"Разбитая Сфера" - читать интересную книгу автора (Аллен Роджер Макбрайд)

8. Принцип матрешки

Противник все-таки решился выйти в быстротекущее время. Здесь, в холодной и пустой Вселенной, он чувствовал себя неуютно, но здесь была пища.

Ладно, он не будет оставаться здесь слишком долго. Ему не придется искать жертву — она перед ним. Она выдала себя, проходя через червоточину, мощными гравитационными колебаниями.

Он заглянет сюда по пути к мертвой системе, в которой питался последний раз. Потребуется лишь немного напрячься, чтобы сломить жалкую оборону, убить жертву и припасть к долгожданной энергии, столь любезно запасенной самой жертвой. Запасенной при помощи Сферы.

Штат Нью-Йорк. Институт исследований Мультисистемы

Сфера висела высоко в небе, зловеще светясь кровавым светом. Тонкие линии, пересекавшие ее поверхность, напоминали линии земных параллелей и вносили в картину ощущение вечного, неизменного порядка.

Жанна прошмыгнула между яркими шариками Захваченных Солнц, не обращая внимания на планеты, выглядевшие в этом масштабе, как близнецы, и вот перед нею Сфера — в метре от лица. Зрелище было внушительное, Уолли отлично сделал свою работу.

— Наша модель представляет всю Мультисистему, — сказал Уолли с нескрываемой гордостью. — Тут, разумеется, и Захваченные Солнца, и все известные объекты поменьше — планеты, харонские космические системы, в том числе и ОРИ.

Жанна видела не одну топографическую модель Мультисистемы, но столь качественной еще не встречала.

— Насколько подробна эта модель? — спросила она.

— Мы можем менять масштаб в определенных пределах, — сказал Уолли, — а то, что в него не укладывается, в какой-то степени учитываем неявно. «Терра Нова» провела большую работу по картографированию внутренних планет и масс-спектрометрическому анализу практически всех Захваченных Солнц, так что Мультисистему мы в общем-то знаем неплохо. Но нам не хватает надежных данных о массах объектов вблизи Сферы. Масса объекта определяется по изменению траектории постороннего тела вблизи от него, в Солнечной системе это вполне тривиальная задача. Здесь же тип гравитационного поля Сферы неизвестен. Все осложняется и тем, что гравитационные поля небесных тел в Мультисистеме каким-то образом изменены искусственной гравитацией, создаваемой харонцами. Каким именно образом? — вот вопрос.

Жанна согласно кивнула.

— А известно ли нам что-нибудь определенное о поверхности Сферы, ее внутреннем строении, поведении?

— С этим совсем плохо, — погрустнел Уолли. — Ничего, кроме гипотез.

И неудивительно, подумала Жанна. Мы только и знаем о Сфере, что она — искусственное сооружение. Каковы ее масса, ее плотность? В нормальных условиях мы проанализировали бы движение Захваченных Солнц и рассчитали бы их. Но здесь движение небесных тел не подчиняется привычным законам. Солнечная звезда, к системе которой принадлежала Земля, обращается вокруг Сферы с той же угловой скоростью и с тем же периодом, что и Захваченное Солнце номер 15, а радиус его орбиты на добрый миллиард километров меньше, чем орбиты Солнечной звезды, и оно опережает ее на сто восемьдесят градусов.

Жанна быстро нашла сначала Солнечную звезду, а потом и Пятнадцатую. Она была невидима с Земли и не так давно открыта «Терра Новой».

Жанну заинтересовала другая область пространства. Там помещались звезды с Седьмой по Одиннадцатую. Четыре из них обращались на разных расстояниях от Сферы, с последовательным смещением фазы девяносто градусов и наклоном плоскости орбит на сорок пять градусов относительно плоскости орбиты Солнечной звезды.

Далее шли Четвертая, Пятая и Шестая. Они были, словно бусинки в ожерелье, нанизаны на одну орбиту под углом в сто двадцать градусов. Как, впрочем, и остальные звездные группы. Сумасшедший дом какой-то, законы небесной механики в Мультисистеме не работали.

Вся эта насквозь искусственная система могла поддерживаться в состоянии гравитационного равновесия только при помощи каких-то сторонних сил. Единственно возможное объяснение. Но из каких соображений система выстроена именно так? А вдруг из эстетических? Смешно звучит: харонская эстетика…

Орбиты планет, обращавшихся вокруг Захваченных Солнц, не были исключением, но не они занимали сейчас мысли Жанны. Сфера, только Сфера. Тут ее интерес совпал с интересом Уолли, и он страшно хотел похвастаться перед кем-нибудь своей последней работой.

Уолли знал все или почти все, что известно о компьютерном моделировании. В остальном же он оставался полнейшим невеждой. Он почти не выходил за пределы Институтского городка, на поверхность вообще не выбирался уже неизвестно сколько лет. Квартира на поверхности у него, разумеется, имелась, где-то на Рассветных Высотах, но истинным домом ему служил рабочий кабинет.

