"Жнецы ветра" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей Юрьевич)

Глава 14 Бетайлас

– Босх, уйди! Оставь меня в покое! Сгинь!!

Бетайлас, стоящий в дверях комнаты, с улыбкой развел руками:

– Простите, вилисса. Не могу. Приказ мэтра. В этот раз я пришел по его воле и подчиняюсь только ему. Он велел не оставлять вас ни на минуту. И я буду рядом. Хотите куда-нибудь пойти? Прогуляться? Покататься на машине? Или вон тот клуб, через дорогу, от него на милю несет фэри. Не хотите зайти?

Дона отвернулась в бессильном отчаянии и снова уткнулась лицом в подушку. Босхет бродил за ней как привязанный уже вторые сутки, и не было никакой возможности избавиться от него. Видимо, Кристоф всерьез считал, что ей нужна охрана.

Девушка сидела на кровати в своей уютной, просторной, светло-бежевой спальне, и перед ее закрытыми глазами снова и снова возникал умирающий ученик.

«Зачем Сэм сделал это? Что его заставило? Кто его заставил?!»

– Вилисса, – Босхет погасил верхний свет, включил ночник, сел на тумбочку рядом с кроватью и произнес с неожиданной настойчивостью, – не надо думать о мертвых. По крайней мере, не теперь.

– Что ты можешь понимать!

– Достаточно для того, чтобы видеть в каком вы горе.

Дона медленно повернулась к нему. Бетайлас смотрел на нее серьезно и внимательно. Его бледное лицо в розовом свете ночника казалось принадлежащим обычному человеку. Только желтоватые ответы в зрачках выдавали нежить.

– Я слишком много общался с кадаверциан. Я знаю все ваши слабости. Вы чрезмерно привязаны к своим воспитанникам.

– Я не должна была обращать его… – Дона вытерла о подушку мокрые от слез щеки. – У него не было ни таланта, ни способностей. Но я так устала быть одна. Наверное, я дала ему слишком мало сил…

Зазвонил телефон, и бетайлас снял трубку.

– Слушаю. Да, мэтр… нет, я не думаю, что она захочет… – Босхет покосился на Дону, но та резко поднялась и вырвала у него аппарат.

– Кристоф, не странно ли, что все, кто хоть сколько-нибудь дорог тебе, умирают? – произнесла она звенящим от ярости голосом. – Герберт. Бран. Вольфгер. Флора. Вивиан. Сэм. Скольких еще я не знаю?! Когда придет моя очередь?!

Она отшвырнула трубку и снова упала на постель. Бетайлас тихонько свистнул:

– Несправедливые обвинения, мистрис. Остыньте.

– Убирайся к черту!

– Рад бы, да не могу, – отозвался он с тихим смешком. – Там меня вряд ли примут. Хотите, пойдем поохотимся на асиман? Расчленим парочку, и вы почувствуете себя лучше.

Дона промолчала.

– Или заведите себе нового ученика. Клин клином, как говорится.

– Босхет, сделай одолжение, замолчи.

– А, может, все-таки сходим в тот бар? Общество фэри всегда действует очень освежающе.

Он продолжал бубнить что-то еще, явно пытаясь отвлечь ее от грустных мыслей. Задавал вопросы и сам же отвечал на них, рассказывал байки столетней давности. Дона уже подумывала о том, не уничтожить ли тело, в котором прочно угнездился дух, но знала, что это бессмысленно. Кристоф пришлет нового охранника.

– Хорошо! Идем.

Вилисса поднялась и пошла одеваться.

Ей было все равно, где находиться. Метаться по ночным улицам, сидеть дома или в баре.

– Может так и лучше, – сказала она, глядя на свое отражение, заключенное в резную раму зеркала.

Здание клуба было расчерчено разноцветными стрелами неона. Крону тополя у входа опутывали мигающие огоньки, словно рой светлячков, запутавшихся в голых ветвях. Над подъездом распускался и гас золотой цветок подсолнуха – яркая приманка, на которую очень хорошо попадались люди. У дверей толпились стайки молодежи. Юноши, похоже, не мерзли, одетые в теплые мужские пальто по моде сезона. А вот девушки хоть и натянули на ноги меховые мокасины, зато все, как одна, были в коротеньких зимних куртках, едва прикрывающих поясницу, тонких джинсах, сползающих до середины бедер – и дрожали на ветру. Но внутрь пропускали не всех желающих. Фэри ценили в своих гостях привлекательность и экстравагантность.

