"О странствиях души" - читать интересную книгу автора (Дахненко Александр)

Облекаясь в миражи Ты успей и расскажи Все о странствиях души. Ты у времени возьмешь То ли правду, то ли ложь И в дугу ее согнешь. Ты уходишь через зло В то, что сбыться не могло, Что отчаяньем легло… Разлетаясь там и тут, В блеске брошенных минут Ты припомни, где нас ждут. В сердце трепетной рукой Память вложена с тоской И с кровавою строкой. Превращаясь в миражи, Лист возьми и напиши, Все о странствиях души. * * * Бытие остается болотом. Бытие безнадежно уныло. Словно вновь издевается кто-то. Словно давняя рана заныла. Возвращается скука в два счета, Чтоб тебя, как всегда, опечалить, Чтобы сердце, больное полетом, Суетою земной измочалить. И надежда тебя окунула, В бесконечно-отчаянной стуже… Вдохновенье тебя обмануло — И теперь ты столетьям не нужен. * * * В клочья душу изорву, Кану в безобразие. Или, может, в синеву Попаду с оказией. Как-то мимо проходя, Я заметил вечное… Сквозь меня прошло шутя Время быстротечное. * * * Везде условные понятия, Мы натыкаемся на них. Опять больное восприятие Из них выстраивает стих. Опять разбитое сознание Вытаскивает наугад Невероятнейшее знание, Из нескольких координат. Мы все становимся агентами, Меняя облик без конца. И кажемся экспериментами Потустороннего лица. И время тянет нас загадочно, Куда-то в ветреную тьму. Где всякое движенье сказочно. Где неизвестно, что к чему. * * * Вот так и живется…вот так и живем — Безумствуем, плачем, играем. И только о чем-то далеком поем. И только от грусти сгораем. Меняется вновь заоконный пейзаж, И каждый из нас попадает В своем полусне в белоснежный мираж, В ту жизнь, что отчаянно тает. И так непонятно где сказка, где быль? Какое всему дать названье?.. Душа превращается в звездную пыль, В холодное воспоминанье. * * * Время мелким бесом кружит, Всяческою чепухой. И жару сменяют лужи, Холодок в ночи лихой. Все как будто то же: скука, Правит на планете бал. И бессмысленная мука Льется вновь вином в бокал. Но сияние распада Над больною головой Несомненный признак ада, Катастрофы мировой. * * * Все игры словами кончаются плохо. Проходит над нами чужая эпоха. И небо раздвинет движением звука, А в воздухе стынет смертельная мука. А в воздухе снова ночная прохлада, Мерцание слова, сияние ада. И жизнь все скитается по переулкам, По снам разлетается да по прогулкам. * * * Всю жизнь воспринимая отстраненно, Держа ее на кончике пера Ты вглядываешься почти влюбленно В бессмысленные эти вечера. Маршрут ты повторяешь неизменно, Прогуливаясь сквозь ночную тьму. Ты прячешь во Вселенной постепенно Все чувства, недоступные уму. И время растворяется и тоже Летит куда-то в звездные миры… Ты вздрагиваешь как от нервной дрожи От осознания такой игры. * * * Выводит, как прежде, рука Полночные сны, облака, И несколько звездных систем, Известных практически всем. И вновь от добра и до зла Банальная жизнь пролегла. И медленно катится ночь, Чтоб все повторилось точь-в-точь. Но только все ложь и игра. Попробуй дожить до утра! А ветер поет за углом: "Твой дом предназначен на слом". * * * Гляжу в иные измерения Своей распластанной души, И вижу снов столпотворение, Да ветер, воющий в глуши. И мне романами навеяна Недостижимая мечта. И одиночеством содеяна Трагическая пустота. Пространство жизненное свернуто До незначительной судьбы… Душа опять на дыбу вздернута, Перед глазами та же комната, Присловье: "Если б, да кабы…" * * * Желанья