"Костер Для Инквизитора" - читать интересную книгу автора (Мазин Александр Владимирович)

Глава десятая

«В Зазеркалии нынче вечер.

Пух дыханья, садясь на плечи,

Согревает, клоня ко сну.

Воздух легок, но вдох обманчив.

Несмешной разноглазый мальчик

Охраняет свою страну.

Все дневные шальные тропки

Королевства-На-Дне-Коробки

Заплетает в один пучок.

А потом, как букет ромашек,

Их кладет в боковой кармашек,

И на пуговку. И молчок.

В Зазеркалии нынче тихо.

Королевич страдает тиком.

Беспокоить его нельзя.

Топтунам, болтунам, царапкам

Рты заклеить и спутать лапки -

Пусть-ка попусту не бузят!

В Зазеркалии нынче восемь

Дней недели. Из абрикосин

Королевичу строят дом.

В этом доме не слышно эха,

А на крыше его - прореха,

Нареченная четвергом.

А за речкой пасутся кони

И стоит деревянный воин:

Он приветствует поезда

И салют его безупречен.

В Зазеркалии нынче вечер.

Но не тянет меня туда».

– Ну как? - спросила Наташа.

Андрей пожал плечами.

– Честно говоря, не очень понял. Сказка, да?

– А Славе понравилось,- Наташа немного обиделась.

– И когда ты успела прочитать его Славе?

– Пока ты по телефону трепался! - Наташа щелкнула его по носу. Ласковин не уклонился, чтобы доставить ей удовольствие. Но Наташа, как всегда, угадала поддавки и недовольно фыркнула.

– Ладно, малыш, мне собираться надо,- сказал Андрей.

– Нам,- поправила Наташа.

– Не понял?

– Я - в числе приглашенных,- с удовольствием сообщила Наташа.

– Эк вы со Славой скорешились,- проворчал Ласковин.- Но имей в виду, мне сначала надо в «Шлем» заехать.

– Заедем, какие проблемы! - Наташа очень точно сымитировала Ласковинскую интонацию.

– Три минуты на сборы!

– А сам-то? - Наташа обхватила его, подтянулась и цапнула за ухо, попыталась удрать, но не успела.

Выехали они только через час.

– Хочешь знать, почему Шифер с Чумой сцепились? - спросил Абрек.

– Да? - равнодушно отозвался Андрей. Его голова была занята другим.

– Один шустрик кинул их при передаче бабок.

– Да? И что за шустрик?

– Весельчак. Показал ствол, забрал деньги и оружие, оставил взамен гранату без чеки с выпотрошенным запалом и удалился прогулочным шагом.

– Круто,- согласился Ласковин.- Абрек, у меня…

– Погоди. Поскольку деньги уже передали шиферовским, Чума сказал: «Не мои трудности». Шифер не согласился, заподозрил подставу.

– И что же?

– А то, Спортсмен, что шустрик этот не их одних пощупал за жопку. И работает хитрюга всегда одинаково. Прикид под работягу, ствол с глушаком и полная отвязка. Кладет всех, кто рискует возбухнуть. Прочих не трогает, на свидетелей ему насрать. Прикидываешь?

– Пожалуй,- Ласковин сразу вспомнил происшедшее у «Октябрьского».- Рисковый парень.

Сочувствия к ограбленным и убитым бандюганам Андрей не испытывал. Во-первых, он их не знал, а во-вторых, помнил, как его собеседник, глазом не моргнув, положил восьмерых. Но убей кто Абрека, Ласковин бы огорчился.

– Рисковый, говоришь? Это как сказать. Работяг в Питере хватает. Ватник - это не твой роскошный плащ. А если морда в саже, сам черт тебя не узнает.

– Согласен,- кивнул Андрей.- Слушай-ка, Радищева кто пасет?

– Покажи, где,- Абрек махнул в сторону карты на стене.

Ласковин поднялся, ткнул пальцем в нужное место.

– Иван Гуляй,- не раздумывая, ответил Абрек.

– Свяжешь?

– Сам,- Абрек мотнул головой.- Мы не в корешах.

Порылся, нашел телефон.