У входа в клуб Босхет остановился.

– Один момент, вилисса, – он вытащил из кармана бандану и повязал на голову. – Не хочу смущать публику дыркой в затылке.

Дона невольно улыбнулась, наблюдая за ним.

Заведение находилось всего в паре шагов от дома мистрис, но она никогда не была здесь и теперь с интересом осматривалась. Длинный коридор, в котором они оказались, был освещен красноватый светом. В нем клубился дым или туман, придавая посетителям откровенно инфернальный вид. На потолке тускло светились абстрактные композиции, под ногами мягко пружинило ковровое покрытие. В воздухе чувствовался едва заметный сладковатый аромат. Босхет шумно принюхался и многозначительно ухмыльнулся.

В уютном полукруглом зале негромко звучала музыка. Расписанные с удивительным мастерством стены поражали современностью интерпретаций библейских сюжетов. Дона огляделась по сторонам и почувствовала легкий озноб, мгновенно пробежавший по коже открытых плеч. Как тогда на концерте Вэнса, когда ее коснулась малопонятная загадочная магия Искусства.

Вилисса почти с ужасом смотрела, как Бог с молодым, вдохновенно-жестоким лицом раздвигает облака, пронзенные кроваво-красным солнечным светом, и тот падает на уставших солдат, будто только что вернувшихся с Ближнего Востока, стоящих у стен неприступной крепости. Рядом склонялась над колыбелью египетская принцесса с нежным и чувственным лицом кинозвезды. Горящие города напоминали современные мегаполисы, а черное бесформенное пятно в небе прорезали два тонких белых луча, образуя крест.

Девушка выбрала самый дальний столик. Села спиной к стене и принялась рассматривать публику. Бетайлас расположился рядом. Откинулся на спинку стула, царственным взглядом обвел зал, небрежно махнул рукой, и к нему тут же подошел официант.

– «Dacicky» темное, кольца кальмаров в кляре, жареные сырные палочки… – бодро продиктовал дух, еще раз бегло просмотрел меню, задумался на мгновение, и решил. – Пока хватит.

– Ты собираешься все это есть? – с недоумением приподняла брови Дона, когда официант отошел.

– А в чем проблема?

– Босхет, ты мертв.

– Ну и что? Это тело в прекрасном состоянии. Я полностью контролирую его. Могу заставить работать желудок и… другие органы.

Дона не выдержала и насмешливо фыркнула. Он широко улыбнулся.

– Ну, вам явно становится лучше. А, вот, кстати… еще одно средство для поднятия настроения.

Вилисса посмотрела в сторону и увидела быстро приближающегося к столику Гемрана.

– Добрый вечер, – сказал фэриартос, улыбаясь. – Вы позволите?

– Конечно. – Девушка метнула убийственный взгляд на спутника, но тот, не обращая внимания на ее неудовольствие, протянул певцу руку:

– Босхет.

– Гемран. – Вэнс пожал ладонь бетайласа, и Дона заметила на широком кожаном браслете, охватывающем запястье фэриартоса, цветок подсолнуха.

– Нормальный клуб, – продолжил дух светскую беседу. – Твой? Жратва ничего себе, а пиво – помои. Пойду проверю, как здесь насчет сортиров.

– И сразу отправляйся к машине, – приказала ему Дона. – Я не буду задерживаться надолго.

Он кивнул, медленно выбрался из-за стола, как бы ненароком продемонстрировав пистолет за поясом, который непонятно как умудрился протащить в клуб, и удалился.

Фэриартос выразительно посмотрел на Дону. Та, на мгновение прикрыв глаза ладонью, обреченно вздохнула:

– Не обращайте внимания, Гемран. Это бетайлас.

Вэнс с интересом обернулся, глядя вслед слуге.

– Слышал. Но…

– Он слишком разговорчив для зомби?

Певец рассмеялся:

– Боюсь, мои знания о некромантах не распространяются дальше нескольких фильмов-ужасов. Так что не могу судить.

