"История войн на море с древнейших времен до конца XIX века" - читать интересную книгу автора (Штенцель Альфред)

Древний Египет

Самые ранние сведения дошли до нас через посредство египтян, и то не в виде письменных свидетельств, оставленных древними писателями, а лишь благодаря производящимся с середины XIX в. раскопкам памятников и связанному с ним чтению иероглифов.

Море с соленой водой, по суеверным египетским воззрениям, воспрещавшим употреблять в пищу морских рыб и морскую соль, представлялось царством злого духа (Тифона) и внушало ужас, поэтому до воцарения более свободомыслящего фараона Псамметиха (664-611 гг. до н. э.) египетская морская торговля была лишь пассивной. С другой стороны, Нил со своими рукавами, служивший естественным путем сообщения, не мало способствовал тому, что в Египте, старейшей по культуре стране, очень рано и в широких размерах развилось речное судоходство. На мелководных речных протоках с незапамятных времен использовались легкие плоты с приподнятыми оконечностями, составленые, за недостатком леса, из связок папируса. Они приводились в движение шестами и служили для перевозки людей и животных, даже быков, и для доставки товаров на рынки. Одно из изображений такого плота относится к царствованию VI династии (середина III тыс. до н. э.).

В то же время, нельзя преувеличивает страх египтян перед морем и недооценивать их достижения в области судостроения и мореплаванния. Первые деревянные суда появились в Египте на рубеже IV-III тыс. до н. э. Египтяне уже имели несколько довольно совершенных в техническом отношении типов судов, как, например, служившие для перевозки людей плоскодонные суда, длиною в 10-16 метров, ходившие под веслами и под парусом. За неимением достаточно прочных рангоутных деревьев, вместо мачты служили двуногие козлы с горизонтальным коротким реем, на котором крепился узкий высокий парус. Помимо паруса, для движения служили также ланцетовидные весла, числом от 8 до 26 с каждого борта; для управления судном использовались от 2 до 5 весел с каждой стороны в корме. На судах, предназначавшихся для дальних переходов, имелись сплетенные из тростника каюты. Численность команды доходила до 70 человек. Крупнейшие из этих судов имеют сходство с судами правителя Уганды Мтеса на озере Виктория, описанными Стенли в его книге «Через Черный материк», выпущенной в 1878 году, то есть более чем на 4600 лет позднее.

Помимо того, у египтян имелись большие понтоны, грузоподъемностью до 200 тонн, служившие для перевозки тяжелых грузов, каковыми, например, были каменные глыбы, применявшиеся для гигантских египетских построек.

По конструкции египецкие корабли во многом напоминали более ранние нильские тростниковые суда или плоты. Единственным пригодным для кораблестроения деревом в Египте была акация, дерево твердое и волокнистое, из которого нельзя получить длинных досок. Короткие отрезки дерева скреплялись между собой посредством врезок и шпунтов (Геродот поэтому сравнивал обшивку египетских судов с кирпичной кладкой), корпус для большей прочности обтягивался тросами. Борта завершались планширом, на уровне планшира крепились бимсы. Эти бимсы и стрингер, проходивший от носа к корме непосредственно под ними, придавали корпусу дополнительную прочность. Шпангоуты отсутствовали. Натянутый трос между высоко поднятыми носом и кормой помогал удерживать их в таком положении. Киль как таковой отсутствовал – его заменяла продольная килевая планка, а двойная мачта, стоявшая ближе к носу, опиралась на борта, как у тростниковых судов, дно которых не могло дать надежной для нее опоры. Древнейшие египетские деревянные суда были найдены недавно в Абидосе, в погребениях начала первой династии – время царей Аха (Менеса) или Джера, около 3000 г. до н. э. В отличие от судов эпохи IV династии из Гизы, они были захоронены в собранном виде. В длину они достигали 20-30 метров, доски обшивки, как и предполагалось, скреплялись тросами, щели между ними законопачивались волокнами папируса.

