"Любовь, опаленная огнем" - читать интересную книгу автора

Глава 3

Саманта устало шла вслед за Кэт по траншее в блиндаж, и размышляла о том, чем же можно помочь людям не умеющим любить. Наверное, она стала говорить вслух, потому что Кэт, шедшая впереди, внезапно остановилась и произнесла:

— Нужно лечить души людей не умеющих любить! Истинным же лечением может быть лишь гармонизация всего человеческого организма, включая три уровня: физический, психо-эмоциональный и ментальный. Лечение, направленное не только на устранение только физических или только психических симптомов заболевания, но работа энергетическая, психо-эмоциональная и ментальная, затрагивающая и вытаскивающая на поверхность также причины наших заболеваний. Работа надо всем комплексом возникших в организме человека отклонений от естественного состояния — здоровья и благополучия, — приводящая к общей гармонизации. Только тогда можно добиться результата. Как говорят большевики в России — в здоровом теле — здоровый дух! Если иметь виду здоровье всех тел человека, включая не только физические тела, но и тонкие, то я с ними полностью согласна.

— А кто конкретно из большевиков это сказал?

— Честно говоря не помню, кажется их диктатор Сталин, или один из его министров — Бериефф. — Кэт задумалась, — нет точно не помню, но это и не важно. Важно то, что у нас в Англии в погоне за модой на древность традиции погрязли в ханжестве. Поставили во главу угла свод нелепых правил трехсотлетней давности. Не смотря на официально декларируемую эмансипацию и феминизацию, у нас по-прежнему к женщинам относятся как к людям второго сорта, предпочитая сугубо мужскую любовь или опиум, или и то и другое вместе.

— Но ведь в Древней Греции в Спарте… — начала Саманта.

— Ну и где те Спартанцы рекламировавшие педерастию? Афины с их гетерами и то дольше продержались! А царь Александр Македонский под влиянием гетеры — пол-Азии захватил! И вообще, давай прервемся — мы уже пришли и скоро обед.

Саманта зашла внутрь блиндажа и вспомнила о своем удивлении, когда увидела его впервые, ожидая встретить жилище остекленное и воздушное. В отличие от того, что она поначалу себе представляла, это больше походило на семейный склеп. Но она привыкла. Привыкла, потому что рядом была Кэт. Откуда все же эти мрачные предчувствия?

Кэт остановилась, чтобы пропустить подругу и закрыть за собой дверь.

Саманта, чувствуя себя очень усталой, прошла во внутрь по полу из осиновых досок шириной четыре и толщиной в один дюйм и плюхнулась на жесткий топчан, пытаясь одновременно стянуть с себя одношовные прикройные с поднарядом и со стрелкой сапоги из кипсовой кожи зебу, накрашенные черной ваксой, изготовленной из растертого пылевидного костяного угля и сажи высших сортов с добавлением патоки, декстрина, жира и воды с небольшим добавлением серной кислоты. Несмотря на то, что их подошвы были из кожи шотгорна, примененный матадероский способ заготовления делал их слишком гигроскопичными, и это создавало серьезные проблемы для здоровья при носке — сапоги приходилось часто снимать и сушить, что не заработать какое-нибудь грибковое заболевание на ногах.

Не говоря ни слова, Кэт проследовала за подругой к топчану и помогла ей расстегнуть ремешок каски Мк I, а затем принялась разоблачаться сама, начав сапог и каски, и закончив сухарной сумкой и флягой. Заметив взгляд подруги в сторону сапог, она произнесла:

— Похоже, от разговора о важности любви никуда не уйти! Человек, который покупал кожу для подошвы этих сапог думал не о любви к ближнему, а о собственном кармане! Такому я думаю бесполезно читать морали и проповеди. К сожалению, у нас в Англии все прогнило. Печально, что все это выяснилось только сейчас после вторжения германских войск. Увы, мы слишком долго самовлюбленно любовались и упивались величием Британской Империи. И пока наша Англия красовалась перед зеркалом, нас очень многие обошли. Как бы не говорили о жестокости большевистского режима в России, но они сейчас мудрее нас — у них бы за такие сапоги наверняка бы десяток человек расстреляли. Может тебе это покажется жестоким, но я думаю, что проявив жестокость в отношении десяти человек, они спасают жизнь как минимум ста или больше — остальные, которые хотят поступить так же, будут напуганы и не станут воровать.

