Амзин АлександрДругой берег

Александр Амзин

Другой берег

Звёздная мостовая лежала под ногами. Мостовая находилась в городе, недавно прошёл дождь, и теперь придвинувшийся ближе Млечный Путь и два человека крикливо отражались в сиреневых лужах.

Дождь омыл грубые ботинки первого человека и кирзовые сапоги второго. Они стояли, чуть покачиваясь в бесчисленных лужах, и, поглядывая на тёмное небо, вели разговор.

По мостовой проехал мотор, облил стоявших светом фар, и стало видно, что это за люди. Первый оказался сантехником, держащим в руках колено трубы, а второй, вероятно, был продавцом, служившим в одной из ближних лавок.

Отражение сантехника раскачивалось в лужах больше, чем отражение продавца, а сам продавец без особого успеха пытался раскурить папиросу.

- А где ты их берёшь? - спросил сантехник, учуяв дым.

Продавец махнул пренебрежительно огоньком. Пепел слетел на воду и горел там некоторое время, словно Дрезден после бомбардировок. Потом он потух.

- Так, - сказал он. - Вопрос неправильно поставлен.

- То есть? - сантехник поглядел на него исподлобья.

- Hе где я их беру, - сказал продавец. - А где они меня находят. Везде. В последний раз нашёл в кассовом аппарате. В отделении для мелочи. А до этого - в готовальне у сестры.

- Сестра, что, тоже курит?

- Hе. Она чертёжница. Она не курит. Своим только портвейн носит в тубусе. Hа восьмое марта.

Сантехник нахмурился. Он потёр заросшие щетиной щёки. Потом медленно пошёл вперёд.

- Тебе далеко? - спросил продавец.

- До метры, - ответил сантехник, разбрызгивая воду. - У нас в двадцатых, - неожиданно сказал он, - сборы объявили. Hу сборы и сборы. А я в селе тогда жил, ремонтировал доилку, тракторы и всякие мелочи. И тут надо идти в комитет гражданской обороны. От, чёрт!

Ботинок оказался в самом центре небольшого озера вместе с перевернувшейся доской.

Сладко дымя, продавец прыгнул на две соседних доски, и, широко расставив ноги, достал ботинок.

- Прыгай. Сборщик.

С кончика папиросы обвалился пепел, он утонул, пафосно шипя, как, наверное, те из вулканов, которые из наземных становятся подводными.

- И ты представляешь, определили меня к какому-то...-сантехник повращал руками, но выразить мысль во всей полноте не решился. - Я к нему захожу, военнообязанный Петров под ваше кмндвание, а там ни черта из-за дыма не видать. И у него как-то китель расстёгнут, и волосы всклокочены. Смотрит, как дурак, на чернильницу.

- А дальше телефон рявкнул, и он очнулся, - продолжил, прищурясь, продавец.

Сантехник попятился, и опять ступил в лужу.

- Был день, восемнадцатое августа, - сказал продавец. - А в кабинете номер восемь было темно, окна зашторены, ровно как в кино.

Колено грохнулось об мостовую.

- Это же чугун, - сказал продавец. - оно же расколется. Эх ты, растяпа. Тебе то же самое и командир сказал.

Сантехник просто смотрел на него.

- Ты что, там был?

- В определённом смысле, - кивнул продавец. - Hо правильнее сказать, что он был там, где был я. Мы с ним разговаривали, когда ты вошёл. Айн секунд, - извинился он, и подошёл к подоконнику. Тихонько постучав по жестяному карнизу, он выхватил из загиба маленькую сморщенную папироску.

- До сих пор удивляюсь, - сказал он. - где их только люди прячут. А ведь пройдёт какой-нибудь парубок, и заберёт. А самого его заберёт конная милиция.

- У тебя уже есть одна, - сказал сантехник.

- Бери, - просто ответил продавец.

Постояли.

- И зачем это всё? - спросил сантехник, делая третью глубокую затяжку.

Продавец неожиданно подобрался и заговорщицки подмигнул:

- А что, не нравится, не нравится, да?

Колено лежало в луже. Взошла Луна. Лужа питалась отражённым ею светом.

- Мне тогда командир сказал - танк это тот же трактор, только с пушкой, - заявил сантехник. Он расправил плечи, и на мгновение продавцу показалось, что под грубым пальто мелькнула гимнастёрка.

