"Жизнь в «Крематории» и вокруг него" - читать интересную книгу автора (Троегубов Виктор)

Группа “Дым” и ее жизнь в 1988 – 90 г.г.

Какие перспективы я имел после своего ухода из «Крематория» осенью 1987?

В моем распоряжении был классный скрипач Вадим Саралидзе, в течение последнего года выступавший в составе «Крематория» во всех наиболее важных концертах, в том числе и в главном концерте сезона – итоговом фестивале московской рок-лаборатории. Кроме того, басист «Крематория» Сергей «Пушкин» Пушкарев согласился работать в моей новой группе параллельно со своей деятельностью в «Крематории». (Через несколько месяцев Пушкин уйдет из «Крематория» и будет работать только со мной.) Таким образом, из пяти музыкантов «Крематория» в моей новой группе оказались трое (вместе со мной). Исходя из задач той музыки, которую мы собирались играть, нужно было срочно искать гитариста и барабанщика. Правда услуги своего программируемого ритм-компьютера предложил оператор «Крематория» Леха «Кондратий» Кондратьев, но играть под drum-машинку мы собирались только до тех пор, пока не найдем барабанщика. Что касается репертуара новой группы, то на фестивале рок-лаборатории летом 1987 года «Крематорий» представил три моих новых песни и две – Григоряна, так что в какой-то момент даже «Крематорий» признал некий приоритет моих опусов. Что касается их жанра, то я бы охарактеризовал его как довольно значительный шаг от андеграундного, текстового «Крематория» в сторону изощренной, почти арт-роковой музыки. Новых песен хватало, да и мои старые «крематорские» вещи я собирался переаранжировать. Правда в тот момент несмыкание голосовых связок на три долгих месяца выбило меня из работы, так как мне нельзя было даже разговаривать…

Зимой 1987-88 я через своих друзей достал телефон гитариста Андрея Мурашова. Он играл джаз с военно-морским оркестром и иногда помогал в студии группе Льва Лещенко. Мы встретились, поговорили, я передал ему кассету с заготовками новых песен, и Андрей засел за работу. Он играл очень профессионально и сразу нашел общий язык с консерваторцем Саралидзе. Как только начала вырисовываться будущая стилистика новой команды, появилось и название. Печальное слово «Дым» вполне соответствовало несколько отстраненной от действительности музыке.

К апрелю 1988 была готова часовая программа из 14 песен. Во второй половине апреля мы прошли прослушивание рок-лаборатории и тут же были приняты в ее состав. 26 апреля состоялось и первое официальное выступление группы «Дым». Вскоре мы сделали и первую (черновую) запись, которая тут же исчезла, а через некоторое время в киосках звукозаписи появился «альбом» группы «Дым» с названием «Проба пера».

Весной 1988 года газета «Московский комсомолец» объявила конкурс «неизвестных и недавно созданных групп». Определение «недавно созданная» как нельзя лучше подходило к ситуации с группой «Дым», и мы подали заявку на участие в конкурсе. Первый тур состоял из конкурса фонограмм, и его мы прошли безболезненно. После этого «Московский комсомолец» опубликовал дальнейшие условия. Все прошедшие первый тур коллективы были распределены на восемь концертов в ДК «Меридиан». После каждого концерта зрители голосовали своими билетами, бросая их в ящик с названием наиболее понравившейся команды. Группа «Дым» уверенно заняла первое место в своем концерте, опередив ближайшего преследователя по количеству поданных голосов в 2,5 раза.

Финальный тур конкурса должен был состояться в Зеленом театре ЦПКО им. Горького, а победителю обещались все мыслимые и немыслимые награды. Однако за несколько дней до финала я из хорошо осведомленного источника узнал о том, что призовые места уже распределены, больше того – первое место займет группа Крупнова «Черный обелиск». Я и до этого удивлялся участию такой известной команды, как «Черный обелиск», в конкурсе «новых» групп, и теперь мне все стало ясно. Конкурс был затеян «Московским комсомольцем» и одной продюсерской организацией для того, чтобы ее фаворит получил нужное для дальнейшей карьеры звание… Несмотря на полученную информацию, группа «Дым» участвовала в финальном концерте и стала лауреатом фестиваля.

Поучаствовали мы и в итоговом фестивале московской рок-лаборатории сезона 1987 -88 гг. «Крематорий» на этом фестивале отсутствовал, у них просто не было тогда полного состава. А «Дым» выступил отлично, концерт записывался, и вскоре данная запись уже тиражировалась всеми студиями звукозаписи.

