"Индиана Джонс против Третьего рейха" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр, Щеголев Александр)

10. ЯДОВИТАЯ ТЬМА

Когда Индиана Джонс съезжал вниз по канату, то с каждым футом, сближающим его с рептилиями, испытывал все более пронзительный страх. Он не любил этого противного чувства и на протяжении своей жизни самоотверженно боролся с ним. Он научился не бояться высоты и глубины, пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и сколопендры. Но змеи безошибочно находили в его мозгу кнопочку "ОЙ, БОЮСЬ".

Несмотря на напряжение всех душевных и физических сил доктор Джонс приземлился неудачно, на четвереньки, и ближайшая кобра моментально встала перед ним в классическую стойку, шипя и раздувая воротник, похожий на физиономию бодренького черта.

Археолог лихорадочно подпрыгнул и задрожавшими руками взялся за работу - вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.

Пшик, пшик - хиленькие струйки огнеопасной жидкости окропили население подземелья. Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.

Ему сразу захотелось закрыть глаза и уши. Горящие змеи надрывно шипели, бешено крутились и извивались, раскидывая песок. Происходящее напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу казалось, что все рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно вопьется в тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись по темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.

- Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.

- Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили вместе…

Вдвоем исследователи прошлись на цыпочках по дорожке, устланной печеным змеиным мясом и остановились перед стеной, в центре которой выделялся камень-гематит.

- Там Ковчег, за этой стеночкой, - уверенно проговорил Индиана Джонс. Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.

- Тогда надо так, - профессор взял ломик и ударил по гематиту десять раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.

И действительно стена стала утопать в полу. А когда препятствие самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в порывистом свете факелов каменный саркофаг.

Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на пол.

- Я думаю, это нам простится, - медитативно, сразу забыв о каких-то змеях, пробормотал Индиана, потому что глаза его уже уловили золотой блеск.

В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было к тому же покрыто золотыми пластинами и опоясано венцом, кованным из золота. А сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.

- С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы будем действовать по той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.

Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления. Затем компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем реликвия оказалась куда легче, чем представлялось на вид. Археологи без особой натуги извлекли ее из саркофага и гордо прошествовали под отверстие в своде, оснащенное бледнеющими звездами. Сверху упали канаты, Индиана и Салех протянули их через кольца и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег из подземелья. Лишь в тот момент, когда золоченый ящик опустился на поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил оно успело высосать немало - слабость и испарина поползли по спине. Следующим был выужен из подземного храма Салех.

- Вы только не подумайте, что мне тут очень нравится, - волновался внизу профессор, пытаясь ускорить своих "сотрудников". - Факелы почти сдохли, а рептилии ведут себя как болельщики перед финальным свистком футбольного матча.

Несмотря на жгучий интерес к хранилищу Скрижалей Завета, он не собирался задерживаться здесь даже лишнюю минуту.

Но вдруг канаты целиком упали вниз, а в дыре, уже подмазанной рассветом, появилась голова… Ренара!

- Ау, доктор Джонс! Что вы делаете в столь ранний час в таком откровенно ужасном месте? - голос врага трепетал от ликования.

Индиану поразил легкий столбняк, в то время как некая упитанная гадюка с превеликим вниманием елозила жалом по его ботинку. Правда, уже через десять секунд доктор Джонс нашел что предложить удачливому сопернику.

- Спускайтесь, все расскажу и покажу.

- Спасибо за приглашение, но мне и отсюда видно.

- А не передумаете, Ренар?

- Нет, нет, спасибо, мне нравится наблюдать за вами сверху. Вы такой маленький, как на ладони. С одной стороны, сочувствую горю, доктор Джонс, ведь то, что недавно казалось вашей находкой, стало моим открытием… счастливчик или поперхнулся, или взял паузу,чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. - Но с другой стороны, есть чем утешиться. Я с благодарностью сохраню ваш светлый образ в своем сердце. Кроме того, вам предстоит включиться в антураж этого древнего храма и стать достоянием истории. Да, да, согласно моей теории, через тысячу, нет, спустя пятьсот лет вы приобретете археологическую ценность. Постарайтесь сохранить улыбку на лице, и потомки поймут, что мы были веселыми добрыми людьми.

Следом в дыре появился еще один "веселый и добрый" - Хорхер. Вернее, его голова.

- О, змеи! Аспиды, гадюки! Яркие представители местной фауны, образцовый нацист не смог удержаться от потирания ладошек. - Это мне подходит… Извините, доктор Джонс, но срочно нужно улетать, нас ждут не дождутся в Берлине. Свой шанс вы упустили. И все-таки, руководствуясь соображениями гуманности, мы решили не оставлять вас в одиночестве.

В конце реплики на краю дыры появилась Лилиан, которую подручные Хорхера тут же спихнули в подземелье. Женщина упала не отвесно вниз, а вначале зацепилась за нос змеиного изваяния, потом скользнула по его изгибам и наконец, оторвавшись от Урея, угодила прямо в руки Индианы. Однако тут же рванулась из объятий.

- А ну, отвали от меня, Джонс! Отпусти, жеребец, тебе говорят.

Мужчина послушно разжал руки, Лилиан рухнула на пол и встретилась с немигающим взглядом оказавшейся рядом кобры.

- Видишь, на этот раз тебе действительно стоит искать близости со мной, - пробормотал Джонс.

Женщина поняла это очень буквально и, когда кобра сделала предупредительный выпад, запрыгнула профессору на холку.

Процедура сбрасывания жертвы в подземелье завершилась несколько огорченным замечанием Ренара:

- Вы превысили свои полномочия, штурмбанфюрер.

Хорхер хихикнул - как мальчонка, углядевший что-то неприличное в замочную скважину.

- Ну, полноте. Крутить любовь с фройляйн Лилиан тоже не входит в число ваших обязанностей… Как представитель Имперской Безопасности, здесь я определяю, какой человек полезен для Рейха, а какой вреден. Эта бабенка нам больше не нужна.

Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою неприязнь в более правильное и безопасное русло.

