"Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)
Интерлюдия 4 След Видящей
Солнце. Какое же тут солнце, настоящее, жгучее и пронзающее. Какой тут воздух, пропитанный мириадами запахов, где совершенно не чувствуется дыма пожарищ или вони отхожих мест. Какие здесь леса, где деревья уходят в самое поднебесье, а взрослому и высокорослому воину нужно сделать почти полсотни добрых шагов, чтобы обогнуть кругом необъятно громадный ствол. Какие тут цветы, размером с человеческую голову, и как они пахнут – в Мельине никто и не подозревал, что такие вообще бывают. Какие тут птицы – сами словно летучие цветы. Какие тут речки – звонкие, прозрачные, чистые, украшенные кружевами водных трав, с неумолчным стрекотом каких-то местных цикад, рассевшихся по длинным, окунающимся в поток листьям…
Какое тут небо – никогда не знавшее и следа Смертного Ливня. Какая тут земля – по которой так легко ступать, потому что она, земля, не предала, в целости и сохранности сберегла для него след Видящей.
Сеамни Оэктаканн, Тайде, Видящей народа Дану, единственной женщины Императора Мельина. Похищенной неведомой призрачной тварью, утащившей Дану в Разлом, куда за ней, отринув Империю, забыв про трон, последовал Император.[7]
Разлом, чудовищный шрам, оставленный бушевавшей в его родном мире магической войной, привёл его сюда, под неведомое солнце, на неведомые берега, в океаны чужого воздуха, навстречу неведомым опасностям и врагам – однако Императору до этого не было дела. Он смотрел вокруг, он неумело наслаждался окружавшей его живой красотой – но при этом он шёл по следу. По чёткому следу Тайде. Разумеется, этот след не имел ничего общего с отпечатками ног на влажном песке – след был, конечно же, магическим.
Ярость Деревянного Меча, Иммельсторна, оружия возмездия народа Дану, едва не разорвавшая в клочья родной мир Императора, оставила слишком глубокие ожоги на душе девушки-Дану, вчерашней рабыни, носившей позорный ошейник. Именно ярость отравила то, что могло составить счастье двух душ – человеческой и Дану – в невообразимо далёком ныне мире Мельина.
Тайде не могла остановиться. Слишком близко подошла она к тем самым пропастям и безднам, заглянуть в которые не осмелится ни один маг. Туда, где, за тонким, хрупким барьером неведомых сил, ярятся дикие, безумные создания, в чьей власти рвать плоть миров так же легко, как человеку – мягкую краюху тёплого хлеба. И она словно бы ждала возмездия – за недозволенную даже Перворождённому смелость. Ждала с того самого мига, когда на смертном поле под Мельином судьба властно вырвала ее, опьянённую жаждой убийства хумансов, из рядов войска Дану и бросила навстречу ему, Императору, предводителю её злейших врагов…
Там, на поле битвы, и началась их любовь.
Император шёл быстро. Он оказался в новом мире не совсем, конечно, чтобы налегке, но всё-таки без больших запасов. Ему пришлось смастерить себе лук и острогу – стрелы сбивали с ветвей больших сине-алых птиц, которых Император целиком запекал в углях, осторога вонзалась в тёмно-пятнистые спины рыб, обитавших в попадавшихся на дороге Императора речках.
Конечно, в тёплых, кишащих мелкой живностью лесах хватало и иных обитателей, из того разряда, что предпочитают плоть каким-то там веткам и коре. Императору встретились и они. Однако громадный, причудливо раскрашенный тигр с торчащими из верхней челюсти исполинскими, сабельной длины, клыками только зарычал на странного пришельца, вскинувшего вверх сжатый левый кулак, на котором красовалась, матово поблёскивая, магическая белая латная перчатка, дар странного и коварного племени Созидателей Пути…
Тигр внезапно поджал хвост и как-то робко, бочком, бочком, поспешно убрался в заросли, не сделав и попытки напасть. Магия латной перчатки была всё ещё жива, несмотря на чужое небо и чужое солнце на нём.
Люди Императору не встречались. Дикие чащобы пересекали не просеки, а звериные тропы. Здесь не гулял топор дровосека, рыбаки не закидывали сети в здешние озера, и на господствующих высотах не высились дозорные вышки с бдительной и неусыпной стражей. Император был один в девственных лесах; у него – наверное, впервые в жизни – не было явного и открытого врага. Он боролся с расстояниями, но сильные ноги не подводили – за день он покрывал до десятка лиг.
