только я давно это знаю.

- Жаль, - сказал Мухоморыч. - Тогда странно, почему вы до сих пор не спасли Ромашку?

Кикирилла насторожилась. Причем здесь Ромашки? Почему такой неожиданный переход от золотого корня к Ромашке?

- Причем здесь Ромашка? - с озабоченным видом посмотрела она на Мухоморыча.

- Ну, так ведь её же унес человек.

- Знаю, дальше-то что?

- Так спасать надо! - напомнил Мухоморыч.

- Кого?

- Золотой корень.

Кикирилла опустилась на кресло, и глубоко задышала. "Еще минута, и я не знаю, что будет через минуту, скорее всего это будет грибной суп", - думала Кикирилла.

Старичок выпрямился, руки его затряслись и он, словно извиняясь, добавил:

- Я как размышлял. Раз золотой корень расцвел, раз его украли, значит надо спасать. Ромашка ведь и погибнуть может.

Кикирилла тяжело вздохнула, и словно робот, скорее из вежливости, чем из любопытства спросила.

- Причем здесь золотой корень, и Ромашка?

- Так ведь золотой корень - это Ромашка. Или вернее Ромашка и есть золотой корень.

Мысли Кикириллы словно остановили свой бег. Получается, ответ на загадку постоянно был рядом. Они искали, то, что само просилось в руки!!!

"Милый Шиповник... он оказывается самый дальновидный, самый сердечный. Ну почему провидение подарило золотую Лилию не Шиповнику. И Ромашка бы так не мучилась в лапах похитителей...." Кикирилла уткнувшись в ладони громко разрыдалась. Она плакала про все, что выпало на её долю за последнее время. Как она будет смотреть в глаза Ромашке, если конечно они не опоздали, и она до сих пор жива!

Ядигида с Петушком с минуту сидели, словно пораженные молнией. Наконец, они вскочили, схватили Мухоморыча стали обнимать, тискать, тормошить старичка.

- Ну откуда ты узнал, что именно Ромашка - золотой корень? - терзали они его своими вопросами.

Мухоморыч, потупив взгляд, честно признался.

- Я не знал, что это золотой корень. Она расцвела так неожиданно, я даже толком то и не понял. Говоря по правде, я не обратил особого внимания. Мало ли Ромашек? Ну, расцвела, так расцвела, живи себе.... Правда вроде как помолодел я сразу. Я ещё даже подсмеивался над Шиповником, который безумно в неё влюбился, когда первый раз случайно проходил мимо. Потом ненароком крюки в пути стал давать, чтобы её увидеть. Идет гоголем как будто не к ней, а мимо, так ненароком, а сам то глазками в её сторону ширк, да ширк... Вижу, околдовала красна девица добра молодца. Я сразу молодость вспомнил... - тут глазки Мухоморыча затуманились, словно их стало заволакивать пелена воспоминаний. Ядигида предусмотрительно постучала коготком по плечу старичка, выводя его из оцепенения,

Мухоморыч вздрогнул. Он снял шляпу, почесал затылок, словно без этого движения мысль не работала и продолжил:

- Не обратил бы внимание, если бы не браконьер в темных очках, я ж думал он сейчас мне по морде...ну я успел в кусты, а он хвать Ромашку, и дернул, с корнем прямо, а корень то золотой как сверкнет. Ну, враз глаза ослепило! Я и не поверил сначала. Глаза протер, снова гляжу. Браконьер в пластиковую бутылку земли сыпанул, и её туда. Думал, сломает, гляжу ничего. В сумку её сунул и ушел, а вскоре и поганка пришла со своей настойкой, я уж было совсем к тебе собрался бежать. Но ведь на моих, - и старичок потряс своими кривыми ножками, - далеко не убежишь. Да на пеньках не уедешь. А тропинок я боюсь, я между прочим мимо твоего дома, раз пять проехал, звал тебя, кричал...

- Извини, - тихо сказала Кикирилла. Теперь ей было стыдно перед Мухоморычем, за то, что она не проявила должного внимания и терпения к старичку.

Но теперь по крайней мере, теперь появилась надежда, найти золотой корень. Как это удивительно Ромашка - золотой корень! Кажется такое впервые в тайге. По воспоминаниям старожилов корнем были дубы, кедры, ели... Удивительно, но провидение подарило золотой корень этому незаметному растению.

- Ну что ж, Ромашка так Ромашка, - хлопнула себя по колену Кикирилла. Будем искать Ромашку!

- Ее наверно Шиповник нашел, так что скоро она будет дома, - заметила довольная Ядигида. Петушок вскочил на конек дома заливисто прокукарекал тайге добрую весть.

Вьюн удобно устроился в кресле кафе. Вальяжно развалившись он поигрывал пальчиками на чистой скатерти стола. Меню которое официант ему протянул, Вьюну не понадобилось. Он не любил этих городских изысков. Он предпочитал чистую родниковую воду, - это было полезно для его здоровья. Поправив на груди награды, а их было две - это деревянная медаль Деда Мороза, и орден Чертополоха. Вьюн высокомерно посмотрел на официанта, и велел ему пригласить директора. И вообще, - упрекнул он официанта, - директор должен был сам встречать меня у порога.

Официант улыбнулся, и не сказав ни слова, скрылся за шуршащими шторами. Через минуту в зал тяжелой походкой вошел молодой человек. Окинув зал внимательным хозяйским взглядом, директор радушно улыбнулся Вьюну.

- Рад приветствовать вас в своем кафе. Спасибо что вы посетили нас, здесь вам предложат прекрасную кухню, вежливое обслуживание.

Вьюн метнул уничтожающий взгляд на директора. Директор моментально уловил настроение посетителя. Лицо его напряглось, он сосредоточился и приготовился ко всяким неожиданностям.

Вьюн ухмыльнулся и жестом пригласил молодого человека сесть рядом. Директор уже раскрыл было рот, чтобы высказать дежурную фразу извинений и сожалений. Но Вьюн его опередил. Он гордо поднял ноги и с грохотом положил их на стол.

- Твоя забегаловка должна гордится тем, что до неё снизошел Вьюн Великий, - сказал Вьюн и метнул глазками, ожидая первой реакции.

Директор чуть не расхохотался. Представление ему понравилось, ситуация была комичной, и он решил сыграть роль любезнейшего, подобострастного хозяина. Быстро вскочив на ноги, отчего стул с грохотом упал на пол, директор согнулся в поклоне, и до противности ласково пролепетал.

- О, великий! Для нас это большая честь!

Вьюн довольный ответом весь расплылся в улыбке. Удовлетворенно крякнув, он снисходительно приказал жестом присесть рядом. Обычно хозяин так благодарит собаку, показывая ей место у ноги. Вьюна аж затрясло от избытка чувств. Директор, сложив на груди руки, ладонь в ладонь, присел на краешек стула, и несмело улыбнулся.

- Эээ...ммм... - промычал Вьюн, не зная с чего начать разговор, напустив на себя суровость, он все-таки выдавил из себя желанные слова. - Я пришел сюда, чтобы требовать от вас уважения.

- Я вас уважаю, - немедленно откликнулся директор.

- Нет, я требую другого уважения!!! - вперился взглядом в директора Вьюн.

- Да, я вас уважаю, как вы того требуете.

- Вот именно! Я требую, чтобы вы уважали меня подобострастно, со страхом, с дрожью в голосе.

Директор сделал сосредоточенное лицо, губы его затряслись, и он с дрожью в голосе произнес.

- Я вас уважаю с подобострастием, со страхом, и с дрожью в голосе. Увидев вытянувшееся лицо Вьюна, директор привстал, и для убедительности хотел гавкнуть и лизнуть Вьюна в нос, но потом передумал. Не сдержав смеха он фыркнул, и с надрывом произнес:

- Разрешите, о Великий, удалиться. Вам сейчас принесут заказ. Вы что-нибудь заказывали?

- Нет, вы видимо меня не поняли, - лицо Вьюна вытянулось. До него дошло, что над ним просто издеваются. Переходя на визг, он заорал. - Я требую уважения. Целуйте!!! - И вытянул свою ногу.

"Уж лучше совсем никого, чем один постоялец сумасшедшего дома", - подумал директор кафе. Игра переставала ему нравиться

- Вы уверены, что вы пришли по адресу? - спросил он кроме шуток

- Мерзкий, мерзкий, мерзкий... - захлебываясь от возмущения заверещал Вьюн. - Да я все расскажу своим друзьям. Знаете кто мои друзья? Да один Желми чего стоит, он одним щелчком размажет вас по стене. А Кедр? Он самый лучший мой друг. Мне даже страшно представить, что с тобой будет! Мерзкий, мерзкий, мерзкий...О-о-о... - закатил глаза Вьюн. Как ему хотелось, чтобы это было правдой.

- Ясно, - спокойно сказал директор, - я испугался. Может чайку горячего, чтобы вы остыли. Фирма угощает.

- Ты что не понял!? - сквозь зубы процедил Вьюн. Он уже настолько вжился в роль повелителя, что теперь не осознавал, что творит. - Целуй!!!

- Ну откуда ты взялся такой резвый, - улыбнулся директор, - ну расскажи, вместе посмеемся.

- Я не шучу, - Вьюн вскочил, и отшвырнул столик в сторону.

Директор даже не шелохнулся. Он поднял руку, и усадил Вьюна на место.

- Подожди, не кипятись, объясни толком. Может, я действительно должен целовать твои ноги, только я об этом не знаю.

Вьюн, плюхнувшись на стул, и издевательски произнес:

- Ты, деточка, многого не знаешь. Да стоит мне только хлопнуть в ладоши и вся свора, готовая разорвать тебя на мелкие кусочки появится здесь. Вся тайга на тебя давно зуб имеет.

Директор присвистнул. Обхватив руками колено, он откинулся на спинку, и теперь уже серьезно уточнил.

- Что прямо вся ...?

Вьюн удовлетворенный произведенным эффектом, с ухмылкой кивнул головой.

- Вся-я-я, - словно издеваясь, повторил он для непонятливых.

- Круто!!! - Восхитился Директор, - а позвольте узнать за что?

- За золотой корень, - как Вьюн обожал видеть эти ошарашенные лица, смятые физиономии. Потрясающий миг. Вот она власть. - Если вы будете послушны, я никому не скажу, что этот корень украли вы...

- ...и тогда мне ничего не будет, - закончил за Вьюна директор. Он резко встал и пренебрежительно бросил, - освободите помещение. Я не знаю никаких Ромашек. Могу предложить только Кактус, может вам понравится Герань, так она сзади вас.

Вьюн сначала не понял, что его послали вон. Но когда сообразил, он пришел в ярость. Позеленев от злости, носком ботинка он зацепил за край стола, стол отлетел и ударившись о среднюю стойку рассыпался на мелкие кусочки. Здание заскрипело, тихо накренилось, затем покачнулось. С потолка посыпались пластинки пенопластовых украшений...

Что-то засвистело, заухало, словно предупреждая, нет, требуя немедленно покинуть помещение. Директор глубоко вздохнул, схватил с подоконника Кактус с Геранью, толкнул оцепеневшего Вьюна в сторону двери, и сам побежал туда же. Здание кафе словно находясь в эпицентре землетрясения ходило ходуном.

Директор, стоя на улице, грустно улыбался, наблюдал, как разваливается его детище. Вдруг он дернулся, и словно вспомнив что-то важное, рванул внутрь. Через минуту он выскочил обратно, держа в руках дверные колокольчики. Здание словно дождавшись последнего действа, вздохнуло в последний раз, и подняв кучу пыли рассыпалось на мелкие кусочки мусора.

Директор присел на землю.

Вьюн виновато опустился рядом. Он очень испугался последствий. Он уже представлял картину, что его сейчас заставят убирать мусор, таскать камни, строить. Он уже видел себя в тюремной робе, с кандалами на ногах. Заикаясь, он трясущейся рукой ткнул на мрачное облако пыли.

- ... официант, его придавило...

Директор безвольно махнул рукой, ухмыльнулся, и вдруг разразился смехом. Размазывая слезы по пыльному лицу, и захлебываясь от смеха он тихо стонал.

- ...официант, ха-ха-ха...повариха ха-ха-ха...директор ха-ха-ха... Ой не могу, и певец и жнец, и на дуде игрец. - Стал нести непонятную для Вьюна абракадабру директор. Уловив вопрос в глазах Вьюна директор вскочил, схватил Вьюна и стал весело кружить его вокруг себя. - Как я счастлив, господи, если бы не ты, я так бы и играл роль предпринимателя в этой дыре. Официант, повар, директор... я даже посетителей играл, сам себя обслуживал. Теперь я просто Слава, Славик, Славун...Было б счастье, да Вьюн помог.

Его веселье прервала круглая старушка старушка в сером платке, которая, согнувшись в три погибели, тащила мешок с семечками в сторону вокзала.

- Так вам и надо, - ехидно прошамкала она, - наживаетесь тут на людском горе. Так вам и надо.

Вьюн, гордо выпятив грудь, церемонно выставив ногу, гордо сказал.

- Это я развалил, учитесь. Так будет с каждым, кто меня не уважает.

Бабуля раскрыла рот, чтобы по видимо сказать умное слово, но её опередил Слава.

- Иди бабуля, иди, - грустно улыбнулся директор и добавил, - ломать не строить, теперь тебе будет, чем печь топить.

- Дак, дров полно. Жги только, - перекидывая на другое плечо мешок, порадовалась бабка.

Тут сквозь облако оседающей пыли, неожиданно перед взором директора и Вьюна предстали уставшие путники. Славик сразу узнал в одном их них Брим-Бома - директора зверинца. А вот второго он, кажется, никогда не встречал. Они сидели изможденные и уставшие на куче навоза. Выква недовольная соседством постоянно фыркала, и бросала испепеляющие взгляды. Она сосредоточенно выдергивала свои листья-лопухи, из под тяжелых тел непрошеных гостей.

- Чуть, чуть не успели, - сокрушался Шиповник, - без меня все сделали.

Директор бывшего кафе поднял Кактус с Геранью, и направился к навозной куче. Ему очень хотелось узнать, по какой вдруг причине, все на него ополчились. Подойдя к Брим-Бому, он заметил, что руки того связаны. Но именно в этот момент Шиповник встал и распутал веревки на руках своего пленника.

- Вы свободны, - сказал Шиповник, он был страшно огорчен, что опоздал. Он был абсолютно уверен, что Ромашка погибла под обломками. Ну, зачем надо было заниматься предварительной разведкой, заглядывать в окна. Надо было сразу брать быка за рога!

Сердце Шиповника сжалось, готовое неотвратимо превратиться в холодный камень.

Молодой человек склонился над Шиповником, и тихо произнес.

- У вас тоже ко мне претензии? Я так полагаю, вы пришли менять шантажировать, пугать?

- Пугать? - удивился Шиповник, вскинув голову.

Брим-Бом потер затекшие ладони и язвительно бросил.

- Он всех пугает, меня тоже напугал. До сих пор трясусь. Ну, я пошел, сказал он, склонившись над Шиповником. Тот не прореагировал. Брим-Бом потряс Шиповника за плечо, и практически в самое ухо крикнул ему, - я говорю, что я пошел. - Шиповник вяло махнул рукой и уставился вдаль отсутствующим взглядом.

Брим-Бом взглянув на Вьюна краешком глаза, что-то пробормотал, затем быстрым шагом направился в сторону станции.

Шиповник с несчастным видом, набрав полную грудь воздуха, озвучил страшные слова, которые терзали его душу.

- Она погибла?

- Кто? - удивился Славик, - повариха что ли?

- Ромашка, - с трудом промямлил Шиповник, - Ромашка, милая моя Ромашка.

Брим-Бом, уловил ответ, и злорадно хмыкнул. Он не понимал, как можно было продираться сквозь бурелом, днем и ночью, терпя невзгоды, и ради какой-то там Ромашки, которых по всей тайге сотни тысяч. Глупость, и он участвовал в ней.

Затолкав концы шнурков под отвороты ботинка, он припустился бежать, потому что со стороны вокзала пискнул паровозик

- Бегу, бегу, - словно отвечая на призыв, больше не обремененный размышлениями, смешно подбрасывая длинные ноги, скакал долговязый. Это больше походило на бегство. За ним, стараясь не отстать, припустила старушка с мешком.

У Шиповника кружилась голова и темнело в глазах, словно тень навалилась на его жизнь, придавила и размазала. Он не улавливал слова директора теперь несуществующего кафе. Наконец Славику удалось достучаться до Шиповника.

- С вами все в порядке?

- Ну почему вы с ней так поступили? - всхлипнул Шиповник.

- С кем?

- С Ромашкой.

- Да что за Ромашка? Вы что белены все объелись? - словно обращаясь за помощью, глянул на Вьюна Славик. Но ответа он не услышал так, как в этот момент накрытый кучей мусора зазвонил чудом уцелевший телефон. Запинаясь о разбитые доски, чихая от пыли Славик, раскопал телефон, и схватил трубку. Звонила его давняя знакомая Ядигида. С ней он познакомился в поезде.

Глава 23

Дорога Ядигиды

Ядигида пригласила Славу к себе в гости. Слава приблизительно знал, кто она такая. По тайге ходила целая волна слухов и небылиц про внучку Кикиморы болотной, внучку бабы Яги. Он во все это не верил, но когда однажды в его кафе заглянул Желми, человек-медведь, сказка начала приобретать реальные очертания.

Ядигида не раз звонила Славику, заказывая ему изысканные обеды. Он даже готовил ей праздничный банкет. За заказами являлся человек в розовом пиджаке, малиновых брюках, алой рубашке. Он был похож на свежесорванную ягоду малину. Ядигида называла его Петушком. Так вот, этот Петушок всегда неожиданно появлялся и также неожиданно исчезал, но Славику всякий раз удавалось переброситься с ним парой фраз. Петушок был необычайно правдив и честен, это немного коробило, в то же время распаляло молодого человека.

Пока Славик предавался воспоминаниям, настроение его потихоньку улучшилось, родилась маленькая надежда, что тучи проплывут мимо, и откроют дорогу чему-то новому и неизведанному. Хотя начинать с нуля было очень тяжело и досадно. Но для Славы это было не впервой.

