"Свет обратной стороны звезд" - читать интересную книгу автора (Петров Александр)

Глава 10 СМЕРТЬ НА ЗАДВОРКАХ ГАЛАКТИКИ

Очень скоро Конечникову снова пришлось применить на практике свои теоретические изыски.

Корабли замедляли свой бег, подходя к конечной точке путешествия. Сияющий диск Альбигора, расчерченный линиями устойчивых воздушных течений в стратосфере, занимал уже полнеба.

Луны громадной планеты стали видны невооруженным глазом, как маленькие, яркие диски.

Из-за «санитара» конвой вынужден был снижать скорость и ложиться на дальнюю орбиту над Альбигором, с тем, чтобы неспешно пройти сквозь астероидные поля и, постепенно тормозясь, приблизиться к замаскированному автоматическому телепорту.

Еще немного, и корабли глубоко заберутся в крошево небесных обломков, руководствуясь картами обращения околопланетного мусора. И никакие «Тондро» эланцев не будут им страшны за преградой этих естественных минных полей.

Все ждали этого момента освобождения от опасности.

Доклады постов зазвучали бодрее, на лицах людей в отсеках и пушечных башнях появилась надежда, смешанная с нетерпением.

Беда приходит без предварительного уведомления о своем прибытии. Коротко пискнул гравитометр, пальцы оператора-гравиметриста лихорадочно забегали по клавишам.

— Капитан, — севшим голосом обратился он к Конечникову. — Наблюдаю перемещение масс, соответствующих эланским «Тондро». По крайней мере один корабль прячется за астероидами, двигаясь в нашу сторону.

— Постам усилить наблюдение, — отозвался Федор.

— Вижу неприятельский крейсер, — с дрожью в голосе сообщил наблюдатель. — Боже, их два.

На экранах, среди мелких искорок обломков звездами первой величины плыли сдвоенные кресты неприятельских крейсеров.

— Вот и встретились, — тихо сказал зампотех. — Давненько не виделись.

— Боевая тревога, — скомандовал Федор, поражаясь своему спокойствию. — Рассчитать маневр обхода.

— Для «санитара» маневр исключается, — через некоторое время доложил штурман. — Перехватят.

Малый ракетоносец мог драпануть, скрыться в роях обломков, полагаясь на защитные поля, компенсаторы и реакцию пилота, но для транспортника, наполненного раненными, этот прыжок был невозможен.

Громады «Тондро» неторопливо наплывали на экран. В этом неспешном, обманчиво-безопасном движении чувствовалась вся чудовищная мощь этих огромных боевых кораблей.

Очень скоро на каждом неприятельском корабле можно было наблюдать без оптики все пять овальных орудийных фортов. Они выглядели как жилые «высотки», разрезанные на этажи подвижными орудийными площадками стрельбовых уровней. Огневые бастионы щетинились стволами массометов и плазменных пушек. На постах коррекции огня крутились локаторы и вспыхивали огоньки лазерных дальномеров.

«Тундеры» шли курсом сближения, уверенные в своем превосходстве. Эланцы действовали с некоторым академизмом, по всем правилам баллистики, зажимая конвой по нисходящей и восходящей орбите. Деметрианские корабли были бы перехвачены при любом маневре: если они ускорятся, пытаясь уйти в открытый космос, сменят плоскость вращения или начнут тормозить, сваливаясь на низкую орбиту.

Громадные ТШК в состоянии были не только располосовать транспорт и маленький боевой кораблик, но и просто загородить дорогу своими корпусами. Все было продумано до мелочей.

— Штурман! Может эта посудина, — Конечников кивнул на экран бокового обзора, где плыл санитарный корабль, — дать больше 4 «же»?

— Сам знаешь, что нет. Там народу, как селедки… Сильно ускорятся, — будет прессованное мясо в жестянке.

— Продолжаем движение, — подумав, сказал Конечников. — Заберемся поглубже в астероидные поля — будет легче разговаривать с virkoko.

На крейсерах загорелись ходовые огни, заработал световой телеграф:

«КОРАБЛЯМ ПРИКАЗЫВАЮ ОСТАНОВИТЬСЯ ОТКЛЮЧИТЬ РЕАКТОРЫ ДЕАКТИВИРОВАТЬ ОРУЖЕЙНЫЕ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВИТЬСЯ К ОСМОТРУ ДЕСАНТНОЙ ГРУППОЙ».

От ТШК отделились маленькие черные точки — десантные лодьи. Их было шесть.

Обычно в такой кораблик упаковывалась рота отборных головорезов, обученных высаживаться под шквальным огнем зениток на корпус корабля, рубить лазы в наружной в броне и биться до последнего человека в узких и тесных проходах, не обращая внимания на громадные потери.

Экипажи шести десантных транспортов способны были поставить на уши целый линкор. А для санитарного звездолета и крейсера-разведчика хватило бы и пары кораблей.

— Капитан, — скомандовал Томский. — Бросай эту санитарную лайбу, и на полном ходу прыгай в астероидное поле.

— Не понял?!

