"Индиана Джонс против Третьего рейха" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр, Щеголев Александр)

2. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГАРЕМ

Была и другая веская причина, по которой Лилиан столь долго не раскрывала известные ей обстоятельства. В письмах, подписанных фамилией "Иглвуд", Генри Джонс-старший настойчиво просил свою бывшую ассистентку быть осторожнее, усиленно намекал на то, что древнеегипетская реликвия представляет не просто важность, а исключительную важность. Писем, собственно, было всего два, и оба пришли летом. В первом Генри Джонс сообщал о своем намерении отправиться в экспедицию в какой-то из районов Тибета, правда, не указал, в какой именно, и предлагал Лилиан присоединиться по старой дружбе, то есть попросту просил помочь. Лилиан в ответном письме заранее соглашалась на все. Затем пришло второе письмо, в котором Генри Джонс отменял экспедицию. Поскольку у него вдруг появилось неожиданное дело, точнее сказать, новый проект, невероятной важности и сложности, требующий отдачи всех творческих сил. У профессора Джонса-старшего, впрочем, любой проект был невероятной важности и сложности, поэтому Лилиан не особенно удивилась. Но затем, уже в конце августа, пришла телеграмма, где профессор Джонс извещал о том, что немедленно выезжает к мисс Кэмден в гости. Телеграмма была полна извинений, несмотря на дороговизну каждого слова. Не дождавшись своего старшего друга и учителя, Лилиан забеспокоилась, попробовала навести в посольстве справки (через второго секретаря? - уточнил Индиана с угрюмым удовлетворением), ну и так далее, результат обращения Лилиан в посольство известен - появился сынок старогопрофессора, материализовавшийся, очевидно, из ночных кошмаров одинокой женщины.

- Все ясно, - сказал доктор Джонс, когда перелетели через горный хребет Тавр. - Отцу срочно понадобился "медальон", наверняка он собирался забрать обратно свой подарок, иначе зачем бы ему извиняться?

- Ой! - взялась Лилиан руками за лицо. - А я продала "медальон"… она тут же переместила руки на другие части своего тела, машинально выискивая что-то под одеждой.

Да, отец все-таки вляпался в какое-то дерьмо, - продолжились сыновьи размышления, когда вдали замаячило море, кроваво-красное в лучах заката. Чистая библиотечная душа, называется. В экспедицию по Непалу собирался… Шиву-лингу ему подавай, старому сморчку, камень Шанкары ему вынь и положь… Немцы, - вспомнил Индиана. Причем здесь немцы? Не может же профессор Генри Джонс сотрудничать с нацистами? Конечно, не может - ведь он искал чашу Грааля для Бьюкенена изЧикагского Художественного Института! Чаша Грааля - наверняка и есть тот проект, из-за которого он отменил экспедицию на Тибет… Немцев тоже должен интересовать святой Грааль, - подумал Индиана, - если хоть капля правды содержится в материалах, собранных высокообразованным сержантом. Еще как должен интересовать! Почему бы нацистам не пронюхать о сумасшедших мечтах старого профессора? Тут они и подключились к поискам, желая, очевидно, помочь чикагской школе археологии…

Вот теперь стало ясно, зачем Индиане лететь в Стамбул. Конечно, не потому, что этого захотел майор Питерс. И уж тем более не потому, что никому не ведомый "Абрахам Иглвуд" обратился там в американское консульство… Да, но ведь отец пропал не в Стамбуле, а в Венеции! Вспомнил доктор Джонс. - По крайней мере, так считает менеджер Бьюкенен. Что, кстати, отцу могло понадобиться в Венеции, в темной фашистской Италии?

Пролетели над Босфорским проливом.

Азия кончилась, настала Европа. Вечерний Стамбул сверху походил на бесформенный песочный городок, брошенный детьми на сумеречном обезлюдевшем пляже. Кое-где горели робкие огоньки, кое-где ощущалось осторожное движение. Но в целом город уже спал. Город был азиатским, что по ту, что по эту сторону Босфора - населенный азиатами, живущий по азиатским законам. Темные кучи песка, которые при свете дня непременно окажутся памятниками Османской империи, остались под крылом - самолет уже летел кромкой Мраморного моря, удаляясь на запад. Полет, впрочем, заканчивался, потому что потрудившийся "Дуглас" плавно выходил на Ешилькей, собираясь садиться.