- Да, коллега Джонс, вам везло. Но везет всегда до определенного предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность и четкость.

- Ренар, вы же сам "лягушатник", французик из Бордо, - напомнил Индиана. - Причем тут немецкие качества?

- Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль и в Мулен-Руж, - неожиданно объявил тот, кто до последнего момента считался Ренаром. - Это всего лишь маска. Я - Райнгольд фон Урбах, член партии с 1933 года, начальник отдела археологии института Аненэрбе, который замыкается лично на нашего фюрера.

- Урбах? - вскинулся Индиана. Даже не смог удержаться от комплимента: - Надо же, всех провел - и в Вашингтоне, и в Чикаго… Вот, зараза!

- Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! - резонно возмутилась Лилиан.

- Гораздо выше чувств и прочих слабостей стоит партийная и государственная дисциплина, - объяснил Урбах. - Если я в чем-то ошибся, товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать на ошибки, - и закончил последний разговор напутственными словами: - Всех загробных благ, коллеги.

Под неумные чисто немецкие сальности Хорхера подземелье было закупорено массивной плитой. Раз - и был перерезан последний солнечный луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к смерти американцы пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.

- Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе, пусть с самым добрым выражением лица, - предложил доктор Джонс. Но заметив, что женщина метнулась к нему, добавил. - Прошу внимания, мисс Кэмден! То, что болтается у меня на боку - это всего лишь кнутовище.

Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.

- Змеи нападают первыми лишь в трех случаях - когда вы можете на них наступить, потревожить кладку яиц или застанете во время гона.

- Джонс, нам этих трех случаев вполне хватит.

Пытаясь немного разрядить обстановку, мужчина поинтересовался у женщины:

- Платьице-то кто подарил?

- Можешь не беспокоиться, явно не ты, - откликнулась язвительная Лилиан.

- Неужели Ренар? Тот самый, что в девичестве Урбах? Странный у тебя поклонник.

- Ты бы уж лучше помолчал, Джонс! Ведь из-за тебя приходится здесь пропадать. Оставил меня, понимаешь, на привязи, и отправился ковыряться в змеюшнике.

Индиана не стал оправдываться, вместо этого оторвал подол платья у Лилиан. Женщина целомудренно взвизгнула, но потом поняла, что поступок был совершен не в эротических целях, а для того, чтобы убрать лишние удобства для змей. Впрочем, даже в такой обстановке Индиана зафиксировал, что ножки у мисс Кэмден по-прежнему отменные.

- По-моему, нам еще есть над чем помозговать, - ободряюще произнес он. - Вот, например, из дырок в левой стене рептилии прут одна за другой. Почему?

Индиана зацепился кнутовищем за зуб змеиного изваяния и начал карабкаться вверх, как заправский альпинист.

- В темном месте не принято даму оставлять одну, ты всегда был невежей! - упрекнула вдогонку Лилиан.

Двигаться приходилось фактически под змеепадом, Индиана то и дело отшвыривал руками валящихся на него гадов. Брезгливо, но деловито. Спасало лишь то, что и змеи не ожидали встретить археолога. Одна из отброшенных рептилий угодила на шею Лилиан, вызвав визги и дикий вакханский танец женщины. Впрочем, на макушке Урея повстречалась весьма боеготовная кобра, видимо, отложившая только-только кладку яиц. Унять злую наседку удалось с помощью знаменитой фетровой шляпы.

Доктор Джонс постучал по стене и та показалась достаточно хлипкой. Вдобавок изваяние Урея было как раз вделано в эту глинобитную переборку. Тогда археолог уперся плечами и головой в свод, а ногами стал отжимать скульптурного гада. Несколько толчков и никакого отклика. А потом Урей отозвался скрипом, показав, что все-таки не железный! Тогда доктор Джонс попытался взорваться. В точке высшего напряжения древняя и ценная скульптура медленно, без особого желания вывалилась из стены, попутно ее раскурочив. Тело профессора рухнуло в груду щебенки. Лилиан же пошла куда-то, чихая и кашляя в густой пыли, которая заволокла подземелье.

Что-то попалось ей под руку и даже упало в объятия. Когда пыль немного рассеялась, Лилиан поняла, что обниматься к ней полезла стоячая мумия. Слабо всхлипнув, женщина отшвырнула назойливого мертвеца. Но за этим "беспокойником" как на ниточках потянулась целая толпа мумий разной сохранности. Они плотно обступили мисс Кэмден, словно поклонники знаменитую певицу, и все пытались пообщаться. Причем изо рта самого рослого и "красивого" мертвеца на манер языка потянулась к Лилиан упитанная бледная змея.

Тут уж женщина зашлась криком и в результате быстро охрипла. По счастью для ее психического здоровья, к ней, расшвыривая настырных мертвецов, пробился Индиана и схватил за руку.

- Я нашел ход, который, правда, ведет невесть куда. Но это лучше, чем торчать на место. Потому что место чересчур пыльное и ядовитое.

И действительно, в проломе за горой обломков начинался тоннель.

- Ты уверен, Инди? Это то, что нам нужно? - засомневалась женщина.

- В любом случае, погулять мы можем только там. Постарайся внушить себе профессиональный интерес, ведь ты находишься всвятилище

Ра-подземного, анти-Солнца. Значит, тут много чего занимательного найдется для археолога и просто любознательной личности..

Археолог и "любознательная личность" сделали шагов тридцать, после чего коридор разветвился. На развилке у одного хода занимала свой пост бараноголовая глазастая статуя Амона-Ра, у другого - сияющий обезьяньей красотой Тот, у третьего - изваяние Пта-Озириса с головой тельца. У четвертого хода, самого узкого и невзрачного, ничего интересного выставлено не было.

- Ну и куда теперь? - своевременно спросила Лилиан.

- Да, перед нами кое-кто поставил проблему выбора. И это хорошо. Но если мы решим ее неверно, то кое-кто устроит нам веселую жизнь.

- Ты хочешь сказать, быструю смерть? - поправила женщина.

