"История оборотня" - читать интересную книгу автора (Алейников Кирилл)

ГЛАВА II

Отец Иридий, настоятель церкви в местечке Борэ, уже лег спать, отужинав, в своем маленьком домике рядом с церквушкой, когда в дверь постучали. По-старчески шаркая сандалиями, Иридий подошел к двери и отворил.

— Доброй ночи, господин, — поклонился невысокий худощавый юноша с копной рыжих волос на голове. — Вы извините ради Бога, что так поздно, просто мне негде переночевать, и я подумал...

— Я понял тебя, сын мой, — поклонился в ответ Иридий. — Пожалуйста, заходи. Я с удовольствием накормлю тебя и позволю провести ночь в моем доме.

— О, вы так добры, господин! — улыбнулся юноша, входя в дом.

— Прошу, называйте меня отец Иридий. Мне так, знаете ли, привычнее.

— Выходит, вы настоятель церкви, которая стоит рядом с этим домом? Мне вдвойне приятно, что я удостоился чести переночевать в доме святого отца!

Иридий, замахав руками, чуть смутился и попросил молодого человека пройти в трапезную. Затем он достал из одного кувшина несколько кукурузных лепешек, а из другого — крынку козьего молока.

— Чем богаты, как говорится, тем и рады, — извиняющимся голосом прокомментировал он. — Мяса в моем рационе не имеется.

— Да что вы, почтенный! — настала очередь юноши смущаться. — Я бесконечно благодарен и за то, что вы уже сделали для меня. Да храни вас Господь!

Наблюдая, как юноша ест, Иридий спросил:

— Позвольте узнать, как вас зовут, молодой человек.

— Мое имя Герман. Я родился во Фракии, но судьба занесла меня в окрестности Рима.

Иридий закивал, словно соглашаясь со словами гостя. Старик заметил, что Герман бессознательно пытается ненароком не показать нечто, находящееся на левом предплечье и сокрытое рукавом. Совершенно случайно, однако, старик заметил, что это было клеймо с надписью «Гивон», и сказал об этом юноше.

— Злые люди нарекли меня этим именем, дабы отлучить от Господа, — вмиг посуровел Герман. — Скорее всего, у них это получилось.

— Не говори так, молодой человек, — затряс седой головой Иридий. — Ни одна тварь Божья не способна отлучить другую от Всевышнего!

— Ваши слова Богу бы в руки, — вздохнул Герман. — Эти твари могут...

Когда поздний ужин был завершен, Иридий постелил гостю прямо в трапезной. На следующий день рано утром Герман попрощался с настоятелем, сердечно его поблагодарил за еду и ночлег, и, взмахнув напоследок рукой, пошел прочь по пыльной дороге.

Весь день отец Иридий провел в церкви, и не было ничего необычного. Однако вечером, когда зашло солнце, прискакал всадник и сообщил, что настоятель прихода в соседнем городке внезапно помер. Его необходимо было отпеть по всем правилам христианства, и ближайший священник жил именно в Борэ. Им оказался Иридий.

Погоревав и помолившись за упокоение души своего старого друга, отца Ламиуса, покойного настоятеля прихода Гуатэ, Иридий лег спать, чтобы на следующее утро отправиться в путь.

Ночью разразилась гроза. К рассвету она переросла в моросящий дождь, конца которому не предвиделось. Иридий позаимствовал у одного из прихожан колесницу и поехал в Гуатэ. Покрыв примерно треть пути и углубившись в густой лес, святой отец заметил лежащее в кустах человеческое тело. Подъехав поближе, он узнал в бедняге давешнего гостя Германа. Юноша лежал навзничь абсолютно голый, а в боку его зияла страшная рана. Иридий, причитая и крестясь, подбежал к Герману и определил, что тот еще жив, хотя едва дышит. Не раздумывая, святой отец взгромоздил обмякшее тело юноши на колесницу и поспешил немедленно вернуться в Борэ.

По прибытии он первым делом отвез раненого к лекарю, а после того как лекарь сделал все возможное для спасения жизни юноши, перевез Германа в свой дом.

К вечеру лицо юноши порозовело, а рана перестала кровоточить. Иридий, разбудив беднягу, напоил его горячим настоем целебных трав, которые дал лекарь.

