"Ветер в Камне" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ)16ХОТЯ ЦИТАДЕЛЬ знаний была выстроена из древнего камня, а вокруг, в горах, завывал ветер, внутри, по крайней мере в самых используемых комнатах, сохранялось тепло, а еды как раз хватало, чтобы никто не отходил от стола голодным. Хотя это был уже не тот безмятежный оплот знаний и Света, каким его возвели бесчисленные столетия назад. Маги Валариана утратили покой. Все, от младшего ученика до магистра, упорно вели поиски, хотя теперь уже в другом направлении. Гиффорд похудел ещё больше. Одежды, когда-то подогнанные по фигуре, теперь вместили бы двух архивариусов. У него появилась привычка нервно дёргать правой рукой, словно листая страницы невидимой книги. — Они выступают, — сообщил Фанкер. За прошедшие месяцы к магу вернулись повадки воина — не хватало только меча и кольчуги. — Да, — ответил магистр Йост, в последнее время похожий на призрака. Гиффорд поднял голову. Его глаза были затуманены слезами, он и не пытался смотреть кому-нибудь в лицо. — Выбора нет, — скорбно прозвучал голос старого архивариуса. — Трижды он пытался открыть портал, а теперь решил держаться изначального плана, который прежде был всего лишь пустой прихотью. Видимо, понял, что Стирмир ответит только рождённому в Стирмире, и собирается заполучить помощника из местных. — Но их будет двое, — поправила Эвори. — Говорю вам, братья и сёстры во Свете, если одного заберёт Эразм, второй должен расти свободным, а это значит — в лесу. — Лес может не принять… — начал Гарвис, нервно ходивший из угла в угол. — Художник, — улыбнулась Эвори, — не дай страху раскрасить будущее так, чтобы в нём не нашлось места лучу солнца! Мы, валарианцы, воспитывали наши таланты годами тренировок. Однако всегда есть те, кто рождается с силой, которую остальным приходится развивать с огромным трудом. Я говорю: время смерти длилось слишком долго. Зовущая Ветер сказала, что только люди способны защитить свою землю. Грядёт день, когда Эразм начнёт действовать, но и мы будем готовы. Мальчика нам не спасти, чёрный маг сплёл прочную паутину. Зато девочку ждёт дар луны. И все равно глаза Гиффорда были полны слёз. — Сестра, мы все знаем, что без помощи учителя талант развивается по-другому, нежели здесь. Что ты предлагаешь? Дряхлая провидица не ответила, точнее, ответила вопросом на вопрос: — Сны все ещё долетают до Стирмира? — Я пытался… — отчаянно развёл руками архивариус. — Он пытался!.. Мужчины мало в этом смыслят. Сестры, помогите мне. Четыре фигуры в капюшонах придвинулись ближе. — Когда придёт время, Гиффорд, ты сможешь посылать сны, ибо у тебя к этому дар. Но тебе потребуется помощь. Как я понимаю, бедняги из долины собираются праздновать середину зимы. Эразм не станет им мешать, потому что понимает: в праздник магия долины сильнее и он получит больше. Он хочет собрать всю силу, какую сможет, к тому же заговор рабов обернётся ему на пользу… — Ты считаешь, что он нападёт на дан Фирта в день праздника? — спросил Фанкер. — Да, так он получит того несчастного, из которого намерен создать свою тень. — Люди выступают через два дня, — вмешался Йост. — Мы будем готовы сделать, что должно, — спокойно ответила Эвори. — И помните: оплаченное двумя жизнями будет рождено в Свете. Маги договорились — и принялись ждать. Ветер не нанёс снега, чтобы укрыть долину; земля промёрзла, и холод пробирал до костей. Однако сегодня многие бродили по опустошённой земле, не обращая внимания на мороз. Мужчины, женщины, дети — все несли дрова и корзины высушенной съедобной травы. Увы, ни у кого не было ни снопов, ни других былых символов стирмирского благополучия. Они принесли, что смогли. Были тут