"Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг." - читать интересную книгу автора (Шишов Алексей Васильевич)ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ЗЕЛЕНЫЕ ГОРЫ. ЖЕЛТОЕ МОРЕ. ГОРА ДЛИННАЯПосле боев за гору Куинсан на Квантунском полуострове до 13 июля вновь установилось затишье. Русские войска за это время сумели частично обустроить свою новую позицию, однако полностью достроить полевые укрепления они не успели. Японская осадная армия, заметно усилившись численно за счет доставленных морем подкреплений, начала наступление с целью выбить русских с передовых позиций и оттеснить к самому Порт-Артуру. В 6.30 утра 13 июля японская артиллерия открыла сильный огонь по русским позициям, и японская пехота под ее прикрытием устремилась в атаку. К полудню она заняла слабо укрепленный Большой перевал. Теперь противник получал хорошую возможность ударить во фланг позиции на Зеленых горах. Понимая всю опасность сложившейся ситуации, начальник 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Р.И. Кондратенко отдал распоряжение начать контратаки. Они оказались успешны, и к вечеру японцы были выбиты с Большого перевала. Рано утром следующего дня японская артиллерия начала обстрел Зеленых гор и затем последовала атака пехоты. Вскоре обстановка на правом фланге русской позиции стала складываться в пользу атакующих. Подошедший из Порт-Артура отряд кораблей повел из бухты Тахэ обстрел фланга наступавшей осадной армии генерал-полковника Ноги, но с подходом крейсеров Соединенного флота был вынужден уйти обратно во внутреннюю гавань. У самого ее входа крейсер «Баян» наткнулся на мину и получил подводную пробоину. Наступившая темнота прекратила бой за Зеленые горы. Но ночью японцы внезапно атаковали русских на высоте 93 и овладели ею. Тогда командование обороной Порт-Артура принимает решение отойти с Зеленых гор на более сильные позиции, расположенные на соседних Волчьих горах. Всего за два дня жарких боев русские потери составили около 1500 человек. Атакующий противник потерял убитыми и ранеными до 6 тысяч человек. Волчьи горы представляли из себя цепь невысоких сопок, которая тянулась полукругом на расстоянии 7 – 8 километров от крепости. В сторону противника сопки имели крутые склоны, перед которыми тянулись сплошные поля гаоляна, который достигал высоты в 1,5 – 2 метра и служил прекрасным укрытием для японских пехотинцев в случае их скрытного подхода к Волчьим горам. Начальник Квантунс-кого укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель не только не проследил за заблаговременным строительством инженерных полевых укреплений на сопках, но даже не позаботился об уничтожении полей гаоляна на ближайших подступах к позициям. В 4 часа утра 17 июля по всему фронту началось настойчивое наступление японцев. Через три часа им удалось прорваться в центре и на левом фланге обороны русских войск. Генерал-майор А.В. Фок приказал в 8 часов вечера своей 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, не исчерпавшей большей части своих возможностей в бою, отойти с Волчьих гор в район крепости, что и было сделано к 10 часам вечера. На Волчьих горах продолжала стойко вести оборонительный бой только 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия генерал-майора Р.И. Кондратенко. Особенно кровопролитные схватки велись за высоты Дагушань и Сягушань, которые атаковывали части 11-й японской пехотной дивизии. На их вершинах начались рукопашные схватки. Генерал Кондратенко обратился к Стесселю с просьбой прислать резервы, но их он не получил. Японцы усилили натиск на позиции противника на Дагушане и Сягушане. Понесшие потери пехотные части генерал-полковник Ноги приказал заменять свежими и без промедления бросать их в атаку. Русские же роты, которые оборонялись на вершинах, менять было просто некому. Солдаты этих рот не спали уже двое суток, не имели воды, некому было убрать погибших и позаботиться о раненых. Несмотря на это, японские атаки отбивались одна за другой. В конце концов атакующие смогли захватить Дагушань и втащить по крутым скатам горы на ее вершину несколько артиллерийских орудий. Начался методичный обстрел соседней высоты Сягушань. На третий день обороны генерал-майор Р.