"Большая медведица смотрит на город" - читать интересную книгу автора (Романов Александр Александрович)

Ёкало-Мокало

Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше. Теперь, если бы его спросили: "Сколько тебе лет?", он, не задумываясь, ответил бы: "Скоро будет восемь!"

Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку, Буку он сказал:

- Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься! Серьезное взрослое слово "сосредоточься" Бориска

произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал,

- Я и так смотрю во все глаза, - обиженно ответил Бук. - Чего ты приказываешь! И вообще... Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.

Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.

"Куда делись эти проклятые часы?" - несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.

Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.

Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол - кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.

Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико быстренько выбросил в окно.

Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца. "До вечера далеко, что-нибудь придумаю..." - решил он.

Пожалуй, если бы не тревога за Машеньку, он только и думал бы теперь о своем несчастье. Но Машенькина судьба беспокоила его гораздо сильнее собственной.

И то, что его волновало несчастье другого больше, чем собственное, лучше всего доказывало: Бориска растет, становится настоящим взрослым человеком.

- Я ничего не приказываю тебе, - сказал он Буку,- только очень прошу смотреть внимательнее. Мы сегодня обязательно должны найти Машеньку! Может, тебе напомнит что-то вон тот гараж или большое дерево около водопроводной колонки?

- Нет... Ничего похожего... Не припоминаю...- отвечал Бук.

Бориска совсем устал. Ему казалось, что они прошли уже сто, двести улиц. И все - ничего нового, ничего нового. Отчаяние потихоньку стало овладевать им. Вдруг он услышал, как Бук завозился, а потом и сказал:

- Стоп, стоп, стоп... Ту длинную кирпичную трубу я, кажется, видел.

Бориска взглянул на трубу кирпичного завода и дальше, туда, где кончались дома.

- Кажется, там... - подтвердил Бук.

И вновь они ходили по улицам, вновь Бук повторял: "Нет... Не припоминаю..."

Наконец, указав лапкой на один из домов, Бук воскликнул:

- Он!

Дом был крепкий, построенный из толстых бревен. Кирпичный фундамент, высокий забор - вот что в первую очередь бросалось в глаза. Где-то там, за этим забором, должен быть сарай, а в нем - Машенька.

Бориска привстал на носки, пытаясь увидеть сарай. Но забор был высоким, а ворота - заперты.

- Ы-ы-ав, ы-ы-ав!- подала голос из-за глухого забора собака.

- Странно... - сказал Бук. - Тогда собаки не было. Неужели я ошибся? Необходимо проверить.

- Будь осторожен, - попросил Бориска, - как бы собака не сцапала тебя.

- Не первая собака попадается мне на дороге, - ответил Бук. - Будь спокоен, я сумею одурачить ее.

И он ловко поднырнул под ворота.

А Бориска остался ждать его и сел на лавочку около ворот.

Собака лаяла все яростнее и яростнее. Она чуяла чужого.

- Да перестань ты, - сказал Бориска, - надорвешься!

Из-за лая Бориска не услышал шагов, услышал только, как заскрипела калитка, и увидел, что на улицу вышел дядька в черной рубахе навыпуск. У него были всклокоченные седоватые волосы и злые маленькие глазки на квадратном лице-

- Че собаку дразнишь? А ну - дуй отседова! - приказал он Бориске.

Бориска перешел на другую сторону улицы.

- Не ошивайся больше возле моего дома, уши оторву!- предупредил дядька.- Ишь, ёкало-мокало, шляется тут всякая шантрапа...- проворчал он, возвращаясь во двор.

Через несколько минут из-под ворот выскочил Бук.

- Все правильно, - сказал он. - Собаку купили сторожить Машеньку. Очень злобная собака. А Машенька передает тебе привет. Она по-прежнему сидит в сарае на двух цепях. Очень обрадовалась, что я нашел тебя, а ты, конечно, придумаешь способ выручить ее. Хозяйка еще собирается Машеньку откармливать и откармливать. Но она просит нас поторопиться. Что будем делать?

- А я, - сказал Бориска, - пока ты был у Машеньки, видел старого охотника. Он прогнал меня с лавочки и сказал, что я - ёкало-мокало - шантрапа.

- Точно, - подтвердил Бук. - Совсем забыл тебе сказать: он любит повторять это "ёкало-мокало". Так, что мы теперь будем делать? Как обхитрим Ёкалу-Мокалу?