Он ничему не удивлялся. Ни тому, что может дышать воздухом чужого мира так же, как в своём, что земная тяга здесь такая же, как в Мельине, что здесь такое же солнце, а по ночам на небосвод величественно выплывает большая луна – правда, в отличие от ночного светила Мельина, здешняя луна имела какой-то оранжеватый оттенок и по-другому расположенные пятна – собственно говоря, только это и убеждало Императора, что он именно в
След он чувствовал постоянно. Чувствовал боль, отчаяние и ужас Тайде и мысленно по десять раз на дню давал себе страшную клятву отомстить её похитителям так, что их крики и вид их мук заставят содрогнуться и небо, и землю.
Насколько мог судить Император, существо, похитившее Тайде, направлялось на северо-запад – опять же, если принять, что стороны света здесь расположены точно так же, как и в Мельине.
Разумеется, его появление не могло пройти незамеченным – и притом не только неразумными хищниками, видевшими в нём только странную двуногую добычу, ходячий кусок мяса. Леса кишели и бесплотными существами – иные из них были совершенно безопасны и сами первыми улепётывали с его дороги, как, например, мелкие лесные духи, обитатели крон и подкореньев; другие долго тянулись за ним, жадно пялились в спину, выжидая удобного момента, чтобы напасть. Таким он, когда кончалось терпение, просто показывал белую перчатку, до сих пор полную нерастраченной магической силы, – и лесные тени поспешно отступали, втягиваясь обратно в свои дупла, забиваясь в логова и бормоча ему вслед всякие нелестные слова. Но, разумеется, ни один из них не решился предложить ему честный бой – или хотя бы ударить в спину.
Был седьмой день его пути сквозь леса, когда ему наконец встретилась живая душа – хотя вернее будет сказать, что душа-то как раз была более чем мёртвой.
Уже со вчерашнего дня Император чувствовал за собой слежку, и на сей раз это был не какой-нибудь мелкий лесной призрак. Нет, за Императором шёл некто, не обделённый ни силой, ни хитростью, ни отчаянностью. Внимательный, чуткий и осторожный. Такой не попадётся в простенькую ловушку наподобие ловчей ямы, не стоит даже и пробовать – только зря дашь ему понять, что ты настороже и ожидаешь нападения. Император шёл как ни в чем не бывало – но правая рука его не отрывалась от белой кости, плотно облегавшей левый кулак. Самое надёжное оружие, вернее меча и стрелы. Судя по всему, обитатели этого мира тоже это чувствуют – иначе уже давно попытали бы счастья.
Этот седьмой день выдался труднее предыдущих. Местность начала понижаться, величественные лесные исполины и твёрдая почва под ногами уступали место мягко хлюпающему покрову болотных трав, источавших дурманные пряные ароматы. Замелькали чёрные лужи, где буйно цвели невиданных размеров громадные кувшинки и лилии – точнее, цветы, очень похожие на кувшинки и лилии. Замельтешила мелкая болотная живность, всякие там лягушки и ящерицы; тонкие оранжево-чёрные змейки деловито засновали среди зарослей тростника, на густых лианах с мясистыми зеленоватыми листьями расселись какие-то странного вида пичуги, точнее, не птицы даже, а что-то вроде не то лягух, не то ящериц с крыльями, словно позаимствованными у летучих мышей. Голубые, красные, розовые хищные цветы охотились за толкавшимися в воздухе насекомыми. Из зарослей, там, где странные местные родственники ветвистого бамбука были переплетены лианами настолько густо, что не оставалось и малейшего прохода, то и дело раздавались необычные вздыхающе-чавкающие звуки, а время от времени долетали глухой рёв и плеск, словно там в болотной жиже ворочалось и рычало какое-то животное.
Император обнажил меч. Самым разумным было бы вырубить себе надёжный и толстый шест – не очень-то благоразумно разгуливать по топям неведомой глубины в тяжёлых пластинчатых латах, но Император чувствовал – со здешними обитателями спор будут решать мгновения, и их может не оказаться – не оказаться на то, чтобы успеть бросить слегу и вырвать оружие из ножен.
Изрядно выбившись из сил, Император одолел примерно полторы лиги и остановился отдохнуть на небольшом островке посреди бескрайних густо заросших топей. Островок этот казался последним форпостом настоящих лесов, оставшихся за спиной Императора, – здесь к небесам поднималось одно-единственное, но зато настоящее дерево из тех, что не обойдёшь и за пятьдесят шагов.