И. Кондратенко обратился к коменданту Порт-Артурской крепости генерал-майору К.Н. Смирнову с предложением: «Дагушань сильно обстреляна нашей артиллерией, но обратно занять ее едва ли возможно, ввиду большого скопления японцев в деревнях близ Дагушаня, – писал он. – Сягушань занята тремя ротами (сибирских стрелков. – Смирнов, не зная фактической обстановки, в ответ приказал контратакой отбить гору Дагушань. Однако японцы опередили русских и в час ночи начали большими силами новый штурм вершины Сягуша-ни, на которой из-за повреждений молчали противоштурмовые орудия. После рукопашной схватки защитники высоты отступили к крепости, отбиваясь по пути от наседавшей японской пехоты. Так Порт-Артурская крепость лишилась на своем правом фланге последних передовых позиций. Русские лишились в этих боях 450 солдат и офицеров, японцы – 1280 человек. Потеря Дагушаня и Сягу-шаня во многом объяснялась тем, что против оборонявшихся здесь трех русских стрелковых батальонов действовало неприятельских 36 горных орудий, восемь гаубиц и 24 мортиры. Их огню защитники высот противопоставить почти ничего не могли. А из общего резерва крепости они не получили подкреплений. Скорое будущее показало, что горы Дагушань и Сягушань надо было удерживать любой ценой. После того как русскими войсками были оставлены последние передовые позиции на Квантуне, японская осадная армия приступила к осаде собственно крепости Порт-Артур. Начиналась многомесячная борьба за ее удержание и обладание. Потеря передовых позиций с их господствующими высотами обернулась для защитников Порт-Артура еще одной большой бедой: теперь неприятель получил возможность обстреливать осадной артиллерией ее внутреннюю гавань, где стояли корабли Тихоокеанской эскадры. Особенно опасным оказался огонь из тяжелых мортир. Перекидной из-за высот артиллерийский огонь по внутренней гавани, который начался вестись японцами аккуратно и постоянно, вскоре дал желаемые результаты. Один крупнокалиберный снаряд попал в рубку эскадренного броненосца «Цесаревич». Другой броненосец – «Ретвизан» был поражен семью снарядами. Через образовавшуюся подводную пробоину корабль принял 500 тонн воды. Русскую эскадру в такой ситуации спасало то, что вражеские осадные батареи вели бесприцельный огонь, стреляя по площадям, поскольку цели не виделись. О такой крайне опасной, поистине смертельной ситуации для кораблей Тихоокеанской эскадры стало известно в штабе главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева. Для спасения эскадры он приказал вывести ее из осажденного Порт-Артура и перебазировать во Владивосток. В противном случае японская многочисленная осадная артиллерия могла за непродолжительный срок превратить внутреннюю гавань Порт-Артурской крепости в кладбище русских броненосных кораблей. В телеграмме главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке говорилось: «Пополнив все запасы… обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению». В ответ контр-адмирал В. К. Витгефт сообщал[31]: «Благоприятного момента для выхода эскадры в море нет, не считаю себя способным флотоводцем; командую лишь в силу случая и необходимости… до прибытия командующего флотом… Предписание выполню беспрекословно, но по долгу присяги докладываю, что… есть только два решения: или эскадре совместно отстоять Артур до выручки, или погибнуть, так как момент выхода во Владивосток может наступить только тогда, когда смерть будет одинаково и спереди и сзади». Осадная 3-я армия генерал-полковника Ноги начала усиленную подготовку к первому штурму крепости Порт-Артур. Японская осадная артиллерия усилила бомбардировку ее внутренней гавани. Стало очевидным, что если русская эскадра в ближайшее время не покинет Порт-Артур, то она может бесславно погибнуть. В Желтом же море она имела некоторые шансы на прорыв во Владивосток. Контр-адмирал В.К. Витгефт приказал начать усиленное траление мин на выходе из внутренней гавани, которое проводилось днем. Это сразу же насторожило японское морское командование, и оно усилило дозорную службу. Опытный в войне на море Хейхатиро Того и его адмиралы прекрасно понимали, что рано или поздно русская эскадра выйдет из Порт-Артура и будет прорываться. Прорыв Тихоокеанской эскадры из Порт-Артура проводился по прямому указанию императора Николая II, крайне озабоченного малоутешительным ходом русско-японской войны. В полученной на эскадре депеше главнокомандующего адмирала Е.