"Звездный странник" - читать интересную книгу автора (Афанасьев Сергей)

Часть 2. Мегаполис

Глава 1

Бывают такие женщины, — вроде и одеты как все, и фигура и лицо, которые тоже время от времени попадаются на глаза, — но каким-то образом, что-то смешивается в ней в нужных пропорциях, и ее походка, или то, как она стоит, не делая никаких движений, ее выражение лица, выхватывается вдруг из общей массы, заставляет учащенней забиться сердце.

Вот и теперь, Сергей наверное в десятый раз меланхолично провел глазами по остановке и вздрогнул, сразу же выделив ее в толпе. Высокая стройная блондинка в длинной белой термокуртке. Шейка повязана белым шарфиком. Девушка еще ничего не сделала, ни единого жеста, ни поворота головы, ни взгляда, а он уже никого не замечал, видя только ее одну.

Сергей с трудом отвернулся — все-таки некрасиво при всех открыто смотреть на девушку. К тому же почти женатому человеку. Он с грустью вспомнил свою свадьбу, командира с Женькой, и тут же отогнал эти мысли — незачем бередить старые раны.

Замигала синяя лампочка, извещая о прибытии элктровагона. Сергей сделал шаг, готовясь к посадке — народу сегодня было особенно много, можно было и не влезть и опоздать на работу, — и замер. Что я делаю? — волнуясь подумал он. Я же ее наверняка больше никогда не увижу, и только каждый день буду глупо с замиранием сердца высматривать ее на остановке, мучаясь и страдая, и постепенно забывая ее образ.

И он остановился, пропуская вперед людей и краем глаза наблюдая за светлой курткой девушки.

Бесшумно подошел состав монорельса. Девушка, секунду поколебавшись и внимательно посмотрев на номер, нерешительно подошла к толпе у дверей.

Сергей неторопливо подошел вслед за ней, встав позади девушки, с удовольствием рассматривая с близкого расстояния ее шейку и затылок. На пороге она слегка замешкалась и он учтиво ее подсадил, вежливо поддержав под локоток. «Спасибо», негромко произнесла она не оборачиваясь и Сергей вздрогнул от неожиданности.

Прозвучал сигнал отправления, сзади чуть надавили, плотно прижав Сергея к блондинке, и состав тронулся, мгновенно и без толчка набирая бешенную скорость. Молодые люди за спиной несколько покопошились, устраиваясь поудобнее, все сильнее и сильнее прижимая его к девушке, и Сергей, с замиранием ощутив вдруг сквозь ее и свою куртки остроту и хрупкость ее лопаток, смутился, испытывая неловкость за взаимосвязь своих мыслей и желаний и ситуации и попытался сменить позицию, но сделать уже ничего не мог — народ стоял плотной стеной.

Девушка тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но совсем по другой причине. Прямо перед ней стояла дама в огромной пуховой шапке. И пух лез блондинке в лицо, щекотя нос и забивая глаза. Девушка некоторое время отстраняла голову как могла, морщась и прикрывая веки, но ей это мало помогало. Сергей вдруг осмелившись, неожиданно для самого себя, мягко дотронулся до ее плечика. «Развернитесь», негромко произнес он сухими губами, считая, что его шапка всетаки менее пушистая. «Вам так будет лучше». Она что-то тихо ответила, сделала попытку развернуться — чуть дернулась вправо, влево, — и осталась на месте.

Сергей наконец чуть сместился вбок, все более стыдясь своего положения.

К счастью, на следующей остановке, благодаря энергичным усилиям выходящих и вновь вошедших, их вдвоем оттеснили к окошку, где к тому же освободилось место, которое девушка не раздумывая и заняла, сразу как-бы отгородившись от тесно прижатых друг к другу и стоявших плотной стеной пассажиров. И теперь между Сергеем и девушкой оказался плотный мужчина в шубе, который так некстати закрывал обзор, мешая Сергею получше рассмотреть лицо прекрасной незнакомки, и попытаться понять, что же все-таки в ней так его взволновало? Сергей мысленно развел руками — видать не судьба — и с чистой совестью отвернулся к окну.

Он тихо смотрел на гигантские кубы монолитов, на бесконечно-длинные перемычки между ними, на паутину движущихся эстакад, на одинокую тучку, время от времени цепляющую своей кромкой куда-то спешащие вагоны, и вдруг ему мучительно сильно захотелось увидеть ее, да так, что заломило в висках и заныло в груди.