– Офис акционерного общества «Филантроп»,- сообщил приятный женский голос.- Чем можем помочь?

– Петра Осиповича Гуляенко.

– Кто спрашивает?

– Спортсмен.

– Простите, не поняла?

– Девушка,- терпеливо произнес Ласковин.- Передайте Гуляенко, что звонит Спортсмен.

– И все?

– И все.

– Ждите.

Минут через пять в трубке прорезался мужской голос:

– Гуляенко. Здорово, Спортсмен. Какие у нас проблемы?

– У нас, надеюсь, никаких,- ответил Андрей.

Собеседник хохотнул.

– Фирма «Лебедь» под тобой действует?

– Алечка Растоцкая? Не-ет. Не подо мной. У ней самумовская крыша.

Ласковин не стал уточнять, потом у Абрека спросит.

– А претензий «Лебедю» никто не выставлял, не в курсе?

– Не слыхал.

– Ну спасибо, больше вопросов нет.

– Тады отбой. Будь, Спортсмен.

– Абрек, самумовские, это кто? - спросил Ласковин, повесив трубку.

– Твоей масти. Спортсмены. Что у тебя стряслось?

– Женщину одну попросили найти.

– А…

Наташа сидела на диванчике в приемной. Рядом возвышался Шест. Охмурял. Фаридушечка, увидев Ласковина, показала глазками, подмигнула.

Шест пел соловьем, Наташа отрешенно поглядывала в потолок. Шест раздухарился, положил клешню ей на коленку.

– Та-ак,- протянул Ласковин.- Эт-то что за картина?

Шест подскочил, как ошпаренный.

– А я… А мне… Ласка, ну… я ж не знал!

– Знал,- мстительно сообщила Фарида.- Я ему сразу сказала.

Наташа, по выражению глаз Андрея угадав: мордобоя не будет, улыбнулась.

– Я тебе не Ласка,- строго произнес Ласковин. И шагнул вперед.

Шест попятился. Зрелище достаточно комичное, поскольку Ласковин был на четверть метра ниже двухметрового Шеста.

– Фарида,- повернулся Ласковин,- отправь его куда-нибудь, пока я не осерчал.

– Я клиента жду,- мрачно сообщил Шест.

– Тогда притворись осиной и не отсвечивай,- велел Ласковин.- Абреку пожалуюсь: в охранной фирме девушку на полчаса оставить нельзя.

– Я ее чаем напоила,- сообщила Фарида.- С ликерными конфетами.

Парнишки, поставленные при входе, признав Ласковина, поклонились, как положено: Слава основательно внедрял субординацию. Андрей повел Наташу в зал. Там царило невероятное оживление. Старшие ученики бегали рысцой взад-вперед; младшие, которых кто-то уже построил, перетаптывались нервно, то и дело отдергивая кимоно, поправляя пояса.

– Обувь,- сказал Андрей.

Но тут же рядом возник Зимородинский.

– Наташа, как славно! Ты молодец, Андрей! Наташа, не разувайся, тебе можно. Ласковин, иди, переодевайся, ее здесь не оставят без внимания, я тебе обещаю!

– Вот этого я и опасаюсь,- фыркнул Андрей.

Наташа засмеялась. Зимородинский подхватил ее под руку и увлек внутрь зала.

– «Вдруг какой-то паучок…»- проворчал Андрей, не выдержал, засмеялся и пошел переодеваться.

В комнатушке, на которой фломастером было выведено: «Жюри», Андрей обнаружил голого Стужина. Голый Стужин сосредоточенно изучал себя в зеркале.

– Ласка, бля, ты смотри, какое у меня брюхо!

– Пиво лучше, чем вода,- флегматично произнес Андрей, снимая куртку.

– Не говори.- Стужин натянул кимоношные штаны, подрыгал ногами.- А ты все такой же! - сказал с завистью.

– Не совсем,- Андрей похлопал по шраму на боку.

– Как тачка, бегает?

– В полный рост. Спасибо! Как живешь, Арсений?

– Как все. Держимордствую помаленьку. Дитя вот недавно родил. Второе. И снова девку, мать твою!