И. Алексеева со всей строгостью говорилось: «Невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на Андреевский флаг и честь родного флота». Начало выхода эскадры из порт-артурской гавани контр-адмирал В.К. Витгефт назначил на раннее утро 28 июля. Из Порт-Артура на прорыв вышли 6 эскадренных броненосцев («Цесаревич» – флагманский корабль, «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава»), 4 крейсера («Аскольд», «Паллада», «Новик» и «Диана»), 8 эскадренных миноносцев («Выносливый», «Властный», «Г розовой», «Бойкий», «Бесшумный», «Бесстрашный», «Беспощадный», «Бурный» и «Буйный»). Вместе с боевыми кораблями из Порт-Артура вышло госпитальное судно «Монголия». Эскадра была обеспечена углем и припасами, но часть орудий была снята с кораблей для усиления крепостной обороны. Выйти в море с эскадрой не смог только крейсер «Баян», двумя неделями раньше подорвавшийся на вражеской мине. В базе оставались также канонерские лодки, необходимые для обороны крепости, и большая часть миноносцев[32], которым было не под силу совершить такой длительный переход. Никаких прямых указаний командирам кораблей контр-адмирал В.К. Витгефт не дал. Он только предложил им пользоваться в бою инструкциями, которые в свое время были выработаны погибшим вице-адмиралом С. О. Макаровым. На совещании флагманов и командиров кораблей временно исполняющий обязанности командующего Тихоокеанской эскадрой сказал: «Кто может, тот и прорвется». Японский Соединенный флот во всей своей силе поджидал русских в Желтом море. Вице-адмирал Того имел преимущество в артиллерии и скорости хода своих броненосных, более современных кораблей. Морское сражение началось в 12 часов 20 минут: японцы с дистанции 80 кабельтовых первыми открыли огонь. Русские корабли открыли ответный огонь только тогда, когда сблизились с противником на дистанцию 65 кабельтовых. Через полчаса после начала сражения в Желтом море японский 12-дюймовый (305-миллиметровый) снаряд ударил в фок-мачту флагманского броненосца «Цесаревич» и разорвался прямо над адмиральским мостиком. При взрыве погибли контр-адмирал В.К. Витгефт и почти весь его штаб. После повторного попадания японского снаряда, угодившего в боевую рубку броненосца, и гибели командира флагмана капитана 1-го ранга Н.М. Иванова управление Тихоокеанской эскадрой было окончательно утрачено. По иронии судьбы гибель командующего русской эскадрой произошла в тот самый момент, когда вице-адмирал Хейхатиро Того, считая, что прорыв русских удался и воспрепятствовать их дальнейшему движению практически невозможно, уже приказал кораблям Соединенного флота отходить в Сасэбо. В это время японские снаряды дважды поразили эскадренный броненосец «Цесаревич», и он вышел из общего кильватерного строя. Того, видя такое, сразу же отменил только что продиктованный им приказ, который в ту минуты еще не успели передать. Сражение в Желтом море закончилось без потерь в кораблях для сразившихся сторон. Наибольшие боевые повреждения получили флагманские эскадренные броненосцы: в японский «Микаса» попало 22 крупнокалиберных снарядов, в русский «Цесаревич было 9 попаданий. Большие повреждения оказались на броненосном крейсере «Ниссин». Больше всего флагману «Микасе» досталось от меткого огня эскадренного броненосца «Ретвизан», которым командовал капитан 1-го ранга Э.Н. Щенснович, который умело вел морской бой. Моряки порт-артурской эскадры, несмотря на боевые потери, показали высокую стойкость в сражении. «Настроение команды было прекрасное… Было полное спокойствие, уверенность в своих силах, решимость драться насмерть», – доносил позже старший офицер эскадренного броненосца «Полтава». Командир «Севастополя» отмечал, что в бою каждый свое дело выполнял спокойно и без суеты. С наступлением темноты японские броненосные корабли прекратили огонь по русской эскадре, которая в своем большинстве повернула обратно к Порт-Артуру. В атаку против отходившего противника вице-адмирал Того направил большой отряд эскадренных миноносцев, а сам с броненосными кораблями пошел в Корейский пролив. Атаки японских миноносцев из-за их слабой подготовки к ночным действиям носили нерешительный характер, и ущерба русским кораблям они не нанесли. 