"По зову сердца" - читать интересную книгу автора (Алексеев Николай Иванович)ГЛАВА ДЕВЯТАЯУстинья вернулась, когда девушки уже завтракали. Опустив мешок с покупками на скамью около шкафчика, она спросила как бы между прочим: – Вы уже снедаете?.. А что едите? – Лицо ее было веселым, а глаза так и искрились радостью. Подсев к столу и взяв из чугунка картофелину, Устинья зашептала: – Девчата мои дорогие, сегодня у фрицев страшный переполох. Народные мстители понаклеили везде листовки. В них говорится, что наши потопили какой-то большой фашистский корабль. Говорят, что куда-то пропал вновь испеченный староста… Меня, когда возвращалась, схватили, все из мешка вытряхнули. Один солдатишка, дрянной такой, плюгавенький, во время обыска вытащил у меня деньги и хотел было присвоить. Так обер-фельдфебель Кнезе как гаркнет. Он испугался и сунул мне деньги назад. А на базаре жуть, страсть: полицаи шуруют, бабы кричат, главный полицай свистит… В избу вошла соседка Федориха. У порога перекрестилась, сказала: «Хлеб да соль» – и села на лавку. – Устинья, девки, что на поселке творится!.. Все сделали вид, что ничего не знают. И соседка повторила все то, о чем только что говорила Устинья. – Партизаны перехватили машины у Крутого Лога, – передохнув, продолжала она. – Перебили всю охрану и наших освободили… – А Егора Егоровича? – спросила Устинья. – Говорят, и его освободили, – ответила соседка. – Накось, дело-то какое – староста и коммунист. А мы-то ему какую только напасть не сулили. Ну, кто б мог подумать?.. – Федориха всплеснула руками. Высказав все, что знала, ушла. Вслед за ней пришла Лида. – Осипа сейчас повели в комендатуру, – сообщила она. – Один, какой-то гражданский, нес фуражку Семена… Вера мигнула, чтобы она не проболталась, и пригласила завтракать. Лида села за стол. Вдруг дверь распахнулась, с порога соседский мальчик Гераська крикнул: – Тетя Стеша, гестаповцы шуруют! Все как сидели за столом, так и замерли. Потом Лида сорвалась с места и бросилась к двери. В дверях она столкнулась с хромоногим Кириллом, который дал мальчишке подзатыльник: – Чего орешь, дурень? Вера и Аня вышли во двор. На улице было спокойно, только почти у каждого дома, прижавшись к углу, или из-за косяка двери, или в окна выглядывали испуганные люди. Вера оставила Аню за стеной у поленницы, а сама вернулась в избу. – …Гераська правду сказал, шуруют, – глуховатым голосом говорил Кирилл Устинье. – Если что есть, то прячь подальше, а то дай мне, я припрячу. – Что мне прятать-то? Разве муку, что ль? – как бы не понимая, о чем говорит Кирилл, ответила Устинья. – Так пусть берут… Вера прошла за полог и стала собираться на работу, прислушиваясь к разговору. – Не о муке я говорю… – А о чем же? – Я говорю, что, может быть, что-нибудь непотребное, опасное. – Что ты, Кирилл Кириллович. Да откуда у меня такое? Не приведи Христос. С чего ты взял?.. – Да так… Вера слышала, как Кирилл прошелся по избе, потом, видимо, снова подошел к Устинье и тихо сказал: – Рад, Устинья, что у тебя ничего нет… А то, правду сказать, я за тебя побаивался… А мне это не безразлично. Ну, я пошел, – сказал он полным голосом и вышел из избы. Вера показалась из-за полога. – Тетя Стеша, кто он такой? Что за человек? Наш или чужой?.. – спросила она. – Кто? Обыкновенный, крестьянин. Да и крестьянином-то его назвать нельзя… Непутевый был. В крестьянстве у него ничего не получилось, да и на кирпичном чего-то не удержался. Работал одно время на чугунке, но и там чего-то не потрафил… Потом куда-то уехал. Вот только перед войной объявился и снова устроился на чугунку… Бабы болтали, что у него глаз тяжелый. Бывало, как поглядит своим черным глазом, так и жди какой-нибудь беды. Так его и прозвали «Хромой на черный глаз». – А что он сейчас делает? – Как что? Крестьянствует. Плохо, но крестьянствует. – Да я не это хотела спросить, – понизила голос Вера. – Я хотела спросить… он партизан? – А бог его ведает, кто он. Одно могу сказать, кажется, хороший человек. Случись что-нибудь у нашего брата – он тут как тут. Заболел? Он лекарствие достанет – травы знает… В деньгах нуждаешься? Есть у него – даст. – Тогда почему же его так нехорошо обзывают?.. – А знаешь, как в народе? Потянул душок – пополз слушок. Ползет, воняет и как репей прилипает, – вздохнула Устинья. – Тетя Стеша, а он знает, что ты связана с партизанами? Устинья прикрыла своей шершавой ладонью рот Веры и прошептала: – Тише!.. Откуда ты взяла? – Догадываюсь… – А если и догадываешься, то молчи! – Ну, а он? – Дура ты, Настя, вот что… Я тебя не расспрашиваю, значит, и тебе не след меня расспрашивать. Вот когда наши придут, тогда и будем расспросами заниматься… – Не сердись, тетя Стеша, – по-дочериному обняла Вера Устинью. – Я только хотела знать, дядя Кирилл наш человек или… – А кто его ведает, Настенька. Сразу трудно сказать. Сама знаешь, какое время. Одно мне кажется, что добрая душа… А иной раз эта его липучая доброта настораживает… Вера поняла, что Кирилл Кириллович не партизан. «Тогда кто же он?» – задумалась она. |
||
|