двойственны, слова пусты. И снова все стремится к повторенью: Приносит ветер чистые листы, Навстречу ледяному озаренью. И я опять пространства ворошу, Бессмыслицею раздражаю тени. И в жертву сон свой ясный приношу Отчаянью из тысячи мгновений. Переставляя звезды так и сяк, И полночь бестолково коротая, Я вновь от одиночества размяк, Холодный воздух медленно глотая. * * * Жизнь превращается в бессмертье строк, В сияние таинственной звезды, В зеленоватый легкий холодок, В предчувствие безжалостной беды. Жизнь превращается в поток огня, Несущийся сквозь ледяной простор. В почти необъяснимый для меня Печальный шепот или нежный взор. Жизнь превращается…а я иду За невозможным счастьем наобум. Вплетая слов безумных череду В столетних сосен безразличный шум. * * * Злой судьбы изломанные линии Снова проступают на руке. Небеса то серые, то синие Над тобой качаются в тоске. Осень одиночеством расцвечена, Музыкой, с которой все свернет К той звезде, что злом не искалечена, Что тебе не раз еще мигнет. Все дороги выделяя инеем, Ты вот-вот окажешься в зиме. И судьбы изломанные линии Просияют в леденящей тьме. * * * Как время быстро сокращается, Пустеет юности бокал. Как жизнь банально упрощается, Показывая свой оскал. Напрасно по Вселенной мечется Полубезумная душа, И от воспоминаний лечится Осенним воздухом дыша. Все повторится — жизнь заклинило, Она проходит те же дни… И слово очертанье приняло Не выхода, а западни. * * * Короткий период полураспада, Мгновение… и жизни нет как нет. Осталась только хрупкая преграда — Отчаянье беспомощного взгляда Пред тьмою, наплывающей на свет. И не важны журчащей речи звуки, И даже быть несчастным здесь смешно… Когда локальные земные муки Сменяет пустота вселенской скуки, Глядящая в полночное окно. * * * Леденящая плещется жуть В опустелом сознании. Это гибельный, проклятый путь, Это воспоминание. Свет Луны заструился в окне, Льется время полночное, Как в каком-то безвыходном сне Бьется слово неточное. Снова сердце в ладонях ты смял Тишиною великою… Только где-то, поверх одеял, Вечно часики тикают. * * * Мелькают кровавые пятна, И ты приседаешь с испугу. Нас время бросает обратно. История мчится по кругу. Столетия силой упорной Сжимают тебя до предела… И память становится черной Дырой, куда все улетело. * * * Ни тени интереса — все привычно, Два слова, время, брошенное следом. Все как-то мелко, скучно, безразлично И к радостям, и может даже, к бедам. Глаза не различают сна и яви — Все перепуталось и стало лживым: Отчаянье тебя насквозь дырявит, А ты все кажешься таким счастливым. Но право, счастье здесь всего лишь поза, Попытка отодвинуть миг расплаты… Когда твою поэзию и прозу Сожгут дотла рассветы и закаты. * * * Ну что ж, гляди, как торжествует Метафизическое зло, Как душу светлую трамбует Все то, что вдруг извне пришло. Любуйся миром окаянным, И в тоже время презирай, И сердце снова оловянным Щитом забвенья прикрывай. Идет жестокая потеха, Сгибает всех в бараний рог… Хоть только Ада эхо — Преддверье всех твоих дорог. * * * О Родине, которой нет, Два слова напиши. Возьми из этих черных лет Холодный свет души. Возьми и сердце помести В печали неземной. За все, что будет, отомсти Усмешкой ледяной. Вокруг зияет пустота, Жизнь превращая в ноль… А здесь, по краешку листа, Скользит святая боль. * * * Определенно невезучая Проходит жизни полоса. Какая-то тоска ползучая Слезой туманит мне глаза. Какая-то беда бесцветная Скользит по краешку стола, Как