Работа — в ней была вся жизнь Уолли. Но не всякая работа, а лишь та, которая его увлекала. По Институту ходила поговорка: «Для Уолли настоящая реальность — это моделирование реальности».

Ну как тут было не продемонстрировать Жанне свои предыдущие достижения — прямо сейчас не сходя с места. И она всласть попутешествовала — наблюдала брачный танец динозавров, видела рождение Луны, перед ней стремительно пронеслись многочисленные поколения землян. Жанне вдруг стало ясно, почему Уолли такой отрешенный. Сконструированная им жизнь выглядела куда ярче, насыщеннее, осмысленнее окружающего его реального мира, в котором господствовал серый цвет скуки.

В отделе математики был популярен анекдот о том, как Уолли пропустил Похищение и узнал о нем лишь спустя шесть месяцев, когда его пригласили в только что открывшийся Институт исследований Мультисистемы. Из кабинета директора он вышел в полной уверенности, что коллеги вступили в заговор с целью еще раз высмеять его перед всем миром.

И вот модель Мультисистемы создана, а значит, обрела право на жизнь и сама Мультисистема. Похищение стало для Уолли реальным фактом. Очень любопытный взгляд на мир.

Жанна все не могла оторваться от созерцания Мультисистемы. Накаленная докрасна Сфера, яркие Захваченные Солнца на чернильно-темном фоне пылевых облаков. Звезды, сверкая всеми оттенками желтого цвета, летели по своим неестественным орбитам, словно горсть самоцветов, разбросанная в пространстве каким-то небожителем. Они поражали воображение своей тяжеловесной красотой. Планеты поблескивали сине-зелеными пятнышками. Мультисистема была ужасна, но и прекрасна.

Фантастическая картина была проникнута печалью. Тюрьма, величественная тюрьма. Возле левого плеча Жанны висела крошечная Земля. Жанна взглянула на родную планету, и слезы навернулись ей на глаза. Жанна отчаянно заморгала.

— Отлично, Уолли, — сказала она дрожащим голосом. — Займемся Сферой.

Уолли кивнул.

Изображение Мультисистемы растаяло в воздухе, а Сфера стала раздуваться в огромный шар. Вот она уже достигла трех метров в поперечнике.

Ах, как надеялась Жанна найти в Соколовских картинках долгожданный ключ к разгадке тайны и тем самым сделать первый шаг к решению всей задачи. Сфера диаметром около трехсот миллионов километров медленно вращается вокруг своей оси. От Земли ее отделяет расстояние в двести тридцать две астрономические единицы. Цвет Сферы — красный, но постоянно меняет свои оттенки. Какие-то странные линии сеткой покрывают ее поверхность. Оценить ее массу невозможно. Спектр излучения Сферы достаточно богат и насыщен. Это все, что нам известно о ней. Да, негусто.

А материал, из которого она сделана? А как, для чего ее построили харонцы? Или кто там еще? Ее возраст? Принцип действия? Все покрыто мраком неизвестности.

Последние пять лет профессор Юрий Соколов бился над труднейшей задачей, пытаясь установить истинную природу Сферы, провести ее локацию и определить местоположение Централа Харона — Центра управления всей Мультисистемой. К его работе многие относились с иронией (в том числе и Жанна), но он, не обращая внимания на маловеров, выдвигал одну гипотезу за другой.

А тут вдруг Жанна несколько нелогично залюбовалась картинками Уолли Стурджиса, сотрудника Соколова, и горячо пожелала успеха самому доктору Соколову. Впрочем, если относиться к идее Централа Харона без предубеждения, она очень соблазнительна.

Из перехваченных сообщений удалось, бесспорно, установить, что у харонцев четкая иерархическая система управления. Вершина иерархической пирамиды находилась в Сфере. Поведение харонцев на Марсе показало, что группы насекомообразных тварей работают под контролем сравнительно более разумных «скорпионов», которые, в свою очередь, управляются Ландером, находящимся поблизости. Следующий уровень иерархии — Лунное Колесо, спрятанное глубоко под лунной поверхностью. Оно руководило всеми пожирателями, напавшими на Солнечную систему, а их насчитывалось несколько тысяч.

Конечно, все это лишь схема, на самом деле существовало еще множество вспомогательных существ, тоже по-своему организованных. По поводу взаимоотношения этих подсистем шли непрестанные дискуссии. Но никто не подвергнул сомнению очевидный главный принцип деятельности харонцев — строгую иерархичность. Необходимо было найти вершину пирамиды.

Не подскажет ли Уолли, где ее искать?

— Таким нам сейчас представляется внешний вид Сферы, — услышала Жанна голос Уолли у себя за спиной.

Она осторожно приблизилась к изображению Сферы. Кое-что показалось ей странным.

— А это что рядом со Сферой? Реальный объект, или только одно из предсказаний вашей теории?