Доктор Джонс не отозвался, он как раз ворошил свою безразмерную память в поисках чего-нибудь полезного. Впрочем, ворошил недолго - и, подхватив спутницу, увлек в четвертый коридор.

- Ну, почему сюда?

- "Да не будет у вас других богов кроме меня". Заповедь первая. Поэтому мы выбрали самый невзрачный ход, - кратко пояснил археолог.

- Несмотря на соблюдение заповеди, факел гаснет, Индиана, - унылым голосом пожаловалась Лилиан.

Еще шагов двадцать впотьмах и оказалось, что дальше путь отсутствует. Американцы оказались в тупиковой комнате, где при каждом движении приходилось на что-то натыкаться.

- Хочу не хочу, а придется расходовать неприкосновенный запас, - и Индиана стал использовать свою керосиновую зажигалку, больше напоминающую паяльную лампу.

Выяснилось, что застряли они в помещении неописуемой красы, забитом археологическим и всяким прочим богатством.

Статуи богов и священных животных, разноцветные, усыпанные камнями, от изумрудов до алмазов, целиком выполненные из малахита и лазурита, окованные и увитые золотом. Священные Скарабеи - знаки Ра - сработанные из рубинов и оникса. Сосуды и светильники из платины, красного золота и сплава электрона. Папирусы, шуршащие от древних изначальных знаний, в круглых футлярах из эбенового дерева. Золотые посмертные маски для отпугивания демонов. Ларцы из слоновой кости, в которых таились баночки и бутылочки цветного стекла с лекарствами, а может, с парфюмерией. На стенах яркие фрески, изображающие культовые мистерии - отверзание уст у нетленных останков фараона, священный брак с крокодилом, скитания души в загробье. И спеленутые мумии, не меньше двух десятков, отлично сохранившиеся, с довольно радостными физиономиями. Похоже, комната выполняла предназначение кладовки для целой цивилизации.

- Здесь все, чем может похвастать Египет и вообще древние культуры, с нарастающим душевным жаром заговорил Индиана Джонс. - Это добро стоит такую кучу долларов, что у меня просто позеленело в глазах. Здесь неизвестных нам сведений о древности больше, чем пыли. Вот они, ворохи знаний - пропущенные главы историй, фармакологические секреты, мистические кладези. Здесь истоки многих мировых религий. Я просто снимаю шляпу…

- Что-то сыплется на голову, - отрезвляюще сказала Лилиан.

- Штукатурка, наверное… или погоди.

Из щелей в потолке нарастали потоки песка и трухи. Не прошло и минуты, как мусора стало уже по щиколотку.

- Надо бы вынести какие-нибудь ценности в коридор! - археолога несколько залихорадило.

- По-моему, ты собрался организовать здесь музей. Ну, ладно, давай попробуем, - согласилась Лилиан, которая не разделяла всех восторгов по поводу знаний, однако с благоговением отнеслась к драгоценностям. - Давай выносить только самое дорогое. Договорились?

Индиана подхватил выполненную из золота и сапфиров ладью Ра, а Лилиан две симпатичные статуэтки жены и мужа - Исиды и Озириса - золотые, с агатовыми глазками. Но уже на пороге комнаты доктор Джонс застыл с возгласом прозрения:

- "Не сотвори себе кумира." Вторая заповедь. То есть, бросаем все и удираем. Причем, не тем путем, которым пришли сюда… - Индиана мучительно заозирался. - Вижу щель под самым потолком, размером с голову.

- Джонс, ты обалдел? - в грубой форме возмутилась мисс Кэмден. Какая щель "с голову"? У меня, например, кроме башки много чего другого имеется.

А мужчина с содроганиями сердца, правда, затухающими, уже сваливал в кучу статуи, шкафчики, ларцы, мумии - все более стервенея, стремясь поскорее воздвигнуть холм и добраться до потолка. Строительство возвышенности было завершено в сжатые сроки, заодно и сокровищница оказалась целиком порушенной.

- Лилиан, давай сюда порезвее. Я тебя подсажу.

Мисс Кэмден в страхе перед ситуацией взлетела по холму из непреходящих ценностей, подпрыгнула, уцепилась за что-то и стала протискиваться в щель. А археолог тем временем прикладывал усилие к ее задней части (кстати, по-прежнему мягкой, несмотря на все передряги).

- Не получается, Инди… Да не толкай меня так сильно в это место, ведь неприлично!

- Выбрось скарабеев, они мешают.

Наконец растерявшую богатства женщину удалось пропихнуть в узкий лаз. - Как там, Лилиан?

Сквозь узость с трудом протиснулись слова мисс Кэмден:

- Я выбралась, Инди. Не знаю, куда… Здесь как-то странно звенит.

Груда под ногами Индианы неожиданно стала разъезжаться, мумии принялись предательски рассыпаться, и археолог понял, что не успевает. Оставалось последнее.

- Лили, держи рукоятку кнута, зацепишь ее там за что-нибудь подходящее.

Рука произвела метание, а уши приняли ответ женщины.

- Зацепила, Инди. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу.

Спасительная рукоятка была засунута в пасть огромного хрустального крокодила. Ноги археолога заболтались в воздухе, а сам он стал подтягиваться, пытаясь пропихнуться сквозь "игольное ушко". Комната утопала в песке и обваливалась, когда Индиана, карабкаясь по кнутовищу, наконец одолел щель. Причем, чтобы это получилось, пришлось скинуть кобуру вместе с неуспевшим проявить себя кольтом.

Оказались путешественники в стеклянном зале. Пол, стены, занавеси, изваяния, шкафчики, чаши, вазы на полках - все стеклянные. Стекло и хрусталь были разноцветными - желтыми, зелеными, красными, ультрамариновыми. Откуда-то проходил свет, насыщая их, преломляясь и распадаясь на пестрые букеты пятен, которые снова преломлялись и распадались.

- До чего красиво, Господи, - произнесла мисс Кэмден волнующимся голосом, и сразу зал откликнулся, задребезжал. Резонируя, задрожало все, от стен до статуэток.

Индиана резвым и ловким движением запечатал ей рот своей мозолистой ладонью. Тихо!