Император с наслаждением выбрался на твёрдую землю. Впереди среди живых зелёных берегов текла неширокая речка, вся покрытая громадными, как пиршественное блюдо, плоскими листьями лилий с острыми загнутыми краями – ну точно блюда, срывай и подавай на стол! Как перебраться через речку – тоже задачка, но об этом он подумает после. Отдохнуть, отдохнуть, отдохнуть…
Он даже не стал разжигать костра, что раньше делал всегда – не для того, чтобы согреться, а на тот случай, если пожалует кто незваный. Просто привалился спиной к тёплому шершавому стволу, положив меч поперёк колен. Прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что усталый путник просто беспечно спит.
Впереди послышался осторожный шорох, на самом пределе доступного человеческому уху. Такое не под силу даже зверю. Даже тигр не может подобраться к жертве совершенно бесшумно. И девятьсот девяносто девять из тысячи не услышали бы этот едва различимый шорох.
Однако Император был именно тем самым, тысячным.
Он не пошевелился. Только голова его чуть-чуть завалилась набок – словно сон окончательно сморил беспечного странника.
Упруго толкнулся в лицо воздух. Тварь – кем бы она ни была – потеряла терпение и прыгнула вперёд. Теперь Император ощутил и её голод – страшный, мучительный, нечеловеческий, но и отнюдь не звериный.
Меч не поможет, понял он. Время словно бы остановилось. Продолжался прыжок твари, а Император с какой-то злой, кровожадной радостью (наконец-то настоящая схватка!) перекатился через плечо в сторону – доспехи ладил настоящий мастер своего дела, и подвижные сочленения допускали и не такие фокусы – и вскинул сжатую в кулак левую руку.
Незачем рисковать необходимостью повторных ударов. Как говаривал один из великих полководцев древности, первый и последний маршал Империи, Тригг из Дельбара: «Бить так бить!»
Императора охватила волна яростного жара, выплеснувшаяся сила опалила его самого – зато в ушах музыкой раздался истошный, пронзительный, поднимающийся до высот полной неслышимости не то вопль, не то визг твари. Упредивший удар смял её, отбросил далеко в болото, словно изломанную куклу, и там оставил.
Правда, оставил живой, а должен был – по вложенным Императором в удар силе и ненависти – испепелить и развеять по четырём им же вызванным ветрам.
Только теперь Император открыл глаза. Шагах в двадцати от него, в болоте на ровном зелёном ковре, среди многоцветных цветочных венчиков, возникла рваная чёрная дыра, где сейчас кто-то слабо трепыхался и бултыхался.
Проклятье, его должно было спалить в пепел, а потом сжечь и саму золу, подумал Император. Как говорится, силён, бродяга. Что ж, не к лицу владыке Мельина покинуть поле боя, не взглянув в глаза врагу – и лишив его тем самым последнего coup de grace,[8] как сказали бы в совсем другом, далёком от Мельина мире…
Держа меч наперевес, Император двинулся через болото. Шёл осторожно, в любой миг ожидая подвоха и внезапной атаки, – кто знает, на что способен его неведомый враг? – однако тот, похоже, больше был занят сейчас тем, как выбраться из воды на более-менее прочный покров.
Император слышал неразборчивое шипение и сдавленные проклятия. Что это были именно проклятия, сомневаться не приходилось – итак, чужак владел членораздельной речью, что уже хорошо. Правда, здешнего языка Император, само собой, не знал, но ничего – «языка» сумеем разговорить и не зная ни слова по-здешнему…
Не доходя пяти-шести шагов до пятна воды, Император остановился. Перед ним с трудом шевелился, судорожно и коротко дёргая тонкими, обтянутыми серой блестящей тканью руками, несомненно, человек, но человек уж больно какой-то странный: череп голый, морщинистый, блестящий, и кожа тоже вся серая, вся покрыта каким-то редким белёсым пухом, уши острые, словно у Дану или эльфа, а плечи узкие, мальчишке впору. Спину врага окутывал плотный чёрный плащ, сейчас весь намокший, отяжелевший и совершенно отчётливо тянувший своего хозяина ко дну. Пальцы у нападавшего оказались длинными и тонкими, ногти – что неожиданно – тщательно отращёнными, ухоженными и не без щегольства покрытыми алым лаком, под стать мельинским модницам.
 |
Барахтавшийся с трудом поднял узкую, вытянутую голову – и на Императора взглянули тёмно-фиолетовые глаза с розовыми белками, глубоко затаившиеся под безбровными дугами; серая кожа на лбу собралась бесчисленными морщинами. Тонкие лиловые губы чуть приоткрылись, и Император увидел тонкие иголки сахарно-белых клыков.