— Вполне реальный, — ответил Уолли. — Соколов обнаружил его несколько недель назад. Объект очень темный и тусклый, не больше нескольких тысяч километров в поперечнике. Видимо, это просто космический мусор, и мы показали его, только чтобы продемонстрировать возможности деталировки.

— Замечательно! — сказала Жанна.

— А теперь давай я покажу тебе, как Соколов представляет себе Сферу изнутри.

Пока картинка менялась, Жанна перебирала в уме гипотезы по поводу внутреннего состава Сферы, которые ей доводилось слышать.

1. Сфера есть просто оболочка, в оболочку заключена обычная звезда G-типа. Вокруг обращаются планеты, на одной из которых находится Централ Харона. Практически все вычисления показывали, что энергии, выделяемой звездой G-типа, не хватило бы на поддержание системы в равновесии. Не говоря уж о перемещении Земли и других планет в Мультисистему. Если оболочка вокруг звезды собирает и накапливает энергию, то и в этом случае в ее центре должна быть звезда гораздо более энергоемкого типа, чем тип G. Впрочем, никто пока не доказал, что там находится звезда. Что мы знаем о харонцах? А вдруг они создали внутри оболочки нечто и вовсе выходящее за пределы человеческого воображения?

Сфера, висящая перед Жанной, тем временем превратилась в полусферу; в центре полусферы, как раз на линии разреза, засверкала яркая точка.

2. Сфера представляет собой твердое тело чрезвычайно низкой плотности, и внутри него имеется источник энергии. Сфера сама по себе является гигантским мозгом, основные функции управления рассредоточены по всему объему. Гигантские размеры и связанная с ними задержка распространения сигналов внутри такого мозга делали подобную гипотезу безнадежно далекой от действительности. Мысль в таком мозге будет путешествовать от одного участка до другого дольше получаса. Для сравнения: человеческий мозг дает задержку распространяемого сигнала в тридцатую долю секунды.

Внутренняя часть Сферы, видимая в разрезе, начала видоизменяться. Яркая точка в центре превратилась в каплю «энергии». Это была хорошо знакомая Жанне традиционная модель «белой дыры».

3. Сфера представляет собой систему концентрически расположенных Сфер, вложенных одна в другую. Строители Мультисистемы (не те монстры, что напали на Солнечную систему, а настоящие харонцы), внешне похожие на людей, но далеко опередившие их в своем развитии. Они обитают где-то внутри Сферы. Эта гипотеза успокаивала, представляла харонцев богоподобными существами, только данных, подтверждающих ее, не было никаких. Но даже принятая на веру, ясности она не вносила. В чем цель создания Мультисистемы? Зачем харонцам захватывать звезды и планеты, если они живут внутри Сферы и имеют в своем распоряжении практически безграничное жизненное пространство, в миллионы раз превышающее по площади поверхность Земли?

Изображение Сферы все росло, и все больше проявлялось подробностей ее строения. По Соколову, разумеется. На внутренней поверхности оболочки Жанна увидела своеобразные нитевидные выступы, протянувшиеся в направлении центрального источника энергии. Полученная энергия передавалась по меридианоподобным линиям к Северному и Южному полюсам. Линии, накаляясь, краснели на глазах. Типичный гравитационный генератор, подумала Жанна. Что-то эта картинка страшно напоминала.

Ну конечно же! Кольцеобразные линии были чрезвычайно похожи на Кольцо «Точка Луны», на то же Кольцо Харона. Целая система гравитационных генераторов, позволяющая значительно улучшить фокусировку гравитационного излучения.

Сфера опрокинулась, открыв взору Жанны полярную область. Изображение мерцало и пульсировало. Уолли продолжал увеличивать размеры модели, она надвигалась на Жанну, и Жанна непроизвольно отступила. Теперь она хорошо видела крошечные скопления пирамид, так называемых Амальгамных созданий, объектов или организмов, созданных харонцами на внутренних планетах и крупных спутниках в Солнечной системе. Предназначались они для фокусировки гравитационных пучков — чудовищного оружия, разламывающего, словно детские игрушки, огромные планеты и чуть не погубившего Солнечную систему. Внутри Сферы Амальгамы служили, очевидно, для перекачки гравитационной энергии во внешнее пространство. Довольно смелое предположение. Это была идея Уолли.

— Насколько все это правдоподобно, Уолли?

Уолли слабо кашлянул, у него был вид напроказившего мальчишки.

— Подожди-ка, Уолли. Не надо новых картинок, лучше просто расскажи.

Уолли вспыхнул от обиды. Как она смеет столь откровенно пренебрегать его моделью! Однако надо отдать Уолли должное, он умерил свой гнев и принялся терпеливо объяснять:

— Ну так вот, мы попытались подсчитать, сколько энергии требуется Сфере для ее деятельности.

— И сколько же?

