"Костер Для Инквизитора" - читать интересную книгу автора (Мазин Александр Владимирович)

Глава одиннадцатая

Вечером двадцать второго декабря Ласковин и Вошь поехали в Солнечное. Оставив машину на платной стоянке километрах в десяти от развилки, они углубились в лес.

Андрею до сих пор не очень верилось, что Вадим сдержит обещание. Не верилось, пока сам не увидел рваный гусеничный след, а чуть позже, поперек просеки, припорошенное снегом чудище.

– Ага,- удовлетворенно сказал Вошь.- То, что надо.

И полез на броню.

Ласковин ждал снаружи, пока напарник шуровал у чудища в брюхе. Боевая машина рыкнула, окуталась вонючим дымом, с лязгом дернулись траки.

Вошь выглянул из люка.

– Сумки давай!

Ласковин передал ему сумки, залез сам, задраил люк. Напарник уже устроился на водительском месте. Железная зверюга рычала и содрогалась.

– Вошь,- позвал Ласковин, повысив голос,- как, порядок?

– Норма! Полный комплект! Ну, пошла, железяка! - и сдержанное рычание превратилось в грохочущий рев.

– Йо-хо! - крикнул Вошь, оскалясь улыбкой.- Мы их достали!

Стальное чудище заерзало, разворачиваясь, и дурным носорогом ломанулось вдоль просеки.

У Наташи кончился майонез. И обнаружилось это, когда на часах уже было полдесятого. Не так уж страшно, поскольку магазинчик на углу работал круглосуточно. Можно, конечно, и до утра подождать, ведь Андрей предупредил: ночевать, скорее всего, не вернется. А если и вернется, то поздно. Часа в три ночи. Какие-то дела за городом. В подробности Андрей ее не посвящал, а спросить Наташа не решалась. Неважно. Зато если Андрей вернется ночью и обнаружит оставленный ужин, как ему будет приятно!

Перед тем, как открыть дверь, Наташа прислушалась. Глупо, да, но после прошлогодних дел ей почему-то все время казалось: за дверью ее поджидают. Особенно после сегодняшнего визита…

Дневная группа у Наташи - так себе. Ничему серьезному не научить, разве что осанку поправить. Работать с ними скучновато, но Наташа делала, что могла. Особенно для тех, кто старался. Иначе нечестно. В конце концов, ее ведь никто не неволит. Андрей только обрадуется, если она оставит преподавание. Но как их бросить? Для половины этих женщин занятия - единственное светлое пятнышко в жизни. Возможность на два часа ощутить себя молодой и элегантной. Наташа изо всех сил трудилась, чтобы даже такая толстушка, как Катя Лагидко, чувствовала себя изящной. Главное, как ты держишься, как двигаешься. Красивая походка стоит не меньше, чем ноги от ушей. Так говорила им Наташа и сама изо всех сил пыталась в это верить. А как же иначе? Тогда надо признать, что мечта любого мужчины - глупенькие школьницы в прозрачном белье на закрытых просмотрах. Или их старшие коллеги, совершенно остервеневшие от голубых-розовых, от собственной доступности, от бандитов и депутатов, а главное, от того, что после девятнадцати - уже старуха. Смешно. И очень грустно. Наташа вырастила свой собственный мирок. И в нем всем было хорошо. Правда, совсем изолироваться от мира настоящего получалось не всегда. Например, сегодня не получилось.

Когда трое громадных мужиков ввалились в зал, Наташа сначала жутко испугалась.

И их громадности, и того, что социальная принадлежность громил не вызывала сомнений. Если Наташа и постаралась скрыть страх, то только потому, что из восьмерых женщин в зале была самой сильной.

– Если вы ко мне, то не могли бы подождать? - сказала она, очень надеясь, что голос не дрожит.- У нас занятия.

Самый большой из троих поглядел на нее сверху: здоровенный ротвейлер на маленького котенка, и произнес неожиданно вежливо:

– Вы не волнуйтесь, Наталья Тимуровна. Господин Челепнов интересуется, это, не обижает ли кто? Нам велено приглядывать, если, это, что не так, сразу говорите, значит, Шига, то есть господин Челепнов, вас, это, опекает… - Чувствовалось, что вести беседу в подобном благожелательном стиле «ротвейлеру» весьма затруднительно.- А если что, типа, наезд какой, это сразу, бля, то есть простите, нюх у всякого, это, завянет! - громила грозно выдвинул челюсть.

