"Команда" - читать интересную книгу автора (Бурак Анатолий)

Глава 15 Алексей. Спецагент

Карета мерно подпрыгивала на ухабах и, в такт движению, я бился головой о грязный пол. Руки, опять связанные за спиной, затекли, а затылок ломило так, что невольно застонал.

— Очухался. — Раздался над ухом зловещий голос.

Затем меня пнули сапогом по ребрам, и послышался глумливый смех.

Чуть не вывернув шею, ухитрился взглянуть вверх. Худшие опасения подтвердились. На обитых потёртой кожей сиденьях повозки, недолгое время служившей мне, развалилась давешняя троица. На смуглых физиономиях довольно отчётливо проступали следы светской беседы, и я снова тяжко вздохнул. Ибо будущее не предвещало ничего хорошего.

«Интересно, убьют сразу, или сначала поглумятся». — Мелькнула отрешённая мыслишка.

Хотя, и без того ясно, что просто так умереть не дадут. — Долго ещё? — Вдруг спросил один из мучителей. — Да минут сорок. — Ответил второй.

Точнее, он назвал другие цифры, принятые в этом мире. Да и понятия минута, как такового здесь не существовало. Но мозг послушно перевёл в удобоваримую систему счисления.

Мысли судорожно заметались в поисках выхода из, казалось бы, безнадёжной ситуации. Стиснув зубы от отчаяния, я чуть не потерял сознание от страха. Изворотливый ум в который раз подтвердил старинную мудрость, проверенную тысячелетиями. Гласящую, что не бывает безвыходных положений. Просто, есть неприятные решения. Понимая, что договориться вряд ли удастся, я зажмурился и, постаравшись расслабится, еще раз погрузился в транс.

Как уже говорил выше, те, кто отправил в эту безнадёжную командировку, достаточно серьёзно относились к подготовке агентов. И в подкорку было набито столько сведений, что хватило бы на десяток университетов моего времени. Смущало лишь то, что процедура овладения знаниями оказалась довольно неприятной. Да что там. Риск был очень велик. И, окажись нервная система недостаточно соответствующей стандартам, бравые молодцы, которым имел счастье здорово начистить морды, довезут к месту экзекуции делающий под себя и пускающий слюни овощ.

Используя перестук колёс как отправную точку, вновь про себя затянул тоскливую мантру. Созданные тысячи лет назад, они являлись первыми и на удивление действенными методами оболванивания. И для тёмного индийского крестьянина, заунывное «Харе Рама», повторяемое сотни раз подряд и поданное как Божье Откровение было не чем иным, как простейшей попыткой кодирования. Человек, одурманенный учениями, проповедуемыми высшими кастами, превращался в живого робота. Идеальную тягловую скотину, к тому же способную к воздержанию, как в еде, так и в питье.

Лёжа на не очень чистом полу трясущейся брички, постепенно погрузился в самогипноз, и всё повторилось почти так же, как и при усвоении арамейского языка. Только, в этот раз инсталлировал в возмущённый беспардонным насилием и готовый лопнуть от возмущения мозг боевые навыки. Квинтэссенцию знаний, наработанную тысячелетиями человеческого опыта. В конце концов, во всём ведь можно найти хоть что-то хорошее. Если не сойду с ума, то тело само отыщет выход. А если суждено съехать с катушек, то так, наверное, даже легче. По крайней мере, позор и унижения будут восприниматься не столь остро. Последним доводом стало то, что, откажись от попытки приобретения новых навыков, и мне, как разуму, так и бренной оболочке, останется существовать очень не долго.

Мышцы напряглись, по телу пробежала судорога, и я непроизвольно испустил газы. Благодаря судьбу за то, что не обмочился. Возмущённые подобной наглостью пассажиры снова угостили пинком. Который я машинально погасил. Одновременно усилием воли подавив желание начать действовать сразу же. Во-первых, драться в замкнутом пространстве очень тяжело. Подробными навыками как привило, обладают каторжники, проведшие большую часть жизни в рудниках на астероидах. И специально подготовленные агенты. Но для этого необходимо освободить руки. Так как все трое вооружены кинжалами. Которые, уверен на сто процентов, без промедления пустят в ход.

