"Имя игры – смерть" - читать интересную книгу автора (Марлоу Дэн. Дж.)

Глава 7

Следующей ночью, когда я зашел во вторую таверну, рыжий мужчина, хромающий на одну ногу, допустил ошибку, не зная, что я приметил его еще в Мобиле.

Я только остановился у таверны и открыл дверцу своего «форда», как он проехал в черной машине мимо со скоростью восемь миль в час. Я увидел его и сразу вспомнил Мобил.

Автомобиль завернул за угол, прижался к обочине и остановился. Начало темнеть, и свет тормозных огней был отчетливо виден. Рыжий следил за мной – это стало мне настолько очевидно, будто я получил от него письмо.

Я зашел в бар, выпил кружку пива, поговорил с барменом о бейсболе. Но все время меня не оставляла мысль о рыжем. Он был роскошью, которую я не мог себе позволить. Надо было узнать, сообщил ли он обо мне Мэнни Себастьяну, и решить, как от него избавиться.

Попрощавшись с барменом, я вышел и сел в машину. Включил двигатель и свернул на улицу, где стояла черная машина. Но улица была пуста. Я дважды проехал вокруг квартала, проклиная себя за небрежность, и в это время сзади показался свет фар. Не знаю, где прятался этот сукин сын, но следил он за мной просто мастерски. Нелегко преследовать человека в машине, причем так, чтобы он не заметил этого. У рыжего все получалось блестяще.

Теперь нужно выманить его из города. Выехав на шоссе, я поехал со скоростью пятьдесят миль в час, никуда не сворачивая. Мне некуда было спешить. Где-нибудь подальше от Гудзона я найду место, чтобы избавиться от рыжего навсегда.

Мы не отъехали и пяти миль от города, а я уже понял, почему рыжему удалось преследовать меня от Мобила, оставаясь незамеченным. Он был артистом. Вместо того, чтобы сесть мне на хвост и ехать следом, он то обгонял меня, то выскакивал откуда-то сзади и ехал, несмотря на почти безлунную ночь, не включая фар.

Однажды, когда он обогнал меня на большой скорости, я посмотрел на номер его машины. Номер был весь заляпан грязью.

Проехав двадцать пять миль, я оказался в крохотном сонном городке, где даже в центре светофор был поставлен на автоматическую мигалку. По сторонам улицы виднелись темные витрины магазинов, а впереди – освещенная телефонная будка. Я повернул на перекрестке направо, снова направо и тут же еще раз направо, выскочил из машины и скрылся в подворотне. Я надеялся, что и на этот раз он поступит, как раньше.

Он проехал мимо «форда» и затормозил в нескольких футах от телефонной будки. Его машина еще катилась вперед, когда он выключил фары. Судя по всему, рыжий считал, что близок к цели. В этом он был прав – но цель была не та, что он ожидал.

Рыжий быстро вылез из машины, посмотрел на пустынный перекресток и пошел вперед. Он боялся потерять мой след.

Мой след он не потерял.

Я вышел из подворотни и встал между ним и машинами с револьвером в руке.

– Привет, рыжий! – сказал я. – Как дела в Мобиле?

У другого человека остановилось бы от неожиданности сердце, но рыжий был человеком иного склада.

– Ты меня спутал с кем-то, приятель, – хладнокровно промолвил он.

– Поворачивайся и шагай и телефонной будке. Зайди внутрь и сделай вид, что набираешь номер. И не вздумай сунуть руку в карман.

– Уверяю тебя, это какая-то…

– Перестань! Ты шофер Мэнни, которому понравился мой «форд», – прервал я. – Значит, Мэнни обещал тебе «форд», если ты согласишься следить за мной, верно?

Это, должно быть, потрясло его, однако самообладания он не утратил.

– Не знаю никакого Мэнни, – с деланным равнодушием произнес он, глядя на меня настороженным взглядом. У него было худое бледное лицо в веснушках.

– После приезда в Гудзон ты уже звонил Мэнни, рыжий?

– Мэнни сказал, что ты – опасный человек, – рыжий внезапно бросил притворяться. – Уж опасным-то тебя не назовешь!

– Последний раз, рыжий, – спросил я негромко. – Ты уже успел позвонить Мэнни после…

– В гробу я тебя видел! – выкрикнул рыжий, захлопнул дверцу и одновременно сунул правую руку под пиджак. Его рука еще не успела схватить рукоятку пистолета в кобуре под мышкой, когда первая пуля ударила его в грудь и тут же вторая – в висок. Он медленно повернулся, на лице появилось выражение крайнего изумления, и тело его опустилось на пол будки. Я выстрелил еще четыре раза – крупнокалиберные пули «смит-вессона» разбили стекло и заднюю стенку, а последняя вырубила свет. Вот теперь уж никто не будет утверждать, что стрелял опытный стрелок!

Я повернулся и быстро подошел к машине, сдал назад, развернулся и поехал по улице, но теперь уже в обратном направлении и включил фары лишь при выезде из города. В окнах вспыхивал свет, отдергивались занавески.

