"Спящий бог" - читать интересную книгу автора (Вязовский Алексей, Голубовский Дмитрий)

ГЛАВА 10 ПАЛЕЦ СПЯЩЕГО БОГА

Молчи, прошу, не смей меня будить. О, в этот век преступный и постыдный Не жить, не чувствовать — удел завидный… Отрадно спать, отрадней камнем быть. Ф.Тютчев

Когда я открыл глаза, то сразу даже и не понял — открыл ли я их. Вокруг стояла непроницаемая тьма. Я попробовал пошевелить руками и ногами, но безуспешно. Единственное, что получилось — это пару раз моргнуть. Складывалось впечатление, что я парализован. Такое ощущение у меня было лишь однажды, когда я с друзьями зашел в один развлекательный клуб в Лондоне, где проходила выставка-демонстрация депривационной камеры. Ее еще называют флоат-камера.


Это такой куб шириной с двуспальную кровать и высотой метра в полтора, два. Внутри водный раствор с высоким содержанием соли. Раздеваешься, затыкаешь уши берушами, залезаешь в камеру. Ложишься в жидкость. В камере поддерживается температура в 35 градусов, то есть ты не чувствуешь ни тепла, ни холода. Утонуть тоже не получится — соляной раствор поддерживает тело в горизонтальном состоянии. Ты фактически паришь. Дверь камеры закрывается и посетитель остается в полной темноте. Звуков тоже нет. Наступает полная депривация — такое состояние, когда органы чувств перестают поставлять в мозг сигналы. Ничего не слышишь, не видишь и не чувствуешь. Даже привычной силы тяжести и той нет.


Многих людей от этого «торкает» и «прет». Как от наркотиков или от религии. Они начинают испытывать состояние единения со вселенной, видят умерших родственников, общаются с ними. Кто-то сливается с богом и ощущает религиозный экстаз. Я где-то читал, что такие камеры — очень здорово прочищают верующим мозги. Ведь если мистические состояния можно вызвать искусственно, по 15 фунтов за получасовой сеанс, то о существовании какого бога, абсолюта (вставить нужное) можно говорить?


Пока я размышлял о высоком, где-то наверху раздался шорох, скрип, а потом громкие шаги. Шел один человек и шел он по лестнице. Аллилуйя! Товарищ нес факел, свет которого сначала ослепил меня. Пришлось поморгать пока зрение не восстановится, и вот ура, я вижу!


Немного рановато я начала радоваться. По деревянной лестнице спускался сумасшедший маг-убийца. Не узнать его было нельзя — бородка клинышком а-ля Арамис из «Трех мушкетеров», глубоко сияющие глаза, мантия и посох с крупным красным рубином. Я уже немного разбирался в волшебных камнях и на первый взгляд рубин тянул грамм на 200–250 или больше 1000 таадов по здешней классификации. Это фактически кристалл — вне категорий. Сколько энергии и заклинаний можно в него закачать я даже не представлял. Море.


Я прикрыл веки так, чтобы казаться без сознания, но в тоже время иметь возможность подглядывать за опасным стариком. А тот, спустившись в подвал — а я как оказалось, лежал на полу какого-то подземного зала — воткнул факел в трещину на стене и направился ко мне. Пришлось вообще закрыть глаза. Не дай бог увидит, что я очнулся.


— Кхм! — раздался старческое кряхтение и мой бок пнули ногой — П-п-попался д-д-ружок. Ш-ш-шустрый. Еле п-п-оймали.


А старичок то заикой стал! Вот те раз. Видать стычка на поляне, стрела в глаз — даром для чародея не прошли. Ну, ничего. Я тебя урод еще разок попробую испугать. Насмерть! Я чувствовал, как внутри меня разгорается пламя ненависти и злости. Мертвые друзья взывали к мести. Чем страшнее, тем лучше. Например, как у скандинавов. Викинги пойманных врагов обычно не убивали. Вырывали язык, обрубали им руки, ноги, половые органы, заливали раны кипящим воском, чтобы остановить кровотечение, после чего вставляли обрубок тела в деревянный ящик с колесиком. Типа тачки. И оправляли ящик путешествовать по стране. На ярмарках показывали, на базарах. Вот это месть так месть!


— Ну, н-н-ничего — тем временем продолжал разговаривать сам с собой звездный маг — Л-л-лучше поздно, ч-ч-ч-ч — Жнец задери! — …ч-ч-ч — Да что же это такое!!! — чем никогда. А я м-м-молодца. П-п-порошек из крыльев серой т-т-тли д-д-догадался з-з-захватить. А т-то бы сейчас л-л-лежал кишками наружу.


Я рискнул чуть-чуть приоткрыть один глаз и увидел, что заика рассматривает мой меч с черным камнем на рукояти. Еще один огромный зеленый камень в виде огромной полуметровой капли стоял на постаменте в углу зала. Такого большого кристалла, да еще такой правильной формы я никогда не видел. Любуясь драгоценностью, я автоматически глянул чуть ниже, правее и увидел, что на меня смотрят мертвые глаза Симы!


Парень лежал раскинув руки и ноги лицом вверх. Вокруг тела, утыканного стрелами, на земле был нарисован красной краской правильный круг. Бог мой! Никакая это не краска. Круг был нарисован кровью Симы.


Меня резко затошнило, желудок рванулся вверх и вступил в сражение с онемением. Я чувствовал, как мышцы брюшного пресса охватывает спазм, он поднимается вверх по пищеводу и вот-вот меня вырвет прямо на пол. Сжав зубы я постарался взять себя в руки — вдох, выдох. Еще раз. Вдох, выдох. Кажись, помогло. Теперь главное не смотреть в сторону мертвого друга, а то все мое притворство выльется полупереваренной едой на пол подвала. Я еще раз вздохнул и поднял глаза вверх. Лучше смотреть на потолок. Тем более там есть на что посмотреть. Свод зала был полностью увит мощными корнями. Толщиной так с мое бедро. А то и поболе. Корни то тут, то там вылезали из потолка, переплетались и уходили в стены.


