"Если б заговорил сфинкс..." - читать интересную книгу автора (Аматуни Петроний Гай)5Мериптах и Туанес проводили этот вечер возле «своей» скалы у Города мертвых. Солнце только что уступило место высокому яркозвездному небу, но прохладный ветер Ливийской пустыни, огибая Великую пирамиду, обходил и их стороной, не мешая теплу, струившемуся с раскаленных за день склонов молчаливой усыпальницы и теперь согревавшему их. Он рассеян и замкнут. В такие минуты его чувства обострялись: он вдруг слышал самые отдаленные и бледные звуки, видел ночью, как кошка, и воспринимал совсем легкие — как мысль — запахи, в другое время недоступные ему. Иногда раздражался по пустякам. Но Туанес знала, что все это — вдохновение. И ждала... Когда же, по ее мнению, настала пора, она тихо обратилась к нему: — Говори, я хочу слушать. Скульптор, казалось, ждал этого. — Смотри, Туанес, смотри... Люди приходят, уходят. А звезды вверху остаются. Так остаются многие творения людей. Как эта пирамида, вон те гробницы вельмож, скульптуры. Почему бы все это не назвать звездами людей, только на небосклоне Времени! — Повтори, Мериптах. — Вот эти пирамиды, Туанес. Скульптуры. Рисунки. Письмена. Я называю их сейчас: Звезды Времени! Понятно? — Ты хорошо говоришь, Мериптах, нельзя не понять... — Я хочу, моя Туанес, зажечь на земле еще одну Звезду Времени! — Говори... Я почему-то волнуюсь... — Мы изображаем богов в виде людей с головою зверя или птицы... Ведь так? — Верно. — Я хочу, Туанес... Я хочу изобразить зверя с головой человека! — Продолжай, Мериптах, только сразу. Ладно? — Я хочу вырубить из нашей скалы Шесеп-анх: льва с головой человека... Вроде той скульптуры, что Кар нашел в кладовой древних и подарил мне. Я не перестаю о ней думать... — А чья голова будет у него, Мериптах? — Нашего царя, Туанес. На плечах льва!.. — ...но льва разъяренного, пожирающего своих врагов, Мериптах. Трудная скульптура... — Ну что ж. Трудности не пугают меня! — О Мериптах, как я счастлива, что люблю тебя! — Мы зажжем свою Звезду Времени, Туанес. Еще знаешь что? Я напишу на куске твоего папируса — помнишь, что ты недавно сделала в Гошене? — я напишу наши имена. Спрячу написанное где-нибудь внутри Хор-ем-ахета. Пройдут эти тысячи лет, а он будет хранить в себе нашу тайну. Все больше воодушевляясь, они принялись обсуждать новый замысел. Обошли, казалось повеселевшую в лучах восходившей луны, скалу, радуясь воистину счастливому сочетанию возможностей. Например, Клафт — головной платок царя, — по существу, как бы уже был вытесан солнцем и ветром. В выпуклости восточной стороны скульптор уже видел будущие черты лица... По распоряжению Анхи рабочие извлекали камень на склоне высокого берега, где находился Город мертвых, не у самой скалы, а шагах в ста от нее. Поэтому образовался глубокий и широкий ров подковообразной формы, будто нарочно очерчивающий «тело» будущей скульптуры. С одной стороны ров зашел далеко, но с другой — вырыт лишь наполовину: можно было оставить часть его «на потом», чтобы рабочие и мастера могли вплотную подходить к «голове» и приставлять лестницы. Отпадала необходимость в подсобных насыпях... Хуже обстояло с «передними лапами». Здесь скала обрывалась с незначительным наклоном вперед, над гротом, где была мастерская Мериптаха. Значит, придется их пристроить из каменных блоков. Также и «задние лапы», но они — короче. Да ведь это работа грубая, не требующая — при таких гигантских размерах — особого умения. Мериптах принялся высчитывать необходимое число людей. Конечно, главная трудность — высечь голову. Допустим, будет занято здесь сто опытных мастеров. На каждую переднюю лапу — по тысяче рабочих. Но пятьсот — на задние лапы. И тысяча — на туловище. Четыреста — на различных непредвиденных работах и — резерв. Итого — четыре с половиной — пять тысяч человек... Не так много? Главное, не надо строить дорогу и возить материал издалека — все есть на месте, рядом. Готовое. Только бы добиться разрешения. — Завтра же начну из глины изображение нашей скалы и местности вокруг, — сказал Мериптах. — Поможешь мне измерить все, записать... — Хорошо, Мериптах. Они радовались, как дети, этой затее, которая вдруг придала такой глубокий смысл их жизни и подарила им Великую Цель! Теперь им станут радоваться все роме, думалось Мериптаху. Похвалят за талант. Ах, как интересно жить, если знаешь — для чего! |
||
|