"Невеста принца" - читать интересную книгу автора (Александер Виктория)

Глава 8

Проклятие! Джоселин порывисто села на кровати и посмотрела на пустое место рядом с собой. Она не собиралась спать, но была уже глубокая ночь, и она устала. Она хотела дождаться возвращения Рэнда в их общую спальню и общую постель. И он, очевидно, все-таки был здесь, судя по смятым простыням на его половине.

Почему же он не разбудил ее? Она ткнула кулачком в подушку, скрестила руки на груди и насупилась. Наверняка после вчерашнего поцелуя и чудесного вечера вдвоем он хотел лечь с ней в постель не только для отдыха. Судя по сбитым простыням, его сон не был спокойным. Вот и хорошо. Джоселин надеялась, что он ворочался и метался всю ночь.

Но его бессонница нисколько ее не трогала. Она горько вздохнула. Хотелось бы, чтобы все было иначе. Хотелось проснуться и увидеть рядом большое сильное тело, услышать в темноте его дыхание. Почувствовать его тепло…

Джоселин застонала, схватила его подушку и зарылась в нее лицом. Как вышло, что все так обернулось? Ее влекло к нему! Она хотела, чтобы между ними произошло все то, что бывает между мужчиной и женщиной, мужем и женой. Ее окружал пряный мужской запах, подушка до сих пор сохраняла тепло его головы. Все это опьяняло. Рэнд так действовал на нее! Чувство, которое он вызывал в ней, когда целовал ее или когда брал за руки, смотрел в глаза, — все в нем опьяняло. И всего этого уже было недостаточно…

Неужели это любовь? Джоселин вскинула голову и уставилась в пространство невидящим взглядом. Или всего лишь простая чувственность? Если и так, все далеко не просто, и ново, и страшно…

Джоселин никогда не любила и не задумывалась о любви. Ее брат и две сестры нашли свою любовь, по она привыкла считать, что в ее жизни любовь не будет играть главенствующей роли.

О плотском влечении Джоселин тоже не задумывалась. О таких вещах благовоспитанные леди вообще не думают. Чем-чем, а уж благовоспитанностью она и ее сестры могли смело похвастаться, об этом позаботилась тетя Луэлла…

Но, несмотря на хорошее воспитание, Джоселин могла распознать желание, когда сталкивалась с ним. Она часто читала его в устремленных на нее глазах мужчин. И вот сейчас она сама испытывала желание к Рэнду во всем пугающем и волнующем смысле этого слова.

Но он не отвечал ей тем же…

Поэтому и не разбудил ее ночью. Наверное, даже обрадовался, увидев, что она спит. Должно быть, постарался не производить лишнего шума. Какое немыслимое свинство! Его гордость, видите ли, требовала, чтобы они спали в одной кровати, его кровати, и это все, что его волновало.

Гнев, обида и боль смешались в одно непередаваемое чувство. Джоселин швырнула подушку Рэнда через всю комнату и с трудом подавила желание закричать. Как он смел пренебречь ею? Все мужчины были от нее без ума. Ведь она сказочно хороша!

Джоселин сбросила одеяло, вскочила и заметалась по комнате. Как же это случилось? Да, Рэнд сказал, что ценит в женщине прежде всего ум. Она презрительно фыркнула. Джоселин все еще не могла поверить в эту чушь. Ведь он в конце концов мужчина. И разве она не доказала ему, что вовсе не является пустоголовой куклой, как он решил вначале? Нет, она и умна, и красива. И все же чего-то ей недоставало…

Просто она ему не нравилась, вот и все. А если дело не в ней, а в самом Рэнде? Господи, да ведь даже принц не устоял перед ней! Почему же ее посмел отвергнуть собственный дурацкий муж?

Но все же… Девушка замедлила шаг… Рэнд не остался совсем бесчувственным к ее чарам. Это можно было заключить из того, как он целовал ее. Кто знает, что произошло бы в галерее, если бы ее не угораздило удариться головой о стену. Джоселин отлично знала, что последовало бы дальше, да и Рэнд тоже. Тогда он определенно хотел ее.