— Да нет, я считаю, что ты права, даже более чем права — плохие сапоги наверняка погубили здоровье многих английских солдат, а больные солдаты плохо воюют, и армия начинает нести потери и проигрывать войну, что и происходит сейчас. Ты мне лучше вот про это скажи: правда, что в России один день в году большевики заставляют выходить всех голыми на улицу и маршировать?

Кэт, посмотрела на подругу и рассмеялась:

— Ну не голыми, а одетыми в спортивные костюмы. У них это называется День спортсмена или физкультурника и считается праздником, кажется они это делают 19 июля. И мне думается, что в этом есть великий смысл — люди, рассматривая друг друга в обтягивающей и полуоткрытой одежде, избавляются от ханжества и фрейдисткой чуши, начинают понимать и воспринимать красоту человеческого тела. Воспринимать именно как красоту и выражать восхищение, а не как взгляд вуайериста через замочную скважину. Кстати вся теория Фрейда — это и есть рассмотрение вопроса о влиянии вуайреизма на психику человека. Все приводимые им примеры как раз и относятся к случаям запущенного хронического вуайеризма. Ну сама посуди — однажды в детстве сын, случайно заметил, что у его отца половой член больше, чем у него, и из-за этого он начал делать то-то и стал тем-то, или однажды в детстве девочка увидела, как мама красит губы помадой, и из-за этого стала… Во всех его примерах речь идет о вуайеризме — подглядывании — кто-то что-то заметил — то есть подсмотрел, ну и оттуда все его проблемы и возникли. Чушь собачья! У человека кроме зрения есть и другие органы чувств — осязание, слух, обоняние, вкусовые. И чтобы понять что-то он должен применить их все, а не полагаться только на что-то одно. В противном случае у него получается и развивается ущербная картина восприятия окружающего мира.

— Согласна, может разденемся полностью? — предложила Саманта.

Кэт кивнула в знак согласия.

Раздеваясь, Саманта кинула взгляд на скромное убранство их блиндажа.

Деревянный пол из осиновых досок, стены обшитые ивовыми жердьми, закопченные сосновые бревна потолка, неплотная деревянная дверь — убого конечно, но в обществе Кэт скудость их жилища ее не смущала, хотя если честно, было бы неплохо как-то его украсить. Только вот пока нечем. Она сбросила на пол военную форму и скользнула под шинель. Чтобы изобразить хотя бы видимость дня в лишенном солнечного света помещении она подкрутила высоту фитиля в керосиновой лампе и блиндаж озарился оранжевым успокаивающим светом. В дверь постучали. Кэт соскочила босыми ногами на пол и направилась забирать принесенный обед. Как и завтрак обед не отличался гастрономическими изысками. Картофельный суп, сваренный для калорийности с кусками бекона, овсяная каша, буханка овсяного хлеба, упакованная в плотную серую бумагу, два куска сливочного маргарина, два миниатюрных пудинга, сладкий липовый чай с несколькими плавающими изюминками, маскирующими его под компот. Но, несмотря на убогость и однообразность меню, Саманта и Кэт расправились с обедом очень быстро — прошедший недавно бой и взаимные ласки отняли очень много сил и калорий, которые необходимо было восстановить.

Когда Кэт легла возле нее, Саманта прижалась к ней и тотчас же уснула — сил на проявление любви у них не было. Проснувшись от духоты, она обнаружила, что Кэт уже встала. У нее было лишь одно желание: облиться прохладной водой. Заметив, что тело подруги покрывают капельки пота, она извинительно произнесла:

— Нужно было убавить накал керосинки, извини.

— Это не керосинка — просто на улице душно — видимо будет гроза или дождь.

Они тут же направились в душевую, прихватив с собой по настоянию Кэт кучу баночек с кремами и косметикой — все необходимое для своего туалета: эшвегерское мыло "Леди Гамильтон" с легким ароматом какао, ежевичную воду, специальное цветочное антисептическое молочко, настоянное на вереске, а также настойку из солода для очистки кожи и рисовую воду для придания пышности волосам, духи «Трафальгар». Вымывшись и надушившись, они занялись маникюром и педикюром с помощью специальных наборов, массовый выпуск которых было срочно вынужденно наладить британское командование в связи с массовым призывом женщин в армию. Для их изготовления использовался металл от котельных трубок водотрубных котлов линейного корабля "Ройал Оук", потопленного в 1939 году в Скапа Флоу германской субмариной.