— Оставь медицинскую лоханку, что ты в нее вцепился. Спасай наследницу престола и свою шкуру.

— Прошу письменный приказ.

— Какой еще приказ, говнюк. Делай, что тебе говорят!

— Понимаешь ты, что людей на «санитаре» на куски порежут!? — крикнул Федор. — Пилоты! Слушай мою команду! Прежний курс…

— Арестовать капитана, — распорядился Томский.

— Отставить, — приказал Конечников. — Рубку задраить. Стрелкин, взять санитарный корабль на прицел. Радист! Отбей эланцам: «Десантной группе ближе не подходить, сожгу транспорт».

— Федька, ты ебнулся? — проорал Василий по громкой связи.

— Васька, они думают, что «Омега» на «санитаре». Они за эту штуку в очко дадут и мать родную продадут. Верь мне, пожалуйста. Сбей на транспорте тарелку главного локатора.

— Лазером?

— А чем же еще! Плазмой корпус ему прожжем.

— Артпост! — заорал Томский. — Запрещаю.

Он попытался встать, но Федор сдавил полковника полями антиускорительной системы, включив максимум защиты от перегрузок на его кресле.

Эсбешник попробовал достать пистолет, но не смог сделать даже этого.

Невидимый в пустоте луч боевого лазера коснулся антенн транспортника, и тьма озарилась ослепительной вспышкой.

— Вы что, охренели? — донеслось с санитарного корабля.

— Центральный наблюдательный! Лодьи?!

— Вижу маневр отхода.

— Хорошо… Продолжать движение.

— Командир, они готовятся к стрельбе. Слышу посылки локаторов.

— Радист! Отбей «Пропустить! Не стрелять! С первого раза скаут не взорвете, а мне по транспорту одного выстрела достаточно». Васька! Навести плазмометы на «санитара».

— Ты серьезно!?

— Пусть видят. Только пусть канониры руки от гашеток уберут подальше. Мало ли чего… Комар, встань так, чтобы транспортник нас загораживал.

— Понял, командир, выполняю…

«А может у него и получится… Занятный малый… Пусть живет пока», — пронесся в голове чужой голос.

Федор машинально обернулся и столкнулся глазами с майором Лебедянским, который с нескрываемым интересом смотрел на него.

В игре наступил вынужденный перерыв. Крейсера эланцев рыскали по курсу, то отставали, то обгоняли маленький конвой, ища такое положение, из которого можно было бы поразить наверняка деметрианскую «собачку», не задев транспорт.

А ракетоносец маневрировал, прячась от эланских пушек за «санитара». Внутри корабля людям приходилось несладко. Вибрация и ускорения вынимали из них душу. Но тренированные пилоты могли маневрировать сколько угодно долго, а наводчики на артпосту не страдали слабостью вестибулярного аппарата.

Поняв, что игра затягивается, эланские крейсера перестали совершать свои эволюции.

— Командир, — обратился к Федору радист. — Вас вызывает капитан ведущего «Тундера».

— Отлично, клюнули. Наблюдатели, внимание. Оценить силовые поля противника.

— Минимум. Только метеоритная защита. Видать те самые, поджаренные, которых мы у Солейны упустили.

— Открыты ли грузовые створы на крейсерах?

— Так точно. Не боятся. И на одном и на втором, — ответил наблюдатель с миделя-1.

«Ну, это уже слишком», — сам себе сказал Федор. — «И так бы шарахнуло. А с этим, нас зацепить может».

У Конечникова противно засосало под ложечкой. Какое-то время он не мог ни на что решиться, ввиду огромной опасности задуманного им маневра.

«Пригодились-таки мои разработки… Сейчас или никогда» — вдруг пронеслось у него в голове. — «Двум смертям не бывать, а одной не миновать».

— Говорит капитан, — сказал он. — Слушай меня. Что бы ни случилось, действовать без паники. Долго в таком положении не продержимся, а вот атаковать и уничтожить — попытаемся. Терять нам нечего. Васька, по моему сигналу пустишь все ракеты сразу. В кого из двоих, я тебе укажу, следи за моими руками. Комаров, заложи в автопилот курс, который я тебе сейчас перешлю. Управление кораблем мне, сразу после старта ракет. И еще… При начале атаки в кормовом гальюне открыть продувочные клапаны.

Федор на мгновение задумался, сверился по вычислителю, еще раз запросил положение обеих неприятельских кораблей и отправил данные пилоту.

— Какой из 2 командир?

— Вводи оба. Когда я покажу руками команду Стрелкину, активируй оставшийся. Другой, в смысле. Я озвучу. Понял?!

— Понял, командир!

— Потрудитесь объяснить, — страдая от подступающих рвотных позывов, — произнес Томский.

— Некогда. Пассажирам — молчать. Радист, связь.

В темном провале экрана замерцал туман, уплотняясь и принимая очертания эланского каперанга, сидящего за столом в роскошно обставленной каюте.

— Чем обязан? — сухо спросил Конечников.