Дона улыбнулась.

– Расскажите, как вы, Гемран?

– Неплохо. Немного досаждают тхорнисхи, у которых, похоже, в последнее время пошла мода на фэриартос. А так вполне успешно.

Вилисса представляла, как могут досаждать «ночные рыцари» клану Александра, и посмотрела на Вэнса с невольным интересом.

– Они почему-то считают, что люди искусства созданы исключительно для того, чтобы развлекать их, – продолжил Гемран с улыбкой, нарочито небрежным тоном, но девушка заметила легкую морщинку раздражения между его бровей.

– Но вы созданы не для этого. – Дона оперлась локтями о стол и опустила подбородок на переплетенные пальцы.

– Нет. – Вэнс не обратил внимания на ее иронию. – Маэстро часто говорит, что жизнь отражает, копирует искусство.

– По-моему, наоборот. – Вилисса снова поразилась тому, какое влияние оказывает на своих воспитанников Александр. Уже через несколько месяцев после обращения, они начинают цитировать его высказывания.

– Нет, именно так, – возразил Гемран. – Например, туманы приобрели для людей ценность только после того, как те увидели их на картинах художников. Мужчины научились говорить женщинам комплименты, лишь прочитав в книгах, какими словами поэты описывают прекрасных возлюбленных. Так что искусство – это нечто большее, чем развлечение для толпы бездельников. Во всяком случае, мое, – добавил он, после секундного размышления.

– Значит, вы делите искусство на свое и чужое? Я думала, это нечто всеобъемлющее и не подлежащее разъятию на куски.

– Я говорю только о своем предназначении.

– Бэкон говорил, что искусство это всего лишь игра воображения, – Дона не сдержалась от искушения немного подразнить фэриартоса. – А целью воображения является развлечение или, иначе, игра ума, а не работа и не долг.

– Но тот же Бэкон утверждал, что только поэт может создать «золотой мир фантазии», – ответил тот, приятно удивив девушку знанием эстетических воззрений английского философа. – И эти слова не красивая аллегория. Мы, действительно, создаем этот мир. То, чем я занимаюсь, предназначено не для того, чтобы несколько магов-недоучек могли повеселее убить свободное время.

– Для чего же тогда? – Дона поняла вдруг, что смотрит на фэриартоса почти с восхищением, завороженная его верой в собственную судьбоносность.

– Посмотрите на эти картины, – Гемран указал на полотно за ее спиной. – Что вы чувствуете, когда смотрите на них?

– Смятение, – ответила она честно, взглянув на красный свет, кипящий в багровых облаках. – Беспокойство.

– Вы перестаете быть уверены в своих силах. – Он подался вперед. Дона не отстранилась и теперь видела болотно-зеленые глаза музыканта совсем близко. В них светилось вечное высокомерие творца над простым обывателем. – Магия, которой вы владеете, больше не кажется вам всемогущей. Вы чувствуете, что существует нечто, превосходящее ваше понимание и ваше могущество Смерти.

Не отрывая взгляда от его зрачков, вилисса утвердительно наклонила голову. Сама не зная, соглашается потому, что Вэнс точно передал ее чувства, или потому, что на мгновение подчинилась воле фэриартоса.

– Хотите познакомиться с художником? – спросил он неожиданно.

– Хочу.

Гемран приподнялся, обвел взглядом зал и махнул кому-то.

Из-за дальнего столика поднялся невысокий юноша в темной, свободной блузе, какую, по представлениям Доны, должны носить художники или скульпторы, и стремительно направился к ним. У него было бледное лицо, обрамленное пышными рыжеватыми волосами, светлые брови, изогнутые слегка неправильно над умными светлыми глазами с чуть опущенными внешними уголками. Высокомерно-лукавые губы улыбались.

– Антонис Фэриартос – Дона Кадаверциан, – представил их друг другу Гемран и тут же продолжил, явно пренебрегая тактичностью. – Мистрис пришла сюда в поисках душевного равновесия.

Антонис сложил руки на груди и окинул девушку цепким взглядом художника. Потом вдруг вынул из кармана карандаш, придвинул к себе салфетку и принялся рисовать на ней.

