"Костер для инквизитора" - читать интересную книгу автора (Мазин Александр Владимирович)Глава пятаяПредставительный мужчина расхаживал по комнате, тиская в потной руке телефон. Упитанный ротвейлер суетился вокруг, путаясь под ногами. Хозяин то и дело сердито отпихивал его ногой. – Геннадий Витальевич! – оскорбленным тоном говорил мужчина.– Я не могу позволить, чтобы меня грабили. – А я,– пробубнила трубка,– не могу перетрясти весь рабочий класс Ленинграда только потому, что вам этого захотелось! И я не понимаю, на чем базируется ваша уверенность, что грабитель – не переодетый боевик конкурента? – На моем чутье,– сердито буркнул мужчина и пнул ротвейлера в бок.– На моем носе. – Нет,– сказала трубка. – Что нет? – переспросил мужчина. – Нет, это значит, что ни мое ведомство, ни я сам, ни мои смежники не станем заниматься глупостями. Однозначно. – Вы мне не верите! – воскликнул мужчина. – Вам – верю. Вам, но не в вашего рабочего-террориста.– Возразила трубка.– Могу возместить ущерб. – Обойдусь,– проворчал мужчина.– Всего хорошего, Геннадий Витальевич! Кинули нас,– грустно сообщил он ротвейлеру.– Ну и хрен с ним! Гулечка! – крикнул он.– Как там покушать? Мы с Козырем кушать хотим! – Коз-зел! – со смаком произнес Чума, швырнул трубку и добавил что-то по-своему, выругался. – Шифер? – уточнил Васек. – Ну! Коз-зел! – Бабки по новой требует? Чума, играя желваками, популярно объяснил, куда и каким образом может идти Шифер. – Ко мне тоже подъезжал,– поделился Васек.– Но я не лох. Взял, значит, взял. И киздец. – Во! – воскликнул Чума.– В цвет. Как будто один Шифер дурь толкает! Как будто я, в натуре, поставщика не найду! – В шесть секунд,– согласился Васек.– И подешевле возьмешь. Но мне интересно, кто ж это рискнул здоровьем на нас наехать? Любопытно мне. – Вот и займись,– сказал Чума.– Побазарь с кем надо. Так дела не делают. – Опять те же пульки,– заявил майор Чувало, протянув коллеге акт экспертизы.– Характернейший почерк. – Восемь плюс два получается десять,– произвел блестящий арифметический расчет его коллега.– Профессионал. – Профессионал, который пользуется одним и тем же стволом? – усомнился Чувало. – Ствол – минус,– согласился собеседник, тоже майор, но с более прозаической фамилией Иванов.– Отсутствие свидетелей – плюс. Точность стрельбы – тоже плюс. Прикинь, ни одного лишнего выстрела. – Неверно,– возразил Чувало.– У двоих – ранение в руку. – Еще один плюс! – с удовольствием произнес Иванов.– В обоих случаях убитые пытались использовать оружие. – Резонно,– кивнул Чувало.– Свидетелей нет. Собаки след не берут. Кладет аккуратно, как хирург, и только бандитов. Служба? – Сомнительно,– проговорил его собеседник, поморщившись, потер колено. – Болит? – участливо спросил Чувало. Два дня назад Иванов получил бытовую травму – упал с лестницы на мосту. А днем раньше в него стрелял из обреза наширявшийся азер – и промахнулся с пяти шагов. Второсортное счастье. – Угу… Слишком разнокалиберная дичь. Семь пешек, два бригадира и только один чуть повыше рангом. К тому же все из разных группировок. – Псих? – Вот это похоже. Может, прокачать? – По дуркам? – удивился Иванов.– Шутишь? – А какие варианты? – Подождем. Это же серийка. – А статистика? – А ты когда последний раз премию в руках держал? – И то верно,– согласился Чувало. Андрей украдкой потрогал верхнюю губу. Нет, усов он вроде не отпускал. – Ты решил: это о тебе? – Наташа улыбнулась и отложила гитару. – А разве нет? – А разве да? Она кошкой прыгнула ему на грудь, опрокинула на диван (Андрей не сопротивлялся), щелкнула ровными зубками: – Р-р-р! А может, это про меня? Руки Андрея нырнули под ее свитер. – Мр-р-р,– мурлыкнула Наташа.