Приведя себя в порядок, они пошли на КП бригады, чтобы оттуда полюбоваться окружающим пейзажем. Духота чувствовалась везде, тягучий густой воздух говорил о том, что сегодня возможно пойдет дождь. Марево, висевшее в небе, уже не было однородным — кучевые облака росли на глазах, отливая жутковато-мрачной синюшностью пролежавшего несколько дней на солнце покойника.

Подруги отдались созерцанию внешне грозного, но сулящего хорошие вести неба — если облачность будет сильной штурцкампффлюгцойги из германских штаффелей вряд ли появятся из-за нелетной погоды, ну а если пойдет сильный дождь, то зондеркрафтфахрцойги не смогут действовать на раскисшем глинистом грунте, как впрочем и панцеркампфвагены будут значительно лишены подвижности и не смогут поддержать свою пехоту убийственным огнем кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20мм. А это означало, что послеобеденная атака на их позиции может вообще не состояться.

Саманта вздрогнула от внезапного, но нежного прикосновения — кто-то положил ей ладонь на правую ягодицу и слегка поглаживал. Она обернулась и увидела Джоану — ординарца Валерии Коллингвуд.

— Ваш виски Саманта, — сказала Джоана слегка зардевшись — было видно, что она влюблена в своих новых подруг.

Саманта, поблагодарив, взяла в руку армейскую рюмку из нержавеющей стали модели «Галп», образца 1918 года, и подождала, когда Джоана предложит виски Кэт, после чего она произнесла тост за здоровье Валерии Коллингвуд. Шотландский виски покатился приятной обжигающей волной внутрь, делая краски дня ярче, а обстановку вокруг еще приятней.

Поставив рюмку на поднос она, положила руку Джоане на бедро, и приблизив к себе, поцеловала в щеку. Кэт повторила ее действия, заставив юную девушку засмущаться еще больше. Раздался бодрый доклад дежурной и на КП прибыла полковник Валерия Коллингвуд. Приветственно и нежно поцеловав Саманту и Кэт она похлопала Джоану по округлым и упругим ягодицам, обтянутым защитного цвета армейской юбкой, и с ходу сообщила радостную новость:

— Метеорологи из штаба армии сообщили, что сегодня и завтра весь день будут сильные дожди. Если их прогноз сбудется, то сегодня и завтра у нас будет время отдохнуть от немецких атак. У их зондеркрафтфахрцойгов и панцеркампфвагенов очень большое удельное давление на грунт, и они не смогут действовать на раскисшем глинистом грунте.

Саманта и Кэт кивнули в знак согласия.

Валерия продолжила:

— Если зарядит сильный дождь, то через час после его начала к нам пришлют пополнение. Нужно использовать предоставленную погодой передышку для их подготовки. Единственное, что меня беспокоит, так это то, что из-за нехватки призывников в этой партии будут женщины, освобожденные из тюрем, где они отбывали наказание за уголовные преступления, в том числе и тяжкие. Поэтому не исключена возможность открытого неповиновения и даже вооруженного мятежа. Все женщины проходили первичную подготовку в одном военном лагере, и у них наверняка уже сформировалась своя иерархическая структура во главе которой призывницы с криминальным прошлым. Предполагаю, что они сделают попытку насадить эту же структуру здесь, подчинив себе всю бригаду. К сожалению, до проявления случаев прямого неповиновения мы не можем принять каких либо решительных действий, поэтому ситуация может развиться внезапно и не в нашу пользу. Я очень рассчитываю на Вашу помощь.

У Саманты внутри все похолодело. Значит, ее предчувствия были верные! Только речь идет не об измене подруги, а об опасности, которая угрожает их жизни. Господи. Хоть бы их разбомбили по дороге!

Валерия подошла к перископу, установленному на КП и осмотрев горизонт удовлетворенно хмыкнула:

— Я думаю, что вам нет смысла идти на позицию, дождь вот-вот начнется, — полковник Коллингвуд на несколько секунд замолчала, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, — точнее сказать уже начался! И судя по всему очень сильный! - она отошла в сторону от перископа, давая возможность Саманте и Кэт полюбоваться. Правда любоваться было особенно нечем. Хлынуло как из ведра и по склонам холма уже весело бежали ручейки воды, которая не успевала впитаться в суглинистую землю.