Она заставит его захотеть ее снова!

Джоселин решительно вскинула подбородок. Окажется ли это трудно? Рэнд — мужчина, а она всю жизнь упражнялась в искусстве флирта. Высшее проявление флирта — обольщение.

Если его гордость требовала соблюдения приличий и он ложился с ней в постель ради этого, то ее гордость требовала, чтобы он занялся кое-чем еще, кроме сна. Этот человек, став ее мужем, имел определенные права, и ее долг — помочь ему осуществить их.

Оставался последний вопрос — с чего начать? Она, разумеется, решила продолжить демонстрировать ему свой ум, но этот тонкий процесс мог затянуться надолго. Кроме того, Джоселин не представляла, как можно соблазнить мужчину с помощью одного ума. Нет, лучше было положиться на старые проверенные методы.

Джоселин подошла к шкафу, открыла дверцы и уставилась на те немногие платья, которые привезла с собой. Все они были ужасающе скромными и жутко практичными. В таких платьях не приходится рассчитывать на внимание со стороны мужчин, Джоселин достала одно и придирчиво его рассмотрела. Видимо, можно было все же сказать кое-что в пользу трудного детства, которое дало ей возможность научиться штопать и шить. Если отпороть кружевной воротник и немного углубить вырез…

Джоселин нахмурилась. Она надеялась, что ей больше не придется брать в руки иголку. По правде говоря, она никогда особенно и не блистала как швея. Может быть, попросить помощи у Флоры?

Джоселин подошла к двери и распахнула ее. За дверью стояла Флора, одной рукой экономка удерживала на весу поднос, другую занесла, собираясь постучать. Ее глаза удивленно расширились.

— Добрый день, миледи. — Несмотря на свою ношу, она умудрилась сделать почтительный книксен. — Милорд подумал, что вы захотите подкрепиться.

— Лорд Уортингтон? — уточнила Джоселин. — Он очень заботлив.

— Нет-нет, другой милорд. Когда их тут двое, всегда происходит путаница. Нет, это был не лорд Уортингтон, хотя и он тоже способен проявить заботу. — Флора прошла мимо нее в комнату, и Джоселин последовала за ней. — Ваш супруг. Он и его дядя уже позавтракали, ведь скоро полдень.

— Неужели? — Джоселин и не догадывалась, что проспала столько времени. Неудивительно, ведь ночью она долго дожидалась возвращения Рэнда. — Надеюсь, что не причинила вам неудобства?

— Нисколько, миледи. — Флора опустила поднос на столик, стоявший рядом с камином. — Я так и ожидала, что вы не скоро придете в себя после дороги. — Пожилая женщина неодобрительно покачала головой, — И о чем только думал лорд Бомон, когда тащил вас за собой верхом через все королевство? — Она цокнул а языком. — Иногда у мужчин не хватает ума, чтобы предусмотреть простейшие вещи.

— Зато они ценят его в других, — пробурчала Джоселин.

— А теперь, — Флора выдвинула ближайший стул, — садитесь-ка и поешьте как следует. Вам необходимо поддерживать силы.

Джоселин послушно села и посмотрела на завтрак, приготовленный стараниями Флоры или скорее кухарки миссис Дадли. Поднос был заполнен до краев холодной телятиной, сваренными вкрутую яйцами, поджаренными хлебцами, несколькими сортами варенья в горшочках. В центре стояла большая чашка чая. Обычно Джоселин не съедала столько за целый день.

— Я вам очень благодарна, но… — Девушка взяла с тарелки хлебец, откусила кусочек и подняла недоуменный взгляд на экономку. — Но на что мне понадобится столько сил?

— Ну-ну, моя дорогая, конечно, не одна дорога истощила вас. Полагаю, милорд полночи не давал вам спать.

Джоселин поперхнулась. Флора бросилась к ней и принялась стучать ее по спине. Неужели у каждого в этом доме что на уме, то и на языке?

— Все в порядке. — Джоселин схватила чашку и быстро сделала несколько глотков остывающего чая. — Правда, все в порядке.

— Прошу прощения. — Флора вздохнула, выдвинула второй стул и неуверенно замялась.

