"Костер Для Инквизитора" - читать интересную книгу автора (Мазин Александр Владимирович)Глава девятая– Ну, какие идеи? - спросил Ласковин. Вошь покачал головой: никаких идей. Андрей склонен был с ним согласиться. Вот уже три часа они вели наблюдение за резиденцией сектантов. Пронаблюдали перемещение по меньшей мере ста человек, прибытие и убытие двух дюжин машин, причем восьми - с иностранными номерами. Заодно убедились: охраняется резиденция очень качественно. – Если засесть со снайперкой вон там… - Вошь махнул в сторону сосен. Теперь уже Андрей покачал головой: не вариант. Его напарник и сам понимал, что не вариант. Ласковину хотелось устроить нечто грандиозное. А пристрелить парочку сектантов - только дурной вой поднимется. – Можно «Агленью» попробовать,- предложил Вошь.- Дом, может, и не развалит, но попортит, это точно. – «Аглень» - это что? – Гранатомет, разовый. Мне на днях предлагали. – Не пойдет,- возразил Ласковин.- Вместе с домом и этих накрошит немерено. – Ну тогда не знаю,- развел руками Вошь.- Тогда только броня. – Вроде той, на которой мы из ВЧ удирали? – Примерно. Только если у них, кроме стрелкового оружия, есть кое-что посерьезней, пожгут на счет раз. – Может, тогда лучше танк? - усмехнулся Ласковин. – Лучше,- согласился Вошь.- Но с танком мне одному не управиться, БМП-2 - штука привычная. А огневая мощь у нее серьезная. Пушка, ПТУР, ПК… – Дело за малым,- подытожил Андрей.- Раздобыть эту самую БМП-2. – Сумеешь? - совершенно серьезно спросил Вошь. Ласковин поднялся, отряхнул с колен снег. – Поехали,- сказал он.- Познакомлю тебя с моим генеральным директором. – Не понял? – Поймешь по ходу дела. Надеюсь, вы друг другу понравитесь. Привычки у вас похожие. Чуть что - сразу палить. По случаю выходного дня верхушка «Шлема» оттягивалась по полной программе. Три голопопые девчушки с визгом и паром вылетели из баньки и посыпались в снежок. Следом за девушками выкатились Абрек и Дед. Абрек, огромный, как белый медведь, с уханьем заскакал по сугробу, а Дед принялся гоняться за девушками. Те уворачивались, жизнерадостно тряся сиськами. Девушки были незнакомые. Абрек первым обратил внимание на подъехавшую «ауди». – А! - взревел он.- Спортсмен приехал! - Помахал медвежьей, в снегу, лапой.-Присоединяйся, Андрюха! - и вразвалочку побежал обратно в баньку. – Присоединимся? - спросил Ласковин. – Можно,- задумчиво произнес Вошь.- Бандит? – Сидел.- И прибавил на всякий случай: - Недвижимостью никогда не занимался. Вошь сверкнул глазами: намек понял. – Какие люди! Андрей Александрович! Холуек. Красавец с плакатным профилем и мужественными плечами. Ласковину почему-то всегда хотелось дать ему по морде. Вероятно, из-за несоответствия между этой самой мордой и ее подобострастным выражением. – Машину отгони,- скомандовал Ласковин.- Пойдем, Вошь, попаримся. Три часа в слякоти провалялись, так и простудиться недолго. Шутка. Единственная болезнь, которую Андрей принимал всерьез,- переизбыток свинца в организме. Баню Ласковин уважал. В равной степени и русскую, и сауну. У каждой - свои достоинства. А чего не любил, так это водку в баньке пить. Да и пиво тоже. Расслабон не тот. Мутный. Зато любил перед банькой в бассейне поплавать. Хотя десять на двенадцать - это не бассейн, а лужа. Трахаться, а не плавать. Но что есть, то есть. Разбежавшись, крутанул сальто в воздухе и плюхнулся в воду. Четыре гребка, поворот, толчок, четыре гребка, поворот… Волк в клетке. Вошь задумчиво глядел на голубую воду. Жилистый, загорелый, подкопченный… как вобла. – Ныряй,- крикнул Андрей. Вошь кивнул, оттолкнулся и плавно, по дуге, вошел в воду. Вынырнул, подплыл. – Хорошо живете. – Хорошо,- согласился Ласковин.