Рядом скрипнув тормозами, остановился автомобиль. Все оглянулись на этот звук и обомлели. Роскошный голубой "Кабриолет" переливался на солнце...Не веря глазам, Слава подошел к машине и положил руку на полированную поверхность. Она оказалась приятно прохладной.

Шиповник раскрыл рот и тыча пальцем как робот повторял.

- Это она...это она... это она...

- Кто она? - остановил испорченную пластинку Слава, и не удержавшись, заглянул внутрь. Дверца неслышно отворилась, из салона пахнуло свежестью.

Шиповник сглотнул, и тихо промямлил.

- Это она...дорога Ядигиды.

Слава повернулся на его слова.

- Это плохо или хорошо?

- Не знаю, - пожал плечами Шиповник, - смотря как по ней ехать, но выглядит жутко шикарно...

Выква соскочив со своей навозной кучи, покатилась кругом оглядывая голубое чудо. Она дотрагивалась до капота, фар, зеркал. Она даже изловчилась разглядеть свое отражение.

- Какая толстая и зеленая, - воскликнула она, и было не понятно: то ли она восхищается, то ли расстраивается. Тыква перебежала на другую сторону и заглянула в другое зеркало, - а здесь я лучше. Надо же как тебе повезло!!! она дружески шлепнула Славу по спине. - Прокатиться на таком авто! Я так за тебя рада! Мне такое и не снилось.

Слава поднял Выкву на руки.

- А вы хотите прокатиться? Не век же в навозе копаться?

Тыква засмущалась, и оттолкнувшись широкими ладонями лопухами, раскатисто расхохоталась и отказалась наотрез.

- Увольте, я без навоза не могу. Ты посмотри, ни червей, ни мошек - я ж пропаду. Я уж лучше поближе к природе. Хотя машинка - суперкласс!

- Соглашайтесь, - уговаривал её Славик. Он уже поставил на заднее сиденье горшок с Кактусом, с Геранью. Шиповнику было поручено поддерживать их во время движения. - Не отказывайтесь, для вас и место впереди осталось.

- А я куда? - Возмутился Вьюн.

- Извините, - сказал Слава, - про вас я как-то забыл, но тут свободно только место водителя. Пожалуйста. - И он отошел в сторону.

Вьюн гордо поднял голову и с серьезным видом прошагал к дверце водителя. Он взялся за ручку, но дверь вдруг резко дернулась, и защемила пальцы Вьюна, да так сильно что они приобрели форму расплющенных пластин, словно их прогладили тяжелым утюгом или того хуже прокатились по ним катком.

Все замерли. Шиповник съежился на своем сиденье, так, что заскрипела голубая кожа. Слава подбежал к двери, и придержал её. Вьюн прогнав мурашек со спины, задом наперед, плюхнулся на сиденье водителя. Тишина. Вьюн глубоко вздохнул, ожидая очередного подвоха, но ничего не произошло. Но только Вьюн схватился за руль, как вдруг почувствовал под собой абсолютную пустоту.

Так как теперь ничто ему не мешало грохнуться наземь, он это и сделал. Шмякнувшись на пыльную твердую, словно камень, землю, он выкатил глаза, продолжая оставаться все в том же положении водителя держащего руль.

Машина, словно облако, просочившись сквозь тело Вьюна, проехала вперед, оставив несостоявшегося водителя, сидеть в пыли. Ладони Вьюна вспотели, он лихорадочно вытер их об штаны, и подполз к машине. Но картина, с завидным постоянством, продолжала повторяться. Вьюн брякался на сиденье, проваливался, оставался в гордом одиночестве, на негостеприимной земле. Затем вновь вскакивал, догонял, прыгал, падал, барахтался.

Вскоре машине надоели эти скачки, и она отказалась отворять двери. Потом оказалось, что с крыши падать было намного больнее, потому как она была выше, чем сиденье. Измотанный до предела Вьюн распластался на пыльной дороге, и барабаня кулачками землю горько разрыдался. Как ему не хотелось идти пешком!!!

Кабриолет дал задний ход к Вьюну, и снисходительно открыл багажник. Заглянув в него Вьюн вздохнул, и проклиная все на свете залез туда, словно улитка в свой домик. Ему пришлось сложиться в пять погибелей, что бы уместиться. Багажник захлопнулся, прекратив доступ солнечному свету, и воздуху. Хорошо хоть машина немного позаботилась и предусмотрительно включила кондиционер. Вскоре все стихло, и Вьюн остался наедине с собственным сопением.

Славику удалось уговорить Выкву, прокатиться в гости к Ядигиде. Непонятно какие он нашел слова, или нотки в голосе, но Выква снисходительно ухмыльнулась, и согласилась. А может быть воспитание, не позволяло ей больше ломаться.

- Но учтите, я это делаю только ради дружбы.

- Хорошо, хорошо, - успокоил её Слава, и тронул руль. Ключ повернулся в замке зажигания, машина заурчала, тихо, тихо, лишь, для того чтобы показать, что она заработала. И кабриолет осторожно тронулся с места.

- Хорошо, - выдохнула Выква, развалившись на сиденье. Она с интересом смотрела в окно. Восхищенная увиденным, она комментировала:

- Вы только гляньте, какая красота, чудо, да и только. А я живу на своей навозной куче и ничего этого не вижу. Посмотрите Кедр, река, Фруктовый сад, Стог сена, ха я вижу Бобра! - раскинув руки, она стала здороваться с проплывающими мимо Елками. - Привет, привет, Ой кажется, я лбом ударилась о тучку.

Слава всего на секунду отвлекся, взглянув на Выкву, но этого мига вполне хватило, что бы произошла неприятность. Такая маленькая-премаленькая, для некоторых очень даже досадная, а для кого-то просто превосходная.

На полной скорости Слава врезался в пролетавшую мимо индийскую корову. Сделал он это так основательно, что задняя часть Коровы, разбив лобовое стекло, въехала в салон автомобиля, и застряла в нем пробкой. Словно свадебная кукла восседала Корова на капоте, выставив передние копыта. Движение между тем продолжалось.

Слава, ошарашенный произошедшим, созерцал розовое бархатное вымя святой коровы, до отказа наполненное молоком. Оно было прямо перед его носом. По глазу ненавязчиво прошелся веник хвоста. Слава стал давить на тормоза. Вдруг Корова протяжно мукнув сотворила такое, о чем даже и рассказывать то неприлично, но она это сделала. И доставила Выкве огромную радость. Корова словно дождавшись своего звездного часа, со знанием дела опорожнила свой кишечник прямо в салон. Не мыслимая порция свежайшего навоза источая неповторимый аромат, навалилась на пассажиров теплой массой...Первой немое молчание нарушила Выква.

- Хвала, тебе, всевышний!!! За такое прекрасное путешествие!!! Я и не мечтала, - восхищенно щебетала она, пытаясь выкарабкаться из кучи навоза.

Слава остановил машину, вытащил ноги из завала, и выполз наружу. Теперь он сам напоминал навозную кучу, и источал не тонкий аромат. А Выква выглянув в окно, выставила большой палец торчком, и многозначительно закатила глаза...

Стряхнув остатки навоза и брезгливо растопырив руки, Слава подошел к капоту. Святая Корова, словно ничего не случилось, продолжала восседать на машине. Жуя жвачку, она медленно повернула голову в сторону Славу, внимательно к нему пригляделась и дружески произнесла:

- Здрасьте.

Слава прижался лбом в рогам коровы и заливисто расхохотался

- Корова она и есть Корова! - Всхлипывал он сквозь слезы.

Корова удивлено выпучила глаза, и сдерживая смех, зафыркала. Когда же по земле, заливаясь слезами и хохотом, покатилась Выква, Корова больше не стала сдерживаться и затряслась всем телом, громко хохоча и мукая.

Насмеявшись вдоволь, Слава, Шиповник и Выква стали выталкивать Корову из её дорогого клозета. Они толкали вперед, затем назад, в бок, наверх. Но Корова застряла прочно и серьезно. Все уже выбились из сил, но Корова даже не шелохнулась!

Слава перекидал на сторону Выквы навоз и устало плюхнулся на сиденье.

- Если бы мне утром кто-то сказал, что я руками буду копаться в навозе, не поверил бы...

Высунувшись по пояса в окно, Слава осторожно, на малой скорости решил повести автомобиль. Он включил двигатель, машина заурчала, полог крыши дернулся и медленно, веером откинулся назад. Корова, потеряв опору, рухнула внутрь салона. Хорошо, что она упала на свою же кучу, а то наверняка бы кого-нибудь придавила. Выква довольная своей предусмотрительностью, прижалась к дверце и теперь приветливо похлопывала корову по её пятнистому боку.

- В Индии коров на машинах катают?

- Не, - помотала головой Корова, и широко улыбнулась, поездка ей нравилась, тем более автомобиль раздался вширь, и теперь можно было ехать не только вдвоем, втроем, но и впятером, на переднем сиденье. Корова удобно легла, щекой облокотилась об сгиб ноги и зажевала свою неизменную жвачку. Путешествие удовлетворяло её потребностям, тем более ехать было легко, так как она изрядно похудела

- Вообще-то я испугалась, - повернув голову к Славику, вдруг как бы между прочим сообщила она.

Славик фыркнул в руль и очень вежливо, как только мог попросил святую не отвлекать его от дороги.

- Я не удивлюсь, если вдруг слоны полетят. Я столько про это слышал, но только не сегодня...

Корова утвердительно кивнула и сказала.

- В следующий раз мы прилетим со святым слоном, он очень стихи любит. Рябина сказала, что будет нас ждать. Вы не против?

- Я не против, хоть всех святых приглашай. И что все они могут летать?

- А как же!

За разговорами, они не заметили, как приехали. Во дворе за столом, выставив ладонь козырьком от солнца, в сиреневом кресле сидела Ядигида. Слава её сразу узнал. Он её узнал бы из миллиона, тысяч Ядигид. Сердце юноши забилось

Кикирилла успела поспать пару часиков, пол часа на тропинке, пол часа на крыльце, и час на пороге собственного дома. Там её и нашла Элис. Элис уже час как сидела на дворе, она вскипятила самовар, разложила пирожки, которые ей предусмотрительно положила мама, и выразительно прокашлялась.

Самовар остыл, а Кикирилла все не собиралась просыпаться. Элис поиграла с креслом, попрыгала на ступеньках, поболтала с Пчелкой Жу-Жу. Элис конечно бы подольше позанималась этим, но пчелка торопилась, так что разговор получился коротким и не содержательным. Элис вздохнула, взглянула на сладко посапывающую Кикириллу. Она уже пару раз пыталась её разбудить, то самоваром загремит, то чашку разобьет. Ничего не действовало.

Вскоре Элис потеряв терпение, затормошила Кикириллу. Зря она это сделала, потому что секундой раньше Кикирилла сама проснулась и размышляла с закрытыми глазами. Если бы она знала что Элис здесь, у неё в гостях, то она бы обязательно глаза открыла. Но она этого не знала, поэтому начала строить планы на сегодняшний день. Кикирилла уцепилась за интересную мысль, но Элис со своим тормошением все перепутала.

Кикирилла не открывая глаз, капризно бросила, свое "отстань". Она же разговаривала со ступенькой, предполагая, что та разыгралась. Элис обиженно надула губки, и буркнула.

- Я ей чай, пирожки, а она - отстань!

Кикирилла подскочила от неожиданности. Со свистом и улюлюканьем она кинулась к столу, и шмякнувшись в кресло запихала в рот душистый пирожок. Откинувшись на спинку кресла, она прищурилась, и стала смаковать угощение. Нежное тесто сладковатое на вкус просто таяло во рту. Запив пирожок чаем, он только что вскипел уже в который раз, она сказала:

- Ты представляешь, вольер так и не открыли. Ядигида вызвала своего друга программиста, говорят, он открывает сейф любой сложности. Ядигида за ним послала свою дорогу. Столько всего произошло за это утро! Уму не постижимо. Да я забыла тебе сказать, самое главное - нашелся золотой корень.

Элис обожглась. Очень сильно обожглась, она даже за это обиделась на Кикириллу.

- Разве можно такие вещи говорить за горячим чаем? - Элис тихо высунула язык, чтобы остудить его.

- Ты чего? - уставилась на неё Кикирилла, - чего дразнишься?

- Бу-бу-бу, - пробубнила Элис, сказать толком она не могла, так как опухший язык мешал это сделать.

- Обожгла? Подожди, у меня где-то были запасные. Язык же без костей поменять можно.

Элис схватила вскочившую Кикириллу за рукав, и потянула вниз показывая, чтобы она не суетилась, села обратно. Потом схватила салфетку и стал ею обмахивать язык.

- Почему не надо? Честное слово хорошие языки, кажется там был вороний, лисий, елочный... - и Кикирилла стала перечислять, - сама выберешь.

- Бу-бу-бу...

- Как хочешь, - пожала плечами Кикирилла, - каркать или шелестеть намного красивее чем вот так, - бу-бу-бу...

- Бу! - обижено бросила Элис. Потом, немного справившись с болью, добавила, - расскаши о шолотом кольне.

Махнув бархатными черными ресницами, Кикирилла завязала желтый бантик, и захлебываясь от восторга, стала тараторить.

- Ах, да!!! Представляешь, золотой корень - это Ромашка.

Довольная произведенным эффектом Кикирилла восторженно пояснила. Помнишь, Шиповник искал Ромашку, вот эта Ромашка и есть золотой корень. Здорово, правда?!

- Вот это да... - начало было Элис, и тут же осеклась, - а где она, Ромашка.

- А Шиповник как раз за ней отправился, в кафе, куда вас водил Вьюн. А директор кафе оказался другом Ядигиды.

Элис призадумалась, и грустно добавила.

- Выходит, друг Ядигиды украл Ромашку?

- Он человек. С кем не бывает? Главное, чтобы он исправил ошибку.

- А он исправил? - заглянула в глаза подруге Элис.

- Слушай, а я ведь проспала этот вопрос. Давай собирайся, сходим к Ядигиде. Там, наверное, все утряслось, и Шиповник со своей Ромашкой прибыл, и вольер с лисами открыли, - заторопилась Кикирилла, - тебя надолго отпустили?

- Мы с отцом на даче ночевать будем.

- Ну, вот и ладушки-листопадушки. Значит надолго. Торопится, не будем. Вдруг Кикирилла остановилась и задумчиво сказала. - Знаешь, а мне как-то легче, когда ты со мной. Почему так???

Элис не знала ответ на этот вопрос, она только пожала плечами, и глубоко вздохнула. В душе она с подругой согласилась, по тому, что с Кикириллой ей также все было легко и просто.

По тропинке ехали очень быстро. Вдоль одной стороны приветливо расположились вековые сосны, и с другой стороны неприступной стеной стояла скала Лысой горы. В одном месте тропинка дернулась и на мгновение, провалившись в яму, вновь поплыла, как по маслу, к намеченной цели. Элис крепко схватилась за руку Кикириллы, кое-как удержалась, чтобы не свалиться с тропинки. Тоже самое сделала и Кикирилла.

За поворотом Колокольчик весело позванивая, послал Элис с Кикириллой воздушный поцелуй. Кикирилла была сама любезность. Она поздоровалась с переплетеными березой, прощебетала слова приветствия Бобрихе, и звонко расхохоталась над неуклюжестью зайца рассыпавшего ягоды..

Поворот, ещё поворот, по времени должна появится усадьба Ядигиды, но она словно решила сыграть с девочками в прятки, вместо неё мимо тропы в бесконечном ряду проплывали вековые сосны. Слева нагромождение скал продолжало хвастаться своей неприступностью.

Кикирилла вздрогнула, когда тропинка вновь провалилась в яму, и очень удивилась, когда показались две как будто знакомые березы с переплетенными стволами. Элис также напряглась, когда за поворотом Колокольчик прозвенел слова приветствия. Бобриха задумчиво махнула рукой, а Заяц забыв об рассыпаных ягодах, вылупил глаза и попятился назад. Подруги задумчиво промолчали.

Первой не выдержала Кикирилла. Ей показалось, что они в третий раз проезжают мимо вековых сосен, и горных массивов.

- Мне то же так показалось, - ответила ей Элис, - но я побоялась тебе об этом сказать. Вдруг ты смеяться будешь.

Кикирилла задумчиво произнесла,

- Ты права, я бы обязательно повеселилась. Но, кажется, мы застряли, или того хуже запутались, закружились. Это всегда получается, когда торопишься.

Кикирилла покрутила пальцем лазурный бантик и тихо предложила Элис сойти с тропинки. Так Элис и поступила. Кикирилла присела рядом с тропой, и тихо похлопав тропу по низкой траве, вежливо спросила.

- Я могу вам помочь?

Тропа задрожала, затем по ней прокатилась волна, и она словно змея свернулась в жгут. Один конец её приподнялся и опустился возле ямки, подтопленной водой. Кикирилла пригляделась. Оценивая обстановку, она задумалась. Картина вроде ясна. Видимо новый ручеек облюбовал себе дорожку, и она не совпала с интересами тропы. Поковырявшись в начинающей заболачиваться почве, Кикирилла вытерла руки о носовой платок. Проследив за хвостом тропы, и ручейка, Кикирилла приняла решение. Здесь требовалось применить школьные знания по мелиорации.

Сбегав домой, Кикирилла принесла трубу и положила её поперек тропы, но вдоль ручья. Спор был решен. Ручей по трубе пробежал под тропой, и устремился вдаль, к своей цели. А тропа приветливо взмахнула хвостом, сыпанула в ямку земли и вновь распласталась аккуратной дорожкой убегающей вдаль.

На этот раз Кикирилла с Элис были доставлены по адресу. Теперь домик Ядигиды не играл в прятки с девочками. Он вскоре появился среди вековых сосен, и предстал взору подружек во всей своей красе.

Ядигида, увидев девочек, вскочила. Вид у неё был явно озабоченный. Ведь они так и не смогли открыть вольер с лисами. Слава облазил его вдоль и поперек. Он постучал по нему, пощелкал, послушал в стетоскоп. Потом высверлил дырку, в контейнере, заглянул внутрь, поговорил с лисами. Но через минуту отверстие, словно по волшебству затянулось серебристым покрытием. Слава, не поверив собственным глазам, потрогал поверхность пальцами

- Это похоже на колдовство, - растирая краску, размышлял молодой человек. Ядигида была с ним согласна. С таким чудом техники она сталкивалась впервые. Этот контейнер ей нравился все больше и больше. В ней проснулся азарт, ей во что бы то ни стало захотелось разгадать тайну.