Пока я разглядывал потолок, маг засунул меч за пояс и отошел к каменному постаменту, на котором лежал кристалл-капля. Достал бумажку с какими-то каракулями, пробежал ее глазами и начал водить посохом, при этом бормоча себе что-то под нос. Я напряг слух и прислушался к бурчанию заики:


— Т-т-так. П-п-первый шаг. Кольцую к-к-камень на посохе с м-м-местом силы.


О как! Камешек то не прост! Неужели сумасшедший маг украл эльфийский «генератор» энергии? Точно. Зеленое свечение, огромных размеров кристалл, способный хранить море силы. И заряжать камушки поменьше. Как же длинноухие прошляпили свою самую главную драгоценность?


Между красным кристаллом в набалдашнике посоха и зеленой полутораметровой каплей образовалась связь в форме розовых и синих линий. В рубин заики текла розовая энергия, обратно возвращалась синяя.


— В-в-второй эт-т-тап — продолжал читать бумажку маг — П-п-поднимаем п-п-потенциал.


Внезапно рубин на посохе мага полыхнул и тут же начал разгораться круг, в котором лежал голый Сима. Над головой мертвого друга стало накапливаться белое сияние. Сначала слабое, но чем сильнее горел круг, тем ярче светилась голова Бронштейна. При этом с телом Симы происходило что-то странное. Мышцы на животе, груди и руках сжимались и разжимались. По телу пробегала дрожь. Я конечно, слышал, что после смерти у трупа случаются остаточные спазмы, но чтобы так! На моих глазах Сима вытолкнул из себя три стрелы и отдельно наконечники. После чего раны стали заживать что называется в режиме реального времени.


Токи сил в связке «зеленый кристалл — рубин — кровавый круг» начали нарастать, вокруг силовых линий закручивались воздушные вихри и даже визуально было интересно наблюдать, как белая энергия нимба с головы Симы трансформируясь вливается в метровую зеленую каплю, которая в свою очередь розовыми и синими нитями впивается в рубин. Черт побери! Это же энергетический контур. Есть источник — кристалл эльфов, есть проводник — красный камень в набалдашнике, а сияние вокруг головы Бронштейна — это ну… допустим подключение дополнительной мощности. Хотя нет, какая уж тут мощность по сравнению с океаном энергии, заключенном в эльфийском камне. Может другой полюс? Там допустим минус, а тут плюс.


И буквально тот же мои догадки подтвердил сам автор магической схемы. Заика начал хмурится, кусать губы и обнаруживать прочие признаки недовольства:


— Б-б-боги Дангора! Ну, давай же! Э…От-т-тродье жнеца. Н-н-не хватает провод-д-имости. Т-так, а если в-в-вот так?


Маг что-то поменял в системе заклинаний и контур налился багровым светом, послышалось басовитое гудение, как в трансформаторной будке. Морщинистое лицо заики напряглось, на лбу появились капли пота, а звук стал постепенно меняться от низкого к тонкому. В ответ на это камень друидов тревожно замигали и резко потускнел, перестав выдавать в контур энергию. Маг грязно заругался, замахнулся посохом, потом передумал и стал ходить туда-сюда разговаривая сам с собой:


— З-з-защита стоит. Эт-то очевидно. Но какая? Не з-заклинание. Р-рядом с м-местом силы колдовать с-стандартными ч-чарами нельзя.


Не фига себе! Вот оказывается почему я не смог ударить «стрелой пламени» из трезубца грандмастера и вот почему этот сумасшедший маг не развеял меня в пыль — ни он, ни я не могли колдовать.


— З-з-значит если не ч-чары, то что? — продолжал рассуждать заика — В-выходной конус с-с-сужен. Д-длинноухие с-сволочи. Л-ладно На к-каждые н-ножны найдется с-свой меч. Поступим так.


Маг достал из кармана мантии маленький серебряный колокольчик и громко позвонил в него. Через минуту, наверху послышался шум отодвигаемой двери, топот шагов и если бы я не был парализован, то точно подскочил на ноги и закричал от удивления. Вниз в припрыжку спускалась Эмилия. Рыжеволосая девушка уже никак не напоминала собой забрызганную кровью испуганную ученицу — Эмилия одела открытое в плечах платье с длинным вырезом приоткрывающим ее небольшую, но зато правильной формы грудь, заколола волосы назад. При этом окружающим стала видна ее лебединая шея ради которой, как говорил один писатель «мужчины 19-го века стрелялись на дуэлях».


— Звал папочка? — чмокнула в щечку старика Эмилия после чего равнодушно оглядела подвал, в котором лежали мы с Симой.


Папочка?! Эта тварь — отец волшебницы? Если я не запамятовал, то Эмилия хвасталась Ютасу, что ее батюшка — декан факультета боевой магии Читал-Маатской академии. Это что же получается? Сцена из фильма «Обыкновенное чудо»? — «А кто у нас муж? — Волшебник. — Предупреждать надо». Только не получится мне сыграть мироновское «…теперь считаю свое предложение безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить. Все, ушел». Не дадут мне уйти. Не зря же меня догола раздели. Уже знаю, чем грозит нудизм в этом мире — визитом на алтарь в качестве барашка.


Пока я предавался унылым размышлениям, заика размахивая руками, стал объяснять дочке суть проблемы. С третьего на пятое я таки себе уяснил, что скачкообразное повышение контура наталкивается на встроенную защиту и требуется более мощный скачок сил, чтобы сломать ограничитель вывода энергии из громадного кристалла. После чего, собственно и стало ясно, зачем сумасшедшему магу все это нужно:


— П-п-пойми, Эмилия. Если не с-сейчас, то никогда. Эти п-пришельцы — заика махнул рукой в нашу сторону — С-ставят под угрозу наш мир. Если им удастся собрать все пять камней и осуществить пророчество Орландера… Спящий проснется и наш мир перестанет существовать. Ибо мы живем до тех пор, пока ему снимся!


Маг так разволновался, что даже перестал заикаться. Интересно, что еще за такое пророчество Орландера. Это кажись эльф-оснаватель магической науки в Дангоре. Неужели он предсказал наше появление в этом мире?


— Хорошо, папа — послушно согласилась Эмилия — Что я могу сделать, чтобы помочь тебе разрушить камень эльфов?