"Сейчас стекло рухнет и превратит нас в красную кашу с блестками", кричали ее глаза.

"Не произноси имя Господа своего напрасно." - билось в его мозгу. Третья заповедь. Здесь очередная ловушка…

- Туфли сними, - невесомо скомандовал он, воткнув губы в ее ухо. Отчего она скривила лицо, то ли щекотно стало, то ли задета была эрогенная зона. А доктор Джонс еще показал жестом, как надо двигаться - плавно, крадучись, по-кошачьи.

Пространство каверзной комнаты покрывалось на цыпочках, с обильным потоотделением. Индиана даже внутри вспотел. От каждого неосторожного шага весь интерьер не просто сотрясался, но и входил в резонанс. От каждого мелодичного звяканья тревожно екало сердце.

Неприятность случилась только у самого выхода, где Лилиан поскользнулась от нетерпения. Индиана едва успел вытащить ее из ловушки, где, устрашая слушателей звоном и грохотом, начался стеклопад.

Дальше была лестница, которая вела вверх футов на шесть.

- Мы, похоже, переходим на другой уровень, где нас с нетерпением ждут другие заготовки древних мастеров, - вздохнул привычный к сюрпризам археолог.

- Слышишь, шелестит, Инди, - сказала Лилиан, когда они поднялись, и довольно-таки судорожно сжала его руку.

Индиана вновь затеплил зажигалку, после чего разобрался с источниками подозрительных звуков.

- А вот и местное население, радостно встречающее заморских гостей. Мыши и крысы, не лучшие представители семейства грызунов.

- Всего-то, грызуны, - Лилиан расслабилась, шумно вдыхая и выдыхая.

В отличии от фройляйн Шнайдер, мисс Кэмден не испытывала особых чувств к этим зверькам. На мгновение в спинном мозгу Индианы воскресли ощущения, которые он испытал, когда мокрое тело Эльзы прижалось к нему в подземелье базилики…

Мышей и крыс было действительно изрядно, хотя вели они себя весьма робко, стараясь бегать не по открытому месту, а вдоль стеночки. При этом, некоторые крысиные экземпляры достигали преогромных размеров, чуть ли не двух футов в длину.

- Значит, змеям есть что покушать. Подполз и выбирай крысу пожирнее. - Индиана поставил себя на место рептилии и оттого враждебность к этим тварям почти испарилась. - Не зря тут Микки Маусы какие-то запуганные.

- Местным грызунам надо не только трусить да боятся, но и иметь что пожевать, - здраво высказалась Лилиан.

- Во-первых, можно друг друга кушать. Благодаря бесконечным дракам и естественному отбору вон какие здоровяки появились. А во-вторых…

Индиана наклонился и отколупнул от пола что-то.

- Ты чего там нашел, Инди? Крысиное дерьмо для коллекции фекалий в Художественном Институте?

- Нет, пара соломинок и шелуха от зернышек. Похоже, что зверьки кормятся зерном, которое…

- Кто-то засыпает через щели сверху, с поверхности, - проявила догадливость Лилиан. - Немцы, что ли, стараются?

- Скорее, в роли кормильцев выступают местные жители. Приносят как бы жертвы, чтобы змеи, довольные количеством мышей и крыс, не вылезали на поверхность для отхожего промысла.

Вскоре скитальцы уткнулись в массивные двери, а то и ворота. Индиана задумался, даже присел на корточки.

- Чего мы ждем, Джонс? Торжественного приглашения?

- Просто вспомнилось. "Чти субботу" - заповедь четвертая. То есть надо отдохнуть телом и поразмыслить о вечном.

Минут через пятнадцать он все-таки попробовал распахнуть устрашающего вида створки. Двери оказались не заперты, может, щеколду расковыряло время, может, они заманивали визитеров.

Немного пройдясь по переходу, украшенному гематитовыми изваяниями змей, посетители подземного храма повстречали что-то напоминающее…

- Ветхий кожаный сапог, - предположила Лилиан.

- Или старую змеиную кожу. А змея-то немаленькая была. И кожу свою она сбрасывала недавно. Так что мой отдых у двери был необходим, хотя и не достаточен, для сохранения наших собственных шкурок.

Тем временем, неподалеку от места, где находились Индиана и Лилиан, только гораздо ближе к небу, беседовали Урбах и Мюллер.

- В чем дело, старина? - спрашивал штандартенфюрер у личного археолога Гитлера. - Ковчег в наших руках. Через три часа самолет будет готов ко взлету. К сожалению, мы все-таки в пустыне, и бензин придется перефильтровывать, да и кое-какие самолетные узлы почистить надо от песочка и пыли.

Ученый в ответ выплескивал свой невроз.

- Меня беспокоит то, что я не видел трупа доктора Джонса! Эта хитрозадая бестия чрезвычайно живуча, а главное - везуча. Я уверен, что эти Джонсы - масоны. Причем не последних степеней.

- Масоны? - Мюллер даже оглянулся по сторонам, услышав название страшных осквернителей германского духа.

- А вы как думали, штандартенфюрер? Я предлагаю повторно вскрыть Обитель Умерших Душ и убедиться в том, что этот человек действительно обезврежен… или, если потребуется, добить его.

- Если честно, я не вижу в этом никакой необходимости. Похоже, дело в вашей интеллигентской мнительности. А может, вы надеетесь, что фройляйн хорошо сохранилась в этом змеюшнике и хотите выудить ее, пока Хорхер дрыхнет в своей палатке после ночной работы? - офицер хохотнул прямо в лицо археолога с непосредственностью городских низов. - Ладно, так и быть, выделю вам отделение во главе с обершарфюрером Кемпке, он у нас не боится рептилий. Лично, при мне, поймал живую гадюку, кажется, гюрзу. Более того, закусал ее до смерти и слопал как сосиску.

И вот плита, которая, казалось, навечно отгородила от мира Обитель Умерших Душ, была поднята снова. Первый же солдат, который спустился вниз, сообщил, что гадов полно, но свежих американских трупов не видно, к тому же статуя большого змея рухнула, а в стене зияет внушительный пролом.