— Я бесконечно благодарен вам, о святой отец! — расплакался Герман, когда силы говорить вернулись к нему. — Каждый день я буду благодарить Господа, что на земле есть такие добрые люди, как вы.

— Лучше благодарите Господа за то, что он оставил вам жизнь, — посоветовал старик, — мои заслуги здесь ничтожны.

Через пару часов юноша, казалось, вполне окреп. Он смог сесть и утолил голод предложенной настоятелем пищей. А Иридий поинтересовался:

— Скажите, Герман, что произошло в лесу? Почему вы оказались без одежды и кто вас так сильно ранил? Неужели в окрестностях объявились разбойники?

— Это долгая история, но можете быть уверены, что я поступал во имя Господа, — уклонился юноша от прямого ответа.

Больше ничего не спрашивая, святой отец пожелал молодому человеку спокойного сна и сам отправился почивать.

Наутро же его разбудил настойчивый стук в дверь. Когда он открыл, в дом ворвались вооруженные солдаты городской стражи, которые сразу же схватили едва продравшего глаза Германа, а вслед за ним и самого отца Иридия. Предводитель стражников развернул пергамент и прочел:

— Герман из Фракии, вы обвиняетесь в колдовстве, в связи с нечистой силой и множественных смертоубийствах. Настоятель церкви Борэ отец Иридий, вы обвиняетесь в пособничестве Герману Фракийскому, колдуну и убийце. Судом Рима вы оба приговариваетесь к смерти. Приговор исполнится в полдень.

После прочтения такого ужасного приговора стражники вывели арестантов и сопроводили их в темницу. Уже там, сидя на холодном каменном полу средь не боящихся человеческого присутствия крыс, отец Иридий спросил юношу:

— Почему вас обвиняют в колдовстве и убийствах? Разве это правда?

Герман долго не отвечал, погруженный в свои мысли. Но спустя несколько минут заговорил:

— К сожалению, этот приговор справедлив по отношению ко мне. Я принадлежу к роду проклятых, которых жители южных земель называют вервольфами и волкодлаками, а жители северных — берсерками и волкулаками. Три года назад ужасное чудовище из этого рода сделало меня подобным себе, таким же ужасным существом, и я, одержимый нечистой силой, совершал помимо своей воли жестокие убийства. Но по прошествии года я научился бороться с сидящими внутри меня демонами. Я перестал убивать невинных, но стал выслеживать и уничтожать других проклятых. Когда где-то объявлялось отродье ада, я спешил в то место и одолевал чудовище. В Борэ я оказался проездом, так как на самом деле спешил в Гуатэ, где начались кровавые убийства женщин и детей. Вы не могли не слышать о них, о четырех женщинах и девяти маленьких детях. Я знаю, что в их смерти повинен волкодлак, объявившийся в Гуатэ, и прошлым днем мне удалось его выследить. Мы вступили в схватку, но он оказался сильнее и ранил меня. Если бы не ваша милосердная помощь, то гореть мне в адском пламени преисподней... Я запомнил человеческое лицо чудовища, и если мне удастся избежать казни, я обязательно разыщу мерзавца. Имя, которое вы прочли на клейме, дали мне нечистые силы, силы зла и тьмы. Теперь это мое настоящее имя.

Отец Иридий внимал юноше, пока тот не замолчал. Потрясенный исповедью, он в конце концов нашел в себе силы ответить:

— Вас пытался одолеть дьявол, но вы оказались сильнее, сын мой. Вы встали на путь избавления от греха, на путь искупления и раскаяния. Вы рискнули пойти против могущественных сил тьмы, которых так боятся все известные мне народы. Не знаю, простит ли Всевышний кровь людей на ваших руках, но он никогда не забудет вашего подвига.

Молодой человек, ободренный верой и теплотой слов святого отца, встрепенулся, но тут же осел.

— Жители Борэ и Гуатэ думают, что это я совершил тринадцать убийств. Они хотят меня казнить, и я с радостью приму смерть, потому что уже устал жить. Но самое ужасное то, что вас, ни в чем не повинного святого человека, обвинили в соучастии. Пожалуй, я совершил еще один грех, впутав вас в эту темную историю.

— Не корите себя, сын мой, — ласково сказал Иридий, — на всё есть воля Божья, и если мне суждено сегодня расстаться с жизнью, то я, как и вы, с радостью приму смерть, а если мне суждено избежать казни, то с такой же радостью я приму жизнь.