— Тащите гнома, попробуем включить его душу в контур и вызвать разряд. Если это не сработает, то я на камне принесу в жертву этого молодца — кивок в мою сторону — Его кровь точно вызовет замыкание капли и последующее разрушение кристалла.


Прошло еще минут десять и к нам в подвал был доставлен труп Мусамото. Несли его аж три темных эльфа, да и то с трудом. Когда тело гнома бросили на землю я услышал тихий стон. Скосив глаза по максимуму, мне удалось рассмотреть моего окрававленого друга. Он был жив! Еле-еле вздымалась грудь, слегка скребли скрюченные пальцы по полу. Не один я заметил это:


— Папа, гном еще жив — присела рядом с телом Кивами Эмилия. Ничуть не брезгуя, девушка взялась рукой за квадратный подбородок Мусамото и повернула голову к свету. На меня глянул вытекший глаз японца, в котором еще торчал обломок стрелы. Правая скула японца, часть бороды были покрыты слизью из остатков роговицы, радужной оболочки и сосудов. Когда я все это разглядел, уже ничто не смогло остановить извержение остатков пищи из желудка. Меня так скрутило, что я выдал фонтан рвоты, забрызгав аккуратные сапожки Эмилии.


— Ублюдок! — волшебница сопроводила ругательство ударом по моим ребрам.

— Б-б-берите его и кладите сюда — распорядился ее папочка. Два эльфа подняли мое тело и потащили к каплевидному камню. Пока они волокли меня, я почувствовал, как в тело возвращаются силы и постепенно отступает паралич. Как говорится, вовремя проблеваться — хорошо проблеваться.


Меня прижали спиной к зеленому камню, буквально распяв как морскую звезду — руки, ноги врозь. И все покатилось по накатанной — вокруг тела гнома Эмилия нарисовала кровавый кргу, ее папаша активировал камни, около голов Симы и Мусамото появилось сияние, которое замкнулось в круг.


— Можно мне хотя бы узнать ради чего умру я и мои друзья? — прохрипел я.

— М-можно, можно — заика сосредоточненно водил посохом над зеленой каплей — Пять лет н-н-назад в библиотеке нашего института была н-н-найден оригинал трактата «О восьми первоосновах». Ты знаешь к-кто такой Орландер?


Дождавшись моего кивка, маг продолжил — В конце книги была приписка, сделанная д-д-другой рукой, как мы подозреваем р-р-рукой ученика великого эльфа. Под конец жизни Орландер сошел с ума и стал жить отшельником. Ни с кем не разговаривал, ни чем не интересовался — проводил весь в день в молитвах Спящему Богу. И з-з-знаешь о чем он просил Творца? Не знаешь, а мы вот теперь з-з-знаем. Не просыпаться! Орландер верил, что пока Бог спит и ему снятся сны — наш мир существует.

— В его сне?

— Да. В день летнего солнцестояния, ученый собрал своих учеников и объявил, что сегодня он умрет. В-в-вообще эльфы живут сотни и сотни лет и Орландеру б-б-бы еще жить и жить, но видимо груз знаний так сильно давил на него, что… короче, эльф д-действительно, сел на камень, закрыл глаза и умер. После его смерти, ученики в архивах нашли вот какие стихи: деланная рукой — друзья.


Из-за грани сей земли Вышли трое — вот они: Голем рожденный человеком, Мертвец, еще не знает он об этом, Подгорный гном — душа поэта Им всем троим Наш Спящий бог Оставил выучить урок. Пять пальцев есть у нашего Творца Начни считать ты их с конца: Мизинец жадные халифы Продать готовы, но жди лиха, Большой ищи у некромантов, Два пальца маги остров, бароны гордые Дадут без слов. Последний палец — он же первый Кристалл зеленый, эфемерный Придется проявить вам прыть И красной кровью камень окропить. И вот повережен чародей, Что зло творил среди людей Домой отправится готовы Открыты мира нашего засовы И Спящий бог проснется вновь Надежда наша и любовь!

— И в-в-вот, вы трое з-здесь, — продолжил тихо говорить старик. — И как же я сам как дурак поспособствовал приближению краха… Там, на алтаре, я сделал первый шаг к исполнению ужасного пророчества — попытался сделать из тебя голема.


— Погорячился — усмехнулся кривой ухмылкой друид, пристально глядя мне в глаза — Ярость — плохой советчик. Когда разум уступает место чувствам, мы отдаем себя на волю судьбы, что и случилось. Сколько проблем ты успел нам создать! Впрочем, все обернулось к лучшему — без этого промаха я бы не понял, кто ты такой на самом деле.


Маг отвернулся от меня и обратился к Эмили.


— К-как я говорил, заклинания з-здесь не действуют — рядом с м-местом с-силы практически нет магического времени, невозможно отложенное действие, — не вполне понятно для меня проговорил он. — З-здесь возможно только действовать непосредственно.


— Но папа, это же… это же магия вне категорий! — в голосе Эмили послышался страх — А если процесс выйдет из под контроля?


— Н-нам придется пойти на риск — у нас нет д-другого выхода. Уничтожить камень можно только освободив его энергию и з-закольцевав ее на него же, усилив по ходу процесса. Мой рубин может тут сыграть роль противоположного полюса, начального потенциала.


«Я ошибся, но не сильно» — мелькнула в голове мысль — «Рубин — это потенциал, а камень эльфов — что-то вроде заземления».


— Логично предположить, что раз уж в пророчестве говорилось о трех пришельцах, всех троих вместе и нужно использовать в процессе — задумчиво произнесла Эмилия.


Я мысленно грязно выругался. Сволочи хотят решить проблему комплексно. И нас поубивать и сам кристалл разрушить. А то если только с нами разберешься, глядишь и новые големы, да гномы набегут исполнять пророчество.


— Если мы сумеем вызвать к жизни силы зеленого камня, и правильно направим поток энергии через жертвы обратно, — наконец Эмилия обратила внимание на меня — Закольцевав его в контур между всеми жертвами, процесс пойдет дальше уже без посоха, он будет питаться силами, забираемыми из тел и из пространства.