— Я Константо Убахо, капитан первого ранга флота его величества регул-императора, командир тяжелого штурмового крейсера «Агло», что, по-вашему, означает «Орел».

Эланец прекрасно говорил на риче.

Офицер вдруг смутно напомнил Конечникову кого-то. Федор почувствовал, что знает этого человека, только не мог вспомнить где и когда пересекался с ним. Почему-то захотелось вдруг выдать эланцу отмороженную гадость.

— Я знаю, что это означает это слово, — сказал он. — Не помню только, что значит по элански «stupida virkoko» и «fakinta marikono».

Эланец заскрипел зубами от злости.

— Напрасно вы пытаетесь меня разозлить.

— К делу.

— Итак, у вас есть то, что нужно нам.

— И что же?

— У вас на транспорте спрятано устройство, которое вы называете «Омега». И еще. На корабле вы увозите наследную принцессу правящей династии, великую княжну Александру.

— Это неправда, — возразил Конечников. Принцессы и устройства на санитарном корабле нет.

— Не пытайтесь меня обмануть.

— Я вас уверяю, там только раненые и гражданские, подпадающие под юрисдикцию Красного Креста.

— Вранье, — начал терять терпение эланский офицер.

— Нет, это правда. — как не сдерживался Федор, его понесло и он добавил: — Зато есть много столь любимых всеми эланцами и эланками членов, для их жадных до любви отверстий. Многие, правда, не в лучшей форме, но если их правильно возбудить, то они еще ничего, доставят вашим попкам удовольствие.

— Слушай ты, скотина, — взорвался капитан ТШК. — Я лично отрежу тебе гениталии и засуну их тебе в задний проход за эти слова!

— Ну, вот видишь, как все хорошо. А то бы пел про гарантии безопасности и достойное обращение с пленными.

— Извините, вы вынудили меня это сказать. Я имею инструкции обращаться с добровольно сдавшимися военнослужащими, по их чину и положению, в соответствии с требованиями Конвенции о военнопленных. Принцесса же, вообще, будет моей гостьей на борту. И я готов выполнить свои обещания, клянусь Богом.

— Капитан «Прайдо Элано» тоже обещал это экипажу маленького санитарного транспортника в секторе 14–28…

— Это неправда! — снова взвился эланец.

— Правда, правда, virkoko. Не всех вы тогда убили. Мой друг был там. Он один в живых остался. Капитан Кинг.

Эланец переменился в лице, глаза его заблестели.

— Ты не понимаешь, какого потерять семью, потерять всех друзей и знакомых. Всех, кого знал и любил. У меня все на Гало погибли. Боль требует отмщения.

— А как же двадцать поколений моих предков, которые жили в пещерах, после того, как вы устроили ядерную зиму на Амальгаме?

— Это не правда, «собачник», — казалось каперанг был несказанно удивлен таким обвинением. — Мы не взрывали ваших планет.

— Опять врешь, виркоко! — начал заводиться Конечников. — Я сам читал в летописи, что вы сделали с Амальгамой, моей родиной.

— Богом клянусь, не было! — с неподдельным негодованием воскликнул каперанг. — Вы сами, по глупости допустили, что ваш корабль упал на нее.

— Лживая свинья, у вас первыми появились тяжелые линейные корабли! — прокричал Федор. — А ты тут целку невинную из себя строишь.

— Что с тобой говорить, хундачано, баран упертый, — оскорбился эланец. — Отдай мне принцессу, отдай мне аннигилятор. Я клянусь, что ни одна пушка не выстрелит вслед тебе, хоть ты и заслуживаешь мучительной, медленной смерти.

— И даже более чем. Ведь это я добил «Эстреко», — внимательно наблюдая за реакцией врага, отчеканил Конечников.

— Кровь Христова, — простонал эланец. — Клянусь спасением души, я отпущу тебя, только отдай, отдай нам Александру и «Омегу».

Вечный мир установится в Галактике, никто не посмеет жечь больше планеты моей родины, никакая деметрианская сволочь не выстрелит больше в корабли Элана. За это я готов простить и отпустить тебя. Только не попадайся мне больше, иначе передумаю.

— А вот это видел? — мрачно спросил Федор. — Это называется «Комар, первый».

Он сложил пальцами левой руки жест, означающий запуск ракет, потом просто, без изысков показал указательный и средний палец.

— Есть, капитан! — еле слышно отозвался Комаров. — Ввожу № 1.

— Ракеты, пли, — торжествующе крикнул Стрелкин.

— Не понимать, — сказал эланец и вдруг в ужасе прокричал: — Oh, ma Deuso, malpura demetriana bastardo.

Лицо вражеского капитана точно подземным, адским огнем осветилось лампами системы оповещения, сигнализирующей о крайней опасности. Он попытался отдать команду, но было поздно. 4 ракеты выпущенные со скаута поразили ведомый крейсер.

2803, пользуясь запасом скорости, как камень из пращи сорвался в направлении ведущего.

— Автопилот, — заорал Федор.

— Есть, командир.

Раздираемый несимметричным включением маршевых и тормозных двигателей корпус страшно заскрипел.