Жители городка не сразу обнаружат тело убитого, потому что лампа в будке разбита моей пулей. Потом они примутся обсуждать происшедшее. Я положил револьвер на сиденье рядом – на случай, если все-таки сзади появятся огни полицейской машины.

Но все было спокойно.

Кайзер радостно встретил меня у двери моего домика в мотеле. Он свернулся у моих ног и внимательно следил, как я чистил, смазывал и перезаряжал свой «смит-вессон».

Я не знал, успел рыжий поговорить с Мэнни или нет.

Если не успел, то Мэнни не найдет меня.

Я лег спать.

Во время следующей поездки в «Дикси пиг» я взял с собой Кайзера. На стоянке уже расположилось больше десятка машин и среди них спортивный автомобиль Джеда Реймонда. Я вошел в ресторан в сопровождении Кайзера. Из-за стола в углу поднялся Джед, махнул рукой, приглашая меня. Я повернулся, пошел к нему и, только подойдя к столу, заметил, что напротив сидит Люси Граймс.

– Добрый вечер, – поздоровался я, опускаясь на стул рядом с Джедом.

Люси улыбнулась, но промолчала, с опаской глядя на огромную овчарку. Джед протянул руку и похлопал Кайзера по массивной голове. Я внимательно следил за псом, но Кайзер воспринял ласку Джеда спокойно.

– Как зовут твоего спутника, Чета – спросил Джед.

– Кайзер, познакомься с моим другом Джедом, – представил я их и повернулся к Люси.

Ее лицо выглядело усталым и осунувшимся, под глазами синие круги. Она то и дело поглядывала на стоянку через окно. Ей не пришлось долго ждать. Желтый автомобиль с широкой синей полосой вдоль бортов и надписью «Полиция» въехал на площадку и остановился. Люси встала, взяла со стола перчатки и сумочку, равнодушно бросила:

– До свидания, джентльмены, – и направилась к выходу.

– На парня, отчаянно стремящегося овладеть телом нашей блондинки, ты что-то не очень похож – не торопишься, – заметил Джед, наблюдая, как Люси села в полицейский автомобиль.

– А ты не спеши с выводами, – посоветовал я, – Может быть, и научишься чему-нибудь у такого опытного ловеласа, как я. И вообще поспешность никогда не приводит к успеху у женщин.

– С момента окончания средней школы я этого не замечал, – ухмыльнулся Джед и тут же посерьезнел. – Ты знаешь, я начинаю жалеть, что так завел тебя в связи с этой вдовой. Брось ее, а? В местном пруду плавают куда более привлекательные рыбы. Хочешь, дам тебе пару адресов из своей черной книжки?

– Неужели лишь потому, что она села в полицейский автомобиль?

– Значит, ты тоже это заметил, – кивнул он. Видишь ли, Барт – довольно-таки примитивный мужчина. Все время на взводе. Зачем связываться с таким дерьмом?

– Значит, он ревнует ее?

– Уж в этом можешь не сомневаться. Ревнует, да еще как! – Джед начал водить пальцем по мокрой клеенке, не поднимая головы. – О нем рассказывают нехорошие истории. Некоторые из них похожи на правду. – Эй, Хейзел! – внезапно крикнул он, меняя тему разговора. – Где наши бифштексы?

Мы принялись за еду. Время от времени Джед давал небольшие куски мяса Кайзеру. Пес открывал пасть с огромными белыми клыками и неторопливо, с достоинством брал мясо с ладони Джеда.

– Смотри, избалуешь его, – предостерег я.

– Он заслуживает. Мне нравится твой новый друг. – Он взглянул на часы. – Ого, мне пора исполнять свой долг. Ей двадцать лет, голубые глаза.

Едва Джед скрылся за дверью, как Хейзел подошла к столу. Я удивился – впервые за время знакомства я увидел ее в платье, а не в джинсах. И что-то изменилось в прическе.

– Это по какому случаю? – спросил я.

Хейзел опустилась на стул, где минуту тому назад сидел Джед.

– Никакого случая, – заметила она низким голосом. – Просто время от времени я даю возможность скотам, заходящим сюда, посмотреть еще на кое-что, кроме моего зада.

По ее глазам я понял, что стакан, который она принесла сюда, не был первым сегодня. Я вспомнил предупреждение Джеда. Хейзел никак не напоминала скромную тихую девственницу. Частенько какой-нибудь полупьяный клиент поддавался на вечный зов пола и пытался ущипнуть за то, что скрывалось под обтягивающими джинсами. Ответная реакция Хейзел ошеломляла всех присутствующих.

– Что с тобой, парень? – произносила она хриплым голосом. – Ты выплатил всю страховку? Неужели не знаешь, что для любителей хватать меня за зад приготовлено специальное кладбище позади дома?

Хейзел залпом осушила стакан и наклонилась к моей зажигалке, пару раз затянулась и взяла мой стакан.