Вампир. Никаких сомнений. И тут всё та же нечисть!
Вампиров Император ненавидел, и это было одно из немногих положений, по которым он соглашался с Радугой. Имперский закон предписывал уничтожать племя ночных кровопийц под корень, – правда, правитель Мельина подозревал, что маги Семицветья сами грешили тем, что выводили всё новые и новые породы вампиров – быть может, готовились к большой войне уже тогда?..
Как бы то ни было, к настоящей войне они, маги, так и не успели.[9]
Как известно, обычная сталь против вампиров бессильна. Даже меч Императора Мельина, выкованный не простыми кузнецами. Нужно серебро, причём не простое, а
– Погоди, – прохрипел вампир, жестом отчаяния и мольбы вытягивая вперёд костлявую руку. Кстати, интересно, как это он выдерживает солнечный свет?.. – Погоди, человек издалека. Не убивай. Может, у меня найдётся, чем выкупить свою жизнь?..
Никогда не разговаривай с вампирами – первый и главный закон для тех, кому пришлось сойтись с ними лицом к лицу. Император невозмутимо сделал шаг назад, поднимая белую перчатку так, что она смотрела прямо в глаза увязшему в болоте кровососу. Лицо у того задёргалось, болезненно и жалко скривилось, казалось – ещё миг, и из фиолетовых глаз польются горючие слёзы. Интересно вот только, какого они окажутся цвета?..
– Не… убивай… я… скажу… про ту, за кем ты пришёл сюда… человеческая… нет, не человеческая… женщина… эльфка… тёмные волосы… носила ошейник, на шее след остался… её… несли…
Император чуть-чуть опустил перчатку. Лицо его оставалось непроницаемым, однако ободрённый вампир затараторил, словно торговец на рынке, боящийся упустить выгодного покупателя:
– Её украли… в твоём мире, человек… правитель, вижу, большой правитель… украли призраки… утащили… через Разлом. Ты… пошёл следом. Ты – волшебник, только сам об этом не знаешь… у тебя… Сила Идущих… тех, кто размётывает миры, словно стоги гнилой соломы…
Император чуть скосил глаза на свою белую перчатку. Этот вампир подозрительно много знал, а непреложный закон, которому, как ныне понимал Император, следовать более чем необходимо, гласит – кто знает о тебе слишком много, не должен больше никому рассказать. Лишний аргумент в пользу того, чтобы добить злосчастное существо. Мучить его бессмысленно… или же, напротив, в этом более чем много смысла? Откуда ему всё это известно, хотелось бы знать, в частности?..
– Я буду задавать вопросы, ты – отвечать, – холодно произнёс Император. Сердце его сжалось на миг – он совершил первую ошибку, он заговорил с вампиром, вступил с ним в сделку, и кто знает, чем эта сделка окончится?..
– Хорошо, хорошо, всё отвечу, всё скажу, хр-р-р-р… только вытащи отсюда. Вода… вода… а я её терпеть не могу. Кожу сводит…
– Вытаскивать я тебя не стану, не такой дурак, – хладнокровно сказал Император. – Отвечай живее, быстрее из болота выберёшься, если, конечно, жить хочешь. Откуда ты знаешь обо мне?
– Сказали… – прохрипел несчастный вампир. – Сказали… призраки. Те, что несли твою эльфку. Мол, пойдёт такой… можешь его
На скулах Императора затвердели желваки. Кое-кто в этом мире знал о нём, правителе Мельина, поистине непозволительно много. Но главное сейчас другое:
– Где я могу найти… мою женщину?
– Тебе до неё два дня пути. Через болота. Там будет… замок. Развалины. Там её держат.
– Кто они и почему напали на меня? – в упор спросил Император. Вампир тихонько заскулил, не сводя перепуганного взгляда с белой перчатки.
– Не знаю, высокий человек. Они не из нашего мира. Я бы знал. Я бы чуял. Они – чужие, хотя и творят волшбу по-нашему. Откуда они пришли, что им надо – не ведаю. Зачем им твоя эльфка, не знаю. Что с ней собираются сделать – не знаю тоже. Но с такой силой, что ты носишь на левой руке, ты победишь их, высокий человек…
– Ну а ты что здесь делаешь?