— Суди сама. Орбиты звезд, планет и прочих объектов в Мультисистеме время от времени корректируются. На это, разумеется, идет огромное количество энергии. И вот что интересно: в момент коррекции один из полюсов Сферы всякий раз оказывался в зоне прямой видимости.

— Чепуха! — воскликнула Жанна. — Полюса у Сферы есть только в вашей модели. А на самом деле полюсами можно считать любую пару диаметрально противоположных точек поверхности.

— Ты не права. Нам удалось зарегистрировать слабый уклон в направлении…

— Хорошо, я вся внимание…

— Это, собственно, все. Но наша модель прекрасно объясняет природу меридиональных линий, — промямлил Уолли.

— Отлично, это я допускаю, — сказала Жанна. — Объясни тогда роль широтных линий, параллельных экватору Сферы.

— Они…

— Да, это тоже понятно. — Мысль Жанны работала быстро и четко. — Еще вопрос. В центре Мультисистемы — белая дыра. Зачем?

— Харонцы используют черные дыры. Это факт. Разумно предположить, что они точно так же используют свою технологию и для того, чтобы черпать откуда-то энергию.

— А доказательства?

— Доказательств нет, — сказал Уолли. — Но в результате моделирования мы получили очень правдоподобные энергетические характеристики. Так или иначе, но белая дыра сбрасывает энергию внутрь Сферы. Энергоприемники, которые ты видела на модели, передают энергию меридиональным генераторам. Те концентрируют энергию на Северном и Южном полюсах, а расположенные там установки при помощи гравитационных пучков управляют всеми телами Мультисистемы. Ни один факт не противоречит нашей модели.

— Но и не доказывает ее правоту, — сказала Жанна. Словно точку поставила.

— Зато мы логичны, — сказал Уолли. Ему не понравился ее безусловный вывод. — Сфера излучает гравитационную энергию, значит, она должна, во-первых, производить ее, во-вторых, каким-то образом передавать. Строго по адресу. Доктор Соколов исследовал известные нам образцы. Совершенно очевидно, харонцы склонны к тиражированию удачных конструктивных решений. Например, ОРИ очень похожи на известных нам по сообщениям из Солнечной системы Ландеров. Он взял за основу принцип действия Амальгам и объяснил внутреннее строение Сферы.

— Во-первых, — возразила Жанна, — Амальгамы в Солнечной системе получали гравитационную энергию, производимую Лунным Колесом, а не сами излучали ее. Во-вторых, известные нам Амальгамы не превышали нескольких десятков километров в высоту. Вы ведь увеличили их как минимум в несколько тысяч раз, не так ли? Но пусть даже все это верно — я все равно не могу принять вашей логики. Раз Амальгамные создания есть где-то еще, значит, они есть и здесь, только побольше. Нам хочется в это верить, и поэтому они существуют. Хороша логика! Так нельзя, Уолли. Ты плохо знаешь древнюю историю.

— А зачем она мне?

— А затем, что она учит, к чему может привести подобная логика. Философы и астрономы докоперниковой эпохи построили систему мироздания. Они предположили, что Вселенная, сотворенная Богом, должна обладать внутренним совершенством, быть столь же всеблагой, как и Господь, который сам, в сущности, есть воплощение человеческой идеи совершенства. А раз планеты совершенны, значит, совершенно и их движение. Самое совершенное движение — это равномерное движение по идеальной окружности.

— Но планеты не…

— Конечно. Орбиты эллиптические. Но тогда об этом еще никто не знал. Потом изобрели новые астрономические инструменты и люди вдруг обнаружили, что планеты движутся не по окружностям. Тогда они предположили, что у каждой планеты своя сложная орбита, но центр орбиты все равно перемещается по окружности.

Жанна на секунду замолчала. Какая-то мысль не давала ей покоя. Бог знает, по какой орбите она двигалась в ее мозгу, но ухватить ее не удавалось. Очень-очень важная мысль. Вздохнув, Жанна продолжила:

— Но и это не помогло. Тогда люди ввели еще одну орбиту — все эти частные орбиты они назвали эпициклами. Получилось что-то вроде Луны, которая вращается вокруг Земли, которая вращается вокруг Солнца. То есть как бы ни была сложна планетарная орбита, ее центр все равно крутится вокруг Солнца по окружности. Я точно не помню, но, кажется, древние ввели не то четыре, не то пять эпициклов.

— Ну и что? — спросил Уолли.

— Да то, что Соколов занимается тем же. Факты не укладываются в его теорию, и он выдумывает новые факты, чтобы объяснить расхождение. Все построено на одних догадках.

Уолли показал пальцем на изображение Сферы.

— Ничто здесь не противоречит фактам. По крайней мере известным, — сказал он.

— Этого недостаточно, — сказала Жанна. — Гипотезу нельзя считать доказанной только на основании отсутствия доказательств ее противоречивости. Необходимы факты, объяснимые только так и не иначе.

— Верно, барышня, — раздался чей-то голос. Голос был низок и спокоен, акцент выдавал русского. — Вы совершенно правы, доказательств нет.