– Я не блондинка, – заявила она вызывающим тоном, – но все, что есть у нее, есть и у меня – причем вдвое больше и намного лучше. Сегодня я рано закрываю. Приезжай за мной в половине первого.

Я открыл рот и снова закрыл его.

– В половине первого, – кивнул я.

Хейзел улыбнулась, погасила сигарету в пепельнице, встала и вышла на кухню. Обратно она не вернулась.

Взглянув на часы, я увидел, что до половины первого еще много времени, и решил посетить таверны, которые навещал каждый день. На этот раз я зашел в ту, где барменом работал любитель бейсбола. Он относился ко мне лучше всех остальных, и сегодня вечером я собирался задать ему несколько наводящих вопросов. Войдя в таверну, однако, я сразу понял, что с вопросами придется повременить. У бара сидел Барт «Молния» Франклин, По-видимому, свидание оказалось очень коротким. Должно быть, Барт понял, почему у блондинки измученное лицо и круги под глазами, подумал я с удовлетворением.

Он увидел меня, как только я вошел в зал, но решил сначала подумать. Наконец, плохое настроение одержало верх – он встал, подошел ко мне, покачиваясь и что-то бормоча, и сел на стул рядом.

– Что-то позабыл ваше имя, – произнес он на весь зал.

– Арнольд, – ответил я.

Он подождал, не добавлю ли я что-нибудь еще.

– Слышал, что вы любите потанцевать, – продолжал полицейский. Глядя на его багровую физиономию, я пытался определить, чем вызван этот цвет – длительным пребыванием на открытом воздухе или большим количеством спиртного. Разговоры вокруг нас стихли. Франклину не понравилось мое молчание.

– Заметил, что вы каждый день ходите по зарослям. Когда-нибудь натолкнетесь на подпольный самогонный завод, и вам снесут голову картечью из обреза.

– Ничего, у меня есть запасная.

Сначала он не понял, затем еще больше покраснел.

– И долго собираетесь пробыть у нас, Арнольд?

– Это зависит от обстоятельств, – ответил я.

– Каких обстоятельств? – выдохнул он.

Я повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

– Моих личных обстоятельств, – улыбнулся я и хлебнул пива из кружки.

Франклин взял меня за руку. Я посмотрел на его руку, затем перевел взгляд на лицо. Он отдернул руку и нахмурился. Я понял, что это за человек – таких я ненавидел больше всего. Ему хотелось заставить меня признать его силу. Я почувствовал, как у меня зашевелились волосы от ненависти.

Франклин не решился сделать так, как ему хотелось. Он фыркнул, встал и вышел из таверны. Разговор в зале возобновился. Бармен бочком подошел ко мне и принялся вытирать тряпкой поверхность бара.

– Да, это наш Франклин, – заметил он извиняющимся тоном. – Он немного… вспыльчив. А что это он имел в виду, когда заговорил о танцах?

– Не имею ни малейшего представления. – Я знал, что не должен говорить о том, чьей подругой является белокурая вдова. Снаружи послышался рев мотора – автомобиль Франклина рванул с места. – Вспыльчив, да? И скольких он похоронил в приступе вспыльчивости? – Едва слова вырвались у меня, как я тут же пожалел о них. Зачем зарываться на неприятности? Это безумие.

Бармен захихикал.

– Скольких похоронил? Ха-ха! – Он посмотрел по сторонам, надеясь на самую широкую аудиторию. Может, и похоронил, но никто не подал на него жалобу. – Бармену нравилось слушать свой голос. – Может быть, пару преступников, пытавшихся скрыться, – не больше, – поспешно добавил он, затем продолжил с новым усердием: – Барт – один из лучших молодых полицейских в нашем городе… – Проявив, таким образом свою лояльность к силам правопорядка, он одарил меня широкой улыбкой.

Я допил пиво, вышел на улицу и вернулся в мотель, где провел пару часов, читая книгу. Когда часы показали двенадцать, я запер Кайзера и вышел из мотеля. Через пятнадцать минут я подъехал к «Дикси пиг». Свет в ресторане был выключен, и на площадке стоял всего один автомобиль – машина Хейзел, Она подошла к ней, увидев меня.

– Поедем в моей машине, – сказала она, садясь на место водителя. «Интересно, сколько еще она выпила?» – подумал я, но опустился на сиденье рядом. Хейзел включила мотор и резко рванула с места. Из-под задних колес вырвался фонтан гравия.

Выехав на шоссе, мы свернули на юг. За последним городским светофором Хейзел прибавила скорость. Она оказалась хорошим водителем, хотя и немилосердно газовала. Откинувшись на спинку сиденья, я смотрел, как полная луна плывет над заливом и перед нами разворачивается черная лента шоссе. Мы оба молчали.

Миль через пятнадцать Хейзел свернула налево, на узкую проселочную дорогу. Судя по всему, она хорошо знала местность, потому что рассмотреть дорогу эту с шоссе невозможно. Еще через милю она снова повернула налево, автомобиль запрыгал по ухабам и остановился. Хейзел выключила фары; мы сидели и смотрели на темный силуэт коттеджа, освещенного лунным светом.