– Живу я тут. – Вампир попытался усмехнуться, но у него это не получилось. – Бежал от Инквизиции… иначе бы на кол посадили. Совсем спасения от них не стало. А призраки… они мне помогали. Давали… пить. Присылали… пленников, которые им становились не нужны. Правда, редко, очень редко, – с явным сожалением вздохнул вампир. – Приходилось голодать… подолгу. Ой, подолгу… – Он алчно облизнулся, глядя на Императора, и фиолетовые глаза странно затуманились, подёрнулись какой-то поволокой, так что правитель Мельина ощутил внезапное и резкое головокружение. Захотелось прилечь, прямо тут, на болотных травах, закрыть глаза и спать, спать, спать…
– Но-но, ты! – предостерегающе рыкнул он, повыше поднимая руку в белой перчатке. – Ещё горячих захотел?..
Вампир поспешно ткнулся острым носом в край травяного ковра.
– То-то же, – перевёл дух Император. – Ещё раз попытаешься меня… так и знай, не сносить тебе головы. Изжарю, как поросёнка на вертеле. Понял?
– Понял, высокий человек, – судорожно пробулькал вампир. – Спрашивай дальше, но только быстрее, во имя Тьмы Великой!..
– Что за замок? Какие подходы? Сколько стражи? Когда лучше пробираться, ночью или днём? Чего они боятся, эти призраки?
– Слишком много вопросов, высокий человек… я всего лишь вампир, и притом не из высших… мне бы поесть, мне бы ночь прожить да день перетерпеть… обычно-то я на солнце не вылезаю, но тут – уж больно есть хотелось. Голодный я, у-у-у… не был я никогда в том замке, да и зачем мне? Пленников ненужных они мне сами в леса выгоняли… А вот чего они боятся, эти призраки, – скажу. Они боятся тебя, высокий человек. Я так понимаю, что они так и рассчитывали, что ты слепо ринешься за своей эльфкой… и не ошиблись.
– Если они боялись меня, то не лучше ли было оставить меня в покое?
– Они
– Ясно, – после короткого молчания сказал Император. – Ну что ж, вампир, живи. Только не вздумай всё-таки попытаться отведать моей крови. Предупреждаю, на сей раз я тебя просто сожгу.
– Гр-р-р… понимаю, высокий человек. – Вампир затрепыхался и забултыхался, точно рыба в садке. – Всё, всё, всё… исчезаю, пропадаю, таю… меня уже нет… совсем, совсем нет…
Император отступил на шаг, на всякий случай держа левую руку перед грудью, как в кулачном бою. Кто его знает, кровососа бездушного… нет, всё-таки не зря их Радуга изводила. Что ни мир, получается – везде вампиров бьют. Впрочем, за дело. Любить их довольно-таки затруднительно.
…Впрочем, в одном вампир соврал. Он так спешил как можно скорее убраться подальше, что
Ладно, оставим его. То есть, конечно, не забудем, как бы в спину не ударил, они, вампиры, на такие штуки известные мастаки – но в то же время не станем и задерживаться. Замок – значит, замок. Придётся доказать этим самым призракам, что не зря они меня боялись…
…Хотя всё-таки, наверное, зря я поверил этому кровососу. Белой Тени совсем не обязательно было выманивать меня из Мельина. Достаточно было избрать мишенью меня, а не мою Тайде. Сеамни, Сеамни, бедная моя девочка, «эльфка», как ты всё это выдерживаешь?.. А может, уже и не выдержала, и какой-нибудь другой вампир уже попировал над тобой?..
От этих мыслей кулаки у Императора сжимались сами собой, а из груди вырывалось такое рычание, что все местные хищники, все до одного, и бегающие, и летающие, и ползающие, поспешно убирались у него с дороги, трусливо поджав все имеющиеся в наличии хвосты.
В том, что до замка призраков два дня пути, вампир не соврал. Летящий напрямик орёл преодолел бы эти лиги за несколько часов, но Императору пришлось проделать их чуть ли не по грудь в воде. Вокруг раскинулись топкие, тёплые, словно протухший суп, болота, и, как протухший суп, они кишмя кишели весьма и весьма малоприятными созданиями. Пару раз здешние обитатели оказались настолько тупы, что решили бросить пришёльцу вызов, очевидно, это были самые сильные, но и самые глупые местные обитатели. Первый раз это кончилось кровавым месивом изрубленных не то щупалец, не то ног, второй – громадой хорошо прожаренного мяса. Перчатка не подвела своего хозяина, сорвавшаяся с неё молния в один миг обеспечила всем местным обитателям, из тех, что предпочитают дичину листикам, обильную и долгую трапезу.