Вздрогнув от неожиданности, Жанна резко обернулась. Уолли, стоявший у панели управления, сразу зажег верхний свет. На пороге стояли двое. Одного Жанна не знала, другой же был не кем иным, как доктором Юрием Соколовым.

«Бесподобно, — подумала Жанна. — И давно, интересно, они здесь стоят?»

Нежданные гости прошли в кабинет.

— Признаться, я уже не раз задумывался о сходстве моей теории с теорией эпициклов, — сказал Соколов. — Однако меня это сходство не смущает. Мы отчаянно нуждаемся в ответах — в любых ответах. Нужна печка, от которой мы могли бы танцевать. Одна правильная идея — и освобождение Земли станет реальным.

Седовласый пожилой ученый, одетый в помятый рабочий костюм, задумчиво посмотрел на Жанну, — потом на парящую в комнате Сферу. Волосы Соколова были собраны сзади в кажущийся невероятно старомодным хвост. Лицо избороздили морщины, глаза глядели спокойно и грустно. Портрет дополняли красивый нос с горбинкой, выразительный рот и небольшая, аккуратно подстриженная бородка, несколько смягчавшая черты лица.

— Я занимаюсь Централом Харона, — продолжал Юрий Соколов, — потому что убежден: если это не фикция, то именно в нем ключ от всех замков, которые мы безуспешно пытаемся открыть. В этом смысле, я полагаю, моя модель имеет определенные достоинства. Похоже, вы невысокого мнения о моих предыдущих идеях. Об этой тоже?

У Жанны бешено колотилось сердце. Соколов. Сам Соколов. Кто же тогда второй? Молчаливый спутник Соколова держался в тени и рассмотреть его получше было трудно. Видно было, что он блондин, заметно моложе Соколова. Непроницаемое строгое лицо. Господи, неужели? Да это же сам Вольф Бернхардт, глава Управления пространственных исследований при ООН, полновластный хозяин Института! Одно лишнее слово в его присутствии, и…

— Мисс Колетт, если не ошибаюсь? — спросил доктор Соколов.

— Э-э, да. Я даже не знаю, как вам ответить, доктор.

— Но ведь у вас сложилось определенное мнение, и к тому же вы только что так убедительно его отстаивали.

Жанна судорожно, со всхлипом вздохнула и посмотрела Соколову в глаза. Не-ет, он не дряхлеющее светило науки, как она думала. Быть может, он и ошибается, но это полезные ошибки, они подстегивают научную мысль. Много ли его ровесников, а ему наверняка не меньше сотни, еще пытаются что-нибудь предпринять, победив в душе соблазн просто сунуть голову в песок в надежде, что и без их участия все как-нибудь образуется?

А таких страусов Жанна успела повидать немало. Затравленных, опустивших руки, заранее смирившихся с поражением. Доктор Соколов был другой закваски — всю свою жизнь он прожил в мире, где человек был полновластным всемогущим хозяином. И Соколов не желал соглашаться на роль подопытного кролика. К тому же у него, астронома от Бога, харонцы украли родное небо. Страшнее преступления нельзя себе представить.

Страх Жанны внезапно прошел.

— У меня сложилось мнение, — сильно волнуясь, сказала Жанна. — Вы говорите, что Централ Харона размещается возле одного из полюсов Сферы, потому что там сходятся меридиональные линии. Сами же эти линии представляют собой, по вашей теории, не что иное, как гигантские гравитационные генераторы. Я не утверждаю, что это не так, я утверждаю, что эти предположения с равной вероятностью могут быть верны или неверны. Это всего лишь догадки, к науке, собственно, м-м… не имеющие никакого отношения…

О Боже, что она говорит! Самому Соколову!

Соколов строго смотрел на нее.

— Продолжайте, — сказал он.

Жанну бросило в холодный пот. Ей очень хотелось замолчать, но словно какой-то бес подстрекал ее говорить дальше.

— Э-э-э, вы слишком широко трактуете факты, а это вряд ли допустимо. Простите, сэр, но не строите ли вы замок на песке? И потом, какова полезная отдача вашей теории? Даже если Централ Харона находится в указанном вами месте, он недостижим. А значит, положение остается безвыходным.

Соколов откашлялся.

— Истина не всегда удобна, моя милая. Я не могу поместить Централ Харона в точку, где было бы сподручнее его пощупать, я лишь указываю наиболее вероятное местоположение.

— Но… — начала Жанна и осеклась. Всему есть мера, с нее хватит.

— Но что? — раздался голос Бернхардта. О его присутствии все как-то забыли.

«Ну уж нет», — подумала Жанна. Роль дерзкой девчонки не по ней.

— Нет, ничего, — пробормотала она, не поднимая глаз.

— Так-таки и ничего? Мне так не кажется. Давайте не будем играть в прятки. Если у вас есть что сказать, говорите. — Это было похоже на приказ.