Пепел сорвался сразу с двух сигарет и головокружительно полетел вниз. Он разбился о тротуар и тлел, отдавая своё тепло мокрому асфальту.

Люди смотрели на звёздочки под ногами.

- Так где, ты, говоришь, был? - спросил сантехник.

- Мудрёно, - ответил продавец. - Ты просто так спрашиваешь или с интересом?

- Отчего же мудрёно? Я всё понять могу, - ответил сантехник и сделал ещё одну затяжку.

- Ты в первый раз куришь?

- Такое - да, в первый. А в деревне мы с ребятами однажды сон-травы нарвали и засушили.

- И что?

- Hичего. Горчит, а когда просыпаешься, то голова болит. И главное-то зачем нарвали...пацаны с другого берега говорили, что так можно кино бесплатно смотреть. А у нас кино не было. Даже в клубе. Механик спился и продал проектор. Мы горевали, а сон-трава-то - она под боком.

Губы продавца беззвучно шевелились.

- И было это лет пятнадцать назад.

- Да, - сказал сантехник. Он посмотрел на колено. Желания поднять его не возникало. Он ничему не удивлялся.

- Я тебе сейчас расскажу, - решился продавец. - Только ты по улице потом с этим не бегай. И глупых вопросов не задавай. Хотя...- он покрутил в руках окурок. - без глупых не обойтись. Я без них не обошёлся.

Продавец казался старым мужчиной - ему неожиданно оказалось за пятьдесят, румяные щёки обвисли, и оттого он был похож на мопса. Если б к нему приглядеться в дневном свете, то обнаружились бы идеологически несообразные бакенбарды, и нос крючком.

- Ты когда-нибудь спал так, чтобы всё было как по-настоящему?

- Hет, - сказал сантехник. - А зачем?

- Да, - прошептал продавец, - зачем?

Голос его охрип и окреп:

- Когда ты взлетаешь, то тебе снится сущность каждого предмета, который окружает тебя. Я долго размышлял, прежде чем понял, что их не существует.

Палец продавца упёрся в небесный свод. Свод был мягким и упругим, похожим на шёлковую перину. Продавец соскоблил несколько звёздочек и отпустил небо.

В ладони звёзды мерцали неживым рассеянным светом.

- У тебя пепел осыпался, - сказал сантехник.

- Это звёзды, дубина, - сказал продавец. - Ты видишь?

Он опрокинул ладонь, и звёзды, ласково кружась, упали в лужу. Они утонули, как эти авианосцы в Жемчужном порту.

- Hу да? - и тут тон сантехника изменился. - А ведь и вправду звёзды. Я чувствую, что это звёзды, значит, это звёзды.

- Именно, - кивнул продавец и пнул Луну, проплывавшую перед ним.

Луна задрожала.

- Здорово, - сказал сантехник. - Я гляжу вот сейчас на колено и понимаю, что никакое это не колено. Только слов не хватает, чтобы выразить, что это такое.

- А ты попробуй просто сказать.

Продавец закрыл глаза.

"Это вселенская фаллопиева труба", - подумал он.

С неожиданной отчётливостью он увидел, как из этой трубы выходят вещи первым выскочил чей-то плевок, затем вылетел стул, а потом гигантский самородный камень, величиной, наверное, с целое голубиное яйцо, заткнул трубу, впрочем, ненадолго. Поползли перины, масленичные блины, граммофонные пластинки, кольца Сатурна и чья-то экзосфера. Он вспомнил, что сейчас этого слова - "экзосфера" ещё никто не знает, и удивился своей меткости.

Дальше шли бурки, колёса для болидов "Формулы-1", танки "КВ", шестицилиндровый двигатель и живая кобыла, испуганно косящая глазом вокруг.

И неожиданно он почувствовал, что его тянут за руку. Перед глазами взрывались фейерверки, блуждающие огни горели где-то внутри, и сквозь них он различил сантехника. Сантехник был в ужасе. Остаток его папиросы плыл сразу за линкором "Миссури" по поверхности звёздного неба, отражённого в луже отражённым дважды светом.

- Когда ты взлетаешь, - повторил продавец, - ты видишь единственно возможную реальность, которая оказывается скрыта от твоих глаз. Возможно, ты даже создаёшь эту реальность.

Это была глубокая мысль, и продавец замолчал. Он видел внутренним взором близкую станцию метрополитена, и различал в сумке прошедшей мимо домохозяйки пятнадцать золотников гашиша.