9 из 18 кораблей Тихоокеанской эскадры вернулось в Порт-Артур. Остальные корабли, за исключением крейсера «Новик», прорвались в нейтральные порты, где были задержаны (интернированы) до официального окончания русско-японской войны. Крейсер «Аскольд» и эскадренный миноносец «Грозовой» прорвались в китайский порт Шанхай. Поврежденный броненосец «Цесаревич» пришел в Циндао, миноносцы «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный» – в порт Киао-Чао. Крейсер «Диана» – в порт Сайгон французского Индокитая[33]. Миноносец «Решительный» был послан в Чифу с донесением, где был захвачен японцами. Крейсер «Новик», пытавшийся прорваться к Владивостоку, почти достиг его. Близ Корсаковского поста, где крейсер хотел пополнить запасы угля, вступил в неравный бой с японским крейсером «Цусима». Во время боя «Новик» получил серьезные повреждения, что заставило команду затопить свой корабль. Экипаж крейсера сошел на берег Сахалина, сняв с корабля часть артиллерийского вооружения для обороны Корсаковского поста. После сражения в Желтом море броненосные корабли порт-артур-ской эскадры уже не использовались для активных действий против японского флота в открытом море. Эскадренные броненосцы «Ретви-зан», «Победа», «Пересвет» и крейсер «Паллада» находились в полной исправности и всегда были готовы выйти в море. На крейсере «Баян» и броненосце «Полтава» заканчивался ремонт. И только эскадренный броненосец «Севастополь» из-за сильных повреждений не мог до конца осады Порт-Артура покинуть внутреннюю гавань. В конце августа – начале сентября русские корабли, стоявшие в гавани на якоре, многократно вели обстрелы японских позиций. Всего было выпущено около 250 крупнокалиберных снарядов. Огонь корректировался наблюдателями и был эффективен. В то же время на внешнем рейде продолжалось траление японских мин. Русские эскадренные миноносцы не раз выходили в море и совершали в соседних бухтах ночные минные постановки. От них в сентябре погибли японский миноносец «Хаядори» и канонерская лодка «Хай-Иен». На вражеских минах подорвались и погибли миноносцы «Разящий» и «Выносливый». После сражения в Желтом море началось разоружение порт-ар-турской эскадры. Морские батареи, установленные на берегу, были приписаны к эскадренным броненосцам и крейсерам, командиры которых обязывались обеспечивать батареи всем необходимым. Тихоокеанская эскадра, будучи в начале войны слабее неприятельского Соединенного флота, после шести месяцев боевых действий, потеряв всего один броненосец «Петропавловск» из семи и несколько малых кораблей, перестала существовать как боевая морская организованная сила. Корабельная мелкая и, частично, средняя артиллерия оказалась перевезенной на сушу, на сухопутный фронт ушла и большая часть команд. В день прорыва порт-артурской эскадры и сражения в Желтом море отряд владивостокских крейсеров вышел в Японское море для ее встречи. 1 августа 1904 года в Корейском проливе, близ залива Ульсанман в 36 милях севернее острова Цусима, произошло морское сражение. В нем против 3 русских броненосных крейсеров – «Россия», «Громобой» и «Рюрик» участвовало 4 броненосных крейсера эскадры контр-адмирала Хиконоэ Камимуры – «Идзумо», «Адзума», «Токива», «Ивате» и легких – «Нинива» и «Такачихо»[34]. Сражение началось в 4 часа 45 минут с дистанции 60 кабельтовых. Японцы имели полное преимущество в артиллерийском вооружении и в скорости хода. В ходе боя на крейсере «Рюрик» было выведено из строя рулевое управление. После этого японские корабли сосредоточили на нем свой огонь. «Громобой» и «Россия» попытались было отвлечь вражеский огонь на себя, но безуспешно. Через некоторое время они, получив значительные повреждения, вышли из боя и взяли курс на Владивосток, преследуемые японскими броненосными крейсерами. То, что «Громобой» и «Россия» на всех парах продолжали путь к Владивостоку и предоставили «Рюрик» своей судьбе, был на русском флоте за всю его более чем 200-летнюю славную историю случаем едва ли не беспрецедентным[35]. «Рюрик» некоторое время пытался следовать за ними, но около 8.30 стал заметно отставать, после чего развернулся навстречу преследователям и завязал бой один против четырех. Бой единственного устаревшего русского крейсера продолжался еще почти четыре часа. «Рюрик» получил свыше 50 попаданий, к концу боя потерял всю артиллерию, 193 человека экипажа были убиты и 220 ранены. На боевом посту погибли командир корабля капитан 1-го ранга Евгений Александрович Трусов и старший офицер капитан 2-го ранга Н.