— Пожалуйста, прошу вас. — Джоселин сделала приглашающий жест. — Присоединяйтесь ко мне.

— Ну, раз вы настаиваете… — Флора опустилась на стул и снова вздохнула. — Боюсь, все мы здесь немного неотесанные, не то что лондонцы. Вы, конечно, привыкли совсем к другому обращению. При жизни графини здесь все было иначе.

— Вы говорите о бабушке лорда Бомона?

Флора кивнула.

— Ох, до чего же хорошая была женщина. Добрее я не встречала. И долг свой знала. Следила, чтобы милорд содержал замок в порядке, как это было при его отце. А она была примерно его лет…

Джоселин помотала головой.

— Боюсь, что не совсем поняла…

— Да, когда слушаешь в первый раз, многое непонятно, — хмыкнула Флора и откинулась на спинку стула с видом заправской сказительницы. — Графиня, еще до того, как стала графиней, была моложе лорда Уортингтона, когда вышла замуж за его отца. Но несмотря на это, она вовсе не была ветреницей, как вы могли подумать, и до конца жизни оставалась ему хорошей преданной женой.

— Мне это говорили, — пробормотала Джоселин.

— Они прожили вместе двенадцать лет. Все считали, что их брак был очень счастливым. Сама я поступила сюда на службу позднее. — Флора немного подумала. — Приблизительно в то время, когда матушка вашего супруга вышла замуж за своего виконта и уехала с ним. С тех пор прошло лет тридцать пять. Как летит время… — Флора задумчиво покачала головой, осмысливая сказанное. — Тогда нынешний лорд Уортингтон — в то время его звали лорд Уортингтон-младший — вернулся домой насовсем.

— Я слышала, в свое время он был отчаянным повесой, — улыбнулась Джоселин.

— Сущая правда, миледи. И он был писаный красавец, а своими речами кому угодно мог вскружить голову. Женщины влюблялись в него, сами того не желая. — Флора доверительно наклонилась к ней ближе. — В девичестве я и сама была неравнодушна к господину…

Джоселин засмеялась.

— Прекрасно понимаю вас. Странно, что он так и не женился.

Флора открыла рот, собираясь, что-то сказать, но, по-видимому, передумала.

— Да, Флора? — с любопытством посмотрела на нее Джоселин.

Пожилая женщина озабоченно сдвинула брови.

— В каждом семействе водятся свои секреты, миледи. И не мне их раскрывать.

— Но эта семья теперь и моя семья тоже. — Стоило Джоселин произнести эти слова, как она осознала, что так и есть. И поняла еще, что очень этому рада. — Я никогда не сделаю ничего такого, что причинит вред или даже простое неудовольствие лорду Уортингтону, — улыбнулась она. — Мне кажется, я уже сама успела попасть под его чары. Годы ничуть не уменьшили его обаяния.

— Вот уж правда, — кивнула Флора, немного помолчала и вздохнула. — Думаю, сейчас это уже не так важно. С тех пор как умерла графиня, прошло… двадцать лет.

— Графиня? — Джоселин некоторое время недоуменно смотрела на свою собеседницу, и тут до нее дошел смысл того, что Флора так и не договорила. Она откинулась на стуле. — Бабушка Рэнда! Так вот почему его дядя не женился…

— Он любил ее, — просто сказала Флора.

— Жену своего отца, — проговорила Джоселин.

— Кое-что из того, что мне известно, произошло еще до моего появления здесь. Но моя мать тоже служила в замке, и она говорила, что они полюбили друг друга с самого первого взгляда. Но поздно — она уже была замужем за его отцом. Потому-то он и проводил столько времени в Лондоне и за все эти годы приезжал домой лишь изредка, — вздохнула Флора. — Слишком тяжело ему было находиться рядом с ней, под одной крышей.

— А его отец знал об их чувствах?

— Трудно сказать. Мать говорила мне, что на эту тему никогда не было произнесено ни слова. Ни графиня, ни милорд не выказывали своих чувств. Она была хорошей женой. Ни разу не дала ни малейшего повода для пересудов. — Флора покачала головой. — Но разве можно угадать, какие тайны скрывают муж и жена?..