Фольклор ИИМа утверждал, что английский язык доктора Бернхардта, когда тот произносит свои вдохновенные речи, сильно смахивает на немецкий. Во всяком случае, акцент несомненный. Жанна тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.

— Э-э, да, так вот… — промямлила она, не решаясь высказаться.

— Очень любопытно, — усмехнулся Бернхардт. — Что-нибудь еще?

Жанна безвольно опустила руки, которые до сих пор держала скрещенными на груди. Не зная, что с ними делать, она сначала уперла их в бока, потом заложила за спину, чем и исчерпала набор независимых поз. Все-таки придется говорить, никуда не денешься. Она почему-то повернулась к доктору Соколову.

— Централ Харона — вершина харонской иерархии, таково ваше основное предположение. Основная задача — установить его-физическое местоположение. Подсказка — крайний рационализм харонцев. Вы попытались влезть в их шкуру и вместе с ними принять решение, где удобнее всего разместить Централ…

Соколов кивнул.

— Я верю, что вы неплохо изучили мои работы, но давайте поконкретнее. В чем моя ошибка?

— В том, что предложенный вами ответ неоднозначен. У Сферы два полюса. На котором из них находится Централ? На Северном полюсе или Южном? Или на обоих сразу? И если на одном, а не на другом, то каковы критерии выбора?

Раздался короткий смешок. Доктор Бернхардт подошел к Соколову и похлопал старика по плечу.

— Всыпали тебе, Юрий, по первое число, — сказал он. И, повернувшись к Жанне, добавил: — Ничего страшного! Он регулярно подвергается этой процедуре в моем кабинете.

Соколов отвел руку Бернхардта.

— Централ Харона расположен на Южном полюсе Сферы! — заявил он. — Южный полюс попадает в прямую видимость с планет и Захваченных Солнц гораздо чаще, чем Северный…

— …и это как раз та точка, которую мы не сможем наблюдать с Земли еще лет сто, — закончил Бернхардт, по-прежнему улыбаясь. Странная у него была улыбка, надо сказать. Но Жанне было сейчас не до анализа улыбки всесильного шефа, она думала о том, как после этой милой беседы рухнет ее карьера. И мысленно ужасалась.

— Это абсолютно нелогично! — запротестовал Соколов. — Для проверки моей теории нужно всего лишь послать «Терра Нову» в околополярное пространство Сферы и…

— Юрий, Юрий. Чтобы послать «Терра Нову» по этому адресу, твоего желания недостаточно. Ты должен убедить меня.

— Но это…

— …это чрезвычайно важно и чрезвычайно срочно, — закончил за него Бернхардт. — Все так говорят. Но это не аргумент.

— Но ты просто обязан выслушать…

— Я и сам знаю, что обязан, — сказал Бернхардт. — Поэтому, собственно, я здесь и нахожусь. Убеждайте, пожалуйста, чтобы потом я сам смог убедить капитана Стайгер лететь к Сфере, хотя после сегодняшней новости она вряд ли выслушает меня спокойно.

— После сегодняшней новости? — переспросила Жанна и зажала себе рот рукой.

«Не лезь не в свое дело! Заткнись! » — приказала она себе.

Бернхардт удивленно посмотрел на нее. Кто это тут еще? Он перевел взгляд с Жанны на Уолли и пожал плечами.

— Все вы имеете допуск к служебным документам, а это печальное сообщение будет сегодня же доведено до сведения сотрудников Института. «Терра Нова» снарядила небольшой корабль, чтобы тот попробовал пристыковаться к ОРИ. Корабль был уничтожен, вся команда погибла. Капитан Стайгер нарушила режим радиомолчания и обратилась к нам с просьбой проанализировать возможность такой стыковки. Она собирается повторить попытку.

У Жанны кровь застыла в жилах. Она не имела никакого допуска, ну и плевать! «Собирается повторить…» — вот что ее поразило. Они здесь, глубоко под землей, в полнейшей безопасности, занимаются пустой болтовней, а где-то там, в далеком космосе, люди сражаются со страшным врагом. Сражаются и умирают. И просят помочь им. А чем помочь? О Господи, но ведь люди бессильны!

— Что… Мы можем хоть что-нибудь сделать для них? — спросила Жанна.

— Нет, — ответ Бернхардта был тихим и печальным. Ответил он после паузы, и пауза эта говорила о многом. О том же бессилии, тяжким грузом лежавшем на плечах директора. Где же выход?

— Ладно, оставим в покое «Терра Нову», — сказал Бернхардт. — В любом случае они сейчас в большей безопасности на своем корабле, чем мы на Земле. Я хочу вам кое-что показать. Забот на нашу голову прибавляется. С появлением МОРИ дискуссии об устройстве Сферы придется отложить. Они излишне академичны. У нас сейчас другой противник, — речь директора ИИМ стала по-немецки отрывочной.