– Я построила его сама, – сказала она, – До последнего гвоздя. Это – хорошая терапия. Пошли.

Она отперла дверь, и мы вошли.

– Ну? – раздался из темноты ее голос. – Хорошо, что у меня достаточно смелости для нас обоих. Почему ты не пригласил меня куда-нибудь?

– Отвечу на твой вопрос, как только в голову придет подходящее объяснение, – пробормотал я. Она захлопнула входную дверь, и я слышал, как щелкнул замок. В комнате было темно, и я ничего не видел, кроме широкой кровати у окна.

Хейзел подошла сзади и обняла меня.

– Раздевайся, приятель, – пригласила она.

Я медленно разделся и подошел к кровати. Она лежала поверх одеяла совершенно голая. Ее тело могло бы стать моделью для любого художника, умеющего видеть настоящую женщину.

Я сел на краешек широченной кровати.

– Хейзел… – начал я.

– Только не пытайся сказать, что моя смелость смутила тебя, – она протянула ко мне руки. – Ты – мужчина, все будет в порядке.

Через некоторое время, когда и для нее стало очевидно, что все в порядке не будет, она села, опершись спиной о подушки.

– Дай мне сигарету, Чет, – попросила Хейзел. Ее голос звучал устало. Я встал, подошел к костюму, брошенному на кресло, и достал сигареты. В свете зажигалки она посмотрела на меня.

– Это из-за меня, Чет? – тихо спросила она.

– Нет.

– Но ведь ты не гомосексуалист. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Нет.

– Но у тебя такое случается?

– Да. Не слишком часто.

– Жаль, что это случилось именно со мной. – Хейзел выпустила облако дыма. – Извини меня, Чет. Я знаю, что я виновата. Но почему?

– У каждого свой взгляд на жизнь. – Я погасил сигарету. – Когда-то, много лет назад, я увидел забавный рисунок в журнале. Батальон в парадной форме марширует по плацу, а сзади тащится солдат – весь растрепанный, потный и грязный. Сержант ругает его, а солдат отвечает, что он тоже маршировал – но под другой барабан.

– А у тебя какой барабан? – тут же спросила Хейзел.

Я чуть было не выпалил – «оружие», но успел сдержаться и ответил: «Возбуждение». С револьвером в руке и в обстановке, когда напряженность так и потрескивает в воздухе, у меня просто несравнимые мужские достоинства.

– Да, мне приходилось слышать про тореадоров, – заметила Хейзел задумчиво. – И игроков в карты, у которых влечение то пропадало, то снова появлялось.

Она встала с кровати и подошла к разбросанной на полу одежде. Ее прекрасное тело светилось в полумраке. Одевшись, Хейзел подошла к постели и больно ткнула меня в ребра.

– Давай забудем о сегодняшнем вечере и начнем сначала, – предложила она.

Но в машине, когда мы ехали обратно в «Дикси пиг», царило молчание, Впрочем, такое случалось со мной и раньше.

Придя в ресторан на следующий день, я не заметил никаких перемен в отношении Хейзел ко мне, и она пи разу не упомянула о том, что произошло накануне.

– Я слышала, что теперь ты дразнишь наших бедных молодых полицейских, – неожиданно заметила Хейзел, садясь напротив.

– Со слухом у тебя все в порядке, но кто-то ввел тебя в заблуждение, не сказав, что произошло на самом деле.

– Боюсь, ты недооцениваешь Барта Франклина.

Это разозлило меня.

– Я ни переоцениваю его, ни недооцениваю, – буркнул я. – Мне просто наплевать.

– Не сердись, Чет. Я ведь говорю это ради твоего блага. Барт действительно опасен.

– Тогда почему опасному человеку поручили обязанности полицейского?

Хейзел нахмурилась.

– Думаю, никто не знал, насколько опасным может быть Барт, пока он не стал полицейским. Психиатр, наверное, придет к выводу, что теперь Барт может вымещать свою злобу на других, вообще не опасаясь наказания.

– По-видимому, Люси Граймс нравятся агрессивные мужчины.

– В последнее время между ними что-то произошло, – тихо заметила Хейзел. – И эти перемены заметны в ней, а не в нем. Люси всегда выглядела надменной, всегда смотрела на других свысока. Было время, когда Барт по ее сигналу опрокидывался на спину, подобно щенку, и покорно скулил. А вот теперь все переменилось. Она похудела, и ее глаза походят на дыры, прожженные в одеяле. Что-то мучает нашу прекрасную блондинку. Говоря по правде, я даже подумала, а не растратила ли она казенные деньги.

«Вот оно что!» – подумал я, пытаясь скрыть волнение.

– Зачем ей это понадобилось? – поинтересовался я равнодушно.

