"Узник опала" - читать интересную книгу автора (Мейсон Альфред)

Глава 9 Рассказывающая об Эвелин Девениш

В течение получаса Ано был занят с комиссаром Эрбсталем и со своим ассистентом Моро в отведенной для них комнате. Мистер Рикардо, предоставленный самому себе и блуждающий в лабиринте сомнений, размышлений, предубеждений и неведения, съел скудный лет и уселся в библиотеке перед окном. Возле клумбы, на полпути от террасы к живой изгороди в конце сада, стоял на часах жандарм. На поверхности клумбы виднелись три бурых холмика, словно там поработал крот, и мысль об этом трудолюбивом животном послужила для Джулиуса Рикардо упреком и одновременно источником вдохновения. Взяв со стола лист бумаги, он прочертил посредине вертикальную линию и начал выписывать с левой стороны известные факты, а с правой – вопросы и подозрения. После получаса кропотливой работы получилось следующее резюме, озаглавленное:

Написав последние слова, мистер Рикардо услышал над своим плечом голос Ано:

– Итак, мы откладываем выводы! Что еще нам остается, когда и откладывать-то нечего? А некоторые вопросы следует иметь в виду.

Истинная правда!

Мистер Рикардо покраснел и придал своему лицу надменное выражение.

– Я делал эти заметки исключительно для собственной ориентации.

– Они столь же ценны, как если бы были сделаны для моей ориентации.

– А вы, без всякого разрешения, прочитали их, стоя у меня за спиной?

– Не так подробно, как мне бы хотелось. – Ано невозмутимо протянул руку за бумагой. – Вы позволите? Ну разумеется – что за вопрос!

Мистер Рикардо с самого начала намеревался показать детективу результаты своих размышлений в какой-нибудь критический момент. Он понимал, что инспектору Сюртэ понадобится помощь друзей, дабы добраться до сути этой запутанной проблемы. К тому же ему правилась избранная им система. Она напоминала заметки Робинзона Крузо, озаглавленные «за» и «против». Тем не менее мистер Рикардо слегка нервничал, так как детектив не раз бесцеремонно его высмеивал. Однако Ано читал его записки медленно и с серьезным видом.

Закончив чтение, детектив вернул другу заметки с одобрительной улыбкой:

– Положите их в карман и храните в надежном месте, чтобы их никто не видел, кроме вас и меня, ибо вы почти написали там один очень важный вопрос.

Мистер Рикардо не сомневался, что написал не один, а много важных вопросов и притом без всяких «почти». Все они были прямыми и краткими. Но Ано не любит признавать чужие достоинства.

Рикардо, привыкший делать скидку на этот недостаток своего друга, снисходительно улыбнулся:

– Конечно, вы имеете в виду вопрос, почему Эвелин Девениш отрубили руку после смерти?

К его удивлению, Ано энергично покачал головой:

– Нет. Речь идет о вопросе… Впрочем, это бросается в глаза.

Мистер Рикардо достал из кармана заметки и медленно пробежал их глазами.

– Значит, вопрос о прошлом Эвелин Девениш?

Но он снова ошибся.

– Нет. Вопрос, который вы почти задали, куда более изощрен. Что касается прошлого мадам Девениш, то это рутинная процедура. Думаю, мы вскоре узнаем определенные факты, ибо мадемуазель Тэсборо оправилась от шока, вызванного привезенными много дурными новостями, и готова нас принять.

Ано открыл дверь в гостиную и направился туда вместе с Рикардо. Но комната была пуста. Детектив бесшумно приблизился к французским окнам, выходящим на террасу, и осторожно выглянул наружу, потом вернулся к мистеру Рикардо со странной улыбкой на губах.

– Хорошо, что я не читал ваши записки вслух, друг мой, – тихо сказал он. – О чем мы говорили? Об отрубленной руке и прошлом Эвелин Девениш – кажется, это все. – Облегченно вздохнув, Ано повысил голос: – Мы, несомненно, найдем молодую леди на террасе.