– Дона, вам говорили, что вы слишком красивы для того, чтобы повелевать смертью? – спросил он, не поднимая взгляда.

– И не раз, – улыбнулась она, вспоминая Рамона.

– Не верьте. – Фэриартос сунул карандаш обратно в карман и придвинул салфетку к девушке.

Она не удивилась, увидев свое лицо, нарисованное несколькими резкими изломанными линиями. Было в нем что-то жуткое и привлекательное одновременно. Дикое и властное.

– Не похожа? – прищурился он, внимательно наблюдая за мистрис.

– Отличается от моего отражения в зеркале.

– Вот единственно правильное отражение вас. – Он постучал пальцем по рисунку. – А зеркала чаще всего лгут.

Фэриартос внезапно поднялся и продолжил, глядя на нее сверху вниз:

– Так что не ищите покоя.

Легко поклонился и ушел, оставив вилиссу в еще большем смятении.

– Судя по всему, вы мало общались с фэри, Дона. – Гемран смотрел на девушку с насмешливой нежностью. – Чаще всего мы говорим совсем не то, что думаем на самом деле. Публика желает быть обманутой. Красиво обманутой. А вы слишком прямолинейны и открыты. И этим вызываете желание сказать правду, не взирая на то, шокирует ли она вас.

– Не думала, что выгляжу настолько наивной.

Вэнс протянул руку, блеснув подсолнухом на запястье, взял ладонь Доны, наклонился и коснулся губами ее пальцев.

– Вы не выглядите наивной. Просто мы чувствуем в вас благодарную зрительницу. А что еще может быть нужно творческим натурам? Вот мы и стараемся.

Девушка рассмеялась, выдергивая ладонь из пальцев Вэнса.

– Теперь я поняла. Развлекая меня, вы развлекаетесь сами… – Она осеклась. Внезапное, совершенно невероятное предположение заставило вилиссу снова оглядеть зал, в поисках художника. – Послушайте, Гемран, я только сейчас поняла… Антонис – это, случайно, не…

Певец покачал головой с загадочным видом:

– Это Антонис Фэриартос. А кем он был в прошлой жизни, не имеет значения. Не так ли?

– Да, может быть, – отозвалась она задумчиво, положила на стол несколько банкнот – плату за ужин Босхета. – Спасибо за интересный разговор, Гемран. Мне пора.

– Да. Конечно. – Певец встал, отодвигая ее стул, учтиво склонил голову, но Дона заметила насмешливые огоньки в его взгляде. – Я провожу вас.

«Инфинити» вилиссы стоял в узком переулке возле клуба. Но бетайласа, который должен был ожидать девушку, не было ни в машине, ни возле нее.

Дона утомленно вздохнула:

– Извините, Гемран. Мне нужно вернуться в клуб и найти Босхета. Иногда он забывает, что не человек.

– Я могу сходить за ним, – любезно предложил Вэнс.

– Это бесполезно, он не послушает вас, – ответила вилисса и добавила, едва сдерживая досаду. – Последнее время он и меня слушается с трудом.

Бетайлас обнаружился в фойе. Он непринужденно болтал с хорошенькой официанткой. Потребовалось не меньше минуты, прежде чем дух почувствовал появление госпожи и смог отвлечься от беседы.

– Прошу прощения, вилисса, – произнес он без малейшего раскаяния, подходя к Доне.

– Похоже, Кристоф перепутал заклинание, когда призывал слугу. У тебя стали проявляться явные наклонности стигонита. – Мистрис отвернулась и направилась обратно на улицу.

Она вышла из клуба, чувствуя себя очень странно. Боль от гибели Сэма не прошла, не утих гнев на асиман. Но стало как будто легче. Беспросветная тоска начинала рассеиваться.

Бетайлас сердито ворчал за ее спиной. Он терпеть не мог стигонитов. Но ввязаться в спор по поводу своей исключительности не успел.

Возле машины, напротив невозмутимого Гемрана стояли трое тхорнисхов. Молодых. Наглых. Голодных.

– Вы теперь бегаете на задних лапках перед некромантами? – говорил один из них, небрежно опираясь на капот.