Истошно завопила Хелена. Корсаков сделал попытку залезть под кресло. На экранах, ведомый эланский «тундер» вспух облаком ослепительно белого пламени, разлетелся перегретым газом и раскаленными обломками.

Четырех «пакадур» для эланского «Тондро», лишенного защитного поля, как и предполагал Конечников, оказалось достаточно.

Федор ничего этого не видел. Весь мир спрессовался для него в экран монитора с прочерченной на нем кривой сближения и стрелкой корабля, совершающей поворот вокруг своей оси.

Он ждал момента, когда можно будет выключить тормозные двигатели корабля, чтобы дать системе автоматической стабилизации как можно точнее принять правильное положение. Наконец, этот момент наступил, и Конечников включил автопилот, уповая на то, что его расчеты были верным. Больше от него ничего не зависело.

Скаут довольно удачно развернулся и пробил кормой защитное поле крейсера в самом тонком и уязвимом месте — створе главного шлюза, через который на крейсере запускали десантные лодьи и принимали грузовые космокары.

В камере обзора задней полусферы замер, быстро увеличиваясь в размерах полуприкрытый створками проем, ведущий в нежное, незащищенное нутро бронированного корабля.

После старта десантных лодей, эланцы, чувствуя себя в абсолютной безопасности, не стали закрывать грузовой шлюз, ожидая возврата досмотровой группы.

По команде Конечникова, маршевые двигатели дали импульс пространственной тяги. Максимальное тормозное ускорение заставило вибрировать корабль. Скаут стал резко сбрасывать скорость и практически замер в каких-то 15 метрах от створок шлюза. Два маршевых двигателя скаута выжимали предельную тягу, вбивая поток электрон-позитронных дуплетов во внутренности эланского крейсера.

Несколько мгновений ничего не происходило, потом пришли в движение броневые плоскости створа — очевидно эланцы опомнились, перекрывая дорогу сумасшедшему «хундачо».

Федор явственно увидел, как поток тяги на периферии пучка задрожал, словно воздух над раскаленной поверхностью пустыни. Потом на краю потока возникли маленькие вихри, а в них замерцали огненные звездочки.

Все это продолжалось краткое мгновение, но Федору показалось, что это продолжалось довольно долго, раз он успел во всех деталях рассмотреть зарождение реакции полного распада в позитронном вакууме. Скаут к этому времени, повинуясь мощи маршевых моторов, преодолел инерцию и стал удаляться от эланского ТШК.

Ему вдогонку из выломанных ворот шлюза вырвалось ослепительно яркое пламя реакции.

Скаут бросило вперед с запредельным ускорением. Конечников услышал скрежет рвущейся металлокерамики…

Темнота медленно отошла. Он лежал на полу в странно вывернутой, неестественной позе. Перед ним белело лицо девушки, которую он никогда не видел в жизни и провел вместе долгие годы в нереальном пространстве.

— Лара…

— Милый, все хорошо. Сейчас Костя придет.

— Какой Костя? — поинтересовался Федор.

— Мой кузен.

Присутствие какого-то Кости не входило в его планы. Конечников собрался и вскочил на ноги. Он почему-то опасался, что вывернутые суставы не дадут этого сделать, но тело прекрасно слушалось.

Вдруг перед ним возник эланский капитан первого ранга, молодой, черноволосый, очень похожий лицом на Лару… Тот, что только что говорил с ним по видеосвязи с борта взорванного «Тондро»… Федор вспомнили другое… В наведенной эланкой виртуальной мари этот каперанг пинал его по ребрам и жег сигаретой, пытаясь выведать секреты скоростных маневров.

— Поздравляю Вас, молодой человек, это был крайне эффектный и смелый маневр, — сказал он.

— Если я здесь, то, судя по всему, поздравления бесполезны, — проговорил под пристальным взглядом Лары Федор, соображая, что на самом деле хотел сказать что-то резкое и грубое.

— Для вас, возможно, все закончилось, но ваш крейсер цел, пострадали только вы.

— Лара, что случилось? — в смертной тоске спросил Конечников.

— Тед, — Лара положила ему руку на талию, прижалась, стала, жалея его, гладить по плечам и спине. — Капитанское кресло вырвало из пола и ударило о стену боевой рубки. В креплениях был дефект. Теперь ты — мешок поломанных костей.

— Корабль цел?

— Да, Тед. Пойдем со мной, а? Ты уже многое сделал в этой жизни, можно отдохнуть. У нас все будет. Мы сможем просто жить, в любви и радости. И снова родиться, так, чтобы быть вместе в Плотном мире.

В карих глазах девушки полыхнули отголоски ощущений, которые она испытала, взяв на время чужое тело.

— Ты так уговариваешь, будто от меня это зависит… — удивленно ответил Конечников.

Тьма сгустилась. Федор с трудом приоткрыл непривычно тяжелые веки. Над ним склонялись размытые фигуры. Где-то вдали гудели вентиляторы и попискивали дисплеи боевых постов. Он снова был на корабле.