— Правильно мыслишь, — одобрительно кивнул старик — Но я попробовал с одним для начала, и понял, что этого мало. Смотри, что вышло — энергия камня сделала свое дело, его раны зажили, хоть он и мертв. Он поглощает, а не проводит. Нужен еще один элемент, и этот элемент — ты.


— И какова моя роль? — чуть запнувшись, спросила рыжеволосая девушка.


— Я активизирую потенциал рубина и направляю его. Твое дело — служить проводником между пришельцами и каплей-алтарем. Должен быть проводник, который правильно заберет энергию после того, как она пройдет по этой троице и усилится.


— Папа, я же не идиотка, — саркастически заметила Эмилия. — Если ты сам с трудом способен контролировать свой посох на пределе его мощности, то что же станет со мной, когда его энергия усилится?


— Все, что я прошу тебя — не подставлять себя под поток! — резко сказал старик и продолжил уже тише — Энергия взаимодействует с тобой только в том случае, если ты сама желаешь использовать ее для своих целей. Так мы поступаем, когда творим заклинания. Мы ставим цель, активизируем заклинание и получаем эффект. Тебе не нужно получать эффект, пойми. Тебе нужно лишь позволить энергии вернуться обратно в источник — это естественный процесс. В силовом потоке, который охватывает несколько человек, энергия бьет по тем, кто хуже ее контролирует.


— Я полагаю, — с иронией продолжил старик — Что мы с тобой контролируем ее лучше, чем эти молодцы — заика, не оборачиваясь, кивнул головой в нашу строну — Они — слабое звено и их пробьет первыми, а это то, что нам и нужно.


— Ну а дальше? — пытливо спросила Эмилия.


— Ну подумай сама — ты же прекрасная ученица! Подобное притянется к подобному. Контур сожмется вокруг них, а мы естественным образом выйдем из него. Мы — всего лишь запускной механизм.


— И что, никто до настоящего времени не додумался до того, что места силы можно разрушать подобным образом?


— Может и додумался, только зачем их хозяевам это делать? Для них это — очень ценный и полезный инструмент, но не более того. Они же не знают той глубинной роли, которую эти магические артефакты играют в нашем мире. Да и меня, кстати, осенило только после моего знакомства с этим парнем — там, в храме спящего бога. Когда я попытался принести его в жертву в первый раз, процесс вышел из под контроля, и это привело к тому, что алтарь раскололся. Там, как ты знаешь, алтарь был гранитным, и он не был сам по себе связан с какой-либо стихией, там важно само место, но суть процесса — та же самая. И несколько позже, когда я анализировал то, что произошло там, я и вспомнил пророчество, сопоставил кое-какие факты, место, время, и, наконец, то, во что я его почти превратил, и я понял, что пророчество сбывается, и, более того, что я оказался его частью.


— И тогда у меня уже просто не осталось выбора, кроме как начать действовать. А эти чванливые идиоты из столицы, — тут старик сплюнул, — Только путались под ногами и чуть было не испортили мне все дело. Захотели понимаешь загрести жар чужими руками, получить на халяву главный эльфийский артефакт. Эссунион думал, что после того, как капля окажется в него в руках, длинноухие лягут под Империю. Дескать, «заряжать сапфиры будет негде, а нас будет три места силы». Дурачок, он не понимает, что капля не похожа ни на Маатанский пик, ни на Огненную гору. Сама по себе — она не является местом силы. Только когда зеленый кристалл лежит под Священным деревом лесных друидов — вот тогда он способен работать как место силы.


— А светлые эльфы, папа? — нервно поинтересовалась дочка — Они…

— Забудь про них. Главное — было найти Священный Пелион, а остальное — маг щелкнул пальцами — Дело техники. Ладно, хватить болтать. Начинаем. Выбрось все мысли из головы, расслабься и следи за потоком. Твое дело в начале процесса направить его на каплю, а дальше все пойдет само собой. Начинаем!


Эмилия закрыла глаза и, расслабив плечи, вытянула вперед руки, развернув ладони к нам, как будто желая отгородиться от нас. Старик отошел чуть в сторону и начал что-то бормотать. Тем временем, я почувствовал, наконец-то собственный кровоток — жизнь возвращалась в онемевшее тело. «Я еще устрою вам пророчество напоследок, твари!» — злобно прошипел я про себя, не подавая виду, что мое состояние как-то изменилось. Краем глаза я наблюдал за Эмилией, полагая, что удар, когда придет время удара, придется наносить именно по ней.


Спустя короткое время я почувствовал ток энергии. Некоторое время она как-то неуверенно пульсировала, перетекала по телу, и, наконец, сосредоточилась вокруг головы. Я скосил глаза на лежавшего рядом Симу, точнее — на его труп. Вокруг его головы вновь образовалось белое свечение, которое начало усиливаться. Вновь, на самом крае диапазона слышимости я уловил гудение.


Гудение постепенно усиливалось, а я, неожиданно для себя впал в полную апатию. Перед моим мысленным взором проходили картины прошлой жизни на Земле: детство, юность, учеба, знакомые друзья и девушки… Все, что было, осознавалось так, как будто это было не со мной. Тон гудения поднялся, и на меня вдруг накатила волна горя — и снова поплыли картины воспоминаний, от детских слез и переживаний, к настоящему времени, к моменту, когда я смотрел на истыканного стрелами Симу, медленно оседавшего на землю.


Звук продолжал усиливаться и расти по частоте, и я ощутил волну парализующего ужаса. Мышцы спазматически сжались, а память начала услужливо воскрешать детские страхи, ночные кошмары, пережитые стрессы, и наконец, весь страх сконцентрировался на осознании ужаса сложившийся ситуации. Потом паралич воли отступил и во мне пробудилось дикое, животное желание вскочить и убежать. Я, начал биться в руках черных эльфов и тем пришлось приложить кучу усилий, чтобы удержать меня спиной на капле-кристалле.


Краем уха я услышал одобрительное ворчание, и тихий возглас заики «заработало!». Дирижируя потоками, он опять перестал запинаться. Сияние магических сил увеличивалось, весь подвал стали заполнять синие, розовые, зеленые и белые лучи, свет вокруг головы Симы и Мусамото стало непереносимо ярким и в тот самый момент, когда все события в подземном зале приблизились к своей кульминации, а маг-заика уже потянул из-под мантии изогнутый серп, на сцене появилось новое действующее лицо.