— Как вы смотрите на предложения выпить кофе? — спросила командир бригады у подруг, — час или два времени до прибытия новеньких у нас есть.

А ее ординарец уже приглашающе стояла у стола, заставленного всем необходимым. Из-под крышки покрытого трехцветной камуфляжной глазурью кофейника из английского костяного фарфора поднимался душистый пар. Саманта почувствовала, как у нее затрепетали ноздри, господи, как давно она не пила кофе! Они дружно проследовали к столу и расположившись в полевых армейских шезлонгах модели Mk IIDF2, изготовленных из гнутых дюралевых трубок и обтянутых оливковым брезентом, некоторое время просто молчали, наслаждаясь напитком. Она сделала несколько глотков и погрызла фисташек. Нет ничего лучшего, чем кофе и фисташки! Продолжая наслаждаться кофейной церемонией, Саманта чувствовала, как спадает напряжение. Ее страхи и предчувствия постепенно развеивались. Они сидели вчетвером за столом, весело болтали о всяких приятных мелочах, все время почему то сползая на дружеские шпильки в отношении Джоаны, отчего та, постоянно заливалась краской смущения. Она вкушала это мгновения, как вдруг взгляд, брошенный на часы, напомнил ей, что пора идти встречать пополнение. Внутри что-то неприятно заныло. А потом Саманту прошиб холодный пот от страшной догадки, которую она тут же произнесла вслух:

— Если они вдруг взбунтуются, то мы не сможем в них стрелять!

— Почему? — Валерия Коллингвуд недоуменно уставилась на подругу.

— Потому что после первого же выстрела немцы начнут артналет на этот участок местности!

— Может их на минное поле завести? — робко предложила Джоана.

— К сожалению, у нас в тылу нет минных полей, да и много невиновных может пострадать, там же не все из тюрем! — возразила Валерия. — Пожалуй, придется оставить оружие здесь, от греха подальше.

Они надели брезентовые дождевики с капюшонами и накладными карманами для ношения гранат и магазинов. Обувь решили не менять — в резиновых сапогах ноги конечно не мокли, но они были слишком громоздки и неудобны — а в сложившейся ситуации они могли рассчитывать только на свою ловкость и гибкость…

Прежде чем выйти, они на некоторое время задержались на КП бригады — Валерия давала распоряжения на случай если ситуация выйдет из под контроля. Они решили, что если дежурная по бригаде заметит в перископ, что колонна новобранцев появится из-за леса без Валерии, Саманты и Кэт во главе, то это будет означать, что вспыхнул мятеж, который необходимо подавить жесточайшим образом. Для этого дежурной предписывалось организовать стрельбу из «Бердмор-Фэркуэра» в сторону колонны. Заслышав его стрельбу, весь личный состав бригады прятался в укрытие, все остальное делала немецкая артиллерия.

Джоана вызвалась проводить их до места встречи с пополнением, но Валерия ей это не разрешила. Через треть часа ходьбы по скользкой и мокрой земле они были уже у цели. Колонна с пополнением появилась через пять минут. Саманта сразу же поняла, что их ждут неприятности. Двигалось пополнение беспорядочной толпой, в центре которой было пятно свободного пространства, над которым возвышалась голова высокой женщины мощного телосложения, рост которой Саманта приблизительно определила в шесть футов четыре дюйма. Сразу стало ясно, что именно она управляет поведением движущейся толпы. Кроме нее, когда пополнение стало подходить ближе, Саманта выделила еще пятерых женщин ростом пониже, но с то же с мужеподобными чертами лица и такими же мужеподобными фигурами. Она тут же поделилась своими страхами с подругами и они с ней согласились.

То, что дойдя до встречавших, толпа не остановилась, а окружила их, говорило о том, что начали сбываться самые мрачные предчувствия. Они оказались в центре толпы напряженно смотрящих женщин, перед группой, возглавляемой замеченной издали великаншей. И те, и другие оценивающе рассматривали друг друга. Напряженная пауза длилась несколько секунд. Наконец Валерия Коллингвуд сделала попытку взять ситуацию под свой контроль.

— Кто старший в колонне? — напряженно спросила она. — почему так плохо идете? Не в строю?

— А нам так разрешили! — мужеподобным низким голосом произнесла великанша, и окружающие ее товарки грубо заржали.

