"Посолонь" - читать интересную книгу автора (Ремизов Алексей Михайлович)ЗмейПетьку хлебом не корми, дай только волю по двору побегать. Тепло, ровно лето. И уж закатится непоседа, день-деньской не видать, а к вечеру, глядишь, и тащится. Поел, помолился Богу, да и спать, – свернется сурком, только посапывает. Помогал Петька бабушке капусту рубить. – Я тебе, бабушка, капустную муку сделаю, будет нам зимой пироги печь, – твердит таратора[138] да рубит, что твой заправский: так вот себе и бабушке по пальцу отрубит. А кочерыжки, как ни любил лакомка, хряпал не очень много, а все прибирал: сложит в кучку, выждет время и куда-то снесет. Бабушке и внедомек: знай похваливает, думает себе, – корове носит. Какой там корове! Стоял у бабушки под кроватью старый-престарый сундучок, железом кованный, хранила в нем бабушка смертную рубашку[139], туфли без пяток, саван, рукописание да венчик, – собственными руками старая из Киева от мощей принесла, батюшки-пещерника[140] благословение. И в этот-то самый сундучок Петька и складывал кочерыжки. «На том свете бабушке пригодятся, сковородку-то лизать не больно вкусно...» Случилось на Воздвиженье, понадобилось бабушке в сундучок зачем-то, открыла бабушка крышку да так тут же на месте от страха и села. А как опомнилась, наложила на себя крестное знамение, кочерыжки все до одной из сундучка повыбрасывала, окропилась святою водой, да силен, верно, окаянный – змей треклятый. Стали они нечистые, эти Петькины кочерыжки, представляться бабушке в сонном видении: встанет перед ней такая вот дубастая и торчит целую ночь, не отплюешься. Притом же и дух нехороший завелся в комнатах, какой-то капустный, и ничем его не выведешь, ни А Петька диву дается, куда из сундука кочерыжки деваются, и нет-нет да и подложит. «Пускай себе ест, корове и сена по горло». Думал пострел[142], съедает их бабушка тайком на сон грядущий. Бабушка на нечистого все валила. И не проходило дня, чтобы Петька чего-нибудь не напроказил. Пристрастился гулена[143] Запускал Петька как-то раз змея с трещоткой, и пришла ему в голову одна хитрая хватка: «Ворона летает, потому что у вороны крылья, ангелы летают, потому что у ангелов крылья, и всякая стрекоза и муха – все от крыла, а почему змей летает?» И отбился от рук мальчонка, ходит, как тень, не ест, не пьет ничего. Уж бабушка и то и другое, – ничего не помогает, двенадцать трав не помогают! «А летает змей потому, что у него дранки и хвост!» – решает наконец Петька и, не долго думая, прямо за дело: давно у Петьки в голове вертело полетать под облаками. Варила бабушка к празднику калиновое тесто – удалась калина, что твой виноград, сок так и прыщет, и тесто вышло такое разваристое, халва да и только. Вот Петька этим самым тестом-халвой и вымазался, приклеил себе дранки, как к змею, приделал сзади хвост из мочалок, обмотался ниткой, да и к бабушке: – Я, – говорит, – бабушка, змей, на тебе, бери клубок да пойдем подсади меня, а то он так без подсадки летать не любит. А старая трясется вся, понять ничего не может, одно чувствует, наущение тут бесовское, да так, как стояла простоволосая, не выдержала и предалась в руки нечистому, – взяла она обеими руками клубок Петькин, пошла за Змием подсаживать его, окаянного. Хочет бабушка молитву сотворить, а из-под дранок на нее ровно кочерыжка, хоть и малюсенькая, так крантиком, а все же она, нечистая, – и запекаются от страха губы, отшибает всю память. Влез Петька на бузину. – Разматывай! – кричит бабушке, а сам как сиганет и – полетел, только хвост зачиклечился[144]. Бабушка клубок разматывать разматывала, но что было дальше, ничего уж не помнит. – Пала я тогда замертво, – рассказывала после бабушка, – и потоптал меня Змей лютый о семи голов ужасных и так всю царапал кочерыжкой острой с когтем и опачкал всю, ровно тестом, липким чем-то, а вкус – мед липовый. На Покров бабушка приобщалась святых тайн и Петьку с собой в церковь водила: прихрамывал мальчонка, коленку, летавши, отшиб, – хорошо еще, что на бабушку пришлось, а то бы всю шею свернул. «Конечно, все дело в хвосте, отращу хвост, хвачу на седьмое небо уж прямо к Богу либо птицей за море улечу, совью там гнездо, снесусь...»[145] – Петька усердно кланялся в землю и, будто почесываясь, ощупывал у себя сзади под штанишками мочальный змеев хвостик. Бабушка плакала, отгоняла искушения. |
||
|