– Натурально, завянет! - поддержал второй.- На раз!

– А чем же я обязана такой заботе? - сухо осведомилась Наташа.

– Ну как же! - громила расплылся в улыбке.- Ежели, это, господина Челепнова сам Спортсмен попросил приглядывать!

Наташа не сразу сообразила, что Спортсмен - это ее Андрей.

– Так что, это, передавайте привет и всё наше уважение,- закончил здоровяк и, вздохнув с облегчением, ретировался.

Громилы ушли, а неприятный осадок остался. Непонятно почему. «Привет и уважение» Наташа передавать не собиралась.

Наташа прислушалась. Нет, ничего. Посмеялась над своими страхами: в магазин сходить боится. Ну конечно, на площадке пусто. И лампочка горит, как положено.

Наташа сбежала по лестнице, распахнула дверь…

Что-то укололо в шею. Почти не больно. Наташа удивленно повернулась. Вернее, начала поворачиваться, но посередине движения колени подкосились, и Наташа почувствовала, что падает на спину. Удара об асфальт она не ощутила…

Вошь орал что-то веселое, почти не слышное за лязгом, грохотом и воем. Машину мотало, как корабль в шторм. Ласковину надоело сидеть позади, и он, цепляясь за все, что можно, перебрался на командирское место. И убедился, что, несмотря на болтанку, БМП четко ломит вперед по центру лесной дороги.

«Не дай Бог, подвернется кто-нибудь»,- подумал он.

Вошь что-то крикнул - уже Ласковину.

– Чего? - не расслышал тот.

– Солнцеворот!!! - заорал Вошь прямо ему в ухо.- Завтра! Добрая ночь, брат!

И прибавил газу.

По счастью, любителей ночной езды им не встретилось, а в поселке Вошь сбавил скорость почти до пешеходной.

– Тихо-тихо подберемся! - крикнул он Ласковину.

Ни хрена себе тихо!

У злосчастных ворот (ой, не долго им стоять!) Вошь аккуратненько развернулся и вырубил дизель.

– На выход,- сказал он Ласковину.- Прикроешь меня снаружи.

Ласковин кивнул и направился к задней двери.

– Эй,- остановил его Вошь.- Дуру возьми! - и протянул Андрею автомат.

– У меня есть,- Ласковин похлопал по пистолету в кармане, но Вошь только презрительно фыркнул, вложил ему в руки АК, сунул пару магазинов:

– Пошел!

От железного зверя несло железом и соляркой. Гусеницы перепахали дорогу, оставив безобразные черные полосы. Ласковин аккуратно обошел БМП, скользнул в канаву и затаился. Через некоторое время уши его оклемались настолько, что смогли различить нестройное пение, доносящееся из дома. «Свидетели Апокалипсиса» готовились к будущей славе.

Вошь по пояс высунулся из люка, положил на броню автомат. Ждал. Наконец в особняке соизволили заинтересоваться явлением бронетехники. С той стороны ворот возник дядя в черной куртке, похрупал по снежку, гаркнул:

– Чего надо?

БМП его не смутила. Ну конечно, вот если бы ангел с трубой…

– Здорово, братила! - весело крикнул Вошь с высоты.- Открывай ворота, Страшный Суд приехал!

И, подхватив автомат, полоснул очередью поверх дядиной головы.

Зазвенело разбитое стекло. Дядя тут же упал на снег и проворно отполз в сторону. А отползши, ухитрился бабахнуть из пистолета. Но цели на броне уже не было. Вошь соскользнул внутрь, железный зверь рыкнул, пихнул ворота, и они упали, словно игрушечные. БМП ввалилась во двор, застыла и через мгновение выплюнула длинную грохочущую очередь.

Нежизнерадостное пение оборвалось. Двери дома распахнулись. На снег выскочило несколько человек… и тут же устремилось обратно. Ласковин увидел, как ползун-стрелок вскочил, зайцем запрыгал по сугробам, перемахнул через забор и был таков. В доме захлопали выстрелы. Пули безвредно лязгали по броне. Железный зверь молчал, медлил с ответом.