Ближе к полудню стражники вывели заключенных из темницы и под многочисленным конвоем, закованных в цепи, повели на площадь, где всё уже было приготовлено для казни. Иридия и Германа ввели на деревянный помост и заставили продеть головы в железные петли, прикрепленные к толстому столбу. Петли тут же затянули так, что голова не могла высвободиться. Затем помост убрали, и толпа скопившихся на площади зевак, не смотря на моросящий дождь, одобрительно загудела, увидев, как много дров лежит в этот раз подле столба.

Приговор прочли еще раз, после чего дрова облили маслом. Не дожидаясь, пока костер запалят, Герман прокричал:

— Одумайтесь, о несчастные! Вы казните демона и убийцу, и я согласен принять справедливую смерть. Но вы также казните совершенно невиновного человека, хорошо вам известного святого отца Иридия! Одумайтесь! Если этот человек и виновен в чем-то, так только в той доброте, которую оказал мне, не зная, кто я на самом деле.

— Наглая ложь! — выкрикнули из толпы. — Иридий не явился на отпевание отца Ламиуса! Вместо исполнения священного долга он якшался с демонами!

Отец Иридий, потрясенный таким большим скоплением народа, собрал силы в кулак и громко сказал:

— Как говорит этот молодой человек, я ничего не знал о его проклятии. Но даже если бы я знал сие, то всё равно помог. Забота о живом человеке важнее заботы о мертвом.

С двух сторон к столбу двинулись солдаты с факелами. Заметив это, Герман еще громче закричал:

— Вы казните меня, потому что думаете, будто я повинен в смерти тринадцати жителей Гуатэ. Да, на моих руках кровь невинных, но среди них нет никого из этих краев. Перед тем, как вы запалите костер, я хочу сказать: настоящий убийца находится среди вас. Он и сейчас здесь! Его имя...

Вдруг капитан городской стражи заорал:

— Убейте это крикливое отродье!

Два лучника, державшие стрелы наготове, разрядили луки. Герман, пронзенный насквозь, всё пытался донести до людей имя настоящего убийцы, но рев ликующей толпы сделал его попытки тщетными. Вспыхнуло масло, и дрова вмиг разгорелись.

Отец Иридий видел, как вспучились вены на руках и шее Германа, как юноша несколько раз судорожно дернулся, а потом произошло нечто из ряда вон выходящее. Молодой человек в одно мгновение увеличился в размерах и покрылся густой черной шерстью. Державшая его за горло железная петля со звоном лопнула, а дощечка, на которой он стоял, не выдержала веса чудовища и сломалась. Существо, больше не напоминающее человека, с рыком выскочило из пламени в сторону толпы. Раздались крики ужаса и пронзительный визг женщин, но в поднявшемся хаосе звуков зверь услышал тихую просьбу отца Иридия:

— Сын мой, избавь меня от страданий!

Волкодлак повернул голову, направив горящий, как сам огонь, взор на святого отца.

— Господи, прости несчастным грехи их. Да прибудет царствие твое, Господи, да будет воля твоя, Госпо... — Иридий беззвучно молился, когда волкодлак Гивон подпрыгнул и перекусил ему глотку.

Затем чудовище, чья шерсть дымилась и тлела, обожженная огнем, огромными прыжками приблизилось к капитану городской стражи и повалило того наземь. Но не успел капитан коснуться спиной мокрой земли, как стал точь-в-точь таким же волкодлаком. Черные демоны завертелись в смертельной битве, испуская дикий рев и поднимая тучи пыли. Когда копейщики из числа стражников сумели извернуться и пронзили Гивона многочисленными копьями, он сомкнул огромные челюсти на глотке своего врага.

Волкодлаки издохли одновременно, и когда пыль улеглась, посреди площади в луже крови лежали два обнаженных человека...

Ближе к концу ноября я стал чувствовать необъяснимое чувство тревоги, которое с каждым новым днем становилось все сильнее. Я стал неусидчивым, постоянно мерил квартиру шагами и не находил покоя, как лев не может найти успокоения в своей клетке. Я изо всех сил старался забыть свою встречу с оборотнем, но не мог этого сделать. Не стоило великого труда догадаться, почему именно мною безраздельно владела тревога, иногда перерастающая в почти панический ужас. И чем дольше думал об этом, тем больше становилось не по себе.