Н. Холодовский. Японский источник свидетельствовал: «Не было ни одного живого места, куда не попали бы… снаряды. Большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита или ранена; орудия одно за другим были подбиты, и могли действовать едва лишь несколько штук. Четыре котла были разбиты, и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода, и крейсер понемногу садился кормой». Когда на корабле погибли или получили тяжелые ранения почти все офицеры, за командира остался лейтенант К. П. Иванов-13-й (тринадцатый по счету из служивших тогда на флоте офицеров, носивших фамилию Иванов). Когда после 10 часов из строя вышло последнее корабельное орудие, трижды раненный лейтенант приказал открыть кингстоны, и крейсер «Рюрик», не спустив Андреевского флага, затону л в водах Японского моря. Победители подобрали из воды 603 русских моряков, которые после окончания войны возвратились на родину из плена. Победа в морском сражении крейсеров в Корейском проливе далась японцам дорогой ценой. На их кораблях тоже оказалось много убитых и раненых. Флагманский корабль контр-адмирала Хиконоэ Камимуры «Идзумо» имел около 20 попаданий русских снарядов, крейсер «Адзума» – более 10. Один из японских крейсеров был срочно поставлен в док на ремонт. Сражения в Желтом море и в Корейском проливе оказали решающее влияние на дальнейший ход вооруженной борьбы. Японцы окончательно завладели Желтым и Японским морями и получили возможность без помех и потерь (после сражения владивостокский отряд крейсеров прекратил свои набеговые операции, так как крейсер «Гро-мобой» наскочил на камни и вышел из строя более чем на три месяца) пополнять и снабжать свои армии под Порт-Артуром и в Южной Маньчжурии. Теперь войска маршала Ивао Оямы совершенно беспрепятственно получали с Японских островов подготовленные резервы, оружие, боеприпасы и снаряжение, провиант. В расчеты высшего японского командования не входила длительная осада крепости Порт-Артур. По их мнению, стоявшая там русская эскадра, насчитывавшая еще 5 броненосцев, 2 крейсера и 15 эскадренных миноносцев, реально представляла большую угрозу. Тем более, что корабли Соединенного флота после долговременной блокадной службы в море и боевых столкновений с русскими требовали срочного ремонта и замены части артиллерийского вооружения. К тому же в Токио обладали достоверной информацией, что Балтийская эскадра готовится к переходу на Дальний Восток. В силу этих обстоятельств скорейшее взятие Порт-Артура и уничтожение русской эскадры стало главной задачей осадной 3-й японской армии и Соединенного флота, блокировавшего Порт-Артур с моря. Генерал-полковник Маресукэ Ноги понимал, что без мощного артиллерийского воздействия на защитников крепости самый яростный ее штурм обречен на неудачу. Этому его научил опыт боев у Цзиньчжоу и за перевалы на Квантуне. Ноги распорядился в срочном порядке оборудовать новые, более удобные позиции для осадных батарей. Объем работ был огромный, поскольку на позиции предстояло поставить несколько сот артиллерийских орудий. Порт-Артурская крепость, несмотря на свою незавершенность, к началу осады была уже не та, что в начале войны. Под руководством генерал-майора Р.И. Кондратенко сухопутный фронт крепости за три-четыре месяца преобразился. Для проведения инженерных работ, кроме солдат и матросов, были наняты местные китайцы. В отдельные дни на сооружении оборонительных сооружение трудилось до 6 тысяч местных жителей. Почти все земельные работы производились ими. К началу первого штурма осадная армия Ноги насчитывала свыше 70 тысячи штыков. Она состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии, резервного саперного батальона, специальных войск. Число осадных орудий составляло 198 стволов. Всего обстрел крепости с суши вело свыше 400 орудий различных калибров. 