– Не переживай, умение приходит с опытом.

– А в глаз?

– Здорово, бойцы! - в раздевалку смерчем ворвался Шиляй, пихнул в плечо Андрея, хлопнул Стужина по животу.- Наел пузцо, Арсюха!

Стужин тут же обозначил маваши в голову. Шиляй прикрылся ладонью, одобрил:

– Растяжечка еще есть! Бойцы, что за красотка у нас в гостях, кто в курсе?

– Я в курсе,- Ласковин обернул пояс, завязал.- Это моя красотка, заруби на своем греческом носу.

Шиляй округлил глаза в притворном ужасе:

– Ну ты чё, Спортсмен? Ну ты чё, в натуре? Твоя так твоя, без базара!

Стужин захохотал.

– Ну вас в жопу,- проворчал Андрей и пошел в зал.

– Андрей Александрович!

– Здорово, Юра! Как успехи?

– Сегодня работаю! - сообщил тот с гордостью.

– Матвеев, на свое место. Двадцать раз на кулаках,- за спиной ученика появился Зимородинский.

– Да, сэнсэй.

– Однако вырос,- заметил Ласковин.

Юра за год вымахал сантиметров на десять.

– Во всех смыслах. Если сегодня нормально отработает, поставлю сдавать на желтый пояс.

– А как Федор?

– Нормально. Его не будет. Провинился.

Поскольку Слава в подробности не углубился, Ласковин тоже не стал задавать вопросов.

– Разминаться будешь? - спросил Зимородинский.

– Зачем?

– И то верно. Иди, развлекай Наташу.

– Ну у тебя кимоно! - восхитился Ласковин.

Шиляй картинно повел плечами, красные драконы заизвивались на черном блестящем шелке.

– А вот и Ростик,- заметил Стужин.- Ростик, ты почему не переоделся? Работать не будешь?

– Не буду,- ответил Саэтдинов.- Устал как собака. Ласковин, с тебя причитается.

– Узнал? - оживился Андрей.

– Есть немного. Потом потолкуем. Здорово, сэнсэй!

– Здравствуй, Ростик. Шиляй, спасибо, что уважил.

– О чем речь, Слава! Наоборот, мне очень приятно!

Шиляй, единственный из старшей четверки, не был прямым выучеником Зимородинского.

После обычного ритуала Зимородинский быстренько разбил учеников на пары, сгруппировал и распределил группы по сановным гостям. Ласковину достались шестеро. В том числе - Юра Матвеев. Парень работал в первой паре с таким же белопоясным новичком. Ласковин только наблюдал - распоряжался боем ученик постарше, крепышок с зеленым поясом. Оба соперника работали старательно, но без блеска. Только один раз Матвеев сыграл интересно - провел в ответ на верхний маваши «хвост дракона» под опорную ногу и с колена «добил» упавшего гияку-цки в голову. Заработал заслуженный иппон. Вторая пара Ласковину не понравилась совсем. Один, «белый», явно трусил, второй, «желтый», нахально давил массой. Выиграл, естественно. Третья пара, тоже белый и желтый, работала получше, но опять-таки из-за разницы в уровне кумитэ не сложилось. Нет, не из-за разницы. Парни еще не уловили смысл Большой Игры.

Зеленопоясный рефери вопросительно поглядел на Андрея. Три победителя. Кто следующий? Два «желтых», разумеется. И опять выиграл большой и нахальный.

– Стоп,- распорядился Ласковин.- Юра, на пару слов.

Отошли в сторону.

– Сделаешь его? - спросил Андрей.

Матвеев покачал головой.

– Почему?

– Он - «желтый», я - «белый». И здоров, как лось. Видели, как лупит?

– Слушай и запоминай,- приказал Ласковин.- Первое: он лупит, а ты работаешь с противником. Второе: чтобы получить желтый пояс, ты должен сделать трех «желтых»…

– Но есть и послабее…

– Не перебивай. Этот будет первым, это я тебе говорю. Ты сильнее.

Юра смолчал, но по физиономии видно: Ласковин его не убедил.