С начала III тысячелетия Египет стал импортировать отличный строевой лес из Сирии и Малой Азии (знаменитые ливанские кедры), однако основные элементы конструкции египетских судов менялись медленно. В это время строились мореходные суда длиной до 50 м, расчитанные на 40 и более гребцов. О них мы можем судить по сделанной в 1954 г. в Гизе находке 43-метрового судна царя Хеопса, которое было помещено в специальную подземную камеру в разобранном состоянии. Материалом для него послужили ливанский кедр, граб, сикомор и акация. Первоначально египтяне пользовались короткими, как на каноэ, веслами без уключин. Простейшие уключины – веревочные петли, пропущенные через отверстия в планшире, появились около 2400 г. до н. э. Гребцу приходилось вставать, чтобы погрузить весло в воду; совершая гребок, он опускался обратно на скамью. В это же время стали крепить к корме и рулевое весло, что облегчало управление судном.

Двойная, опиравшаяся на борта мачта и обыкновенная мачта однодревка просуществовали вместе до конца VI династии (около 2200 г. до н. э.), после чего двойная мачта окончательно вышла из употребления. На рельефе из гробницы Ахиби в Саккаре показано, как команда опускает такую двойную мачту.

До конца III тысячелетия использовались очень высокие (по отношению к корпусу) мачты, несшие один высокий и узкий парус (на Ниле, с его высокими берегами, это позволяло более эффективно ловить попутный ветер). Когда парус не использовался, мачта вынималась из степса и укладывалась вдоль палубы.

Мачту удерживали многочисленные ванты и бакштаги. Форштаги появились около 2400 г. до н. э. Мачта, первоначально ставившаяся ближе к носу, постепенно смещалась к корме. Около 1500 г. до н. э. ее помещали ровно посередине судна, что позволяло ему ходить не только прямо по ветру. Парус крепился верхней шкаториной к рее, а нижней – к утлегарю (в древности утлегарь использовали одни лишь египтяне). Утлегарь имел собственный стоячий такелаж, так как сделанный из папируса парус не был достаточно прочным, чтобы его удерживать. Утлегарь был закреплен неподвижно, а парус поднимался и опускался вместе с реей. Египтяне не использовали блоки, поэтому для управления парусом требовалось много рук. Около 2000 г. на смену высокому парусу пришел парус прямо противоположной формы – низкий и очень широкий.

Морские суда строились по той же схеме, что и речные, с той лишь разницей, что для укрепления слишком легкого корпуса использовался толстый трос, протянутый между носом и кормой, с накинутой на корму петлей. Команда натягивала его, закручивая при помощи ваги. Тонкий канат опоясывал корпус на уровне палубы, не давая обшивке расходиться под давлением палубных бимсов. Самые ранние морские суда можно видеть на рельефе из Абусира, выполненном около 2450 г., изображающем возвращение какой-то военной экспедиции.

Египетские тексты дают некоторые сведения об использовании флота в военных целях. В надписи вельможы Уны из Абидоса, конца XXV в. до н. э., содержится описание похода на восток против бедуинов и, в частности, десантной операции на юге Палестины, где проходила египетская граница. Это, очевидно, самое древнее описание совместных действий флота и сухопутных сил: «Его величество посылал меня пятикратно водить войско и усмирять страну жителей песков каждый раз, как они восставали, – с помощью этих отрядов я действовал так, что его величество хвалил меня. Доложили, что бунтари среди этих чужеземцев на Газельем Носу. Я переправился на судах с этими отрядами и пристал у высоких отрогов горы севернее страны жителей песков, причем половина войска шла сухопутной дорогой. Я пришел и захватил их всех. Были перебиты среди них все бунтари». (Иероглифическая надпись из Абидоса в Верхнем Египте, сановника Уны – современника царей VI династии Тети II, Пиопи I, Меренра I – середина XXV – начало XXIV вв. до н. э., Каирский музей. Перевод и комментарии Ю. Я. Перепелкина).