- Ладно, пошли погреемся. Девушек в парилке не было. Только Абрек и Дед. Красные, умиротворенные. – Здоро€во! Это кто с тобой? Ласковин с удовольствием смотрел, как Абрек и Вошь прицениваются друг к другу. Как два матерых зверя разной породы. – Знаменитый человек,- пояснил Ласковин.- Ты о нем слыхал, Абрек. Гоблин. Оба одновременно напружинились. И одновременно стегнули Андрея взглядами: ты как, крышей не поехал? Даже флегматичный Дед привстал с полки. – Спокойно,- усмехнулся Ласковин.- Никто никого не мочит. Просто знакомимся. – Ну ты даешь, Андрюха! - рыкнул Абрек. Вошь ничего не сказал, но чувствовалось: очень ему не хватает оставленной в предбаннике железной машинки. – А я думал, тебе будет любопытно,- заметил Ласковин. Абрек, гора красного мяса, увенчанная маленькой, с приплюснутыми ушами, головой, аккуратно расправил простыню, сел. – Дед,- позвал он.- Плесни на камешки.- Поерзал, устраиваясь.- Да, Спортсмен. Мне любопытно, ты прав. Здорово, Гоблин! – Меня зовут Вошь. – Как? Дед фыркнул. Но Абрек даже не улыбнулся. – Вошь. – Абрек,- протянул лапу.- Лично у меня к тебе претензий нет, Вошь. Я таких, как ты, уважаю. Что скажешь? Вошь шевельнул плечами: – Поживем - увидим. Расстелил простыню на свободной полке, улегся на живот, закрыл глаза. Дед жестом привлек внимание начальника, показал на Вошеву спину, поднял палец. И тут Андрей с опозданием сообразил, что оставило шрамы на мускулистой спине напарника. Выругал себя: мог бы и раньше додуматься, у самого аналогичные отметины, хоть и заделанные поаккуратнее. Дело, конечно, не в косметике. Дело в том, что люди с такими дырками обычно располагаются на пару метров ниже поверхности земли. Абрек потянулся за веничком, принялся нахлестываться, сладострастно ухая. Дед последовал его примеру. Минут эдак через пять директор «Шлема» деловито изрек: – Надо охладиться. Дед с готовностью отложил веник. – Андрюха, пошли на снежок! Чистенький, только вчера из лесу привезли! – Шутишь? Я и согреться толком не успел. «Шлемовцы» вышли, Ласковин полез наверх и улегся голова к голове с Вошем. – Зря сказал,- негромко произнес Вошь. – Абрек не заложит. – Знаю. – Тогда, извини, не понял. – Жизнь - штука неоднозначная. – Философ,- проворчал Андрей.- Там в кадушке еще веники мокнут. Не хочешь немного поразмяться? Спустя час все восполняли убыток жидкости. Ласковин - чаем, прочие - пивом. – Спортсмен, он и есть Спортсмен,- ухмылялся Абрек. – А вы по какому виду спорта? - поинтересовалась, сделав томные глазки, обслужная девушка. – По смертоубийству,- объяснил Дед и подмигнул. – Правда, что ли? Киллер? - девушка постаралась как можно шире распахнуть голубенькие, навыкате, глазки. – «Киллер» - это английское слово,- назидательно изрек Ласковин.- А мы люди русские. – А по-русски - как? - спросила девушка. Вопреки стойкому убеждению, среди питерских лялек не так уж много студенток университета. – По-русски - душегуб,- охотно перевел Ласковин. – Фи! – Он еще и садист,- злорадно сообщил Дед. Слово тоже было иностранное, но у лупоглазенькой, вероятно, имелся печальный опыт. Посему при первом же удобном случае она поменяла вектор атаки и прильнула к Вошу. А Ласковин поймал себя на том, что близость голенькой, вкусно пахнущей и приятной во всех отношениях девчушки не вызывает в его организме никаких побуждений. Что