"Бросок на Альбион" - читать интересную книгу автора (Торопцев Александр Петрович)

КТО ПРЕНЕБРЕГ ХАРАЛЬДОМ СУРОВЫМ

Слухи о победах Вильгельма сына Роберта Дьявола, ставшего королем Англии, доходили до Эллисив. Она относилась к ним равнодушно. Ее не интересовали дела королей, князей, императоров, она жила в доме, построенном еще при Харальде на скалистом берегу моря, иной раз выходила по вечерам под навес, где когда-то англичанин Тости уговаривал ее мужа пойти войной на Англию, на короля Гарольда. Море слушало ее думы, порою что-то шептало недовольное, со злобой било волной о скалы, а то и ревело штормово, но никогда Эллисив не замечала в голосах моря осуждения ее мужа, короля Норвегии Харальда сына Сигурда Свиньи. Быть может, дочь конунга русов так себя настраивала: слышать только хорошее о муже. А, может быть, море и люди жалели скромную, тихую женщину. Кто знает? Но ей было приятно, что о бывшем конунге Норвегии, Харальде Суровом, плохо не говорят.

Однажды – три года минуло после гибели Харальда – в дом на прибрежной скале прибыл путник из Альбиона, сказал, что ему нужна Эллисив по важному делу. По какому, не сказал, хотя все в Норвегии знали, что у Эллисив самым главным делом жизни является память о погибшем муже.

– У госпожи нет важных дел, – слуги пытались отказать бедному путнику.

– Есть. Я знаю, – упрямо заявил тот и спокойным голосом добавил: – Я не уйду отсюда.

Из покоев вышла во двор Эллисив. Путник узнал ее, смело сказал:

– Я был на корабле Харальда. Меня ранили. Я потерял много крови и чудом остался жив. Я должен передать тебе вису Харальда.

– «Висы радости», все до единой, он прислал мне по пути из Византии в Гардарики.

– Он сочинил еще одну вису.

– До чего же упрям! – не сдержался слуга, слушавший их разговор. – Тебе ясно сказано…

– Сказано мне, но зачем говоришь ты?

– Тебе нужны деньги? – спросила Эллисив.

– Много вас тут шляется, – буркнул слуга.

– Я не шляюсь.

– Проходи, проходи в дом! – Эллисив заметно устала от словесной перепалки двух мужчин, путник охотно последовал за ней.

Она указала ему скамью в большой затемненной комнате, он отказался сесть, извлек из котомки свиток, передал ей. Первые несколько строк Эллисив читала без воодушевления, но вдруг лицо уже пожилой женщины, судьбой приученной ждать, напряглось.

– Но почему?! – шепнула она, продолжив чтение висы.

Эллисив несколько раз прочла неслышным шепотом последние две строки, удивленно посмотрела на путника, спросила:

– Где взял ты эту вису? Здесь – рука Харальда.

– Он пел ее перед тем, как мы высадились на берег. Я удивился, потому что он записал вису на свитке. Мне удалось сохранить его.

Эллисив не дослушала его, углубилась в чтение:

Вдова оторвала глаза от свитка, посмотрела удивленно на странного гостя. Тот робко заговорил, не зная, как вести себя:

– Я потерял много крови. Сначала с поля боя убрали раненых. Пришла ночь. Холод разбудил меня. Я пополз к своим. Наткнулся на какие-то вещи. Чьи они, не могу сказать.

– Скажи, почему он так написал? – спросила и испугалась своего вопроса Эллисив.

– Как? – путник, было видно, хотел поговорить.

– Так, – отрезала, впрочем негрубо, хозяйка и неожиданно добавила: – Я устала! Мне нужно отдохнуть. Утром мы закончим нашу беседу. Не уходи.

– Я не уйду, – путник понял ее.

Набросив на плечи большую темную шаль, она вышла под навес с жировой лампой в правой руке и со свитком – в левой.

– Что ты такое выдумал, Харальд?! – воскликнула, обращаясь к морю, Эллисив. – Ты лучше меня знаешь, как я страдала без тебя те долгие годы, когда ты, по уговору с отцом, добывал себе богатство и славу на Юге. Почему ты сочинил такую вису?

К ней подошла старая служанка, сказала:

– Пора отдыхать.

– Погоди, – ответила Эллисив, передала ей лампу. – Держи. Я буду читать.

Ей очень хотелось понять, почему так грустна эта виса, почему в своем последнем походе Харальд сочинил ее.

Эти висы без сомнения принадлежали Харальду Суровому. Юношеский задор, гордость непобедимого поединщика, смельчака, – все было в висе его, Харальдово. Никто из известных Эллисив сочинителей не обладал столь искренней радостью и бахвальством: в этом был весь Харальд, посылавший ей «Висы радости». Но сейчас она услышала новое в его висах. Что же это? Всего две повторяющиеся строки? Но какой в них смысл? Какой? Харальд знал, как любит и любила его дочь конунга русов? В чем тут дело? Почему помудревший Харальд написал эту вису?

Да, ты такой привычный, горделивый, хвастунишка – ты такой, каким видела тебя всю жизнь Эллисив, каким ждала всю свою жизнь! Почему, почему ты сочинил у берегов Альбиона эту вису? Почему закончил ее отчаянным рефреном;

– Пора отдыхать, госпожа, – напомнила служанка и добавила, догадываясь о том, что читает Эллисив, что встревожило ее: – С судьбою не спорят.

– Верно! – воскликнула вдова Харальда Сурового, поднимаясь со скамьи. – Он это понял. Он всю жизнь гонялся наперегонки с ветром судьбы, спорил с судьбой. А она… но разве она бежала от него, разве она пренебрегла им?

– Кто? – служанка со вздохом зевнула. – Кем пренебрегла?

– Путника накормили? – спросила Эллисив уже в доме.

– Да, – недовольным был голос служанки.

– Я с ним буду завтра говорить. Предупреди его.

Зачем нужен был Эллисив этот разговор, она толком и сама не знала. Но уснула вдова Харальда Сурового быстро и спала крепко. Проснулась в добром здравии. Вспомнила вчерашние думы, вздохнула:

– Все они бегают наперегонки со своей судьбой, но как часто она пренебрегает ими.

Это она подумала о мужчинах, подобных мужу ее, Харальду Суровому.

– Где путник? Почему он не сидит за нашим столом? – спросила она слугу.

– Его нет, – ответил тот спокойно. – Он исчез. Как появился, так и исчез. Мы искали его.

– Он – путник, – вздохнула служанка. – Куда хочет, туда и идет. Разве можно его найти? Земля большая.

– Молчите. Не до вас, – перебила слуг Эллисив, но больше она этого путника никогда не видела.