– Давай я расскажу тебе одну историю. – Хейзел уперлась ладонями в стол и положила подбородок на руки. – Перед самой смертью Чарли играл на скачках, и ему поразительно везло. Он оставил мне крупные деньги, я выгодно их вложила в дело. После кончины Луи выяснилось, что у него немалое состояние, которое он тоже завещал мне. В небольшом городке слухи распространяются быстро. Два месяца назад, – Хейзел говорила едва слышным голосом, будто думала вслух, – ко мне пришел Барт Франклин и попытался занять три тысячи долларов. Сказал, что ему предлагают вложить деньги в фантастически прибыльное дело. Чарли говорил мне, как обращаться с такими просителями. Барт знал, что мои деловые интересы представляет Нейт Пепперман – консультант, контора которого находится на втором этаже городского банка. Я предложила Барту обратиться к Нейту и, если тот согласится, сказать ему, что у меня тоже нет возражений; – На лице Хейзел появилась хитрая улыбка – точь-в-точь, как у нашалившей девчонки. – Чарли посылал просителей к своему консультанту каждую неделю по два-три человека. Потом он закуривал свежую сигарету и говорил, что в тот момент, когда его консультант одобрит хотя бы одно из предложений о выгодном вложении его капитала, он уволит его и наймет нового. Как только просители лишались возможности уповать на дружбу, все их «выгодные» предложения оказывались такими же дырявыми, как швейцарский сыр.

Затем улыбка исчезла с ее лица.

– Через пару недель Нейт зашел, чтобы поговорить о других проблемах. Я спросила его о Барте и ничуть не удивилась, когда услышала, что Барт к нему не заходил. Даже у профессионального дельца возникнут трудности, если он попытается уговорить такого недоверчивого адвоката, как Нейт.

Хейзел достала новую сигарету из пачки и наклонилась, чтобы прикурить от зажигалки, которую я поднес.

– Примерно в то же самое время один из завсегдатаев моего бара рассказывал, что Люси Граймс обращалась в автомобильное агентство Дика Тэрнбилла и приценивалась к иностранным спортивным автомобилям. Мне сразу все стало ясно. – Хейзел махнула сигаретой перед моим лицом. – И вдруг – всем на удивление – через пару дней Люси носится по городу в новеньком красном спортивном автомобиле!

– Да, меня это тоже изумило, – усмехнулась она, когда у меня поползли брови на лоб. – И тогда я решила выяснить, как это произошло. Так вот, Барт заплатил за него наличными – стодолларовыми банкнотами. Таким образом, или наш молодой полицейский отыскал себе нового щедрого благодетеля, или Люси запустила руку в почтовую кассу. А сейчас у нее такой вид, будто ждет, когда ей спустят штаны и как следует отлупят.

– Может быть, Барт накопил эти деньги, – предположил я, не переставая лихорадочно думать.

– Дней десять Люси носилась по городу в своей новенькой английской игрушке, прямо-таки сияя от радости, – продолжала Хейзел, не обращая внимания на мое замечание, – и вдруг счастья как не бывало. Не знаю, как ему это удалось, но теперь повелителем стал Франклин. Люси походит на керосиновую лампу, у которой задули пламя. Наверно, ревнивые мужчины очень действуют на нервы. Возможно, сами мужчины этого и не замечают, но женщины чувствуют все.

Рассказ Хейзел меня заинтересовал, очень заинтересовал. Неужели я напрасно бродил по зарослям западного побережья Флориды, тогда как оба были все время у меня под носом? Странный интерес Франклина к моим поискам в зарослях кустарников и эта прямая связь с почтовым отделением…

Когда бар наполнился клиентами и Хейзел пошла обслуживать их, я снова задумался об этом.

И не переставал думать, возвращаясь в мотель.

Я уже лег спать, как вдруг мне в голову пришла еще одна мысль. Я встал, надел халат и вышел к машине. На дне ящика с инструментами я нашел то, что искал: крохотный итальянский пистолет, заряженный тремя патронами калибра 4,5 мм. Он уютно лежал в своей кобуре, которая закреплялась обычно на лодыжке, и был настолько мал, что скрывался под брючиной.

Вернувшись в коттедж, я пристегнул кобуру с пистолетом. Мне не было известно, знает ли Мэнни Себастьян, где я скрываюсь, и я не исключал, что, когда узнаю об этом, времени уже не останется, Так что требовался запасной козырь – вроде крохотного пистолета в кобуре на лодыжке.

И все-таки сейчас важней для меня был Барт Франклин.

И Люси Граймс.

На следующее утро я вошел в почтовое отделение. Ровно в девять окошечко с надписью «Выдача почтовых отправлений» открылось. Я увидел двух служащих, но они работали в дальнем углу длинной комнаты. Я подошел к окошечку, чтобы поговорить с Люси без помех.

– Доброе утро, Люси, – сказал я.

– Доброе утро. – Синие круги все еще виднелись под глазами, а белокурые волосы были растрепаны. Тонкое бледное лицо ее портили едва заметные красноватые пятна.