Вампир окончательно всё же не отстал. Император постоянно ощущал его незримое присутствие – кровосос крался следом, держась на безопасном, как он полагал, расстоянии. Император не сомневался, что бесчестная бестия просто выжидает удобного момента для нападения, но сам устраивать засаду на вампира не стал. Не исключено, думал Император, что вся история с вампиром – это просто хитроумная попытка сбить меня с толку и заманить в засаду. Потому что если эти «призраки» и в самом деле так стараются со мной разделаться, то действуют они пока что до невозможности глупо – надо было просто вручить вампиру пару добрых взведённых арбалетов, и пусть бы засел у меня на дороге. Вольные умеют ловить стрелы в полёте… но я, к сожалению, не Вольный. Ничего бы не успел сделать. Вогнали бы мне болт в лицо – тут бы и кончились для них все «опасности»…
Опасно полагать, что твой враг – глупец, вдвойне опасно (и зачастую гибельно) рассчитывать на его ошибку. Император не позволял себе думать о «призраках» как о никчемных глупцах, не сумевших устроить на его пути самую обыкновенную засаду, с чем играючи бы справился любой мелкий атаман мельинской разбойной шайки. Будем считать, говорил он себе, что я просто не понимаю их замысла. Конечно, опасно лезть на врага, не представляя, что он хочет, но… но у них моя Тайде, и я не могу рассуждать логично.
…Император стоял на краю болотных зарослей. Впереди из цепкой и толстой зелёной сети, словно обломок кости, торчала острая и отвесная скала, высотой примерно в семь-восемь ростов взрослого человека. Вершину её точно срезал громадный нож, и на плоской площадке чьи-то неведомые, но, бесспорно, искусные руки воздвигли то, что когда-то, несомненно, называлось замком. Умелые мастера сделали стены продолжением скалистых склонов, не оставив ни малейшего зазора, так что у подножия бастионов не примостилась бы даже и ласточка. Стены поднимались ещё на четыре полных роста человека, так что в общем укрепление представлялось весьма внушительным, тем более что сами скалы казались отполированными до зеркального блеска. Кто-то не пожалел времени и сил, чтобы превратить их поверхность в гладкий каток, только отчего-то поставленный стоймя. Кто-то тщательно законопатил и затёр все трещинки и неровности, сровнял выступы, тем самым сделав подъём по скалам совершенно невозможным. К замку не вело никакой дороги – Император увидел подвесную площадку на четырёх толстых канатах, массивные вороты лебёдок; здешние обитатели, как явствовало, не доверяли прямым дорогам. Осаждавшим пришлось бы солоно, реши они пробиться в замок, пустив в ход обычные методы осады. Во всяком случае, Император свои легионы на такой штурм бы не послал, потому что это означало положить их всех и ничего не добиться.
Очевидно, те, кто много-много лет назад всё-таки решил попробовать на зуб эту твердыню, придерживались того же мнения. Они напали с воздуха, и Императору очень хотелось бы знать сейчас, как они это проделали. Во всяком случае, похоже было, что атаковавшие добились успеха…
Острые конические башни стояли разрушенными до половины, и Император готов был поклясться, что видит на камне отпечатки чьих-то громадных клыков, их словно бы сгрызли, как собака грызёт твёрдую кость. Не осталось ни одной целой крыши, из кольца остававшихся нетронутыми стен сиротливо торчали остовы каких-то строений. В общем, имей он, Император, крылья – атака не представила бы большой сложности. А вот без оных… ему оставалось только покричать нынешним хозяевам замка и попросить впустить его внутрь.
Он стоял, задумчиво поглаживая белую перчатку. Где-то за спиной по-прежнему таился вампир. Вампир?.. Вампир!..
Император решительно повернулся к замку спиной. Обтянутый белой костью кулак целился в зелёную хмарь болотного леса. Где же ты, летучая тварь, ну, давай же, иди сюда, или я всё-таки прикончу тебя, и на сей раз уже окончательно!
Ярость хозяина вплеснулась в белый талисман, ринулась вперёд, трансформируясь и изменяясь, отыскивая цель; на её пути вспыхивала высокая трава, тростник, мясистые листья – словом, всё то, что не поддалось бы обычному пожару, сейчас горело, словно пучки сухого сена.
Вампир успел сообразить, в чём дело, но было уже поздно. Закрыв глаза, Император видел, как вокруг злосчастной твари соткался золотисто-огненный кокон и поволок, потащил через чащу, безжалостно крутя и ломая.