Приближалось полнолуние. Приближалось время, когда для меня все станет окончательно ясно. В ночь с третьего на четвертое декабря полная луна взойдет над городом, и тогда я узнаю, в самом ли деле стал тем, кем так не хочу быть...

Я потерял сон и аппетит, совершенно не следил за своим внешним видом, не знал, что происходит во внешнем мире, потому что телефон и телевизор, посредством которых я мог бы это выяснить, были безнадежно сломаны.

Наверное, мне казалось, но плэйер почему-то чаще других выбирал именно ту песню, которая начиналась словами:

Чтобы отвлечься от нехороших мыслей, я слушал музыку, впадал при этом в полусонное, «трансовое» состояние.

Я вздрагивал, вдумываясь в смысл песни. Становилось страшнее, жуткий холод сковывал тело от пяток до зубов, которые иногда начинали непроизвольно стучать. Мне постоянно хотелось укутаться поглубже в тёплое одеяло и ни за что, ни под каким предлогом не высовывать голову.

Когда подошло время «икс», я находился на грани безумия. Вечером третьего числа я готов был продать душу Дьяволу, лишь бы избавиться от чудовищно гнетущего ощущения приближающейся неизбежности, страшной и ужасной неизбежности. Внезапно мне показалось слишком душно и тесно в квартире, и я, накинув осеннюю куртку, выбежал на улицу.

Луны видно не было, ее скрывала плотная занавесь облаков. Держась в тени фонарей, стараясь не попадаться на глаза случайным прохожим, я побежал к парку, который находился в двух кварталах от моего дома. Это был обширный парк с высокими деревьями, а в центре располагался красивый пруд. Влюбленные парочки любят здесь ошиваться, и я когда-то гулял по тенистым аллеям со своей подругой...

Как давно это было. Кажется, в прошлой жизни...

Но сейчас мне было не до романтических переживаний и воспоминаний. Едва разбирая дорогу, я перся напролом сквозь изгороди кустарника, через чахлые сугробы. К счастью, никто не встретился по дороге.

Когда облака разошлись, обнажая молочно-белый лик луны, я кожей почувствовал прикосновение ее холодных лучей. Судорога свела тело, я повалился в снег и застонал. Разум затмила непроглядная черная пелена, лишь бесконечно малый осколок сознания, ничтожная частичка меня продолжала регистрировать происходящее. Как бы со стороны я видел свое изображение, скорчившееся в снегу тело, трясущееся от нарастающих судорог.

Видел-то я со стороны, но ужасную боль мог ощущать в полном объеме. Она миллионами раскаленных игл пронзила меня, воткнулась в каждую косточку, в каждую клеточку. Казалось, будто я свалился в кипящую лаву и через секунду неминуемо расплавлюсь.

Каким-то непостижимым образом я умудрился встать на четвереньки. Пальцы отчаянно скребли землю. У меня не оставалось сил ни удивляться, ни ужасаться, когда они вдруг скрючились и сильно увеличились, а ногти удлинились, превратившись в острые когти зверя.

В этот же момент та крохотная частичка сознания, которая до сих пор тлела где-то в черепе, потухла.

Я провалился в небытие, в абсолютное беспамятство...

Едва ли я мог сказать, сколько времени прошло с того момента, когда луна обняла меня своим светом и заставила вскипеть кровь. Как и после комы, пробуждение произошло мгновенно, без прелюдий, без метания между реальностью и небытием. В нос ударили смутно знакомые и совершенно незнакомые запахи, мышцы вздрогнули, отгоняя ступор. Я чувствовал себя совершенно разбитым, уставшим, опустошенным. Я не мог даже открыть глаза — настолько мало жизненных сил осталось в организме. Стараясь не замечать болезненную ломку суставов и костей, что было почти невозможно, я попытался вспомнить, какие события имели место быть с тех пор, когда сознание покинуло мое бренное тело.

Безрезультатно.

Постепенно энергия стала возвращаться в меня. Боль и слабость спадали, сдавали позиции. Я не открывал глаз, пока не уверился, что способен встать. А когда поднял веки, то увидел совершенно незнакомую комнату чужой квартиры. Я готов был дать на отсечение палец, что квартира не принадлежала никому из моих знакомых, иначе я бы почувствовал, что когда-то хаживал сюда.