То лето было богатым на фестивали, состоялся такой фестиваль и в городе Брянске. Правда здесь выступали только уже хорошо зарекомендовавшие себя коллективы. Каждый день проходило по два концерта, в которых выступали по две группы. В первый день играли «Небо и земля» и «Ва-банк», во второй – «Нюанс» и «Вежливый отказ», а завершением фестиваля стали совместные концерты групп «Звуки Му» и «Дым». Оба наших концерта собрали полные залы и прошли «на ура».

В сентябре мне позвонил хорошо известный в московской околороковой тусовке устроитель всевозможных андеграундных мероприятий Артур Гильдебрандт – в описываемое время он был директором концертной программы «Кино-рок-обозрение». Вел ее известный рок-критик Сергей Гурьев, и состояла она из нескольких короткометражных фильмов о рок-музыке, но в планах Гильдебрандта стояло включение в действие тридцатиминутной «живой» странички, где какой-нибудь известный рок-музыкант будет под акустическую гитару исполнять свои песни. Именно эта роль и была предложена мне. В те времена концерты группы происходили не так уж часто, так что я согласился параллельно поработать в «Кино-рок-обозрении». Мой первый выход на сцену в рамках данной программы состоялся 18 сентября 1988 года в ДК МГУ, а уже 22 сентября началась серия из 7 наших концертов в Питере. Я немного нервничал – ведь Ленинград удерживал статус столицы андеграундного рока, и реакция тамошней публики на столь необычное шоу была непрогнозируемой. Однако концерты прошли великолепно. Билеты на все семь наших выступлений в 900-местном зале Дома офицеров были раскуплены заранее, и принимала публика очень тепло…

Новая работа не мешала основной, «групповой», деятельности. В конце сентября мы нашли последнего недостающего «Дыму» участника – барабанщика Александра Соломатина. (До этого с нами работал ударник военно-морского оркестра Андрей Клейменов, но совмещать две столь разные ипостаси ему было трудно.) Александр имел музыкальное образование, больше того – он некоторое время работал концертмейстером группы ударных в симфоническом оркестре. 3 октября он впервые репетировал с нами, и мне очень понравились его мощный драйв и филигранная мелкая техника. К тому времени у нас уже была полностью готова концертная программа, часть которой мы собирались записывать на первом студийном альбоме «Дыма», но после прихода Соломатина все пришлось перелопатить по-новой, насытив музыку разнообразными ударными «фишечками». Это явно пошло на пользу материалу, и он засверкал новыми гранями. Практически именно этот вариант и будет впоследствии, в апреле – мае 1989-го, зафиксирован на альбоме «Для умного достаточно»…

«Кино-рок-обозрение» набирало обороты. 4 концерта в Загорске, выступление в Перми, 12 концертов в Свердловске, 7 концертов в Новгороде и 4 – в Пскове, 10 выступлений в Саратове: вот полный перечень наших мероприятий только осенью 1988-го. Для данной программы не требовалось какой-то особой аппаратуры, и это давало нам возможность гастролировать даже в необорудованных залах обычных кинотеатров. С группой дела обстояли сложнее, так что за то же время прошли лишь два концерта «Дыма». Первое состоялось в рамках какой-то пафосной акции, проходившей в московской гостинице «Орленок», второй концерт проходил в столичном ДК АЗЛК. От концерта к концерту Соломатин все больше сыгрывался с группой, за счет чего «Дым» звучал все профессиональнее. Правда, скептики отмечали, что музыкальный стиль «Дыма» является чересчур изощренным для страны, где примитивная ритмика и нецензурные выражения в текстах песен ценятся больше, чем умение технично играть на инструментах и качественно аранжировать музыку…

Новый 1989 год я начинал с очевидной основной задачей – записью первого своего сольного альбома: это было мечтой и необходимостью. И вправду у группы «Дым» до сих пор не было качественного представительского материала. Я везде «проходил» под маркой «бывшего крематорца», хотя мой новый коллектив играл уже совсем другую музыку…

С 3 по 8 января я – сольно – принимал участие в нескольких сборных программах в Москве, а в конце месяца выехал на шесть выступлений «Кино-рок-обозрения» в Уфу. Приехал простуженный, ужасно болело горло и поднялась температура. Памятуя о прошлогодних серьезных проблемах с горлом, хотелось отменить концерты, но подводить своих товарищей по программе не хотелось, и я поехал на первый концерт. Перед выходом на сцену я настраивал гитару в грим-уборной, как вдруг в дверь просунулась мужская голова, дыхнула перегаром и спросила:

– Ты что ли на гитаре играть будешь?

– Ну я!

– Как Юрка Шевчук?

– Нет, как я сам!..