Имеются также сведения о первых дальних плаваньях древних египтян. По найденным при раскопках в долине Хаммамат иероглифическим надписям можно заключить, что египетские суда еще в 2300 г. до н. э. из гавани Левкос Лимен (ныне Козейр), где кончалась дорога, ведущя к Красному морю из Коптоса на верхнем Ниле – плавали в сказочную страну Пунт. Более точные сведения о морском деле в древности дают нам надписи и изображения в фиванском храме Дейр эль-Бахри, посвященные экспедиции, посланной в Пунт через Красное море царицей Хатшепсут (1479-1458) около 1470 г. до н. э.

Эти корабли, сходные с вышеописанными крупными нильскими судами, существовавшими за 1000 лет до того времени, указывают уже на значительные успехи. Корпуса изображенных на них кораблей Хатшепсут имеют более изящные, чем у судов Древнего царства, очертания, они имеют кормовую и носовую палубы с фальшбортом; форштевень прямой, ахтерштевень плавно изогнут и завершается бутоном лотоса. Концы палубных бимсов пропущены сквозь обшивку, что придавало конструкции большую прочность. Отпала необходимость опоясывать корпус судна тросом. Парус, как и на речных судах того времени, широкий и низкий. Он крепился на длинной рее из двух связанных между собой деревьев. Мачта более низкая, чем на более ранних судах, количество штагов сократилось. Никаких приспособлений для рифления парусов не видно, возможно, что при сильном ветре большой парус спускался и заменялся меньшим. Каждое судно имело по 30 гребцов – можно предположить, что эти корабли достигали не менее 30 м в длину. После 1400 г. до н. э. в египетском судостроении происходят большие изменения. В дальнейшем оно развивалось уже в рамках общей средиземноморской традиции, где тон задавали сперва Крит, а затем финикийцы и греки.

Эта морская экспедиция, снаряженная царицей Хатшепсут, является первым походом, о котором до нас дошли достоверные и обстоятельные сведения. Поэтому царице Хатшепсут по справедливости принадлежит первое место в морских анналах. Груз, привозимый из страны Пунт, состоял из золота, серебра, слоновой кости, черного и других ценных пород дерева, живых благоухающих растений в кадках, благовонной смолы, леопардовых шкур, женщин, детей и павианов двух пород. До сих пор, однако, надо считать невыясненным, был ли совершен этот поход египтянами, которые, хотя и обладали значительным внутренним речным флотом, но под религиозным внушением жрецов питали нерасположение и страх к морю, или же финикийцами, находившимися издавна в частых сношениях с Египтом. За финикийцев говорит то обстоятельство, что среди фресок недавно открытой в Фивах гробницы, относящейся приблизительно к той же эпохе (XVIII династии), имеются изображения подобных же кораблей, но с финикийской командой. Возможно, что это были наемники, подобные финикийцам-наемникам тирского царя Хирама, совершившим спустя 600 лет поход на кораблях Соломона в страну Офир и вернувшимся оттуда с подобной же добычей. Когда, целое тысячелетие спустя, около 600 г. до н. э., царь Нехо отправил флотилию для обхода кругом Африки, то команда вся была составлена из тех же финикийцев, а не египтян (Геродот, IV, 42), которые, казалось бы, могли к этому времени отрешиться от суеверного страха перед морем под воздействием греческого влияния, проникшего в Египет при царе Псамметихе.

При своем нерасположении к морю, египтяне предоставили свою торговлю финикийцам. На Ниле же цари издавна содержали военные суда, и еще в очень отдаленные времена египетский военный флот имел определенную организацию. Около 1600 г. до н. э. флот этот выступил активно для вытеснения гиксосов (союза хурритских и семитских племен), поработивших страну и обосновавшихся в дельте Нила. События эти отраженны в надписи на стеле царя Камоса (начало XVI в. до н. э.). Судя по этому источнику, флот использовался для рекогносцировки, для переброски и высадки войск. В надписи упомянуты названия нескольких кораблей. Сохранилась также надпись на стенах гробницы начальника гребцов Яхмоса, жившего при первых трех царях XVIII династии (начало – середина XVI в. до н. э.). Яхмос участвовал в нескольких кампаниях против гиксосов и кушитов, подавлял восстания на юге Египта. Перечислены названия нескольких судов, на которых он служил. Из надписи следует, что он неоднократно сражался на Ниле против вражеских флотов (упомянуты захваченные им в плен гребцы противника). Яхмос особо оговаривает те случаи, когда он сражался на суше – очевидно, основная его служба была связана с нильским флотом.