Интуитивно знал, что на всё про всё ушло около тридцати минут реального времени. И одному Богу известно, сколько биологических лет я потерял в действительности. Но тут уж, как говорится, не до жиру.

Стараясь использовать отпущенный срок с максимальной пользой, стал незаметно напрягаться и переходить к расслаблению, разминая закоченевшие мышцы. Вскоре почувствовал, как кровь быстрее побежала по венам. И, притупив болевые рецепторы на руках, принялся ослаблять верёвки. Конечно, кожу содрал, но теперь был убежден что, как только ступлю на землю, смогу освободится. А там уж, эти трое проживут не больше, чем захочу.

Наконец, карета остановилась. Меня грубо выволокли наружу. Оглядевшись, увидел, что находимся в лесу и, следовательно, догадка была верна.

— Ну что, собака. — Брызжа слюной в лицо, главарь схватил за грудки. — Молись, если тебе есть, кому молится.

Краем глаза, уловив, что он достаёт нож, сделал пол шага назад и коротким резким ударом выбил ему коленную чашечку. Не давая опомнится, и развивая преимущество, саданул по руке, сжимавшей оружие и мгновенно сделал кувырок назад. Подобно гуттаперчевому человеку с трудом, но всё же смог проделать сложнейший трюк, в результате которого руки, пусть и по-прежнему связанные, но все же оказались спереди.

Двое других, выхватив кинжалы, бросились на меня, при этом, осыпая такими выражениями, что уши от стыда сворачивались в трубочку. Хотя, что взять с варваров, способных лишь на то, чтобы втроём набросится на одинокого иностранца? Да и то, не сумевших победить в честном бою, а воспользовавшихся плодами чужой подлости.

Сердце бешено стучало по рёбрам. Ощущая, как помимо воли вхожу в боевой режим, ускоряющий рефлексы минимум втрое, машинально отметил, что тело, которое никогда не изнурял тренировками, не выдержит больше двадцати минут.

И начал атаку.

Второго, неосмотрительно приблизившегося на расстояние вытянутой руки, заколол его собственным кинжалом. Третий же бросился наутёк. И это было очень плохо. Так как, сумей он убежать, мои шансы остаться в живых стремительно упадут.

Кучер, не принимавший участия в общей беседе, видя такой поворот событий, хлестнул лошадей. Заржав, те резко взяли с места, и я понял, что опоздал. Слабым утешеньем служило то, что оставшийся подонок никуда от меня не денется. Подобрав остро заточенную полоску стали, зажал её в зубах и перерезал верёвки. Звуки торопливых шагов затухали где-то справа, но я лишь улыбнулся.

Сотни и тысячи человек, накопивших колоссальный боевой опыт, поделились своими навыками, чтобы такие как я смогли воспользоваться чужим умением. Видит Бог, никогда, даже в мыслях не стремился овладеть подобным мастерством. Но, раз уж подобное случилось — виновный будет наказан. Не испытывая злости и совершенно не думая о мести я шёл по следу. Воину не знакомы подобные эмоции. Так же, как неведома жалость.

Настиг его через пять минут. И тени злорадства не промелькнуло на моём лице. Когда, булькая кровавыми пузырями, подонок улёгся у моих ног, я вытер со лба пот, понимая, что боевой транс проходит. И организм, истощённый до предела, вот-вот окажется беспомощным.

Наугад выбрав направление, отошёл метров на пятьдесят и повалился на траву. Телу как никогда необходимы калории, а пережившему сильнейший стресс мозгу продолжительный сон. И, если с первым было довольно туго, что второе имелось в избытке.