Голова хмыкнула и скрылась, а я пошел на сцену. Уже после концерта владелец головы пришел брататься. В его арсенале была банка помидоров и бутылка водки, и, судя по его настроению, мое появление на сцене его не разочаровало…

1 февраля 1989 года группа «Дым» выступала на улице Лубянка в закрытом ДК Министерства внутренних дел (бывшего ДК КГБ). Надо же, пять лет назад они отлавливали нас и запрещали петь песни, а теперь пригласили на свое мероприятие. Странная штука жизнь, и понять ее дано не каждому!.. В конце февраля «Дым» вместе с «НИИ Косметики», под руководством Мефодия (помните историю с концертом в подвале булгаковского дома?), дали три концерта в ТЮЗе города Тверь (бывший Калинин)…

К тому времени группа «Дым» получила свой неяркий, но стабильный статус. Иногда нас стали приглашать даже солидные околофилармонические воротилы шоу-бизнеса. Так мы несколько раз играли с группой «Черный кофе», являвшейся тогда наиболее ярким фаворитом хард-роковой тусовки. Один из этих концертов явился для «Дыма» серьезным экзаменом.

Выступление в ДК ЗВИ (недалеко от метро «Добрынинская») должно было состояться 26 апреля в 19 часов. Но произошла какая-то накладка, и аппаратура прибыла на площадку лишь в 20:30. Пока ее коммутировали и настраивали, стрелка часов перевалила за девять вечера. Публика все это время бесновалась в фойе Дворца культуры. В 21:30 зрителей наконец-то начали запускать в зал, как вдруг Дмитрий Варшавский (лидер «Черного кофе») поставил условие, что его группа будет выступать первой. Для менее раскрученного «Дыма» крайне невыгодно было выступать вторыми – на месте «хэдлайнера». Тем более что у «Черного кофе» «покатило», и их отделение растянулось на полтора часа вместо планировавшихся 40 минут. Когда Варшавский со товарищи покинули сцену, в зале творилась истерика. И именно в этот орущий, разгоряченный зал предстояло выходить с нашей отточенной, но гораздо более флегматичной, а значит и более холодной программой. В той ситуации это было похоже на самоубийство. Но главное умение музыканта (да и любого артиста) состоит в том, чтобы суметь подчинить себе любой зал, независимо от его состояния.

Мы вышли, прямо при публике чуть подстроились. Пара обезумевших фанов Варшавского у самой сцены продолжали орать: «Чер-ный ко-фе!». Мы, стараясь не обращать на них внимания, начали вступление первой песни, и тут же стихли вопли, а бесновавшаяся публика во время исполнения первой же песни всецело обратилась в глаза и уши. Продуманность и сыгранность музыки захватили их, и второе отделение прошло не хуже первого…

В апреле «Дым», наконец, засел в студию у метро «Аэропорт». Работа продолжалась почти три месяца, правда мы несколько раз отвлекались на концерты (за это время состоялись гастроли «Дыма» в Алма-Ате, концерты в Зеленограде и Москве). И все же к осени стартовый альбом группы «Дым» был сведен. Музыкальная критика восприняла его достаточно приветливо. Предложу фрагмент аннотации из музыкальной газеты «Сдвиг».

«Группа прогрессивного рока «Дым» закончила работу над первым альбомом с недвусмысленным названием «Для умного достаточно». Это новое достижение В. Троегубова после его ухода из «Крематория»… 12 песен – аккуратно сотканные композиции, чисто звучащие инструменты, вкусная игра ударника и кокетливый бас. Вокал Виктора крепок и уверен и, что радует, лишен того страдальческого и нарочито-гнусавого помпеза, что делает наш отечественный рок «совковее», чем он есть… Все 40 минут звучания формула «скрипка плюс стил-гитара» работает безотказно и создает у слушателя чрезвычайно комфортное настроение. Альбом не шкрябает по нервам после трудового дня, а проглатывается как маринованный масленок… Очень слитное, вместе с тем прозрачное, звучание альбома и постоянные завитки баса делают диск отличным тестом для вашей стереосистемы… Для умного, кажется, сказано достаточно, хотя разбирать тексты и комментировать музыку альбома можно бесконечно.

Остается добавить любопытную деталь. Рок – все же явление интернациональное, поэтому чисто русской модели его пока нет. Вот и на этом альбоме проскальзывают интонации, схожие с ранним «Джетро Талл», двойное соло, писанное внакладку, как у классического «Вишбон Эш», в целом похожая аранжировка встречается на диске Гари Шерстона – но, как водится с нашими лучшими нынешними образцами жанра, «Дым» легко превосходит каноны, смело создает свое, очень уверенное и человеческое звучание…».

