"Иду по трассе" - читать интересную книгу автора (Амнуэль Песах)

x x x

– Еще пять минут, – сказал Годдард, – и я посажу планеры.

Связи не было полчаса. Крюгер и Маневич замолчали неожиданно, посреди сеанса. Сигнал не исчез, но стал слабым, будто проходил сквозь метры плотной породы. Мухин передавал, что у него все отлично, передавал изменить маршрут, пойти к товарищам. Годдард сухо сказал: "Выполняйте свою программу". Мухин отключился, и с тех пор посылал только сигналы "порядка", не выходя на звуковую передачу. Обиделся, подумал Шаповал, и эта чисто человеческая реакция Мухина доставила ему больше удовольствия, чем все предыдущие сообщения – бодрые, но не слишком эмоциональные.

– Четыре минуты, – объявил Годдард. – Готовы программы захвата?

– На выдаче, – буркнул Шаповал.

"Тиниус" был уже на низкой орбите, готовый корректировать посадку планеров. Шаповал морщился, ерзал в кресле, но молчал. Здесь командовал не он – Годдард решал, как вести и когда прервать опыт, и от этого решения не только судьба "Стремительного" со всем экипажем, но, в конечном счете, будущее целой науки. Шаповал не побоялся бы даже сказать – будущее человечества. Обязанности Шаповала на "Палладе" определены четко: связь с испытателями, прогнозирование их поведения и трансформаций, выдача указаний. В сложных условиях испытания вариаторы, особенно Маневич с Крюгером, не обладавшие совершенными мухинскими УГС, не сразу могли разобраться, с чего начинать перестройку тел, что изменять в первую очередь, как выдержать нужные пропорции, какой облик наиболее целесообразен в конкретной ситуации. Все это решал Шаповал. Сейчас ему ничего не оставалось, как слушать эфир, грохот, треск, выуживать далекие голоса. Отсиживаются, успокаивал он себя. Ничто внешнее не помешает Крюгеру с Маневичем дойти до цели. Да и цель-то: пройти сто пять километров заданного маршрута, пройти и выжить. На Уране будет труднее – место посадки "Стремительного" известно с точности до ста километров, и весь этот район вариаторам придется прочесывать без надежды на помощь извне. К отлету на Уран готовятся пятеро – гордость Шаповала, отличные ребята. Что может помешать им?

Не хватит внутренних сил? Организм, раздираемый самым жестоким противоречием – произвольная оболочка, принципиально новые ощущения – и психика обыкновенного человека. Мозг обретает новые функции, он вынужден реагировать на радиацию. Он получает способность вести мысленную радиопередачу. Может оценивать температуру с точностью до десятой доли градуса. Непривычные сигналы поступают в мозг нарастающей лавиной. Тренировка тренировкой, но психика может и не выдержать напряжения. Ативазия, чертова ативазия! Только не это, недавняя картина на полигоне: Маневич катается по траве, на глазах меняет облик, мелькают руки – сколько их? Десять, сто? Крик. Рычание...

Шаповал дергает головой. Кабина планетолета подпрыгивает, рядом Горелов монотонно бормочет в микрофон. Годдард смотрит на часы: сейчас все закончится.

Серая мгла на экранах надвинулась, заклубилась – планеры вошли в тропосферу. И тут Шаповал понял: что-то изменилось. Он не сразу осознал – из динамиков, перекрывая рев урагана, неслась песня. Старая песня моряков, любимая песня Крюгера:

Вдали сияет Южный Крест,

И пена за кормой...

Крюгер даже не пел, а кричал слова – радостно, почти в экстазе. "Тиниус" давал пеленг, и Горелов вел планеры к поверхности.

– Переходим на низкую орбиту, – сказал Годдард. – Нельзя допустить опасности для людей там, на Венере.

Ну, для них опасность невелика, усмехнулся Шаповал. А вот мы разобьемся в этом хаосе. И Бог с вами, Годдард. Сейчас можно и разбиться, когда внизу все хорошо, все в порядке. Крюгер допоет свою песню и ответит, и тогда он, Шаповал, скажет, наконец, свою давно заготовленную фразу:

– Вам должно быть хорошо там, друзья!