ледяная, предрассветная, Предутренняя злая мгла. Движенья звезд — обманы зрения, Ведь это ухожу я сам… И весь эффект исчезновения Понятен только небесам. * * * От мельком брошенного взгляда Вселенной изменился свет. И счастье пробежало рядом И кануло в разрывах лет. И снова то, что прежде было Припомнить не хватило сил… Как будто все, что в ночь уплыло Я до беспамятства любил. * * * От частого стоянья на ветру Выветриваются и дни, и годы. Хоть мне несчастий мир не по нутру, Я частью стал космической природы. Я частью стал безвыходного сна, Я встал над этой бездной облаками… Я мертвенно сияю как Луна, Надменно проходя между домами. Я на листе черчу охранный знак, И вечность боковым я вижу зреньем… А жизнь моя легла в холодный мрак Классически — простым стихотвореньем. * * *

Отодвинь белоснежную штору, В бесконечную ночь упади. Потеряй в этой жизни опору, Или снова ее обрети. Рассыпайся и вновь собирайся, Из мельчайших, простейших частиц. И на зов, не забудь, откликайся, На печаль с пожелтевших страниц. И сжигай одиночеством годы, И отчаянье смехом встречай… Пей напиток жестокой свободы — Остывающий вечности чай. * * * Отчаянье кристаллизуется Холодной солью на губах. А пустота в ночи беснуется, Беснуется в твоих стихах. Молчит безжалостно Вселенная, Все забывая просто так… Все прошлое, все сокровенное Безумный поглощает мрак. И тело отдано усталости, И больше песен не сложить… И разрывается от жалости То сердце, что хотело жить. * * * Отчаянья легкие всплески, И сердца бессмысленный стук, И снова дрожат занавески Души, пережившей испуг. Почти ко всему привыкаешь, Что будет с тобой впереди… И только рукой закрываешь Ты холода бездны в груди. * * * Помечтай о покое ночном И о счастье, чей миг очень редок, И о звездном огне ледяном, Над движением ветреных веток. И события жизни своей, Помещая в отточенных строфах, Улыбайся грустней и светлей, В бесконечных своих катастрофах. * * * Проходит зима и проходит весна Под стук неизменный часов. И сводит с ума листа белизна Тоскою несказанных слов. Все ветер развеет — даль будет чиста! Как прежде, сквозь шорох веков, Продолжится жизнь белизною листа И тайной несказанных слов. * * * Сердце болью полоснула Жизнь, сведенная на нет. Жизнь, которая шагнула В призрачный, холодный свет. И строка, что вдаль летела, Что мечтой твоей звалась, Дотянуться не успела До звезды… оборвалась. * * * Сновидений пьешь таблетки Без разбора, все подряд. И царапаешь о ветки Свой заиндевевший взгляд. Сердце — мягкая игрушка На конвейере страстей. Жизнь — дешевая хлопушка Без сюрпризов, без затей. Хлоп разок!.. И воздух вышел, Чтоб обратно не придти. Чтоб рассыпаться по крыше Блеском Млечного Пути. Зябко передернув плечи, Проглотив печали ком, Видишь: время душу лечит Скукой, легким сквозняком. * * * Таращится скука из серых углов, Из жизни, запрятанной в стол. Ты смотришь поверх идиотских голов, Твой взгляд ироничен и зол. Проходит за окнами чья-то мечта, И так безобразно пылит. И в каждом из дней есть своя пустота, Что так нестерпимо болит. Попробуй придать хоть какой-нибудь цвет И смысл всем нелепым словам… Конструкция ржавых отчаянных лет Вот-вот разойдется по швам. * * * Ты — порожденье Вселенной иной, Прячешь сиянье души за стеклом, Кажешься пыльной ночной тишиной, Мерно дрожащей над темным столом. Ты налетаешь на время пургой, Вязкой метелью столетья кружа. И погибаешь, как кто-то другой В зябких объятьях мечты-миража. И раздвоенье в натуре