– Может быть там, – злобно процедил сквозь зубы второй, показав пальцем себе за спину, на здание клуба, – перед жалкой кучкой смертных овец, ты величина. Но здесь, – «ночной рыцарь» пренебрежительно плюнул себе под ноги, – ты никто. И не надейся, что мы оставим тебя в покое.

Дона видела, как хочется Гемрану грубо ответить наглецам, а еще лучше – дать по морде кому-нибудь из троих. Однако он сдерживался. Краем глаза девушка заметила резкое движение рядом с собой… И в ту же секунду дух-убийца бросился на тхорнисхов.

– Босхет! – закричала вилисса, но он не услышал ее. Или не захотел услышать.

Один из Золотых Ос, напоровшись на кулак бетайласа, пролетел несколько метров и врезался в столб. Мешком сполз в снег, оторопело мотая головой.

– Босхет, остановись! – Дона попыталась «связать» обезумевшего слугу, но тот стряхнул с себя магические путы.

Самый молодой из тхорнисхов, рыча от бешенства, бросился на обидчика, однако дух-убийца, легко отшагнул в сторону и схватил парня за шею. Послышался хруст. Тело воспитанника Миклоша свалилось на асфальт.

Запахло гнилью, предвестником заклинания клана Нахтцеррет. Плоть на половине лица Босхета стала съеживаться, обнажились кости челюсти, глазница. Взревев от бешенства, он выхватил пистолет из-за пояса, разворачиваясь к противнику, но широкая зеленая волна ударила бетайласа, отшвыривая в сторону.

– Довольно! – приказала Дона. Обе руки мистрис горели изумрудным светом. Наверное, в приступе ярости, она выглядела действительно страшно, потому что тхорнисх у столба, пытающийся подняться, замер. А его приятель-чародей попятился.

– Убирайтесь! – произнесла вилисса сквозь зубы. – Прочь отсюда! Иначе Миклош получит вместо одного трупа три!

Незадачливые нападавшие переглянулись и уставились на своего родственника, неподвижно лежавшего на земле.

– Нахттотер отомстит! – воскликнул один из них срывающимся юношеским тенорком. Помог подняться другу, и оба поспешно покинули место драки.

– Сопляки. – Бетайлас встал, прикладывая снег к изуродованному лицу. – Зря вы остановили меня, вилисса.

– Не думаю, что это было разумно, но выглядело очень впечатляюще. – Гемран, о котором Дона совершенно забыла, по-прежнему стоял у машины. И судя по его улыбке, стычка с тхорнисхами доставила фэриартосу несколько приятных мгновений.

– Спасибо, – отозвался Босхет довольно. – Приятно, когда ценят твою работу.

Он хотел сказать что-то еще, но заметил, с какой яростью смотрит на него Дона, и поспешно сделал вид, что занят, убирая пистолет обратно за пояс.

Нет смысла объяснять существу, предназначенному для убийства, тонкости межклановой политики. Тем более существу, на которое нашло временное безумие. Но с этим ей придется разбираться позднее и не в присутствии фэриартоса. Вилисса вынула телефон и стала искать номер, записанный в памяти.

– Босх, не трогай тело!

Бетайлас, наклонившийся было над мертвецом, понял, что больше прощать его выходки мистрис не намерена, нехотя отошел в сторону, проворчав:

– А мне что, теперь ходить с полусгнившей мордой?

После шестого гудка ей ответили.

– Резиденция тхорнисхов, – прозвучало в трубке учтиво-прохладное.

– Могу я поговорить с господином Миклошем?

– Кто его спрашивает?

– Дона Кадаверциан.

– Одну минуту.

Ждать пришлось гораздо дольше, но, наконец, в трубке зазвучал знакомый голос:

– Слушаю.

– Доброй ночи, нахттотер. Вас беспокоит…

– Ну, что вы, Дона, никакого беспокойства. Счастлив слышать.

– Мне очень неприятно сообщать вам об этом, но здесь труп одного из членов вашего клана.

– Та-ак… – любезность исчезла из голоса господина Бальзы. – Продолжайте.

– Думаю, это кто-то из новообращенных. Его убил мой слуга… Мне привести вам тело? Или вы сами заберете его?

Нахттотер издал странный звук, нечто среднее между смешком и фырканьем.