– Что вам угодно – вежливо спросила она.

– Может быть, поужинаем вместе, Люси?

Удивление, которое появилось на ее лице при виде меня, превратилось в изумление.

– Вот уж не знаю, – пробормотала она. – Как-то мне…

– Люси, ты ведь не обручена с ним, – прервал я. – И на поводке он тебя тоже не водит.

– Если вы хотите сказать… – Губы презрительно сжались, а подбородок поднялся вверх.

– Именно это я и хочу сказать – приглашаю поужинать со мной. Скажем, в среду вечером?

– Мне… мне нужно подумать. – Люси выглядела растерянной.

К окошечку подошла какая-то женщина. Мне пришлось сделать шаг в сторону.

– Ну так что – в среду вечером? – настаивал я.

– Мне нужно… позвоните вечером, – поспешно ответила она и тут же улыбнулась женщине. – Здравствуйте, миссис Ньюмэн.

Я шагнул назад, пытаясь ускользнуть от любопытного взгляда миссис Ньюмэн. Теперь уже не нужно никого оповещать о том, что я пригласил почтмейстершу на ужин. Можно положиться на миссис Ныомэн и ее подружек – Барт Франклин скоро узнает об этом. И если Хейзел права, согласие Люси поужинать со мной будет означать, что Франклин дал добро. Уже само по себе это создаст любопытную ситуацию.

Я поехал на восток по Мейн-стрит и в течение шести часов бродил по двум десяткам заросших сплошным кустарником тропинок. Некоторые из них пролегали в двадцати ярдах одна от другой. Я весь вспотел, у меня испортилось настроение. И ничего не нашел.

Вернувшись к себе в «Ленивую Сюзанну», я принял душ и вытянулся на кровати, чтобы немного отдохнуть. Заснуть не удалось, несмотря на усталость. Преследующие меня неудачи раздражали, делали взрывоопасным мой и без того вспыльчивый характер. Еще немного усталости, разочарования и неудач – и самый крохотный толчок может побудить меня к действиям, не обязательно правильным или нужным, просто действиям, потому что уже само действие будет выходом.

Встав с кровати, я все еще был в паршивом настроении. Позвал Кайзера, мы сели в машину и отправились в «Дикси пиг» ужинать. Первые три минуты в ресторане окончательно испортили настроение. За нашим столом сидел Джед Реймонд в рубашке цвета хаки и форменных брюках с красными полосами по бокам сверху донизу – форма, которая у меня ассоциировалась с Франклином.

– На маскарад собрался? – спросил я. Джед посмотрел на меня с любопытством. Откровенно говоря, звук моего голоса и мне не понравился.

– Я ведь говорил, что иногда меня привлекают в качестве помощника шерифа, – улыбнулся он, ничуть не обидевшись. – В экстренных случаях.

– И что это за экстренный случай?

– Открытие нового супермаркета, – на лице Джеда появилась сконфуженная гримаса. – Я слежу за движением транспорта.

– По-видимому, ты моложе, чем я предполагал. Я опустился на стул. – Играешь в полицейских и воров.

– Да брось ты, Чет! Неужели не понятно? У нас приходится или помогать шерифу, или заниматься политикой. Первое отнимает меньше времени и стоит дешевле.

– Вдруг тебе придется арестовывать будущего покупателя недвижимого имущества?

– Ни один из моих покупателей не попадет в положение, при котором его понадобится арестовывать.

– Ну а если?

– Если он не внес аванс, я дам ему убежать, – ухмыльнулся Джед.

Кайзер неслышно подошел к Джеду и положил массивную голову ему на колени. Джед протянул руку и почесал пса за ушами. Благодарный Кайзер, играя, сжал мощными челюстями ладонь Джеда, который зарычал на пса. Кайзер посмотрел на него и зарычал еще громче, Я решил, что псу хочется поиграть, и Джед пришел к такому же выводу.

– А, тебе не терпится попробовать силы? – с деланной суровостью спросил Джед, и в следующее мгновение огромная темно-коричневая собака и человек сошлись в схватке, такой свирепой на вид, что клиенты у бара разбежались, как куропатки. Один даже залез на стол.

Наконец Джед поднялся с пола, задыхаясь от смеха. Он отряхнул брюки и погрозил Кайзеру пальцем. Тот в знак благодарности помахал хвостом. Джед сел рядом со мной.

– Великолепный пес, – сказал он и тут же, без перерыва и не меняя интонации, добавил: – Слышал, ты назначил свидание Люси Граймс.

– Она еще не сообщила о своем согласии.

– Но ведь ты пригласил ее поужинать, если верить одной мадам, которая якобы слышала это своими собственными ушами. Знаешь, я чувствую себя виноватым. – Может быть, ты хочешь доказать этим что-то?

– Я пригласил даму поужинать со мной. Не надо искать в этом какой-то скрытый смысл.