– Через год,- продолжал Андрей,- ты будешь гонять его по татами, как захочешь. Если сэнсэй не вправит ему мозги. Но… - Ласковин сделал паузу,- но мы с тобой сделаем это сейчас. Первое: ты выиграешь. Второе: вправишь ему мозги.

– Я не смогу…

– Помолчи. Посмотри сюда,- Ласковин тронул «хвост» пояса.- Какой цвет?

– Ну, черный.

– Не «ну, черный», а черный. А у тебя?

– Белый.

– Кто лучше знает?

– Но драться-то мне! - упрямо возразил Матвеев.

– Разумеется. А теперь слушай и запоминай. Что делает твой противник после команды к бою?

– Что?

– Паузу выдерживает. Давит на психику. Так? Поэтому ты атакуешь сразу же после «хаджимэ». Мгновенно. Руками. В голову. Постарайся попасть по носу. Не на силу, а на скорость. Ударил - отскочил. Что дальше будет?

– Попрет на меня. Как танк.

– Точно,- кивнул Ласковин.- Как танк. А что сделаешь ты?

– Буду уходить на тактике. Мне его не остановить.

– Чушь! - отрезал Ласковин и тут же поймал себя на том, что копирует Славину интонацию.- Когда он атакует, ты развернешься, как на уход, и с поворотом, с наклоном корпуса, пробьешь вразрез уширо в верхний уровень.

– А дальше?

– «Дальше» не будет. На пятке накладки нет.

– Въехал,- Юра ухмыльнулся.

– И еще одно, Матвеев. Он - твой товарищ по школе. Ты не убиваешь его, а учишь.

– Ясное дело!

Когда они вернулись на исходное место, будущий Юрин противник поглядел с подозрением, но без особой опаски.

– Хаджимэ! - скомандовал рефери.

И Юра сорвался с места. Щелк, щелк - двойной цки. Один - по шлему, второй - вскользь (соперник успел отшатнуться) по кончику носа. Ударил - отскочил. Лицо «желтого» покраснело, ноздри расширились. Ярость быка, которого щелкнули по достоинствам. И он попер. Как танк. А Юра, очень технично сымитировав уход в сторону, провел тот самый уширо в полный контакт. Ласковин сам не раз использовал этот прием. И не раз его использовали против самого Ласковина. Поэтому Андрей очень хорошо представлял, как это выглядит. Голова противника вдруг исчезает из поля зрения, а затем откуда-то снизу появляется его пятка (хорошо, если успеешь заметить), в мозгу что-то взрывается, и бой окончен. Это если без шлема. Но и со шлемом получилось неплохо. Юра провел все как надо, вразрез, между руками в подбородок. Несмотря на пенопленовую накладку, удар вышел жесткий. Голова «желтого» дернулась назад и вверх - бум! - руки повисли, колени подкосились.

– Иппон,- сказал рефери и посмотрел на Ласковина.

– Й-йо! - выкрикнул Юра и сорвал с головы шлем.

Ласковин похлопал его по плечу и присел около проигравшего. Тот как раз отверз очи и удивленно посмотрел в потолок. Зрачки на месте, сотрясения, похоже, нет.

– Лежи,- посоветовал Андрей.- Противника надо уважать…

– Это вы его научили! -…Особенно, если думаешь, что он слабее.

– Но заншин[3]… - пробормотал побежденный.

– Какой у тебя, к егудям, заншин, щенок? - сердито перебил Андрей.- Борзота дурная, а не боевой дух! После занятий подойдешь к сэнсэю. Скажешь: получил по голове. Пусть посмотрит.

– Да я в порядке,- запротестовал «желтый».

– А это будешь определять, когда сам станешь сэнсэем. Вставай. Матвеев, иди сюда. Пожмите руки. А теперь скажи Матвееву «спасибо».

– Это за что? - сварливо спросил побежденный.

– Вот когда ты это поймешь, можешь считать, что урок пошел на пользу. Свободен.

Зеленопоясный рефери смотрел на Ласковина, и в глазах его светилось восхищение.

