"Жизнь Человека" - читать интересную книгу автора (Андреев Леонид Николаевич)Разговор гостей– Я должна заметить, что это очень большая честь – быть в гостях на балу у Человека. – Вы можете добавить, что этой чести удостоены весьма немногие. Весь город добивался приглашения, а попали лишь весьма немногие. Мой муж, мои дети и я, мы все весьма гордимся честью, которую оказал нам глубокоуважаемый Человек. – Мне даже жаль тех, кто не попал сюда: всю ночь они не будут спать от зависти, а завтра станут клеветать про скуку на балах Человека. – Они никогда не видали этого блеска. – Добавьте: этого изумительного богатства и роскоши. – Я и говорю: этого чарующего, беззаботного веселья. Если это не весело, то я желала бы видеть, где бывает весело! – Оставьте: вы не переспорите людей, когда их мучит зависть. Они вам скажут, что вовсе не на золоченых стульях мы сидели. Вовсе не на золоченых. – Что это были самые простые, дешевые стулья, купленные у торговца старыми вещами! – Что вовсе и не электричество нам светило, но простые сальные свечи. – Скажите: огарки. – Дрянные плошки. О, клевета! – Они будут нагло отрицать, что в доме Человека золоченые карнизы. – И что у картин такие широкие золотые рамы. Мне кажется, будто я слышу звон золота. – Вы видите его блеск, этого достаточно, я думаю. – Я редко наслаждаюсь такой музыкой, как на балах Человека. Это божественная гармония, уносящая душу в высшие сферы. – Я надеюсь, что музыка будет достаточно хороша, если за нее платят такие деньги. Вы не должны забывать, что это лучший оркестр в городе и играет в самых торжественных случаях. – Эту музыку долго потом слышишь, она положительно покоряет слух. Мои дети, возвращаясь с балов Человека, долго еще напевают мотив. – Мне иногда кажется, что я слышу ее на улице. Оглядываюсь и нет ни музыкантов, ни музыки. – А я слышу ее во сне. – Мне особенно нравится то, должна я сказать, что музыканты играют так старательно. Они понимают, какие деньги им платят за музыку, и не желают получать их даром. Это очень порядочно! – Похоже даже, будто они сами вошли в свои инструменты: так стараются они! – Или, скажите, инструменты вошли в них. – Как богато! – Как пышно! – Как светло! – Как богато! Некоторое время в разных концах, отрывисто, звуком, похожим на лай, повторяют только два эти выражения: «Как богато!», «Как пышно!» – Кроме этой залы, у Человека в доме еще пятнадцать великолепных комнат, и я видела их все. Столовая с таким огромным камином, что в нем можно жечь целые деревья. Великолепные гостиные и будуар. Обширная спальня, и над изголовьем у кроватей, вы представьте себе, – балдахины! – Да, это изумительно. Балдахины! – Вы слышали: балдахины! – Позвольте мне продолжать. Для сына, маленького мальчика, прекрасная светлая комната из золотистого желтого дерева. Кажется, что в ней всегда светит солнце… – Это такой прелестный мальчик. У него кудри как солнечные лучи. – Это правда. Когда посмотришь на него, то невольно думаешь: ах, неужели взошло солнце! – А когда посмотришь в его глаза, то думаешь: ах, вот уже кончилась осень и опять показалось голубое небо. – Человек так безумно любит своего сына. Для верховой езды он купил ему пони, хорошенького, светло-белого пони. Мои дети… – Позвольте мне продолжать, я прошу вас. Я уже говорила про ванну? – Нет! Нет! – Так вот: ванна! – Ах, ванна! – Да. Горячая вода постоянно. Дальше кабинет самого Человека, и там все книги, книги, книги. Говорят, что он очень умный, и это видно по книгам. – А я видела сад! – Сада я не видала. – А я видела сад, и он очаровал меня, я должна в этом сознаться. Представьте себе: изумрудно-зеленые газоны, подстриженные