Стараясь не шуметь, но тем не менее болезненно кряхтя, я поднялся с пола. Взгляд в сторону окна сказал, что на улице по-прежнему ночь. Скорее всего, даже не ночь, а раннее утро. И вполне возможно, что скоро наступит рассвет. Затем мой взгляд переместился на большое овальное зеркало, висящее на стене, по обе стороны которого ярко горели простенькие бра.

Я прищурился, разглядывая свое отражение. Очевидно, за прошедшее время, о котором мне ничего неизвестно, я скинул килограммов пять и постарел на пару лет. Отражение мое было худым, ссутулившимся, во всех отношениях жалким. К тому же полностью голым, если не считать золотой цепочки на шее. Под глазами образовались мешки, которых у меня сроду не было, даже после ударных пьянок. Короткие волосы на голове выглядели растрепанными, и непонятно даже, как такие короткие волосы могут быть такими растрепанными... Кожу по всей поверхности тела покрывали красно-розовые пятна воспалений, похожие на обширные ссадины. Ногти на ногах и руках сделались красными.

Я чувствовал себя более чем скверно. Подъем на ноги спровоцировал волну тошноты и всеобъемлющую боль. Но не смотря на дискомфорт, я быстро обшарил комнату в поисках какой бы то ни было одежды. Спортивная куртка, свитер, футболка, джинсы, трусы, носки и кроссовки — я, к сожалению, отлично догадывался, куда подевались все мои вещи. Не пропала лишь золотая цепочка с крестиком на шее, но бурной радости сей факт не принес.

Не найдя совершенно ничего, что могло бы послужить хоть каким-то прикрытием моей непотребной наготы, я отворил дверь и, придерживаясь за стену, вышел в коридор и успел заметить только то, что здесь тоже горел электрический свет. Обе ступни предательски заскользили по полу, и я рухнул на пятую точку, исторгнув сначала возглас удивления, а потом — крик боли.

Продолжать опасаться быть замеченным или услышанным хозяевами квартиры больше не имело смысла. Кроме того, я отчего-то подозревал, что хозяева квартиры уже не смогут что-то видеть или слышать... Подозрение переросло в глубокое убеждение, едва я сообразил, что именно стало причиной моего падения, почему ноги вдруг заскользили по линолеуму.

Весь пол был залит кровью. Пятна крови багровели на стенах. Теперь она была и на мне. Чертыхнувшись, я мигом вскочил и тут же увидел мертвое, изодранное до костей тело мужчины. В его животе зияла дыра размером с перчатку Майка Тайсона, голова неестественно вывернута назад, левая рука... оторвана!

Моя душа переполнилась диким трепещущим ужасом. Я с великим трудом подавил рванувший было наружу вопль, прикрыл рот перемазанными ладонями. Захотелось немедленно убежать прочь из этой залитой кровью квартиры, прочь от ужасного зрелища, заставляющего шевелиться волосы на голове. Я решил не откладывать и немедленно убежать, но перед этим как подсказывал здравый смысл, необходимо одеться. Вид голого и окровавленного мужчины, ранним декабрьским утром бегущего босиком по улицам, может вызвать ненужные пересуды и ненужные подозрения. Может и вызовет. А я, даже будучи впавшим в дикий ужас, не хотел быть пойманным за зверское убийство...

К черту! Я нисколечко не сомневался, что незнакомый мужчина мертв «благодаря» мне. Не знаю, каким образом я очутился в чужой квартире, но за то что здесь произошло, ответственность лежит на мне.

Я бросился в соседнюю комнату, где сразу увидел труп женщины, лицом вниз лежащей на кровати. Постельное белье стало красным, насквозь пропиталось жидкостью, сочащейся из множественных ран. Я взвыл от очередного приступа ужаса, отворил дверцы платяного шкафа рядом с кровавым ложем и не разбирая вытащил какие-то вещи. Напялив брюки и рубаху, я промчался в прихожую, сорвал с вешалки пальто, сунул босые ноги в чужие туфли и, открыв дверной замок, пулей выбежал вон из квартиры. Жилище располагалось на первом этаже прямо напротив входа в подъезд, так что на улице я оказался почти мгновенно.