- За ними! - отчаянно затрубил Урбах. - Прикончить!

Несмотря на кирпичного цвета загар, его щеки обесцветила бледность, смахивающая на плесень.

- Да никуда они не денутся в этом подземелье, - досадливо поморщился Мюллер. - Будь они хоть трижды масоны, все равно сдохнут от голода или змеиных поцелуев… Ну, ладно, давайте для очистки совести поищем ваших друзей.

У развилки с четырьмя ходами Кемпке направил по два солдата в каждую щель. Остальных оставил пока с собой. Из коридоров, перед которыми установлены были изваяния языческих богов, вскоре донеслись душещипательные вскрики. Или просто - ни ответа ни привета. Явились обратно только те двое, что отправились по коридору, не предваренному божественным изваянием. Эта пара эсэсовцев добралась до глухого завала и на том их путешествие закончилось.

Когда раздосадованный обершарфюрер сунул голову в коридор, находящийся под покровительством бараноголового божества, то в пяти шагах от себя заметил тело своего солдата, нанизанное на что-то, напоминающее большой рог.

- Вот дерьмо, - отпрянул командир и, особо не ломая голову, принял решение. - Ребятки, слушай меня. Мы посидим здесь немного, покурим, а потом вернемся и доложим Мюллеру, что все тщательно обшарили и лично видели этих американцев в трупном виде. Ну, в самом деле, сохранить себе жизнь и здоровье здесь может только пресмыкающийся гад.

Пятеро оставшихся эсэсовских ребяток рады были повиноваться столь мудрому распоряжению.

Индиана и Лилиан между тем добрались до камеры, в которой ничего не имелось, кроме трех больших саркофагов, да фресок весьма устрашающего содержания. Причем две емкости для тел были пусты и как будто кого-то ожидали.

- Лет через двадцать я от такого ящика не отказался бы, - мрачно пошутил доктор Джонс и сковырнул крышку со среднего саркофага.

И тут же откатился назад со всей возможной скоростью. С каменного ложа поднималась змея невообразимых размеров. Причем ядовитая. Кобра, чье тело было толщиной с канализационную трубу, а шипение -достойно паровозного свистка. Размеры быстро раздувшегося воротника превышали габариты зонта, две пары верхнечелюстных зубов в длину тянули на хорошие эсэсовские кинжалы. Окрас же аспида-монстра был грязновато-белым. Ужас жаркой тяжелой волной прокатился по всему телу закаленного археолога, что уж говорить о бедной женщине. Змея потрепетала раздвоенным языком и, уловив "запах страха", источаемый людьми, отвела назад голову для нанесения удара.

- Так вот кто здесь питается крысами, мышами и рептилиями послабее. А нажравшись отдыхает в саркофаге, - прошептал Индиана. Успокоившись от своих бодрых слов, он заметил, что змея отказалась от немедленного броска и даже решила присмотреться своим щелевидным зрачком к столь странным посетителям. - Остается пожелать себе недолгих мучений… Эх, имелась бы дудочка под рукой.

Как-то вдруг доктор Джонс оказался не то, что под гипнозом, но, по крайней мере, лишенным воли. Белое нескончаемое тело, струящееся из саркофага, отупляюще действовало на все двигательно-решительные центры мозга.

- А, может, она и не кусает ядом вовсе, а просто душит кольцами, понадеялась Лилиан, которая явно была не в себе.

Кобра не торопилась, она явно желала произвести впечатление, наверное, оттого, что была вполне сыта. Возможно, у нее даже имелись творческие наклонности. По-крайней мере, своим телом она выкладывала незаурядный орнамент.

Индиана всячески пытался разогнать сгущающийся в мозгу туман и очень кстати вспомнил первую заповедь. Это неожиданно помогло. Он понял - цветок благоговейного ужаса распускается по той причине, что гадина-переросток играет в его округлившихся глазах роль божества. Он поклоняется ее величине, диковинности, смертоносности. Но ведь ее рептильные мозги представляют собой довольно примитивную машинку… Доктор Джонс слегка воспрял и попробовал осмотреться.

С той стороны камеры имелся выход, однако же бдительное животное не пропустило бы людей туда. Если так, остается лишь отступать по прежней дороге, находясь в зоне досягаемости с одного броска.

- Надеюсь, Лилиан, мы настолько приглянулись хозяйке салона, что она не станет душить нас кольцами, а угостит хорошей порцией яда. Если у нее в слюнке преобладают нейротоксины, то смерть будет легкой и даже приятной. Но мое утверждение еще нуждается в опытной проверке. Впрочем, хороший экспериментатор старается опыты ставить не на себе, - лопотал Индиана успокоительную ерунду и заодно давал инструкции: - …Не делай резких движений, не психуй, перебирай ногами к выходу…

Когда Лилиан собралась последовать этому совету, кобра слегка возбудилась. Доктор Джонс однако не растерялся - успел закурить и выпустить струйку дыма в сторону рептилии. Та насторожилась, активно заработала жалом, покрутила мордой, на которой выделялись, позади ноздрей, терморецепторы. Небольшой паузы хватило, чтобы шмыгнуть обратно в коридор и захлопнуть дверь за собой. Засов, сохраненный каким-то благоволением времени, легко встал на место. Едва беглецы отгородились дверью, как голова змеи ударилась в преграду, которая, содрогнулась, несмотря на всю очевидную крепость.

Индиана скинул куртку, потом рубаху и снова облачился в куртку. С освободившимся предметом гардероба он сбегал в Палату Битых Стекол и вернулся через десять секунд с импровизированным мешком, полным битого стекла. Голова змеи (или змея?) уже вышибла несколько двухдюймовых досок, передние зубы-кинжалы кромсали дерево. Очередной удар, и сплюснутая башка проникла в образовавшуюся дыру, попутно разевая пасть - влажную, полную слизи, смрадно и мокро дышащую. Тут и археолог подоспел. Он бросился вперед, как вооруженный гранатой боец бросается на танк, и зашвырнул в разверстую глотку твари свою стеклянную бомбу. Затем резво отдернул руку, потому что челюсти мигом захлопнулись. Впрочем, после этого голова гада конвульсивно спряталась в дыру. Из комнаты с саркофагами донесся шум бросков и ударов мощного тела. Змее было больно.