— Думаю, нет, — пробормотала Джоселин.

— Даже после смерти отца милорд не возвращался сюда до тех пор, пока матушка лорда Бомона не вышла замуж и не покинула замок. Но и тогда они ничего не могли поделать.

— Конечно, разразился бы большой, скандал, — понимающе кивнула Джоселин.

— Скандал, как бы не так, — фыркнула Флора. — Это закон не давал им соединиться. Хотя между ними и не было кровного родства, в глазах закона графиня продолжала оставаться его мачехой, — скорбно покачала головой она. — Какая трагедия для обоих!

— Грустно… — Конечно, именно об этом умолчал Рэнд тогда в галерее. Джоселин понимала теперь, почему он ничего не сказал, хотя ей не пришло бы в голову осуждать его дядю и бабушку за любовь, Но Рэнд недостаточно хорошо знал ее, чтобы быть в этом уверенным. — Но потом какое-то время они жили под одной крышей?

— То-то и оно. До конца ее дней они оставались добрыми друзьями. Ни разу не позволили себе ничего такого, что говорило бы о чем-то другом, насколько мы могли судить. — Флора смахнула неожиданно набежавшую на глаза слезу. — Но по тому, как они смотрели друг на друга, можно было догадаться, насколько сильны их чувства. Они оставались неизменными с самой первой их встречи до дня ее смерти. — Экономка шмыгнула носом. — Никогда прежде мне не доводилось видеть такую любовь и вряд ли еще доведется.

Флора кончила рассказ, и долгое время обе женщины молчали. Джоселин решила, что впервые слышит такую печальную историю. Она не могла вообразить сильную любовь, которую возможно утаивать на протяжении целой жизни. У нее защемило сердце от жалости к Найджелу. И отчасти к себе самой. Способен ли племянник на такую любовь? А она сама? Внезапно Джоселин осознала, что хочет добиться от Рэнда большего, чем просто физическое влечение. Она хотела его любви и сама хотела любить.

— Ну что же, миледи. — Деловитый голос Флоры отвлек Джоселин от этих мыслей. Женщина кивнула на платье, которое все еще лежало у Джоселин на коленях. — Что-то требует починки?

— Не совсем. — Джоселин расправила платье. — Я захватила с собой совсем мало вещей и прикидываю теперь, нельзя ли сделать из этого что-нибудь… поинтереснее. — И быстро высказала экономке свои соображения.

— Понимаю… — Флора посмотрела на молодую хозяйку с любопытством. — Хотя сомневаюсь, так ли уж это необходимо, ведь вы только что повенчались. Но лучше поддерживать интерес к себе с самого начала, чем потерять его и начинать заново на пустом месте.

— Я считаю так же, — рассмеялась Джоселин.

Флора взяла у нее платье и внимательно оглядела его. — Достаточно отпороть кружева — вот и весь фокус. Это займет всего несколько минут. — Она пытливо взглянула на Джоселин. — В замке по-прежнему хранятся платья бабушки вашего супруга. Ростом она была пониже вас, но, может быть, что-то придется вам по душе. Конечно, те платья давно вышли из моды — им, должно быть, не меньше сорока лет, но они необыкновенно красивые. Шелк, атлас и все такое прочее. Если вам интересно, ..

— Ой, очень! — оживленно воскликнула Джоселин. Она немедленно вообразила себя в наряде минувшей эпохи. Широченная юбка, тончайшая ткань, глубокий вырез. Это будет потрясающее зрелище. Ни один мужчина не сможет перед ней устоять, и, конечно, интересующий ее мужчина тоже. Они еще немного поболтали о всякой всячине, и Флора ушла, пообещав немедленно заняться платьем и вернуться через час, после чего они вместе с Джоселин отправятся исследовать старые шкафы. Джоселин рассеянно закончила завтрак, продолжая думать о печальной любви Найджела. Ей страстно захотелось, чтобы и ее вот так же любили! Как странно, всего неделю назад она была готова выйти замуж без любви. С тех пор ее жизнь, ее будущее, ее желания изменились самым коренным образом. Как и она сама…

Решимость переполняла девушку, и она улыбнулась лукавой улыбкой. Может быть, она изменилась не так уж сильно? И может быть, если мужчина, любви которого она решила добиться, — ее муж, то лучшее место, откуда следует начать за него борьбу — их собственная спальня?