– Знаешь, Чет, просто хочу тебя предупредить. Веришь ли, но пару ухажеров, пригласивших пашу прекрасную вдову поужинать, постигли несчастные случаи. Насколько я помню, вот уже год никто ее не приглашал – ты первый.

– А почему с Франклином не бывает несчастных случаев?

– А кому хочется связываться с полицией?

– Хорошо, хорошо. Ты предупредил меня, и я очень тебе благодарен. Позволь заказать тебе стаканчик перед тем, как ты отправишься к новому универмагу, чтобы щеголять своей формой бойскаута.

– Прошу вас, сэр, относиться к служителю закона с соответствующим уважением. Извини, Чет, но выпьем как-нибудь в другой раз. Надо спешить. – Он погладил Кайзера по голове, встал и скрылся за дверью.

Впервые за время знакомства я был рад тому, что Джед ушел. Просто удивительное воздействие оказывает на меня форма полицейского. И все-таки я остался доволен тем, что Джед подружился с Кайзером. В случае, если мне понадобится немедленно исчезнуть, Кайзер останется с надежным другом.

Я подошел к телефону и набрал домашний номер Люси Граймс.

– Это Чет Арнольд, Люси, – сказал я, когда она сняла трубку. – Ну как, тебя устраивает среда?

– Ну-у… – последовала короткая пауза. Интересно, может быть, у нее Франклин? Впрочем, сейчас это мало интересовало меня. – Скажи, Чет, пять часов – это не слишком рано? Тогда заезжай за мной на почту. – Ее голос был каким-то нервным.

– Нет, пять часов меня устраивает. – Значит, по неизвестной мне причине ей не хотелось, чтобы я заезжал за ней домой. – Итак, в среду в пять вечера.

– Отлично, Чет. Буду очень рада.

Я положил трубку. Что-то необычное скрывалось в последних ее словах – будто они были заряжены электричеством. Люси, без сомнения, представляла собой заманчивую цель для любого мужчины – длинные ноги, белокурые волосы, красивая фигура, женственность – но во время наших встреч в «Дикси пиг» я не раз замечал, как по ее лицу проскальзывало выражение хищницы. А вот сейчас она хотела создать впечатление ласковой и доступной. Интересно, почему?

Когда я вернулся к столу, там сидела Хейзел.

– Скажи, Чет, Джед обещал вернуться после дежурства?

– Нет. У него другие планы.

– Понятно.

– Я вот подумал, Хейзел… – начал я и замолчал, стараясь подобрать нужные слова. – Подумал, может быть, нам стоит снова побывать в твоей лесной хижине?

– Ты думаешь, стоит? Почему?

– Ну, скажем, потому, что мне жалко смотреть, как попусту пропадает такое прекрасное тело.

– Ну что ж, сейчас даже такой комплимент нравится мне.

Со стороны бара донесся стук пустого стакана по стойке.

– Я сейчас.

Я смотрел на Хейзел, идущую к стойке, и чувствовал, что сегодня все будет в порядке. Не знаю почему.

Клиенты обступили бар, и Хейзел не могла отойти от него. Я подошел к бару сбоку и, когда Хейзел повернулась ко мне, сказал:

– Приеду к закрытию.

Она посмотрела на меня вопросительным взглядом и кивнула.

Еще оставалось время, и я решил съездить в центр города. Там я зашел в таверну Боба Германа – ту самую, где наткнулся на Франклина. Герману я нравился потому, что давал ему возможность демонстрировать свои энциклопедические знания в области бейсбола. Он мог, не задумываясь, назвать составы команд «Янки» и «Пиратов», выступавших во Всемирной серии 1928 года.

Герман приветливо улыбнулся, когда я вошел в таверну, и сразу налил мне кружку пива. Я сел перед баром, сделал пару глотков, поговорил с ним о пустяках и затем спросил как бы невзначай:

– Послушай, Боб, куда это исчез такой высокий парень с грубыми чертами лица? Когда я заходил сюда, он все время стоял вон там, в углу.

Герман задумался, машинально протирая стакан.

– Высокий парень? Ах, да. У него еще был шрам поперек горла. А ведь верно, он действительно перестал заходить в бар. Должно быть, нашел местечко получше. Впрочем, он не был у меня постоянным клиентом.

Я почувствовал, как у меня натягиваются мышцы.

– Он что, работал где-то рядом? Его лицо напоминало мне старого знакомого, вот я и хотел спросить.

– Нет, в городе он не работал, – Герман снова принялся вытирать стаканы. – И я ни разу не слышал, чтобы он разговаривал с кем-нибудь. Все время молчал. Ездил в синей машине с номерными знаками из другого штата.

Все время молчал.

Мне приходилось видеть, как люди, пьющие в баре рядом с ним, спорили, глухонемой он или нет. Входя в бар, Банни поднимал палец, показывая бармену, что ему нужна кружка пива, и брал ту, которую бармен уже налил кому-нибудь другому. Если ему требовалась еще одна, он щелкал монетой по стойке бара. Он всегда старался держаться в стороне, и ему удавалось уклоняться от ответов на дурацкие вопросы – он делал вид, что смотрит куда-то в сторону, о чем-то напряженно думает.