В аэропорту героев встречали. Без марша и фейерверка, но все-таки. Майор Питерс, разумеется, кто же еще - опять абсолютно не похожий ни на "майора", ни даже на "Питерса". Маленький американец был как-то по-особенному черняв - очевидно, по-азиатски, - нынешний его наряд идеально соответствовал стране и обычаям. Шальвары, рубашка, жилет, кушак. На голове - традиционная феска из красного фетра, украшенная синей кисточкой.

- Вот это маскарад! - развеселился было доктор Джонс, но Клопик вовремя дернул его за куртку: "Тихо, мистер, здесь повсюду чужие уши!" Джонс машинально огляделся. Никаких ушей, кроме мальчишечьих, не увидел, однако на всякий случай придержал свои чувства.

- Хэлло! - сказал майор Питерс по-английски - но с кошмарным акцентом. Его лицо сияло истинно турецким гостеприимством. - Позвольте представиться, господа. Я - Вели Мелих Бирет, представитель местного бизнеса, смею надеяться, достойный.

- А мы, это… - растерялся доктор Джонс.

- Пройдемте, автомобиль ждет нас, - предложил разведчик, беспрерывно улыбаясь.

Остальные пассажиры, прибывшие тем же самолетом, равно как и встречающие их люди, не выказывали никакого интереса к этой компании. К чему такая конспирация? - удивился Джонс, без удовольствия играя навязанную ему роль дорогого гостя, но послушно проследовал в указанном направлении. Лилиан Кэмден и Джи Лопсанг семенили рядом, с откровенным восторгом озираясь - их ничуть не беспокоила нелепость происходящего, они ловили жадными взглядами детали чужой культуры.

Вместе с автомобилем гостей ждал водитель турецкой национальности. Завидев приближающуюся компанию, он засуетился, открывая двери в салон, забормотал что-то неразборчиво приветливое. Уильям Питерс, то бишь Вели Мелих Бирет, обратился к нему на беглом турецком, явно отдавая какое-то указание, и тот ответил, через каждое слово не уставая вставлять подобострастное "эфенди". Машина оказалась гигантским "Опелем" - с тремя рядами кресел, со стенкой, отгораживающей водителя от пассажиров. Откуда-то возникли еще два молодых человека неопределенной национальности, одетые, впрочем, так же изысканно традиционно. Один сел рядом с турком-водителем, другой помог гостям забраться в салон, тщательно огляделся и влез следом. Двинулись в путь.

- Прохладно, - начал доктор Джонс.

- Плюс сорок шесть по Фаренгейту #168;, - возразил майор Питерс. - Для второй половины ноября - тепло.

- В Кхорлаке было, ну как холоднее! - вставил мистер Лопсанг.

- О погоде поговорили, - зевнул доктор Джонс, - можно поговорить о смысле жизни. Майор удивительно органично смотрится в роли "эфенди", ты не находишь, Лили?

- А что такое "эфенди"? - она временно прекратила глазеть по сторонам.

- "Господин" по-турецки.

- Не знаю, Инди, решай сам, - и отвернулась.

- Куда мы едем, майор?

- В мой частный дом, мистер Джонс. Вы, главное, расслабьтесь и успокойтесь, пока все идет по плану. Я - преуспевающий бизнесмен, перебрался в Стамбул из Измира, живу здесь уже пять лет. Владею импортно-экспортной компанией, а значит, беспрерывно в разъездах по всему миру, что очень удобно. Идеальное прикрытие, зря вы иронизируете.

- Ну что вы, - пожал плечами Джонс. - Не мое это дело, рассуждать о том, куда наше правительство девает деньги налогоплательщиков.

- Опять мимо! - ухмыльнулся разведчик. - Моя фирма приносит Штатам хорошую прибыль. В Стамбул везем мясо, ширпотреб - у них здесь начинается мода на все заграничное, - из Западной Турции экспортируем хлопок, табак, фрукты. Особенно хорош бизнес, связанный с фундуком - вы, кстати, знаете, что на Турцию приходится половина мирового сбора этого ореха? Дела идут, мистер Джонс.

- Да-да, понимаю, - согласился тот. - Из Непала - курятину… Отличный бизнес. Но последний рейс принес большие убытки, не правда ли?