Кикирилла внимательно выслушала Ядигиду и залилась краской. Как ей нужна была сейчас прабабушкина помощь! Она была абсолютно уверена, что без заклинаний ей не обойтись.

- Чей говоришь, это контейнер? - устраиваясь в кресле, переспросила Ядигида.

- Брим-Бома.

- Значит надо притащить его сюда, пусть покажет секрет. - Решила Ядигида, и накрасила губы помадой цвета сирени. Она искоса глянула на Славу, как бы ожидая его реакции. Слава на помаду не прореагировал. Ничего кроме красоты правнучки Бабы Яги он не видел.

Кикирилла смачно хлопнула себя по лбу.

- Как я не догадалась, - воскликнула она и бросилась обнимать Ядигиду. Она сделала это так порывисто, что свеженакрашенная помада размазалась по щеке Ядигиды. Недовольно фыркнув Ядигида вытерла губы салфеткой.

- Между прочим, Ромашки у Славы не было. Это не он её выкопал.

Кикирилла в шоке села мимо кресла. И даже не заметила потом, как кресло её подняло и аккуратно усадило на свои подушки. Оно даже изменило форму спинки и подлокотников для удобства. Но Кикирилла ничего этого не замечала. Она скорчила такую плаксивую физиономию, что даже самое свежее молоко могло легко превратиться в простоквашу. Ужасно страдая, Кикирилла выдавила.

- Значит, Шиповник её не нашел?

- Как я мог её найти? Если её там не было, - ставя чашку на стол сказал Шиповник.

- Ну, Вьюн же сказал?

- Болтун!!! - воскликнула Ядигилда и грозно посмотрела на Вьюна, скрючившись, сидевшего в отдалении на табурете. Вьюн, вздрогнул когда Ядигида ткнула в его сторону пальцем, и совсем сжался, пытаясь раствориться в воздухе. Чашка в его руках задрожала, брякая о блюдце, пропела мелодию труса и поганца.

- Наврал все. Возвел поклеп на хорошего человека.

- А вдруг не соврал? - укоризненно покачала головой Кикирилла, ей никогда не нравилось когда кто-то, кого-то обижал, пусть даже заслуженно.

Ядигида потрясла за плечо Мухоморыча дремавшего в кресле.

- Скажи ей.

- Кому? - встрепенулся старичок, и вытер уголки глаз

- Кикирилле! Она не верит, что Вьюн нас обвел вокруг пальца.

Мухоморыч затряс головой, отчего его шляпа соскочила и покатилась по траве. Проводив её грустным взглядом Мухоморыч заметил.

- Я ж помню того браконьера. Он был длинный, то есть долговязый, ну или высокий, в черных очках. Усы словно запятые, только больше. Да и главное лысый-прелысый, лысее меня, - и старичок предусмотрительно прикрыл ладонью свою лысину, на случай если кому вдруг вздумается сравнивать его лысину с чьей-то. Мухоморыч понимал, что его лысина была самой роскошной и не сравнимой. - У него была спортивная красная сумка, в неё он погрузил...и унес...

Элис призадумалась, она сопоставила некоторые факты. В её памяти возник образ долговязого человека в электричке. Со спортивной красной сумкой, между прочим...

- Он говорит правду, - вступился Петушок за Славу. - У меня с этим строго!

- А с Вьюном-то ошибся, - упрекнула его Кикирилла.

Петушок вздрогнул и покраснел.

- Я не знал об этом.

- Может кто-то ещё врет среди нас? - не отставала от Петушка Кикирилла.

Петушок пожал плечами и честно сказал.

- Пока нет. Хотя кое-кто не договаривает, - и Петушок вызывающе глянул на Ядигиду.

Та привскочила.

- Замучил ты меня своей правдой.

Петушок встрепенулся и взлетел на конек крыши. Там он чувствовал себя в безопасности. Его яркие перышки золотом заиграли на солнце.

- Где теперь искать Ромашку? - закачалась из стороны в стороны Кикирилла.

Элис тихо прокашлялась и скромно произнесла.

- Я видела Ромашку в вагончике биолога - зоолога, может это она. Правда корней я не разглядела, они спрятаны в земле, в пластиковой бутылке.

Послышался смачный шлепок. Это Мухоморыч упал с кресла. Он хотел дотянуться до шляпы, но услышал слова Элис, взрогнул и ткнулся зеркальным темечком с траву, и так застрял, бултыхая в воздухе ногам. Слава подошел к старичку, перевернул его, поставив на ноги.

Кивком поблагодарив молодого человека, забыв о боли, Мухаморычь стал тараторить:

- Это она, это она.

- Кто она?

Кикирилла нахлобучила старичку на голову его головной убор.

- Бутылка, я же вам рассказывал. Он отрезал верхнюю часть, насыпал земли. Это точно та Ромашка.

- Значит придется возвращаться в зверинец... Надо вернуть долг Борису, он ведь так и не появился, попросить Брим-Бома открыть контейнер, забрать Ромашку, - Кикирилла глубоко вздохнула и обвела всех взглядом, - Кто пойдет? Кто мне поможет?

Ядигида отрицательно замотала головой.

- У меня гость. Я же не могу его бросить.

Мухоморыч попытался подняться, но старость утянула его вниз на мягкие подушки. Он смущенно улыбнулся и тихонько засопел в кресле. Вызвалась Корова, но Кикирилла отказалась. Еще не хватало, если и с Коровой произойдет несчастье. Шиповник вообще ничего не слышал. Свесив голову, он тихо похрапывал.

- Ладно, - Кикирилла встала, обозревая происходящее. - По всему видно, что Вьюн не пойдет, да и не надо, Петушок честно признался, что ему надо отмыть кабриолет.

Кикирилла вспомнила о Крапиве с Чертополохом. Вот только где их найти? Надо заодно зайти к Желми, проведать его. Муравьи сообщили, что он дома. Ранен. Как там его рана? Да и соскучилась Кикирилла по своему огромному другу.

Глава 24

Кто поможет?

Элис уже поцарапала ногу, порвала платье, зацепилась косичкой за дерево.

А Кикирилла все продолжала повторять одно и то же слово: "непорядок". И Элис была с ней полностью согласна.

- А нельзя было выбрать дорогу поудобнее?

- Можно, но как это сделать, если весь проспект зарос сорняком. Везде бурьян волю почувствовал! Вон Ива - что надумала! - расползлась, словно мочалка. Траве свет загородила. Ох-хо-хо, сколько работы! - вздыхала Кикирилла, и вдруг обо что-то споткнулась.

На траве, укрывшись листом подорожника, спал Бобер. Обиженный прерванным сном он, что-то пробурчал, вытер платочком свои торчащие зубы и уполз под валежник. Кикирилла не получив ответа на свое приветствие, проводила его недовольным взглядом.

Кое-как, отцепившись от липкого растения, Элис даже не знала, как его зовут, отряхнулась от старой паутины. Послушав словесную перепалку Кикириллы с пауком, Элис огляделась. Перед нею была небольшая темная поляна со звездочками цветов на зеленом покрывале травы. Из-за частокола высоченных елей свет с трудом сюда проникал, поэтому здесь царствовал сумрачный таежный полумрак.

- Чащобы-трущобы, - отрекомендовала Кикирилла, разводя руками в стороны. Давно я здесь не была. Тишь, гладь, грязь - медвежья благодать! Королевство Желми. Желми! - крикнула Кикирилла.

Взъерошенный куст зашевелился, зашуршал и, раскинув ветки, пропустил Желтого Медведя.

- Здравствуйте, гости дорогие, - поприветствовал Желми девочек, еле сдерживая зевоту. - Добро пожаловать! Спасибо, что навестили. Гостинцев не забыли?

- Глаза открой, - посоветовала Кикирилла.

- А зачем глаза? В нашем деле главное нос. Чую гостинцы, но какие? Подожди, подожди, сейчас я сам отгадаю, - стал смешно морщить нос Желми. Апельсины!

Девочки переглянулись, они о гостинцах даже и не подумали. Кикирилла решила схитрить.

- Чем занимаешься? - спросила она.

- Думаю.

- И о чем?

- О еде, конечно же! О чем ещё можно думать? - удивился Желми. - Я о ней, родимой, днем и ночью думаю. Даже устаю иногда. Сейчас так крепко задумался, что уснул. А вы ничего не забыли? Ну, например, дать мне халвы...

- Извини, Желми, мы без гостинцев.

Тут куст опять зашуршал, и из-за листвы высунулась заспанная мордочка Черзи.

- Пришли проведать больного? Подстреленного? Вы, наверное, уже поинтересовались как его здоровье? Гостинцев принесли. У нас уже целая куча, Бобер только что приходил, принес рыбки в шоколаде. Кедр приходил, вернее мы с Кедром пришли, а теперь я остался, а Кедр с Тополихой ушли. Тополиха так хотелось побывать на своей Родине - Царстве Тополей, что Кедр вызвался её проводить. И, кажется, он сделал это с удовольствием. Его кочка чуть из дупла не выпала когда увидела Тополиху. Да что я говорю, - выпала. Кочка так разволновалась, что даже Кедр с трудом с ней справился. Пришлось даже рукой придерживать грудь, а то того и гляди норовит выскочить. Это Кочка подсказала Кедру, что Тополиха та самая - маленькое деревцо из его детства. Они вспомнили друга-друга, а про нас забыли. Теперь где-то гуляют по тайге.

Элис с Кикириллой смущенно переглянулись.

- Значит Кедр нам не помощник? - вяло протянула Кикирилла. - Кто нам теперь поможет?

- Я помогу, - хором ответили Желми с Черзи.

- Замечательно!!! - воскликнула Кикирилла. Повернувшись к Элис, она возбужденно произнесла. - Ну вот, а ты боялась, что не найдем никого.

Элис опешила, потому что она не помнила когда она боялась.

Черзи заползал по траве.

- Вот только шляпу свою найду.

- Давай пошустрее, - поторапливал его Желми. Он одернул полы своего желтого пиджака. Обратившись к Кикирилле, он уточнил, куда надо идти.

- К братьям в зверинец.

- Что-о-о?! - Желми словно споткнувшись о какое-то невидимое препятствие, в ужасе раскрыл рот. Глаза его моментально остекленевшие уставились на девочек, словно они были не из плоти, а туманно-призрачные привидениями.

Желми часто-часто дыша, выпрямился, очумело повертел головой. Ударившись взглядом о Черзи, он рухнул на землю, словно подрезанный острой косой.

- Вы меня убили! - застонал он и схватился за правое плечо.

Черзи заполз за Желми, словно за оборонительное сооружение. Бросая косые взгляды, он судорожно хватал воздух, и боялся вымолвить слово.

- Ну, чего вы? - сказала Кикирилла и сделала к ним шаг.

Желми с Черзи, словно ошпаренные, шарахнулись назад, видимо предпочитая оставаться от девочек на приличном расстоянии. Оценив ситуацию, Кикирилла пытаясь сгладить возбуждение друзей, доверительно поведала.

- Там Ромашка, золотой корень.

Уши Черзи напряглись, он приподнял голову и, вслушиваясь в собственные воспоминания, дрожащим голосом произнес:

- Я её видел там, на подоконнике.

- Ну да! - обрадовавшись, воскликнула Элис, - я её тоже там видела.

Желми уставившись на Зайца, потребовал разъяснений. Выслушав его, Желми протянул:

- Ясно. Но я не пойду. Извини Кикирилла, но я ещё не согрелся после вонючих клеток этих... - Желми даже боялся вслух произнести имя ужасных братьев. - Может Черзи согласится?

По энергичным движениям головы девочки поняли, что Черзи никуда с ними не пойдет. Элис даже забеспокоилась за состояние шеи Зайца. Он так старательно ей крутил, что со стороны могло показаться, что голова вот-вот оторвется, или шея перекрутится и сломается, треснет пополам.

- Не хочет, - проследив за Черзи сделал вывод Желми, - и я с ним согласен. Можете взять мои гостинцы, для хорошего дела ничего не жалко. А меня простите. У меня шок, я трясусь не хуже Зайца. Можете мне поверить.

- А что делать? - насупилась Кикирилла.

- Может ещё кто-нибудь согласится, - предположила Элис.

- Кедра ломайте, хотя навряд ли. Он сейчас от Тополихи ни на шаг. Может, Чертополох с Крапивой пойдут? Они здесь были, сорились, Крапива собиралась в парикмахерскую, приехал красавец, ну помнишь, директор кафе, - обратился Желми к девочкам. - Так Крапива хочет выглядеть подобающим образом перед ним, не хуже Ядигиды. Чертополох ругается, м-м-м, - Желми прикрыл глаза, словно пытаясь скрыть значение этих самых слов, - в жизни не видел столь разгневанного Чертополоха. Перессорились, дух захватывает. Даже забыли, что мне принесли. Так и ушли не вспомнив.

- А в какой они парикмахерской? - охватило Элис любопытство.

- У Бобра, наверное, - пожал плечами Желми. Голова его от воспоминаний разболелась. Боль постепенно превратила её в огненный, полыхающий шар. Обхватив руками голову, наполненную сгустком воспоминаний, Желми тихо застонал.

- Может, в следующий раз зайдем, - предложила Кикирилла. Она грустно покачала головой, и стала подталкивать Элис в сторону леса. Элис растерянно отступая, печально вздохнула и тыча пальцем в сторону Ели тихо произнесла.

- Э...э...э...я подожду там.

- Я тоже там подожду, - ругала себя за непредусмотрительное предложение Кикирилла

Никто не обратил внимания на их исчезновение. Только ветви высоченных елей, словно в наказание девочкам, опустили свои размашистые ветви, да так низко и плотно, что пришлось потихоньку, на коленях продираться и ползти сквозь них. Словно незримые стражники порядка, за нарушенный покой Желтого медведя и черного зайца, они придумали девчонкам наказание.

Преодолевая плотные заросли перепутавшихся ветвей кустарников малины, ивы, - Элис неожиданно обожглась о крупные льдинки прошлогоднего снега. Черный и грязный от времени, сверху покрытий ноздрястым льдом он царапал и морозил детские ручки, а затем и живот, так как со временем пришлось ползти, пластом, словно черепаха, шлифовать живот ледяной шкуркой.

Элис вскоре выползла на просвет тропинки. Отряхнувшись от прилипшей прошлогодней листвы, она ладонями стала греть покарябанные замершие колени. Немного согревшись, Элис заволновалась. Ее озадачило долгое отсутствие Кикириллы. По её подсчетам та должна была уже давно появиться, то есть выползти из-под кустов. Ведь Кикирилла ползла следом за Элис, как говорится нос за пяткой. Приподняв нижнюю ветвь огромной Ели, Элис страшно удивилась увиденной картины.

Кикирилла достойно преодолевала лабиринты непроходимой чащи. Самоотверженно замерзая и царапаясь, она чистосердечно сокращала расстояние. Казалось конец пути близок, но тут она почувствовала как зацепилась своими бантиками о нижние ветви столетней Ели.

Взглянув наверх, она густо покраснела. Ель, уставившись на девочек пронзительными глазами, остановила укоряющий взгляд на Кикирилле. Правнучка Кикиморы болотной глубоко вздохнула, и миротворчески произнесла.

- Извини, но я снова забыла очистить тебя от валежника.

Ель, склонившись ниже своей макушкой, нежно произнесла:

- Кикирилла ну, пожалуйста, я уже четвертый год не могу полностью согреться. Макушка горит, а ноги в снегу. Я уже пару ветвей сломала, чешусь от паразитов, нашли пристанище под корой моей бесценной, - И театрально взмахнув лапником раскидистых ветвей, притворно воскликнула, - ах, умираю.

- Обещаю сегодня вечером, мы очистим сухостой, - оценив шутку, насчет "умираю", улыбнулась Кикирилла.

- Дай честное слово? - пропела Ель.

- Даю! Отдай мои бантики.

- Извини за методы, но иначе не получается, - выпрямилась Ель, расправив ветви. Но, однако, после этих слов, она не оставила Кикириллины бантики в покое.

- Извини меня, пожалуйста, но если именно сейчас, в эту минуту ты не раскидаешь снег, то у меня вырастут рога, и я всех забодаю. Честное слово. Я уже доросла до этого.

- Но мне надо спасать Ромашку.

- А чем я хуже Ромашки? Меня тоже спасать надо.

- Ну, она золотой корень.

- Ясно. Раз золотой корень значит все ей. Извини меня, пожалуйста. А как же я?

- Хорошо, - сказала Кикирилла. Она умоляюще глянула на Элис, которая все поняла без слов. Да и как было не понять, когда она слышала весь разговор.

Встав на колени, Элис с Кикириллой стали сгребать снег в кучу. Оказалось, что сделать это не так просто, так как за годы, снег словно зацементировался, превратился в неприступное холодное царство, ледяную крепость. Он, словно шипя и фыркая, из последних сил цеплялся за свое затянувшееся властвование. Удивительнее всего было то, что полчища паразитов, предчувствуя разрушительную кончину своего превосходства, накинулись на девчонок всей своей страшной паразитской мощью. Это было похожу на схватку, воинское сражение.

Девочки победили. Вспотев от напряжения, устав от борьбы, они перенесли весь прошлогодний снег на поляну, и оставили его во власть теплым лучам солнышка. Проиграв, паразиты, грозно помахивая своими кулачками, посылая угрозы и проклятия в их сторону, расползлись и скрылись под сгнившею листвою.

Элис не произнесла ни слова, когда помогала подняться Кикирилле. Она стала поправить её распутавшиеся банты, при этом обдумывая, как ей рассказать родителям о происшедшем сегодня, чтобы те ей поверили.

Ель склонилась над девочками. Она аккуратно завязала на голове Кикириллы бантики. Ей был известен особый секрет, чтобы банты подольше не развязывались. Она даже стряхнула двух букашек, которые в пылу борьбы запутались в красном банту девочки. Взъерошенные Элисны волосы, Ель причесала своими мягкими иглами. Вязкой смолой она залепила царапины, и укусы паразитов на теле девочек. Теперь Элис с Кикириллой распространяли ароматные запахи не хуже елки. Элис даже захотелось спеть новогоднюю песенку, и она может быть, это сделала, но её вежливо перебила Ель.