– Может быть, он снимал комнату в «Уолтон Хаус»? Я вроде видел похожий автомобиль рядом с гостиницей.

– Нет, всякий раз, когда этот парень выходил из бара, я видел, что он садится в машину, объезжает вокруг площади и от светофора направляется к востоку. Герман поставил чистый стакан на полку. – Мне кажется, он живет где-то за городом.

– Ладно, это не имеет значения, – заметил я. – Просто пришло в голову поинтересоваться. Долей-ка мне пива, Боб.

Значит, я на правильном пути. Банни действительно жил где-то к востоку от Мейн-стрит. Впрочем, заниматься дальнейшими поисками в этом районе не имело смысла. Теперь я вряд ли мог ему помочь. Прошло слишком много времени.

Я вышел из таверны, сел в свой «форд» и поехал к «Дикси пиг». Хейзел сидела в машине и курила – я сразу заметил светлячок ее сигареты.

– Иди сюда, Хейзел, поедем в моей машине! – позвал я.

Она послушно открыла дверцу и пошла ко мне. Я увидел, что вместо джинсов на ней короткая юбка.

Я управлял машиной левой рукой, а правой сжимал ее руку. В темноте я проскочил поворот. Пришлось резко затормозить и подать назад. Триста ярдов ухабистой проселочной дороги – и перед нами появился коттедж.

Хейзел дала мне ключ, и я отпер дверь. Вокруг было так тихо, что звенело в ушах. Мы решили не включать свет. Держа за руки друг друга, мы прошли через гостиную в спальню.

Я сам раздел ее. По мере того, как она освобождалась от одежды, ее тело становилось все светлее и светлее в окружающей нас темноте, и наконец обнаженная Хейзел стала светящейся, как будто стояла летом в фосфоресцирующих водах Мексиканского залива. В спешке я забыл снять ее ковбойские сапоги и услышал, как их металлические украшения с щелканьем сомкнулись у меня за спиной, когда я опрокинул ее на кровать.

На этот раз широкой кровати досталось с лихвой. Она скрипела и стонала от безумных метаний двух крупных тел. Прижимаясь губами к шее Хейзел, я чувствовал, как пульсирует кровь у нее в венах.

Хриплый голос Хейзел прервал тяжелое мое дыхание.

– Рада, что ты вернулся, приятель, – громко прошептала она. – Я не ожидала, что так все обернется.

Я молчал, крепко прижимая ее к себе. Мы все еще лежали в миссионерском положении. Я просунул руки и обхватил ее тугие ягодицы.

– Нет, Чет! – воскликнула она, ощутив новое проявление моей мужской силы, – нет, не может быть! И расхохоталась громким заразительным смехом, который долго звенел у меня в ушах.

Я лежал на спине, когда Хейзел вернулась в спальню и села на край кровати.

– Мне следовало бы подать на тебя в суд за попытку ввести женщину в заблуждение, приятель, – заметила она, и я увидел бледный овал ее улыбающегося лица. – Мне начало казаться, что у пушки совсем не осталось снарядов.

– Не беспокойся, склад с боеприпасами совсем рядом, вот только обслуживающий персонал время от времени делает перерывы на обед – и перерывы длятся иногда несколько недель.

Кровать скрипнула, когда рядом со мной вытянулось удовлетворенно-расслабленное женское тело. Сильные руки прижали меня к груди.

– Сейчас это меня мало беспокоит, – прошептала она. – Впрочем, все это странно, честно говоря…

Для меня ничего странного в этом не было. Просто я был устроен не так, как все. Акробатика на постели не являлась для меня главным делом в жизни. Правда, с этой страстной жизнерадостной красивой женщиной…

– Как прекрасно иногда все оборачивается, – еле слышно прошептала она.

– И я полностью с тобой согласен, бэби, – ответил я.

После минуты молчания я снова услышал ее голос.

– Меня никто не называл «бэби». И мне это очень приятно…

Мы еще долго не вставали. Потом отправились в душ. Крошечная душевая, когда мы выпили оттуда, выглядела так, будто в ней купались два кита. Я взялся было протирать пол и стены полотенцем, но Хейзел, уже одетая, сказала, что завтра приедет и наведет порядок.

Счастливые, мы вернулись к «Дикси пиг». Я усадил Хейзел в ее машину, и она умчалась, посылая мне воздушные поцелуи. И я поехал к себе в мотель.

Уже через полчаса после того, как я заснул, что-то заставило меня проснуться. Мое подсознание говорило: брось все и уезжай отсюда побыстрее вместе с Хейзел. Живи спокойной жизнью – вы оба богаты и еще молоды. И огляделся по сторонам. Слышалось ровное глубокое дыхание Кайзера.

Не будь дураком, прошептал кто-то в темноте.

Но я был им.

Горбатого только могила исправит.

Я закрыл глаза и снова заснул.