– Ваша честность, Дона, еще более убийственна, чем ваша магия. Пожалуй, лучше вы.

– Куда мне доставить труп?

Он помолчал несколько секунд, затем назвал адрес и добавил:

– Вас встретят.

В трубке послышались короткие гудки.

– Надеюсь, ты понимаешь, какую глупость сделал? – поинтересовалась Дона у батайласа с независимым видом стоящего рядом. – Бери тело и неси в машину.

Когда слуга удалился, волоча за собой труп, вилисса взглянула на Вэнса.

– Мне очень жаль, что я доставил вам такие неудобства, – певец кивнул на слугу, бесцеремонно волочившего мертвого врага к «инфинити». – Я могу чем-нибудь…

– Ничего не нужно, – ответила она резче, чем хотела. – Еще раз благодарю за интересную беседу. Надеюсь, когда-нибудь она продолжится. Всего хорошего, Гемран.

Он понял, что ей не хотелось бы обсуждать подробности произошедшего, и кивнул:

– Всего хорошего, Дона.

Вилисса сама села за руль. За ее спиной Босхет без особого почтения запихивал тело в багажник. Неожиданно послышались негромкие хлюпающие звуки, но когда она обернулась, бетайлас уже захлопнул крышку. После того, как он уселся рядом, Дона заметила, что лицо его выглядит гораздо лучше. Все глубокие раны затянулись, на их месте остались только красные рубцы.

– Я просила тебя не трогать труп, – устало сказала девушка.

– При всем моем уважении, вилисса, – Босхет почесал заживающую щеку, – тхорнисхам все равно, в каком виде вы доставите им собрата. Только некроманты бережно относятся к мертвым. Остальные вышвыривают своих покойников на помойку. Так что если в этом дохлом сопляке не будет хватать некоторых частей, никто и не заметит. Зато я буду чувствовать себя гораздо комфортнее.

– Зачем ты напал на тхорнисхов?

Услышав этот вопрос, бетайлас мгновенно погрузился в глубокую задумчивость, потеряв всю свою обычную болтливость.

– Мне что-то угрожало? Ты получил приказ для нападения? Отвечай!

– Нет, вилисса, – нехотя отозвался дух, глядя в окно.

– Тогда что произошло?!

Он промолчал, и сколько Дона ни требовала ответа, продолжал притворяться глухим. Самое обидное, что Кристоф, как непосредственный хозяин, несомненно, мог вытянуть из него правду. Но этого счастливого мгновения еще нужно было дождаться.

Поэтому вилиссе пришлось удовлетвориться клятвой Босхета в том, что подобное больше не повторится. Бетайлас снова оживился и начал болтать о трепетном отношении мастеров Смерти к покойникам. Дона не слушала его, внимательно следя за дорогой. Она не слишком уверенно чувствовала себя за рулем, но предпочитала не доверять управление бетайласу. Он воспринимал скорости, исключительно приближенные к космическим и, похоже, вообще не знал назначения тормозов. В свою очередь, острожная езда вилиссы выводила духа из себя, поэтому Босхет ерзал на сиденье, барабанил пальцами по ручке дверцы и нажимал на кнопки магнитолы, меняя радиостанции.

Когда Дона в очередной раз, притормозила у светофора на совершенно пустом повороте, он громко засопел:

– До утра мы точно не доедем.

– Успокойся, – в который раз машинально ответила девушка, поглядывая в боковое зеркало.

– Вы едете с такой скоростью, как я хожу. Можно было с тем же успехом отправиться пешком.

С шумного центрального проспекта машина свернула на плохо освещенную боковую улочку. Проехала несколько метров и остановилась на небольшой площадке возле старого пятиэтажного дома, подготовленного на снос.

Их уже ждали. Черный джип стоял, нацелившись тупой хищной мордой на серебристый автомобиль Доны. Босхет, последние несколько минут сидевший на удивление тихо, прошептал что-то беззвучно, резко тряхнул головой и вылез из салона. Распахнул дверцу со стороны водителя и подал руку, помогая выбраться вилиссе. Затем пошел открывать багажник.

На стороне тхорнисхов тоже началось движение. Негромкий хлопок, приглушенный властный голос, скрип снега. Зажглись фары, и в полосу белого света выступил Миклош.