- По-моему, - сказал Бориска, - прежде всего нам надо бы запомнить: сарай, где сидит Машенька, и все, что вокруг него. Сейчас мы с тобой залезем на этот тополь, а дома я нарисую все, что увижу.

Вот где Бориске пригодилось умение лазать по деревьям! Сколько раз падал с них, сколько раз мама сердилась, потрясая новенькими разорванными штанишками и приговаривая: "Наш сын - не мальчик, нет, он - обезьяна! Ему деревья нужнее папы и мамы!"

Бориске становилось немного обидно - он вовсе не хотел походить на обезьяну. Но по деревьям продолжал лазать.

И теперь ему очень пригодилось это.

...Радуясь удаче, друзья возвратились домой. Открыв дверь, Бориска крикнул Сороке:

- Эй, эй, как дела? Телефон не звонил?

- Как же, как же, - сообщила Сорока, - он звонил уже несколько раз.

- Это, наверное, мама, - сказал Бориска. - Папа больше одного раза не звонит. Ему мешают совещания.

Бориска снял трубку, набрал мамин номер и спросил, услышав ее голос:

- Это ты мне звонила несколько раз? А я только-только вернулся.

- Я звонила тебе три раза, - сказала мама.- Ты давно должен быть дома...

- Мы долго искали Машеньку, - стал оправдываться Бориска.- Разве ты не понимаешь, я ведь не просто бегал-играл...

- Знаю, знаю, - прервала мама, - у тебя всегда найдется оправдание. Теперь послушай меня. Сходи в магазин, деньги лежат на буфете, купи три бутылки молока и хлеб. Да приведи в порядок свою комнату - в ней все кувырком. Я скоро приду. Понял?

- Чего тут не понять,- ответил Бориска. Он хотел еще рассказать, как они все-таки нашли Машеньку, но мама положила трубку.

- Она ничего не захотела узнать о Машеньке? - спросила Сорока.

- Я думаю, что у мамы на работе неприятности, - сказал Бориска.- Но она скоро приедет, и мы ей расскажем.

- Конечно, конечно... - сказал Бук.

Бориска заметил: голос Бука стал каким-то скучным.

- У тебя заболела голова? - спросил он его.

- Да. У меня разболелась голова, - подтвердил Бук и улегся на подоконнике.

Бориска оглядел комнату. Мама была неправа - в комнате ничего не выглядело перевернутым. Все-таки Бориска кое-где смахнул пыль и подмел пол.

Потом он сходил в магазин и даже вымыл посуду.

- Ну и ну! - удивилась мама.- Вот ведь,- сказала она, вынимая из хозяйственной сумки колбасу, конфеты,- если захочешь, ты все умеешь отлично делать. Как бы нам добиться, чтобы это хотенье у тебя всегда было?

- Очень просто, - сказал Бориска. - Надо сейчас отпустить меня на часик погулять.

- Он еще не нагулялся! - всплеснула руками мама. Но, внимательно глянув на сына, вдруг разрешила, добавив:- Смотри, если не придешь вовремя!..

- Я с тобой! - крикнул с подоконника Бук-

- Нет, - сказал Бориска. - У тебя разболелась голова. Отдыхай.

И пошел на улицу. Он не хотел брать с собой Бука. Не гулять собирался Бориска, а еще раз съездить к Машеньке. Хоть крикнуть ей что-нибудь через высокий забор.

Ах, если бы мама знала, что на книжной полке, за книгами, спрятаны папины часы!

Бориска вспомнил о них на задней площадке троллейбуса и подумал: "Если все обойдется благополучно, - никогда больше не буду бояться сразу говорить правду! Это гораздо легче, чем ждать, пока она сама о себе скажет".

И, переделав противоутопленническую клятву, которую давал Буку на берегу реки, сказал сам себе:

Справедливости ради надо сказать: Бориска не очень-то храбро подошел к дому Ёкалы-Мокалы. Одно дело, когда рядом друг, пусть даже такой маленький, как Бук, и совсем другое, когда чувствуешь, что ты - один.

"Нет,- сказал себе Бориска,- если я буду бояться, то не сумею поговорить с Машенькой".

Стараясь не обращать внимания на собачий лай, он, набираясь смелости, несколько раз прошел перед домом.

Только потом Бориска завернул за угол забора, обошел двор и приблизился к месту, неподалеку от которого стоял сарай.

- Машенька, - спросил он, - ты слышишь меня? Это я, Бориска.

- Ав-ав, ав-ав! - надрывалась собака.

- Я слышу тебя, - донесся до Бориски Машенькин голос.- Ты пришел выручить меня?