Морозный воздух немного освежил затуманенное от страха сознание, но я тем не менее не мог заставить себя идти, поэтому бежал, бежал куда глаза глядят, пока не отдалился от мертвецов на несколько километров. С трудом сориентировавшись, я отыскал дорогу домой.

Легенды об оборотнях существовали практически во всех странах, на всех континентах, где жили люди. Возраст некоторых легенд исчисляется тысячелетиями. Особенно много историй, связанных с оборотнями, родилось в Европе. Это неудивительно, ведь Пиренейский полуостров всегда был населен людьми особенно плотно, на нем рано возникла цивилизация. Да и волков раньше европейские леса насчитывали десятки, сотни тысяч.

Оборотень — это существо Тьмы, монстр, призванный наводить ужас на людей. Чудовище, могущее и любящее убивать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться причислить вервольфа именно к силам Зла. А противостояние сил Света и Тьмы, Добра и Зла, плюса и минуса особенно остро и заметно проявляется там, где цивилизация наиболее развита, где живет масса людей. Много потенциальных жертв для отродий Ада, много тех, кого нужно защищать от Зла.

Оборотни обитали везде. Везде они наводили ужас на простой люд и совершали жестокие, большей частью беспричинные убийства. Понимаете, они редко убивают людей, руководствуясь какими-то определенными, личными мотивами. Конечно, они могут убивать из мести, из-за обиды, но чаще оборотни нападают на людей только лишь потому, что одержимы жаждой убийства. В средние века люди включали в «группу риска», то есть в контингент, наиболее подверженный вероятной атаке оборотня, женщин и детей. Наверное, считали, что оборотни боятся нападать на взрослых мужчин. На самом деле это не так. Мало того что оборотни, будучи в образе волка ли, в образе человека ли, редко подвержены чувству страха, они к тому же физически чрезвычайно сильны. Гораздо сильнее людей. Если б хлюпик-оборотень, полутора метров ростом и весящий сорок килограмм, решил потягаться с чемпионом мира по боксу в тяжелом весе, то скорее всего одержал бы верх. Свою физическую силу оборотень черпает не из внутренних ресурсов организма, не из веса, не из объема мышц, а из той составляющей, которая, собственно, и создала его двуликим.

На самом деле это очень сложно объяснить. Я думаю даже, что вряд ли возможно. Но если быть максимально кратким и попробовать все-таки объяснить, то дело обстоит примерно так. когда оборотень нападает на человека и ранит его, но, естественно, не убивает, вместе со слюной в кровь жертвы попадает вирус. Он вызывает обширные, необратимые изменения всего организма на уровне органов, тканей, клеток и ДНК. Другими словами, происходит довольно быстрая и сложная мутация. Можно назвать эту мутацию доброкачественной, ведь человек, став оборотнем, получает абсолютный иммунитет ко всем болезням, защищен от всех ядов растительного и животного происхождения, и к тому же регенерация его тканей вследствие каких-либо повреждений проходит в несколько десятков раз быстрее, чем у обычного человека. Подобный механизм, кстати, присущ и вампирам. Организмы кровососов тоже изменяются, но более радикальным образом.

Почему вы так удивились, когда я обмолвился о вампирах? Да-да, они тоже существуют, как существует многое из того, о чем вы понятия не имеете. Если хотите узнать о вампирах подробнее, советую обратиться непосредственно к ним самим. Возможно, вы получите еще один сенсационный материал для своих статей, если, конечно, вас не пустят в расход, не выпьют вашу кровь.

Моя же история — это история оборотня. Поэтому давайте не будем без нужды отвлекаться...

Итак, человек после нападения оборотнем заражается определенным вирусом. Даже сейчас многие считают, что легенды об оборотнях — это всего-навсего раздутые истории о ликантропах, гипертрофированные и приправленные душещипательными вымышленными подробностями. Но можете мне поверить, ликантропы не имеют никакого отношения к истинным оборотням. Ликантропия — это генетическая болезнь, сопровождающаяся нарушениями психики. Ликантропия в случае с оборотнями — те же самое, что порфирия в случае с вампирами. Так, пораженный порфирией человек вполне может сойти за вампира: боится яркого света, бледен, нуждается в потреблении крови, предпочитает дневному образу жизни ночной. А ликантропия — это болезнь, при которой помимо нарушенной психики, когда человек считает себя зверем, часто наблюдается уродство в виде чрезмерно обильной растительности на теле. Знаете, волосы растут там, где расти не должны вовсе: на лбу, на спине, на ладонях и ступнях. На заднице, в конце концов. Плюс, у ликантропа может присутствовать определенная деформация конечностей, челюстей и даже рудиментарный хвост. Короче говоря, примитивный разум древних людей считал этих убогих самыми настоящими оборотнями.