твоей, В музыке светлой, во взгляде больном, Память хранящем о сотнях теней, Связанных в вечности сказочным сном. * * * Учись глядеть парадоксально На зло с добром, добро со злом, Открещиваясь моментально От слов, что бродят за углом. Стремись к иному совершенству, Где все в узле переплелось, Где сердце на пути к блаженству О холод боли обожглось. * * * Я сам себе противоречу, Люблю то завтра, то вчера. Иду судьбе своей навстречу Банальным росчерком пера. Я слышу как порой полночной Звук оттеняет тишину. Как время легкое неточной Строкой бредет опять ко сну. И мир становится просторным, Когда в движеньи сквозняка, Я остаюсь под небом черным Один на все свои века. * * * Я сквозь усталости стекло В полночные миры гляжу. А душу сном заволокло, Стихами, что опять твержу. Пульсирует вдали звезда, И кровь пульсирует во мне. Мы так похожи — нас беда Соединяет в тишине. И я готов идти сквозь мглу, Сквозь тяжесть медленных часов, Нанизывая на иглу Отчаянья обрывки слов. * * * Вот тебе торжественная ода — Крик ненужный в мире никому. Сердце леденящая свобода, Болью обжигающая тьму. Вот тебе безвестные болезни, Душу всю прошедшие насквозь. Ты в томах бесчисленных исчезни — Сам с собою разошедшись врозь. Ты устал от бед и безобразий, Что какой-то идиот назвал Самой сбывшейся из всех фантазий — Жизнью, неизбежной как обвал. Вот и окончание романа — За окном все тот же городок. В мареве осеннего тумана, Между никому не нужных строк. Отголосок давешнего бреда Ты припомнишь весело с утра, Не заметив, как идет по следу За тобою черное вчера. * * * Вся прелесть мира ладони, Весь ужас жизни в глубине. Ничто тебя уж не затронет, Ты с ветром нынче наравне. Летишь в пространства ледяные, Где облака дробятся вмиг. Где души, сумраком больные, Упали в переплеты книг. Нет ничего тоски дороже, Она всегда с тобой была: Скользила холодком по коже, И понапрасну не лгала. Теряется в ночных пределах, Во тьме, подвластной волшебству, Твой дух, уничтожая тело, Стремясь к иному существу. Ты снова складываешь числа, И получается стена… А где-то жизнь твоя без смысла В сиянье переведена. * * * Из потусторонних состояний Возвращаться очень тяжело. Ломит лоб от всевозможных знаний, Сердце давним льдом заволокло. Так меня сквозь ночи пропускает Боль, что ни о чем не говорит, Вечность, что меня за грань толкает, Что безумьем медленным горит. Мир всех нас разрушит моментально, Только ты в ладонь его возьмешь, Глядя на него почти фатально, Отсекая словом страх и ложь. Нет у бесконечности рассвета, Может быть, тоска всему виной. Может быть, изменчивое лето, То, что повернулось к нам спиной. Боже мой, я напишу немало В полуромантическом бреду… Чтоб уйти из мира-кинозала, Где столетья я кого-то жду. * * * Неуемною печалью полночь давится угрюмо. Ледяными голосами завывает непогода. Как и прежде, под завесой безобразнейшего шума, Сны таинственно приходят тем же самым черным ходом. Сны вторгаются в сознанье то безжалостным кошмаром: Непонятным и размытым, но тревожным силуэтом. То каким-то невозможным, бесполезным странным даром, Или редкостною рифмой позабытого сонета. Грустный шепот рвет на части очарованную душу, Изменяя понемногу очертания фигуры, Что в пространстве зазеркальном целый мир вот-вот разрушит, Что глядит в тебя все время взором пристальным и хмурым. * * * Вяжет времени узлы Ледяными спицами Ночь, таращится из мглы Звездными глазницами. Я сегодня сам не свой, Ведь в одно мгновение Проплывут над