"Семь дней чудес" - читать интересную книгу автора (Мошковский Анатолий)ОЛАДЬИБоря вышел на Черемуховый проспект и внезапно увидел Вову – Вову Цыпленка, от которого теперь все зависело. Ведь что получалось: лодка уже вроде его, Бори, и в то же время она не слушалась его, не подчинялась ему и, значит, была не совсем его… Вот, наверно, почему, когда Боря увидел Вову, в горле у него застрял ком и стало трудно дышать. Цыпленок шел с лопоухим рыжим щенком на ремешке, что-то говорил ему, и они громко смеялись – в основном, конечно, смеялся Вова, а щенок только радостно подлаивал ему. – Проголодался? – спрашивал Вова. – Потерпи, малыш, сейчас вернемся домой, и я устрою тебе пир горой и дам еще свежей колбасы из холодильника… Только не выдавай меня… Хорошо? «Веселится, – подумал со вздохом Боря, – лишился таких вещей, и еще веселится!..» И, зная, что эта кнопка не в силах ему помочь, Боря все же, прячась за спины прохожих, пошел за Цыпленком. И сразу Вова стал тише, и руки его тотчас скользнули в карманы. Да и щенок уже не припрыгивал так резво, и его торчащий вверх хвостик чуть опустился и вел себя не так легкомысленно. И смеяться они перестали. – Вов! – окликнул его Боря – Подожди… Цыпленок вдруг резко обернулся, и Боря не узнал его: доброе, большеглазое лицо сморщилось, а глаза стали не шире отверстия для монеты в телефоне-автомате. – Чего тебе? – глухо спросил он. – Вов… Ну не сердись… Глупо вышло… – начал Боря – Будь другом, попроси у Геннадия бумажку… Чтоб написал, как пускать лодку… – Не попрошу и не дам! – крикнул Вова. – Ничего не дам! Ничего! Ничего!.. – Вов! – взмолился Боря. – Что хочешь Возьми взамен! Еще одного щенка получишь… – А первого ты дал? Дал? Скажи? – У Цыпленка совсем пропали на лице глаза – лишь две тоненькие черточки, – и одна рука его все наматывала на себя крученый поводок, чтоб покрепче держать собачонку, а вторая непрерывно обыскивала все карманы, будто из них что-то пропало, а рука не верила этому. И Вова ушел от него, утягивая щенка. Боря тоже поплелся домой. Мама жарила на сковородке оладьи. Боря подошел к столу с горкой оладий на тарелке и протянул руку. – Боря, не смей! – Глаза у мамы сузились, пальцы скользнули вниз по платью, что-то ища в том месте, где обычно бывают карманы. Никаких карманов на платье не было, но рука ее упорно продолжала искать их. – Но я.., я умираю с голоду! Мама посмотрела на него через плечо: – По тебе этого не скажешь… – Мам, правда… Я очень хочу есть! – Подожди. Сейчас придет папа. – Но они стынут! Я хочу свеженьких! – А больше ты ничего не хочешь? У Бори приоткрылся рот. Он перестал дышать, горло что-то сдавило. Это мог сказать любой – любой, но не мама! Она понимала его, и куда больше, чем отец или Костик, не говоря уже о мальчишках; ей было интересно все, что он говорит, что он делает и думает. И деньги-то чаще давала она – она, а не отец! – на все его танки и торпедные катера… И когда он болел, брала больничный лист и не отходила от его постели; касалась своей прохладной шершавой ладонью его лба и словно вбирала весь жар, и голова не так болела, и он скорее выздоравливал. Случалось даже, когда в самый разгар «войны» Костик удирал от него во двор, мама принимала на себя командование бронетанковыми или морскими силами противника и так азартно играла, ползая по полу или сидя на краю ванны, мокрая от брызг, с растрепанными волосами – на дне валялись шпильки, – что Боря забывал, что она старше его. Не мама, а малыш номер три! Но несмотря на это и на ее боевой азарт, Борины соединения всегда одерживали верх, и мама не расстраивалась, как Костик, и он после сражений чувствовал себя настоящим полководцем. И вдруг мама сказала такое… Горка поджаристых оладий на тарелке росла, из большой банки на столе тянуло душистым клубничным вареньем, и Боря едва успевал глотать слюнки. Он стоял посреди кухни и не знал, что делать. Надуться? Заплакать? Уйти? Внезапно появился отец. Боря был так раздосадован и обижен, что не услышал, как звякнул в двери ключ. Отец пристально посмотрел на Борю, лицо его потемнело, на лбу и на щеках обозначились морщинки, а глаза его все уменьшались, словно тонули, прикрываясь веками. А руки медленно, как черепахи, поползли к карманам. – Подойди сюда, – сухо сказал отец, и Боря понял, что кто-то опять нажаловался на пего. Боря не смог стронуться с места. Ему вдруг стало не по себе. – Ты, я вижу, совсем не знаешь, как достаются деньги… Ловко ты вчера подкатился ко мне!.. – Я.., я не подкатывался. – Боря поперхнулся и отступил от отца. – А кто у меня деньги выклянчил? И не успел Боря пикнуть, как отец сгреб его и поставил перед собой. Руки нырнули в его карманы – вначале в брюки, потом в куртку, – и в них очутился Борин кошелек. Боря застыл. Отцовские пальцы быстро извлекли старательно сложенные драгоценные бумажки, подделка которых, как о том написано на них крошечными буковками, преследуется по закону, и спрятали деньги в бумажник. Лицо Бори напряглось, сморщилось, покраснело – вот-вот брызнут слезы. Он вырвался из отцовских рук, бросился в ванную и заперся на щеколду. И крепился. Изо всех сил крепился, чтоб не зареветь. Нечаянно он наткнулся локтем на что-то твердое на груди: приборчик… Так вот что виной всему! Боря тут же вытащил его из кармана и наугад с силой нажал белую кнопку с черной цифрой «6». |
||
|