и другие люди — мужчины и даже женщины, ожесточённые смертью близких до такой степени, что они лишились последней крупицы жалости. Эти шли к дану Фирта, чтобы совершить задуманное. Они были вооружены — оружие им пришлось делать втайне от всех. Сейчас они не прятали его — гоббы не выносили холод и проводили дни вокруг костра во дворе башни. У тварей сегодня был свой пир. Те, что шли к ненавистному дану, насадили на вертел матёрого кабана, последнего в Стирмире. Его выследили — и он обеспечил их провизией на неделю. Старейшина и Хараска стояли рядом. Они обводили собравшихся взглядом, не только стараясь убедиться, что данцы понимают, о чём будет сказано, но и чтобы ещё раз запомнить лицо каждого на случай, если тот не переживёт сегодняшний день. Сулерна не смотрела на старших. Время Этеры, как подсчитали женщины, придёт через неделю, а у Сулерны ближе к вечеру уже начались схватки. Каждый раз она впивалась зубами в платок, пропитанный целебным отваром, но ощущение, будто её вот-вот разорвёт на части, с каждым часом усиливалось. — Они идут убивать, — не выдержал Эли. — Прямо в глаза нам заявили, что не потерпят, чтобы мы процветали, когда они умирают от голода. Женщин надо… — Эли, — осадила его Хараска, — не забывай, что врага питает в первую очередь твоя ненависть. Даже сейчас он сидит в центре своей паутины и думает, как употребить нас — и то, что происходит, — во зло. Нас предупреждали об этом, хотя сон и был неясным… — Она замолкла на мгновение и прижала руки к груди. — Если прольётся кровь, — её руки сжались в кулаки, — тогда он победит и Свет угаснет навеки. Эту новость приняли безрадостно. Побледневший Жэклин впервые за несколько месяцев подошёл к Сулерне. Он не сказал ни слова и не поднял на неё глаза, но, когда она внезапно встала, подставил своё плечо. Мальчишка был так худ, что рёбра торчали наружу. Нападавшие легко прорвались через жалкие укрепления, возведённые у границ дана. По сигналу старейшины все, даже самые маленькие дети, бесшумно вышли во двор. Несколько захватчиков — те, что были вооружены лучше других, — окружили детей и начали выкрикивать угрозы. Остальные нашли телегу и запрягли в неё перепуганную лошадь — последнюю в дане. Наконец пришельцы быстро разграбили кладовые, так же как гоббы когда-то обчистили их даны. Повозка укатила, за ней ковыляли женщины и старики, нагруженные мешками. Только тогда заговорил предводитель нападавших. — Середина зимы, дорогие соседи, — захихикал он. — Вы, конечно, не останетесь сегодня в стороне? В конце концов, все мы тут родственники — пусть и дальние — и в такой день должны собираться вместе! — Верно. — Спокойствие Хараски сбило спесь с дразнившего, и тот замолчал. — Однако, Вирас, среди нас есть та, которая не может никуда идти. — Она указала на Сулерну. Этот жест был хорошо виден всем, ведь захватчики зажгли много факелов, чтобы убедиться, что в Стирмире наконец восстановлена справедливость. — Она носит Юржиково отродье! — осмелел вожак. — Повелителю он в своё время послужил, ну и она послужит! Жансо, — обернулся вожак к одному из сообщников, который был таким здоровым, что смог бы, пожалуй, уволочь всё, что они награбили, без коня, — сажай шлюху вон в ту тележку, и поехали! Жэклин с криком встал на защиту Сулерны, но его отбросили в сторону. Молодая женщина корчилась от боли, однако не издавала ни звука перед людьми, которые были хуже гоббов. В том году середину зимы справляли не возле зловещей башни. По причине, неизвестной даже празднующим, костёр разложили возле кромки леса. Он разгорелся, как раз когда к толпе присоединился пленный дан Фирта. Сулерна пришла в себя настолько, что поняла, где находится. Хараска