Немного потолкавшись, Сергей сместился влево, и теперь уже без помех взглянул на девушку через плечо плотного мужчины и сердце его забилось еще учащеннее. Несколько месяцев назад вот также он ехал себе на работу и точно так же на этом же самом месте сидела девушка с пышной прической, словно только что приехала с конкурса красоты и взгляд ее так и сиял. А когда в тот раз она заметила пристальный взгляд Сергея, то вдруг смутилась и просидела как на иголках, волнующе смущаясь при этом. Он тогда, по дороге на работу, вдруг с огромной тоской пожалел, что не заговорил с ней. И потом он долго высматривал девушек на остановке, все надеясь на чудо, кляня себя за тот упущенный шанс. Две недели он добросовестно приходил раньше обычного, две недели он прохаживался по вагонам состава, внимательно оглядывая прохожих и выходя на ее остановке. Там стоял некоторое время, рассматривая выходящих из других поездов. Но все было безрезультатно — мимолетное видение — мелькнуло и пропало. Осталось только щемящее сердце воспоминание, да и то со временем поутихло, к тому же и образ ее стал забываться, — помнил только те чувства, которые испытывал, глядя на ее чистое и нежное лицо, ее робкое смущение и ее опущенные глаза…

Ну хорошо, подумал он решительно прогоняя воспоминания, вот встану поудобнее и буду нагло ее рассматривать. Во-первых, хоть получше ее разгляжу, а во-вторых, ей это не понравится и она скажет мне что-нибудь грубое, и тот ореол красоты и дурацкого восхищения наверняка улетучиться, ее красота сразу же померкнет и я выйду на своей остановке с чистым сердцем и спокойной душой, и еще не дойдя до дверей своего отдела я наверняка забуду эту глупую историю и свое ненормальное состояние, и не буду неделями потом мучаться и как дурак торчать на остановках и бегать по вагонам, разыскивая ее.

Девушка быстро заметила вызывающее поведение Сергея, строго посмотрела на него, но, вопреки его ожиданиям, ничего не сказала, отведя глаза, чего Сергей правда уже не увидел, так как тоже поспешно отвернулся — не хватило смелости выдержать ее короткий взгляд. Да, подумал он, лихорадочно волнуясь, эксперимент явно провалился. И он демонстративно отвернулся к окну, как бы говоря ей, что на самом деле он ею совсем не интересуется, грустно размышляя о превратности судьбы, о том, что в реальной жизни все выглядит одним образом, и только потом, когда остаешься один на один со своими мыслями, то все видишь иначе. Вот и сейчас, вроде бы, раз такое дело, ну заговори хоть как-нибудь, ну сделай хоть что-нибудь. Ан нет, не получается, неловко как-то, боишься ее обидеть, боишься увидеть ее удивленно-недовольное лицо — а вы собственно кто такой, и какого черта уставились? Да еще громко и на весь вагон. И дружные любопытнопрезрительные повороты многочисленных голов. И школьницы, хихикая, показывают пальцем тебе в спину… Идиллия, горько усмехнулся он. А ведь дома я буду рассуждать совершенно иначе, ситуация в вагоне будет представляться в другом свете и я буду ругать себя последними словами, пытаясь вдолбить себе в голову простую мысль — ну когда же ты наконец научишься… поймешь… осознаешь?..

Странно, когда ты к женщине равнодушен, ты с холодной головой чаще делаешь приятные ей вещи. А когда ты влюблен, суетишься, теряешься, мямлишь что-то несвязное, несешь полную глупость, то ничего кроме неприятного первого впечатления у нее не оставляешь.

Однако мысли мыслями, а девушка тем-не-менее волновала все больше и больше. И он снова не удержался — быстро, украдкой взглянул на нее. Она равнодушно смотрела в окошко. Но ему показалось, что в тот момент, когда он повернул голову, ресницы ее дрогнули. Видит, что смотрю, вдруг подумал он и жар охватил все его лицо, и возможно даже покраснел от собственной смелости, — Но не реагирует. Да и глаза чуть бегают, хотя лицо и неподвижно. И он смелее стал ее рассматривать. Тонкие черты лица, губы — сиреневой помадой, скулки — широковатые, монгольского типа, носик маленький, острый, прямой, чуть курносый, глазки слегка сузила, мягкие ушки с несколькими дырочками в каждой мочке, ресницы длинные, черные, темные брови, хотя сама и блондинка.

Девушка нервничала, то и дело поправляла что-то у себя в одежде и прическе, пробежала глазами по низу сиденья, быстро взглянула на него. На этот раз он выдержал ее взгляд, злясь неизвестно на что. Ее ресницы снова дрогнули, а взгляд, словно невзначай, перескочил на стоявших рядом с ним людей, подчеркнуто скучающе пробежал дальше, — словно она тут совсем и не причем, — и демонстративно спокойно опять вернулся к пейзажу за окном, и на этот раз ее руки уверенно лежали на ее плотно сжатых коленках, не теребя край плаща или ремешок дамской сумочки.

А тут и мужчина, стоявший между ними, ушел, и Сергей остался один, прямо напротив нее.

Скоро уже выходить, а еще ничего не решено. Девушка по прежнему молчала, упорно не желая реагировать на его действия, и Сергей, все больше и больше нервничая, стал уже в открытую смотреть на девушку, не обращая внимания на любопытные взгляды близстоявших пассажиров, силой удерживая себя не отвернуться и не убирать глаз, если она вдруг посмотрит на него, да не мельком, а внимательно и недовольно. Надо просто выдержать ее взгляд и подождать что она скажет — это очень важно — ее первая фраза. Тут-то все станет и ясно.

Но девушка основательно и надолго отвернувшись к окну, замерев, не мигая смотрела в одну точку напряженно-невидящим взором.