— МОРИ? — удивленно спросила Жанна. Она уже слышала в лаборатории этот термин, но никто не смог объяснить ей значение новой аббревиатуры.

— Это значит Малый Орбитальный Радарный Излучатель, — пояснил Бернхардт. — Уолли, не могли бы вы продемонстрировать нам модель МОРИ, которую вы делали на прошлой неделе?

— Да, сэр, — ответил Уолли, согнувшись над панелью управления.

«Неужели Уолли работает на самого Бернхардта? А я-то ничего не знала!» — подумала Жанна.

— Я еще раз напоминаю, что это совершенно секретные данные, — строго сказал Бернхардт. — И если они станут известны…

— Извините, сэр, — собравшись с духом, перебила его Жанна. Признаваться так признаваться! — Я не имею допуска к секретным сведениям. Я не имею вообще никакого допуска.

Доктор Бернхардт недоуменно уставился на нее.

— Значит, не имеете, — наконец сказал он. — Экая незадача. Как вас зовут, юная леди?

— Э-э, Жанна Колетт, — представилась она. Ее колени дрожали от страха. Господи, что же он теперь с ней сделает?

— Уолли! Мистер Стурджис! Вы можете поручиться за эту мадемуазель?

— М-м, да, сэр. Все в порядке. — Так спокойно Уолли мог говорить разве о погоде, о которой, впрочем, ничего не знал неделями.

— Замечательно, мисс Колетт. Отныне у вас есть сверхсекретный допуск. Я надеюсь, что вы будете следовать соответствующим правилам и не подведете Уолли. — Покончив с формальностями, он повернулся к Стурджису. — Вы готовы?

— Да, доктор Бернхардт.

— Тогда прошу начинать.

Объемная картинка быстро изменилась. Сфера исчезла, вместо нее теперь висела Земля. Звезды и планеты создали должную перспективу. От зрителей Землю отделяли несколько тысяч километров. Жанне были хорошо видны крошечные точки в околоземном пространстве — это были ОРИ, опекавшие планету.

Изображение стало словно удаляться от зрителей. Справа появилось Кольцо «Точка Луны».

На заднем плане происходило что-то странное. Там ярко сверкали какие-то огоньки, вкрапленные в небесную твердь. Это не были Захваченные Солнца. И конечно, не планеты. Жанна вопросительно посмотрела на Бернхардта.

— Это МОРИ. Уолли из соображений наглядности преувеличил их яркость. На самом деле они черны, как кусок угля, и имеют всего около ста метров в поперечнике. Очень хорошо видны в радиодиапазоне. Мы потратили уйму времени, нанося их на карту, но наверняка половину пропустили. Сейчас к наблюдениям за ними приступил ОбнаПур. Уолли, вы можете отключить все объекты, которые нас сейчас не интересуют?

На непроницаемо-черном фоне осталась лишь россыпь этих огоньков. Бернхардт задумался.

— Сколько дней этому изображению? — поинтересовался он.

— Это изображение в реальном масштабе времени, — ответил Уолли, — или почти в реальном. Самые свежие данные.

— Дай-ка нам ускоренный обзор за последние тридцать дней, — приказал Бернхардт.

После секундной паузы изображение дрогнуло. Земля закрутилась вокруг своей оси, МОРИ стали мельче, заметно потускнели и выстроились в форме тороида, занявшего полнеба.

Тороид вытянулся, приближаясь. Так вот куда стремятся МОРИ. Все менялось, смещалось на глазах, лишь ось тороида оставалась на месте и была направлена на Кольцо «Точка Луны». Крошечные точки МОРИ разгорались ярче по мере приближения. Кольцо притягивало их словно магнитом.

Жанна отошла в сторону и посмотрела на модель со стороны Солнечной звезды. Господи, да сколько же их тут! И какого черта их несет к Кольцу? Изображение застыло, уже знакомая картинка воспроизводила последние по времени наблюдения.

— Что это такое? — спросила Жанна.

— Этого никто не знает, — грустно усмехнулся Бернхардт. — Но есть некоторые не очень приятные предположения. МОРИ слишком малы, чтобы надежно обнаруживать их на больших расстояниях, но, кажется, они стартуют из светящейся ауры вокруг Сферы. Видимо…

— …Видимо, эти объекты запущены из областей вдоль экватора Сферы, — закончил за Бернхардта Соколов.

— Совершенно верно. Дальше все неясно. Может быть, вдоль экватора Сферы расположена цепь стартовых площадок… Или МОРИ летят из вашего Централа? Наблюдатели утверждают, что мощные потоки МОРИ с большой долей вероятности направляются к большинству захваченных систем. Абсолютной уверенности в этом нет, поскольку цели находятся слишком далеко и наша аппаратура плохо их видит. Во всяком случае, перед нами неоспоримое свидетельство взрыва активности Мультисистемы. Я спрашиваю себя: почему она активизировалась? И не могу ответить. Но это вряд ли хорошая новость.