- Извините меня, пожалуйста, - сказала она, и на её макушке моментально дали стрелки светло зеленые ростки. По тайге пошел нектар горьковатой свежей смолы. - Когда у меня вырастут шишки, я обязательно вам их подарю.

- Зачем? - удивилась Элис. Кикирилла предусмотрительно одернула подругу, предлагая ей замолчать. Попрощавшись с Елью, Элис помчалась вслед за Кикириллой. Задыхаясь от быстрой ходьбы, Элис пристала к ней с вопросом:

- Зачем нам шишки? Они кругом валяются, в несчетном количестве.

Кикирилла, до этого важно вышагивая впереди, остановилась как вкопанная.

- А чем прикажешь ей тебя благодарить? Ведь она тебе отдает самое дорогое, что у неё есть.

В голову Элис закралось чудовищное подозрение, что она совершила непростительную ошибку по отношению к Ели. Об этом она сказала Кикирилле, но та развеяла её сомнения.

- Она тебе благодарна за спасение. А твой промах с шишкой она не заметила, или сделала вид, что не заметила.

Элис призадумалась. Даже в волшебном мире есть своя логика и своя мудрость, и Элис это понимала.

Крапива сидела под чудовищным колпаком и от этого больше походила на несъедобный гриб. Она что-то резко высказывала Чертополоху, который сидел рядом и нервно листал модный журнал. Казалось, он его не просматривает, а срывает злость на его глянцевых страницах. Он решительно осуждал действия Крапивы, его бесило то, что Крапива ради какого там директора, решила изменить прическу, да и вообще жизнь, наконец, бросить его, Чертополоха. А ведь он верой и правдой служил ей уже столько лет! Всю молодость ей отдал. Бестолково околачивался вокруг неё почти всю свою сознательную жизнь.

Бобр, в этот раз, заметив Кикириллу с Элис, приветливо махнул девочкам головой, щипчами для завивки, полотенцем вытер свои торчащие зубы, и направился к Иве. Предстояла большая работа. Чтобы накрутить ветви ивы придется потратить как минимум пол дня. Бобер вздохнул.

- Если вам прическу, то предлагаю начать сразу, а то мне потом будет некогда, - намекая на длинные локоны Ивы, протянул Бобер.

- Спасибо, мы к Крапиве. - Кикирилла заглянула к той под колпак.

Откуда-то из глубины раздался веселый щебет.

- Кикирилла, как я рада тебя видеть.

- Ты не можешь её видить, - уточнил Чертополох.

- Отстань, надоел, глаза бы мои тебя не видели! - словно из тоннеля раздался капризный окрик.

- Ну и не увидят, - резко захлопнув журнал, бросил Чертополох, и шумно вскочил. - Вот уйду и оставайся со своим красавцем.

Крапива неожиданно вынырнула из-под колпака, и презрительно сюсюкая, ядовито выплюнула:

- Катись.

Чертополох обиделся и повернулся, собираясь уходить.

Кикирилла, не участвующая в перепалке, напряглась. Схватив Чертополоха за рукав, она миролюбиво произнесла.

- Хватит ссориться.

Крапива, вновь спрятавшись под колпаком, презрительно бросила:

- А я и не ссорюсь. Что я, не могу сделать себе прическу?

Вдруг в её голосе послышались дрожащие нотки. В них слышались подступающие слезы.

Элис заглянула вовнутрь.

- Можете, - сказала она. - Тем более нам надо сходить к братьям в зверинец.

Все посетители парикмахерской напряглись. Тишину нарушил Бобр, так как он вместо с прядями Ивы стал накручивать свои пальчики горячими щипцами. Но он почувствовал это только после того, как запахло паленым.

Береза, сдвинув свои только что накрашенные черные брови, хмуро произнесла.

- Жить надоело?

Элис удивилась. Она хотела было возразить Березе, но из под колпака вновь вынырнула Крапива, и затараторила какую-то несусветную чушь:

- Я что зря тут сижу, под этой балдой? Голову себе варю. Не - мне к Ядигиде. У меня свидание.

Чертополох застонал. Поняв, что абсурдная идея надолго поселилась в этой накрученной на бигуди головке, он в душевном порыве рванул вон с поляны. Ну и хорошо, уговаривал он себя. Ломая ветви кустов, продирался он сквозь густые заросли. Теперь свобода, дарованная этой капризной сумасбродкой. Тишина, уединение, цветущее долголетие от безоблачного одиночества. Всю душу мне вымотала!

Крапива, проводив его грустным взглядом, вдруг очнулась, и пренебрежительно махнула рукой. Она глянула на Кикириллу, и недовольно произнесла:

- А как же личная жизнь? Я через пару недель состарюсь. Мне пора семена разбрасывать, а я тут по зверинцам шастаю, по тайге ношусь. Ладно месяц назад - молодая, цветущая... И не уговаривай! - решив больше не тратить время на пустые разговоры, снова спряталась под колпаком Крапива.

Кикирилла вздохнула и оглядела парикмахерскую. Береза уткнулась в зеркало, и стала выщипывать на белоснежном лице, прямолинейные стрелки червленых бровей.

Цветочная поляна, подняв облако розовой пудры, румянила щеки, красила губы. Ива уткнулась в корзину с бигудями, наводя в ней порядок, она перебрасывала, словно обглоданные собачьи косточки, деревяшки болваночек, пытаясь всем своим видом показать всю серьезность её занятия.

Красавец Стог Сена погладил свою бритую щеку, прилизал тускло рыжие волосы роскошной шевелюры, и презрительно фыркнул в своей обычной манере. Не отрываясь от зеркала, он заявил:

- Культура, высокое искусство - столичные заграничные артисты. Великая цивилизация, окно в мир, прикосновение к неземному. Уединение от захолустной паутинной жизни. Приехал знаменитый балет со спектаклем "Лебединое озеро". Это ничего, что в нем только два артиста, танцующих в сопровождении магнитофона. Зато можно хвастаться: "Я смотрел "Лебединую речку". Жалко лебедя, я ему целое озеро наплакаю. Пусть скажут мне спасибо, что никакие причины не заставили меня пропустить такое зрелище. Как это мерзко!!! - закончил он и высокомерно глянул на Кикириллу. Презрительно прошагав мимо нее, он натянул на тонкие пальцы шелковые перчатки. По щегольски, демонстративно поиграв пальчиками он язвительно выдавил, - темнота. Что поделаешь тайга, хоть бы у зимней девочки поучилась.

Кикирилла хотела обидеться. Так и не поймав ни одного сочувствующего, или приятного взгляда, Кикирилла взяла Элис под руку, и они без слов покинули поляну Бобра.

Все, кто остался, облегченно вздохнули. Слишком много произошло событий за последнее время. Обитатели тайги, наслышанные о неприятностях, произошедших с Желми, Черзи, сестрами лисами, теперь предпочитали отсиживаться в тишине и одиночестве. Все прекрасно понимали, что это свинство, но ничего не могли с собой поделать.

Цветочная поляна вытерла салфеткой алые губы, посмотрела на пылающий цвет растертой помады. Она презрительно фыркнула и вышвырнула салфетку в корзину для мусора. В душе творился хаос. Вот надо встать, догнать этих малышек, протянуть руку помощи, но с другой стороны, раз провидение подарило ей Лилию, значит она справится. Значит это в её силах. Цветочная поляна понимала, что это просто отговорка, это повод, чтобы бездействовать. Во всяком случай рассуждала Цветочная поляна, у меня есть оправдание. Кому я оставлю свои цветы, своих деток малых, сейчас самая пора разбрасывать семена. Вздохнув ещё раз, она поправила свою яркую юбку, повертелась перед зеркалом. Не найдя ни одной помятой складочки, она удовлетворенно вздохнула и направилась домой. В парикмахерской к этому времени осталась лишь Крапива. Даже Ива, расстроенная своим отказом Кикирилле, соскочила и умчалась домой с парой десятков бигудей на голове.

Бобр облегченно вздохнул, и, опершись подбородком на ладони, тяжело вздохнул. Сердце сжималось от тревоги, когда ему вдруг придется хлебнуть опасного зелья опустошения. А именно это грозило всей тайге, в случае если Кикирилле не удастся найти золотой корень.

Кикирилла с Элис медленно тащились по поляне по пояс заросшей махровой травой. К удивлению девчонок шелест травы её мягкое прикосновение, немного успокоили подружек, сгладили разочарование.

Элис, сорвав травинку, пососала её основание. На языке остался сладковатый привкус травянистого сока. Очистив травинку от лепесткового одеяния-тюрбана, она с наслаждением прикусила нежную, словно мякоть груши, трубочку. Элис поиграла языком травинкой, и улеглась в мягкую перину травы. Как хорошо! Сияющее солнышко томно и тепло пробивалось сквозь плотную колышущую завесу. Элис перевернулась на живот и, щурясь от солнечных зайчиков, прощебетала:

- Пойдем вдвоем. Может, справимся. По дороге что-нибудь придумаем.

Кикирилла подложила под голову кулак, приоткрыла глаз и недоверчиво глянула на подругу.

- Ты уверена, что у нас получится.

- Нет, не уверена. В прошлый раз толстяк нас заметил. Как бы мы не прятались. Но он обещал помочь.

- Вдруг он передумал, ведь получилось, что мы обманули его с подарком. Подсунули ему пенек с поганками.

- Подарок, - вскочила Элис. Усевшись на колени, она яростно затрясла Кикириллу, за футболку. Мы совсем забыли про подарок. Ну вот ответ на все вопросы.

Кикирилла приподняла голову и вопросительно уставилась на Элис.

- Поподробнее, - потребовала она.

Элис, возбужденная от избытка эмоций, быстро затараторила:

- Ты же обещала Борису, для Брим-Бома Алмаз?

- Ну!

- Так давай возьмем этот обещанный Алмаз, и отнесем ему сами. Для чего он гнал в тайгу? Ему необходим был сувенир. А раз мы сами его принесем, он только порадуется.

- Ну а причем здесь Ромашка? - пытаясь уловить мысль, спросила Кикирилла.

- А мы принесем ему два Алмаза, один обещанный, второй за Ромашку.

Кикирилла вскочила, и запрыгала. Она высоко подпрыгивала, бестолково подкидывала ногами, глаза её светились от счастья.

- Как все просто, как все просто!!! Ты чего там копаешься? Пора идти... Вперед... - Вдруг она остановилась, и озадаченно посмотрела на Элис. Послушай, а я припоминаю, что мы и так уже ему обещали два камня.

- Вот всегда ты так, раздаешь обещания кому попало.

- Ну откуда я знала, - озадаченно развела руками Кикирилла. Она огорченно присела на траву, и вновь загрустила. - Опять все пропало.

- Да, - согласилась Элис, - хотя, если бы у тебя было три камня, может это бы спасло Ромашку.

Кикирилла подняла удивленные глаза и молча уставилась на Элис.

- Ну, чего ты молчишь? - решила растормошить подругу Элис.

- Ты что серьезно, насчет трех камней?

- Кажется, да. - Не поняла Элис в чем проблема.

- Так пошли к Лысой горе у неё же есть, правда не знаю сколько, но с десяток точно даст.

- Нет, десяток не надо, не унесем. Я предполагаю, что трех хватит.

- Точно?

Кикирилла выдернула из рта Элис травинку, и стала её торопить.

- Значит так, сейчас к Лысой горе, потом к братьям. Наверняка найдется три пенька нам в помощники. Лишь бы взяли...лишь бы согласились... - повторяла Кикирилла старательно вышагивая в сторону Лысой горы.

Как Кикирилла и предполагала, Лысая гора, узнав, зачем девочкам понадобился Алмаз, сразу согласилась, и подробно рассказала, где находятся камни. Хорошо, что летучая мышь оказалась на месте, и быстро показала, так что не пришлось долго плутать по низким длинным лабиринтам подземелья.

Три камня загрузили на пенек, на другой сели сами. Третьего пенька не нашли. Мухоморыч был прав, основная масса пеньков занялась выращиванием опят. Да и эти два пенька намекнули Кикирилле, что тоже не прочь немного передохнуть от этой сумасшедшей беготни.

Кикирилла взяла с них честное пеньковое слово, что они не бросят её, по крайней мере, до тех пор, пока она не закончит свои дела с братьями Борисом и Брим-Бомом.

- Ты счастливый, - тяжело вздохнув, размышляла Муха. Она сидела на подоконнике, и, сложив свои лапки ниточки на животе, чистосердечно завидовала маленькому комарику. Он уже второй вечер пищал ей о прелестях свободной жизни, сладости свежего воздуха, обширности голубого неба, прозрачности прохладной воды.

Муха в унынии склонив голову, уже в миллионный раз стряхивала образовавшеюся слезу. Ее огромные глаза, словно теннисные шары, заволокло туманом, счастливых грез. Как она ошибалась, предполагая, что грязный вагончик это самое счастливое место в жизни, и ей повезло, что она здесь родилась и прожила практически всю жизнь.

- Ты счастливый! - в который раз сказала она Комару и вновь вздохнула.

Комарик пискнул и прожужжал:

- Так в чем дело? Бросай свое захолустье, полетели.

- Издеваешься, - грустно сказала Муха. - Для того чтобы летать нужны крылья, а у меня их нет.

- Это сложнее, - согласился Комарик, и вдруг скрылся, исчез словно фокусник, растворился в воздухе.

Муха вздохнула, и оглянулась на Ромашку. Та уж была на последнем издыхании. Муха, конечно, поддерживала в ней силы, на сколько у неё самой было возможности. Но что может Муха, сколько может уместиться в её ладошке воды? Муха даже похудела, поливая кулачками Ромашку. Тяжело сползать с подоконника, на лавку, оттуда взбираться в ведро. А потом, пока доберешься обратно, вся вода из ладошки расплещется. Хорошо, что кругом навалом шелухи семечек, в них таскать удобнее, и больше входит и меньше разбрызгивается.

Муха уже собралась вновь сходить за водой, как неожиданно перед ней возник Комарик. Отдуваясь от быстрого полета, он, задыхаясь, пропищал:

- Послушай, я поговорил со своими родителями, они сказали, что у мух должны быть крылья.

- Не может быть! - изумилась муха, - где?

- На спине, также как и у нас. Если конечно никто тебе их не оборвал.

Муха даже затряслась от волнения.

- Подожди, подожди, я сейчас повернусь к тебе спиной, и ты посмотришь, есть ли у меня крылья.

- Поворачивайся, - разрешил Комарик, и внимательно уставился на Муху. Но та не спешила с поворотами. Комарик, недовольный затянувшейся паузой, озадаченно протянул:

- Ну, чего же ты медлишь?

- Я боюсь, - искренне призналась Муха. Она не знала, куда деть свои руки-ниточки. Ее страшила мысль, что вдруг её спина чиста, и бескрыла. Такого удара она не выдержит, с другой стороны весть, о том, что у неё там действительно растут крылья, и все годы она ползала, и не пыталась ими воспользоваться, ещё больше терзала её душу. "Как поступить?" - размышляла она. Ведь она даже не умеет ими правильно пользоваться. Все это она с дрожью в голосе рассказала Комарику.

- Не бойся, - подбодрил он её, и помахав своими прозрачными крылышками пластинами он добавил, - я тебя научу, это очень просто, раз-два, раз-два. Первые пятьдесят раз тяжело, потом привыкнешь. Давай поворачивайся.

И Муха повернулась. По восторженному возгласу Комарика она поняла, что крылья на месте. Комарик задохнулся от возмущения.

- Все годы с крыльями и ни разу ни попробовать ими взмахнуть?! - он абсолютно не понимал тупости Мухи. Об этом он чистосердечно ей высказался. Муха вздохнула и поддержала Комарика на счет своей беспросветной тупости. К её безобразной полноте добавилась бестолковое наполненное опустошение. Муха презрительно фыркнула и мысленно оскорбила свое достоинство, унизив его по заслугам.

Осторожно встав на край подоконника Муха задвинула свои глаза веками и вспомнив родителей спрыгнула с подоконника.

- Маши, маши крыльями! - падая рядом, верещал Комарик.

- Как я буду ими махать, если я не чувствую чем махать? - распластавшись на полу, вздохнула Муха. Ей было не впервой шлепаться на обшарпанные доски, но если раньше это случалось по ошибке или недоразумению, то теперь, она, предполагая взлет, осознанно шла на падения. Все повторилось ещё три раза. Шаг в пустоту, короткое падение, смачный щелчок об пол...

Наконец Мухе это надоело, и она вспомнила, что сегодня мало поила Ромашку. Извиняюще улыбнувшись Комарику, Муха схватила створку семечки и поползла с ней к ведру. Вскоре вспотев от усталости, она рухнула рядом с горшком Ромашки.

Но на этот раз Ромашке досталось очень много влаги, что она смогла поднять голову. Ромашка, склонившись над Мухой, погладила её по голове, и звонким, волшебным голосом поблагодарила благодетельницу.

Муха чуть не лишилась чувств от блаженства, которое мгновенно окутало её тело. Оказывается, как это приятно когда тебя хвалят! Она испытала неописуемый восторг. Она почувствовала, как по её телу прошел импульс блаженства и согрев все тело, остановился где-то на спине. Скопившись в единый сгусток, затеплившись огоньком, теплое чувство тихонько затрепетало, сначала незаметно, затем более существенно, и оживило крылышки.

Муха не знакомая с такими ощущениями вздрогнула, прислушалась к собственному телу. А оно, подчинясь вибрации оживших крыльев, подняло безвольное уставшее тело в воздух. Словно Корова, повиснув на собственных крыльях, Муха бестолково вращала глазами. Она упивалась необычным для себя качеством летуньи. Из глаз закапали слезы счастья. Муха, не замечая их, попробовала управлять крыльями, они отзывчиво откликнулись на её призыв.

Чувствуя единение с ними, Муха спланировала на скамью, затем приподнялась к потолку. Чудо произошло, и этим чудом был полет. Комарик счастливее не меньше Муха весело жужжал рядом, помогая неопытной Мухе в полете, регулируя её движение. Ромашка, приподняв голову, улыбалась.

