"Тайна «Нереиды»" - читать интересную книгу автора (Алферова Марианна)

Глава 11 Игры Элия и Летиции

Утром лучший римский парикмахер острием копья разделил на пробор волосы Летиции и вплел в прическу красные ленты. Белое платье из тончайшего шелка стоило сто тысяч. Пояс, расшитый драгоценными камнями, хитро оплетен вокруг талииМСрасная вуаль прозрачна — сквозь нее мир казался розовым, как перезревший персик. Летиция добилась своего. Странно, но ей порой казалось, что Элий ее любит. Она почти что верила в это. Вот только видение… оно вновь и вновь посещало ее, всякий раз заканчиваясь на одном и том же месте — стрела впивалась Элию в шею. Что произойдет дальше, Летиция угадать не могла. Остался ли Элий жив, или… Она лишь знала, что это случится вскоре. И сердце ее сжималось.

Даже в день свадьбы она не могла об этом забыть. Она гнала проклятое видение. Шептала как заклинание фразу, которую вскоре должна будет произнести:

«Где ты, Гаий, там я Гайя»[22]. Но проклятая стрела вновь и вновь отправлялась в свой роковой полет. Летиция пыталась представить, как через несколько часов Элий поднимет ее на руки и внесет в дом — невеста не должна касаться ногой порога — порог в. любом доме посвящен Весте. Элию будет сложновато сделать это, и щемящая тоска — то ли жалость, то ли нечто такое, что выше и любви и жалости, — вызывало сосущую пустоту под ребрами. И вновь возникала закопченная стена, и летящая стрела, и… Летти была готова биться головой о стену, лишь бы изничтожить проклятое видение. Но она знала, что это бесполезно.

Пять восковых факелов несли юноши, одетые в протексту[23]. У порога дома новобрачную окропили водой, горящие факелы загородили ей дорогу. Она должна пройти через огонь и воду, чтобы разделить их с супругом, и если его «отлучат от огня и воды»[24], она тоже будет отлучена — добровольно.

Свадьба — это ритуал, последовательность заученных действий. Все расписано — слова, и цвет одежды, повороты головы, шаги, расстояния, в которые ты должен уложиться, и даже эмоции, которые должен испытывать. Ритуал, сплетенный столетия назад. Превращенный с годами в тончайшее сложнейшее кружево. Впрочем, и сам Рим со своими устоями жизни, взглядами, молитвами, посмертными масками, храмами, дорогами, роскошными термами, бесчисленными тавернами, Колизеем, театрами и исполнением желаний превратился в сложнейшее кружево. Но разве может кружево существовать две тысячи лет? Любые нити истлеют и превратятся в прах — шерсть не устоит, и даже сталь не устоит. Лишь золото, равнодушное к тлению, сможет сберечь узор. Парки ткут нити избранных из злата. И лишь эти золотые нити скрепляют истонченную веками ткань, золотые нити избранных судеб удерживают Империю от падения.

Элий думал, что в этот день сплетаются две такие нити.

И глядя на светлые волосы Летти, что под красной вуалью отливали медью, Элий силился угадать узор, который решили выткать для них коварные Парки. И не мог ничего угадать.

В жертву Юпитеру они принесли хлеб из полбы.

«Хочешь ли ты быть для меня матерью семейства?» — спросил он.

И услышал в ответ ритуальную фразу:

«Где ты, Гаий, там я Гайя».

Элий зажег масляный светильник. Теперь надо ждать, когда он погаснет — живой огонь не убивают. Он умрет сам, когда кончится пища. Когда огонек погаснет, наступит абсолютная тьма, необходимая для первой брачной ночи. Покров любви, как покров смерти — черный. Платье невесты, как и траурное покрывало вдовы, белое. А у храма Венеры торгуют погребальными принадлежностями. Ткань от природы бывает черной и белой, а все остальное — лживая яркая краска.

— Но ведь эта ночь… — начала было Летиция, но Элий не дал ей договорить, приложил палец к губам.

На ладони у Элия несколько крошек от полбяной лепешки. Он кормит юную супругу как ручную птицу, в ответ она вкладывает ему в рот остатки жертвенного пирога. Их ждет ложе на ножках из слоновой кости.

Светильник горит. Когда он погаснет, кончится прежняя жизнь прежнего Элия и прежняя жизнь прежней Летиции и начнется какая-то совершенно другая жизнь двух других людей.