— Федька… Слава Богу, — сказал Василий.

По голосу Стрельникова чувствовалось, что тот плакал.

— Живой я, Стрелкин, — сказал Конечников, удивляясь, что едва слышит себя. — Корабль цел?

— Цел, Федя. Кое — где обшивку сорвало от перегрузки. Но это ерунда.

— Как люди?

— В порядке.

— Эланцы?

— Оба готовы…

— «Санитар»? — едва слышно спросил Федор.

— В порядке. Молчи, тебе нельзя много говорить.

Тьма выползла из теней резкого, контрастного света боевой рубки, заполнила все вокруг. Когда она разошлась, Федор снова оказался в доме Лары.

За окнами стояла непроглядная чернота. На этот раз он сидел за столом. Рядом, держа его за руку, расположилась Лара. Федор посмотрел в темное зеркало полировки и не увидел своего отражения. Испуг сквознячным ознобом пробежал по телу. Он повернулся к девушке, чтобы спросить и обнаружил эланского адмирала Себастиано Убахо, сидящего на почетном месте во главе стола. Рядом с ним расположился Гут, — капитан Авраам Кинг. Он печально улыбнулся, встретившись глазами с Федором.

— Что ты, милый? — спросила Лара.

— А как это? — окончательно теряясь, спросил Конечников.

— Дядя Себастиано тоже погиб. Его убил твой друг, капитан Кинг.

— Адмирал Убахо твой дядя?

— Да, Федор, — ответила Лара, — мой родной дядя. Константин его сын и мой кузен.

— Гут, — обратился Федор к Аврааму, — как ты умудрился?

— Я сразу узнал этот корабль, «Прайдо Элано», — печально сказал Гут. — Сразу вернулись все бессонные ночи и память о пережитом ужасе.

А потом пришел Томский, сказал, что нужен инвалид-доброволец. Я согласился. Может потому, что никто на Базе уже не думал остаться в живых. Или оттого, что мне надоело каждую ночь мучительно и страшно умирать в лапах эланских палачей. Я тебе шахматы свои оставил.

— Да тебя пальцем никто не тронул, — вдруг выкрикнул Константин.

— Посмотрел бы ты на тот ужас, который вы творили.

— А я на Гало был… Видел, что вы сделали… Вас нужно живьем жарить.

— Не ссорьтесь, господа, — оборвал их эланский адмирал. — Все по справедливости. Я приказал захватить санитарный корабль. Мои подчиненные увлеклись. Единственный выживший поместил в протезе бомбу с нервно — паралитическим газом и отомстил за себя и своих товарищей. На мой взгляд — вполне справедливо.

— Он был парламентером, — сердито бросил молодой каперанг.

— Константо, ты же помнишь, сколько раз мы сами нарушали… — сказал адмирал. — Да я и не мучился вовсе. Бомба взорвалась на расстоянии шага. Я умер мгновенно.

— Но весь наш флот… Если бы не гибель флагмана, контр-адмирал Антонио Боко не стал бы так явно обнаруживать ударные астероиды.

— Чтож… Мои поздравления деметрианскому капитану Федору Конечникову, вечному спутнику моей племянницы. Светлая голова и горячее сердце, для которого нет слова «невозможно». Он бы мог далеко пойти. Жаль, что он не родился эланцем.

— Но я ведь не умер, — с удивлением возразил Федор.

И тут же все заволокло тьмой.

— Федор, ты не умрешь, — раздался чудесный, полный уверенности, силы и сострадания голос Дарьи Дреминой, вернее великой княжны Александры. — Для меня ты совершил невозможное, и я сделаю все, для того, чтобы ты жил. Нуль-циклон прошел. Сейчас подвезут бокс для транспортировки тяжелораненых. Тебя будут лечить в лучшем госпитале Обитаемого Пространства. Я найду тебя.

«Наденьте на него мой медальон» — приказала великая княжна.

— Ваше Высочество, вам не кажется, что это слишком? — скорее утверждая, чем, спрашивая, сказал особист.

— Полковник Томский! — оборвала его Александра. — Не кажется ли вам, что вы забываетесь?!

— Как прикажете, Ваше Высочество, — шипя от злобы, ответил особист.

17 Апреля 10564 по н.с. 19 ч.02 мин. Единого времени. Искусственная реальность «Мир небесных грез».

— Я же говорил тебе, дуре, — не выдержал Управитель, останавливая запись.

— Что ты мне говорил, умный Пастушонок? — внешне ласково и заботливо, но с убийственной иронией, спросила Рогнеда.

— Что это плохая идея, — остывая, ответил Андрей.

— Ты бы сам разработал теорию мобильного боя? — поинтересовалась Живая Богиня.

— Как показали дальнейшие события, не сильно это и помогло.

— Глупый ты, — также ласково улыбаясь, сказала девушка. — Без этого не было бы спецгруппы 5, не было бы Черного Патруля. А значит, не разговаривали бы мы здесь и сейчас.

— Мы бы не стали организовывать все то безобразие, за которое теперь проклинают Оскара Стара.

