"Пятеро в звездолёте" - читать интересную книгу автора (Мошковский Анатолий)Глава 19. «СЧАСТЛИВОГО ПРЕБЫВАНИЯ…» Несколько часов сидел Толя в рубке и не мог думать ни о чем другом. Потом сменить его пришёл Колёсников и спросил: — Что новенького? Что-нибудь встретил на пути? — Ничего. — Толя не хотел говорить с ним об исчезнувшей планете. И даже с Алькой не хотел — Алька и без этого был расстроен. И Жоре и уж подавно Леночке не надо было знать о его неудачной попытке опуститься на ту планету… Потом в кресло сел Колёсников, а Толя пошёл в свой отсек, прилёг на койку и незаметно для себя уснул. Проснулся он от громкого голоса Колесникова, раздавшегося из динамика: — Я вас понял, идём на посадку! Толя вскочил с койки и ринулся к рубке, столкнулся в коридоре с Алькой, который сломя голову тоже летел к рубке. Они гулко и больно стукнулись лбами, и Толя даже упал. Но тут же вскочил. Алька все же первый вбежал в рубку. — Не нужно пока что планет! — крикнул оп Колесникову. — Дай нам отдохнуть… Колёсников даже бровью не пошевельнул — и, между прочим, правильно, по мнению Толи, сделал: успеют ещё отдохнуть… Колёсников включил тормозные двигатели и повёл звездолёт вниз. Потом спокойно сказал, и, что там ни думай о Колесникове, тоже довольно правильно: — Обжёгся на одной планете, так, думаешь, и другие такие же? — Опять что-нибудь случится! — выдохнул Алька. — Исключено. — Колёсников кивнул на иллюминатор. — Вы гляньте туда… Внизу под ними открылся огромный, залитый мягким светом город с прямыми широкими улицами, обсаженными деревьями, с квадратами скверов, с фонтанами, с диковинной мозаикой на стенах зданий. — Ясно вам, дорогие земляне, что здесь нам нечего опасаться? — спросил Колёсников. — Все по местам! Привязаться! Звездолёт развернулся и пошёл на посадку, и не на какую-то узенькую полянку в океане дремучих, первобытных лесов, а на ровные и гладкие голубые плиты космодрома. — Захвати на всякий случай пистолет, — все-таки попросил его Алька. — Мало ли что… — И не подумаю! И в это время корабль на положенном от планеты расстоянии автоматически выпустил шасси и очень мягко сел на плиты. — Не забудь альбом для рисования взять! — почти приказал Колёсников. — Здесь ты его весь заполнишь… И вот, как и прежде, уже во второй раз, двинулись они по люковому трапу к двери, в ярких, светящихся пилотках и комбинезонах. Колёсников вставил в скважину двери ключ, повернул четыре раза, и экипаж замер в ожидании решения электронного устройства. С точностью до единой доли секунды устройство сработало и уверенно проговорило: «Выход разрешён и даже желателен… Счастливого пребывания на этой планете!» — Браво! — крикнул Жора. — Наконец-то! Леночка тоже облегчённо вздохнула и заулыбалась: — Я тоже соскучилась в этом звездолёте… Так хочется размяться, попрыгать, потанцевать… Один за другим ступили земляне с трапика на голубые плиты космодрома и тотчас услышали музыку: тихая, сдержанная, она висела в воздухе — он был непривычно синеват — и почему-то наполнила ребят чувством радости, близких удач и полной безопасности. И здесь же они увидели метрах в двадцати от звездолёта двух мужчин и женщину с букетиками цветов. Они ждали их, пришельцев с другой планеты. Они были очень похожи на людей Земли, и лишь волосы… Да, да, лишь одни волосы у них были странные — красные, синие, голубые… И были эти люди очень молоды — лет на пять старше их, землян, — и очень стройны, высоки и, конечно же, красивы… Ах, до чего они были красивы и приветливы, эти трое, встречавшие их! И когда они