головой Тени озарения. Я все думаю о том, Как бы приспособиться, Как во тьме построить дом, Да чтобы не озлобиться. Как бы отвести тоску Смертную, похожую На прижатое к виску Дуло вместе с кожею. Собирается не зря Время величавое Лишнего не говоря В облако кровавое. А иначе не сложить Песню окаянную. А иначе скучно жить, Глядя в дверь стеклянную. * * * По космическим тропам в безмолвие тянется времечко, Пропадает охота искать ледяную звезду. Прорастает судьбы неприметное серое семечко, Что когда-то упало бедою в твою борозду. Это снова сирень, это, может быть, ветки акации, Это просто какой-то смородины маленький куст. И бесцельная жизнь в бесконечной своей эмиграции, Горизонт что по-прежнему черен, прозрачен и пуст. Годы катятся в ночь — вихрем вечности быстро подхвачены. Взоры гаснут в тупом равнодушии и в пустоте. И слова твои все безвозвратно, навеки утрачены… Все слова от тебя уплывают на белом листе. * * * Пояс затяну потуже, Губы посильней сожму, Перешагивая лужи И пространственную тьму. Я опять слежу за миром, Он меняет на ходу Очертания квартиры, Привнося в нее беду. Продолженье есть у спора, И из каждого угла Все глядит в меня с укором Нескончаемая мгла. Время хаоса, порядка Я давно уже занес В разграфленную тетрадку, Да поверх забытых грез. Я завис над бездной снова. Из-за моего плеча Проступает горечь слова, Бледность лунного луча. Мне теперь уже не надо Знать на свете что к чему… Преодолеваю взглядом Я межвременную тьму. * * * Сердцебиение, сухость во рту. Взгляд отражает ночей пустоту, Хрупкое воспоминанье Вплоть до потери сознанья. Так завершается жизненный круг: Стрелки часов вызывают испуг, Странное темное знанье. Слышится медленный сдавленный стон, Беды сбегаются с разных сторон. И разрывается снова В клочья высокое слово. Видишь зеркальный бесчисленный ряд, И отражения бьешь наугад, Ищешь чего-то иного. Холодом веет, но полночь чиста, Ты наблюдаешь сиянье креста И над землею надменно Души летят во Вселенной… Вечность срывается с прежних орбит — Я очарован, развеян, разбит Песней ее сокровенной. * * * Ты жаждешь новых впечатлений. Ну что ж, пожалуйста, изволь — Вот без раздумий-сожалений Всепоглощающая боль. Вот ледяная откровенность, Пугающая красота. И злых ночей проникновенность, Сияющая пустота. Вот жизни сказочной изнанка, Ее стремительный распад, И превращенье спозаранку Да в догорающий закат. Ведь время, скользкое как мыло, Как пена, взбитая слегка, Тебя давно уже забыло, (задуло ветром сквозняка) Растерло в пыль наверняка. Тебя безжалостно изгложет Всепроникающая боль … Ты хочешь нового, ну что же Возьми, пожалуйста, изволь. * * * Я время достаю привычным жестом, И вновь кладу в карманы ожиданья. Едва ли в этом мире есть мне место. Едва ли есть я в этом мирозданьи. Но буду до конца оригинален, Невероятно горд и безразличен — Вернусь в свой ад, забвением ужален, От всех других отчаянно отличен. Я наблюдаю скуки мельтешенье, И сумерек печальных утонченность. Я чувствую в душе опустошенье, Записывая слово — обреченность. Хоть, может быть, я осуждать не вправе Вселенную, живущую иначе, Меня лишь смерть когда-нибудь исправит, Она одна хоть что-нибудь да значит. * * * В комнате большой и темной, В жизни серой и кривой Пойман тишиной огромной, Запредельной тишиной. Пойман скукою капризной, Уводящей в вечера. Уничтоженной отчизной Я нанизан на ветра. С губ сорвется вдруг полслова Грусти тихой и простой… И гуляет вечность снова В комнате уже пустой.