Саманту предернуло от отвращения — она разглядела лица смеявшихся, и ужаснулась мрачным предчувствиям, похоже, что Ломброзо не ошибался насчет своей теории. В смеявшихся не было никаких признаков женственности и красоты, более того, самые некрасивые и безобразные мужчины, которых встречала Саманта на улицах Англии были античными красавцами по сравнению с теми существами, которые стояли перед ней. Что до остальных женщин, окруживших их со всех сторон то несмотря на напряженные злые лица, в них проглядывали женственные черты, и женственные фигуры, но это пока не могло принести никакой пользы, ибо их контролировали эти шесть чудовищ непонятного пола.

— Не верю ни одному вашему слову. — спокойным голосом пресекла смех прибывших Валерия.

— Вы наверное командир? — спросила великанша и все ее спутницы снова заржали.

— А вы не могли бы перестать паясничать!

— Tcс, детка! — сказала великанша и вплотную приблизилась к полковнику Коллингвуд, — и не таких холеных сучек опускала! — и кивнув своим мужеподобным спутницам в сторону Саманты и Кэт, произнесла:

— На нас смотрят.

В тот момент Валерия хотела что-то сказать, но великанша схватив ее за волосы резко дернула вниз, отчего та упала на колени. Саманта и Кэт метнулись на помощь своему командиру, но подруги великанши повисли у них на руках, не давая к ней приблизиться.

— Ты, наверное аристократка? — спросила великанша Валерию, удерживаемую на коленях, и наклонившись к ее лицу прошипела, — запомни сука, ты будешь делать все что я скажу! Я буду на тебе верхом ездить и отымею во все места, пока ты не превратишься в скулящее и целующее ноги животное!

Выпрямившись, она задрала свободной рукой юбку защитного цвета на верх, обнажив огромные бедра с мервенно-бледной слегка синюшного цвета кожей, а затем спустила хлопчато-бумажные трусы ниже колен, открыв взору присутсвующих, густую черную поросль, которой могли бы позавидовать большинство мужчин. Приблизив к ней голову Валерии, которая предпринимала безуспешные попытки освободиться, рявкнула:

— А ну целуй давай! И язычком! Пока я тебе твое вымя не оторвала!

Валерия внезапно схватила ее голени свободными руками и резко дернула на себя, одновременно ударив головой в то место, куда ее прижимали лицом, великанша рухнула на землю взвыв от боли, а полковник Коллингвуд поскользнувшись упала сверху.

Саманте и Кэт удалось воспользоваться суматохой и броситься на помощь командиру, но они не успели. Кто-то сильно ударил Саманту по затылку, и от вспышки боли она потеряла сознание. Сколько времени она была в таком состоянии она не помнит. Очнулась она лежащей на земле от жутких криков Валерии и от того, что ей холодно и мокро. Дико болела голова в области затылка, одежды на ней не было — видимо сорвали, когда она была без сознания. Осторожно открыв глаза она увидела жуткую картину — великанша и ее товарки под улюлюканье толпы женщин измывались над ее командиром. Лицо Валерии было все крови, оба глаза заплыли от начинавших проявляться синяков, нижняя губа была сильно опухшей. Великанша и ее подруга развлекались тем, что насиловали Валерию древками от саперных лопаток, и вся внутренняя поверхность ее бедер и ягодицы были залиты кровью.

Саманта поняла, что ее и Кэт, лежащую без сознания справа от нее, оставили на десерт. Несмотря на боль в затылке она попробовала приподняться. Тело ее послушалось. Осторожно оглядевшись, она высмотрела рядом булыжник, который мог сойти за оружие. Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, она осторожно подтянула камень к себе и сжала в руке. Ну вот и все! — подумалось ей сейчас или никогда, лучше уж забьют до смерти, чем терпеть такое! Она вскочила на ноги и метнулась на помощь насилуемой подруге. Внезапность позволила ей со всего маху ударить по затылку сообщницу великанши, но на второй удар времени не хватило, так как сильный удар ногой в живот отшвырнул ее на землю. Она упала на спину, и задыхаясь от боли пыталась подняться на скользкой от дождя земле, с ужасом наблюдая, как к ней приближается уродливое и пышущее злобой лицо великанши. Ну вот и все, — подумалось Саманте, жалко с Кэт не удалось попрощаться.

