"Призыв мёртвых" - читать интересную книгу автора (Барклай Джеймс)

ГЛАВА 11

859-й Божественный цикл, 16-й день от рождения генастро

Три корабля сборщиков шли на запад через Тирронское море к гестернской Киррийской гавани, уже шесть дней поддерживая хорошую скорость в пять узлов. В двух днях пути оттуда вверх по реке находился пограничный городок Ческас, о котором у всех Восходящих сохранились не самые приятные воспоминания.

Шагая по палубе «Стрелы Арка», Джеред чувствовал себя так, словно вернулся на десять лет в прошлое. Миррон стояла в одиночестве, глядя на прибрежную линию Гестерна, видневшуюся с обеих сторон узкого Киррийского залива, по которому они проплывали. Пейзаж был поразительно красив. Туманы частично скрывали парящие утесы, покрытые пышной зеленой растительностью, сбегавшей вниз по уступам и украшавшей узкие извилистые террасы. Сейчас, с приходом генастро, там, где скалы защищали почву от ветровой эрозии, уже начали распускаться цветы и гнездиться первые птицы. Их протяжные крики звучали предостерегающе и немного зловеще.

Некоторое время Джеред молча стоял позади Миррон. Она накинула на плечи плотный, защищавший от ветра плащ с поднятым капюшоном, поэтому, куда именно она смотрела, было непонятно. Может быть, прямо перед собой, как все последние дни.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил казначей.

Миррон обернулась. Ее обрамленное капюшоном лицо поражало красотой, а в глазах стояло такое горе, что сердце его сжалось.

— Сама не знаю, — ответила Миррон, и это был самый оптимистический ответ, полученный Джередом за четыре дня. — С каждым моментом мы приближаемся, но я чувствую себя все более отдаленной.

— Я тебя не понимаю, — нахмурился Джеред.

— Я уверена, что мы движемся правильным путем, но есть многое, чего мы не знаем. Он мог увезти моего сына куда угодно, и я никогда больше его не увижу. Он мог подвергнуть его страшной опасности, и меня не будет там, чтобы защитить его. Откуда нам знать, что Кессиан вообще жив?

Эта последняя фраза была произнесена шепотом, и Миррон снова отвернулась к морю.

— Иголка в стоге сена, я понимаю, — сказал Джеред. — Но я готов поклясться, что он жив. В общем, дела не так плохи, как ты опасаешься. Гориан не собирается вести себя тихо. Если случится что-то похожее на то, о чем говорил Харбан, мы мигом обнаружим Гориана, а найдя его, найдем и Кессиана. Карку готовятся к войне, которая, как они считают, не за горами, и это уже само по себе веская причина, чтобы туда отправиться. Они наблюдают за Цардом и Атреской. Если кто-то и располагает информацией, то они.

Миррон покачала головой. Длинные волосы выбились из-под капюшона, упали на грудь, и она засунула их обратно под плащ.

— По твоим словам все обстоит просто, а это не так. Он похитил моего сына не без причины, а значит, не отдаст без борьбы. А бороться Гориан способен. Что же до карку, то даже если они и располагают сведениями, то с чего ты взял, будто они с нами поделятся? Харбан желает Кессиану смерти. Они вовсе не заинтересованы в его спасении.

— Однако Харбан явился в Эсторр специально, чтобы попросить помощи у Восходящих.

— Да, и кого же мы посылаем? Мать, обезумевшую от горя. От меня будет не много толку.

— С одной стороны, это вздор, а с другой — вовсе не то, что я имел в виду. Просто им нужна наша помощь, а в ответ придется поделиться сведениями. Простой обмен.

Миррон вздохнула и снова повернулась лицом к Джереду.

— Почему ты взялся за это, Пол? Боже Всеобъемлющий, отчего ты не вышел в отставку еще пять лет тому назад? Тебе больше незачем этим заниматься. Уж если кто и заслужил мир и покой, так это ты.

— Думаешь, я слишком стар? — Реплика получилась чуть более резкой, чем ему хотелось.

Миррон положила руку на его плечо и даже изобразила на лице улыбку.