- Нет, отчего же. И груз, и самолет были застрахованы.

- А пассажиры? - спросил доктор, с трудом сдерживая злость. Пассажиров забыли застраховать.

- Что вы имеете в виду?

- Послушайте, Питерс! Или как вас там - Бирет! В вашем самолете не было горючего, а пилоты, подняв машину в воздух, прыгнули с парашютами! Прокомментируете вы это наконец?

Майор помолчал, скорбно кивая головой.

- Плотно они вас держали, дорогой Инди, все предусмотрели, ублюдки, вздохнул он. - Прозевали мы это, просто позор… Собственно, из-за вас и меня расшифровали, вот почему мой самолет оказался с сюрпризом. Я и сам-то еле выбрался из Непала, с такими приключениями, что не при ребенке рассказывать.

- Я не ребенок! - попытался вскочить Дорджи.

- В Турции юноша должен спросить разрешения, если хочет что-то сказать, - улыбнулся майор. - Недопустимая для профессионального агента ошибка, Клопик.

- И что теперь? - напомнил Джонс, поутихнув в своем раздражении.

- Теперь - о'кей, - удовлетворенно ответил разведчик. - Немцы потеряли ваш след, это очевидно, ну а мой - тем более…

Пустынное шоссе кончилось как-то сразу, вдруг. Сначала автомобиль вонзился в кварталы геджеконду (в переводе с турецкого "выстроенных ночью") - трущоб, в которых жили самовольно обосновавшиеся в Стамбуле. Нищие действительно строили эти убогие лачуги ночью, потому что днем власти уже не имели законных прав выселить их. Затем пошел Дерседет с его мечетями и узкими улицами, больше похожими на овраги, где громоздкому "Опелю" было тесно, как индийскому слону на манеже цирка. Затем по Галатскому мосту переправились через бухту Золотой Рог, и, миновав портовый район Галата, выбрались в Пера.

Город, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, вовсе и не думал спать. Сумрачные женщины, кутаясь в ткани, подпирали глиняные стены, подозрительного вида мужчины, зигзагами бродившие от одной женщины к другой, шарахались прямо из-под колес, откуда-то неслась музыка, отчетливо пахло разнообразной едой.

- Почему вы сегодня без своего сына? - спросил Индиана. - В самом деле, где ваш интеллектуал-сержант? - он чуть было не употребил слово "горилла", вовремя спохватившись.

- Чак во Франции, - ответил майор. - Важное задание.

- Ага, значит его зовут Чак… Долго нам еще ехать, мистер Питерс?

- Уже почти приехали. Мой дом возле дворца Долмабахчи, если вы знаете, где это.

- Я все знаю, - сказал доктор Джонс. Что, впрочем, не было таким уж сильным преувеличением. Через минуту он тронул майора за полу жакета. Пожалуйста, прикажите остановиться вот здесь, возле отеля.

- Зачем?

- Наверняка почта отеля еще работает. Мне нужно дать телеграмму в Штаты.

- Вы не станете давать никаких телеграмм, - ровным голосом произнес Вели Мелих Бирет.

Джонс в упор взглянул на собеседника.

- Слушайте меня внимательно, эфенди, - так же спокойно отозвался он. - Вам не понравится то, что я скажу. Правительство Соединенных Штатов содержит разведку и симпатичного парня Билла Питерса, но не содержит профессора археологии Индиану Джонса. До сих пор упомянутый мной профессор не получил за свое старание ничего, кроме оплаты переездов и питания. Мисс, которая сидит рядом с нами, продала "медальон" за пять тысяч, между тем получила три. Так что, как видите, профессору археологии ничего не остается, кроме как заняться своим делом с достойным его квалификации оплатой.

- Финансовые вопросы мы отрегулируем завтра же, с утра, - напряженным голосом сообщил майор. - Нет, сегодня же.

- Да я чего, я подождать могу, - повернулась сияющая Лилиан.

- Кому вы хотите телеграфировать? - продолжил майор.

- Сотруднику музея, с которым я сотрудничаю. Кстати, мой отец также работал на его проект, и если учесть, что Иглвуд и Генри Джонс - один и тот же человек, то я не вижу другого способа…

- Абрахам Иглвуд - ваш отец? - свистяще выговорил Билл Питерс.