31 июля в 20 часов 30 минут японцы превосходящими силами начали наступление на передовые позиции Западного фронта и захватили сопки Трехголовую и Боковую. Но дальше атакующие продвинуться не смогли, так как их наступательный пыл иссяк. Порт-артурцы сами не раз переходили в штыковые атаки и отбросили японцев к самому подножию этих сопок. Генерал-полковник Ноги решил было ограничиться этим тактическим успехом, но приказ главнокомандующего маршала Оямы потребовал от него продолжить штурм. Высшее командование Страны восходящего солнца не без оснований предполагало, что дальнейшие бои за Порт-Артур будут стоить им больших жертв и самым существенным образом отразятся на моральном состоянии императорской армии. Поэтому 3 августа командующий осадной армией Ноги и командующий Соединенным флотом Того направили в Порт-Артур парламентера с письменным предложением сдать крепость без боя, то есть капитулировать. На состоявшемся в тот день заседании Совета обороны Порт-Артурской крепости предложение о капитуляции его участники решительно отклонили. Японской стороне утром следующего дня было отвечено: «Предложение сдать крепость, как несовместимое с честью и достоинством русской армии и не оправдываемое настоящим положением крепости, не может быть предметом обсуждения». Действительно, Порт-Артур в дни первого вражеского штурма оставался сильным во всех отношениях. Крепостной гарнизон, экипажи кораблей эскадры были полны решимости сражаться. Генерал-полковник Ноги из-за прошедшего сильного дождя (почва стала вязкой и затрудняла передвижение пехотинцев) перенес штурм русской крепости на 6 августа. Он принял в своем штабе группу иностранных корреспондентов, освещавших ход войны со стороны Японии, и самоуверенно заявил им: «Вы совершили, господа, очень длинное путешествие с целью увидеть войну… но вы прибыли удачно, как раз к моменту, когда можно видеть завершение победоносной кампании». Первый штурм Порт-Артура начался ожесточенной бомбардировкой русских позиций, которая продолжалась около часа. Для штурма выделялись все войска осадной 3-й армии, за исключением одной бригады, которая составляла резерв командующего. Полк японской пехоты атаковал гору Угловую, обороняемую четырьмя ротами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. С большими потерями атакующие добрались до проволочных заграждений и под ружейным огнем русских залегли, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад. Командовавший штурмом на этом участке генерал-майор Тамоясу ввел в бой новые силы, и японцам удалось захватить окопы одной из рот русских стрелков. Ряды защитников горы Угловой заметно поредели, комендант укрепления подполковник Лисовский получил три ранения, но продолжал руководить боем. Вскоре на Угловую прибыл генерал-майор Р.И. Кондратенко, взявший на себя руководство обороной высоты, которая была окружена противником уже с трех сторон. Японский штурмующий пехотный полк получил в подкрепление сперва четыре резервных батальона, а потом еще пять рот пехоты. Когда роты сибирских стрелков, защищавших гору Угловую, еще больше поредели, то их отвели на соседнюю Высокую гору. Штурмующим удалось овладеть и расположенным поблизости Панлуншанским редутом. Однако сибирские стрелки контратакой отбили его и вновь укрепились. Не менее жаркие, неудачные для японцев бои происходили и на Северном фронте, особенно у Водопроводного и Кумирненского редутов. Японские пехотинцы раз за разом упорно пытались водрузить на бруствере первого свой флаг, но каждый раз пулеметным огнем отбрасывались обратно в ров. Когда на Водопроводный подоспело подкрепление – рота пограничной стражи, комендант редута капитан Кириленко повел в контратаку своих сорок стрелков и пограничных стражников. Дружным ударом русские очистили от японцев ров. По предложению минного офицера крейсера «Баян» лейтенанта Подгурского в голову японской траншеи-сапы по жолобу из досок были спущены мины[36], взрыв которых наделал много бед противнику. За день боя у редута Водопроводный штурмующая японская пехота потеряла более полутысячи человек. Второй день штурма Порт-Артура тоже не принес удачи атакующей стороне. Командующий японской армией перенес главные усилия с Западного фронта на Северный и Восточный. Однако гарнизоны полуразрушенных Водопроводного и Кумирненского редутов продолжали стойко держаться, отбивая под артиллерийским огнем все атаки. После трехдневного сражения стало ясно, что главный удар японцы наносят на восточном участке крепостной обороны. Генерал-майор Р.