Жанна внимательно рассматривала модель. Впереди потока летели объекты, явно отличавшиеся от остальных. Уолли присвоил им красный псевдоцвет. Жанне удалось насчитать таких шестнадцать.

— Да, эти побольше и потяжелее, — сказал доктор Бернхардт, перехватив ее взгляд. — Летят более целенаправленно. И форма любопытна, на обычные продолговатые булыжники они не похожи. Обратите внимание: они как бы ведут МОРИ за собой, указывая им путь…

— Может быть, это ремонтники, обслуживающие Кольцо? — предположила Жанна.

— Мысль, достойная обсуждения, — озабоченно сказал Бернхардт. — Ясно, что цель МОРИ — Кольцо. Наверное, лидеры должны будут как-то подготовить место назначения к прибытию остального каравана. Уолли, покажи-ка наши прогнозы.

Первые МОРИ стали сливаться с Кольцом, но каким образом это происходит, было непонятно. До Жанны дошло, что на этот счет у исследователей пока нет конкретных гипотез.

— Сэр, а что будет с ОбнаПуром? — спросила она.

— Мы полагаем, что его орбита останется стабильной, — ответил Бернхардт. — Но точно утверждать не берусь. Мы поставили в известность их руководство. — Казалось, что Бернхардта не очень заботит эта проблема. — Кстати, с Земли некоторые МОРИ уже можно наблюдать в любительские телескопы. Времени у нас в обрез.

И вдруг Жанну осенило. Название «Малые ОРИ» сбило ее с толку, как, впрочем, и многих. Она автоматически решила, что это младшие братья больших ОРИ, и раньше занимавших позиции вокруг Земли.

А теперь поняла: нет, это не ОРИ. Бернхардт предполагал, что, приблизившись к Земле, они атакуют ее. На самом же деле это начало Оргии Размножения.

Теория Оргии Размножения в действительности была гипотезой, но гипотезой очень правдоподобной. В ее пользу говорили многие факты, и прежде всего поведение харонцев на ближайших планетах. Харонцам для воспроизведения себе подобных необходима поверхность планет.

Прошлой ночью Жанна долго смотрела в потолок, размышляя о том, когда же они придут на Землю. А они уже были в пути.

Жанна даже вспотела от волнения.

Тем временем Уолли продолжал демонстрировать возможное развитие событий. Вариант за вариантом, один страшнее другого. Захватчики, передохнув у Кольца, неумолимо приближались к Земле, скрывались в атмосфере…

— Расчет степени повреждения Земли и вероятных последствий катастрофы пока не готов, — сказал Бернхардт. — Но они» должны быть колоссальными. Уолли, ты считаешь?

— Да, сэр, — сказал Уолли. — Только вот исходная информация слишком скудна и противоречива. Мне не хватает значений многих параметров, чтобы сделать модель достаточно подробной.

— Ну, модель-то, я уверен, будет на высоте. Ты мастер своего дела, — великодушно заметил Бернхардт.

Жанна прикрыла глаза и ощутила себя непроходимой тупицей. Ну конечно. Их ждет ужасная катастрофа.

— Все идет к тому, что беды не избежать, — вымученно улыбаясь, подвел итог Соколов. — Хотелось бы надеяться, что я не доживу до этого зрелища.

— Первый акт трагедии нам известен, — снова заговорил Бернхардт. — По сообщениям из Солнечной системы, разрушения там были страшные. Достаточно вспомнить Марс. К тому же МОРИ — принципиально новый для нас тип харонцев. Каким образом они будут действовать? Несомненно одно: они летят сюда не с рождественскими подарками. Не для того харонцы похитили нас и притащили сюда, в свою планетную кладовую. Кажется, они готовы пообедать. Харонцы высадятся на Землю и будут пожирать все на своем пути. Они полностью уничтожат биосферу Земли. Мы уже имели честь видеть, что осталось от других планет Мультисистемы. Мертвая пустыня…

— Так что же делать? — воскликнула Жанна.

Вольф Бернхардт обвел взглядом собеседников.

— Во-первых, — сказал он, — снабдить всем необходимым «Терра Нову» и ОбнаПур. Мы направим к ним столько грузовых кораблей, сколько сможем. Если их обитатели останутся единственными уцелевшими землянами в Мультисистеме, то пусть выживут хотя бы они. А потом встретим врага всей мощью нашего оружия и будем бить его, пока не останется ни одной ракеты. Возможно, нам удастся отбросить первый эшелон атакующих. Вдруг они решат, что Земля не самое подходящее место для пикника, и оставят нас в покое? Конечно, это маловероятно. Харонцы заведомо сильнее нас, их ресурсы практически неисчерпаемы. Если понадобится. Централ Харона бросит в бой второй, третий, десятый эшелоны. Наступит момент, когда мы больше не сможем им противостоять. — Вольф Бернхардт сунул руки в карманы и глубоко вздохнул. — Погибнет множество людей…