Ласковин двинулся вдоль забора, выбирая, где бы поудобней форсировать преграду, нашел, перелез, зарылся в снег.

Железный зверь ответил.

Бабахнуло так, что враз заложило уши. Ласковин даже присел. Цепочка черных рваных фонтанов возникла прямо перед домом. Над Андреем противно взвизгнуло, и он поспешно шлепнулся на снег.

Когда фонтаны осели, парадных дверей в доме уже не было. Стекол тоже. И цвет стен существенно поменялся.

Зато задние двери уцелели. Ломанулись оттуда - любо-дорого смотреть. Поток - полсотни голов в секунду. Кто в чем, и огородами, кто куда. Первыми наверняка аккредитованные проповедники.

«Как вам локальный армагеддончик!» - мстительно подумал Ласковин.

Снова высказался пулемет - чертой поперек порченого фасада. Ответной реплики не последовало.

Распахнулся верхний люк. Вошь призывно замахал рукой, и Ласковин, увязая в снегу, побежал в БМП. Никто в него не стрелял. Даже обидно.

– Обидно! - крикнул Вошь, словно прочитав мысли Андрея.- Разве это конец света? Держись!

Машина подалась назад, наехала задом на ограду, вдавила в снег целую секцию, подпрыгнула, перевалившись через канаву, и остановилась.

Вошь через откинутые спинки сидений полез в башню.

– Лезь сюда! - весело заорал он.- Шлем надень! Будем кино смотреть!

Звук был такой, словно разом лопались тысячи воздушных шаров. Андрей увидел, как огненная лента понеслась к ярко освещенному фарой фасаду. Снаряды лущили кирпичи, крушили рамы, взрывались внутри, в дыму и огне… А потом раздался совершенно невероятный грохот, стены дома будто выгнулись наружу, потом как бы втянулись внутрь, и добротный особняк «апокалиптян» осел кучей строительного мусора. Звенящая тишина. Локальный «армагеддон» кончился.

В соседних дворах истошно лаяли собаки.

– В арсенал попали! - радостно гаркнул Вошь.- Команда: все вниз! Задраиться!

Надсадно взревел дизель, железная коробка БМП рывками, в три приема развернулась и рванула по улице.

– Мы их достали! - перекрывая шум, орал Вошь.

Мы их достали! Братуха, ты живой, и я живой.

Мы их достали! Они - в металле. А мы - домой!

А мы летим домой! Братуха!!!..

БМП выскочила на дорогу. Вошь гнал, наплевав на правила движения, со скоростью, какую Ласковин и представить не мог у этого утюга. По счастью, в ночное время машин почти не было, а те, что были, поспешно брали к обочинам. Перед гусеницами БМП что джип, что «Жигули» - без разницы.

Гладкожопая иномарка, кажется, «форд-скорпио», обошла их справа, чуток сбавила скорость. Задняя дверь приоткрылась, высунулась рука, продемонстрировав интернациональный жест презрения.

Вошь на полуслове оборвал песню, бросил штурвал - железная зверюга так же целеустремленно продолжала переть вперед,- рванулся наверх, в башню. Терзая уши, загрохотал пулемет. Иномарка нелепо подпрыгнула, занеслась задом, перевернулась, ломая кусты, БМП пролязгала мимо, дальше.

– Мы их достали!..

– Зачем? - спросил Ласковин.

Вошь не затруднил себя ответом.

– Они в металле! А мы летим домой, братуха!..

Минут через десять Вошь остановил БМП.

– Дальше ножками,- сообщил он.- Извини, что не к подъезду.

Ласковин глянул в щель - точно, до стоянки метров двести.

– Ты запомнил, где мы взяли эту хреновину? - уточнил он.

Вошь посмотрел удивленно.

– Конечно.

– Подбираю тебя у поворота, как договорились.

– Угу. Часа через полтора.

– Лады. Ты уж поаккуратнее,- попросил Ласковин и полез наверх.- До встречи.

Соскользнув по броне, Ласковин встал у обочины. БМП развернулась и, обдав Андрея клубами вонючего дыма, улязгала прочь. Сразу стало невероятно тихо. И даже как-то теплее. Ласковин одернул куртку, перемахнул через канаву на пешеходную дорожку и зашагал по свежему снежку.