Мистер Рикардо понял причину беспокойства Ано, когда последовал за ним. Дайана сидела на садовой скамейке неподалеку от открытого окна библиотеки и наверняка слышала каждое их слово. Однако она подняла голову без всяких признаков смущения. Хотя ее лицо все еще было бледным, девушка взяла себя в руки и даже постаралась улыбнуться. Только взгляд был таким, какой бывает при тяжелой болезни или страшной беде.

– Простите, что я так глупо вела себя утром, мосье Ано, – заговорила Дайана.

– Это я должен извиниться, мадемуазель. С моей стороны было бестактно сообщить столь резко о том, что одна из двух ваших лучших подруг лежит в морге, мертвая и изувеченная, а другая исчезла.

Мистеру Рикардо казалось, что Ано повторяет ошибку, за которую просил прощения.

– Вы говорите о двух моих лучших подругах, – поколебавшись, отозвалась Дайана. – Но в таком серьезном деле необходимо соблюдать точность. Это может показаться бессердечным, но признаюсь: когда ваш помощник сообщил мне, что мертвой девушкой оказалась Эвелин Девениш, я испытала колоссальное облегчение. Ибо Джойс в самом деле одна из моих ближайших подруг.

– Кто может винить вас, мадемуазель? – мягко произнес Ано. – В конце концов, мы все люди.

– Ваш помощник мосье…

– Моро, – подсказал Ано.

– …мосье Моро также передал, что вы хотите меня видеть. Почему бы вам не сесть? И вам, конечно, тоже, мистер Рикардо? – Дайана впервые обратилась к нему, и, хотя ее губы улыбались, взгляд был твердым как сталь.

– Если я не помешаю, – смущенно ответил Рикардо.

Враждебность девушки не вызывала сомнений. Она поставила его на место, как надоедливого мальчишку, цепляющегося за брюки знаменитого детектива и сующего нос в дела, слишком важные для столь незначительной персоны.

– Это мосье Ано должен судить, кто мешает, а кто нет, – холодно ответила Дайана.

Ано пришел на выручку незадачливому другу.

– Мистер Рикардо уже неоднократно смог принести немалую пользу сегодня утром, – заметил он с мягким упреком, на который Дайана Тэсборо никак не прореагировала.

Двое мужчин придвинули пару железных садовых стульев к скамейке девушки и сели.

– Насколько я понимаю, мадемуазель, – начал Ано, – молодая мадам Девениш не являлась вашим близким другом, но была вашей гостьей, поэтому вы должны что-то знать о ее прошлом.

– Разумеется, – кивнула Дайана. С минуту она молча смотрела на детектива, игнорируя мистера Рикардо, словно его не существовало вовсе. – Последние годы жизнь Эвелин была нелегкой. Потому я и пригласила ее погостить в Сювлаке. Она дочь Денниса Блэкетта – богатого финансиста, который умел быть хорошим другом и беспощадным врагом. Не думаю, что у Эвелин с самого начата было много шансов.

– Отец не любил ее? – спросил Ано.

– Напротив, обожал. Мать Эвелин умерла, когда ей было шесть или семь лет, она была единственным ребенком и росла среди гувернанток и слуг, которым приходилось выполнять все ее капризы под угрозой лишиться работы. Деннис Блэкетт сделал из Эвелин идола. Он назвал ее именем яхту, корову-рекордсменку, выведенную им орхидею, и она даже ребенком председательствовала за столом. Отец прямо в лицо ей превозносил до небес ее красоту и ум. В этом обожании было нечто фантастическое – даже ненормальное. Деннис Блэкетт, этот безжалостный бизнесмен, общаясь с дочерью, терял голову. Приведу вам пример, который видела сама, когда гостила у них… – Дайана неожиданно оборвала фразу. – Но вы, конечно, хотите услышать о ее браке, а не об этих мелочах.

– О браке – в свое время, – отозвался Ано. – Но сначала об этих деталях. Вы называете их мелочами, мадемуазель, а я нет. Ибо такие мелочи формируют характер. Мы не сможем докопаться до сути этого таинственного дела, если не узнаем о людях, которые в нем замешаны, – о том, что сделало их такими, какими они стали.