Но мы-то с вами живем в двадцать первом веке и понимаем, что ликантропия или порфирия — всего-навсего болезни. Но настоящие монстры — вампиры, оборотни и многие другие мифические твари — тем не менее, существуют.

Истинного вервольфа от ликантропа отличает та самая составляющая, о которой я уже обмолвился. Попавший в кровь и спровоцировавший мутацию вирус — далеко не все, что достается жертве оборотня. Вместе с вирусом материальным, заставляющим меняться организм, передается и вирус энергетический, меняющий человеческую энергетику. Если проще, в человека вливается темная энергия, сила Зла, и он становится проклятым. Хочет того или нет, он превращается в существо, стоящее на стороне Преисподней. И помимо своего желания вынужден вступить в войну Добра и Зла на известной стороне.

Некоторые индивиды, правда, не желая мириться с ужасным положением вещей и в попытке искупить кровавое проклятие, переходят на сторону Добра. Или Света — как хотите. Особенно часто этот феномен проявляется как раз среди оборотней.

Вам интересно, кто защищает сторону Света? Ну, понятно, что этим делом занимаются либо рожденные в Царствии Небесном, либо присягнувшие Царствию в верности: ангелы, архангелы, хранители, люди. Все сущности Царствия называют обобщающим словом «астеры», а само Царствие известно так же под названием Актарсис. Соответственно, воинов Тьмы зовут демонами (это слово вы, конечно, знаете), а Преисподнюю, то бишь Ад — Яугоном. И вот, на протяжении тысячелетий демоны и астеры нещадно бьются друг с другом за контроль над Срединным миром, в котором мы с вами, между прочим, и живем. Естественно, эта война для рядового землянина скрыта, не видна. Он не догадывается, что рядом с ним каждый день происходят постоянные стычки между ангелами и демонами, оборотнями и вампирами. За многими чисто «человеческими» разборками стоит выяснение отношений Яугона и Актарсиса. Битвы ведутся и наверху, и внизу, и рядом с нами, то есть здесь, в Срединном мире. События, происходящие в Яугоне, Актарсисе и Срединном мире, так или иначе имеющие отношение к войне Добра и Зла, немедленно отражаются на жизни простых людей. Войны, катастрофы, стихийные бедствия, эпидемии — вот эти отражения. Связь между тремя мирами очень сильна и сложна; сам черт ногу сломит, если попытается разобраться, что к чему.

Я могу рассказать лишь то, что относится к оборотням и их жизни в Срединном мире. Хотите узнать о вампирах — спросите их самих. Желаете справиться о Яугоне — отыщите рожденного в Преисподней демона. Горите желанием выяснить, что творится в Актарсисе — встретьтесь с ангелом. Теперь, когда вы знаете о существовании потусторонних сил, найти все эти существа вам будет не так уж сложно.

Но вернемся все ж к вервольфам.

Как я уже объяснил, большая физическая сила оборотня обусловлена его темной энергией. Вместе с тем оборотень — это, пожалуй, самое неуравновешенное существо на Земле. Он подвержен внезапным, ярким, как вспышка сверхновой, приступам ярости, и я никому бы не посоветовал злить его. В легендах о берсерках, или берсеркерах, рассказывается, в частности, об их особой свирепости и неустрашимости. Берсеркерами называли оборотней, обитавший в северных районах Европы: во Франции, Норвегии, Швеции, Ирландии. Много оборотней было среди норманнов — викингов, или, как называли их на Руси, — варягов. Известна история уничтожения большого числа римских солдат, когда три огромных легиона потерпели тотальное поражение в битве с норманнами недалеко от городка Шербур ан полуострове Котантен. Норманнов было не больше полутысячи, но это не помешало им, диким жителям диких краев, наголову разбить шеститысячное профессиональное войско, при том что в ту пору армия Римской Империи была самой могущественной, ее легионы считались непобедимыми.

Ясен перец, римляне бились с берсеркерами...