с изумительной правильностью. Посередине проходят две дорожки, усыпанные мелким красным песком. Цветы – даже пальмы. – Даже пальмы. – Да, даже пальмы. И все деревья подстрижены так же: одни как пирамиды, другие как зеленые колонны. Фонтаны. Зеркальные шары. А в траве среди ее зелени стоят маленькие гипсовые гномы и серны. – Как богато! – Как роскошно! Некоторое время отрывисто повторяют: «Как богато!», «Как роскошно!» – Господин Человек удостоил меня чести показать свои конюшни и сараи, и я высказал полное одобрение содержащимся там лошадям и экипажам. Особенно глубокое впечатление произвел на меня автомобиль. – Вы подумайте: у него только семь человек одной прислуги: повар, кухарка, две горничные, садовники… – Вы пропустили кучера. – Да, конечно, и кучер. – Да, сами они ничего уже не делают. Такие важные. – Нужно согласиться, что это большая честь – быть в гостях у Человека. – Вы не находите, что музыка несколько однообразна? – Нет, я этого не нахожу и удивляюсь, что вы это находите. Разве вы не видите, какие это музыканты? – А я скажу, что всю жизнь желала бы слушать эту музыку: в ней есть что-то, что волнует меня. – И меня. – И меня. – Так хорошо под нее отдаваться сладким мечтам о блаженстве… – Уноситься мыслью в надзвездные сферы! – Как хорошо! – Как богато! – Как пышно! Повторяют. – Я вижу у тех дверей движение. Сейчас пройдет через залу Человек со своей Женой. Музыканты совершенно выбиваются из сил. – Вот они! – Идут! Смотрите, идут. В невысокие двери с правой стороны показываются Человек, его Жена, его Друзья и Враги и наискось пересекают залу, направляясь к дверям на левой стороне. Танцующие, продолжая танцевать, расступаются и дают дорогу. Музыканты играют отчаянно громко и разноголосо. Человек сильно постарел: в длинных волосах его и бороде заметная проседь. Но лицо мужественно и красиво, и идет он со спокойным достоинством и некоторой холодностью; смотрит прямо перед собою, точно не замечая окружающих. Так же постарела, но еще красива его Жена, опирающаяся на его руку. И она точно не замечает окружающего и несколько странным, почти остановившимся взглядом смотрит прямо перед собою. Одеты они богато. Первыми за Человеком идут его Друзья. Все они очень похожи друг на друга: благородные лица, открытые высокие лбы, честные глаза. Выступают они гордо, выпячивая грудь, ставя ноги уверенно и твердо, и по сторонам смотрят снисходительно, с легкой насмешливостью. У всех у них в петлицах белые розы. Следующими, за небольшим интервалом, идут Враги Человека, очень похожие друг на друга. У всех у них коварные, подлые лица, низкие, придавленные лбы, длинные обезьяньи руки. Идут они беспокойно, толкаясь, горбясь, прячась друг за друга, и исподлобья бросают по сторонам острые, коварные, завистливые взгляды. В петлицах – желтые розы. Так медленно и совершенно молча проходят они через залу. Топот шагов, музыка, восклицания гостей создают очень нестройный, резко дисгармоничный шум. Гости: – Вот они! Вот они! Какая честь! – Как он красив! – Какое мужественное лицо! – Смотрите! Смотрите! – Он не глядит на нас! – Он нас не видит! – Мы его гости! – Какая честь! Какая честь! – А она? Смотрите, смотрите! – Как она прекрасна! – Как горда! – Нет, нет, вы на брильянты посмотрите! – Брильянты! Брильянты! – Жемчуг! Жемчуг! – Рубины! – Как богато! Какая честь! – Честь! Честь! Честь! Повторяют. – А вот Друзья Человека! – Смотрите, смотрите, вот Друзья Человека! – Благородные лица! – Гордая поступь! – На них сияние его славы! – Как они любят его! – Как верны ему! – Какая честь быть другом Человека! – Они смотрят на все, как на свое! – Они тут дома! – Какая