И. Кондратенко приказал перебросить сюда несколько резервных рот. Часть подбитых орудий артиллеристы заменили запасными. Вечером третьего дня вражеского приступа командующий сухопутным фронтом объявил войскам, что ни малейшего отступления от занимаемых ими позиций не допускается и любое отступление будет караться по всей строгости законов военного времени. Для усиления сухопутной обороны с кораблей эскадры было свезено на берег семь десантных рот: с «Пересвета» – 215 человек, с «Победы» – 222, с «Полтавы» – 200, с «Севастополя» – 182, с «Ретвизана» – 207, с «Паллады» – 116 и так далее. Всего 21 офицер и 2246 матросов. Четвертый день штурма начался отвлекающими действиями противника на западном участке обороны. Там генерал Ноги безуспешно пытался привлечь русские резервы. У Длинной и Дивизионной гор моряки из Квантунского флотского экипажа отбили несколько яростных атак. На Северном фронте японская пехота больше маневрировала, а осадная артиллерия вела сильный огонь по крепостным укреплениям. Бои за гору Длинную (ее штурмовала целая пехотная бригада) обернулись для японцев большими потерями и успеха не имели. Впоследствии по приказанию генерал-полковника Ноги на вершине горы был поставлен столб с надписью на русском языке: «Полковник Синзоро Тедзука был расстрелян за то, что, заняв русские окопы, не сумел их удержать, а когда русские открыли огонь, он бежал, чем способствовал нашей неудаче». Главные бои на четвертый день штурма Порт-Артура разыгрались на восточном участке обороны. Русские редуты и прилегающие к ним окопы вновь стали местом кровопролитных схваток. Вражеские атакующие цепи сменяли одна другую. Днем ввиду угрожающего положения генерал-майор Р.И. Кондратенко вывел на передний край морской десант – семь рот моряков с кораблей Тихоокеанской эскадры, свыше двух тысяч человек. Моряки с «Амура», «Ретвизана», «Полтавы» и других кораблей штыковой атакой выбили японцев из тех разрушенных крепостных укреплений, которые они успели захватить. Японская артиллерия без устали продолжала обстреливать укрепления крепости. Русские редуты засыпались вражескими снарядами. Несколькими из них, совершенно разрушенными и лишившимися большей части своих защитников, противник сумел овладеть. Но это были только полевые укрепления. Командующий японской осадной армии мог торжествовать: его войска, пусть и ценой больших потерь, вклинились в главную линию обороны русской крепости. В часы, когда на передовых позициях решалась судьба Порт-Артура, генерал-лейтенант А.М. Стессель собрал военный совет, который проходил без тех военачальников, которые находились в рядах сражающихся. В журнал совета были внесены 15 пунктов о том, что Порт-Артур – не крепость, а скопление невероятных ошибок, что фортов мало и сооружены они вопреки законам фортификационной науки, что орудия установлены открыто, что отсутствует воздухоплавательный парк и тому подобное. Предвидя, что японцы возобновят штурм на участке между фортами № 2 и № 3, генерал-майор Р.И. Кондратенко сосредоточил на этом направлении более трех стрелковых батальонов. Он правильно оценил обстановку – именно здесь в двенадцатом часу ночи около 10 тысяч неприятельских пехотинцев начали атаку. Они были освещены прожекторами и накрыты огнем противоштурмовых батарей. Ослепленных светом прожекторов японцев дружно атаковали с нескольких сторон русские батальоны, но атака была отражена с большими потерями для штурмующих. «Генерал Ноги, – говорится в японской официальной истории войны, – видя, что ход боя не идет, как предполагалось, решил хотя бы ценой полного уничтожения дивизии повторить штурм, но войска, находясь несколько дней подряд в бою, значительно потеряли свою боеспособность и без изменения способа ведения атаки не могли бы добиться