Совершенно неожиданно для меня, и, что гораздо важнее, для всех наших мучителей, в зал по лестнице сбежала фигура, одетая в серебристый плащ. Хаос света, сопровождавшего магический ритуал, заиграл отблесками на одежде пришельца, и рассыпался искрами на крупном зеленом камне, вделанным в его посох. Посох висел за спиной незнакомца, а в руках он держал натянутый лук с наложенной стрелой.


Я вывернул голову вправо и разглядел, что ворвавшегося в подвал мужчину нельзя назвать незнакомцем — этого товарища я точно видел раньше. Испещренное морщинами лицо, седина на висках…Друид из сна!


Чмок — первая стрела вонзилась в голову правого эльфа, чмок — с невероятной скоростью друид натянул тетиву, выхватил откуда-то из-за спины следующую стрелу и пустил ее в левого эльфа. Остроухий справа еще не успел упасть, а третья стрела уже вонзилась в последнего чернокожего эльфа присутствовавшего в подземном зале. Никто ничего даже не успел моргнуть глазом, а…


Уй! Ё! — от боли я подскочил на месте и схватил заику за руку с серпом. Оказывается пока друид стрелял по его помощникам, маг размахнулся серпом и попытался вскрыть им мою грудь. Не рассчитал немного силы удара — железная кожа в очередной раз спасла мою жизнь. Из длинного пореза полилась кровь. Сволочь сумел сильно порезать меня и теперь пытался закончить дела. Держа изо всех сил руку заики с серпом я закричал друиду — Не стреляйте!


От моего крика из транса вышла Эмилия и удивленно уставилась на нас с отцом. Мы отчаянно боролись на кристалл-капле. Я был все еще слаб, голова кружилась, руки — еле гнулись, не отойдя до конца от паралича, а маг давил своим весом, при этом умудряясь второй рукой управлять энергетическими потоками проходящими через контур.


Надо сказать пришлый друид быстро оценил ситуацию. Четыре человека в магическом контуре, плюс мертвец, плюс гигантские потоки волшебных сил, которые перекачиваются по кругу — не дай бог что нарушишь, потом даже пепла не останется. Колдовать опять же не получится — стандартные заклинания рядом с каплей на работают. Что остается делать? Друид — молодец. Нашел выход. Сначала он положил на земляной пол свой лук, туда же отправились оставшиеся стрелы. Взял в руки посох с бирюзовым камнем. Поводил туда сюда и вдруг начал низким протяжным голосом петь. Заунывная песня никак не вязалась с детскими словами и простенькой рифмой:


Травка, листья, корешки Ветки, почки, лепестки Лютики, ромашки И жучки и пташки Властью леса заклинаю Корни дерева сгибаю Вырываю, изгибаю…

Что-то он еще там пел, но я уже не прислушивался, а очумело смотрел на потолок. Туда же уставились и маг, и его дочь и даже хрипящий от боли Мусамото. Наверху корни, свисавшие с потолка стали быстро удлиняться, ветвиться, и расти, причем в их росте явно угадывалось направление — они стремились, цепляясь друг за друга и за стены, ползти в нашу сторону! Как бы там ни было, эта напасть явно не входила в планы старого заики. Сначала старик попытался вступить в переговоры:


— Чардан, слушай меня — прокричал он в сторону друида — У нас патовая ситуация. Если ты попытаешься убить нас с дочерью, я уничтожу вашу святыню. Давай так, я убиваю пришельцев, пророчество не исполняется, а ты забираешь каплю. Идет?

— Не верьте ему! — я попытался выползти из под навалившегося на меня мага, но неудачно — Если он убьет нас, выброс энергии разрушит камень. Этого он и доби…упс


Старая сволочь не будучи в состоянии добить меня серпом, боднул меня головой в лицо.


— Чардан, останови Пелион, я тебе обещаю…


Что там хотел пообещать маг мы так и не узнали, потому как самый длинный корень вдруг метнулся вниз и при помощи корней поменьше обвил Эмилию за талию. Девушка закричала от испуга, попыталась вырваться, но ее тело уже начало приподниматься над полом.


Папаша Эмилии пару мгновений он стоял в замешательстве, явно не решаясь нарушить баланс энергий, созданный им же самим. Снова изрыгая сквозь зубы проклятия, он все решил использовать свой посох и ударить чистой энергией. Взмах, вспышка красного рубина, — и волна жара обдала меня, опалив при этом волосы. По корням над моей головой пробежали струйки огня, помещение заволокло вонючим и едким дымом. Вентиляции в нем предусмотрено не было, дым ел глаза и вызывал лающий кашель. «Еще пара таких ударов, и мы рискуем просто задохнуться здесь» — лихорадочно летели мои мысли. А если верх возьмет «серебряный» — так я окрестил друида из сна, то мы рискуем быть похороненными под сплетением корней и земли. Стремительно развивающиеся события не дали мне додумать эти мысли, захватив все мое внимание без остатка.


Сквозь дым послышались крики Эмили о помощи, после чего раздался ужасный хруст, еще один исполненный мучения вопль и все стихло. Услышав все это заика замер, лицо его сильно побледнело. Он тяжело оперся на посох, а из правой руки на землю выпал серп. Постепенно дым стал рассеиваться и нашему взору предстала страшная картина. Весь потолок был усеян чем-то напоминающем обгоревшую мочалку, два крупных корня метров по пять каждый и диаметром в с голову человека, раскачивались сжимая в своих объятиях то, что когда то было человеком. Отдельно висела верхняя часть туловища Эмили, отдельно таз и ноги. Вниз из останков лилась кровь рыжеволосой девушки. Отец волшебницы провел рукой по лицу, поглядел вверх, потом на свою ладонь, измазанную кровью дочери и жутко, надрывно закричал.