это, возраст? Или дело в Наташе? И тут, с некоторым удивлением, Ласковин сообразил: с того момента, как он переехал на Пестеля, у него не было других женщин. Вот это круто! Федя сидел на скамеечке и охмурял одноклассницу. Одноклассница охотно охмурялась, поскольку в классе Федя шел под номером три. Причем, номера первый и второй обыгрывали его только по пункту финансовой поддержки. Дело срасталось. Оставалось прикинуть, куда на часок отправить из дома бабульку. – Кузяка! Сосед. Колька Грузин по кличке Грузин. Сотоварищи. – Кузяка, дай стоху. Выдрючивается, сучок. Знает, что у Кузякина с деньгами - проблемы. – За Кузяку - в лоб,- флегматично отозвался Федя. – Ты чё, крутой? - возник один из «сотоварищей». Федя его не знал, но проигнорировал. Шелупонь приблатненная. – Ты это, Клерасил… - забеспокоился Грузин.- Слышь, это, не надо… – Крутой, да? - ощерился Клеросил.- Козел ты! Понял? Одноклассница на всякий случай отодвинулась, но глазки заблестели. Какая сопливка не любит поглядеть на хорошую драку? Федя встал подчеркнуто лениво… и вдруг быстро и резко толкнул Клеросила в грудь. Тот отлетел пушинкой, приземлился на седалище, но сразу подскочил, очень недовольный. Другой сотоварищ перетаптывался на месте. Первым вступить в бой не рвался. Клеросил достал нож, повертел в воздухе не очень умело. – Ща, бля, порежу на хрен! - пообещал он, надвигаясь. – Ножик у мамки на кухне скиздил? - поинтересовался Федя.- По жопе не надает? Клеросил вякнул и попытался полоснуть Федю по руке. Ну полный придурок! Ничего, кроме своего ножичка, не видит. Федя без подшага, без финтов, пробил маваши с передней ноги. Буц! Попал точняк по затылку. Борзой Клеросил даже не дернулся, осел кучкой говна. – Убивать не буду,- веско сказал Федя Грузину.- Раз твой кореш. Схвачено? – Ну, ясный пень, Куз… Ну, то есть… - Грузин неожиданно обнаружил, что не помнит имени своего соседа. Кузяка и Кузяка всю сознательную жизнь. Корешки отвалили. Клеросил брел, слегка поматывая головой. Вот как бывает: бац - и ты лежишь, даже сообразить не успевши, откуда плюха прилетела. Такое оч-чень успокаивает. Подружка восхищенно приникла к плечу. – Пойдем, что ли, музончик послушаем? - предложил Федя. «Блин, куда же бабульку сплавить?» Юра Матвеев отрабатывал стойку дзэн. Уже тринадцатую минуту. И находился между двумя состояниями, первое из которых сэнсэй характеризовал как «правильную медитацию», а второе как «ох, мои рученьки-ноженьки». Юра был абсолютно уверен, что станет мастером. Таким, как Ласковин, чья фотография красуется на стене. Юра тишком скопировал ее со «Стены Славы», увеличил и пристроил над кроватью. Вместо плаката с бритым Бутусовым. Фотография крутая: Ласковин разбивал доску сложнейшим тоби-уро-маваши с поворотом. Тем самым «ван-даммским» ударом, который в реальном кумитэ и Ласковин, и Зимородинский полагали экзотической глупостью. Лицо Андрея Александровича выглядело не зверским, а спокойным и сосредоточенным. И доска, подвешенная на нитках, распадалась, как склеенная. Кажущаяся легкость, которой Юра нестерпимо завидовал. Лупишь, лупишь по макиваре, а она только пружинами скрипит, зато подходит мастер, рукой махнет небрежно и «Дзинь!» - железо об железо. Или остановит твою ногу, двумя пальчиками, а ты уже летишь черт-те куда. Утешало одно: прежде Юра даже не успевал заметить, как его останавливают. А теперь успевает. Восемнадцатая минута. Кап-кап - пот на паркет. Приближалась вторая стадия. Блин! Как медленно меняются секунды! |
||
|