Вдруг раздался резкий звук и в вагончик влетел Брим-Бом. Увидев его озверевшее лицо, Муха предпочла скрыться на подоконнике, за Ромашкой. Комарик, полагаясь на жизненный опыт Мухи, последовал за ней. Такого ужаса представшего его глазам он ни разу в жизни не испытывал.

Глава 25

Освобождение золотого корня

Настроение Брим-Бома было на высоте. Он был рад, что отделался от Шиповника. Уверенно поднимаясь в гору, в сторону Нового города, Брим-Бом чувствовал себя бодрым и счастливым. Жаль, конечно, что не удалось схватить Желми, но зато у него есть сестры-лисоньки. Красавицы, умницы, мохнатенькие.

Просека кончилась, взору долговязого предстало его детище, дом родной, зверинец с его богатством. Брим-Бом прислушался, принюхался...Воздух был удивительно свеж. Чувство тревоги, пока беспричинное и невидимое, родилось где-то в глубине души...

Брим-Бом напрягся, затем порывисто вздохнул. Решив списать все на расшалившиеся нервы, он попытался себя успокоить. Но чем ближе он подходил к зверинцу, тем ощутимее становилась тревога.

К клеткам Брим-Бом уже бежал сломя голову. Поскальзываясь и спотыкаясь, он остановился в центре поляны с пустыми вольерами. Запах нечистот уже выветрился, мухи остались без пищи и разлетелись. Только тихое уныние встретило Брим-Бома...

Брим-Бом ошалело опустился у клетки Оленя, обнял сброшенные рога, и тихо застонал от горя. Долговязый качался из стороны в сторону и тихо выл, словно голодный волк, в самый последний момент потерявший добычу. Даже контейнер с лисами исчез. Он словно испарился, или провалился. Злобно выругавшись, Брим-Бом вскочил и рванул в свой вагончик.

Вагончик был пуст. Бориса не было нигде. Опасаясь, что брат сбежал, бросив его, долговязый юркнул под скамейку и вытащил рюкзак. Он лихорадочно его ощупал, затем открыл, деньги были на месте. Значит Борис где-то рядом. Что же все-таки случилось, пока его не было? Словно загнанный зверь Брим-Бом, поскуливая, метался по вагончику. Все дело жизни насмарку, в один миг, в один час. Как жить дальше?

Неизвестно сколько прошло времени, может час, а может пол дня, но Брим-Бом неожиданно услышал тяжелые шаги на крыльце вагончика. Кто-то по-хозяйски давил на подгнившие доски, от чего они только жалобно постанывали, и поскрипывали. Брим-Бом напрягся, он был готов к любой неожиданности. Отскочив к дальней стене, он вскинул винтовку на плечо.

Борис, до сих пор плутавший по тайге наконец-то добрался до дома. Как он ненавидел этих паршивых девчонок, которые обвели его вокруг пальца, посадили на этот гнилой пенек с поганками. Если бы Борис именно в эту минуту наткнулся на этих бантикоголовых созданий, уж он бы нашел методы чтобы проучить негодниц! Постарался бы на славу.

Наткнувшись на дуло, Борис замер, осторожно скользнул взглядом по стволу, затем по прикладу, а затем увидел хозяина винтовки. И облегченно вздохнул, узнав в нем родного брата.

Выставив руку вперед, он осторожно отвел дуло в сторону и устало присев на скамью, вытер физиономию скомканной замусоленной кепкой.

- Пуганый уже.

Брим-Бом тяжело опустил винтовку к ноге, глаза его налились кровью и он, словно бык, грозно уставился на брата, Наступила тишина. Оба молчали, словно готовясь к предстоящей схватке. Наконец Брим-Бом не выдержал и грозно прорычал.

- Где мои звери?

Борис, вздрогнув, резко бросил.

- Тю-тю, твои зверушки. Увели.

- Кто?

- Так звери и увели. Всей тайгой приходили. Чего ты на меня так смотришь? - возопил Борис, - а что я мог сделать, их сотни, а я один. Я не нанимался в сторожа. Сам кое-как ноги унес. Два дня по тайге шастал.

- А где контейнер с лисами?

- Унесли, на пеньках.

Брим-Бом пятерней схватившись за жилистую шею, тихо застонал. Осознавая горечь утраты, он неуклюже сполз по дощатой стене.

- Как они могли? Как они могли? Как ты мог? Осиротел.

- Ну и целуйся со своим зверинцем. Все что мог - я сделал. Пока ты где-то шлялся, я стеной стоял на защите твоих мохнатеньких-волосатеньких. Я больше не могу. У нас с тобой дороги разные, если хочешь пошли со мной.

Брим-Бом злобно затряс головой.

- Поганые дорожки все равно в одной точке сходятся, - облокотившись на руку, он приподнялся, и переместился на скамью.

- Если ты про зверинец, то я пас, придумай что-нибудь другое, может я и соглашусь, - без сомнения в голосе произнес Борис.

- Я придумаю, - ткнув в Бориса грязным пальцем, Брим-Бом злорадно выдавил, - я придумаю, но тебе это, ой как не понравится. Советую тебе бежать, пока не поздно, что бы я никогда не смог тебя найти, даже со злыми собаками.

Борис пожал плечами. Он был равнодушен к угрозам такого слабака как старший брат. Что он может сделать?

- С тобой стало опасно иметь дело, лучше я с тобой соглашусь. Давно пора смываться, - сказал Борис, встал на колени и вытащил свой рюкзак. Хлопнув дверью, он как бы поставил точку на последней странице, а затем бодро и энергично двинулся в сторону вокзала. Прощай нищее зверье, здравствуй богатая свобода!

Скоро тропа стала спускаться вниз к железнодорожному полотну, Борис в последний раз оглянулся назад, чтобы попрощаться с прошлым, но тут, его взгляд наткнулся на то, от чего все тело покрылось испариной.

На пороге вагончика стояли две девчонки. Те самые, которые так бессовестно его провели. Борис не раздумывая, развернулся и вприпрыжку поскакал к дому. Он был уверен, что на этот раз драгоценные камешки не уйдут из его цепких рук. Пока он мчался к вагончику, дверь открылась из неё потянулись длинные руки. Схватив девчонок в охапку, они сгребли их вовнутрь.

Когда запыхавшийся Борис, отдуваясь и сопя словно паровоз, просунул свою раскрасневшуюся физиономию в дверной проем, Брим-Бом уже успел связать девчонок.

Кикирилла, первой справившись с шоком, начала извиваться и, захлебываясь голосить.

- Отпусти нас, отпусти нас, не имеешь право!

Брим-Бом опустившись на скамейку довольно улыбаясь, ехидно созерцал.

- Вот миленькие попались. Вы что ж глупенькие ожидали, что я вас хлебом с солью встречать буду?

Борис, облокотившись на дверной косяк, удовлетворенно крякнул. Он тоже считал, что так лучше. По крайне мере на первое время, не убегут. Благодарно улыбнувшись брату, он прикрыл глаза от удовольствия. Теперь уж точно он не уйдет без алмаза.

- Это вы разрушили мой зверинец? - прорычал Брим-Бом. Хотя он и так знал что это они. Больше некому, не зря они здесь крутились.

Элис всхлипнула и тихо произнесла.

- Мы выкупили их.

- Не понял, - от изумления глаза Брим-Бома поползли на лоб, - у кого вы их выкупили?

- У него, - показала кивком Элис в сторону Бориса.

- Не получится девоньки-красавицы, - злорадно усмехнувшись, возразил Борис. - Вы мне что обещали? Алмаз! Даже два? А где они? - и Борис стал заглядывать под скамейки и под стол. - Ау, алмазики...

- Они на улице, на пеньке, - сказала Кикирилла, и скрестила ноги, так чтобы веревки не очень врезались.

Борис от неожиданности дернул головой и ударился затылком об подоконник, доска жалобно скрипнула, и от неё отвалился кусок гнилой древесины. Борис, ошалевший от боли, размашисто ударил по остатку подоконника. Из-под него посыпалась труха вперемешку с пылью. Ромашка вздрогнула, а Муха с Комаром поспешили перелететь на потолок.

Выскочив на улицу, Борис сразу отыскал одинокий пенек. Словно чудные, волшебные звезды, переливаясь всеми цветами радуги, горели на нем прозрачные камешки.

Трясущимися руками Борис схватил их и прижал к груди. Ему казалось, что они согрели его рыхлое тело, заледеневшую душу. На негнущихся ногах прошагал Борис в дом. Глаза подергивались в нервном тике. Борис, рассеяно огляделся, встретившись с морозящим душу взглядом Брим-Бома, он стал заталкивать камешки под рубашку.

Видя, что инцидент исчерпан, Кикирилла снова задергалась. Борис, загадочно и блаженно улыбаясь, потянул за веревки и стал их распутывать.

Брим-Бом, до сих пор остававшийся в оцепенении, вдруг подскочил. Бешено сверкая глазами, он схватил брата за горло.

- Это ты им помог! Ты давно хотел, чтобы я потерял зверинец. Это ты со своими деньгами подстроил мне ловушку!

Борис, хрипя, пытался разжать скрюченные узловатые пальцы своего брата. В его глазах поплыли фиолетовые круги, и с каждой секундой их становилось все больше и больше. Поняв, что ему не справиться со зверской силой, Борис схватил ведро и из последних сил опустил его на голову Брим-Бома. Долговязый, тихо ойкнув, закатил глаза и мешком рухнул на пол. Борис отцепил ослабевшие пальцы, часто задышал, пытаясь за один миг наполнить легкие воздухом. Его бескровное, бледное лицо постепенно стало розоветь, и оживать.

- С ума сошел! - прохрипел он и потер ладонью гортань. Приподнявшись с пола, он схватил рюкзак, вскинул его на спину, и презрительно бросил. Советую отпустить девчонок, иначе вся тайга встанет против тебя.

- Я тоже советую развязать нас, если через пять минут мы не выйдем из вагончика, сюда придет Желми, Кедр, Попугаиха, Черзи... Перечислять дальше? спокойно спросила Элис.

Брим-Бом тихо застонал, но не от боли, а от бессилия. Угроза подействовала. Схватка была проиграна. Он подполз к девчонкам и, рассыпая проклятия, судорожно задергал веревки.

Элис потерла затекшие руки, и помогла подняться Кикирилле.

- Ну, кажется, мы сделали все, что хотели, - предупреждая подругу, Элис больно наступила Кикирилле на ногу, потому, что та удивленно открыла рот, пытаясь, что-то сказать. Элис продолжила. - Мы пойдем.

- Идите, идите, пока он не передумал, - быстро сказал Борис, и сам приоткрыл дверь.

- А... - протянула Кикирилла.

- Чего еще? - напрягся долговязый.

- А можно попить? В горле, что-то пересохло. - Опередила её Элис.

- Вон ведро, - кивнул Борис на скамью.

Элис заглянуло в него и вся, светясь от счастья, сообщила, что оно пусто. Быстро оглядевшись по сторонам, она ткнула пальцем в сторону горшка со стоящей в нем Ромашкой.

- Можно я попью оттуда?

- Тьфу, какая гадость! - сплюнул Брим-Бом.

- Пей, - позволил Борис, гадливо улыбаясь.

Элис заглянула в банку с Ромашкой и незаметно поморщилась. Она догадывалась, что там нет воды. Но не знала, , как подобраться к Ромашке. Наученная горьким опытом она старалась не проявлять интерес к увядающему цветку. О мирных переговорах не могло быть и речи. Радовало лишь то, что Ромашка ещё жива, хотя уже на последнем издыхании.

- Здесь тоже нет воды, - Элис взяла горшок с Ромашкой в руки и вкрадчиво спросила, - можно взять банку?

Борис равнодушно махнул рукой, показывая, что не возражает.

Элис брезгливо выхватила цветок , оглянулась по сторонам, всем своим видом показывая готовность выкинуть мусор, и пренебрежительно бросила:

- На улице выкину, не пачкать же дома. - И снова сунула Ромашку на место.

Брим-Бом, молча уставившись на девчонок, бесился и трясся от негодования. В бессилии наблюдая за девочками, Брим-Бом вдруг с заметил, что девчонка в бантах с непонятной любовью и преданностью смотрит на полусгнившее растение, словно перед ней не дурацкая Ромашка, а необыкновенное чудо. Без сомнения здесь крылась какая-то загадка. Но какая?

Долговязый напрягся, сосредоточился. Его сердце бешено заколотилось, оно практически выпрыгнуло из груди и билось уже где-то в голове, приказывая думать, думать. Вдруг его словно с головой засунули в ведро со льдом. В памяти всплыл очумелый Шиповник. Как же он сразу не догадался?!

- Ромашка!!! - лязгнул челюстями Брим-Бом, и мгновенно выхватил из рук Кикириллы цветок.

Девочки ойкнули.

- Теперь я понял, зачем вы притащились сюда ...Дяденьку решили обмануть... Брим-Бомыча кинуть... Зверей увели, теперь за Ромашкой приперлись. Ах, мерзавки! Шиповник, дурак, пристал к директору кафе. А Ромашка-то здесь, здесь родимая, здесь горемычная! - Брим-Бом даже попытался её поцеловать. Но так как делать этого он не умел, то получилось, что он просто ткнулся, как свинья в кормушку. - Я ж тебя для кроликов припас.

Кикирилла насупилась. Еще секунду назад, она радовалась, что хитрость Элис удалась. Но кто бы мог подумать, что Брим-Бом знает о таежной тайне. Стрельнув взглядом в сторону, она разочарованно без всякой надежды протянула:

- Верните Ромашку, она у вас погибнет.

Брим-Бом победоносно пропел:

- Предлагаю обмен: вам - Ромашка, мне - мои зверушки, и Желми в придачу.

От такой наглости Элис потеряла дар речи. Это походило на шантаж. Почему-то в её голове всплыло это сложное слово.

- Вы не посмеете...

- Еще как посмею, а чтобы вы не сомневались, я вам сейчас кое-что покажу, - Брим-Бом вытащил Ромашку, схватил её поперек, как бы демонстрируя, что через секунду он с удовольствием переломит этот хрупкий стебелек. У Кикириллы перехватило дыхание, она заметила, что в черноте ссохшейся земли поблескивал золотой корешок. Сквозь темные очки, Брим-Бом этого не видел, он смотрел в испуганные глаза девчонок и наслаждался ситуацией. Он ничуть не сомневался, что сейчас они будут сломлены, и согласятся на все. И не ошибся, потому что Кикирилла уже утвердительно кивала головой. В эту минуту она была согласна на любые условия, лишь бы только сохранить жизнь Ромашке.

Брим-Бом злорадно улыбнувшись, небрежно сунул Ромашку на место, и, ткнув пальцем в сторону Кикириллы, добавил:

- Для тебя я тоже приготовлю клетку. Ты же необычная девчонка, а таежная. Будет чем похвастаться.

Элис обомлела. Ситуация выходила из-под контроля.

- В принципе, зачем долго ждать, вон, сколько пустых клеток. А твоя подружка мне поможет. Вернее поможет тебе.

- Без Кикириллы зверей не собрать. Если они узнают, что её схватили, то здесь никому несдобровать, - предупредила его Элис.

- Ага, значит так, зовут эту вешалку для бантов.

- Не груби, - посоветовал Борис Брим-Бому. Он почуял едва уловимый запах прибыли. Незаметно подмигнул девчонкам, показывая, что он на их стороне, Борис категорично заявил. - Она права.

- А ты вообще скройся, предатель! - рявкнул на него Брим-Бом.

- Я уже не предатель, я же свое получил, теперь я буду помогать тебе. Соглашайся, одному тебе не справиться.

Где-то в глубине души Брим-Бом был согласен. Один в поле не воин, тем более что поля не видно, сплошная тайга. И он согласился.

- Но сначала я должен увидеть контейнер с лисами.

- Тогда к Ядигиде, - грустно произнесла Кикирилла. Она растерялась, все её мысли перепутались. Все снова встало с ног на голову. Все планы рухнули, подмяв под себя надежды.

- Э, нет! Будете выполнять мои условия. Контейнер сюда, и быстро! - топнул ногой Брим-Бом. Он хотел ещё что-то добавить, но в этот момент Борис вдруг громко застонал и покатился по полу.

- Помоги мне! - отчаянно содрогаясь, распластался он на полу. Его взгляд, полный боли, был похож на предсмертный.

Брим-Бом, недовольный возникшей паузой, склонился к брату. Только его шевелюра приблизилась к Борису, тот схватил Брим-Бома за жилистое горло, притянул его к себе и зашипел прямо в самое ухо:

- Соглашайся, гад, ты не знаешь кто такая Ядигида. Это правнучка Бабы Яги. Идиот, сказки надо было в детстве читать. У неё Петух живет, по сравнению с ним - жар птица просто мокрая курица. Ты там такой зверинец насобираешь, весь мир к тебе примчится на экскурсию!

Брим-Бом забыв, что ему нечем дышать, уставился на Бориса. Борис же, словно напившись живой воды, вдруг перестал дергаться, отпустил брата, резво вскочил, и даже не отряхнувшись, стал весело вышагивать по вагончику.

- Обмозгуем детали, - остановившись, он скрестил на груди руки, и уставился на девочек.

- С вами все в порядке? - лицо Кикириллы вытянулось

- Не понял? - нахмурился Борис

- Ну, я на счет этого... - и Кикирилла в точности изобразила конвульсии толстяка.

- А это? Ерунда. Бывает.

- Ну, ладно... Тогда, обмозгуем дело?

- Обмозгуем, - ответил Брим-Бом, и встал за спиной брата. Теперь наступала очередь Бориса, - Мозговать будет он.

- А он будет меня слушать, - кивнув в сторону брата, дополнил Борис. Верно я говорю?

Брим-Бом утвердительно кивнул головой.

- Сколько мы можем получить камней за Ромашку? - сразу перешел в атаку Борис.

- Э нет, мы так не договаривались! Мы говорили о зверушках, - выгнувшись вперед, встрял Брим-Бом.

Борис тяжело взглянул на него. Долговязый умолк, и снова спрятался за спину.