- Скоро ей конец, а нам, значит, зеленый свет, проход свободен, оптимистически выразился археолог. Но тут некая благая сила посоветовала ему обернуться. Индиана послушался и увидел, что с противоположной стороны коридора направляется к людям еще одна рептилия. Причем, поздоровее, чем первая - двадцати футов в длину - и вдобавок белее снега. Скорее всего, она спустилась через какую-то трещину в потолке, привлеченная аппетитным ароматом человеческих организмов.

Лилиан захрипела, как простуженный петух, да еще растопырила перед лицом пальцы. Индиана стал аккуратно разворачивать ее за плечи в сторону камеры с саркофагами.

- Спокойно, мы сейчас поменяем здоровую кобру на очень больную. - Он лязгнул засовом и распахнул дверь.

Зрелище было жутковатым. Змея прыгала, билась о потолок и валилась вниз.

- Когда я скажу "три", мы бежим вперед. Я - вплотную к первому саркофагу, ты - рядом с третьим.

Сказать было легко, но уже на полпути Индиана догадался, что не суждено ему успеть. Он еще толкнулся от пола, пытаясь перемахнуть через змеиное тело, работающее как скакалка, и попал прямо в белое кольцо. Тяжелы и судорожны были тиски. Профессор оценил, что несмотря на все свои усилия, он через секунды три будет задушен. Или наколот на зуб… Голова гада уже повернулась к нему, "обиженный" взгляд животного протыкал почти вещественной яростью, с клыков брызгала смертельная слюна. Змея сделала еще бросок вверх, а потом пасть ее метнулась в сторону Индианы… Ой, какой большой зев - доктор Джонс сомкнул веки… И вдруг тиски ослабли, человек выскочил из кольца, упал на четвереньки, побежал дальше - на коленках и локтях. Только на самом выходе он посмел оглянуться и узнать причину внезапного получения милости от природы.

Разъяснение чудесному спасению имелось. Местные рептилии-верзилы были сами змееедами. И отнюдь не дружили друг с другом. Сейчас больший гад, явившийся со стороны коридора, не в гости наведался, а уцепился зубами за хвост меньшего и обвился кольцами вокруг его тела. После чего принялся поглощать собрата. Конечно же, этот второй гад не знал, что вместе с едой поглощает и мешок со стеклом. Впрочем, ему могло повезти - когда меньшой брат (или сестрица) окажется полностью внутри, осколки будут достаточно истолченными и облепленными пищеварительными ферментами.

Потом начались блуждания Индианы и Лилиан по подземным закоулкам. Коридоры, в которых не разогнутся, сменялись довольно просторными камерами. Неровное пламя зажигалки изредка выхватывало из мрака изваяния хтонических богов, от которых портилось настроение. Или освещало фрески, изображающие мытарства астрального двойника Ка в подземном царстве, где на него то и дело посягали недружественные чудовища. (Дух, оказывается, тоже съедобен.) А под подметками то и дело хрустели древние кости.

- Старайся не давить скелеты ногами, - профессионально предостерег археолог свою напарницу и поднял с пола изгрызенную коррозией бронзовую пластину с сохранившемся профилем бараноголового существа. Амон-Сокрытый, сразу же определился смотрящий.

Вдобавок суетились там и сям грызуны, тыкались вполне дружелюбными мордочками в щиколотки, пискливо возмущались, когда им наступали на лапки. Это вызывало душевное волнение, потому что нервная система каждую секунду ожидала куда более ужасного соприкосновения. Уши болезненно напрягались, пытаясь уловить шипение, похожее на шум, возникающий при продуве трубы среднего диаметра.

И вдруг - показалось или взаправду?

- Лилиан, не дыши, - скомандовал мучительно прислушивающийся археолог. - Теперь дыши. Как бы стать похолоднее, ведь эти змеи, похоже, реагируют на тепло.

- Инди, жуть меня пробирает, даже в ухе зачесалось. Мне кажется, она где-то рядом. Пожалуйста, включи зажигалку.

- Нельзя, огонь мы прибережем на самый последний момент, - неловко выразился мужчина.

- Вот он приближается, твой последний момент, ты разве не чувствуешь? - зашлась мисс Кэмден истерическим шепотом.

Доктор Джонс вдруг устал бояться. "Чти субботу", значит Отрешайся От Суеты. И когда Отрешение свершилось, он соприкоснулся с чужим сознанием, однако не своим мятущимся рассудком, а чем-то высшим, лишь наполовину имеющим отношение к человеку.

Находись доктор Джонс в более академической обстановке, у него бы наверняка сработала эрудиция.

Которая бы поведала, что египтяне называли это "высшее" - Ка, греки даймоном, римляне - гением, что оно считалось полупосторонним мыслящим организмом, связывающим человека с иными духами. Что древние израильтяне включили этот организм в психику человека, сделали просто духовным органом, общающимся со сверхъестественными силами, и назвали "руах".

Именно "руах" Индианы Джонса проник в дух Змея, Защитника Сокровищ, а потом спустился до конкретного сознания конкретной рептилии.

Она сейчас видела его, Индиану, красноватым расплывчатым пятном, причем снизу. Тварь не была голодна, но она любила охотиться и не хотела возвращаться с охоты без победы и приятной тяжести в пищеводе. Намечающаяся добыча показалась ей весьма перспективной.

- Змея где-то тут, около башмаков, - Индиана торопливо щелкнул зажигалкой и стал шарить светом огонька рядом с полом. Потом схватил и потащил ничего не понимающую Лилиан. Не успели они отбежать ярдов на пять, как в том месте, где они только что топтались, взорвался пол. И показалась голова подпольщицы. Не просто голова, а ГОЛОВА. Она была размером с хорошую табуретку, даже при закрытой пасти. Когда же пасть раскрылась, то оказалась она такой непомерной величины, что человек мог беспроблемно проскочить в нее и отправится в увлекательное (для гадины) путешествие по ее пищеварительной системе. Зубы, соответственно, достигали сабельной длины.