- Еще не сейчас, - ответил Бориска. - Я пришел на разведку. Нам осталось совсем немного подготовиться.

- Скорей бы,- вздохнула Машенька.

- Ав-ав, ав-ав! - надрывалась собака.

- Чтоб тебя черти разорвали! - сказал вышедший на лай Ёкало-Мокало.- Брешет и брешет, дьявол. А ну заткнись!

Собака смолкла, но совсем успокоиться не могла - Бориска был недалеко.

- Р-р-р-ав! - не выдержала она.

- Пошла на место! - совсем рассердился Ёкало-Мокало и чем-то запустил в собаку.

Собака заскулила, загремела цепью и убежала в свой угол.

- Вот сдеру с тебя шкуру на рукавицы - узнаешь тогда, как попусту гавкать,- сказал Ёкало-Мокало, уходя в дом.- Только попробуй, полай еще зря!

"Бедная ты, бедная собака,- подумал Бориска.- Стараешься, стараешься для хозяина, а тоже сидишь на цепи. А потом придет день, когда Ёкало-Мокало сдерет с тебя шкуру..."

- Собака, а собака,- сказал Бориска, найдя в заборе небольшую щель и заглядывая в нее.- Я ничего плохого твоему хозяину не хочу сделать. Но Машеньку надо выручать! Она жила себе и жила в лесу, никого не трогала. Какое же право имел Ёкало-Мокало хватать ее и сажать на цепь? Слышишь, собака, ты не лай на меня, ладно?

И он бросил ей кусок коржика. Собака подошла к нему, понюхала и отнесла к будке, Там она вытянулась, положив угощенье между передними лапами. А Бориска спросил Машеньку:

- Тебя не мучает тот, Долговязый, который поймал Бука?

- Его отправили вместе с машиной убирать урожай,- сказала Машенька. - Он только через месяц вернется.

"Это хорошо... - подумал Бориска. - Значит, Долговязый не будет мешать нам, когда мы придем спасать Машеньку".

Больше он ничего не успел сказать, потому что услышал за своей спиной шаги.

- Вот ты где! - закричал Ёкало-Мокало.- Не уйдешь! - кричал он, гонясь за Бориской и размахивая палкой.

Бориска припустил от него изо всех сил.

- Не уйдешь!..- кричал Ёкало-Мокало.- Догоню!.. Но Бориска бежал так, что догнать его было трудно. Ёкало-Мокало понял это и остановился. Долго он еще кричал и ругался, бессильно злобствуя.

- Вот видишь, какие гады,- обратился Ёкало-Мокало к случайному прохожему,- все ранетки норовят оборвать!

Прохожий глянул на него и ничего не ответил.

Но этого Бориска уже не слышал. Он все бежал, бежал и остановился только, добежав до троллейбусной остановки.

...- А, явился не запылился! - встретила мама Бориску, когда он не вошел, а ввалился в коридор. - Ну рассказывай, где ты пропадал больше двух часов?

- На улице играл, - как можно беспечнее ответил Бориска. - За новой девятиэтажкой.

- Неправда,- сказала мама.- Я все вокруг осмотрела. Не было тебя нигде.

- А где мои часы? - спросил, входя, папа. Бориска пожал плечами.

- Угу,- сказал папа и взял Бориску за ухо.- Пойдем,- потянул он его,- сейчас я тебе их покажу.

И подвел Бориску к полке с книгами.

- Твоя работа? - спросил он, вынув несколько книг. В образовавшемся отверстии поблескивали часы.

- Папа... - просительно промямлил Бориска. Вздохнув, папа взял часы и уже не за ухо, а за плечо повел Бориску в большую комнату.

- Садись, - сказал он ему и показал на кресло. Бориска сел.

Состояние его было похоже на то, которое он испытывал полгода тому назад, сидя в кресле зубного врача. Даже металлическое побрякивание было слышно, будто врач подготавливал необходимые инструменты. Это папа, прохаживаясь по комнате взад-вперед, перебирал в кармане ключи и мелкие деньги.

Прямо перед Бориской висели на стенке часы. Они покачивали степенным желтым маятником, а их стрелки как сошлись на цифре шесть, так и не хотели расходиться. Бориска смотрел и никак не мог понять, какое время они показывают.

- Что ж ты, брат...- сказал, наконец, папа.- В прятки начинаешь играть с нами? Разве мы с мамой желаем тебе плохого? Нехорошо, нехорошо...