- Пойдемте к Ядигиде. Брим-Бом откроет контейнер, вернет Ромашку, вы нам за это два камня.

- Согласна, - сразу бросила Кикирилла.

- Три... - судорожно добавил Борис и затрясся.

- Хорошо, - снова согласилась Кикирилла.

- Я хотел сказать четыре...

- Ромашка плюс две лисы не стоят столько, - опережая Кикириллу, ответила Элис.

Борис недовольно взглянул на нее. Ему показалось, Кикирилла согласится отдать и четыре.

- Я вам ещё Муху дам, - сказал он. Борис подтащил табуретку, и залез на нее. Он хотел, было схватить Муху, но та тревожно зажужжав, слетела с потолка на подоконник. Борис рванул за ней. Муха, недовольно прогудев, вылетела в дверной проем.

- Что за день! Надо же, улетела, как только крылья выдержали. Ладно, давайте уж три камня, я вам по дороге, ещё чего-нибудь наловлю.

- Так дело не пойдет, - категорически отказалась Кикирилла. - Если я увижу, что вы поймали хоть одну живность, или помяли хоть одно растение, а уж тем более его сорвали, то наш договор сходит на нет. Лысая Гора никогда не согласится. Тем более что у неё осталось, по-моему, всего четыре камня, после этих слов Кикирилла подпрыгнула, потому что Элис её больно ущипнула сзади.

Борис напрягся. Еще четыре, надо их заполучить. Но как? По дороге надо будет об этом подумать.

Элис взглянула на часы, и заторопила всех.

- Давайте быстрее уже много времени.

- Сколько? - занятый собственными мыслями, откликнулся Борис.

- Не знаю, - пожала Элис плечами, часы стояли.

- Опаздываем, - не вникая в смысл сказанного Элис, автоматически бросил он.

Брим-Бом стоял в дверях и словно необъезженный молодой жеребец гарцевал в дверях. Ему не терпелось встретиться со старыми и новыми обитателями своего зверинца. Чего бы это ему не стоило.

Глава-26

Страхи братьев

Братьев не покидало какое-то неясное ощущение, что они находились в лапах невидимого чудовища. Двигаясь к самому сердцу лесной глуши, они вздрагивали от жутких звуков, напоминающих вой безумных монстров. Брим-Бом готов был сам истошно орать, лишь бы заглушить повисшие в воздухе душераздирающие вопли. Шевелящиеся сгнившие листья, густо усыпавшие траву, и ковыляющие на фантастически искривленных ногах-корнях вековые черные деревья, приводили братьев в ужас...

В небе страшно зашуршало, неожиданно солнце потухло, словно кто-то задернул штору. Где-то справа от них, что-то огромное ломало ветки, словно какой-то сказочный великан прокладывал себе тропу в нехоженом месте. Волосы братьев зашевелились от страха и встали дыбом. С деревьев стали опускаться пауки, лязгая металлическими челюстями. Казалось, все живое и неживое ополчилось против братьев. Наконец Брим-Бом не выдержал и схватил Кикириллу за руку.

- Я больше не могу, прогони их! - простонал он.

Кикирилла удивилась. Она огляделась по сторонам, и вопросительно взглянула на долговязого. Тот странно всхлипнул, на побледневшем лице выступили капли пота.

Тогда Толстяк вытянул дрожащую руку и ткнул пальцем в самого безобразного слизняка.

Элис, проследив за безумным взглядом, нагнулась, и сняла с подорожника голубую улитку. Улитка улыбнулась и покраснела от смущения. Элис ласково пощекотала её рожки, в ответ они отозвались протяжным приятным звуком, словно это были не рожки, а камертон. Элис протянула улитку Борису и удивленно спросила:

- Неужели улитка могла вас так напугать?

Борис устало прикрыл глаза и мысленно обругал себя последними словами:

- Нервы совсем ни к черту! Улитки испугался, - и тут он, открыв глаза, застыл как вкопанный. Как только Элис опустила крохотную улитку и отвернулась, улитка медленно деформировалась в чудовище. Ее ракушка-домик, увеличиваясь, раскучивалась в безобразный рог, исторгающий призывный монотонный звук. И чем больше она разрасталась, тем нестерпимее становился её призыв-стон. Она, словно гипнотизер, втягивала безвольные тела братьев в себя, в свое безжалостное неуемное нутро. Борис зажмурил глаза и подвинулся поближе к девочкам. Он всеми своими клетками ощутил, что возле них намного легче сопротивляться смертельному страху.

Брим-Бом, словно приклеенный, жался к брату. Когда что-то мохнатое, до ужаса противное и волосатое, схватило его за ногу, долговязый истошно возопил и рухнул на землю. Какие-то дурно пахнущие червячки в тот же миг стали обволакивать его тело, заполняя уши, рот своей бесформенной массой. Брим-Бом ожесточенно стряхивая с себя их склизкие тела, продолжая при этом визжать на весь лес нечеловеческим голосом.

Когда заросли зашевелились, и оттуда вспыхнул яркий свет, выхватив из темноты оскалившегося монстра. Брим-Бом потерял сознание.

- Ну, что с вами? - приставляя ко лбу Брим-Бома прохладный лопух, потеребила его Кикирилла. Брим-Бом, очнувшись, взглянул на небо и зажмурился от яркого солнца. - Скоро дойдем до тропы, а там уже и недалеко до дома Ядигиды

- Что это со мной? - простонал он. Взглянув на вытаращенные глаза брата, Брим-Бом сразу все вспомнил. Он вздрогнул, и стал лихорадочно ощупывать себя. Кажется, Ромашка на месте. Он судорожно до боли в суставах сжал спасительный горшок, прижав его к груди. У него было такое ощущение, что это единственная в мире вещь, которая позволяла ему до сих пор остаться в живых.

Кикирилла похлопав долговязого по щекам, недружелюбно заметила:

- Слабый вы какой-то, три шага осталось до тропы. До трех считать умеете?

- Он знает только две цифры - пять и десять. Это цена билетов в его зверинец.

- Тогда успеете сказать два раза по пять, и один десять. И будет... нет, не двадцать, а три цифры, а затем будет тропа. Вон она уже видна. - Показала рукой в сторону Элис.

Борис огляделся, и заметил, что в лощину спускается еле заметная тропа. Петляя между деревьями, она проходила сквозь гряду камней, и исчезала за пологим склоном, в зарослях акации в темноте непроходимой чащи. Казалось, что там не может быть места ничему живому и светлому. Борис поежился. Самое время сбежать, скрыться, исчезнуть. Он был готов сам грохнуться в обморок, лишь бы не идти в эти дебри.

Брим-Бом отчаянно затряс головой.

- Не пойду, там ...там...не могу...

- Нечего устраивать балаган! - резко одернул его Борис.

- Они нас съедят...

- Глупости, - сказала Кикирилла, - никто и не собирается вас есть. Делать им больше нечего. Чего вы испугались? С другой стороны, я непротив.

Брим-Бом вскочил и, онемев от ужаса, стал тыкать пальцем в сторону акации, за спины девочек, откуда только, что высунулась морда монстра, и подмигнула ему своим пустым глазом. Бориса передернуло от отвращения, он тоже успел его заметить.

Кикирилла вздохнула, и смело ступила в кусты. Она раздвинула ветви, и показала, что там никого нет.

- Вопросы есть? Может, вы здесь подождете, а мы сходим сами?

- Нет! - в один голос завопили братья.

Брим-Бом вновь схватил Элис за руку, и простонал:

- Пожалуйста, не убирайте солнце, мне страшно!

Девочки удивленно уставились на братьев. Переглянувшись, они решили, что это какая-то глупая шутка

Братья глянули в небо, солнце светило, хотя минуту назад вместо него на небе была Луну. Они неуверенно двинулись за девочками.

Тропа дрогнула, и неохотно поволокла свою ношу. Брим-Бом сидел на корточках и, уставившись в землю, бурчал что-то невразумительное. По сторонам он уже не мог смотреть. Миллионы глаз, сверкающих между деревьями, насквозь прожигали братьев своей ненавистью.

Борис поначалу крепился, и снисходительно поглядывал на проплывающие мимо картинки, удостоверившись, что рядом с девчонками их никто не собирался трогать. Но когда на одном из поворотов он увидел самого себя, барахтающегося в предсмертных конвульсиях в паутине, он тихо застонал и сполз поближе к брату. Шутки шутками, но ведь так можно и с ума сойти.

Что-то прогремело. Тропинка дернулась, и исчезла. По инерции, продолжая движение, братья горохом ссыпались вперед. Брим-Бом ткнулся носом в Шиповник.

Кикирилла, удивленная внезапной остановкой, огляделась. Это поляна не была похожа на поляну Ядигиды. Девочка отряхнула колени. Увидев Шиповника, она подпрыгнула от радости. Он сидел на корточках, уставившись взглядом на небольшую ямку. Словно мартышка, Кикирилла заскочила ему на плечи и заколотила ногами. Она заорала во все горло:

- Мы нашли её, мы нашли ее! Вот твоя Ромашка - встречай.

- Ромашка!!!

Ошеломленный Шиповник будто оттаял, взгляд его понемногу ожил и потеплел, и ...Шиповник зарыдал. Не стесняясь слез, Шиповник протянул к ней руки. Брим-Бом как маленький ребенок, у которого отбирают любимую игрушку, мгновенно отвел руку назад, спрятав Ромашку за спину.

- Отдай!

- Отдам, - уверил его долговязый и быстро добавил, - только после того, как выполните мои условия.

- Отдаст, - вторил ему Борис, - только после того, как выполните и мои условия тоже.

- Отдаст, - уверила Кикирилла Шиповника, - когда выполню их условия.

- Может не надо? - решила схитрить Элис, - вдруг это не та Ромашка?

- Та! Я точно знаю! Та! - крикнул Шиповник срывающимся голосом.

- Та, та! - воскликнули братья, испугавшись, вдруг это неправда.

Элис презрительно фыркнула, и скептически бросила:

- А что делать, если я не верю?

Борис заскрипел зубами и ядовито выдавил:

- И не верь, главное, он верит, - махнул он головой в сторону Шиповника.

- А что он? Он от любви слепой. Ему Ромашка теперь везде чудится, - одним вздохом выдохнула Элис. Она в душе молила Шиповника, чтоб он не стал доказывать обратное. Это нарушило бы её планы. Опережая его на полслова, она шустро затараторила:

- Ты помнишь, где она расцвела?

Шиповник присел и среди густой травы горькой полыни погладил островок земли с пробивающейся молодой порослью одуванчика.

- Здесь.

- А вот мы сейчас проверим, - решительно заявила Элис. - Посадите её туда.

Братья переглянулись. Не подозревая подвоха, Борис кивнул. Брим-Бом наклонился, разгреб ямку и устроил Ромашку в лунку. Конечно же, это был золотой корень! Мгновенно просветлело небо, оно наполнилось прозрачной свежестью, и над тайгой наперекрест раскинулись две радуги, прямо над головами друзей. На землю от радуг упала тень. В той точке, где тень перекрещивалась, и было заветное место для новогоднего бала. Кикирилла устало присела. Все, задание выполнено, золотой корень найден, зал построить успеем. Вряд ли скоро появятся строители в этой глухомани у подножия Лысой горы на Малахитовой поляне. Кикирилла готова была расплакаться от счастья, так ей было хорошо. С плеч свалилась огромная гора ответственности.

Шиповник, схватившись за голову, тихо простонал:

- Какое горе, она золотой корень. Какое горе...

- Почему? - удивилась Кикирилла. - Радоваться надо, глупый.

- Сама посуди, зачем я, обычный Шиповник нужен ей, необыкновенной?

Борис, понаблюдав за радугой, затем за всеми, воспользовался заминкой, юрко подскочил к Ромашке, выхватил её из лунки и спрятал у себя на груди.

- Я хочу ещё один камень.

- Дудки! - сказала Элис, и, пританцовывая, весело захлопала в ладоши. Обманули дурачка на четыре кулачка. Нет, нас же трое, значит, обманули на шесть кулачков.

- А как же уговор?! - в унисон воскликнули братья.

- Нет, - устало сказала Кикирилла, - я выполню свое обещание.

Братья насторожились,ожидая подвоха. Неужели она настолько наивна, что сделает все, как обещала. Ведь теперь у них не осталось ничего, что могло заинтересовать. Борис напряженно переспросил:

- Правда?

- Конечно.

- И сама пойдешь в клетку?

- Раз я обещала, значит пойду.

- Ну, ты даешь! - восхитился Борис, и крепко сцепил пальцы рук. - С таким самопожертвованием он сталкивался впервые. А поскольку такого, по его понятиям, в жизни не бывает, то естественно, он не поверил во всю эту чепуху.

- Моя миссия закончена, царская зала найдена, и сейчас надо освободить лис.

Брим-Бом хлопнул себя по лбу.

- Как я забыл!!!

- Что забыл? - напряглась Элис.

- Ключи забыл!

- У нас есть ключи, - напомнила Кикирилла.

Брим-Бом неожиданно заторопился. Он даже не уловил ответа Кикириллы, так как неотступно наблюдал за кустами. Оттуда выглянуло уже с десяток отвратительных рож. Одна из них исступленно завизжала, с грохотом захлопнула пустые черные глазницы, и рассыпалась в труху. Долговязого поразило, что кроме Бориса этого никто не заметил. Когда костистая рука с остатками сухой кожи поползла по земле по направлению к братьям, Борис истошно завопил:

- Бежим! Скорее, бежим отсюда!!!

Кикирилла изумленно смотрела, как толстячок перекатывается по поляне, словно от кого-то убегая. Неожиданно появилась тропинка. Деревья расступились, тропа пробивая себе дорогу, проскользнула впритирку к огромной елке. Ее ветви неистово отхлестали братьев, отхлестали основательно, до кровавых ссадин.

Борис уже не сдерживал стоны, когда тропа выскочила на поляну Ядигиды. Правнучка Бабы Яги приметив толстяка, взвилась от восторга:

- Ба! вернулся... Как я погляжу, тебе здесь понравилось.

Борис вздрогнул и спрятался за спиной Кикириллы. Заикаясь он промямлил:

- Я спас... зверей спас... Желми спас.

- Не пугай, - попросила Кикирилла за него, - он по делу.

- Да знаю я, по какому он делу, Петушок уже сообщил. Вот ведь мерзавец. Ромашку-то, зачем вытащил? Она сделала свое дело. Больше она не золотой корень.

Шиповник чуть не запел, услышав это! Какое счастье!

Петушок вздохнул и ласково потрепал Шиповника по плечу.

- Не переживай, все уладится.

Не вслушиваясь в разговор, Брим-Бом во все глаза глядел на Петушка. Борис прав - это чудо природы. Словно драгоценный камень, рубиновый Петушок переливался на солнце всеми оттенками радуги, от нежно-розового, до ядовито-бордового. Словно яркий костер горели его перья. Брим-Бом не удержался и заворожено потрогал птичку рукой. Он не верил своим глазам.

Петушок вздрогнул и брезгливо глянул на долговязого. Всем своим видом он показывал, что долговязый глубоко ошибается на его счет. Горло Брим-Бома мучительно сдавило. Он пошевелил пальцами рук, так хотелось ему пустить их в дело...

Борис склонился над ухом брата и тихо зашептал:

- Давай сначала выманим деньги, потом примемся за твой зверинец. Алмазы лежат себе спокойненько, а от этих неизвестно что ожидать, брыкаться начнут.

Брим-Бом прерывисто вздохнул, он готов ждать сколь угодно, лишь бы обладать этим существом. Он буквально изжарил своим взглядом Петушка. Тот, оценив испепеляющее внимание к своей особе, поднял самовар и удалясь как бы ненароком бросил:

- Живым не дамся.

- Куда ты денешься? - с удовольствием подумал про себя Брим-Бом.

Борис, пощелкав пальчиками, сдвинул брови ниже ушей, и болезненно сморщившись, бросил:

- Ну что? Как говорится ближе к делу. Алмазы сейчас. На стол.

- Алмазы? - протянула Ядигида, - кажется, речь шла об одном камне?

- Один Алмаз за спасение Желми... - стал загибать пальцы Борис.

- Неправда, - воскликнул Петушок, - Желми спас Слава.

Ядигида напряглась.

- Это правда? - укоризненно глянула она на Славу.

Тот пожал плечами и промолчал.

- Почему раньше не сказал? - фыркнула она Петушку.

Ты же не любишь героев, - стал оправдываться Петушок, - а его я застал с ножовкой, когда он пилил пол. Пришлось помочь.

Борис напрягся, он ощутил как над его богатством нависла угроза. Он умоляюще глянул на Кикириллу, прося помощи.

- Значит я вам должна на один камень меньше? - недоуменно пожала плечами Кикирилла, - надо сначала сходить за ними.

- Вот и сходи, только быстро, как на соревнованиях за золотую медаль, очнувшись от видения включился в беседу Брим-Бом

- Хорошо, - привстала Кикирилла и глянула на Элис. - Ты пойдешь со мной?

- Я пойду, - вскочил Борис. Ему было страшно здесь оставатся и ещё ему страсть как хотелось разузнать, разнюхать, откуда девчонки таскают сокровища. Он был уверен, что запомнит дорогу, и в следующий раз сам придет.

- Не советую, - сказала правнучка Кикиморы болотной.

- Я не нуждаюсь в советах, это одно из моих условий, - и Борис демонстративно похлопал себя по груди, напоминая о Ромашке.

- Хорошо, - согласилась Кикирилла. - Стоило тогда беспокоить Ядигиду. Может контейнер откроете, лисы там, наверное, уже задохнулись.

- У них запас воздуха и продовольствия на полгода, - беспокойно сказал Брим-Бом. Этот урод за кустами определенно решил его достать. Заплесневевшие пальцы чудовища сузились до сверкающих пик, наполнились неоновым светом. Брим-Бома передернуло от отвращения, ему уже слышалось чавканье сырого кровавого месива. Брим-Бом вздрогнул, и тут же проявил решительное желание не отставать от девчонок.

Лесное урочище громко шипело, грязно плевалось липкой росой, стягивало братьев с тропы. Оно, словно мясорубка, пропускало сквозь себя натянутые нервы братьев, испытывая их на прочность и скручиваемость.