— Ох, Пол, я не хочу тебя обидеть, хотя ты слегка поседел. И, честно говоря, с тобой я чувствую себя в большей безопасности. Но поиски мог бы возглавить Арков, а заставлять тебя заниматься этим Адвокат не стала бы. Зачем ты снова вернулся на передний край?

— Тебе это должно быть очевидно.

— Но этого не достаточно. — Миррон покраснела.

— Достаточно, — отрезал Джеред. — Послушай, я дал слово оберегать тебя, Оссакера и Ардуция, когда закончилась война. А я своих обещаний не нарушаю. Придет время, когда тебе не потребуется моя защита, и в этот же день я с радостью удалюсь на свою виллу у озера Фристос. А вообще, мне нравится путешествовать с тобой. В последнее время это редкое удовольствие.

— Ах, обещания… — протянула Миррон.

— Да. Ими измеряется честь мужчины и его уважение к себе. Знаешь, мне осталось исполнить еще одно обещание. Данное человеку по имени Хан Джессон из деревни Брод Чаек в Атреске перед началом войны. Цардитские налетчики увезли его жену и сына, и я дал слово, что верну их. Думаешь, я забыл об этом обещании? Он исчез из своего дома десять лет тому назад. Может быть, он сам отправился на поиски, но это не имеет значения. Если мы попадем в Цард, я буду искать их, пусть даже смогу найти только кости.

— Разве это не просто гордыня?

— Может быть, — согласился Джеред. — Но, думая об этом, я всякий раз ощущаю боль здесь. — Он постучал по груди там, где находилось сердце. — Мне никак не удавалось сосредоточить на этом все силы, и мне стыдно.

— Но если этот человек уже умер…

— Это не имеет значения. Как ты сказала, гордыня? Но что, если они еще живы там и мечтают о спасении? Я не даю обещаний просто так.

Миррон поняла. Джеред увидел это по ее глазам.

— Зачем ты спросила, Миррон? Скажи честно.

— Потому что я беспокоюсь о тебе, — улыбнулась она. — В конце концов, существует закон средних чисел. Чем чаще ты подвергаешь себя риску, тем выше вероятность твоей гибели.

Джеред рассмеялся.

— Я казначей сборщиков, Миррон, а не твой отец.

— А жаль.

Джеред уставился себе под ноги и помолчал, словно прислушиваясь, как ветер свистит в вантах и щелкает парусиной, потом прикоснулся к ее щеке и сказал:

— Мне тоже. Лучшего я не мог бы и пожелать.

Это были самые худшие пятьдесят дней в жизни нового маршала-защитника Атрески Меган Ханев, и, судя по выражению лица генерала Даварова, улучшения не предвиделось. Бесконечная череда несчастий — вот чем стала ее поездка по Атреске. Везде полное отчаяние и нищета. Она видела осколки разбитой жизни и руины своей страны.

Она едва узнавала ее. Только Харог в основном остался невредимым, но окружавшие его поля, которые должны были зеленеть первыми всходами, заросли сорняками так же, как и проселочные дороги. Даже мощеные имперские тракты из-за отсутствия какого-либо ухода змеились трещинами и выбоинами, а уж про местные грунтовки и говорить не приходилось — просто полосы грязи, изборожденные глубокими колеями. Базилики в больших и малых городах стояли разрушенными, все убранство форумов растащили, Дома Масок осквернили и предали огню.

Все, что было создано Конкордом в Атреске, все эти годы систематически подвергалось уничтожению и разграблению, так что на восстановление утраченного потребовалось бы еще десять лет. Причем Меган не без оснований сомневалась, найдутся ли желающие этим заниматься. Когда вновь открылись границы, беженцы в поисках лучшей доли устремлялись прочь из страны: на юг, север и запад, в другие земли Конкорда, а многие и на восток, в Цард.