Солнце светило в закрытые глаза, пробиваясь сквозь кожу век, а острый слух улавливал еле слышный топот копыт, тихое ржание и бряцание оружия. Мгновенно определив направление, осознал, что меня окружали восемь человек. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы взять в толк, что к чему. Сумевший скрыться возница вернулся с подмогой. «Интересно, ввели ли здесь мораторий на смертную казнь»? — Как-то вяло подумалось мне. Мгновенно напрягшись, тут же расслабился. И, полежав в неподвижности пару секунд, вскочил. В незнакомой местности пешему не уйти лошадей. И даже то, что в лесу преимущество всадников сводилось на нет, служило слабым утешением. И потому я решил сдаться. Нет, быть водворенным в тюрьму никоим образом не входило в ближайшие планы. Но зачем зря тратить силы, пытаясь выиграть скачки? Конечно, главным призом в этом забеге служит моя жизнь. Но, всё же, искренне считаю, что лучше находится с преследователями в равных условиях. При благоприятном стечении обстоятельств, завладеть лошадью не составит труда. А уж там посмотрим, кто кого.

Наконец, всадники показались в поле зрения. У всех были копья. К сёдлам приторочены слегка изогнутые сабли. Некоторые вооружены какими-то древними ружьями. У других — арбалеты. Одинаковые кафтаны из синего сукна недвусмысленно давали понять, что передо мной если и не представители власти, то, по крайней мере, члены структуры хорошо организованной. Давешний кучер, которому посчастливилось уйти, держался в отдалении. Увидев меня, он визгливо закричал.

Стараясь казаться как можно более безобидным, я демонстративно выбросил кинжал и, подняв руки, стоял в ожидании. Не тут-то было. Они не приблизились не то, что на расстояние вытянутой руки. Даже для одного, пусть и сравнимого с рекордным, прыжка было далековато. И набросили на меня сеть.

Жалея о так не вовремя выкинутом ноже, я забился, старясь дотянуться до валявшегося на земле оружия. Уже соглашаясь, что проиграл. Двое, державшие концы инфернального приспособления пришпорили скакунов и, почувствовав сильнейший рывок, я больно ударился головой.

Должно быть, эта, во всех отношениях чудесная командировка, так и пройдёт под девизом: «Ни дня без сотрясенья мозга».

Впрочем, экзекуция длилась относительно недолго. И, убедившись, что сеть затянута туго, меня для верности пару раз обмотали верёвкой и, взвалив на круп позади вздрогнувшего возницы, повезли на встречу с судьбой.

Два раза всадники останавливались промочить горло. На мои протестующие вопли поначалу не обращали внимания. И лишь во время второй стоянки, сжалившись, плеснули водой в лицо. Дорога заняла где-то часа три и, ближе к полудню, въехали в крепость. Но обитых стальными полосами воротах был изображён полумесяц. Правда, это ни о чём не говорило. Просто, отметил на всякий случай. Для общего развития, так сказать.

Не особо церемонясь, с сдёрнули сеть, изрядно при этом намяв бока, и столкнули в вонючую яму метров пяти глубиной. Зачем-то вспомнилось, что в варварские времена в моём мире, подобные норы, в которых содержались пленные, назывались «зинданами». Впрочем, может, я что-то и путаю. Гладкие стены колодца, выложенные из обожжённого кирпича, не оставляли ни малейшей надежды на немедленное освобождение.

Чугунная решётка, глухо звякнув, опустилась сверху и обо мне, казалось, забыли ещё на несколько часов. Уже ближе к вечеру, на верёвке опустили бурдюк, сшитый из грязной кожи, наполненный довольно несвежей водой и бросили к ногам кусок сырого теста. Морщась от отвращения, тем не менее, заставил себя съесть эту гадость. Кислая, отдающая квашнёй масса, неопределённого серо-желтого цвета комом легла в желудке, вызвав не вселяющие оптимизма мысли о завороте кишок. Запив скудный обед, я вытянулся на покрытом испражнениями каменном полу и постарался заснуть.