Наконец тропа вздрогнула и притормозила перед пещерой Лысой горы. Ветер весело швырнул порцию песка в глаза братьям. Из пещеры выскочила летучая мышь, и шмякнулась об долговязого. Тот задрожал от ужаса и грохнулся на галечник. Борис злобно выругался:

- Какой же ты директор зверинца, если мышей боишься?

Борис заглянул внутрь. За неровным, словно изгрызенным временем проходом, красовался грот. Полный еле слышных странных звуков, он представлял собой круглую просторную комнату. Потолок в виде арки уходил в высоту, словно в поднебесье, и заканчивался отверстием. Просачивающийся солнечный свет создавал эффект яркой звезды, дарящий свой холодный щедрый свет мрачным неровным стенам.

Борис, слегка раздавленный впечатлением, нервно сглотнул слюну и, скосив глаза, приказал девочкам:

- Поторапливайтесь.

Где-то в глубине извилистого грота, зашуршал обваливающийся песок. Из черного провала выполз клуб дыма, в обнимку с вековой пылью и скрылся в высоте, словно сбежал от грозной неизвестности.

Кикирилла взмахнула рукой, требуя тишины. Она прислушалась. По разветвленным тоннелям эхом гуляли отзвуки обвала.

- Только прошу тихо. Гора не любит суеты, старость требует спокойствия.

Борис нервно дернул плечами. К чему все эти условности? Ему не терпелось поскорее увидеть место, где спрятаны сокровища, его сокровища, в этом он уже не сомневался.

Кикирилла зажгла факел и двинулась в сторону шахтерских, ржавых рельс. Продвигались осторожно, почти на ощупь. Стало не хватать воздуха. Факел освещал пространство лишь на расстоянии вытянутой руки. Дальше хозяйничала тьма. Иногда свет выхватывал на стенах яркие пятна вкраплений изумруда, малахита, угля.

Борису только и оставалось, что поражаться богатству сокровищ. Пройдя пять метров, путники наткнулись на обвал. Оставив небольшое входное отверстие, обвал разлегся, словно разомлевшая кошка перед мышиной норой.

Кикирилла сунула в отверстие факел. Дальше можно было двигаться только ползком. Она встала на колени и поползла вперед. Вслед за ней последовала Элис. Борис тоже собрался, было следовать за ними, но Брим-Бом почувствовав спиной холодное дуновение, бросился обгонять Бориса. Он, словно пловец, нырнул в проход и застрял. Пришлось избавиться от пиджака. Через минуту он стоял рядом с девчонками. Борис, тихо чертыхаясь, возился на той стороне. Так как он был в два раза толще брата, и у него не было желания снимать пиджак и рюкзак, он, как бульдозер, таранил камни.

Он весь вспотел, измучился, устал. Своей твердолобостью он замучил и девчонок. Не уговорив его хотя бы на время расстаться со своим рюкзаком, Элис с Кикириллой присели в сторонке, прислонившись к стене. Они поняли, что у них появилось время для отдыха. Брим-Бом устроился рядом, он боялся отойти от них даже на сантиметр. Немного успокоившись рядом с девочками, он зевнул и потихоньку задремал.

Борис, чумазый и осатаневший, все ещё пытался пролезть через узкий лаз. Как только он не пробовал: и боком, и задом, и вперед ногами. Он даже раскопал отверстие под свои размеры, и когда уже было почти прополз, камешки снова зашуршали и осыпались, сводя на нет все его усилия. Наконец Борис не выдержал и сбросил рюкзак с пиджаком. Он ни за что бы этого не сделал, если бы не был наполовину присыпан. Как только он освободился от ноши, его тело словно усохнув от усталости, проникло внутрь грота.

"В следующий раз обязательно возьму лопату", - подумал он.

Алмазы лежали на месте. Их было восемь штук - ровных, гладких, отшлифованных. Поймав тусклый свет факела, они заискрились, заиграли, ослепляя всех миллионами огней.

Борис, словно пораженный молнией, съехал по стене и распластался в графитовой пыли. Казалось, он умер, от разрыва сердца.

Брим-Бом презрительно захихикал. Кикирилла встала на цыпочки и в испуге прижала ладонь ко рту.

- Он жив? - прошептала она.

- Да хоть бы и нет, - равнодушно бросил Брим-Бом, брезгливо ткнув брата носком ботинка. - Вставай быстрее мне надо за животными. Дома валяться будешь.

Борис, очнувшись, тихо зашевелился.

- Браво Борис! Браво! - размазывая по лицу мелкие чешуйки графита, поздравлял он себя. - Я теперь самодостаточен. Ах ты жалкий зверушник! - вытер Борис след от ботинка Брим-Бома. - Ну, погоди. Надоел ты мне.

Кикирилла взяла три камня и протянула их Борису.

- Вы этого хотели?

Борис кивнул головой и злорадно подумал про себя: "Нет, милочка моя, так дело не пойдет. А как же ещё эти пять? Неужели она думает, что я оставлю их здесь". Обнажив свои изъеденные зубы, он нервно захихикал:

- Спасибо, я счастлив. Забирайте свою Ромашку. Только она осталась там, в пиджаке.

- Да, - шепотом откликнулась Кикирилла, - нам пора.

Брим-Бом также заторопился, вслед за девочками. Оставался всего один шаг до его мечты. Сейчас он пойдет бродить по тайге и собирать всех диковинных зверей. За очередным поворотом он вздрогнул. Чья-то цепкая рука сдавила его горло, и опрокинула навзничь. Брим-Бом захрипел, и словно змея стал извиваться и барахтаться на камнях.

- Тихо, - зашипел чей-то противный знакомый голос. Долговязый содрогнулся, он узнал в нем голос родного брата.

- Не торопись, помоги мне.

Долговязый, собрав все свои силы, попытался вырвать руку, изловчившись, он прошипел:

- Дудки, хватит с меня! Мне надоела твоя жадность. Я хочу домой, в свой зверинец. Меня ждут звери.

Борис, наступил брату на грудь.

- Дурак, здесь целый клад! Да на эти деньги я куплю тебе полмира.

- Не хочу полмира. Я хочу сам поймать их, на аркан, капкан, в сети. Слышишь меня. Я не буду больше с тобой связываться, ты мне надоел.

- Помоги. В последний раз говорю, помоги. Мне не унести все восемь алмазов.

- Дудки, я сказал дудки! Я ненавижу тебя! - пополз по земле Брим-Бом. Растирая слезы, он удалялся все дальше и дальше в противоположную от зала с камнями сторону.

- Ах, так?! - рубанул воздух рукой Борис. Прокатившись мячом, он обогнал братца. Потом дьявольски улыбнулся, и заорал во всю мощь своих легких.

Гора вздрогнула, ухнула, послышался легкий шорох. Затем где-то громыхнуло, и перед Брим-Бомом угрожающе посыпалась порода. А потом вдогонку ей упала отвесная стена, навечно преграждая долговязому выход на свободу.

Брим-Бом в ужасе расширив глаза, сначала тихо, затем истошно заверещал. Позади Бориса ударила молния, огромный камень упал за спиной толстяка, покрываясь слоем оседающей пыли. Через мгновение пошел бесконечный камнепад. И скоро все было кончено.

Элис с Кикириллой отряхнулись от пыли, и сочувственно глянули назад, где остались заваленные камнями братья. Они слышали их последние вопли. Но ничего не могли поделать. Все произошло так неожиданно и стремительно, что подруги не осознали последствий страшного события. На месте тоннеля сейчас стояла стена, словно она была здесь всю жизнь. Если бы не искореженные рельсы вагонеток, пересыпанные завалом, то ничто не напоминало бы о тоннеле, из которого они только что вылезли.

От братьев остались только два пиджака, да рюкзак.

Элис подняла коричневый истасканный пиджак и залезла в карман, где по её предположениям должна была лежать Ромашка. Но в кармане она нашла только свежие листья смородины. Элис принюхалась. Сомнений нет. Это смородина. "Странно, зачем ему понадобилось таскать это с собой ?", - подумала Элис. Она проверила другие карманы, они были пусты. Элис заволновалась. Она схватила второй пиджак, и облегченно вздохнула, в одном из карманов лежала помятая Ромашка.

Кикирилла тихо тронула Элис и взглядом показала подруге куда-то в сторону.

Там, сгрудившись толпой, стояли Шиповник, Ядигида, Петушок. Бобер, поигрывая ножницами, счастливо улыбался. Крапива с Чертополохом подбежали к девочкам и стали радостно тискать их.

- Как мы испугались! Мы думали, гора вас задавила.

- С ума сошли?! - воскликнула Лысая гора. - У меня голова хоть и с трещинами, но не разбитая. Ах, ты мое золотце! - с чувством пропела гора. - А ну погладь её за меня! - приказала она ветру.

Ветер не заставил себя долго ждать. Он ласково потрепал косички девчонок, и их бантики.

Ломая ветки кустов, на поляну выполз монстр. Стянув с себя серое изъеденное молью покрывало, монстр улыбнулся широкой улыбкой. Элис облегченно вздохнула, это был Желми. Рядом стоял Черзи и держал в руках капкан. Он пощелкал им, и включил шахтерский фонарик на каске. Все расхохотались.

- Все закончилось, все закончилось! - весело гудела тайга. Ядигида похлопала в ладоши, и объявила:

- Банкет! Слава приготовил угощение. Я знала, что все хорошо закончится. Ведь за дело взялась Кикирилла, - Ядигида призадумалась и добавила - и Элис.

Элис при этом густо покраснела. Она была смущена. Шиповник, которому Элис только что вручила Ромашку, улыбнулся и мягко поцеловал её в щеку. Это было приятно. Элис засмущалась, и спряталась за Кедр, который стоял рядом с Тополихой. Дупло его было открыто, и из него выглядывала кочка вместе с пчелкой Жу-жу.

- Банкет, пирожное, мороженое, сладости, на любой вкус и цвет!

- А вода родниковая будет? - несмело встрял Вьюн. Он испугался собственной наглости, но утерпеть было невозможно. Вдруг о нем забыли?

- Будет, - ответила ему Ядигида, и три раза хлопнула в ладоши. Поторапливайтесь.

Компанию задерживали Желми с Черзи. Невероятно дотошный Черзи зудел и требовал чего-то от косолапого. Прислушавшись к их разговору, все услышали, как Желми соглашался с Зайцем, что содержимое рюкзака надо вернуть, но тащиться в город ужасно не хотелось. Желми глубоко вздохнул и залез в мешок. Снова предстоял поход в красивый блестящий банк. А так хотелось забыть обо всем. Рука Желми наткнулась на алмазы. Он вытащил их на свет, и удивленно посмотрел на окружающих.

- На, забирай, - сунул он их Кикирилле.

Кикирилла не знала, что с ними делать, но деваться было некуда, она уложила камни у ног, и рассеяно обвела взглядом друзей. Им было интересно, какое она примет решение. Ядигида победоносно выставив ногу на одну из граней камня, заявила:

- Отдай их Славику. Это же он спас Желми.

Кикирилла молча протянула молодому человеку его богатство. Славо смущенно улыбнулся и глянул на Ядигиду.

- Найдешь им достойное применение, - сказала Ядигида и впервые вжизни смутилась.

Черзи приподнял рюкзак, он был тяжел. Заяц с трудом вытряхнул на траву его содержимое и озадаченно развел руками.

- Может выкинуть все эти бумажки? - предложил он.

Из перевернутого рюкзака на землю посыпались не пачки денег, а газетные брикеты. Словно большая белая бабочка отдельно выпорхнула бумажка. Немного покружив в воздухе, она села на ладонь Кикириллы. Кикирилла с трудом прочитала неразборчивые фиолетовые строчки нервного, скачущего почерка: "Я знаю: если ты разбогатеешь, ты меня бросишь, а ведь ты для меня самый лучший друг. Я рад, что ты снова, как и я беден. Все деньги я вернул в банк. Твой любящий брат Брим-Бом".

Кикирилла удивленно оторвала глаза от записки, сложила бумажку, закусила губу, что-то прошептала, затем вскинула голову и спросила.

- Ты что-нибудь понимаешь?

Элис вытащила бумажку из сжатых пальцев Кикириллы, и сама взглядом пробежалась по нервно скачущим строчкам.

- Похоже, деньги в банк вернули. А рюкзак мы отдадим потом. А может Слава заберет, надо же ему в чем-то носить камешки. А теперь, наверное, можно и за стол.

- Разумные слова, - довольно воскликнула Ядигида и жестом пригласила всех к голубому авто. Машина уже раздалась и в длину и в ширину, каждому нашлось место по душе. Святая Корова лежала на голубой подушке, и, жуя свою неизменную жвачку, приветливо кивала головой каждому входящему.

Над тайгой стоял гул, все предвкушали доброе и славное торжество. Столы ломились от блюд на любой вкус, цвет, запах. Правда, начало пира немного задерживалось. Ждали запропастившуюся где-то виновницу торжества Кикириллу. А она вместе с Элис крутилась около контейнера с лисами. Внучке Кикиморы болотной хотелось помочь сестрам. Но что она могла сделать? Единственный человек, который мог это открыть, завален в пещере.

- Да, жалко, - вздохнула Элис, - придется ждать, когда он заржавеет или сгниет. А может у тебя есть контейнерогрызы, или паразиты какие-нибудь? Пусть послужат доброму делу.

- Надо подумать, - сказала Кикирилла, и попыталась завязать белый бантик в черный горошек, но у неё не получилось.

Элис хотела ей помочь, и протянула руки. Тут она обнаружила, что все ещё сжимает листья смородины. Она отшвырнула их в сторону и стала завязывать бант. Вдруг Кикирилла дернулась, и словно расстроенный странно пискнула.

Сейчас Элис уже не удивлялась ничему, и могла поверить во что угодно. Серебристая краска контейнера, словно расплавившись на солнце, стала собираться в капли, затем стекать к земле. Образовав струйку, она потекла по траве, к рассыпанным листьям смородины. Но самое удивительное заключалось не в этом, а в том, что краска была живая и она поедала листья смородины. При этом она противно чавкала и сопела.

Кикирилла присела на корточки, и веточкой поковырялась в копошившемся серебристом сгустке. Наморщив лоб, она нерешительно сказала.

- Очень похоже на тлю. Только разновидность мне неизвестна. Может, Брим-Бом вывел новый вид тли?

Элис промолчала, и посмотрела на контейнер. Там в нижнем правом углу ясно и отчетливо был виден замок. Желми, который в этот момент подошел за девочками, побежал обратно и притащил упирающегося Славика.

- Славишься? тьфу ты... справишься? - ткнул он в замок.

Слава вытер масленые руки об фартук и склонился над задвижкой.

Классический замок, без хитроумных загибов. - Двумя легкими движениями Слава разъединил скобы и тихо дернул дверь. Бронированная створка, скрипнув, отъехала в сторону и освободила путь пленницам. - У нас же были ключи, напомнила Элис.

От яркой вспышки солнечного света лисы зажмурились. Не веря в свое освобождение, они сидели в кресле в полумраке искусственного освещения. Их обуял панический страх. Вдруг чудо, поманив прохладой свободы, снова обернется тяжелыми бронированными стенами....

Через минуту Элис с друзьями сидела за столом и уминала мороженое с шоколадом. И не было на свете девочки счастливее её. Домой она пришла поздно вечером, уставшая, но довольная. Никто не поверит ей, что с ней произошло этим летом. А лето практически было на исходе, каникулы заканчивались, наступала пора нового учебного года.

Глава 27

Хозяйки тайги

Было довольно поздно. Элис лежала на животе, с головой укрывшись одеялом. Сон не шел, он, словно заблудился или потерял интерес к Элис. Девочка вздохнула и перевернулась на спину. Затарахтел холодильник, заглушая звуки из зала, где взрослые праздновали Новый Год.

Антон вчера приехал в отпуск, из армии. Он чмокнул Элис в лоб, сунул ей в руки сверток, и посадил на шифоньер. Элис не было страшно, она громко хохотала, болтала ногами и с нетерпением разворачивала бумагу. Это был складной деревянный домик, весь расписанный замысловатыми узорами и пахнущий деревянным лаком. Домик так и остался стоять на шифоньере.

Скоро пробьет полночь, наступит Новый Год, закончится День Рождения, а Элис как добропорядочная маленькая девочка пытается заснуть. В голове вплыли воспоминания годичной давности. Именно в это время должен был начаться таежный бал. Элис не видела Кикириллу с того самого дня, когда выпал первый снег.

Элис выскользнула из-под одеяла и, придавив стекло носом, уткнулась взглядом в ночную темень. На улице стояла тишина, Элис вздохнула.

- Скучаешь? - спросил Лимон.

Элис напряглась. Лимон не разговаривал с ней уже с лета. Сейчас он выглядел воодушевленным и гордым. Его загадочный вид словно говорил, что он полон некой тайной, и она в нем растет и раздается вширь. И если через секунду он не выдаст её, то она просто лопнет и разнесет худенькое колючее тельце.

- Ну, вот еще! - фыркнула Элис и юркнула в постель.

Лимон приподнял одеяло и протянул:

- А зря. Я бы на твоем месте обиделся на Кикириллу.

Элис села на кровати, поставив босые ноги на холодный пол, и угрюмо бросила:

- Ну и пожалуйста, занимай мое место и дуйся, а мне все равно.

- Я в кровать? - опешил Лимон. - Да за кого ты меня принимаешь?. - Он хотел ещё что-то сказать, но его перебил холодильник.

Элис вздохнула, ноги её озябли. Она, укутавшись одеялом, прислонилась спиной к стене и задумалась.

Лимон, чтобы быть услышанным пригнулся к девочке, и, словно извиняясь, протянул:

- Возьми нас с собой, пожа-а-алуйста...

Элис, округлив глаза, уставилась на него.

- Куда? Под одеяло?

- Не шути так, - насупился Лимон. - Мы с куклой целый месяц готовились. Неужели ты без нас уйдешь на бал?