Рельеф Рамзеса III, около 1190 г. до н. э., из храма в Мединет Абу, изображает битву между египетским флотом и кораблями «народов моря» (филистимлян Библии). Сражение происходило где-то неподалеку от суши (в правом нижнем углу египетский воин добивает или берет в плен выбравшегося на сушу противника с затонувшего корабля), но определено сказать, где – в одном из рукавов Нила или у побережья Ханаана – невозможно. Египетские суда этого времени значительно отличаются от тех, что представлены на рельефах Хатшепсут. Это боевые корабли. Нос украшен головой льва, ахтерштевень прямой, а не изогнутый. Гребцы укрыты от вражеских стрел высоким фальшбортом. Палуб эти суда, очевидно, не имели. Натянутый между носом и кормой трос отсутствует – прочность корпуса, как и у сирийских кораблей с фрески 1400 г. до н. э., достигается за счет внутренней конструкции. Изменился и рангоут – исчез утлегарь, сократилось число штагов и топенантов рея. Реи уже не прямые, а слегка изогнутые. Мачта завершается смотровой площадкой. Появились гитовы – в том виде, в котором они затем существуют на протяжении всей античной эпохи. Это важное изобретение, позволяющее быстро подтягивать парус к рее, возможно, было сделано гораздо раньше, но здесь оно представлено впервые. Примечательно, что рангоут и такелаж египетских судов практически не отличается от вражеских. Корабли «народов моря» – эгейского типа, с прямыми угловатыми носом и кормой, нос украшен утиной головой.

Показано, вероятнее всего, внезапное нападение египтян на стоящий на якоре вражеский флот. Паруса вражеских кораблей убраны, гребцов с веслами не видно. Со стороны египтян действуют почти исключительно лучники. Воины народов моря, с круглыми щитами, в шлемах, увенчанных рогами или гребнем из перьев, размахивают мечами и копьями, но никакого метательного оружия не применяют. Два египетских корабля сблизились с противником. Стоящий на носу египетский воин поражает копьем противника на корме вражеского судна. Египтянин на носу другого корабля готовится пустить в ход булаву.

Эта морская битва мало чем отличалась от сражения на суше. Морская тактика, если вообще существовало такое понятие, могла сводиться только к внезапной атаке или к попытке рассеять строй противника и уничтожить его суда поодиночке. Единственным специфическим морским оружием того времени был абордажный крюк. Таран еще не был изобретен, и морские сражения сводились к абордажным схваткам.

Всего на рельефе показаны девять кораблей (4 египетских и 5 вражеских), так что о реальном соотношении сил в этом сражении, и, тем более, о численности египетского военного флота, говорить трудно. Из документов XV-XIV вв. до н. э., найденных в Угарите (городище Рас-Шамра в Сирии), известно, что этот сравнительно небольшой, хотя и богатый, город-государство мог выставить до 150 боевых судов (нет данных, впрочем, ни об их размерах, ни о численности команд). Египет, даже в период относительного упадка, вероятно, мог позволить себе гораздо больше.

Тот тип морского судна, который преобладал в Эгейском мире в середине II тыс. до н. э., по-видимому был заимствован кораблестроителями Леванта и Египта около 1400 г.. Фреска из гробницы Кенамуна в Фивах представляет торговые суда, пришедшие в Египет, судя по их экипажу (ченобородые моряки с крючковатыми носами), из Сирии. Они во многом напоминают корабли Хатшепсут (выступающие далеко над водой нос и корма, прямые фор– и ахтерштевни, пропущенные сквозь обшивку бимсы). Удерживающий корму и нос продольный трос отсутствует – прочность корпуса достигается, очевидно, за счет внутренней конструкции (шпангоуты, стрингеры). По росписи невозможно судить о размерах этих судов, однако обнаруженные в Рас-Шамре (Угарите) документы примерно того же времени свидетельствуют о том, что строились и довольно большие суда – на один такой корабль могло быть погружено до 450 тонн зерна.