Внезапно в лицо брызнула кровь, и что-то тяжелое и лохматое упало ей на грудь. Саманта с удивлением увидела, что у великанши почему-то голова Джоаны, а на шее повязан красный платок, она не успела удивиться столь странной метаморфозе, так как спустя мгновенье фонтан чего-то красного хлынул ей в лицо, и пока она пыталась открыть залитые кровью великанши глаза, на нее упало что-то тяжелое и мягкое. В панике Саманта забарахталась сильнее, и смогла выскользнуть из упавшего на нее предмета. Одновременно до нее донесся жуткий звериный крик. Она вскочила, и сумела протереть и открыть глаза. Джоана, ординарец Валерии, с обезумевшим лицом металась среди окружавших ее женщин, и рубила направо и налево саперной лопаткой всех, кто ей подворачивался под руку. Времени на размышления почему она здесь, а не в расположении бригады у Саманты не было. Лихорадочно оглядевшись по сторонам она схватила за ствол брошенную кем-то на землю винтовку и с таким же звериным ревом кинулась в толпу на помощь подруге. Перепуганное пополнение начало в панике разбегаться по лесу, спасаясь от двух озверевших женщин. Кто-то, из убегавших, споткнулся, об лежавшую без сознания Кэт, и та пришла в себя. Она села на четвереньки и несколько секунд бестолково озиралась. То, что она не видела того, что увидела Саманта, и спасло ситуацию. Держа в руках винтовку, Кэт, стала сгонять всех разбежавшихся по лесу в одну толпу, показывая жестами и мимикой, что застрелит всех кто ей не подчинится. Джоана выпустив пар бестолково суетилась возле Валерии, А Саманта стала помогать Кэт наводить порядок.

Спустя десять минут, остатки пополнения — на поляне осталось одиннадцать трупов, после наведения порядка, — положив Валерию Коллингвуд на носилки сделанные из винтовок и шинелей, двинулся в сторону расположения бригады. Саманта шла рядом с носилками, и в душе ее снова начинал закипать гнев. Она немного разбиралась в медицине, и травмы полученные Валерией, вызывали у нее серьезные опасения. Слишком много крови она потеряла, и кровотечение до сих пор продолжалось. И шансы, что Валерия останется жить уменьшались с каждой минутой. Саманта поделилась своими опасениями с Кэт, и та предложила, послав вперед Джоану, перейти всем на бег.

Эту жуткую, фантасмагорическую картину бегущих женщин, с перекошенными от страха и ужаса лицами, и наблюдала с КП бригады дежурная, колеблясь между решением дать команду на открытие огня по бегущим и желанием получить разъяснение происходящего. Появление на КП запыхавшейся Джоаны прояснило ситуацию, вызвав бурю эмоций, и желание расстрелять прибывшее пополнение из пулеметов в ближайшей траншее. Если бы не авторитет Кэт, то все наверное так бы и произошло, но ей удалось убедить всех присутствующих, отложить решение до вечера. Валерию Коллингвуд поместили в медицинский блиндаж, и бледная как смерть бригадный врач Магда Рунштердт, тихим но решительным голосом заявила, что никого внутрь не пустит. Джоана тут же сорвалась на крик и обозвала Магду фашисткой сволочью, которая хочет убить ее командира, и ее насилу оттащили от врача. Магда была чистокровной немкой, и ее в бригаде сильно недолюбливали, некоторые именно за национальность. А некоторые за ее внешность — она была настоящей белокурой арийкой, мечтой Вагнера. Стройная пропорциональная фигура Магды вызывала у многих патологическую зависть. Но она была хорошим специалистом, и другого врача в бригаде не было и всем осталось лишь уповать на ее мастерство как врача.

Вид закрывшейся двери блиндажа, словно бы вынул какой-то стержень из Джоаны, и она как-то сразу обмякла, села на мокрую землю, и ее тело затряслось от рыданий. Саманта, села рядом с ней, и прижав ее голову к своему плечу, почувствовала, что и сама начинает отходить от происшедшего, что еще пару минут, и она начнет делать то же, что и Джоана. Нужно было одеться — сидеть на мокрой земле нагишом под проливным дождем было очень холодно, но сил встать уже не оставалось. Мучительно начала болеть голова, и боль до недавнего времени молчавшая начала растекаться по телу пульсирующими волнами. Рядом с ней присела на землю и Кэт, предварительно приказав запереть пополнение в одном из пустующих блиндажей, и о чем-то начала говорить.