…Раздвинулись, вспыхнув, заросли; пламенный кокон исчез, оставив жалобно завывающего вампира, скорчившегося на земле и прижавшего острые коленки к груди, у ног Императора.
– Хватит ныть, – строго сказал бедолаге Император. – Нечего было тащиться за мной следом. Унёс бы ноги куда подальше – не попал бы в новый переплёт. А то я очень не люблю, когда за мной следят. Очень, видишь ли, это мне не нравится. Совсем злым становлюсь. – Он усмехнулся, и вампир задрожал всем телом. Он даже не просил о пощаде, он просто ныл и трясся, однако если он надеялся пробудить в своём мучителе жалость, то в этом он не преуспел.
– Понесёшь меня в замок, – приказал Император. – Я знаю, ты можешь летать. И знаю, что силы у вас даже в облике летучей мыши не меньше, чем в обычном. Так что давай, кровосос, работай. Сослужишь мне эту службу – отпущу на все четыре стороны, слово Императора.
– Это смерть… – провыл вампир, содрогаясь, как от удара хлыстом, и прикрывая узкими и длинными ладонями вытянутую уродливую голову. – Не хочу туда, высокий человек… не хочу… лучше уж убей меня прямо сейчас… это будет быстро, но не больно, а если мы попадём туда… мы не умрём никогда, это будет вечность мук, таких, что даже я не могу их себе представить!
– Да тебе вовсе и не надо идти внутрь, – пожал плечами Император. – Всё, что от тебя требуется, перенести меня через кольцо стен. После этого можешь со спокойной душой, если, конечно, она у тебя имеется, уносить ноги… крылья… словом, убираться на все четыре стороны. Из крепости я выберусь сам… или не выберусь вообще. Но тебя это уже не коснётся. Так что выбирай – или я начну применять к тебе все методы допроса, какие только знает правитель великой Империи – и это будет наверняка, можешь не сомневаться, – или ты рискнёшь, потому что в одном случае пытки тебе не избегнуть, а в другом – это ещё никому не известно.
– Известно, – вампир уныло хлюпал носом и, кажется, собирался плакать. – Что тут, что там, высокий человек. Как только я поднимусь над стенами, мы окажемся в их власти, и даже твой талисман не сможет тебя оборонить.
– Что ж они тогда медлят? – поднял бровь Император. – Чего они тогда ждут? Я не прячусь. Я открыто вызываю их на бой – а они отчего-то медлят!
– Они ждут, когда ты окажешься ещё ближе. Их власть тает вне пределов этих стен, не знаю уж почему, – отозвался вампир. – Они ждут, когда я и в самом деле подниму тебя над замком…
– Ну хорошо, – прищурился Император. – Тогда, если их власть сильна только там, внутри… попробуем другие способы. Смотри, маловер!
Император поднял левую руку, нацелившись сжатым кулаком в нижний край стены. Он представил себе, как его рука вытягивается, вытягивается, становясь всё длиннее и длиннее – но это не обычная человеческая плоть, это поток чистого белого пламени, такого же, как и сама породившая его перчатка, он представил, как это исполинское огненное копьё или даже нет – настоящий таран врезается в основание стены, как начинает гореть и плавиться кирпич, как летят во все стороны огненные брызги и как бегут вверх, рассекая гладкую поверхность камня, чёрные извилистые трещины.
…Однако тут его таран нежданно врезался в какую-то явно магическую преграду, потому что Императора внезапно резанула острая боль, по левому плечу словно хлестнуло раскалённой железной плетью. Он сжал зубы, чтобы не застонать, но всё-таки пошатнулся.
Вампир тотчас же бросился наутёк, перекинувшись летучей мышью. Ну нет, братец, рановато ты стал труса праздновать…
…Невидимая сеть настигла чрезмерно прыткого летуна в воздухе, рванула назад, к земле, вбила по шею в болотную жижу. Император придавил сапогом плоскую голову твари. Левая рука висела как плеть, плечо нестерпимо жгло, но это только увеличило ярость. На боль он внимания не обращал.
– Бежать решил? – прорычал пленнику Император. – Не-ет, дорогой, никуда ты от меня не денешься, покуда не отпущу. А ну, давай, поднимай меня!
Очевидно, вампир понял, что дело плохо. Смирно ждал, пока Император сделает ременную петлю и захлестнёт её вокруг ног летучей мыши.