Энергичные правители Египта, например Сети I (1290-1279) и Рамзес II (1279-1212), а также Нехо (609-594 гг. до н. э.), выстроили при помощи финикийцев, доставлявших необходимый лес, флоты на Красном и Средиземном морях. Об одном из преемников последнего царя, именно об Априи (588-569 гг. до н. э.) говорится, что он вел морские войны с жителями Тира, добился господства на море и обложил данью города на Кипре. Особенного значения в истории военных флотов египетский флот не имел, так как он не защищал ни торгового флота, ни морской торговли.

Египтяне с древнейших времен умели строить каналы, дамбы, возможно даже шлюзы на судоходных каналах. В «Поучении царя своему сыну Мерикара» (последний жил в XXII в. до н. э.) уже идет речь о каких-то крупных гидротехнических сооружениях (каналах или дамбах) в Дельте, которые служили препятствием для азиатов (сам текст «Поучения» был составлен, вероятно, в эпоху Среднего царства).

Аристотель (Метеорология 1.15) писал, что первым, кто проложил канал через Истм (Суэцкий перешеек) был «Сезостирис». Плиний Старший (6.33.165) также упоминает Сезостириса, как первого строителя канала между морями, а Страбон (XVII. 1. 25; и I. 2. 31) сообщает, что этот канал был построен им «еще до Троянской войны». Таким образом, античные авторы относили начало строительства канала к эпохе XII династии, к правлению одного из Сенусертов (Флиндерс Питри, правда, считал, что античные сведения о «Сезостирисе» на самом деле относятся к Рамзесу II, т.е. ко времени XVIII династии).

Знаменитые рельефы Хатшепсут в Дейр эль-Бахри также связаны с вопросом о канале. Вопрос же сводится к следующему: была ли, при отправке товаров в Пунт по Красному морю, необходимость сперва везти их по суше через Восточную Пустыню и уже только на берегу моря перегружать на суда? Ведь на рельефах те же самые корабли, которые изображены плывущими по Красному морю, затем показаны стоящими на Ниле рядом с Фивами. По этому поводу высказывались два противоположных мнения. Согласно одному из них (Брестед, Эрман), какой-то водный путь все же связывал восточный рукав Дельты с Красным морем уже при Хатшепсут. Другие же (Познер, Гарднер) считали, что никакого канала до эпохи Нехо (около 600 г. до н. э.) не было, а морские суда у причала в Фивах – плод воображения художника, символическое изображение успешно завершенной экспедиции. Тот факт, что ни на рельефах, ни в надписях в Дейр эль-Бахри нет ясных указаний на перевозку товаров по суше до Красного моря, они объясняли небрежностью художника, пробелами и сокращениями в описании маршрута экспедиции. В надписи, правда, несколько раз говорится, что экспедиция продвигалась «по воде и по суше», но ведь по суше мог проходить и конечный отрезок маршрута. Известно, что более ранние экспедиции в Пунт достигали этой полулегендарной страны сухим путем. Походы в Пунт предпринимались еще в самом начале III тысячеления до н. э., а около 2600 г. до н. э. египтяне уже вывозили оттуда золото. Впрочем, какую страну, или страны, египтяне Древнего царства называли Пунтом – «Страной Богов» – точно не известно. В разное время они могли называть так любые места на побережье Аравии или Восточной Африки. Но где бы ни находился Пунт царицы Хатшепсут, надпись из Дейр эль-Бахри никак не объясняет появление морских судов на Ниле.

Наличие в Древнем Египте судоходных каналов в эпоху Нового царства засведетельствовано археологией. Следы канала, построенного при Рамзесе II, были обнаружены при прорытии современного пресноводного канала. Он проходил мимо городов Пи-Рамессу, Бубастиса и Пифома, где были воздвигнуты гранитные стелы с надписями, восхваляющими царя и его смелый гидротехнический замысел. Ничего, однако, не указывает на то, что канал этот соединил два моря.