медленно шли к ребятам, улыбаясь и махая руками, их лёгкие, полупрозрачные костюм мы мягко и таинственно искрились. — Мы поздравляем вас с благополучным прибытием, — негромко сказал мужчина с короткими синими волосами. — Спасибо, что вы удостоили нашу планету своим посещением. — Не за что, — слегка смутившись, сказал Толя. — Это вам спасибо за встречу и доброту. В ребячьих руках появились тоненькие букетики. Мелкие звёздочки цветков излучали тончайший аромат. Первый букет, как это бывает и на Земле, вручили Леночке, потом — остальным. И уж самый последний — Колесникову. Дело в том, что он вдруг вспомнил, что, вопреки инструкции по эксплуатации"Звездолёта-100», он не закрыл на ключ дверь корабля и побежал к нему, встал на трапик и — маленький, плотный, в белом комбинезоне — потянулся к двери, вложил в узкую щёлку ключ и громко щёлкнул им. И здесь Толя заметил, как в глазах встретивших внезапно вспыхнуло недоумение, и спокойно разлитая в воздухе музыка как будто бы дёрнулась и стала слегка спотыкаться, и сам синий воздух чуть-чуть потемнел… В чем дело? Наконец Колёсников вернулся, получил свой букетик и стал вертеть в руках, не зная, как от него избавиться, и наконец незаметно сунул его в руку Леночке. — Как прошёл полет? — спросил синеволосый. — Нет больных на борту? — Что вы, мы здоровы! Дай бог всем быть такими! — Жора провёл ладонями по своим круглым щекам, и они заскрипели, как яблоки. — Не стосковались по своей планете? — спросил человек с красными волосами. — Вот это есть… — сказал Жора. — В космосе, как говорится, хорошо, а дома лучше. — Да не слушайте вы его! — не вытерпела Леночка. — Ни капельки нам не грустно. Она во все глаза рассматривала планетян, их лица, их глаза, такие внимательные, доверчивые, открытые, их удивительные неземные полосы. И конечно же, с особым вниманием смотрела Леночка на девушку, на её лёгкое, искрящееся платье. — Вы, наверно, хотите отдохнуть после полёта? — спросила девушка. — Нет, что вы! — сказал Толя. — Мы совсем не устали. Мы бы очень хотели познакомиться с вашей планетой. — Пожалуйста… Что вас интересует в первую очередь? Наверно, после длительного полёта вы хотели бы поесть? Толя с ужасом посмотрел на Жору: вот-вот ляпнет что-нибудь! Но лицо того застыло, напряглось, покраснело; ох, как, видно, хотелось ему сейчас подзаправиться, но Жора героически боролся с собой. Одновременно с Толей бросил на него взгляд Алька и сказал: — Простите нас, но хорошо бы… Стосковались мы в полёте по жареной картошке и клубнике со сливками… Жора благодарно блеснул в Алькнну сторону глазами, и Толя вздохнул: Алька оказался добрей его… — Просим… Сколько угодно! — весело, в один голос ответили планетяне. — Мы, признаться, тоже не прочь что-нибудь поесть… — Пришлите, пожалуйста, машину на восемь мест, — негромко сказал куда-то в сторону мужчина с красными волосами, и через несколько секунд в небе что-то мягко прожужжало, возле них опустился вертолёт — лёгкий, открытый, прозрачный, из неизвестного материала, с двумя такими же прозрачными винтами сверху. У Колесникова прямо-таки глаза полезли на лоб. — Как вы его вызвали? — Очень просто, — ответил мужчина. — Позвал его, и он прилетел… Займите, пожалуйста, своё место. Все уже сидели, кроме Колесникова; он стоял рядом с машиной и пытливо трогал руками прозрачную обшивку большой удобной кабины. — А где же пилот? — недоумевал он. — А где помещается двигатель? В этой маленькой коробочке? — Разумеется, — сказал мужчина. — Здесь он ещё большой… Вы садитесь, а то все проголодались… Но