— Еще не так давно все знали вариант правды, который обвинял нас в произошедшем, — заметила Управительница.

— А разве это не так? — с улыбкой превосходства поинтересовался Управитель.

— Нет, милый мой, — ответила девушка. — Это все внешнее проявление процесса. Только так мы могли повернуть накопленную многовековую агрессию от внутривидовой наружу. Мы спасли людей от самоистребления, от ПКДР-3 и таранных ударов зомби — камикадзе по обитаемым мирам.

— Это что, ты хочешь сказать, что на нас должны молиться и благословлять? — иронически поинтересовался Живой Бог.

— Конечно, — без тени улыбки ответила Рогнеда. — Я вообще удивлена, что ты думаешь иначе. Как можно жить, считая, что воруешь и пакостишь. Хотя, ты и есть пакостник. Ведь это ты испортил полевые стабилизаторы его кресла. Обиделся, что твое величество на хрен послали.

— Я, пожалуй, пойду. У меня дела, — буркнул, нахмурясь Живой Бог. — А ты читай. Найдешь массу интересного.

— Хорошо, Андрей, — с видом послушной ученицы ответила Рогнеда.

Живой Бог вышел из павильона под темнеющее небо и зашагал к своему кораблю.

Рогнеда подождала, пока Пастушонок не уберется, и отправилась ужинать.

Девушка был раздражена и нескоро успокоилась. Ей стоило больших усилий не греметь посудой и сосредоточится на процессе приема пищи.

Наскоро поев и завершив трапезу парой бокалов красного вина, девушка достала из тумбочки пачку сигарет с тернавью, залезла в постель, закурила и снова принялась за чтение.

— Я же говорил тебе, дуре, — не выдержал Управитель, останавливая запись.

— Что ты мне говорил, умный Пастушонок? — внешне ласково и заботливо, но с убийственной иронией, спросила Рогнеда.

— Что это плохая идея, — остывая, ответил Андрей.

— Ты бы сам разработал теорию мобильного боя? — поинтересовалась Живая Богиня.

— Как показали дальнейшие события, не сильно это и помогло.

— Глупый ты, — также ласково улыбаясь, сказала девушка. — Без этого не было бы спецгруппы 5, не было бы Черного Патруля. А значит, не разговаривали бы мы здесь и сейчас.

— Просто мы бы не стали организовывать все то безобразие, за которое теперь проклинают Оскара Стара.

— Занятно… Теперь Оскар Стар сделался виноватым. Еще не так давно все считали истиной вариант правды, где только нас обвиняли в произошедшем, — заметила Управительница.

— А разве это не так? — с улыбкой превосходства поинтересовался Управитель.

— Нет, милый мой, — ответила девушка. — Это все внешнее проявление процесса. Только так мы могли повернуть накопленную многовековую агрессию от внутривидовой наружу. Мы спасли людей от самоистребления, от ПКДР-3 и таранных ударов зомби — камикадзе по обитаемым мирам.

— Это что, ты хочешь сказать, что на нас должны молиться и благословлять? — иронически поинтересовался Живой Бог.

— Конечно, — без тени улыбки ответила Рогнеда. — Я вообще удивлена, что ты думаешь иначе. Как можно жить, считая, что воруешь и пакостишь. Хотя, ты и есть пакостник. Ведь это ты испортил полевые стабилизаторы кресла Колывана. Обиделся, что твое величество на хрен послали.

— Я, пожалуй, пойду. У меня дела, — буркнул, нахмурясь Живой Бог. — А ты читай. Найдешь массу интересного.

— Хорошо, Андрей, — с видом послушной ученицы ответила Рогнеда.

Живой Бог вышел из павильона под темнеющее небо и зашагал к своему кораблю.

Рогнеда подождала, пока Пастушонок не уберется, и отправилась ужинать.

Девушка был раздражена и нескоро успокоилась. Ей стоило больших усилий не греметь посудой и сосредоточится на процессе приема пищи.

Наскоро поев и завершив трапезу парой бокалов красного вина, девушка достала из тумбочки пачку сигарет с тернавью, залезла в постель, закурила и снова принялась за чтение.

Конечников почувствовал, как ему приподнимают голову. Тело пронзила острая боль… Пространство рубки исчезло. Он снова оказался среди мертвых.

— Федор, ты нас всех задерживаешь, — устало сказала Лара.

— В смысле? — поинтересовался Конечников.

Он посмотрел на девушку и увидел какие страшные, черные тени опустились ей на лицо. Предчувствие близкой разлуки коснулось Федора. Пусть он и негодовал тому, как мертвая эланка вторгалась в его жизнь, в глубине души он был рад таким встречам.

Конечников окинул взглядом остальных и увидел, какими серыми, стертыми стали их лица.

— Я вас задерживаю? Чем?! — поражаясь своей догадке, почти выкрикнул Федор.

— Крок, ты только не пугайся, — произнес Гут. — Всему приходит конец… Мы ведь друзья. Поверь, что я желаю тебе добра. Пойдем, покажу, — предложил Авраам, выходя из-за стола.