Следы еще одного судоходного канала были обнаружены израильскими геологами в северо-восточном углу Дельты (к востоку от Кантары). Они предположили, что этот канал некогда проходил до Нила через Вади Тумилат, хотя доказать это пока не удалось. Вдоль того участка «Восточного канала», который лежит между Суэцем и Газой, найдены многочисленные поселения эпохи Нового Царства, что позволяет датировать его строительство не позже этого времени.

С этим же каналом некоторые исследователи связывают рельеф Сети I (1290-1279) в Карнаке, где царь представлен пересекающим укрепленный мост, переброшенный над кишащем крокодилами водным пространством. В надписи оно именуется «разделяющими водами» (та денат). Возможно, это тот самый «Восточный канал», или «Пути Гора», как он назван в других текстах.

В связи с вопросом о канале следует упомянуть еще одну экспедицию в Пунт, которая описана в так называемом «Папирусе Гарриса» – завещании Рамзеса III (1185-1153): «суда были нагружены египетскими товарами без числа. Причем они сами (суда), числом в десятки тысяч отправлены в море великое – Му-Кед. Достигают они страны Пунт. Нагружены суда и ладьи продуктами Страны Бога, всякими чудесными и таинственными вещами их страны, многочисленной миррой Пунта, нагруженной десятками тысяч, без числа ее. Достигают они, будучи невредимыми, Коптосской пустыни. Причаливают они благополучно вместе с имуществом, доставленном ими. Нагружают они его для перевозки посуху на ослов и на людей и грузят на суда на реке, на берегу Коптоса, и отправляют вверх по реке перед собой».

Трудно понять из контекста, куда же все-таки прибывают суда – к берегу Красного моря, где начинается «Коптосская пустыня», или к берегу Нила у Коптоса? С одной стороны, перегрузка товаров на людей и ослов, а затем – снова на корабли, вроде бы говорит в пользу того, что никакого канала между Нилом и Красным морем в то время не было, почему и требовалось их перегружать и везти по суше. С другой стороны, слов «затем» и «снова» в тексте нет, и можно понимать этот отрывок так, что в Коптосе товары распределялись и развозились по всему Египту (для чего и нужны были другие суда, люди и ослы), и только часть их потом доставлялась царю. Окончательного ответа на вопрос о существовании или отсутствии канала между морями в конце Нового царства «Папирус Гарриса» не дает.

Более определенные сведения о судоходном канале относятся ко времени правления Саисской династии. Геродот (II. 158) пишет, что Нехо (609-594) начал строить канал от Нила до Красного моря, но не закончил его, и строительство было завершено персидским царем Дарием I (521-486). Длина его была равна четырем дням пути, и по нему могли пройти бок о бок две триремы. Вода в него поступала из Нила, начинался он немного выше Бубастиса. Далее он шел через Вади Тумилат, затем поворачивал на юг, вдоль современного Суэцкого канала. Канал этот упоминают Диодор Сицилийский (I. 33. 8-14) и Страбон (XVII. 1. 25).

Четыре стелы Дария I, установленные в честь завершения канала, найдены вдоль его русла (у Тель эль-Машкуты, в месте, где Вади Тумилат доходит до Суэцкого перешейка, в районе Кабрета и к северу от современного Суэца). Возможно, конечно, что Дарий просто расчистил канал Нехо и приписал его постройку себе.

Наконец, в эллинистическую эпоху Птолемей II (285-247) также прорыл канал, соединивший два моря. Его упоминают Диодор (I. 33. 11 -12) и Страбон (XVII. 1. 25), о нем говорится в надписи на стеле из Пифома (16-й год правления Птолемея). Начинался он несколько выше по течению Нила, чем прежний канал, в районе Факуссы. Не исключено, впрочем, что при Птолемее был расчищен, углублен и продолжен до моря старый канал, снабжавший земли Вади Тумилат пресной водой. С этого времени канал стал судоходным путем, соединившим оба моря. Император Траян (98-117 гг.) и халиф Омар (634-641 гг.) углубляли канал и увеличивали его судоходность; но в 767 г. он был умышленно засыпан при халифе Абу Джафаре. Горькие озера быстро высохли под палящими лучами солнца и оставались сухими до прорытия нынешнего канала.