При этом они обвиняли ее. Или, вернее, Конкорд за то, что он бросил их, пока оккупационные силы Царда (а они были именно оккупационными, что бы там ни утверждал Юран) выжимали из страны все соки. Больше всего Меган угнетал факт, что оставшиеся жители Атрески в подавляющем большинстве вернулись к образу жизни, позволявшему лишь поддерживать свое существование. Разумеется, это произошло в силу необходимости, однако подобное поведение делало их ограниченными и агрессивными, способными ожесточенно драться даже против своих, лишь бы сохранить то, что им принадлежало.

Теперь великое колесо повернулось, Конкорд возвратился в Атреску и принялся наводить порядок и обустраивать заново все то, что начал до войны. Власть хотела побудить Атреску к созидательному труду, однако в глазах граждан Меган видела лишь обиду и, по правде говоря, не знала, как расположить их к себе.

На всякого рода встречах и собраниях Меган проводила гораздо больше времени, чем могла потратить на сон, и везде выслушивала бесконечные мольбы о помощи. Однако ее предложения прислать должностных лиц Конкорда для определения условий ее оказания отнюдь не вызывали восторга. Зачастую люди просто не могли объяснить, что им действительно нужно. Впрочем, Меган понимала, чего они хотят, и твердо знала, что этого они уж точно не получат. Прошедшие десять лет отучили граждан от порядка и ответственности, хотя и показали, что независимость или то, как они ее себе представляли, вовсе не несет процветания.

И вот теперь, у главного опорного пункта обороны на границе с Цардом, маршалу-защитнику предстояло выслушать то, чего ей совсем не хотелось. Говоря Меган о стоящих перед ней задачах, Адвокат была сурова в оценках и, как выяснилось, полностью права. У Эрин Дел Аглиос имелась некоторая склонность к преувеличениям, но когда доходило до государственных дел, она всегда попадала в точку.

— Генерал Даваров. — Выйдя из экипажа, Меган приветственно помахала рукой могучему герою Атрески.

Он сыграл одну из ключевых ролей в победе у Нератарна, сорвавшей наступление Царда, и уже одним этим обеспечил себе достойное место в истории. Даварова будут помнить и по завершении его цикла, когда он вернется в землю. Бюсты и статуи этого военачальника, гиганта с мощной бочкообразной грудью, уже сейчас украшали официальные учреждения Конкорда.

Меган испытывала перед ним благоговейный трепет, и Даваров знал это. Он стоял перед воротами пограничной крепости, под флагом с гербом Конкорда — вздыбленным белым конем над скрещенными копьями. Его доспехи сияли в лучах солнца, а темно-синий, с зеленой оторочкой плащ развевался на ветру.

— Мой маршал, — отозвался он, ударив себя правой рукой в грудь. — Я надеюсь, что твое путешествие оказалось если не приятным, то, по крайней мере, терпимым. При нынешних обстоятельствах это уже неплохо.

— Генерал, я не назвала бы терпимым ни один из последних пятидесяти дней, однако всегда приятно увидеть дружеское лицо и услышать искреннее приветствие. По правде сказать, в последнее время я привыкла к хмурым взглядам и унылым физиономиям.

Даваров издал смешок, эхом отскочивший от каменной стены форта.

— Порой обладатели самых дружеских лиц с полной искренностью сообщают самые неприятные новости. Не обессудь, но сегодня как раз такой случай. Не угодно ли пройти со мной?

Меган кивнула, и Даваров направился внутрь. Форт был маленьким — еще одно из многих пребывавших на различных стадиях ремонта укреплений, разбросанных вдоль границы Атрески к северу и югу от горного хребта. Он представлял собой стандартное круглое сооружение, внутри стен которого находились казармы, арсенал, склады и административный корпус. Для хранения припасов были вырыты погреба, стены казались не слишком поврежденными, хотя из трещин, как снаружи, так и изнутри, лезли сорняки. Генерал повел ее на крышу по бетонной, поддерживаемой тяжелыми балками винтовой лестнице. Достаточно прочной, хотя тоже потрескавшейся и запущенной.

Наверху у зубцов располагались позиции лучников и стояли легкие метательные машины. Все эти форты были главным образом сторожевыми постами и не предназначались для отражения массированного вторжения из Царда. Не годились они и для того, чтобы служить базой для подготовки нападения на Цард.