Федор поднялся. За ним встала Лара. Они подвели его к высокому, от пола до потолка окну напротив камина и развели занавески.

Вместо окна был проем в невероятно огромное, темное помещение. Конечников заглянул и застыл в ужасе.

Пол оканчивался пустотой. Пропасть была неширокой, но уходила вниз насколько мог видеть глаз, сходясь в тонкую, едва различимую черточку. Оттуда, с громадной глубины поднимались красные отблески подземного огня лавового моря. Где-то высоко вверху угадывалось слабое пятнышко идущего сверху света.

Почти все пространство занимала широкая, уходящая далеко вверх лестница.

На ее ступенях стояли мрачные, черные статуи. Как показалось Федору, они были сделаны из обгорелых и обугленных древесных стволов. Конечников сделал еще половину шажка, чтобы рассмотреть получше то, что ждало его внутри, как вдруг по рядам прошелестело — «Идет».

Тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы глаз, горящих как угольки в костре, повернулись к нему. Скрюченные конечности с душераздирающим скрипом развернулись, приходя в движение. «Убийца! Убийца идет!» — трескуче прошелестело, пронеслось над рядами мертвых тел. Конечников попятился.

Лара и Авраам проворно задернули шторы.

— Ты видел? — спросил Авррам. — Они все там. Все 500 миллионов. Они ждут. Без нас тебе не пройти к свету. Ты не представляешь, как тяжело нам всем тут находиться, сколько сил мы теряем каждое мгновение.

— Федор, зря ты прячешься в свою разбитую плоть, — продолжила Лара. — Знай, если ты не умрешь сейчас, когда-то тебе все равно придется ступить на этот путь. И убитые тобой не пропустят этого момента. Но нас не будет рядом. Пойдем со мной сейчас, милый? Мы все обязаны тебе. Мы все любим тебя и хотим помочь… Позволь нам провести тебя по этому последнему, страшному отрезку…

— А как же я предстану перед Господом, нераскаявшийся, черный убийца? — вдруг вырвалось у Конечникова.

— Ему все равно. А ты все осознаешь там.

— Что я должен осознать? — со страхом спросил Федор.

Все отвернулись от него.

— Что я должен осознать? Что я должен осознать? — кричал Конечников, поворачиваясь к каждому из присутствующих. Мертвецы прятали лица.

— Гут, собака ты черная. Ты ведь мне друг… Скажи, скажи то, что я не знаю. Скажи скотина… Мы ведь друзьями были, из одного котелка ели, вместе на линкоры ходили. Это же какой тварью надо быть, чтобы знать и не сказать… В лицо мне смотри, черномазый, — Федор схватил Авраама за голову и с силой повернул лицом к себе.

Раздался хруст, и мертвая глиняная голова осталась в руках Конечникова. Обезглавленное тело упало, разлетелось на куски со звуком бьющихся черепков. Федор, не очень понимая, что делает, аккуратно положил отломанную голову на пол. В комнате осталась только Лара. Конечников двинулся к ней.

— Не спрашивай милый, я не могу сказать тебе, произнесла девушка, отчаянно размазывая по лицу слезы.

— Как меня учил мой дед, лишь грешники не могут подняться к небу. — Федор задумался. — Значит, я буду жить, и буду жить до тех пор, пока не исправлю все свои окаянства.

— Нет! — прокричала Лара. — Дурак упрямый!!!

За стеклами вдруг ослепительно-ярко полыхнула молния. Куст небесного огня возник и пропал в темном заоконном пространстве. Пророкотал гром.

Федор с трудом разлепил непослушные веки. Перед глазами мелькали какие-то пятна белые и синие пятна. От пятна побольше, донесся голос, который мог принадлежать только крупному, холеному мужчине, привыкшему следить за физической формой и здоровьем.

— Жанна Аркадьевна, группа наблюдения обнаружила пару кораблей по 850–900 тысяч метрических тонн каждый. Это тяжелые эланские крейсера. Шансов уйти, практически нет. Радист бьет «SOS», но надежды мало. Прикажите медсестрам раздать лежачим больным таблетки для эвтаназии.

— А я? — вдруг спросила женщина.

— Мне было хорошо с тобой… Прощай.

Светлые пятна слились в одно, раздался звук поцелуя. Потом Федор услышал сдавленное всхлипывание и цоканье каблучков по керамике пола.

— Внимание! Говорит главный врач мобильного госпиталя. Наш корабль преследуют крейсера противника. Прошу всех, кто в состоянии держать оружие собраться у арсенала. Лежачие больные могут получить таблетки легкой смерти у медперсонала. Прошу, однако, вдумчиво подойти к выбору момента ухода из жизни. Есть надежда, что в самый последний момент подоспеет помощь.

Щелкнул тумблер, передача прекратилась.

Конечников вновь услышал звук шагов.

— А ты чего здесь? — спросил врач.

— Вы меня сами поставили на пост у больного, Сергей Витальевич.