Рикардо редко видел детектива таким настойчивым, как в этот момент. Ано сидел, опираясь локтями на колени; его массивная фигура была напряжена.

– Пожалуйста, продолжайте.

Дайана кивнула и возобновила повествование.

– У Денниса Блэкетта был большой дом в Морвене на острове Малл,[31] на берегу пролива. Там имелась высокая спиральная лестница с узкими ступеньками из темного лакированного дуба. Его причудой… нет, причуда – это мягко сказано… его страстью было смотреть, как Эвелин, одетая в нарядное платье, изящно спускается по этой лестнице, и поправлять ее, словно учитель танцев, когда она делала неуклюжий шаг, отправляя назад на площадку, чтобы начать все заново. Конечно, Эвелин являла собой привлекательное зрелище – изящная, молодая и свежая, в сверкающем платье на темном фоне, – но мне от всего этого становилось не по себе. Это выглядело… неестественно. Вы меня понимаете?

– Да, – ответил Ано.

– Тогда вы также поймете, что Эвелин была бы ангелом с серебряными крылышками, если бы не выросла тщеславной, своевольной и готовой в полной мере воздать отцу за его глупость. Ее день рождения был в августе. Когда Эвелин должен был исполниться двадцать один год, Деннис Блэкетт устроил в Морвене пышный прием для друзей. За неделю до даты дом был переполнен. Днем гости охотились на куропаток, а вечером танцевали. Я тоже была там и в жизни не видела такого гордого и счастливого человека, как Деннис Блэкетт. Вес это продолжалось до дня рождения Эвелин. Но утром за завтраком пришло сообщение, и к полудню в доме не осталось никого, кроме хозяина. Накануне вечером Эвелин и Джулиан Девениш – молодой человек, всем обязанный Блэкетту, – ускользнули в маленькую гавань, отплыли на шлюпе в Обан,[32] а оттуда отправились первым поездом в Лондон, где поженились.

– И мосье Блэкетт никогда не простил это предательство? – спросил Ано.

– Никогда. Я же говорила, что он был беспощадным врагом. Он полностью вычеркнул Эвелин из жизни и оставался один в своем доме в Морвене до поздней осени. Потом он прибыл в Лондон и начал методично разорять Девениша. Это не заняло много времени. Если вы имели дело с Девенишем, то не могли иметь дело с Деннисом Блэкеттом. Если вы были финансово заинтересованы в каком-либо из концернов Девениша, ваши акции падали с каждым днем, пока не превращались в ничто. Дом в Мейфере,[33] ушел за гроши, за ним последовали коттедж в Сербитоне[34] и девушке в сверкающем платье пришлось довольствоваться трехкомнатной квартирой в Сайденеме.[35]

Супруги постоянно ссорились, обвиняя друг друга. Через год Девениш остался без гроша в кармане и вышиб себе мозги.

– Но даже этого было недостаточно, – с невольным восхищением заметил Ано. Он столько времени прожил в контакте с поверхностными и изменчивыми преступными умами, что не мог не одобрять тщательность и методичность, даже вдохновляемые жестокостью.

– Да, – согласилась Дайана. – Недостаточно. Эвелин написала отцу – она была в полном отчаянии – и получила ответ клерка, отпечатанный на машинке, извещавший ее, что раз в квартал до конца дней она сможет получать сто двадцать пять фунтов. Это было три года тому назад. На континенте Эвелин могла прожить дешевле, чем в Англии. Она уехала за границу, и я впервые встретила ее после злосчастного приема в Шотландии этим летом в Биаррице.

– Она была, простите за нескромный вопрос, одна?

– Абсолютно одна.

– Полагаю, вы встретили ее в казино?

Казалось, Дайана собиралась ответить утвердительно, но передумала.

– Нет, не в казино – по-моему, эго произошло на поле для гольфа. Эвелин снимала квартиру в дешевом районе. Я пригласила ее погостить и привезла сюда.

– Вы поступили великодушно, мадемуазель. – Ано отвесил поклон. – А теперь расскажите о вашей американской подруге, мисс Джойс Уиппл.

Дайана Тэсборо в отчаянии всплеснула руками.