— Похоже, что, хотя вы выведали обо мне все, что только можно было, я о вас так и не узнала практически ничего. — Джоселин взглянула на Рэнда из-под полей изящного соломенного капора, который захватила с собой из Лондона потому, что шляпка — она это точно знала — была необычайно ей к лицу.

Джоселин сидела на одеяле под старым дубом на поросшей травой горке недалеко от замка. Рэнд полулежал рядом, опершись на локоть. Джоселин попросила его показать ей окрестности, решив, что, раз она собирается добиться привязанности этого человека, следует проводить в его обществе как можно больше времени. Он без колебаний согласился и даже пошел так далеко, что попросил кухарку собрать кое-какую провизию в корзинку для пикника.

Яства были восхитительные, погода тоже. Они мило болтали о всяких пустяках. Джоселин узнала, что Рэнд любит Шекспира и больших собак и терпеть не может спаржи. Еще она обнаружила в темных глазах Рэнда любопытные зеленые точки, которые появлялись, когда солнце светило ему в лицо.

Но теперь настало время для более серьезного разговора.

Рэнд весело рассмеялся.

— Что именно вы хотели бы знать?

— Дайте подумать, — произнесла она прежним беспечным тоном, словно разговор ничего для нее не значил. На самом деле она хотела узнать все что только возможно об этом человеке, который стал ее мужем.

Девушка опустила руку в корзину, покопалась в еще остававшихся там сладких пирожках и других лакомствах, выудила яблоко и фруктовый ножичек.

— Расскажите, как вы были секретным агентом.

— Не могу, — улыбнулся он.

— Почему?

— Прежде всего ни один секретный агент не сознается в том, что он агент. Это провалило бы его работу.

— Но вы им все-таки были?

— С чего вы это взяли? — поднял он брови.

— Ну как же, я… — Джоселин обиженно втянула в себя воздух. — Наверное, я и в самом деле ничего об этом не знаю. — Тут ее лицо прояснилось. — Но я знаю точно, что вы выполняли какое-то правительственное поручение всего неделю назад!

— Можно выполнять всевозможные правительственные поручения и не будучи агентом, — уклончиво сказал Рэндалл.

Джоселин бросила на него негодующий взгляд:

— Вам известно, что вы невыносимы?

— А вы — невозможно любопытное создание. — Он взял у нее яблоко, нож и начал снимать с плода кожицу.

— Вы хотя бы перестали считать меня меркантильной, — пробормотала она, наблюдая, как ловко он обращается с ножом.

— Я не уверен, что любопытство намного лучше. — Бомон ровно нажимал на тупой край лезвия, непрерывно поворачивая яблоко, так что кожура отделялась тонкой длинной спиралью.

— Почему?

Его пальцы были длинными и сильными, движения уверенными, точными и одновременно неторопливыми.

— Любопытная женщина может навлечь на себя всякого рода неприятности.

— Неужели?

Ярко-красная спираль упала на светлое одеяло.

— Есть такая примета или детская игра — буква, в которую складывается очищенная кожура, является первой буквой имени будущего супруга или супруги. — Рэнд ткнул в кожуру ножом, — Не очень-то она похожа на букву, разве что на какое-то ущербное «П».

— Наверное, Пруденс. Или Паула.

— Или Патриция, — рассмеялся он. — Есть и другие имена, но мне больше ничего не приходит в голову.

— Пенелопа, — с улыбкой подсказала Джоселин. — И еще Прюнелла.

Он изобразил на лице ужас.

— Спаси меня, Боже, от дамы по имени Прюнелла!

— Смею сказать, сэр, что вы спасены, поскольку уже женаты на женщине с другим именем, — засмеялась Джоселин.

— Именно. — Он придал кожуре приблизительную форму буквы «Д». — Так гораздо лучше.