Колёсников уже ни о чем не мог думать, ни о чем, кроме этого прозрачного чудо-вертолёта. И когда он наконец влез в него, он не присел, а все ощупывал, оглядывал, прикидывал что-то в уме. И когда они прилетели к большому прозрачному зданию, Колёсников сказал: — Вот это я понимаю! Как у них все удобно и просто… Они довели свою технику до совершенства. Все так продумано и упрощено, что и техники никакой не видно… Даже непривычно как-то! Смотрю на неё, думаю — и ничего не могу понять. А мне казалось, мы всех обогнали… — Вы с какой планеты, ребята? — спросила девушка. — Мы с планеты Земля! — не без гордости сказал Алька. — А как называется ваша? — Мы её называем Планетой Добрых Стремлений, — ответил красноволосый, — а соседние с нами планеты называют её Планетой Совершенства, но это не так: нам ещё далеко до совершенства, да к тому же полного совершенства невозможно достичь, к этому можно только стремиться, что мы и делаем… И Толя сразу понял: вот она, та планета, побывать на которой он мечтал! Больше всего мечтал! Скоро они вышли из вертолёта. Одежда планетян, как заметил Толя, при движении не только легко и приятно искрилась, но и непостижимо каким образом рождала тихую, мягкую, добрую музыку. Планетяне и пришельцы вошли в дом, уселись за лёгкие столики, и на них в ту же минуту неизвестно откуда появились четырехугольные прозрачные тарелочки с разными салатами и такие же прозрачные тарелочки с супом. Планетяне, чтоб не мешать им, уселись в сторонке и принялись есть то же самое. — Вот где мы поживём, правда? — шёпотом спросил Толя у Колесникова. — Поживём, а там будет видно… Командир, наверно, не принял ещё твёрдого решения, потому что пожал плечами и потёр крепким кулаком лоб. — Возможно. При условии, что они не будут такими мудрёными и странными. И ещё: если я пойму, как у них все это устроено. — Поймём, — сказал Толя. — Постараемся понять… — А какие они красивые! — проговорила Леночка. — А какая у них музыка! Я нигде не слышала такой. Так и хочется танцевать под неё, да неловко… И где они, музыкальные инструменты, рождающие её? — Выясним, — уверенно сказал Толя. — А как они одеты! — не умолкала Леночка. — Их одежда так мягко искрится, издаёт эту нежную музыку… Ничего похожего не видела и не слышала… — Ещё не то увидишь и услышишь во Вселенной, — заметил Толя. — Но знай, — вмешался в разговор Алька, — и мы достигнем такого совершенства и, может, даже обгоним их, и они прилетят к нам учиться… — Хорошо бы… — вздохнула Леночка. — Мальчики, не поднимайте меня на смех, но мне бы хотелось иметь платье, в каких здесь ходят… — Попросим, авось дадут, — сказал Толя. Они восхищались этой планетой и не забывали об еде. Съев свой суп, Жора сказал: "Ещё хочу», и перед ним появилась новая тарелка, потом ещё… — Остановись, — попросила Леночка, — оставь место на второе и третье… — На все хватит, я человек больших возможностей, — заявил Жора, продолжая есть. — Но что они подумают о тебе и о нас? — Пусть думают что хотят… Какие мы есть, Леночка, такие и есть, и нечего пускать пыль в глаза. Не надо думать, что подумают о нас, а надо думать, как остаться собой, никого не обижать и не обманывать… Толя с изумлением слушал его: ну и Жора! Мудрец! Философ! Жора между тем ел мягкое, нежное, прямо тающее во рту жареное мясо с ломтиками каких-то неведомых овощей, пил какие-то необыкновенно вкусные соки в узеньких невесомых стаканчиках — один такой стаканчик он на всякий случай прихватил с собой; плотное, круглое лицо его лучилось радостью и удовольствием. |
||||||
|