– Как ни странно, мосье Ано, я знаю о моей близкой подруге куда меньше, чем о простой знакомой. Всем известно, что Джойс и ее сестра не имеют ни одного родственника во всем мире, что они прибыли из Америки два года назад, что на их земле в Калифорнии имеется нефтяная скважина, что сестра недавно вышла замуж и вернулась в Америку. Джойс всегда была сдержана насчет себя – даже со мной. Она с энтузиазмом относилась ко всему, что видела здесь, и к людям, с которыми знакомилась, но из нее нельзя было вытянуть ничего о ней самой и ее прошлом.

– Да, это странно, – согласился Ано. Больше он не стал задавать вопросы и поднялся. – Должен поблагодарить вас, мадемуазель. Сведения, которые вы мне сообщили, весьма полезны. Позвольте дать вам совет. Следует отправить телеграммы в Америку и неумолимому мосье Блэкетту… – Он оборвал фразу. – Знаете, я испытываю сочувствие к этому суровому человеку. Вся его любовь и привязанность – несомненно, глупая, но искренняя – была вознаграждена сначала предательством, а теперь этой жал кой гибелью. Будет справедливым, если он впервые узнает плохие новости от вас, а не из газет. Поэтому садитесь в автомобиль, поезжайте в Пойяк или другое ближайшее место, где есть телеграф, и отправьте сообщение сами. По крайней мере вам будет чем заняться.

Дайана недоверчиво взглянула на него. Потом ее глаза блеснули, и кровь прилила к лицу.

– Вы рады, что я прошу вас сделать это, – с улыбкой заметил Ано.

– Да, – смущенно отозвалась Дайана. – Сидеть на этой террасе, глядя на часового у клумбы, с праздными руками и мельтешащими в голове мыслями, просто ужасно! Благодарю вас. Я возьму шляпу. – Она вскочила со скамейки и вбежала в гостиную через французское окно.

Мистер Рикардо направился к краю террасы, раздираемый противоречивыми эмоциями. Он не сомневался, что Дайана испытывает к нему неприязнь, и был склонен ответить ей тем же. С другой стороны, его тронуло то облегчение, которое вызвала у нее возможность чем-нибудь заняться. Поэтому мистер Рикардо разрывался между желанием задать Ано ехидный вопрос, было ли разумно позволить девушке уехать в автомобиле без сопровождения жандарма, и поздравить его с проявленной им чуткостью. В итоге лучшая сторона его натуры одержала верх, и, когда Ано присоединился к нему, он с одобрением произнес:

– С вашей стороны это было весьма предусмотрительно, друг мой.

– Безусловно, – согласился Ано.

– Поездка на свежем воздухе пойдет ей на пользу.

– Да-да, а дом останется в нашем распоряжении, что пойдет на пользу нам, – с усмешкой отозвался детектив.

Мистер Рикардо резко повернулся. Так вот что таилось за этим проявлением чуткости! Но он не успел упрекнуть друга за его двуличие, застыв с открытым ртом, так как увидел в гостиной мужчину, разговаривающего с Дайаной. Мужчина стоял спиной к окну и в тени, однако мистер Рикардо не сомневался, что узнал его.

– Выходит, он уже здесь, – тихо произнес Рикардо.

– Кто? – спросил Ано, поворачиваясь к окну.

– Магистрат – мосье Тидон.

– По-вашему, это мосье Тидон?

Мужчина повернулся. Это оказался не магистрат, а мистер Робин Уэбстер, управляющий виноградником. Он подошел к окну.

– Если я вам не нужен, мосье Ано, то я поеду с мисс Тэсборо в Пойяк. Работа у цистерн вполне может проходить без меня. Здесь имеются опытные надсмотрщики.

Конечно, с покалеченной рукой, – и он бросил взгляд на руку, подвешенную на перевязи, – водитель из меня никакой. Но мне не хотелось бы, чтобы мисс Тэсборо после утреннего шока вела машину одна. В Шато-Сювлак и без того достаточно трагедий.

– Отлично вас понимаю, мосье Уэбстер, – сердечным тоном отозвался Ано. – Разумеется, поезжайте с молодой леди в Пойяк и помогите ей отправить телеграммы.