- Увы, - пожал плечами Индиана.

Разведчик открыл сетчатое окошко в перегородке, застучал ладонью, закричал на скверном английском: "Стоп машину!", тут же повторил фразу на турецком и откинулся обратно на сиденье.

- Ваш отец? - сумасшедшими круглыми глазами он оглядел гостей.

- Спасибо, что выполнили мою просьбу, - вежливо ответил Индиана и решительно вылез из автомобиля.

Он дал Джеймсу Сайрусу Бьюкенену телеграмму следующего содержания: "СОГЛАСЕН УЧАСТВОВАТЬ ПРОЕКТЕ ЧАША ЖДУ УСЛОВИЯ СТАМБУЛ ПЕРА ЦЕНТР ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ ИНДИ".

Сейчас в Чикаго два пополудни, - подумал доктор Джонс, - Джи-Си как раз на работе… Когда он вернулся, разведчик пребывал в деловом возбуждении.

- Мисс мне все рассказала. Над каким проектом работал профессор Генри Джонс?

- Чаша Грааля. Фантастично звучит, не так ли?

- Чаша Грааля… - майор встретил сенсационную новость достойно, компетентно, как надо. - Есть абсолютно достоверная информация, господа, что нацисты также ищут некую чашу Грааля. Координацию поисков осуществляет археологический отдел института Аненэрбе, лично Райнгольд фон Урбах, руководитель отдела. Все это очень интересно, господа.

- Вы мне говорили в Чикаго об Урбахе, - кивнул Джонс. - Какой-то никому неизвестный ученый, без имени и без работ. У меня профессиональная память.

Машина двинулась дальше.

- Вы правильно решили, Инди, - возобновил беседу Питерс после недолгого молчания. - Поддерживайте контакт с вашим музейщиком, я не против. Генри Джонса необходимо найти, если, конечно, он жив.

- Вы шутите! - отозвался Индиана. - Что значит "если жив"? Кому нужна жалкая неудавшаяся жизнь моего отца? - он даже засмеялся от нелепости подобных предположений.

- Не слушайте вы его, - вступила Лилиан. - Индиана волнуется за своего отца, что бы он там ни говорил. Меня не обманешь, я еще в самолете это поняла, даже удивилась. В железном археологе, оказывается, что-то человеческое все же сохранилось… - Женщина на мгновение прижалась к милому другу детства, нежно взявшись рукой за его колено.

- Волнуется, не волнуется, какая разница? - не понял ее мысли майор. - Доктор Джонс совершенно прав в том, что его отец - ключ к нашим замкам.

- Насчет ваших замков я знать ничего не желаю, пока мы не утрясем кое-какие денежные формальности, - жестко напомнил археолог. Лилиан взглянула на него с восхищением. - А про чашу Грааля можете поговорить с вашим сыном Чаком, он наверняка изучал это в воскресной школе.

Разведчик рефлекторно напрягся, но ничего не ответил. Так и доехали. Частный дом преуспевающего бизнесмена Вели Мелих Бирета был двухэтажным. Второй этаж чуть выступал вперед, вроде балкона, и поддерживался круглыми гладкими колоннами. "Добро пожаловать!" - с громким радушием воскликнул хозяин. Шофер помог отнести вещи - хотя, какие там вещи, все ведь осталось в Кхорлаке, а что не осталось, то погибло вместе с самолетом в горах Тибета. Гости проследовали в дом, "опель" уехал. Крепкие молодые люди, сопровождавшие бизнесмена, слаженно растворились - один в черном дворе дома, другой - в прихожей. Однако их незримое присутствие продолжало ощущаться, успокаивающе действуя на нервы.

- Снимем обувь, - сказал майор. - У нас, в Турции, по дому ходят без обуви, - и он подал всем вошедшим пример. Башмаки у него были с подвернутыми задниками - очевидно, чтобы легче снимались с ноги.

- "У нас в Турции"… - проворчал Джонс. - Вы хорошо вжились в роль, эфенди.

- Работа такая, доктор. Сейчас вас покормят, и вы пойдете отдыхать. О делах поговорим завтра. И я настоятельно прошу контролировать свой язык, если рядом с нами кто-то еще находится, даже в этом доме. Вы с чем-то не согласны?