– Нечестно! – Я – охотник,– напомнил Андрей. – Был.– Девушка ловко вывернулась из его рук, соскользнула на ковер, к изголовью. – Есть! – Андрей выщелкнул уракен вправо – погасил свечу. – Пижон,– прошептала Наташа. – А хоть бы и так. Он толкнулся спиной, перевернулся в воздухе и упал на ковер, рядом. – Я – тигр! – Уткнулся лицом в упругий живот, прихватил зубами кожу.– М-м-м! Наташка, ты самый лучший деликатес в моей жизни! – Это потому, что я тебя люблю, дурачок! Иди сюда, дай мне твои губы! – Нечего! Я – хищник! А ты – моя добыча! – Ты глупый волчонок… Молнию не сломай! Андре-е-ей! – Зверь укрощен,– сообщил он, когда полчаса спустя они перебрались на диван.– Делай с ним, что хочешь. – Скажи, как ты меня любишь? – Я от тебя шизею! Наташка, ты мой ангел-хранитель! – Да,– согласилась она.– Это правда… Охотник. Запах конского пота ударил в ноздри. Лицо – к жесткой гриве, ветер – где-то над головой. И внизу, впереди – серое узкое тело, мелькающее в траве, петляющее между кустами, рыскающее из стороны в сторону. – Ну давай, добрый, давай! – кричал Андрей в мохнатое конское ухо.– Давай! Конь стелился над травой, птицей летел-парил над змеей-зверем. Настиг, обошел, серый метнулся в сторону, из-под копыт… – И-и-я-о-ха-а! – нечеловеческий визг исторгся из груди Андрея. Так конь кричит, вставая на дыбы, чтобы обрушиться на соперника. Ах, как он прыгнул! На скаку, вниз, земля – прямо в лицо! – И-и-я-а-о-ха-а! Прямо на серое змеиное тело! Ха! Глухой удар, хруст костей, нечеловеческий вопль боли. Покатились по земле, клубком, колени сдавливают горячие бока, как только что – бока скакуна, руки клещами вцепились в острые уши. —Йа-а-а! Остановились. Андрей – внизу, серое – сверху. Пыль. Запах пота. Запах раздавленной зелени. Саднящая боль в спине… И выворачивающееся из рук, оборачивающееся: из узкой серой морды – в узкое личико с большим ртом и огромными, шальными, пьянящими глазами. Волосы, удлиняясь на глазах, упали на лицо, мертвая серая шерсть осыпала щеки и бороду. Твердое, как дерево, зажатое между коленями тело зверя – упругое, гладкокожее, обжигающее даже сквозь холст. – Ты ошибся, охотник…– ночной шепот, неуместный под сияющим оком Отца-Солнца. Маленькие женские пальчики (черные крючья когтей – отмершие – потерялись в траве) – на потной мужской шее. Желание, жажда, боль – нестерпимы. Выворачивают, выгибают. Податливое тело, приникающее к самому естеству, сведенные судорогой колени разжимаются… – Ты ошибся… Рука, его рука соскальзывает вниз, ищет… – Нет! Нет! Визг, вопль, неверие, ужас в огромных, черных, как ночные озера, глазах – и знакомый хруст ножа, разрывающего плоть, живот, внутренности. Андрей рывком сбрасывает с себя вспоротое от паха до грудины тело. Зияющая серая рана – ни крови, ни вони рассеченных кишок. Наступив ногой на мягкую женскую грудь, выдернув из ножен короткий прямой меч, он напрочь отсекает маленькую прекрасную головку. Длинные волосы, запутавшиеся в траве, огромные глаза, полные слез. – Ты ошибся, охотник… Огромные встревоженные глаза. – Опять, да? Андрей встряхнул головой, отгоняя сон. Он все еще видел стремительно убегающее назад разнотравье и серую тень, струящуюся меж желтых и белых полевых цветов. – Плохое, да? – Теплые ладони, поддерживающие его голову.– Уже прошло, Андрюша, ты уже проснулся, успокойся. Наташа никогда не спрашивала, что ему снится. Понимала. – Да,– согласился Ласковин.– Прошло. Закрыл глаза и подумал: «Вот и кончилась спокойная жизнь». |
||
|