И тут от напряжения у Сергея заслезились глаза и он невольно отвел их в сторону и резко вздрогнул, столкнувшись в оконном отражении с ее внимательным взглядом. А тут и ее сосед освободил место, и девушка осталась одна.

Может, сесть рядом с ней? — вспотев от одной этой мысли подумал он. И пока он собирался с духом, это место заняла другая девушка.

Ну хорошо, — успокаивал он себя, — ну осталось бы оно свободно — и что тогда? — Не возражаете, если я присяду? — А она — Возражаю. — И что дальше? Нагло сесть и спросить — Как вас зовут? — А вам зачем? Хочется знать, какое имя бывает у такой красивой девушки. — Да-а… полная ерунда получается.

И так он смотрел на нее, рассуждая про себя — за ней конечно не пойду — глупо все это. А через некоторое время думал — нет, пойду, надо все это довести до конца. И тут вдруг, ни с того ни с сего, словно током ударило, решительно подошел к ее соседке.

— Извините, — произнес он деревянным голосом. — Пересядьте, пожалуйста, на другое место.

Та ничего не сказала, давно с любопытством наблюдая за ними, быстро и с готовностью встала и молча пересела. Но и блондинка тут же сделала попытку привстать, но увидев, что он уже садится, вздохнула в смущенной досаде и вернулась на место.

— Извините, — снова повторил Сергей, боясь что девушка сейчас выйдет и он ничего не успеет узнать про нее, и все его старания и жертвы окажутся напрасны. — Можно один вопрос?

— Я сейчас выхожу, — быстро произнесла она.

— Где Вас лучше искать? — волнуясь спросил он пересохшими губами. Там, где Вы сели? Или здесь, где Вы выходите?

Она вдруг улыбнулась.

— Там, — неопределенно произнесла она.

— А сейчас Вы куда едете?

— По делам.

— Вы извините, что я так себя вел…

Она кивнула головой, принимая это к сведению.

— Вас как зовут?

— Лана, — ответила она чуть смущаясь. И ее смущение все больше и больше его поражало — это при такой-то внешности!

Вот и его остановка. Она тоже встала.

— Я провожу Вас?

Она ничего не ответила, но на выходе, когда он поотстал, пропустив вперед сначала ее (нет чтобы выйти первым и подать руку — не сообразил от волнения), а потом и какую-то старушку, она оглянулась на перроне и осталась стоять, поджидая его.

— Куда теперь? — спросил он, подходя.

Она одними ресницами плавно показала в сторону ближайших лифтов.

— И мне туда же, — не нашел он фразы умнее этой, теряясь от ее красоты.

Она снова улыбнулась.

Всю дорогу она молчала и ему почему-то было неловко, и надо срочно что-то говорить, а ничего на ум не приходило — сплошная каша.

— Я каждый день езжу на работу в седьмом вагоне, — начал он, стараясь не глядеть на нее. — Привык к нему как-то… словно дом родной. А вы какими судьбами в нем оказались?

Она неопределенно пожала плечами.

— Кстати, — вспомнил он. — Можно узнать Ваш номер?

— Зачем? — спросила девушка, чуть-чуть скосив глаза.

— Я думаю, найду ему применение.

— Ну хорошо, скажу, а то же от вас, наверное, не отвяжешься, — в досаде кивнула она, но при этом как-то по-детски улыбнувшись. Записывайте. 124-74-04-94.

— Я запомню, — ответил он. — В нем есть какой-то ритм, почти рифма.

Снова вместе вошли в переполненный лифт. Опять прижатые друг к другу, но на этот раз уже лицом к лицу, они поднялись на следующий уровень. Все также молча вышли на площадку, и тут она остановилась.

— Дальше меня можно не провожать.

— Что? Ревнивый муж?

Она снова улыбнулась.

— Нет, — покачала она головой. — Любопытные сослуживцы.

Он кивнул, соглашаясь.

— Вы в котором часу планируете возвратиться?

— Очень поздно.

— А У «Юбилейного» где живете?

Вопрос остался без ответа.

— А завтра что делаете? — торопился он.

— Весь день занята, — чуть поморщилась она. — Да и в понедельник тоже.

— Ну хорошо, тогда до вторника, — сказал он, боясь насовсем потерять ее своей назойливостью.

Она кивнула и они разошлись. Сергей даже не глянул, в какую сторону она пошла. А ведь надо было, подумал он запоздало, хотя бы до дверей все какая-то зацепка — наверняка ведь телефон чужой. Где я потом буду ее искать?

И он подошел к серой и неприметной двери с маленькой незаметной свето-табличкой — «Институт социологии», — где он числился инспектором. Хотя на самом деле за этой скромной вывеской скрывался 3-й отдел 16-го управления контрразведки. Остальные отделы их управления тоже прятались за разными непримечательными вывесками Частный клуб (1-й отдел), гостиница (6-й отдел), булочная (2-й отдел) и т. д.

Сергей показал свой пропуск пожилому вахтеру и вошел в переносной спецотсек, замаскированный под старый лифт с обшарпанными стенками и облупившейся от времени краской.