В этот день Юра Матвеев не победил трех «желтых». И двух - тоже. Второе кумитэ он проиграл. Но с хорошим счетом. Победителем же стал совсем молодой парнишка, подвижный, как шарик ртути, и такой же непредсказуемый. В качестве премии ему было позволено по собственному выбору поработать с одним из членов жюри. Это придумал щедрый на выдумки Зимородинский. Победитель выбрал Шиляя. Выбрал, скорее всего, по кимоно. И задал мэтру жару. Нет, конечно, Шиляй не работал с ним в полную силу. Шиляй - боец с понятием и самоутверждаться не стал. Он дал такую возможность пареньку. Зато потом, по просьбе Зимородинского, уже без противника продемонстрировал «свободный полет»: высокие прыжки с мощными стремительными ударами; «плетение руками» - вин-чун в одиночку; стремительное мелькание ладоней, от которого соперник на мгновение просто слепнет. А больше мгновения в бою и не требуется.

– Давай я ним поработаю? - прошептал Ласковин Зимородинскому.

– Свербит? - тоже шепотом поинтересовался Вячеслав Михайлович.- Нет уж. Твоя задача - технику показать. Ката. Сделаешь?

– Как скажешь… - Андрей не скрывал разочарования. Действительно, засвербило. И перед Наташей хотелось покрасоваться. Шиляй прекрасно работает, но он, Андрей, лучше. Ладно, ката, так ката.

– Ну, Ростик, что? - нетерпеливо спросил Андрей, когда им удалось остаться вдвоем.

– Спокойно,- усмехнулся Саэтдинов.- Я и так совершаю должностное преступление. Сначала у меня к тебе пара вопросов, Спортсмен.

Ласковин насторожился:

– Предлагаешь ченч?

– Угу. Ченч. Ты - мне. Я - тебе. И все - только между нами. Годится?

– Давай свои вопросы.

– Не кричи,- попросил Саэтдинов.- Слыхал что-нибудь о мужичках, которых пожгли на сорок седьмом?

– Это где? - прикинулся валенком Ласковин.

Саэтдинов поглядел на него недружелюбно, но пояснил:

– Сорок седьмой по карельской ветке. Припоминаешь?

Ласковин пожал плечами.

– А слухи ходят, ты там был. Совсем ничего не слышал?

– Так, кое-что.

– А в это «кое-что» случайно имена не входят?

– Ужель не установили? - прищурился Андрей.

– По головешкам?

– Шифер,- поделился Ласковин.- Со товарищи. Не заплачешь?

– Нет, Шифер - он шифер и есть. И кто?

– Слово «чума» тебе что-нибудь говорит?

– Говорит,- кивнул Саэтдинов.- То-то его… - и осекся.

– Значит, никаких улик? - спросил Ласковин. С подтекстом.

– А хоть бы и были,- буркнул Саэтдинов.- Этих моими клыками не прихватить.

– Разве ты теперь в РУОП? - спросил Ласковин.- Тебя-то каким боком это все касается?

– Касается. Я же убойщик.

– Ладно,- сказал Андрей.- Твоя очередь. Надеюсь, по моему делу информации у тебя больше.

– Больше,- подтвердил Саэтдинов.- Но не намного. Машину нашли в глухом дворике неподалеку от Техноложки. Еще нашли каблучки от туфель. Там же. Каблучки признали. Они от обуви Растоцкой. Указанный дворик достаточно далеко и от офиса, и от дома Растоцкой, и от линии, которая их соединяет. Свидетелей нет. Собачка след не взяла. Отпечатков пальцев в машине до хрена. Но ни один не идентифицирован. Кроме принадлежащих хозяйке и ее штатному любовнику.

– А что любовник?

– Слизь,- пренебрежительно сказал Саэтдинов.- Альфонсик.

– Ростик,- перебил Ласковин,- ты не уточнишь, где он, этот самый дворик?

– Восьмая Красноармейская, дом точно не помню, около Измайловского. Могу уточнить.

– Уточни, пожалуйста,- попросил Андрей, хотя чутье подсказывало: уточнять ни к чему. Тот самый двор. Случайных совпадений не бывает. Этому Ласковин успел научиться.