Тут мне стало по-настоящему страшно. Так страшно, что захотелось закрыть глаза и представить, что все это мне снится. Это сон. Нет никакого подземелья, магических камней — просто ночной кошмар. Я сейчас проснусь, умоюсь, выпью чашку кофе и пойду на учебу. Но жизнь вокруг не захотел меня отпускать в царство грез — я услышал как гудение энергетических потоков вдруг перешло в визг, я открыл глаза и увидел как заика с совершенно сумасшедшими взглядом, разорвал магический контур и направил всю энергию прямо на друида. Столб зеленого пламени, всосавший в себя энергию всех присутствовавших в подвале, вытянулся в сторону седовласого эльфа и с оглушительным треском буквально пригвоздил вдавил того к стене. За короткое мгновение друид соединившись с чудовищными силами волшебного кристалла, превратился в светящуюся и мерцающую колонну, уходящую своим основанием вглубь пола. Ничего живого в этом соединении уже не было — незнакомец из сна мгновенно погиб.


И этим он спас всех нас, послужив своеобразным заземлением для контура по самый верх наполненного энергией. Подозреваю, что друид специально воспользовался своей природной магией и вызвал «огонь на себя», дабы разрядить каплю-кристалл в землю и отвести угрозу разрушения камня. А если бы ему удалось обрушить корнями свод потолка и похоронить камень-каплю под гигантским деревом, то эльфы просто получили бы статичное «место силы». Вот такие пироги с котятиной.


Постепенно, потоки энергии начали слабеть, волшебный камень стал гаснуть, силовые линии потускнели и постепенно сошли на нет. В двух шагах от меня зашевелился Кивами — жизненная энергия зеленого камня дала жизнь и ему, частично залечив и затянув его раны. Чуть поодаль продолжал конвульсивно дергаться Сима. Его раны тоже затянулись, но глаза были по-прежнему совершено пусты.


Тем временем, заика сделал пару шагов вперед, убедился, что от друида не осталось даже мокрого места — лишь двухметровая воронка в полу напоминала, что когда то здесь был эльф. После чего повернулся и направился обратно к нам. При этом глаза его были совсем сумасшедшими. Мимика, взгляд — все жило своей отдельной жизнью.


Я попробовал встать, и у меня это практически получилось. В теле еще сохранялась пугающая слабость, но я уже мог стоять опираясь на погасший кристалл. Быстренько осмотрелся. Камень в набалдашники посоха заики тоже погас, Кивами пытается перевернутся на живот и подняться.


Отец Эмили остановился прямо передо мной и уставился мне в лицо. На его лице застыла гримаса больше похожая на улыбку мертвеца, а губы шевелились, произнося какие-то слова. Я прислушался и различил:

«Травка, листья, корешки Ветки, почки, лепестки…»

Старик читал стихи друида.


— Вы, это…я вам искренне соболезную — ничего более умного сказать в мою голову не пришло — Не надо было играть вам во всесильного мага, идти против пророчеств.


Что я такое несу?! Бежать отсюда надо, а я разговариваю с сумасшедшим магом. На сей раз с по-настоящему поехавшей крышей. Одно радует колдовать он уже не может. В рубине нет энергии. Так что почему бы не поговорить?


— Вас как зовут? Я Алексей — представился я заике.

— М-мирольд Вышеградский — внезапно прервал свое бормотание старик.

— Вот и хорошо, вот и ладно — зачастил я — Мирольд, вы уже ничего не поменяете, не измените. Давайте разойдемся миром.


Маг странно посмотрел на меня, поднял глаза на потолок, где продолжала висеть его разорванная напополам дочь и его лицо чуть было ожившее опять помертвело. Он рывком достал из-за пояса меч некроманта, откинул бесполезный посох и двумя руками замахнулся им. Я рванул вправо перебирая руками по камню-капле и переставляя непослушные ноги.


Дзонг! — клинок выбил искру из кристалла в двух сантиметрах от моего плеча. Надо ускориться! Леша, надо ускориться! У тебя и так из груди льется кровь, а если Мирольд достанет тебя мечом некроманта — никакая железная шкура не спасет. Я кинулся было наматывать круги вокруг огромного кристалла, а сумасшедший маг с яростными криками бежал вслед за мной. Поняв, что мне не увернуться, я кинулся ему под ноги. Безумец, споткнувшись, упал, но меч не выпустил, и вскочив, снова кинулся на меня. Один раз удалось увернутся, второй, а на третий неумелым тычком Мирольд проткнул мне правый бок под ребрами. Я дернулся от боли и буквально соскочил с меча. Пока маг замахивался для повторного удара, мне удалось доковылять до основания камня-капли. В трех шагах от кристалла лежал Мусамото, сверкая оставшимся глазом. Гном подобрал под себя ноги и когда Мирольд шагнул вперед, чтобы добить меня, с утробным криком кинулся ему навстречу, ударив его головой в живот. Мирольд с коротким криком сложился пополам и начал заваливаться на меня. Я перехватил руками рукоять меча и упал вместе с заикой. Борьба продолжилась на земле. Японец держал мага за ноги, а я оказался прижатым к полу телом Мирольда. Тот елозил по мне, пытаясь вырвать меч и добить. Я чувствовал, как из бока толчками льется кровь и из моего тела уходят последние силы. В отчаянии я отпустил меч и схватил мага за волосы. Я рванул голову Мирольда к себе и впился зубами в кадык. Раздался крик боли. Маг отбросил меч и ударил меня локтем в висок, Потом еще раз. Я оглох и разжал челюсти. Еще один удар основанием ладони в висок, и в голове раздался шум, перед глазами закружились разноцветные пятна. Все это конец!


Симатта! — зарычал по-японски Мусамото и вцепившись в роскошную мантию мага оторвал Мирольда от меня. Тот ударил кулаком в гномий лоб, замотал отбитой рукой и тут же получил сомкнутыми пальцами в ответ. Кивами опять применил удар-тычок «нукитэ». Однако в партере этот прием оказался не очень эффективным. Заика дернулся от боли, схватился за подбородок, куда попали пальцы гнома и схватился за обломок стрелы, который еще торчал из глаза Мусамото. От болевого шока тот взвыл и потерял сознание.


— Ну, вот и все — вытирая кровь с лица поднялся на ноги Мирольд — Прощай, отродье Жнеца!


Маг поднял с пола меч, подошел ко мне тяжело дыша и направил клинок острием вниз. Сейчас он воткнет оружие мне в сердце. Я глядел на острие и буквально физически ощущал, как меч пробивает кожу, раздвигает грудные мышцы и… «Эхау, Мирольд!» — раздался глухой голос позади мага.