Несмотря на столь оптимистические отзывы, группа «специалистов» чуть огорчила меня, сообщив, что альбому «с такими текстами» выпуск пластинки на «Мелодии» «не светит». Правда известный «писарь» Александр Агеев все же дал мне телефон музыкального редактора фирмы «Мелодия» Ольги Глушковой, которая курировала выпуск современной музыки. Я позвонил ей, не имея никаких надежд, «наудачу», и подвез пленку с фонограммой. Каково же было мое удивление, когда, перезвонив ей через месяц, я узнал, что запись прошла худсовет. Это было невероятно, и я до сих пор очень благодарен всем участникам выпуска пластинки, особенно фотографу Михаилу Грушину, сделавшему эффектную обложку диска. Кстати, на лицевой стороне диска мы нагло поместили лишь две надписи: русскую – «Дым» и латинскую – «Sapienti Sat» («Для умного достаточно»). Но в магазинах эта пластинка появится лишь в марте 1991, когда группы «Дым» как таковой уже не будет существовать, а я вновь буду выступать в составе «Крематория».

Так почему же прекратила свое существование группа «Дым»?

Мой ответ на данный вопрос кому-то может показаться отговоркой. И начну я издалека. Дело в том, что в нашей стране карьера групп, пытавшихся играть более техничную музыку с инструментальным уклоном, всегда заканчивалась крахом. Может быть, такова потребность русского уха в том, что у нас называют «словом», но основная масса отечественной публики почему-то всегда с большим вниманием относилась к текстам песен, нежели к музыке и уж тем более к аранжировке. Еще в середине 70-х великолепная московская арт-роковая группа «Високосное лето», легко оттеснявшая в среде продвинутого в музыкальном отношении московского студенчества более широко известную «Машину времени» на второе место, развалилась, и ее ритм-секция в лице басиста Кутикова и барабанщика Ефремова пошла все в ту же «Машину». «Високосное лето», являвшееся новатором не только в музыкальном жанре, но и в своем концертном шоу, было известно в достаточно локальном кругу столичных меломанов, а «Машина», с ее так актуальными тогда текстами (положенными на приятную мелодику с достаточно примитивными аранжировками), «гремела» на всю страну. Кому доставалось слава и деньги, вы, конечно, догадываетесь сами. Только не воспринимайте данные размышления как критику Макаревича и его «Машины». Они играли ту музыку, что была симпатична им, а потому – честь им и хвала…

Но вернемся к нашему анализу. Оставшиеся без ритм-секции лидеры «Високосного лета» гитарист Александр Ситковецкий и клавишник Крис Кельми организуют самую известную в СССР и России арт-роковую группу «Автограф». Казалось, у этой команды было все. Десять лет последующей успешной музыкальной деятельности, пластинки и компакт-диски, концерты в дворцах спорта и гастроли за рубеж, победы на нескольких международных фестивалях и даже выступление на всемирном шоу «Live Aid». Да и поклонников у «Автографа» было предостаточно. Не было лишь любви широкого зрительского круга, попеременно готового «западать» и на «Машину времени», и на «Аквариум», и на «Наутилус». В «Автографе» появились моральные проблемы – все делалось вроде бы правильно, а результат не являлся максимальным. В попытках справиться с ситуацией группа меняла состав и даже стиль, но это ничего не дало. Феноменально, но коллектив великолепных инструменталистов с развитым музыкальным мышлением и явным композиционным талантом не добился популярности, которую обрели наиболее известные группы, строившиеся по принципу: лидер (он же автор песен) + аккомпанирующий состав. И это было проявлением российского менталитета, с его тягой к песне как идее и полным пренебрежением к форме исполнения этой идеи. «Автограф», по большому счету, не являлся «русской» группой. Как не являлся носителем понятной русскому менталитету музыки классный свердловский коллектив «Урфин Джюс», уступивший лидерство гораздо более примитивному «Наутилусу». Как не являлась «своей» для «широкого слушателя» исполнявшая почти арт-рок группа «Дым», явно менее понятная слушателю, чем игравший лобовую музыку «Крематорий»…

Как и в случае с «Автографом», появились проблемы внутри коллектива, способного сочинять и исполнять высококлассную музыку, но не сумевшего понять, почему такая музыка нужна лишь единицам? В итоге к новому, 1991, году мы подошли опустошенными. Мы сильно выросли как музыканты и оказались непонятыми массовым слушателем. Именно массовым, так как узкому кругу по-настоящему понимающих рок-музыку людей достоинства группы были очевидны…