— Протяженность границы составляет почти восемьсот миль, — пояснил Даваров, отвечая на ее вопрос. — Когда Конкорд установил свое правление в первый раз, на наиболее опасных участках укрепления возводили через каждые десять миль. Нынче я сам объехал границу и могу заверить, что вот эта куча мусора по сохранности — одна из лучших. — Он ткнул пальцем себе под ноги. — От некоторых мало что осталось, а от многих и вовсе ничего, разобрали на камни. Конечно, мы укрепляем границу заново, но достаточно быстро не получится.

— Достаточно быстро для чего?

— А, — промолвил Даваров, — вот это я и хочу тебе показать.

Генерал повел Меган по крыше к восточной стене. В ярком солнечном свете погожего дня генастро оттуда открывался великолепный вид. Цард был страной резких контрастов. Меган увидела далекие горы, долины и леса, раскинувшиеся между ними. Ближе к границе старый тракт уходил в сторону линии утесов, за которой голубизну неба затягивал дым. Очень много дыма. Сердце у нее упало. Ей уже доводилось видеть такое.

— Что это? — спросила она, уже зная, какой ответ получит.

— Это армия Царда. Она не такая огромная, как раньше. Двенадцать тысяч, кавалерия и пехота. Почти без метательных машин, что немного странно, но я полагаю, таким образом они повышают свою быстроту и маневренность. Они находятся примерно в шести милях от границы. Прибыли сюда три дня тому назад. Я знал, что ты направляешься этим путем, и потому подумал, что, может быть, тебе захочется увидеть это собственными глазами.

— Ты говоришь так, будто описываешь торговую ярмарку, — заметила Меган.

Сердце ее глухо стучало.

— Нет смысла драматизировать события, — пожал плечами Даваров.

— Драматизировать? У нас на пороге вторжение. Куда уж драматичнее?

Даваров огляделся по сторонам. Его солдаты, словно не заметив вспышки маршала, смотрели в сторону Царда. Генерал чуть снисходительно улыбнулся. Сколько же ему лет? Сорок с небольшим, сорок пять? Плюс мудрость и огромный опыт.

— Если Роберто Дел Аглиос чему-то меня и научил, так это тому, что дергаться следует, лишь когда вражеский меч вонзается в твою плоть. Во всех остальных случаях это преждевременно и излишне. Если я позволю себе запаниковать, запаникуют и все, кто находится под моим командованием. От них паника передастся их семьям, местным торговцам и даже, чтоб мне пропасть, собакам и кошкам. Ты меня поняла.

Меган кивнула, его рассудительность оказывала успокаивающее действие.

— Ты по-прежнему получаешь вести от Роберто?

— Наверное, не так часто, как ты, ведь ты теперь маршал-защитник. — Глаза Даварова блеснули. — Последнее, что до меня доходило, — переговоры с Сирраном вроде бы идут успешно. Очень надеюсь, что он добьется результата. Именно сейчас мы особенно нуждаемся в таких союзниках.

Меган снова посмотрела на дымящиеся костры цардитского лагеря.

— Но ты ведь не думаешь, что существует неминуемая угроза того, что меч войдет в твою плоть, правда?

Даваров вновь рассмеялся.

— От последнего рекрута, который получает выволочку за плохо начищенный шлем, я требую, чтобы он был готов к этому каждый день. Честно говоря, именно сейчас со стороны Царда я ничего такого не жду, но опять же, если они решат выступить, у меня будет всего два часа, чтобы поразмыслить о собственной непредусмотрительности.

— Но ведь именно поэтому ты здесь. И именно поэтому привел с собой их. — Меган указала назад через плечо.

Позади нее расположились лагерем легионы Даварова. Около девяти тысяч человек, направленных в Атреску прежде всего как силы охраны порядка и поддержки сборщиков.

Даваров ухитрился изобразить на лице смущение.

— Я хотел передать тебе сообщение, но мне неточно объяснили твой маршрут. Мои патрули искали тебя по всей Атреске.