Заика отступил в сторону, повернулся и я увидел мертвого Симу. Глаза Бронштейна-младшего безучастно глядели вдаль, а кожа на лице успела пойти трупными пятнами. Мирольд не мешкая ни секунды ткнул мечом вперед и вонзил клинок по самую рукоять в живот моего друга. Только вот эффекта от этого не было никакого. Разве что темный камень в рукояти ожил и стал наливаться черным светом.


Заика раз дернул меч обратно, второй раз, но Сима прихватил руки мага и буквально рванул того на себя. От неожиданности Мирольд отпустил клинок и стал отрывать симины руки от себя. Зря. Бронштейн внезапно качнулся вперед, открыл рот и вонзил зубы в горло мага. Старик закричал от страха, попытался оттолкнуть мертвеца, но тот еще сильнее сжал челюсти. Я увидел, как после жевательного движения из горла мага хлынула во все стороны кровь — Сима перекусил какую-то важную артерия и исход схватки был предрешен. Еще пара конвульсий и Мирольд упал на пол. Он был еще жив, но с каждой каплей крови жизнь стремительно уходила из его тела. Еще минута страшной агонии, в попытке остановить рукой кровотечение и старик, закрыв глаза, умер.

* * *

Я, Сима и Масумото стояли на площади Семи Камней. Вереница громадных валунов, которые собственно и дали название городу, опоясывала чудовищных размеров ствол. Единственный в поселении эльфийский Пелион равнодушно взирал на раненого гнома, истекающего кровью получеловека-полуголема и мертвеца. Тысячу лет он стоит на этом месте и за свою жизнь успел повидать многое. Сражающихся волшебников, королей и полководцев, рукотворные пожары и ураганы, моря крови и крики боли и скорби. Могу представить, что он думает. Наверное, задается вопросом: зачем? Зачем людям из века в век убивать друг друга? Неужели жажда смерти — это вечное проклятие человека? А мир и спокойствие — это удел растительного мира? Зачем тогда разум, память, совесть? Тысячи лет непрерывной бойни. Океаны слез, курганы мертвецов — для чего все? Какова цель? Пелион, наверняка, знает, что нет ответа на этот вопрос. И не будет. Но все равно, каждый раз когда видит насилие, убийства и рознь среди людей, каждый раз он задает себе этот вопрос.


Над городом всходил кроваво-красный диск солнца. Вся природа — птицы, насекомые- замерла в предвкушении начала нового дня. Только мы трое ничего не предвкушали и ничему не радовались. Пошатываясь и морщась смотрели на желтый круг и вспоминали. Вспоминали свой дом, родителей, любимых. Но эти воспоминания все больше напоминали исчезающих призраков прошлого. Того прошлого, которое не вернуть, как бы ты этого не хотел. Этот мир, щедро политый нашей кровью и слезами, не хочет отпускать пришельцев обратно домой. Он просит, требует, заставляет и ставит условия.


Мысли в моей голове постепенно успокаивались, исходившая от дерева спокойная властная сила вселяла уверенность в продолжение жизни. Жизнь продолжается… Несмотря на все сумасшедшие передряги, через которые мы прошли, она продолжается. Я с наслаждением глубоко вздохнул, поднял голову, посмотрел на плывущие в небе облака, и, совершенно неожиданно для самого себя, заплакал… Весь стресс, накопленный за все время пребывания в этом странном магическом мире, так непохожим и, одновременно, похожим на Землю, выходил, и слезы смывали остатки тяжелых чувств, подобно тому, как струя чистой воды смывает грязь. Кровь на ранах уже запеклась, и они быстро затягивались — наверное, чудодейственная сила этого места способствовала быстрому выздоровлению. Я опустил глаза и посмотрел на японца. Его раненный глаз закрылся и почернел, но второй смотрел на меня на удивление спокойно, внимательно и ясно, с каким-то особенным выражением.


— Ну что, Алексей, просветлело? — не вполне понятно спросил он меня. Потом, немного помолчав, продолжил — Нам надо вернуться к своим, решить, что мы будем делать дальше. Нам надо основательно подумать и принять план на будущее и понять, чего мы хотим от жизни здесь.


Он обернулся к Симе. Тот неподвижно стоял, глядя перед собой своими стеклянными глазами зомби.


— Надо решить, что делать с нашим другом — продолжил японец, — Возможно, в этом мире есть силы, с помощью которых можно попробовать вернуть его к нормальной жизни. Даже не так. Я уверен, что в Дангоре существуют силы, способные превратить Симу в нормального человека.


Я кивнул, соглашаясь с японцем — Я даже знаю кто. Это некроманты!


Мы подошли к Симе, и, взяв его за руку, повели за собой. Японец шел слева, стараясь по-военному попадать в ногу. Так втроем мы и шли, не спеша возвращаясь в наш лагерь, к нашим друзьям — гномам и людям. К своим. Мысли совсем успокоились, и страшные картины подземелья, в котором мы были на волосок от смерти, потускнели, постепенно становясь прошлым, о котором не хотелось больше вспоминать.


— Хорошо, что у меня есть «свои», — думал я, медленно переставляя свои усталые ноги — Хорошо, что мне в этом мире есть к кому возвращаться… А ведь так мало времени прошло!


Пройдя через охраняемые ворота, мы поднялись на пригорок и остановились. Перед нами расстилался наш лагерь, хорошо видимый целиком с этого места. Лагерь был как на ладони, и в нем, несмотря на наше отсутствие, похоже поддерживалась дисциплина. Деловито сновали туда-сюда коротышки, вылись дымки от костров, доносился отдаленный стук молотов — кто-то что-то ковал в походной кузнице. Двалин и Балин уже почти успели обнести место стоянки частоколом из заостренных бревен. Ветер донес запах жаренного мяса, и в желудке заурчало. Неожиданно для себя я вдруг обнаружил, что очень голоден. Я обернулся к японцу и подмигнул ему.


— Прибавим ходу — нас ждет жаркое! — сказал я устало, но с ноткой веселья в голосе. Серьезное и мрачноватое лицо японца посветлело, чуть помедлив, он улыбнулся широкой улыбкой.