- Где здесь спят? - спросил Клопик, с неудовольствием озираясь. В помещении почти не было мебели, пол устилали циновки.

- Здесь едят, - укоризненно сказал хозяин. - Эта половина дома, малыш, называется селямлык, комнаты для всех. Жить вы будете в гареме, поскольку на вторую половину никто кроме меня не имеет права заходить. И работаем мы там же, чтобы не подвергать опасности себя и дело.

- В гареме? - умилилась Лилиан. - Как здорово!

- Что такое гарем? - заинтересовался Клопик.

- И сколько у вас жен? - нахмурился доктор Джонс.

- К сожалению, кемалисты запретили многоженство, причем, строго карают, если кто-то нарушает запрет. Я прекрасно понимаю реформаторов и всецело одобряю их ориентацию на цивилизованные страны, но, строго между нами, это сильно затрудняет нашу деятельность.

- Эй, вы, что такое гарем? - Клопик был настойчив.

- Тебе же объяснил дядя Билл, - полуобернулся Джонс. - Это место, где живут и работают… Послушайте, майор, неужели вы серьезно?

- Не называйте меня "майором", помните о моей просьбе.

- Неужели у вас есть жена?

- Вот, собственно, и она, - объявил Питерс.

В помещение вошло нечто закутанное, тоненькое, очень изящное.

- Вы сумасшедший, - догадался Индиана.

- Азиза, - обратился к женщине хозяин дома, - можете расслабиться, здесь только свои.

- Добрый вечер, господа, - на идеальном английском произнесло существо. После чего часть ткани, покрывающая голову, была сброшена и гостям предстала означенная Азиза. Совсем еще молодая женщина - той же вненациональной породы, что и сам Уильям Питерс.

- Знакомьтесь, это Азиза, лейтенант ВВС, - представил господин Бирет свою жену гостям. - Ни за что не подумаешь, правда? Мой секретарь-радист. Настоящее имя вам знать, разумеется, незачем.

- Лейтенант… - восторженно прошептал мальчик. - А я, когда вырасту, буду капитаном.

- Жена мне полагается в единственном экземпляре, - вздохнул господин Бирет, вновь становясь озабоченным, смертельно уставшим майором. - Хотя, будь такая возможность, министерство содержало бы четырех. Нам нужен отдельно секретарь, и отдельно радист. Кроме того, не помешал бы аналитик, ну и, конечно, специалистка особого профиля, назовем это "оперативной работой"… Азиза, дорогая, разбуди повара, пусть гостей покормят.

- Есть, сэр, - ответила "жена" и удалилась.

- Гадючник… - скривился доктор Джонс.

- Ужасно хочу спать, - во всю ширь зевнула Лилиан. - Где тут у вас гарем?

На том первое знакомство с частным домом шефа подразделения "Сигма" завершилось. Далее все шло по плану, как и мечтал майор Питерс. Гости были голодны до неприличия, но спать хотели гораздо больше, поэтому кушали вяло, только ради успокоения взволнованных желудков, не обращая внимания на ассортимент и вкусовые качества пищи, чем, вероятно, обидели местного повара. Впрочем, самого повара они так и не запомнили.

Затем был короткий переход в другую половину дома. Гарем, к счастью, оказался обставлен нормальной мебелью. Индиана боялся, что их заставят спать на паласах и тюфяках - нет, на интимной территории конспирация не заходила столь далеко. Кровати после самолетных кресел и сидений автомобиля казались облаком Эдема. Первым заснул Клопик, едва пробормотав: "…лучше не капитаном, а полковником, как сам полковник Фэйрстоун." Мисс Кэмден презрительно сказала: "Подумаешь, Азиза…", попав щекой точно в подушку. После чего хотела еще что-то добавить, вероятно даже - хотела что-то предложить, сфокусировав на Индиане полный счастливых воспоминаний взгляд, но не успела. Жаль, подумал тот, некоторое время слушая ее сопение.

Доктор Джонс заснул позже всех. Перед тем, как лечь, он привел в порядок револьвер. Во избежание каких-либо сложностей с таможенниками, оружие было оформлено и провезено, как коллекционное - с просверленным стволом и сточенным курком. Археолог движениями опытного оружейника заменил бутафорские детали на работоспособные, и лишь затем…