— Правда лучше? — Она заглянула ему в глаза.

— Думаю, да, — кивнул он.

Джоселин медленно наклонилась, так что их губы оказались совсем рядом. Он хотел поцеловать ее! Джоселин поняла это по выражению его глаз. И все-таки не достаточно сильно. Пока.

Она забрала из его левой руки яблоко, а из правой нож и снова выпрямилась. Он прерывисто выдохнул, а Джоселин чуть заметно улыбнулась. Начало очень даже неплохое.

— Расскажите мне, Рэнд, еще о своей семье. — Она отрезала от яблока кусочек. — О вашей маме.

— О моей матери?

Он озадаченно сдвинул брови, и возникшее напряжение мгновенно исчезло. Джоселин мысленно застонала. Его мать! Довольно глупо было спрашивать об этом. В такие моменты мужчина меньше всего нуждается в напоминании о матери.

А ведь до сих пор все шло довольно гладко.

— Да, — сдавленно вздохнула Джоселин. Раз уж она заговорила об этом, следовало продолжать. — Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, и я едва ее помню. Мне не терпится познакомиться с вашей.

— Вы ей понравитесь. — Рэнд некоторое время пристально смотрел на Джоселин. — Как я подозреваю, она всегда боялась, что я женюсь на кисейной барышне.

— А ей это не понравилось бы? — Джоселин откусила кусочек яблока и отметила взгляд, которым Рэнд посмотрел на ее губы. Она начала жевать медленно и тщательно.

— Ни в коем случае. Она сама очень независимая женщина. — Джоселин откусила еще раз, и Рэнд проглотил слюну. — До свадьбы, насколько мне известно, она хорошенько помучила отца.

Джоселин отрезала еще кусочек и поднесла его к губам, затем как бы передумала и протянула Рэнду. Он взял, коснувшись пальцами ее пальцев, и между ними пробежала искра. Рэнд сунул яблоко в рот, и по его губам потекла капелька сока. Джоселин машинально потянулась и вытерла ее. Но Рэнд схватил ее руку и слизал сок с пальчика, затем перевернул руку ладонью вверх и поцеловал. Джоселин пронизала дрожь. Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах отражение собственного желания.

Он медленно как во сне привлек ее к себе. Их губы слились, и время словно остановилось. Они отбросили всякую сдержанность. Рэнд порывисто прижал ее к себе, а она обхватила его руками с неведомой ей доселе пылкостью. Его поцелуи были жесткими и требовательными, и охваченная восторгом Джоселин отвечала ему не менее страстно. Его губы были сладкими, как яблоко, и горячими. Она жаждала его во всем откровенном смысле этого слова.

Он с силой провел руками по ее спине, по бедрам, и они скатились с одеяла на траву. Оказавшись сверху, Джоселин с наслаждением ощущала каждый дюйм его мускулистого тела. Она оторвала губы от его рта и принялась покрывать поцелуями его щеки, лоб, жилку, бившуюся у основания шеи. Его запах, его прикосновения переполняли ее, окружали, покоряли. Его руки двинулись вниз по юбке вдоль ее ног. Юбка завернулась, и он коснулся ее обнаженной кожи. Джоселин прерывисто вздохнула и соскользнула на траву. Он осторожно коленом раздвинул ей ноги. На краткий миг ей стало страшно, но испуг тут же исчез, сметенный более могучим чувством.

Он обхватил ее бедра и плотнее прижал к себе, склонил голову к ее груди, едва прикрытой низко вырезанным лифом, и Джоселин непроизвольно выгнула спину, самозабвенно подставляя грудь под его поцелуи. Рука Рэнда скользнула под платьем по ее ногам вверх, и Джоселин ощутила его прикосновение в таком интимном месте, к которому никогда никто не прикасался. Она содрогнулась от непередаваемого ощущения.

— Ради всего святого, Рэнд!

Он замер.

— Рэнд? — Она откинула голову и отыскала его взгляд.

— Нет. — Его лицо окаменело. Он одернул на ней платье и поднялся. — Тут не место… и не время.