— Да, пожалуй! — отозвался он, и мы, быстрым шагом начали спускаться в наш лагерь. Нас заметили, поднялся гомон, и вперед, нам навстречу, быстрым шагом вышел приземистый гном со слабыми признаками растительности на лице. Подойдя к нам, он, глянув на Симу, замешкался, но, совладев с собой, он подошел ближе и отрапортовал:


— Дежурный по лагерю капрал Гимли. Лагерь находится в боевой готовности. За время вашего отсутствия ничего чрезвычайного не произошло. Какие будут распоряжения?


— Пока никаких, — устало отозвался я, — Хотя, стой. Одно будет — дайте-ка нам чего-нибудь поесть — мы не ели… даже не знаю сколько времени.


— Будет сделано! — отозвался гном, и быстрым шагом направился отдавать распоряжение.


Я отвел Симу в нашу палатку, и мы с Кивами пошли к ближайшему костру. И вот, мы, окруженные друзьями, сидим у общего костра и едим обыкновенное жареное мясо — самую вкусную еду, которую когда-либо я пробовал в жизни. Такой, во всяком случае, она мне сейчас казалось. Говорить ничего не хотелось, хотелось только слушать. Слушать треск костра, шум ветра, тихие неспешные разговоры вокруг.


Покой, который я ощутил около священного дерева эльфов, никуда не ушел, напротив, он продолжал усиливаться, точнее, становиться каким-то постоянным, присущим не столько тому месту, сколько мне самому. Я как будто унес с собой частичку древней природной эльфийской силы. Я поделился своими ощущениями с Кивами. Тот, помолчав некоторое время, заговорил:


— Помнишь, в том пророчестве о священных камнях говорилось, что нужно собрать все пять в одном месте? Было бы странным понимать пророчество так грубо-буквально, что будто бы необходимо собрать воедино все артефакты в каком-то одном месте. Мне кажется, артефакты — это ведь формальная сторона магии. Полагаю, что речь идет о том, что для того, чтобы овладеть искусством странствия между мирами, а, возможно, даже между вселенными, маг должен овладеть всеми видами магии, инициировать, так сказать, самого себя с помощью кристаллов. Пробудить Спящего Бога в себе, что позволит осознать иллюзорность любого мира, как такового, и научится управлять этой иллюзией. Это не означает, что мир исчезнет, это означает, что Бог проснется в таком человеке. Тебе не кажется, что такое понимание более верное и, главное, отвечающее сути самого магического мира, в котором магия сама по себе не существует — она проявляется только через людей или живых существ?


— Может быть, — неуверенно сказал я.


— Смотри, — продолжал Кивами, — есть люди, которые верят в «конец света» в буквальном понимании этого слова. На Земле, я имею в виду, есть такие люди. Они верят в буквальное истолкование Библии, но ведь это — не единственная возможная трактовка. Безумец Мирольд тоже верил в пророчество буквально, но это — не единственное возможное толкование. Ты тоже поверил духу на слово, но понять то, что сказал тот представитель иного мира, можно и по-другому. На самом деле, — продолжал Кивами, — Буддистские верования очень похожи на то, во что верят здесь. У тебя разве не возникает иногда ощущения, что мы всего лишь спим, а этот мир — иллюзия? Мы ведь однажды уже говорили на эту тему, помнишь тогда, с Симой?


При упоминании Симы я помрачнел. Похоже, парень после последней передряги, заснул гораздо крепче, чем спал до этого… Однако японец был прав — ощущение нереальности происходящего то и дело постоянно возникало.


— А как насчет Земли? — спросил я японца — Это что, тоже иллюзия? Ты полагаешь, что мы проснулись сюда, в этот мир, из своего прошлого сна?


— Как тебе сказать… — задумчиво начал японец, Земля — эта такая иллюзия, которая с самого детства, с самого начала существования памяти нашей личности, все время у нас перед глазами… Это — первая иллюзия, и она — основополагающая. В этом смысле она, конечно, реальность, только где сейчас эта реальность?


Я задумался.


— Ну, заканчивай свою мысль.


— Назад, Алексей, дороги нет. Мы не вернемся в свой мир, пока не овладеем силами этого. А овладев силами этого, если нам, конечно, повезет овладеть ими, мы сами изменимся настолько, что нам, скорее всего, незачем будет возвращаться. Похоже, мы, волею случая, сделали шаг в этом направлении. Как ни хотел тот безумец остановить пророчества, а ведь все, что он делал — только вело к его исполнению. Это — судьба.


Мы продолжали есть, запивая мясо вкуснейшим пивом. Солнце уже клонилось к горизонту, а меня клонило дрему. Прав был Кивами, или нет — покажет время. В любом случае, с чисто физической точки зрения собирать в одном месте все пять здоровенных кристаллов — трудная задача, особенно учитывая число желающих завладеть этими драгоценностями. Надо будет днем послать гномов забрать зеленую каплю — сделал я себе зарубку в памяти.


— Ладно, утра вечера мудренее, — сказал я наконец японцу на местном языке, в котором существовал точный аналог этой русской пословицы. Пойдем-ка выспимся, а решения отложим до завтра.


Я посмотрел на встающее солнце. — До сегодня.


Вернувшись в свою палатку, я глянул на Симу, которого я еще раньше уложил в угол — он, наконец-то закрыл свои стеклянные глаза. Слава богу, какие-то человеческие рефлексы в нем еще остались. Сбросив с себя одежду, я лег, и почти мгновенно уснул как убитый.


Конец первой книги.


________________________

Здравствуйте (яп)

Спасибо (яп).

Это кто???

В Империи — Жнец, это аналог нашей Старухи с косой. Бог смерти в пантеоне языческих богов. В настоящий момент политеизм в Империи практически повсеместно вытеснен монотеизмом.

Индийский аналог Голливуда.

Творческие специалисты по созданию рекламных слоганов и текстов, который пишет также заказные статьи, заголовки и т. п.

Неявное размещение рекламы товаров и услуг в художественных фильмах.

как я писал — лучше что-то нарисовать похоже на клинопись

Ф. Тютчев. SILENTIUM!