Несмотря на боль Саманта почувствовала, что Кэт говорит о принципиальной схеме, которая должна была послужить основой для программы тренировок пополнения. Недостаток времени, трусость проявленная пополнением, их молчаливое согласие и одобрение преступления, совершавшегося на их глазах — все это делало необходимым проведение занятий по очень жесткой и даже жестокой схеме. Кэт предлагала начать муштровку сразу после ужина, так как к Валерии их явно не пустят, и лучше занять себя каким-нибудь делом, чем изводить душу тревожным ожиданием. Тем более, что времени у них чуть больше суток.

Саманта нахмурила брови, поморщившись от боли в затылке:

— А стоит ли заниматься этим делом? — сказала она уставшим голосом, — Наша доброта может вылиться боком. Что до меня, то я бы бросила пару гранат в этот блиндаж и вся проблема бы исчезла.

— Я бы тоже, но других нам не пришлют, и в конце концов не их вина, что они от природы слабые, и не смогли сопротивляться чужой силе. И уж лучше, если они принесут хоть какую-то пользу. По крайней мере мы до сегодняшнего дня за них кровь проливали.

— Со строго официальной точки зрения ты права, но не начнут ли эти "прекрасные дамы" стрелять нам в спину?

Саманта уже готовилась привести еще один аргумент, когда Кэт ей ответила:

— Если Валерия отменит приказ, то я готова их пустить в расход, но пока ее приказ действует, и мы должны подготовить пополнение.

— А если она умрет? Что тогда? Ты считаешь что эти сволочи должны остаться жить?

— Если Валерия умрет, то они последуют вслед за ней. Но пока Валерия жива.

— Хорошо, — ответила Саманта, морщась от боли, — я буду участвовать в разработанной тобой программе. Что от меня требуется?

— Для начала, нам неплохо бы одеться, — сказала Кэт, глядя на свое посиневшее от холода тело. — И Джоану нужно как-то успокоить, может напоить до бесчувствия?

— Хорошо, тогда может заберем девочку в наш блиндаж?

— Я не против, только помнится кто-то пытался меня ревновать без причины, — иронично скосила глаза на подругу Кэт, — или ты считаешь, что относиться к девочке мы будем сугубо платонически? Как бы нам того ни хотелось, но если она будет с нами ей не обойтись без нашего внимания, и уж тем более она не сможет игнорировать наши ласки.

— Но я не против, и мне она тоже симпатична, — Саманта прижала всхлипывающую девушку к себе, — тем более, что мы с тобой вызываем у нее ответное чувство.

— Ну, раз ты не против, тогда пошли, пока совсем не околели. — с этими словами Кэт встала, и помогла Саманте поднять Джоану.

По дороге к блиндажу Кэт ухитрилась поймать кого-то из вещевой службы и затребовать три комплекта военной формы — их форма осталась в том роковом лесу, а обмундирование Джоаны после пребывания на грязной земле требовало стирки и сушки в нормальных условиях. Дальше они свернули в душевую. Было решено отмыть Джоану и самих себя от грязи, и постирать форму ординарца, развесив ее для просушки в капонире, где стоял трофейный зондеркрафтфахрцойг. Очутившись в родном и уютном блиндаже, Саманта поняла, что уже не может контролировать себя, и не стесняясь Кэт разрыдалась. Та, поначалу бестолково металась, пытаясь успокоить подруг, но потом ее видимо осенила какая-то идея и она, так и не одевшись выскочила из блиндажа. Вернулась она спустя пять или семь минут, впрочем ни Джоана, ни рыдавшая Саманта не заметили ее отсутствия. Кэт принесла с собой бутылку виски. Она справедливо рассудила, что убитым и оставшимся лежать в лесу, вечерняя порция виски уже не нужна, а их невольные помощницы, запертые сейчас в блиндаже, своим поведением ее не заслужили. Поэтому она забрала их вечерние порции себе, оставив остальные бутылки в захваченном зондеркрафтфахрцойге.