честь! – Честь! Честь! Честь! Повторяют. – А вот Враги Человека! – Смотрите, смотрите – Враги Человека! – Они идут, как побитые собаки. – Человек укротил их. – Он надел на них намордники! – Они виляют хвостом. – Крадутся! – Толкаются! – Ха-ха! Ха-ха! Хохочут. – Какие подлые лица! – Жадные взгляды! – Трусливые! – Завистливые! – Они боятся на нас смотреть. – Чувствуют, что мы дома. – Их нужно еще попугать! – Человек будет благодарен! – Пугайте их, пугайте! – Го-го! Кричат на Врагов Человека, смешивая крик «го-го» с хохотом. Враги жмутся друг к другу, боязливо и остро поглядывая по сторонам. – Уходят! Уходят! – Какая честь! – Уходят! – Го-го! Ха-ха! – Ушли! Ушли! Ушли! Шествие скрывается в двери с левой стороны. Наступает некоторое затишье. Музыка играет не так громко, и танцующие постепенно заполняют залу. – Куда они прошли? – Я думаю, что они прошли в столовую, там сервирован ужин. – Вероятно, скоро пригласят и нас. Вы не видите никого, кто бы искал нас? – Да, уже пора. Если сесть за ужин позже, то плохо будешь спать ночью. – Должен заметить, что и я ужинаю весьма рано. – Поздний ужин тяжело ложится на желудок. – А музыка все играет! – А они все танцуют. Я удивляюсь, как не устанут они. – Как богато! – Как пышно! – Вы не знаете, на скольких особ сервирован ужин? – Я не успела сосчитать. Вошел метрдотель, и мне пришлось удалиться. – Не может быть, чтобы нас забыли! – Но ведь Человек так горд. Мы же так ничтожны. – Оставьте! Мой муж говорит, что мы сами оказываем ему честь, бывая у него. Мы сами достаточно богаты. – Если принять в расчет репутацию его жены… – Вы не видите никого, кто бы искал нас? Быть может, он ищет нас в других комнатах? – Как богато!.. – Если не совсем осторожно обращаться с чужими деньгами, то, я думаю, можно стать богатым. – Перестаньте, это говорят его враги… – Однако среди них есть люди весьма почтенные. Должна сознаться, что мой муж… – Однако, как уже поздно! – Здесь, очевидно, произошло недоразумение! Я не могу допустить, чтобы нас просто забыли. – По-видимому, вы плохо знаете жизнь и людей, если вы думаете так. – Удивляюсь. Мы сами достаточно богаты… – Кажется, кто-то звал нас? – Это вам послышалось! Нас никто не звал. И я не понимаю, должна сознаться откровенно, зачем мы пришли в дом с такой репутацией. Знакомство нужно выбирать осторожно. В двери показывается Лакей в ливрее: – Господин Человек и его супруга просят почтенных господ пожаловать к столу. Гости (поспешно подымаясь): – Какая ливрея! – Он нас позвал! – Я говорила, что здесь недоразумение. – Человек так мил! Они, наверное, еще сами не успели сесть за стол. – Я говорила, нет ли кого-нибудь, кто искал бы нас. – Какая ливрея! – Говорят, что ужин великолепен. – У Человека ничего не может быть плохо. – Какая музыка! Какая честь быть на балу у Человека! – Пусть нам позавидуют те… – Как богато! – Как пышно! – Какая честь! – Какая честь! Повторяя, один за другим удаляются, и зала пустеет. Пара за парой оставляют танцы танцующие и молча уходят вслед за гостями. Некоторое время кружится еще одна пара, но и она вскоре уходит за другими. Но все с той же отчаянной старательностью играют музыканты. Лакей тушит люстры, оставляя лишь одну свечу в дальней люстре, и уходит. В наступившем полумраке смутно колеблются фигуры музыкантов, раскачивающихся со своими инструментами, и резко выделяется Некто в сером. Пламя свечи колеблется и ярким желтоватым светом озаряет Его каменное лицо и подбородок. Не поднимая головы, Он поворачивается и медленно, через всю залу, спокойными и тихими шагами, озаренный пламенем свечи, идет к тем дверям, куда ушел Человек, и скрывается в них. Опускается занавес |
||
|