— Да, это правда, — ответил мужчина. — Иди Карина в арсенал… Этот капитан, между нами говоря, — не жилец.

— А если его…

— Ну, положи рядом с губами пару таблеток. Захочет, дотянется. И выключи дисплей.

Федор услышал, как из-под купола жизнеобеспечения с шипением вышла гелиево-кислородная смесь. На серую, казенную наволочку шлепнулись таблетки. Шурша фольгой, рядом упала пустая упаковка. Купол снова закрылся, и автоматика сердито загудела, восстанавливая оптимальный состав атмосферы.

— Не копайся, Карина, — донеслось из коридора.

Примерно через десять минут корабль сильно встряхнуло взрывом. Защелкали выстрелы, затопали кованые сапоги боевых скафандров эланских десантников. Донеслись приглушенные стоны и вопли. Скоро все было кончено.

Снова в коридоре застучали подковы эланских сапог. На этот раз они шли размашисто, по-хозяйски, не боясь. Лязг металла о металл раздался очень близко. Замер. Федор подумал, что главное сейчас не выдать себя, иначе сбудутся его самые страшные кошмары, которые одолевали его после Гало в ожидании судилища.

— Пабло, — раздался грубый, прокуренный голос. — Они все отравились. Они отравили даже этого…

Федор понял, что говорят о нем.

— Пойдем, Филиппо. По радио передали, что сюда летит три десятка деметрианских «хундачо», под завязку нагруженных ракетами.

Эланцы заторопились. Шаги стихли. Что-то вдали хлопнуло и зашипело. Конечников понял, что с пробоины, через которую вражеские десантники проникли на корабль, снята полевая заплата. Аппаратура бокса загудела. На мгновение Федору показалось, что тело стало легче.

Конечников страстно захотел видеть. Он открыл глаза, заставляя зрение сфокусироваться. Через несколько минут ему это удалось.

Помещение ординаторской освещалось лишь парой аварийных ламп с автономным питанием. Федор понял, что эланцы перед уходом подорвали распределительный щит энергосистемы. В полутемном пространстве, медленно переворачиваясь, плыли столы и стулья, книги, папки с историями болезней. Пролетел стакан с недопитым чаем, превращенным космическим холодом, царящим на разгерметизированном корабле в коричневый лед.

Медленно вращаясь, в ординаторскую влетел обезглавленный труп женщины в залитом кровью халате. В паре с ней, удерживаемый ремнем оружия, двигался армейский ручной массомет калибра 50 мм, чью рукоять продолжала сжимать отрубленная кисть.

Конечников заставлял себя не закрывать глаза, чтобы не терять связи с реальностью.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем на стенах запрыгали желтые пятна фонарей. Сначала в дверной проеме показался ствол, потом в ординаторскую влетел десантник с оружием наизготовку. Он знаками показал товарищам, что все чисто.

В этот момент, сознание Федора мягко поплыло, и он снова оказался один в темной гостиной дома Лары. Неумолимая сила медленно, почти незаметно пододвигала его к проему, за которым ждали злобные мертвецы. Так продолжалось очень долго.

Вдруг в открытые глаза ударил свет.

— Подожди, а ведь этот живой, у него зрачки на свет реагируют.

— Брось, — ответил другой голос. — Показалось.

— Да нет же, смотри.

Две смутно различимые фигуры наклонились над Федором, и яркий луч фонаря ударил в глаза.

— Вправду живой, — удивленно сказал второй голос. — Медиков вызывай, срочно.

Темная рука того, кто нашел Конечникова первым, протянулась к пульту. Щелкнул тумблер.

— Что ты делаешь? — сердито спросил второй. — Нечем заняться?

— Нет, я видел, так медики дисплей включали.

Федор услышал писк кардиографа и записанный на электронные чипы голос системы оповещения: «Внимание, состояние больного критическое, остаток дыхательной смеси 200 литров. Внимание…»

Запись была заглушена криком одного из людей:

— Центральная! Центральная! Нашли раненого. Состояние критическое.

— Четвертый, не говори ерунды. Твоя задача, подготовить транспорт к буксировке, — ответил холодный начальственный голос.

— Нет, правда.

— Он что, пустотой дышать научился?

— Блядь, центральная, в боксе он. Автоматика ругается, говорит — дыхательной смеси почти не осталось.

Федор вдруг понял, что он точно умеет читать мысли, потому, что сквозь вакуум звук не проходит.

Его куда-то потащили. Мозг не слишком хорошо отображал окружающее. Перед глазами прыгали пятна.

Бокс загудел короткими тревожными гудками. Воздух перестал поступать под купол. Каждый следующий вдох давал все меньше и меньше кислорода. Федор понял, что умирает и никакая сила ему уже не поможет.

Побежали путаные неотображенные мысли. Федор вспомнил слова Стрелкина о том, что он счастливый человек у которого сбылись все детские мечты. Но тут же он осознал, что лучше бы он выбрал себе что-либо менее романтично-глупое, чем спасти красивую девушку, победить врага и умереть.

Сознание померкло.

Конец 10 главы.