Змея впрочем, сообразила, что поторопилась. Прикрыв свою пасть, она стала выползать из щели, напоминая при этом молочный фонтан. Телу толщиной с приличное дерево - не было видно конца. Все эти сведения поступали к Индиане мельком, на бегу. Змея-рекордсменка двигалась за американцами по спирали, ввинчиваясь в коридор как штопор. Причем, намного быстрее двигалась, чем подземные странники.

Коридор сужался, бег становился все более затруднительным, у змеи же никаких трудностей не возникало. Казалось, она дышит прямо в затылок. Неожиданно доктор Джонс и мисс Кэмден оказались еще в одной камере, опять-таки погребальной. Только здесь упокоены были не египтяне: никаких саркофагов, лишь две ниши в стене, в которых лежали не мумии, а простые скелеты, вдобавок при оружии. Наемники с севера, ахейцы или какие-нибудь другие протогреки, - мелькнуло в эрудированной голове доктора Джонса. Египтяне не считали, что в загробных владениях благого Озириса им понадобится холодное оружие. Вместо клинков они брали в последний путь харчи.

Доктор Джонс выхватил из костяных пальцев прямой меч, который на зависть хорошо сохранился (истлела лишь древесина рукояти). Обследовать странную находку не успел, потому что на пороге возникла змеиная морда, хоть и знакомая, но по-прежнему противная. Индиана, самым нелюбезным образом отшвырнув задрыгавшуюся Лилиан, сделал колющий выпад и поразил тварь меж двух головных щитков. Там что-то хрустнуло, прыснула кровь, змея чуть ли не зарычала, сильно мотнув мордой. Клинок вылетел из рук Индианы, и из монстра тоже, ткнулся в потолок и, звякнув, затих где-то на полу. Пасть раскрылась - еще один бросок, и все, кранты профессору… Маленькая тень, подхватив меч, метнулась наперерез гадине! Рекордсменка влупила головой в эту странную, незапланированную никем "тень", но, наткнувшись на лезвие, инстинктивно отдернула свое рассерженное мурло.

- Доктор Джонс, я знаю, куда бежать!

Да, это был Клопик. Не слишком вероятное появление, но все же это был он. Маленький разведчик повел за собой Индиану и Лилиан по тесному коридору.

- Клопик, что ты делал в погребальной камере? - несмотря на спешку спросил Индиана.

- Я в третьей нише спал, - затараторил мальчик на бегу. - В других комнатах крысы надоедают, щекочут очень. А двое воинов - они добрые, хоть и скелеты. Поэтому я поближе к ним держался, змеи до сих пор отчего-то их побаиваются.

Коридор закончился в камере с очень низким сводом и крысиным столпотворением. Клопик провел старших товарищей в пещеру повыше, где все трое разместились на скальном выступе, согнав с него писклявых хвостатых квартирантов.

- Все, можно передохнуть, - объявил Клопик.

- Что, отстала от нас подлая тварь? - Индиана вложил в эти слова чувство полного облегчения.

- Нет, такая никогда не отстанет; особенно, если обижена. Обязательно отомстит. Просто мы подождем ее здесь.

- Почему здесь? - спросила Лилиан. - Такая вонища, полная антисанитария…

- Потому что здесь крысиный король. Змея как приползет, сразу захочет его съесть, и тогда вся крысиная рать бросится на нее.

- И где же этот калорийный король?

Клопик ткнул пальцем в угол, где копошилось что-то весьма непонятное, смахивающее на огромного паука. Индиана подпалил зажигалкой тряпицу, в результате чего было высвечено отвратительное зрелище. Десятка три здоровенных крыс, сцепившихся хвостами. Может, на них действительно замыкается сознание всей орды? - подумалось археологу.

- Значит, теперь это наши союзники, - доктор Джонс не мог не согласиться с задумкой мальчугана. - Ты что, такого вот короля уже встречал где-нибудь?

- Конечно. В Кхорлаке, возле кладбища. У нас же, знаете, покойников не закапывают, всяким животным скармливают, ну, и вообще…

- Ничего себе союзнички, - неодобрительно прошептала Лилиан, гадость какая.

Наступила томительная пауза, которую профессор прервал давно назревшим вопросом.

- Ну, все-таки, что ты здесь делаешь, Клопик?

- Я здесь прятался от немцев, после того как перепилил веревки и удрал. А попал сюда через щель рядом с их аэродромом.

- Аэродромом? Ты видел взлетно-посадочную полосу? - всполошился доктор Джонс.

- Видел и трогал даже. Не беспокойтесь так, я вас туда отведу. Но вначале еще предстоит помахать этой штукой. - И мальчик протянул мужчине меч, который был утрачен в погребальной камере.

Доктор Джонс машинально окинул оружие "археологическим" взглядом. Изогнутое лезвие, прекрасный металл, похоже, настоящая нержавейка качественная сталь с добавлением никеля или молибдена. Возле хвостовика насечка с изображением многорукого танцующего бога. Неужели Шива? Значит, клинок индийский. А вот еще одна насечка. Ивритскими буквами, но, кажется, на раннегреческом. Более-менее понятно, что означает. "Даруй крепость Твою рабу Твоему Питхору Иосепту." Замысловатый расклад получается с этим мечом.

Питхор Иосепт… Доктора Джонса внезапно охватил приступ дурноты, схожий с тем, что помучил его в каморке каббалиста после отравления. Но, по счастью, более слабый. Гнусное ощущение, что проваливаешься куда-то, потом свет впереди и просверки по сторонам. Полет продолжился среди пузырей, каждый из которых лопался и показывал сценку из древнеегипетской жизни. Тренированный доктор Джонс мог утверждать это наверняка.

При свете полной луны рабочие в замызганных набедренных повязках спускаются в какую-то нору, и выбираются обратно с корзинами полными земли.