лучших результатов». Один из участников осады Порт-Артура, офицер японской императорской армии Т. Сакураи, оставил после себя мемуары о русско-японской войне «Живые ядра» и «Сталью и кровью». О событиях той штурмовой ночи он писал: «Капитан Иошинага приказ своим не отступать ни на шаг. И тут началась настоящая свалка: ружья, штыки, кулаки – все было пущено в ход; обе стороны дрались неистово. К несчастью, капитан Иоши-нага, стоявший впереди на бруствере, был ранен и свалился. Заменивший его капитан Окуба был убит – и так другой, третий, и так не только офицеры, но и солдаты были перебиты почти все… В каждом углублении, в каждом углу или извилине оврага лежали кучи раненых и мертвых… Это была дорога смерти». В ту ночь японские солдаты из 8-го резервного полка не выполнили приказ своего командира и не пошли в атаку. Несмотря на угрозы и стрельбу по непокорным, солдаты отказывались повиноваться своим офицерам. Тогда генерал-полковник Ноги приказал окружить взбунтовавшийся полк надежными частями и «поддержать его». Под угрозой расстрела пехотинцы пошли в наступление. На другой день оставшихся в живых отвели в тыл для расправы, и зачинщиков солдатского бунта расстреляли. 8-й резервный полк был расформирован как воинская часть, а его остатки пошли на доукомплектование армейских пехотных полков. Такой случай в ходе русско-японской войны и осады Порт-Артура был не единичен. В русских разведывательных сводках того времени часто проходила информация о массовом неповиновении солдат японской императорской армии из-за бесцельной гибели их товарищей, плохого питания и неуплаты жалованья. После кровопролитнейшего ночного боя генерал-полковник Ноги прекратил штурм русской крепости. Осадная 3-я японская армия в ходе первого штурма Порт-Артура оказалась по сути дела разбитой, утратив треть своих войск. Потеряв около 15 тысяч человек[37] из числа действующих войск, японцы заняли только укрепления западного и восточного Панлушаня (1-й и 2-й редуты). Командующий японской осадной армией понял, что имеющимися у него силами Порт-Артур не взять. За пять дней штурма некоторые пехотные полки 3-й армии фактически перестали существовать как боевые единицы. В 7-м пехотном полку из 2500 человек осталось в строю 6 офицеров и 208 солдат, в 35-м полку – всего 240 человек. 6-я бригада перед штурмом насчитывала в своих рядах 5 тысяч штыков, после штурмовых дней в ней осталось 400 человек. Тяжелые потери не только обескровили армию Ноги, но и подломили ее волю. Отражение первого штурма Порт-Артурской крепости далось ее защитникам дорогой ценой. Генерал-лейтенант А.М. Стессель доложил наместнику и командующему Маньчжурской армии: «…Штурмы отбиты с громадным уроном для японцев; мы потеряли ранеными… 69 офицеров и 3466 нижних чинов, убитых тоже много, но в точности еще не приведено в известность; в госпиталях состоит 132 офицера, 5661 нижний чин (однако здесь учтены и раненные в предыдущих боях. – Под ружьем у меня из пяти полков 4-й дивизии 9419 нижних чинов и 145 офицеров. В 7-й дивизии – 11 169 нижних чинов, офицеров 150. Из восьми генералов один умер (Разнатовский), один был ранен и к онту жен (Надеин), один вывихну л себе ногу (Г орбатовский). Из командиров полков – убит 13-го полка кн. Мачабели; ранены 14-го полка полковник Савицкий, 15-го полка полковник Грязнов… Тысячи трупов японцев валяются перед нами…» Августовские бои под Порт-Артуром явились первым успехом русского оружия в войне с Японией. Японское командование было вынуждено перейти к долговременной осаде крепости, и это спутало все их стратегические планы. Порт-артурский гарнизон накрепко приковал к себе три лучшие кадровые дивизии и две отдельные бригады противника с многочисленной полевой и тяжелой артиллерией, вспомогательными войсками и службами. Главнокомандующий императорской армией в войне 1904 – 1905 годов при планировании ее рассчитывал на быстрое взятие Порт-Артурской крепости и скорую переброску 3-й армии с Квантуна в Южную Маньчжурию. Однако такого не случилось. Стойко и героически оборонявшийся Порт-Артур отвлек на себя большие силы японцев и, безусловно, спас русские войска от полного разгрома в ходе неудачного для них сражения под Ляояном. |
||
|