рассказывала про сны. Сулерне и самой привиделся некий сон, о котором не следовало никому говорить, нужно было лишь повиноваться. Возможно, это приказ Зовущей. Праздновавшие разбили бочонки, которые приволокли из дана, и черпали (некоторые прямо руками) остатки крепкого сидра. Несколько человек собрались у повозки, и вскоре раздался предсмертный крик несчастной кобылы, погибшей от плохо заточенных ножей. Те, которые поначалу сторожили пленников, начали потихоньку разбредаться и присоединились к разделке конской туши. Сулерна не удержалась и вскрикнула. Она лежала на двух одеялах с постели Хараски, над ней склонились мать и госпожа Ларларна. Погруженная в собственные мучения, Сулерна не заметила, как безумное веселье внезапно утихло. Раздался рык гоббов — и крики боли. К собравшимся вокруг Сулерны подошёл Эразм. Фата с криком бросилась ему наперерез… Тщетно! Один взмах волшебного жезла — и женщина упала на землю, будто от удара невероятной силы. Госпожа Ларларна не отходила от Сулерны, но боль была такова, что роженица не понимала, что происходит вокруг. Откуда-то издалека донёсся детский плач, затем воцарилась жуткая тишина. Она открыла глаза. Ярко пылал костёр, вокруг него скакали гоббы. Эразм стоял ещё ближе. В руках он держал то, что отнял у Ларларны, и кричал: — Видите, что у меня?! Он станет моей тенью, моим слугой, исполняющим все мои желания! Вы будете почитать его, как моего сына… Сейчас — да, сейчас! Слава луне, чей закопчённый костром лик освещал все вокруг, её положили на самой границе света и тени, ближе всего к кромке леса. Над ней склонилась Хараска, и Сулерна почувствовала теплоту бабушкиного дыхания. — Беги, внучка. Мы постараемся их отвлечь. Сулерну все ещё мучили боли, к тому же она потеряла много крови. Но осталась ещё надежда — и жизнь. Её ухватили чьи-то руки, и она со стоном поднялась. Жэклин — маленький, отощавший от голода — вёл её вперёд. Было слышно, как вдалеке Эразм нараспев произносит заклинания над новорождённым. Вперёд… кровь сочится между ног, и боль, нескончаемая боль… Кромка леса! Вдруг позади раздался азартный рёв гоббов. Кровь! Все знали, что она привлекает их больше, чем любые другие следы. Сулерна пошатнулась, и Жэклин подтолкнул её. — Вперёд, — повторял он. — Вперёд! Потом его не стало рядом, и Сулерна рухнула на колени. Вперёд — даже если придётся ползти! Она поползла. На самой кромке леса до неё донёсся голос племянника: — Именем Ветра!.. За этим последовал такой страшный крик, что Сулерна вновь поползла, пытаясь оградить то, что ещё оставалось в её животе. Прошлое исчезло без следа. Сохранилась лишь цель, и она тянула вперёд, через кустарник и дальше. Самые сильные схватки Сулерна пережидала под укрытием деревьев. Впереди был свет — не яркий, как безжалостные всполохи огня, а прохладный, будто скользящая поступь луны. Сулерна стонала, но ползла на поляну с огромным Камнем, который манил, манил вперёд. Из последних сил она добралась почти до его подножия. Её встретил Ветер — и боль затихла. Изнутри рвалась наружу новая жизнь… раздался детский крик — слабый, недолгий. Сулерна нащупала скользкое тельце и попыталась поднести его к груди, однако ей не хватило сил. Ребёнок протянул руку — и коснулся Камня. Ветер, благословенный Ветер был больше, сильнее, прекраснее, чем во сне; он окутал, обволок её усталое, умирающее тело… Высокая тень упала из-за деревьев. Огромной мохнатой рукой Ханса бережно взяла плачущего человеческого ребёнка и приложила к груди. Секунду лесная женщина не отрываясь смотрела на Камень. Мёртвое тело родильницы… Когда девочка вырастет, она совершит положенные погребальные обряды. Теперь же её матерью стала дочь леса. |
||
|