Прошу прощения за дерзость, но я слышал утром ваш горестный возглас. Не стоит так убиваться. Мы постараемся найти вашу маленькую подружку с таким очаровательным именем. – И он добродушно похлопал управляющего по плечу.

– Я вовсе не убиваюсь. – Лицо Уэбстера исказила судорога. – Но, ради бога, поторопитесь! Мы все здесь дошли до ручки! – Он умолк и покраснел, стыдясь проявления эмоций.

– Боюсь, раненая рука причиняет вам сильную боль, – заметил Ано.

– Дергает время от времени. Но это будет продолжаться всего день-два. Если бы наши неприятности сводились к таким мелочам, мы бы о них не думали. – Пожав плечами, Уэбстер переменил тему: – Может быть, вы попросите комиссара Эрбсталя, чтобы он разрешил вывести машину из гаража?

Ано удивленно посмотрел на него:

– Конечно, попрошу, хотя в этом нет надобности. Мосье Эрбсталь вами не интересуется. Вы можете ехать, куда хотите, и мадемуазель Тэсборо тоже.

Он поспешил в комнату, где комиссар сидел за рапортом, вернулся с быстротой, опровергающей его жалобы на возраст, и обнаружил мистера Рикардо погруженным в раздумья.

– Похоже, мое присутствие здесь нежелательно для мисс Тэсборо, – уныло произнес Рикардо. – Я упакую чемоданы и вернусь в Бордо.

Но Ано не пожелал и слышать об этом.

– Сейчас не время для оскорбленного достоинства! Я, Ано, приказываю вам остаться. С мисс Тэсборо я объяснюсь сам. Позвольте незаменимому Томпсону упаковать хоть один ваш воротничок, и я вас арестую! Можете поло жить в чемодан вашу чувствительность и ничего более! Вы мне необходимы здесь, понятно? – В голосе детектива звучало искреннее удивление тем, что мистер Рикардо в состоянии ему помочь. Он окинул взглядом своего друга, но не увидел ничего, что могло бы объяснить этот невероятный факт.

Мистер Рикардо скромно улыбнулся. Он чувствовал огромное облегчение, что ему не позволили удалиться от этой трагической неразберихи, с каждым часом приносившей все новые захватывающие тайны. «Я вновь буду охотиться за преступниками, – с воодушевлением подумал Рикардо, – а охота на лис в Мидлендсе может подождать».

– Едва ли я вам необходим, – произнес он с абсолютно притворным смирением. – Просто мне повезло, и я смог указать вам на кое-какие странные факты…

– Более чем это, – возразил Ано, в свою очередь погружаясь в размышления.

– Более? – воскликнул мистер Рикардо. – Например?

Детектив взял друга под руку и наклонился к нему.

– Например, что заставило вас принять несчастного Робина Уэбстера за магистрата? Конечно, они оба приблизительно одинаково сложены, у одного волосы начинают седеть, а у другого они просто белые, хотя и не выглядели таковыми в тени комнаты. Но вы уверенно заявили, что это мосье Тидон. Почему? Можете объяснить мне? Подумайте как следует!

Мистер Рикардо напряг ум. Несомненно, он был уверен, что это магистрат. Из-за одежды? Нет. На мосье Тидоне был черный пиджак, а на Робине Уэбстере – коричневый. Тогда в чем причина?

– Нет, – сказал он наконец. – Я не могу вам ответить.

– Однако ваш возглас пролил для меня свет на многое – куда сильнее, чем что-либо еще за все это утро. Без него я бы никогда не увидел…

– Чего?

Ано наморщил нос.

– Того, что я увидел. Повторяю, друг мой, в этом деле вы служите переносчиком микробов. Вы заразили меня, сами того не зная.

Мистер Рикардо резко высвободил руку.

– Это в высшей степени неподобающая метафора, – начал он и умолк, так как Ано его не слушал.

Подняв руку, детектив склонил голову в сторону дома. Тишину нарушил звук мотора.

– Они уехали! – воскликнул Ано. – Давайте поторопимся!