"По зову сердца" - читать интересную книгу автора (Алексеев Николай Иванович)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Андрей Александрович Жданов вернулся с передовой рано утром и направился прямо к себе в штаб фронта. Здесь, в приемной, несмотря на ранний час, сидело около стола порученца двое штатских.

– Здравствуйте, товарищи! – Андрей Александрович их знал (один из них Георгий Борисович Киселев, парторг завода, где директором И.С.Семенов, а другой – Филипп Иванович Звонарев – старый рабочий, бригадир сборочного цеха).

– Что это вы ни свет ни заря? Заходите, – отворил Андрей Александрович дверь в кабинет. – Что-нибудь случилось?

– Да, Андрей Александрович, случилось, – сокрушенно качнул головой Киселев. – Илья Семенович сбежал.

– Как сбежал? Куда?

– Известно куда – на завод. Прямо в больничном пришел, – повествовал Звонарев.

– В халате? – встревожился Андрей Александрович, вспоминая пронзительный ветер.

– Нет, в пальто. Там, в госпитале-то, ведь их тепло одевают. Правда, ему верхнее не давали, так он в тихий час у товарища по койке «позаимствовал», – усмехнулся Звонарев. – Вызвали меня в кабинет директора. Смотрю – он. Я аж ахнул. А он как ни в чем не бывало: «Не пугайся, друже. Это я». Посоветуй, пожалуйста, что с ним делать-то?

– А вы мое письмо ему передали? – Жданов глядел на Киселева.

– В тот же день. Сам его отвез.

– Он читал?

– Читал.

– Ну и что?

– Что? Страшно и говорить, – поперхнулся Киселев. – Соскочил с кровати, да как трахнет кулаком по тумбочке. «Отставка?! На пенсию?! Нет, дорогие мои, рано! Пока враг на нашей земле, со своего поста не уйду. Я совершенно здоров. Вези меня домой, и никаких гвоздей!»

Тут, на мое счастье, пришла его дочь Лидия, так он немного поутих. Даже спросил, отправили ли мы подарки Западному фронту. И так потихоньку, постепенно Лидия, в конце концов, уговорила его.

– Уговорила! – съязвил Филипп Иванович. – А он на другой же день и на завод. Посмотрели бы вы на него, Андрей Александрович, мощи одни. А еще хорохорится. Вот вы ему кое-что из харчишек присылаете, а разве он их ест? Боже упаси! Все в ящик – такой у него на кухне у буфета стоит – прячет для внучат. Внучатами он себя в могилу вгонит. Лидия Ильинична его и просит, и ругает, и молит, и ребят-то своих журит, а он все равно свое: мол, мы что? Уходящее поколение, а их надо беречь. Ведь им коммунизм строить… Я, Андрей Александрович, вот что придумал: его надо немедленно эвакуировать куда-нибудь подальше, где хлебнее. А это сделать можете только вы.

– Эвакуировать? – задумался Андрей Александрович. – Пожалуй, вы правы. – И взглянул на порученца, давно порывавшегося что-то доложить. – Что у вас?

– Из Москвы вернулся наш самолет, полностью загруженный красноармейским пайком – подарок воинов Западного фронта…

– Красноармейским пайком? – Андрей Александрович выразил удивление.

– А это вот оттуда почта, – порученец протянул Жданову целую горку солдатских треугольников, поверх которых лежало письмо Военного Совета Западного фронта. Андрей Александрович тут же прочел его.

– Волнующее послание, – потряс он этим письмом. – Воины всего огромного Западного фронта отчислили нам, ленинградцам, свой паек. Исключительно! Понимаете ли, друзья, что это значит? Это удесятерит наши силы. – И Жданов отдал письмо Военсовета порученцу. – Сейчас же перепечатайте и копию передайте в газету… Постойте, – Андрей Александрович остановил порученца и стал вслух читать письмо, подписанное Железновым и Хватовым.

– Хорошо написано, – глубоко вздохнул Филипп Иванович, – аж горло перехватило. А как Илья Семенович будет рад. Ведь он сам, собственными руками, в одной смене со мной пулеметы собирал. И на одном из них медную дощечку прикрепил с надписью «Защитникам Москвы от старой гвардии коммунистов города Ленинграда». Откровенно говоря, я его не раз из цеха выпроваживал. Вы же, Илья Семенович, директор, говорю, и ваше дело руководить, да и здоровьишко уже не то. А он мне в ответ: «Ленин председателем Совнаркома был, да и то на субботнике бревна таскал. Я, дорогой Филипп Иванович, тоже, как и ты, хочу, чтобы мною собранные пулемет и миномет не одну бы фашистскую башку раскроили!»

Вот он какой неуемный.

– Говоришь, неуемный? – повторил Андрей Александрович и решил сейчас же написать Илье. Семеновичу вразумительное письмо. Он даже взял авторучку, но, немного подумав, вдруг надел на ее перо колпачок и уставился на Звонарева. – А знаете что? Едемте на завод. Кстати, у меня там дело есть. – И скомандовал порученцу: – Машину!

Илью Семеновича застали в снарядном цехе, где он бурно выражал свое недовольство за невыполнение дневного задания.

– Здравствуйте, Илья Семенович! – Андрей Александрович пожал ему руку и, поздоровавшись со всеми здесь стоявшими, повел его в сторону застекленной конторы. – Как же это так, дорогой мой?..

Поднимаясь по ступенькам, Илья Семенович отвечал, еле переводя дух:

– Не могу лежать хворым, когда такое на заводе творится. Больница для меня, Андрей Александрович, гроб!

– А здесь тебе тоже гроб, да еще с музыкой, – перебил его Жданов. – Хрипишь-то, словно мех кузнечный. Садись-ка, – указал он на стул.

– Что вы, Андрей Александрович, да я совершенно здоров. Черта еще сворочу. – И Илья Семенович для доказательства сильно сжал пальцы в кулак.

– Нет, не своротишь. Пойми, ты болен. Посмотри на себя в зеркало – испугаешься. К тому же есть решение бюро направить тебя в отпуск. В любое по твоему усмотрению место, чтобы там ты поправился, набрался сил и здоровья…

– Сейчас в отпуск? – сорвался со стула Илья Семенович. – Сейчас, когда от Белого до Черного моря полыхает война, когда мой родной город в блокаде? Да это же дезертирство!.. – Но тут у него перехватило дух. И уже тяжело дыша, продолжал: – На все согласен – недельку дома или даже в госпитале, только не это. Не могу…

– Сядь! – Андрей Александрович подхватил его под руку и посадил на стул. – Успокойся, – подал ему стакан с водой. – Сердце?

Илья Семенович только глазами сказал: «Да». Жданов взял стул и сел рядом с ним.

– Илья Семенович! Ты же разумный человек и должен понять, что работать сейчас тебе нельзя. Смотри, руки-то, словно вибратор, трясутся. Ведь еще одно такое волнение, и – конец… А ты партии, стране нужен. Поверь мне, очень нужен… Ну как?

– Я все, Андрей Александрович, понимаю. Сам вижу, что силы не те, сдают. Но завод. Как завод-то?..

– Завод, Илья Семенович, не уйдет.

Илья Семенович уронил голову на ладонь и, потирая лоб, молчал, затем грустно промолвил:

– Дайте мне время, Андрей Александрович, подумать.