Ворота стоянки были заперты. Две лохматые псины, кавказец и южнорусская, поприветствовали Ласковина на свой собачий манер. Спустя несколько минут к ним присоединился сторож, с недовольным, почти собачьим ворчанием открывший ворота. Псы тут же взяли Ласковина под контроль. Сторож посветил фонарем сначала на Ласковина, потом на протянутую им бумажку.

– Помню,- буркнул он.- Черная «ауди». Полуночники, бля.

– Ладно, не бухти,- сказал Ласковин и сунул сторожу червонец.- Скажи лучше, где тут поесть можно?

– Метров пятьсот ночной ресторан,- сторож махнул рукой.- Не надо мне твоего червонца, укатывай в темпе.

– А что так грубо? - спросил Ласковин.

Кавказец за спиной пододвинулся и зарычал.

– Ты б себя понюхал - порохом шмонит на три метра! - проворчал сторож.- Скажешь, на охоту ходил? Карим, назад!

Кавказец отошел на пару шагов, но Ласковин физически ощущал его недоверчивый взгляд. Одно движение, и прыгнет. Андрей не боялся. Уж с собакой-то он управится.

– Больно ты чуткий,- бросил он сторожу.

– Зато слепой, глухой и памяти никакой,- буркнул тот.

Ласковин сел в машину, завел двигатель. Есть ему расхотелось. И в город ехать точно не стоило. Если от него и впрямь несет пороховой гарью, это нехорошо. Значит, отрабатываем запасной вариант - дача «Шлема». Обслуга точно не станет его обнюхивать. И болтать не станет. Но лучше заехать сейчас, предупредить. А то еще уснут, черти, не добудишься. На перекресток за Вошем он всяко успеет.

Когда Ласковин выехал из ворот на шоссе, сбоку, из тени, выкатился «москвичок» и пристроился хвостом за «ауди». Не включая фар и выдерживая расстояние, «москвичок» катился следом, пока «ауди» не свернула наверх, в поселок. Тогда «москвичок» остановился, водитель взял с сиденья «уоки-токи» и сказал:

– Вариант один.

Свернув с шоссе, Ласковин поехал медленней, хотя здесь было светлее - горели фонари. Мимо проплывали дома: дачные домики застойных времен и двухэтажные затейливые коттеджи времен нынешних, отстойных. Улочка кончилась. И фонари тоже. Вокруг стоял лес. Фары раздвигали темноту. Крохотные, как пудра, снежинки взблескивали в электрическом свете. Ласковин ехал так медленно, что шума мотора почти не слышал. Поворот, еще поворот и прямая, как стрела, дорога. Синие фонари и знакомые ворота впереди. Наверняка заперты по ночному времени. Но Ласковина, разумеется, впустят. Пусть только попробуют не впустить.

Что-то темное лежало на дороге. Прямо под фонарем. Блин! Человек!

Ласковин затормозил, вышел из машины, не выключив двигатель и оставив дальний свет. Лежащий, нет, лежащая, потому что это, определенно, была женщина, на ослепительный свет фар никак не отреагировала. Андрей увидел уходящую через канаву в лес цепочку следов. Вернее, две цепочки, обрывающиеся под фонарем.

Женщина лежала на боку, уткнув лицо в рукав черной шубы. Валенки, дешевая кроличья шапка с ушами.

– Эй, подруга! - окликнул Андрей.

Никакой реакции.

Что-то в лежащей показалось Ласковину знакомым.

– Эй,- сказал он наклоняясь.- Не спи, замерзнешь!

Услышал ровное, как у спящей, дыхание и потянул за рукав шубы. Женщина безвольной куклой перевернулась на спину, шапка съехала на затылок…

Это была Наташа.

Первое, что испытал Андрей,- страх. От полного непонимания происходящего. А еще через мгновение он ощутил некое предупреждение. Не предчувствие опасности, а именно предупреждение. Что-то такое он увидел…

Негромкий свист.

Ласковин вскинул голову и успел заметить свернувшуюся змею над своей головой. Заметить, но не среагировать - шок. Змея упала на плечи, соскользнула вниз, плотно прижав руки к туловищу. Вторая змея обхватила шею, рванула назад, опрокинув на укатанный снег. Удушье, боль, красный гул в мозгу, ужас… И сквозь все (слишком поздно!) сформировавшаяся мысль: цепочек следов было две…