Бориска ждал выговора, возмущений, ремня. К этому он был готов. И то, что папа не ругал его, а сам выглядел чуть ли не побитым, подействовало на Бориску гораздо сильнее наказания.

- Да я нечаянно смахнул их! - воскликнул он, и в его голосе зазвучало отчаяние. - Они упали и остановились. Я хотел их починить, ковырнул гвоздиком, а колесико взяло и отскочило. Неужели ты не поймешь?..

- Я все понимаю, - сказал папа. - Не за то, что так получилось, сержусь на тебя. Ты обманул, вот что главное!

- Я больше не буду, - сказал Бориска. - Честное слово. Не веришь? Я даже клятву придумал!

- Я тебе верю и без клятв.

Бориска пообещал всегда говорить правду,

- Ладно, - сказал папа, - верю. Хочу, чтобы и ты помнил: мы с мамой всегда поймем тебя.

- Его обещания на один день! - крикнула из соседней комнаты мама.- Совсем от рук отбился... И вообще... Сорока трещит без конца, Бук скорлупки разбрасывает по всей квартире. Я скоро с ума сойду!

- Мама...- умоляюще попросил Бориска.

- А ну вас! - сказала мама и ушла на кухню. Бориска знал, что, разволновавшись, мама может иногда под горячую руку сказать что-то и слишком резкое. Знал он и другое: через несколько минут она остывает, чувствует себя неловко и сама готова попросить прощенья за излишнюю резкость. Но Бук и Сорока этого не знали!

Когда через некоторое время мама с обычной приветливостью позвала всех ужинать, Бориска с папой сели за стол, а Бук и Сорока не шевельнулись.

- Вы что, гости дорогие, особого приглашения ждете? - задетая их молчанием, спросила мама.

Бук произнес что-то, но мама ничего не поняла.

- Почему я ничего не понимаю? - растерянно обратилась она к Бориске.- Он что, ответил мне на своем лесном языке?

Бориска промолчал, а папа сказал:

- По-моему, все понятно. Бук говорит как обычно. Он ответил: "Какие же мы дорогие гости, если мешаем, если из-за нас можно сойти с ума"...

Мама вдруг покраснела, залилась ярким-преярким румянцем. И тогда Бориска сказал ей:

- Помнишь, после того, как мы выручили Бука, он объяснил: звери и птицы разговаривают только с теми, кто им нравится. Только эти люди их понимают. Ты перестала нравиться Буку, поэтому перестала и понимать его.

- О господи! - сказала мама. - Да у меня и в мыслях не было их обидеть. Объясни им, Бориска, пусть они простят меня.

- Значит, мы по-настоящему дорогие гости для вас? - недоверчиво спросила Сорока.

- Ну, конечно! - ответила мама, обрадованная тем, что поняла вопрос.

Бук и Сорока переглянулись. Потом заняли свои места на столе.

Бук развязал мешочек с кедровыми орехами, а Сорока принялась склевывать с тарелки жареную рыбу.

Через несколько минут она уже развеселилась и сказала маме:

- Вкусно, очень вкусно приготовлено. Ваша рыба намного сочнее и ароматнее тех пескарей, которрых я находила на речном берегу и сама себе приготавливала.

- Дай-ка попробовать,- попросил Бук.

Он откусил маленький кусочек, не торопясь пожевал его, проглотил.

- Действительно,- подтвердил он,- вкуснее такой рыбы редко что бывает.

Бориска засмеялся. Улыбнулись и мама с папой. Всем стало ясно, что обида забыта.

- Положить тебе рыбы? - спросила мама.

- Нет, нет, - загородился лапкой Бук. - Орехи все-таки вкуснее самой замечательной рыбы...

- Слушай, Бориска,- сказал папа,- может, тебе нужна моя помощь для спасения Машеньки?

- Да, - подумав, ответил Бориска. - Нам понадобится твоя помощь. Сегодня я понял это. Только я еще не знаю, какой она должна быть. Как только пойму - сразу скажу-

- ...Тебе здорово попало,- пожалела Бориску Сорока, когда после ужина друзья остались одни. - Как папа взял тебя за ухо, я сразу поняла, что тебе ого-го как попадет! Но мы с Буком не виноваты. Твой папа подошел к полке за какой-то книгой и сам увидел часы. Ты плохо их спрятал.

- Да, - сказал Бук,- так и было. Ты очень плохо спрятал часы. Стоило взять с полки книгу, и они оказались на виду.

- Лучше бы я их вовсе не прятал! - с досадой сказал Бориска.