Остальное было делом техники. Заставить Джоану выпить стакан обжигающей жидкости труда не составило. Она была непривычна к спиртному, поэтому полыла буквально на глазах, и уже через пять минут была в полной отключке. Укрыв ее вздрагивающее и всхлипывающее юное тело шинелью, Кэт взялась за Саманту. Здесь было гораздо сложнее, ибо Саманта была нужна ей через два часа почти трезвой, чтобы муштровать пополнение. Поэтому Кэт, оставшись наедине с подругой (вырубившуюся Джоану можно было не считать, начала с поцелуев. Она целовала соленые от слез глаза Саманты, ее шею, губы, целовала до тех пор, пока Саманта не стала отзываться на ее нежность, после чего Кэт перешла к более решительным ласкам и стала гладить тело подруги руками. Закончили они в классической позе 69, испытав страсть почти одновременно. То, что их стоны и крики сквозь неплотную дверь блиндажа слышала разносчица с полевой кухни, их не смутило. Извинившись, за то, что ей пришлось прождать десять минут под дверью Кэт забрала принесенный ужин.

Все тот же картофельный суп, сваренный для калорийности с кусками бекона, овсяная каша, полторы буханки овсяного хлеба (их теперь было трое), упакованная в плотную серую бумагу, три куска сливочного маргарина, три миниатюрных пудинга, сладкий малиновый чай с несколькими плавающими изюминками, маскирующими его под компот, три порции виски.

— Нужно будет накормить девчонку, как протрезвеет, — с набитым ртом произнесла Кэт.

Саманта кивнула в знак согласия, но чем-то недовольная, спросила:

— Может, не стоило спаивать ребенка?

— Я бы тогда Вас до утра не смогла успокоить. В конце концов пусть привыкает к взрослой жизни. А сапоги новые — из той же дерьмовой партии, — неизвестно к чему вдруг добавила Кэт.

— Сволочи! — процедила сквозь зубы Саманта, хоть за свои деньги покупай!

— Ага, только деньги наши где-то в тылу застряли, и где — неизвестно. Я там кстати команду дала саперам, чтобы подготовили полосу для тренировок в тылу, поедим и пойдем с этих тыловых крыс жир сгонять. Чтобы поняли на всю жизнь, что можно делать, а что нельзя. Загоняю этих дур так, что мало не покажется.

— Подожди Кэт, ты случаем не начала, как я впадать в истерику, голос у тебя какой-то странный…

— Часа четыре я еще продержусь, а потом твоя очередь меня успокаивать.

— Точно продержишься? Может, плюнем на все?

— Мы обещали Валерии, и сделаем это. Моей злости хватит, чтобы продержаться.

— Хорошо, только давай не будем никого убивать!

Кэт удивленно посмотрела на подругу:

— Подожди, не ли громче всех кричала, что…

— Я была не в себе, и ты это понимаешь, если бы ты видела, что они делали с Валерией, то наверно кричала бы то же самое. То, что ты была без сознания спасло тебя от всплеска эмоций, а этих дур, от смерти. Сейчас я успокоилась и считаю что это правильно, что их оставили в живых. Не все ж нам гибнуть на позициях. Что меня еще волнует, так это не проболтался ли кто, о том, что мы нарушили устав, стреляя по зондеркрафтфахрцойгам. Сейчас Валерия не в том состоянии, чтобы нас защитить, в том, что она поддержит нас я не сомневаюсь. Но как бы не пришлось нам отдуваться вдвоем, без ее помощи.

— Давай решать проблемы постепенно, милая, — Кэт положила ладонь на живот Саманте и начала опускать все ниже и ниже, — иначе мы все сойдем с ума, пытаясь решить несколько дел сразу. Разберемся с этими дурами, а потом будем думать, что нам делать с этой проблемой.

— Хорошо, только как бы не оказалось слишком поздно.

— Ну не будь такой мрачной и пессимистичной — ответила Кэт, и решительно повалила подругу на топчан, прерывая все дальнейшие споры затяжным поцелуем.

Саманта, попыталась вырваться, но подруга была очень настойчива, поэтому выбросив спор из головы, ответила ей взаимной лаской, перевернув Кэт на спину, и оказавшись сверху. Но довести начатое до вспышки чувственной страсти им не дали — кто-то очень настойчиво постучал в дверь блиндажа. Недовольная Саманта встала, и направилась открывать дверь. Это была рассыльная из штаба — пора было начинать тренировку пополнения. Одеваясь, Саманта подумала, что прерванное на половине наслаждение, сделало ее очень злой и сердитой — и это даст повод Кэт отпустить какую-нибудь ироничную шпильку в ее адрес.