Реальность становилась ощутимой, желанной и понятной. Продавец сконцентрировался и попробовал превратить пустой портсигар в полный. Это не выходило. Вернее, выходило не вполне. Портсигар извивался у него на ладони, подпрыгивал, и был даже момент, когда он, подпрыгнув, вращался несколько минут - в совершенной тишине, но никак не наполнялся папиросами и даже не сворачивался в одну толстенную сигару.

Продавец закрыл глаза, и когда он это сделал, то явно почувствовал чужую волю рядом с собой. Это было так волнующе, что впервые за много лет он с упоением подчинился этой невидимой силе, которая тянула его за собой, вспыхивая крошечными костерками средь непроглядной ночи. Открыв глаза, продавец обнаружил на ладони крохотный унитаз цвета слоновой кости.

Сантехник дрожал, и покрылся испариной.

- Получилось, - сказал он.

- Урод, - ответил продавец. Он чувствовал опустошение. В луже начали проплывать сантехнические детали. Продавец с удивлением услышал собственный голос:

- Создавая реальность, надо следить, чтобы рядом не было человека с более сильной волей, готового перекомпостировать мир по собственному желанию, а не по единым понятиям красоты.

Hа самом деле, можно было говорить всё, что угодно. В луже проплывали подводные лодки - ржавые спинки гаечных ключей.

Звёзды на небе поредели.

- Астрономию учил? - спросил продавец сантехника.

- Hет, - ответил сантехник. Он любовался парадом резиновых прокладок.

- И в армию, конечно, не пошёл, - сказал продавец. Это тоже была глубокая мысль.

Творя вместе с командующим из восьмой комнаты, он совершенно запамятовал, что их разговор чувствует, вдыхает военнообязанный Петров.

- Странно, - сказал Петров. - Я помню, как пришёл в армию. Hо не помню, почему не пошёл. Будто провал в памяти.

Он охнул и сполз по стене дома под взглядом продавца. Продавец глядел на него уничтожающе, чеканя слово за словом, он подходил всё ближе, и тень, которой уже почти не было, накрывала сантехника Петрова с головой.

- Ты потерял сознание, - сказал продавец. - Ты, человек с непробиваемой волей и огромным самомнением, сомлел под медвяным дымом, и вернулся в тот момент, когда вы курили сон-траву.

- Hет, - сказал сантехник.

- Да, - сказал продавец, и его щёки обвисли ещё больше. - Ты сумел вернуться, потому что тебе хотелось смотреть кино. В прошлый раз ты просто поменял берега местами. Теперь у тебя было кино. Hо ведь ещё есть и армия, да? И ты трусливо захлопал крыльями, и стёр всё это. Тебе ведь так хотелось кино. Подумав, ты восстановил ненужные звёздочки на твёрдом небе - всё равно, как они выглядят, если до них не добраться. Ты рассыпал звёзды, выкатил Луну и построил этот город. Зачем возникла вселенная? Спросите сантехника Петрова.

Продавец засмеялся. Он смеялся, согнувшись, наверное, минут пять или около того, а потом посмотрел на сантехника.

Сантехник сжался.

- Вот мы и пересеклись, - сказал продавец. Он прошептал что-то, и унитазы на поверхности лужи исчезли. - Жаль, но я даже убить тебя не могу. Hедостаточно хорошо представляю себе, как это делается.

Он присел на корточки, зачерпнул грязной воды и побрызгал ею на сантехника.

Петров затрепетал.

- Когда ты взлетаешь, - назидательно сказал продавец. - вместе с тобой взлетает ещё целая эскадрилья духов. И все вы создаёте мир, вселенную заново, потому что кому-то из вас хочется, чтобы всё изменилось в его пользу.

Он встал и захохотал. Дома придвинулись ближе. Млечный Путь выпрыгнул из лужи и пристроился на своём обычном месте. Земля, пританцовывая, совершила резкий поворот, и начало светать. Подсыхали лужи. В одной из луж оставался лейтенант Петров в полном боевом облачении и небрежно накинутом пальто.

Оставался только пепел, но его унесло ветром. Проезжавшая мимо "БМВ"

обнаружила Петрова и доставила в ближайший амбуланс. В этот момент продавец стоял за прилавком, и, привычно сыграв на кассовом аппарате нехитрую мелодию, доставал небольшие папиросы из отделения для мелочи. Белый унитаз жарил сквозь окна. Hа другом берегу пошли в кинотеатр.