Дона пошла ему навстречу, за ее спиной тяжело шагал Босхет, несущий тело. Бетайлас положил труп у ног господина Бальзы, глянув исподлобья на главу клана злобным взглядом, не принадлежащим человеческому существу. И вернулся на прежнее место за спиной госпожи. Тхорнисх заинтересованно посмотрел на него, но промолчал.

– Еще раз приношу свои извинения, – сказала мистрис. – Надеюсь, мы сможем уладить этот неприятный инцидент.

– Ну, вы-то, положим, ни в чем не виноваты, – довольно резко ответил Миклош. Носком ботинка он повернул голову мертвого воспитанника, вгляделся в лицо. – Новообращенный. Некоторые из моих солдат никак не запомнят, как опасно бывает связываться с мастерами Смерти.

Последнее он произнес громко, явно адресуя слова кому-то, находящемуся за своей спиной.

– Так что могу лишь поблагодарить вас за предоставленный урок. – Миклош снова взглянул на мертвеца, брезгливо дернул верхней губой. – Что у него с лицом? Не припомню такого заклинания в вашем репертуаре.

– Это не заклинание, – устало вздохнула Дона. – Мой слуга был ранен. Для регенерации ему необходима плоть, человеческая или… любая другая. Поэтому ему пришлось…

– Дальше можете не продолжать. – Нахттотер с раздражением махнул рукой, но тут же улыбнулся, перешагнул через тело и приблизился к Доне. – А теперь позвольте мне выразить благодарность. Не ожидал, что кто-либо из кровных родственников проявит подобную лояльностью к нашему клану. Проще было бы убить всех троих. Нет тел, нет улик. Так просто. Почему вы этого не сделали?

По лицу Миклоша блуждала приятная улыбка, но бледно-голубые глаза оставались настороженными.

– Не думаю, что вас устроит мое объяснение.

– А вы все же постарайтесь.

– Не знаю, что вы чувствуете, когда убивают ваших друзей и учеников. Когда они уходят из дома и не возвращаются, – она не хотела впадать в патетику, но голос предательски дрогнул. – А мне… лично мне было бы важно хотя бы знать, что случилось с близким… и я не хотела бы, чтобы поступок моего слуги послужил началом новой войны.

Миклош помолчал, сунул руки в карманы, кивнул.

– Не пойму, Дона, благородны вы, коварны или…

– …наивна? – она улыбнулась и медленно направилась к своей машине. – Мне уже говорили это.

В джипе тхорнисха хлопнула дверь. Вилисса увидела хмурого Йохана, решительно приближающегося к ним. «Видимо, помощник ночного рыцаря решил, что господин слишком долго находится в обществе некроманта», – подумала Дона, но не успела произнести этого вслух. Резкое движение рядом заставило ее обернуться. Бетайлас, тенью следовавший за хозяйкой, вдруг насторожился, вытянул шею и сузил глаза, словно кошка, почуявшая мышь. Раздувшиеся ноздри втянули воздух, обнажились удлинившиеся клыки.

– Босхет! – Мистрис стремительно шагнула вперед, резко оттолкнув Миклоша в сторону.

И в то же мгновение дух-убийца прыгнул. Но не на главу клана. Бетайлас буквально пролетел над землей, сбил Йохана с ног и с рычанием вцепился в его горло. Одной рукой пытаясь оторвать от себя напавшего, Чумной выхватил из воздуха короткий меч и вонзил его в бок Босхета. Но на того это не произвело особого впечатления.

Зеленая «удавка», брошенная Доной, и облако дрожащего воздуха, метнувшееся из ладони Миклоша, одновременно упали на некротическое создание. Человеческое тело, вмещавшее потустороннее существо выгнулось, содрогнулось, словно через него пропустили ток, и осыпалось на Йохана горой пепла.

Вилисса почувствовала, как освобожденный дух пронесся мимо, окатив ее потоком горячего воздуха, а затем исчез. В наступившей тишине слышался лишь кашель, да хриплая брань регенерирующего Йохана.

– И что сие означает? – услышала Дона негромкий, чрезвычайно вежливый вопрос Бальзы, когда медленно повернулась к тхорнисху…