Элис, не ответив, надула губки. Ей показалось, что Лимон издевается над ней, тычет шипами в больные места. Элис накинула на голову одеяло и ткнулась головой в подушку. Ей хотелось заснуть, но в глазах стали накапливаться слезы. Девочка засопела. Она чуть не расплакалась, когда Лимон снова потянул одеяло. Элис взбрыкнула ногой, стряхивая его цепкие колючки, потом ещё и еще. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но вдруг Элис услышала заливистый хохот. Этот голос она узнала бы из миллиона других, он снился ей по ночам... Сомнений не было, это смеялся Желми. Хлопая себя по коленкам и откинув голову назад, хохотал на всю квартиру. Эта картина его позабавила: две тоненькие ножки, торчащие из-под одеяла беспрерывно, почем зря, лупцевали воздух. Причем так усердно, что Кикирилла, которая стояла рядом, даже забеспокоилась, вдруг они оторвутся.

Вскоре из-под одеяла выглянула Элис, раскрасневшаяся и растрепанная. Грозно сверкая глазами, она уставилась на Кикириллу с Желми. Брови от удивления поползли у неё вверх, глаза расширились, рот раскрылся.

Кикирилла сняла со спинки стула Новогоднее платье Элис, оценивающе его покрутила, осталась довольна и бросила его подруге.

- Одевайся скорее, Желми отвернется, - посмотрев на Лимон, Кикирилла добавила: - Лимон тоже.

- Подумаешь, как-будто я не видел, - фыркнул Лимон, но все-таки отвернулся. - Я делаю это только потому, что хочу на бал.

- Пойдешь, - усмехнулся Желми, глядя в окно.

Элис не верила свом глазам. Происходящее было настолько невероятным, что она запуталась в платье, точно так же как в мыслях. Кикирилла подошла и помогла подруге.

- Ты знаешь, мы немного опаздываем. Это все из-за голубого автомобиля. Ему, понимаешь ли, нет подруги. Хорошо, что дорога согласилась его сопровождать. А ведь раньше они никогда не ездили на Новогодний бал. Я так переживаю, так переживаю! Как все пройдет?

- Да чего ты накручиваешь, все будет замечательно, - успокоил её Желми. В оконном отражении он заметил, что Элис надела платье и теперь полностью готова к празднику. Обернувшись, он нагнулся и застегнул застежки на туфельке Элис. Элис засмущалась .Только теперь она задалась вопросом, откуда все-таки друзья появились. Желми подошел к окну, и распахнул створки. Элис поежилась, ей показалось, что её сейчас сдует или заморозит. Но вот чудо! Из раскрытого окна повеял теплый ветерок, наполненный запахами лета.

От самого подоконника убегала куда-то вверх голубая дорога, уже знакомая Элис. Тройка голубых лошадей нетерпеливо била по ней тонкими, словно спички ножками. Желми выпрыгнул в окно, и отворил дверцы сверкающей хрустальной кареты. Ощущая себя по меньшей мере принцессами, девочки проследовали внутрь. Дверца за Элис тихо затворилась, Желми что-то негромко скомандовал лошадям, и карета стремительно понеслась в небо. У Элис перехватило дух от такой быстрой езды.

Она, устроившись удобнее на бархатной подушке, потрогала ладонью её мягкую ткань. Лимон с куклой восседали напротив. Лимон, причмокивая тонкими губками, восхищенно повторял:

- Вот что значит жить на подоконнике такой девочки. Представляешь, как тебе повезло!

Кукла улыбалась и пряталась за широким веером.

Карета остановилась.

Грянула музыка. Первые аккорды, прогремев фанфарами, плавно перетекли в нежную мелодию. Хрустальная лестница, подсвеченная изнутри, устремилась вверх. Бархатная дорожка покрывала идеально гладкие ступени. По краям лестницы в парадной строгости стояли стражники-муравьи.

Элис, зажмурившись, прижала руки к лицу. Взглянуть на лестницу у неё не хватало решимости.

На этот раз она знала, что это точно не сон. Элис несмело оглянулась назад.

- Нам пора. Я, думаю, в этом году бал тебе тоже понравится, - шепнула Кикирилла, и осторожно подтолкнула девочку вперед. Элис собралась с духом и робко, ступила на ступеньку. Лимон с куклой не отставали ни на шаг.Лимон отряхнул узкие брюки, одернул пиджак. В этом году пятна на его зеленом костюме были непомерно крупными и ядовито яркими. Лимон, важно ступил на бархат. Желми тронулся за ним. Вдруг, Лимон остановился. Оглянувшись по сторонам, он капризно поджал губки:

- Где она?

- Кто? - разом спросили все.

- Кукла в розовом платье.

- Она с другой стороны, - фыркнул Желми, ему не терпелось встретиться с Тополихой. Лимон, облегченно вздохнув, предложил Кукле свою руку. Кукла ещё больше покраснела. Желми любезно растопырил локотки для Элис и Кикириллы и все двинулись вверх по лестнице.

Вновь грянула музыка, уже на самом верху, Элис оглянулась.У основания лестницы скопились гости. Многих из них Элис знала с прошлого года.

Вдруг пришлось зажмурилась от яркого света, неожиданно ослепившего её. Привыкнув к свету, гости разглядели огромный зал. Все кругом переливалось, сверкало, искрилось. Новый зал был роскошнее прежнего. Словно все богатство Земли сосредоточилось в одном месте. Янтарная мозаика чередовалась с орнаментом из опала. Рубиновые змейки, словно капилляры, пронизывали и потолок, и стены, и пол. Сотни свечей дарили миллионы огней , отраженных от алмазных вкраплений ...

На балконе играл оркестр кузнечиков. Дирижер-саранча, посматривая вокруг, гордо размахивал руками. Заметив первых гостей, он изящно поклонился, зацепив при этом ноты скрипачей фалдами фрака. Элис рассмеялась Все было как и в прошлом году. Голова девочки кружилась от счастья.

Первыми в зал вошли Шиповник с Ромашкой. Элис удивилась, как Ромашка расцвела за последнее время. Белоснежная и утонченная, она была прекрасна. Шиповник весь светился от счастья. От его алых щек в зале стало намного теплее и светлее. Ромашка смущенно улыбнулась и присела в легком реверансе.

В зал неспешно вплыла полная дама вся в цветах. Элис узнала Цветочную поляну, за ней неотступно следовал Фруктовый сад. Девочка заметила, что дама располнела ещё больше, а мужчина немного сник. Не успела Элис толком разглядеть эту колоритную пару, как на их месте появилась золотистая девушка Копна Соломы, а сопровождал её супруг - симпатичный Стог Сена. Элис с первого взгляда поняла, что кавалер намного младше своей золотокудрой супруги. Очутившись в зале, Стог сена не отходил от супруги ни на минуту, он был очень внимателен и предупредителен. Этот факт позабавил Элис, однако через секунду она застыла в шоке от изумления...

По лестнице поднимались дряхлые старички. Она узнала их: это были Крапива с Чертополохом. Элис охнула и вцепилась в локоть Кикириллы, которая подпрыгнула от неожиданности и напугала Копну Соломы. Как хозяйка тайги Кикирилла приветствовала прибывающих гостей. Извинившись перед Копной Соломы, Кикирилла недовольно уставилась на Элис.

Элис молча скосила глаза в сторону шаркающей пары Чертополоха с Крапивой.

Кикирилла взглянула на старичков и улыбнулась.

- Бывает и такое. Наступит весна, они снова помолодеют. Не переживай. У них бывает так, раз в два, три года. - Тут Кикирилла, сбежав на пару ступенек вниз, любезно подставила локоть старичкам. Проводив их в залу, снова заняла место хозяйки.

За старичками по лестнице вальяжно проследовал Огромный Кедр. В этом году он был с Тополихой. Она безостановочно вертела головой, так как была на балу впервые. Кедр многозначительно оглядывался по сторонам. Вдруг он картинно упал на одно колено и аккуратно двумя пальчиками убрал невидимый мусор с дорожки перед Тополихой. Та признательно улыбнулась .

Желми глубоко вздохнул. Правое плечо разболелось и нестерпимо ныло. Откуда-то сзади раздался противный шипящий голосок:

- Ты её таскал, рисковал, а она...

Желми, резко обернувшись, увидел ухмыляющегося Вьюна Он топнул на Вьюна, отчего самодовольная ухмылка моментально исчезла, вслед за ней испарился и сам Вьюн. Сделал он это вовремя, потому что через минуту Желми наверняка нарушил бы всеобщий покой бала и наподдавал бы этому ехидному существу.

А Кикирилла уже приветствовала тонкую Рябину с индийской Коровой, Бобра с Бобрихой, сестер лис, и многих, многих других гостей, которые все прибывали и прибывали. Процессию прибывающих гостей замыкали Ядигида со Славиком.

- Еще одно исключение, - вздохнул Желми. - Второй зимний человек на балу.

Кикирилла радушно улыбнулась. Ядигида подошла к подругам и весело прощебетала:

- А у вас здесь миленько!

Наконец, лестница опустела. Кикирилла облегченно вздохнула. Распорядитель бала Ворон окинул взглядом всех приглашенных. Удовлетворенный увиденным, он широко улыбнулся. Последний штрих, и можно объявлять об открытии бала. Все притихли, ожидая начала праздника.

Распорядитель, спускаясь по лестнице, направился к двери, с намерением её затворить. Элис сверху видела как он, взявшись за ручки двери, потянул её на себя. Дверь готовая захлопнуться, вдруг вновь распахнулась, увлекая за собой распорядителя. Распорядитель чуть было не рухнул в объятия дородной дамы в красных перчатках. Еще раз оказаться в прошлогоднем, столь щекотливом положении ему не хотелось, поэтому он вовремя сообразил и отпустил ручки дверей. Довольный своей сообразительностью он поправил бабочку на шее. Бабочка недовольно фыркнула, и, взмахнув яркими крылышками, замерла.

Зал взорвался раскатистым хохотом. Попугаиха виновато улыбнулась:

- Проспала, второй раз проспала, - забормотала она, словно извиняясь. Специально уснула пораньше. На тридцать дней прилегла, а проспала тридцать один. Вымоталась я в этом году...

Взволнованный распорядитель поправил длинные волосы-перья, и громогласно объявил:

- Бал!!!

Вновь грянул оркестр, кавалеры ангажировали дам, и закружили их в вихре танца. Элис пригласил неизвестно откуда взявшийся серенький мальчик. Склонив голову, он представился:

- Воробушек. Можно вас пригласить на танец?

- С удовольствием, - кивнула Элис. Кикирилла помчалась по своим делам. В этом году все приветствовали Элис как старую знакомую. Ни у кого не возникал вопрос, что делает на таежном балу зимняя девочка. Многие даже помнили, что у неё день рождения, и охотно поздравляли её.

На середину зала вышла очень элегантная дама, в удивительном длинном черном платье. Словно по экрану телевизора по подолу пробегали удивительные картины... Дама окинула зал взглядом и, вдруг запела, тихо и трепетно.

С потолка посыпались мелкие разноцветные снежинки. Элис протянула руку, и пара снежинок опустилась на ладошку....Подумать только, они были теплыми!

Снежинки, хохотнув, соскочили с руки, опустились на пол и побежали к своим подружкам. Элис видела, как они, взявшись за руки, вскарабкались по винтовой лестнице под самый свод огромного потолка.

А на балконе в это время все пришло в движение .Вышел Дед Мороз, собственной персоной. Как обычно, белая длинная борода, синяя расшитая золотом шуба, посох с хрустальным набалдашником. Вместе с ним появилась зеленая девушка, вся увешенная шариками, лампочками, мишурой, она широко улыбалась гостям. Громадный зал взорвался аплодисментами.

- Дед Мороз, Дед Мороз! Он подарки нам принес!

Элис тоже кричала вместе со всеми и хлопала в ладоши.

- Как малыши, - услышала она откуда-то сбоку. Элис обернулась на голос и заметила Славу. Он стоял рядом и с интересом наблюдал за всем происходящим. По всему было видно, что здесь ему нравится. Ядигида кричала громче всех, ей впервые захотелось получить подарок от Деда Мороза, как когда-то в далеком детстве. Она не понимала, что с ней происходит. Ей хотелось веселиться и дурачиться, и весь мир казался таким прекрасным и добрым. "Даже смешно и как-то нелепо", - подумала она про себя, наблюдая, как легко и радостно подпрыгивает грузная Цветочная поляна.

Дед Мороз приветственно поднял руку. Зал затих. Даже снежинки застыли в воздухе. На подоле Кукушки расцвел бутон невиданного цветка, зал наполнился сладким ароматом...Дед Мороз ласково подтолкнул вперед свою спутницу. Та, немного смутившись, выступила вперед и кокетливо присела в реверансе. Шарики на её платье закачались и зазвенели.

- Самая лучшая ученица Елочной школы, - гордо представил её Дед Мороз. По залу прокатился одобрительный шепот. Элис поняла, что новогодняя елочка всем пришлась по душе.

Вьюн, проклиная все на свете, остервенело, выкручивал стопу из-под тяжелой ноги Желми. Стопа, постепенно вытягиваясь, неожиданно выскочила и смачно шлепнула Вьюна по лбу.

- У, медведь! - пробубнил Вьюн, пытаясь в толпе найти хоть одно сочувствующее лицо, но все были заняты ожиданием подарков.

Элис получила книгу, которая сама рассказывала сказки.

- Подумаешь, книга! - заглянув через плечо , сказал Вьюн. - Вот смотри! и гордо выпятил свою грудь. На белой атласной ленточке висел деревянный кружок. - Медаль за заслуги, - широко улыбнулся Вьюн и хлопнул себя по груди.

Элис пригляделась внимательнее. Сомнений не было, медаль была прошлогодней. Вьюн бросился к Деду Морозу.

- Не хочу прошлогоднюю медаль?! Где мой подарок?!

Дед Мороз глотнул ванильного коктейля, причмокнул губами, и тихо сказал:

- Подарок-то есть. Да вот не знаем,как тебе его подарить

Вьюн побагровел. Топая ногами и брызгая слюной, он завопил:

- Ты, старый..., все запомню...все запишу! - Вьюн выхватил блокнот и стал что-то царапать на бумаге. Буквы моментально исчезали, не оставляя и следа.

- Что это такое? - опешил Вьюн

- Бумага устала терпеть твои кляузы. Теперь на ней можно писать только стихи, или что-нибудь красивое. Это мой тебе подарок. Нравится?

Вьюн, заскрипев зубами, дрожащими пальцами разодрал блокнот, разбросал вокруг клочки бумаги. Дед Мороз отодвинулся от него и взмахом руки собрал остатки блокнота. Клочки, прошуршав в воздухе, скрепились в новую книгу.

- На, почитай, - протянул её Дед Мороз, - вдруг поможет.

Через секунду все уже забыли о Вьюне. Бал продолжался.

- Вот, вот, смотрите какие пятнышки, - неожиданно наскочив на Элис, показывал что-то седовласый старичок. - Уникальные, удивительные, восхитительные!

- Здравствуй Мухоморыч, - хором поздоровались Кикирилла и Элис. У Кикириллы на голове красовались уже новые перламутровые банты.

Постепенно в зале все стихло. Кукушка снова вышла на середину зала, сложила ладони, приподняла подбородок, и сказала:

- Ку-ку, - затем ещё раз, и ещё десять раз. Когда она в последний раз произнесла свое мелодичное "ку-ку", на подоле её платья вспыхнул огненный фейерверк, озарив зал рубиновым светом. Зал разразился аплодисментами... Все кинулись поздравлять друг друга с наступившим Новым годом!!!!!!

Тут Кукушка снова вышла на середину зала. В руках она держала посох Деда Мороза. Все опять притихли.

- Начинается самое главное, - прошептала Кикирилла.

Кукушка величаво оглядела всех присутствующих. Гости затаили дыхание. Даже время остановило свой бег. Все ждали.

Кукушка медленно подошла к небольшому выступу в стене, вскинула посох и три раза ударила им об алмазный рельеф лилии. По залу поплыл легкий звук. Словно кто-то невидимый сыграл гимн на волшебном органе. Когда музыка стихла, все потихоньку зашевелились, словно выходя из оцепенения.

Гости разом завертели головами. Всем не терпелось узнать, кому посчастливилось в этом году стать хозяйкой тайги. Зал возбужденно вздохнул. Лилии не было!... Новая загадка?

Снова началось светопреставление! Каждый схватился за собственную макушку, поглядывая при этом на голову соседа. Кто-то ощупывал свой лоб, трогал уши, не сползла ли? Желми потер шевелюру, грустно вздохнул, он, где-то в глубине души, уже догадывался, кому провидение подарило Лилию. Он ткнул Черзи в бок и кивком показал, куда надо смотреть. Черзи как бы невзначай, деловито, платочком продолжал стряхивать невидимую пыль с лысины. Проследив за взглядом друга, Черзи тяжело вздохнул:

- У тебя, кажется, ещё левое плечо цело.

Желми усмехнулся.

- Мне кажется, это ненадолго, как раз до середины лета. Я так понял, что приключения не закончились.

- Ты правильно понял, - Черзи широко улыбнулся, хлопнув Кедра по плечу, сказал ему: - Вот будет что написать, погляди туда.

Кедр опешил:

- Этого не может быть!!!

- Как видишь, может, - сказал Желми и направился к Кикирилле.

Кикирилла поежилась под пристальным взглядом друзей. Черзи бесцеремонно тыча пальцем в её сторону, что-то весело тараторил окружающим. Когда Желми подошел к девочке и стал, нести несуразицу церемонных поздравлений, Кикирилла насупилась.Наконец, он громогласно объявил:

- Позвольте представить вам хозяйку тайги! - Наклонившись к самому уху девочки, он ласково промурлыкал: - Я так понимаю, в этом году, будет намного жарче.

Элис тронула голову Кикириллы, и пошарила в ленточках. Так и есть: белая Лилия в виде царской короны спряталась среди бантов!

Раздались оглушительные овации! Все радостно и облегченно вздохнули. И никто не удивился этому решению провидения. Все знали и верили, что лучшей хозяйки не найти.

Элис, уставшая за ночь, нашла кожаный диван и прилегла немного отдохнуть. Она уснула мгновенно, лишь голова коснулась подушек дивана...

Проснулась она поздно утром, в своей теплой уютной постели. Солнце щекотала её теплым лучиком. Элис зажмурилась, потянулась и замурлыкала песенку с новогоднего бала. На коленях у неё лежала новая книга сказок - подарок Деда Мороза.

Июль 2002г.