Неподалеку город. Сквозь жесткую листву акаций можно различить храм Ра-Хорахти и вереницу жрецов, тянущихся с дарами к ночному молебну. А на реке и при факельном свете разгружаются барки, по сходням, на холках грузчиков, выплывают чередой пузатые приземистые сосуды с маслом и корзины с хлебным зерном.

Несколько начальственных, судя по золоченым посохам, людей наблюдают за работами. Они вооружены, в шлемах со смешными гребешками и кожаных нагрудниках с бронзовыми пластинами. У одного на перевязи знакомый меч, длинный и изогнутый, столь непохожий на короткие клинки египтян.

Покрытые пылью мужики где-то под землей пробивают тоннели в осадочных породах, долбят скалу, устанавливают крепежку, обмазывают глиной стены.

И вот солдаты с характерными профилями Амона на нагрудниках прутся на четвереньках в подземелье, их встречают люди с гребешками на шлемах, в короткой сече опять отличается длинный меч.

Порубленные воины бараноголового бога навеки остаются в темных коридорах, но и среди бойцов подземелья потери. Трое из них укладываются в ниши погребальной камеры. Руки вытянуты вдоль тела, полное боевое облачение - таков заморский ахейский обряд. Среди этих трех, один мертвец сжимает в костенеющих пальцах клинок с надписью. "Даруй крепость Твою рабу Твоему Питхору Иосепту."

Между телом воина, упокоившимся в одном конце Обители и золоченым ящиком, находящемся в другом, пролегла светлая дорожка. От этого энергетического шнура искорки разлетались по подземелью и придавали стойкость всему тому, что находилось в нем. Почти всему. Страж навсегда соединился с охраняемым сокровищем. Он надежно защитил Ковчег от дерзких расхитителей и не забыл обеспечить свое многотысячелетнее уединение. Змеи охраняют вход от непрошенных гостей, и только тот, кто нужен Ему, сможет проникнуть к святыне. Если же путь назад будет отрезан, вошедший спасется, пройдя через подземелье к тайному выходу - если вера его правильна и крепка.

Однако же чьей волей, небесной или человеческой, ловушки были устроены так, что ключом к ним стало выполнение заповедей? Древние строители словно бы предвидели обстоятельства сегодняшнего дня. Чьей волей?

Накатила свистящая волна, разметав череду видений. Когда из соседнего подземелья рванули скопом крысы, сознание Индианы немедленно всплыло в реальном мире. Мстительница вторглась в крысиную цитадель. Вот уже "молочный фонтан" забил в пещере. Как и планировалось, первым делом на глаза ей попался ни в чем не повинный крысиный король. Она -будучи все-таки животным - решила подкрепиться им по ходу дела. Такой наглости верноподданный крысиный народ не стерпел и, забыв внутренние распри, кинулся на битву с жуткой визитершей.

Зрелище было малоприятным. Даже древние римляне, которые, жуя печенье, наблюдали в Колизее за поеданием идейной оппозиции дикими зверями, не вытерпели бы такого шоу и убежали к гетерам. Или в буфет. Однако поблизости не было буфета. Крысы отчаянно хватались за мощное тело, которое резкими изгибами сбрасывало их и давило об пол, расплющивало своими витками. Пасть змеи работала, как ковш экскаватора, сгребая живую еду и проталкивая ее в бесконечный пищевод.

Крысы проявляли чудеса героизма, поэтому белокожий мускулистый враг вскоре сплошь покрылся красными крапинками укусов. Но уже через минуту стало ясно, что грызунам в одиночку не управится с агрессором.

- Что ж, пора открывать второй фронт. - Индиана, преодолев естественное отвращение, решил включится ввойну. Он хлестнул "Пацифистом", и кнутовище завязалось узлом на монстре - ближе к голове. Но за это был сдернут со скального выступа и улетел в гущу побоища. Оттолкнувшись от пола, он махнул прямо чудищу на спину. В те гадкие мгновения, пока древний клинок добирался до горла твари, она шмякнула археологом три раза об разные детали пещерной обстановки.

Однако древняя сталь внесла свой решающий вклад.

Крысиная армия в дружной атаке докончила смертельно раненную гадину, после чего, не отходя от трупа, пошел пир горой. От сотен чавкающих ртов заложило уши. Не в силах терпеть такую эстетику, гости подземелья поспешно двинулись навстречу солнцу, едва сдерживая рвотные позывы.

Тем временем подруга той кобры, которая пала в борьбе с крысиным войском и Индианой, почувствовала, что понесла утрату. Уловив прощальное излучение сестрицы - которую нахально сожрали чужие вместо своих -сильно озлилась и решила отомстить первому встречному. Гадина спустилась на ярус и очутилась в коридоре неподалеку от шахты, ведущей в Обитель. Первыми встречными были обершарфюрер Кемпке и его пять оставшихся бойцов.

Двумя бросками змея пробила грудные клетки пары солдат - так быстро, что не успела даже произвести на них впечатление в лучах фонарей. Поэтому смертельно пострадавшим показалось просто, что их сокрушительно ударила тьма. Третьего эсэсовца гадина шлепнула хвостом, когда тот уже начал стрелять, промазав от возбуждения. Нацист, получив мощный импульс движения, улетел в стену, где его череп треснул, как голубиное яичко. Четвертый солдат не промахнулся, но все-таки угодил в змеиную петлю и его язык выпростался изо рта под хруст шейных позвонков.

Обершарфюрер Кемпке добил гадину тремя очередями из "фольмера", но она успела перед кончиной царапнуть его ногу своим зубом. Чуть-чуть задела. Поэтому эсэсовец смог на карачках добраться до шахты, где змеи помельче активно обработали его, как будто желая потрафить вышестоящим товарищам. А когда Урбах и Мюллер заглянули вниз, то ознакомились с раздувшимся сизым телом, где только пряжка ремня говорила о былом фельдфебельстве.

Руководство с чувством удовлетворения приказало затворить отверстие, ведущее в подземелье. Уже навсегда. Опытным путем было доказано, что жизнь в Обители Умерших Душ невозможна.

А Индиана, Лилиан и Клопик тем временем обозревали из щели солдат, суетящихся на немецком аэродроме.