По-видимому, во все времена и абсолютно у всех народов служители дознавательных ведомств предпочитают работать исключительно по ночам. Не слишком миндальничая, на меня вылили ушат ледяной воды, «деликатно» намекнув, что пришло время идти на допрос. Затем решётка поднялась, и в яму опустили толстую жердь, к которой были прибиты поперёчины. Так толком и не проснувшись, кое-как обтёр лицо полой кафтана, превратившегося в тряпку, и стал взбираться наверх.

Стражники, окружившие зиндан, недвусмысленно держали копья наперевес. Агрессивности, однако, не проявляя, но всем своим видом давая понять, что шутки попросту неуместны. Подталкиваемый древками, я понуро плёлся в нужном направлении.

Войдя в здание, долго шли какими-то коридорами, вдоль стен которых торчали чадящие факелы. Наконец, оставшись снаружи, конвоиры втолкнули меня в низкую дверь. Машинально сделав несколько шагов, я остановился, привыкая к более яркому свету. Зал со сводчатым потолком производил угнетающее впечатление. Одетые в тёмные балахоны до пят, больше напоминающие халаты из «Тысячи и одной ночи», четверо сидевших на подушках за низким столиком в упор смотрели на меня. Низко надвинутые капюшоны закрывали лица. Но, даже не видя глаз, по одному лишь угрюмому безмолвию понимал, что происходит что-то важное. И, лично для меня, в любом случае не очень приятное.

Двое из присутствующих вдруг встали и, подойдя почти вплотную, молча застыли. Не зная зачем, я вдруг поднял правую руку, почесав макушку. Затем присел, что, впрочем, не вызвало никаких нареканий. На миг показалось, что все четверо даже обрадовались, облегчённо вздохнув.

Позвонив в колокольчик, экзаменаторы вызвали охрану, коротко бросив:

— На торги.

Тело мгновенно напряглось, ибо с детства усвоил, что те, кто обладают разумом и свободой воли ни коим образом не могут являться предметом купли-продажи. Но, по-видимому, привыкшие к подобной реакции, охранники тут же уперли в спину острия копий. А, услышав, как щёлкнула тетива арбалета, я окончательно расслабился и положился на милость провидения. В конце концов, раз уж всё равно собираюсь бежать, то, наверное, лучше сделать это вне стен этой таинственной цитадели.

Как выяснилось, работорговля — дело неспешное и основательное. Продержали в тошнотворной помойной яме ещё два дня. К сожалению, или к счастью, никто не разделил моего одиночества. То и дело доставая из кармана дистанционный пульт, конфискованный у одного из убитых, в бесполезной надежде нажимал кнопку вызова. Увы. Чудо современной техники осталось где-то далеко, на орбите другого мира. Причём настолько иного, что даже напрягая все аналитические способности, я никак не мог прийти к какому нибудь определённому выводу.

Вообще-то, разные догадки посетили мою бедную голову. Самым правдоподобным предположением было то, что никаких темпоральных исследований попросту не существует. А, напичканный наркотиками и подключённый к сложнейшей аппаратуре, я выполняю функции подопытного кролика. Сразу стало немного обидно. И вдвойне непонятно то, что не ставили никаких задач. Вернее, задача была. Но её решение в данных обстоятельствах никак от меня не зависело. Или, может быть, кто-то «по ходу пьесы» просто ввёл дополнительные условия? И тогда, получалось, что, столь праздно проводя время, я теряю драгоценные баллы.

Утвердившись в мысли, что поиски обладающего паранормальными способностями Александра по-прежнему являются главной целью, как-то сразу успокоился. А, поскольку, чтобы их продолжить, требовалась свобода передвижения, пришёл к однозначному выводу, что получить её необходимо в первую очередь. Причём, желательно вкупе с социальным статусом, правом собственности и свободой волеизъявления. В общем, всем, чем обладал всего каких-то двое суток назад.

На третье утро в яму снова опустили чёртов дрын, утыканный импровизированными ступеньками и я начал подъём по социальной лестнице столь неласково встретившего меня мира.