— Ладно, генерал, каково твое суждение об этом? — Меган указала на дым на горизонте.

— Они выжидают.

— Чего?

— Этого я не знаю. Если бы они вообще там не задержались, а двинулись прямо на нас, то сейчас были бы уже под Харогом. Их поведение выглядит странно — разбит долговременный лагерь.

— Ты уверен, что они собираются на нас напасть? — спросила Меган, хотя ей очень этого не хотелось. Сам вопрос звучал как-то глупо.

— Вообще-то тут на четыреста миль в любую сторону этому войску не найти другого противника, кроме нас, так что я бы сказал: «да». Но это может быть всего лишь демонстрацией силы и намерений.

— Однако ты так не думаешь.

— Нет. Даже сейчас, когда здесь мои легионы, цардиты обладают численным превосходством, а на подмогу мне звать некого. Я не понимаю, что именно помешало им еще раньше рвануть на Нератарн. С другой стороны, мне докладывали, что схожая проблема возникла на границе Карка, значит, они могут затевать атаку сразу на двух направлениях. Суть вот в чем: зная, что у них есть возможность оттеснить нас, они могут вторгнуться когда угодно. И сколь угодно долго дожидаться сигнала, какого-то известия или чего-то еще.

— Прибытия подкреплений?

— Это, конечно, приходит в голову в первую очередь. Но разведке не удалось обнаружить никакого движения войск.

— И что ты собираешься делать? — Меган была слегка растеряна. — Держать здесь солдат, если враги не собираются вторгаться, слишком накладно. Они нужны нам внутри страны. Поводов для беспокойства более чем достаточно и у нас за спиной, а не только перед нами.

Глаза Даварова похолодели, из них пропали искорки.

— Это легионы пехоты и кавалеристы, прибывшие сюда, чтобы сражаться и защищать страну. Вот что они будут делать. Мой маршал, я не могу увести их отсюда, оставив ворота широко распахнутыми перед носом противника. Или ты предлагаешь мне поступить именно так?

— Нет-нет, — заверила его Меган. — Но сколько тебе придется ждать?

— Ну, если ты настаиваешь, я могу пойти и спросить цардитов, собираются ли они вторгаться, и если да, то сколько нам еще ждать. — Даваров широко развел руками. — В том-то и беда: мне ничего не остается, кроме как ждать, следить за ними и отражать их атаки, если потребуется. Хотя хочется верить, что до этого не дойдет. А тем временем мне нужно, чтобы ты попыталась раздобыть мне подкрепление, наладила устойчивое снабжение и одобрила донесения, которые я пошлю в Эсторр. В конце концов, вполне возможно, что они просто испытывают нас на прочность. Но тогда мы должны продемонстрировать им силу и решимость. В противном случае они, даже если не нападут немедленно, все равно вернутся, и в еще большем количестве.

Меган помолчала и посмотрела на Даварова. Она не так уж хорошо знала генерала, но все же увидела в нем то, чего не видела раньше.

— Тебя что-то смущает. Что именно?

— Ты заметила? Ладно, вернемся к тому, что я уже говорил. Они выступают к границе, но, вместо того чтобы вторгнуться как можно глубже на нашу территорию, разбивают лагерь на своей земле, на виду нашего форта и ждут неведомо чего. С таким поведением сил вторжения я сам не сталкивался и даже не читал ни о чем подобном. Война — это не игры или состязания, тут каждый старается победить с минимальными потерями, а они словно нарочно дают нам возможность сосредоточить против них силы, чтобы провести честное сражение. Это смехотворно! Вот почему я растерян. Доходит до того, что я задаюсь вопросом: может, мне развернуться и отойти миль на десять? Что тогда? Нападут они или, не видя перед собой противника, продолжат отсиживаться за своим частоколом? Бессмыслица какая-то. Они что, проделали долгий путь только для того, чтобы окопаться, встать лагерем и ждать?

— Какое бы решение ты ни принял, я его поддержу, — пообещала генералу Меган.

— Что бы я ни решил, ни один цардит не ступит ногой на мою землю. Это я обещаю.