— А когда же, где? — Джоселин села, с трудом приходя в чувство. — Почему, почему нет?

— Не годится так начинать супружескую жизнь. — Он с явным разочарованием провел рукой по волосам.

— Разве не так ее начинает большинство людей? — Она схватилась за его протянутую руку, и он рывком поставил ее на ноги. Джоселин гневно взглянула на него. — Ведь вы мой муж и в конце концов, и у вас есть права!

Рэндалл посмотрел на нее и улыбнулся уголком рта.

— Знаю.

— Ну так что же? — Подбоченившись, она мрачно сверкнула глазами. — Разве вы не собираетесь ими воспользоваться?

Он неторопливо шагнул к ней и аккуратно поправил лиф ее платья.

— Слишком глубокое декольте.

— Знаю! — Спасибо доброй Флоре. Правда, пользы это принесло мало. Поведение Бомона раздражало ее до крайности. Джоселин оттолкнула его руку. — Не уклоняйтесь от темы.

— Я не уклоняюсь. Когда и вы, и я будем готовы вступить в брачные отношения, я хочу, чтобы все между нами было как следует. — Он приподнял ей подбородок и слегка коснулся губами ее губ.

— По-моему, все и так шло как следует, — пробормотала она.

— Мне нужно от вас большее, чем просто минутная вспышка страсти на вершине холма, где любой может нас увидеть.

— Думаю, это была не просто минутная вспышка на вершине… — Девушка отодвинулась и посмотрела на него с недоумением. — Что значит — любой может увидеть?

Он замялся.

— Рэнд, — медленно проговорила Джоселин, — мне казалось, что замок Уортингтон стоит очень уединенно, потому-то мы и приехали сюда. Ближайшая деревня довольно далеко, а сейчас и мы достаточно далеко от самого замка. А вы беспокоитесь, как бы нас не увидел — кто?

Он сдержанно вздохнул.

— Несколько человек по моему приказу патрулируют…

— Несколько человек? Здесь? — Джоселин недоверчиво хлопала глазами. — Кажется, вы говорили, что стоит нам выбраться из Лондона, и мы окажемся вне опасности.

— Да, я так говорил.

— Но сами в это не верили?

— Нет, верил, — не раздумывая сказал он. — Я просто хотел исключить всякий риск.

Джоселин скрестила руки на груди.

— И что еще вы от меня скрыли?

— Ровным счетом ничего, — покачал он головой, сжав губы.

Джоселин некоторое время сверлила его взглядом. Так она ему и поверила! Должно быть, он утаил от нее уйму, вещей. Не рассказал же он ей историю своего дяди и бабушки, хотя Джоселин и не винила его за это. Он хранил верность дорогим ему людям, оберегал их от стороннего любопытства. Он был, должно быть, превосходным секретным агентом. Потому что, собирался он признать это или нет, Рэнд, несомненно, был агентом и привык гладко лгать, когда обстоятельства того требовали. И он, очевидно, считал, что вправе это делать. Там, где речь шла о ее безопасности.

— Я вам не верю. — Девушка подняла с травы одеяло и корзинку и сунула ему в руки. — Но в данный момент не собираюсь приставать к вам с расспросами.

И она легко побежала вниз по холму.

— Что вы имеете в виду? — спросил он, догоняя ее.

— Вы сами сказали, Рэнд, что с любопытной женщиной непременно случаются всякие неприятности.

— Джоселин! — В его голосе отчетливо послышалось предостережение, но она не придала этому значения. Пусть секреты, касающиеся его прежней агентурной деятельности или недавней работы на пользу государства, и представляли несомненный интерес, сейчас ее больше волновало другое. Внезапно Джоселин почувствовала, что полностью доверяет ему. Несмотря на все его тщательно оберегаемые тайны, она доверила бы Рэнду свою жизнь без рассуждений, А в один прекрасный день, возможно, доверит и свое сердце.

Сейчас же ее больше всего интересовал ответ на другой вопрос — как завлечь его в свою постель? Какое время и место считает он подходящим? И будет ли все так прекрасно, как ей представляется?

И что именно все-таки он хочет от нее, кроме страсти?