– Вперёд! – скомандовал Император, и в тот же миг его ноги оторвались от земли. Болото ушло вниз, вампир легко, словно и не чувствуя массивного, облачённого в доспехи тела Императора, пошёл ввысь; он, похоже, понимал, что его единственная надежда на спасение – в быстроте.
Опускался край стен – Император видел, что его таран всё же оставил по себе память: большую проплавленную выбоину у основания, – открывался внутренний двор замка, сейчас весь покрытый зелёной паутиной вьющихся растений, всяких там лиан и плющей. Пунцовые цветы с высоты казались жадно распахнутыми ртами, шевелящиеся тёмно-изумрудные листья – ждущими, готовыми сграбастать добычу руками.
В самом замке не осталось ни одного целого строения. Башни, залы, склады – всё снесено, многое – до основания. Остались только четырёхугольники фундаментов. Кое-где среди разросшейся зелени чернели зевы провалов, входы в подземелья. Часть двора была вообще вскрыта, словно громадным клинком, выпотрошившим внутренности замка. Громоздились груды битого камня, сейчас почти невидимые под зелёным покровом.
Трепеща крыльями, вампир пронёсся над двором. Император увидел внизу более или менее чистую площадку (как-то не хотелось прыгать в живое море хищных цветов) – и разжал руки. Освобождённая летучая мышь, напрягая все силы, рванулась прочь – но словно налетела на невидимую стену. Брызнула тёмная кровь, беспорядочно молотя крыльями, несчастный вампир покатился вниз, прямо в сплетение жирных, мясистых стеблей, увенчанных крупными, с детскую голову, жёлто-охристыми цветами, на манер колокольчиков. Сразу пять или шесть этих венчиков рванулись к лакомой добыче.
Меч Императора успел первым.
Хррряск! – клинок врубился прямо в самую гущу хищников, во все стороны полетели капли зелёного сока. Цветочные головы повернулись к новому врагу, однако он, этот враг, оказался слишком быстр для них. Меч рубил направо и налево, описывая широкие круги и восьмёрки, и очень скоро вокруг Императора образовался целый вал из срубленных стеблей и листьев, успевших как по команде выпустить длинные и тонкие шипы.
Слабо трепыхаясь, летучая мышь подползла к Императору – и перекинулась обратно. Вампир выглядел не лучшим образом, из тонкого носа текла кровь, он шипел и плевался от боли – но, самое странное, куда-то ушёл его страх. Из-под плаща он добыл кривой воронёный ятаган, в левую руку взял вытянутый кинжал с замысловатой гардой, тоже чёрный (где только прятал всё это время? И куда девал, пока был летучей мышью?).
Император взглянул вампиру в глаза. Он собирается напасть на него? Такой ценой вновь купить себе свободу? Ну что ж, кровосос, подходи, подходи ближе. Мой меч давно уже не знал доброго поединка!
Однако вампир явно не собирался нападать.
– Отсюда не выберешься, высокий человек.
– Истинная правда, – кивнул Император. – Любой имперский суд принял бы это во внимание и зачёл как смягчающее обстоятельство.
– Но
– Рад это слышать, – отрывисто сказал Император. – Я помогу тебе. Пробьёмся к платформе…
– Что ты, что ты, это же ловушка! – замахал руками вампир. – Надо не так. Надо пробиваться в глубь замка. Я знаю, у них есть подземный ход в наши болота…
– Подземный ход под болотами? – удивился Император.
–
– Так что же ты молчал? – рявкнул Император. – Зачем тогда было лететь сюда?
– Потому что я не знаю, как найти дверь, – потупился вампир. – Она… Она словно заколдована. Выйти мы сможем, а вот войти бы не сумели.
– Ладно, что теперь судить, – махнул рукой Император. – Пошли искать этот твой ход, что ли. А заодно…
– А заодно и твою эльфку, высокий человек. Если, конечно, её душа ещё жива.
– Сто колов осиновых тебе на язык за такое!..
– Не обижайся, не обижайся, высокий человек. Я говорю правду. Если убьют тело, опытный некромант – говорят, есть на севере один такой – может вернуть его к жизни, но вот если погибнет душа, то не поможет даже и он.
– Ладно, ладно, я понял, – буркнул Император. – Послушай, если нам предстоит драться бок о бок – как мне тебя называть?
– Эфраим, высокий человек. Вампир Эфраим. Самый старый вампир этого мира, увы, один раз поддавшийся искусу омоложения и…
– Хорошо, Эфраим, твою историю я с удовольствием послушаю после того, как мы выберемся отсюда, а теперь пошли!
– Ты прав, Император.
И они пошли.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |