"Драконья луна" - читать интересную книгу автора (Троуп Алан)

3

Йен Тинделл появляется в дверном проеме моего кабинета через секунду после того, как я усаживаюсь в большое кожаное кресло за стол красного дерева. Он несколько раз постукивает по косяку, ожидая, когда я обращу на него внимание. Костюм от «Брукс Бразерс» висит на его костлявой фигуре мешком, черный материал, из которого он сшит, подчеркивает бледность Йена. Несмотря на его очевидную молодость и густую черную шевелюру, на миг мне кажется, что это Тинделл – отец, вернувшийся из своей подводной могилы. Я делаю ему знак войти. Генри, сидящий позади меня, внимательно смотрит в окно на берег и бухту. На вошедшего он не обращает ни малейшего внимания.

– Папа, – обращается ко мне мальчик, – я вижу наш катер… Он такой маленький отсюда! Как тогда, когда мы летали, помнишь?

Не успеваю я ответить сыну, как Тинделл плюхается в одно из кресел напротив моего стола, вытягивает ноги и говорит:

– Пора вам было наконец появиться. – Он сидит, сцепив руки и сплетя костлявые пальцы. Кажется, что он внимательно изучает плоскость стола, разделяющего нас. – Надеюсь, я не отрываю вас от важных дел?

Мне не нравится этот сарказм, и поэтому я сухо цежу в ответ:

– Дела – это то, за что я плачу вам.

На впалых щеках Йена расцветает румянец, у него хватает ума сменить тему:

– Артуро сейчас будет.

Я киваю и уже не в первый раз задумываюсь: стоят ли услуги Тинделлов того, чтобы терпеть их характер. Отец считал, что стоят.

«Есть всего два типа людей, которых ты можешь нанять на работу, – говорил он мне много лет назад. – Честные люди и негодяи. Для честных, таких, как Гомесы, преданность – не пустой звук. Они не предадут тебя, пока ты их сам не бросишь. Им ты можешь доверить все, даже свою жизнь. Негодяи, такие, как Тинделлы, не верят ни во что. Но и на них можно рассчитывать: пока их интересы совпадают с твоими, они сделают для тебя все, что угодно».

«Но, отец, – бывало, возражал я ему, – не было ни одного поколения Тинделлов, которое не попыталось бы обмануть нас так или иначе!»

Отец только усмехался: «Нам нужны юристы, которые готовы обойти закон, если нам это потребуется. Кем же еще может быть подобный юрист, как не негодяем? Тинделлами движут только жадность и страх. Просто не забывай щедро вознаграждать их за услуги и сурово наказывать за предательство».

Как мой адвокат и главный консультант концерна «Ла Map» по юридическим вопросам, Тинделл получает весьма приличное вознаграждение. Меня развлекает мысль, что, скорее всего, и он рано или поздно будет мною наказан, как его отец и брат. Я припоминаю слова, сказанные Ритой. Интересно, не думает ли Тинделл как-нибудь отомстить мне, не замышляет ли очередной пакости. Качаю головой. Все-таки смерть отца и брата должны были навсегда отбить у Йена охоту к таким шуткам. Человек не может быть настолько жаден или настолько глуп.

– Питер! Генри! – Жизнерадостный голос Артуро нарушает напряженное молчание в комнате.

Когда Артуро входит в кабинет, Генри отворачивается от окна, улыбается и показывает ему четыре растопыренных пальца:

– Мне четыре года.

– Ты уже совсем большой мальчик, – улыбается Артуро в ответ.

Я перевожу взгляд с одного своего помощника на другого, меня забавляет контраст. Если Тинделл – кожа да кости, то Гомес – плотен и мускулист. Черные с проседью волосы латиноамериканца, как всегда, безупречно подстрижены и причесаны, его смуглая кожа имеет красноватый оттенок – след свежего загара, а открытая улыбка демонстрирует два ряда прекрасных белых коронок. Он садится рядом с Тинделлом, кивает ему:

– Добрый день, Йен.

Я слегка морщусь от сильного запаха туалетной воды «Арамис», который немедленно заполняет все помещение. Вот когда приходится сожалеть о том, что у меня такое острое обоняние. Артуро чуть сдвигается на своем стуле. Его легкий серый костюм от Армани прекрасно скроен, почти скрывает его брюшко и нигде не морщит. Артуро открывает черную кожаную папку, достает оттуда конверт и передает его Тинделлу. Потом достает еще один конверт и вручает его мне.

Я удивленно приподнимаю брови.

– С Ямайки, – говорит Гомес.

Тинделл распечатывает свой конверт.

– Ямайка? – с удивлением переспрашивает он, изучая вложенную брошюру и еще какие-то бумаги.

– Некоторое время тому назад Питер поручил мне приобрести для него кое-что на Ямайке,- поясняет Артуро. Он достает из папки еще один конверт, а из него – три большие фотографии, потом зачитывает надпись на конверте: «Бартлет-Хаус. Дом построен в 1735 году, из тесаного камня, на десяти акрах земли, недалеко от Виндзора, в тридцати милях от бухты Монтего…»

– Семьсот пятьдесят тысяч долларов? – Тинделл поднимает взгляд от бумаг.- Зачем, черт возьми?

– Мне бы хотелось, приезжая на Ямайку, останавливаться в своем собственном доме.

– В прошлый раз, когда вы отправились на Ямайку, вы с успехом воспользовались лодкой моего отца,- напоминает мне Йен.

– В прошлый раз я не планировал оставаться там надолго.

– И как же надолго вы планируете остановиться на Ямайке на сей раз?

– Думаю, это не твое дело, Йен, – обрывает его Артуро и снова обращается ко мне: – Дом два этажа, площадь – шесть тысяч футов, кондиционеры, четыре спальни, гостиная, еще четыре комнаты, опоясывающая дом галерея, бассейн… Рядом – коттеджи. Можете поселить туда прислугу. Я отрицательно качаю головой:

– Нет-нет, прислуга мне понадобится только днем. Я хочу, чтобы вечерами мы с Генри оставались одни.

Артуро пожимает плечами. Меня восхищает эта изящная постройка, эта покрытая галькой крыша. Генри тоже подходит посмотреть.

– А где вода? – спрашивает он.

Я смеюсь и ерошу его волосы. Этот ребенок всю свою короткую пока жизнь прожил рядом с океаном. Естественно, он считает, что так должно быть везде.

– Поблизости нет воды, – отвечаю я.

– Вообще-то,- замечает Артуро,- по вашей территории протекает река Марта-Бра.

– Это не та вода, о которой говорит Генри, – я выбираю одну фотографию, на которой виден намек на горы на заднем плане. – А Страна Дыр?

– Если верить агенту, она совсем близко.

Йен хмурится:

– Что, черт возьми, происходит? Если вы хотите отправиться на Ямайку на несколько месяцев, могли бы снять коттедж… или дом. Вовсе не обязательно заводить там целое поместье. Я, в конце концов, ваш поверенный! Надо было со мной посоветоваться, прежде чем предпринимать…

– Черт возьми, Йен, – вздыхаю я, – я советуюсь с вами, когда хочу. Если уж на то пошло, это решение было принято уже после смерти вашего отца, но до того, как вы спешно заменили его. Я велел Артуро подыскать мне спокойное место, вдали от туристов, где мы с Генри могли бы пожить…годик или даже больше…

– Вы собираетесь отсутствовать так долго?

– Я четыре года не появлялся в офисе. Думаю, «Ла Map» прекрасно обойдется без меня.

По сосредоточенному выражению его лица я понимаю, что он лихорадочно просчитывает, какую пользу сможет извлечь из моего отсутствия.

– Разумеется, – говорит он, – просто я никак не пойму, зачем вы хотите туда ехать.

– А мне-то что? – возражаю я. – Вам и не нужно понимать. Я хочу, чтобы дом был обставлен и готов к нашему приезду через два месяца. Еще я хочу, чтобы вы купили мне «лендровер». Кто-нибудь должен будет на нем отвезти нас с Генри в аэропорт, когда мы соберемся лететь.

После того как Тинделл выходит из кабинета, Артуро спрашивает:

– Ты действительно хочешь уехать через два месяца?

Я пожимаю плечами, потом беру Генри на руки, сажаю к себе на колени, обнимаю.

– Это зависит вот от него. Если он докажет, что умеет хорошо себя вести на большой земле, то, наверно, мы сможем решиться и на перелет… Хочу посмотреть, как ему будет среди людей, свозить его в магазин игрушек. Как ты на это смотришь, Генри?

Генри рассеянно кивает – он, высунув язык, старательно засовывает в конверт брошюру и остальные бумаги. Взглянув на мальчика, Артуро непроизвольно потирает шрам на руке. Я опять вспоминаю о том, что мне сегодня сказала Рита.

– Что-нибудь не так с Йеном? Ничего подозрительного не замечаешь?

Артуро качает головой:

– Он – Тинделл, и этим все сказано. Я ему не доверяю. За ним постоянно наблюдают мои люди.

Они пока не сообщали мне ни о чем подозрительном: ничего нового в его банковских делах, никаких новых автомобилей, встреч с людьми, которых мы не знаем…

– Тем не менее там что-то зреет. Будь внимателен.

Артуро улыбается:

– Конечно! С удовольствием его застукаю. Но, учти: если что-нибудь обнаружится, тебе нужно будет хорошенько подумать, прежде чем что-то предпринять…

– Это почему же?

Латиноамериканец улыбается еще шире:

– Потому что больше не осталось ни братьев, ни кузенов, носящих эту фамилию, которых ты мог бы нанять. У Йена еще нет детей. Если с ним что-нибудь случится, из семьи Тинделл на тебя больше некому будет работать.

Вслух я этого не произношу, но про себя думаю, что, пожалуй, это не самое страшное. Бывают вещи и похуже.

Мы с Генри возвращаемся на лодку только к вечеру. Мальчик засыпает через несколько секунд после того, как мы отчаливаем. Он спит, привалившись ко мне, положив голову на мое левое бедро. В руке у него зажато ухо большого розового игрушечного кролика. Я завожу моторы, включаю самую малую скорость, и одной рукой правлю в большой канал, а другой обнимаю сына за плечи.

Генри теплый и сонный. Завидую его способности засыпать мгновенно. Еще бы ему не устать! Сегодня у него выдался нелегкий день – первый раз попасть на материк, встретиться со столькими людьми, ездить в автомобиле, побывать в магазинах…

Впереди, нам наперерез, несется черно-желтая лодка «ситоу». От нее идет волна. Я крепче прижимаю к себе Генри и осторожно веду «Грейди», чтобы нас как можно меньше качало. Генри лишь чуть-чуть меняет положение во сне и выпускает ухо кролика. Игрушка падает на палубу. Я наклоняюсь, поднимаю кролика и удивляюсь, почему из тысячи гораздо более интересных игрушек мой сын выбрал именно эту. Кладу кролика на сиденье рядом с Генри. Мы плывем дальше. От свежего морского воздуха клонит в сон. Жаль, что нельзя лечь рядом с сыном и уснуть. Когда ты на воде на склоне дня, это очень успокаивает и располагает к отдыху. Я оглядываю бухту, проверяю, нет ли на нашем пути других катеров, и замечаю только одну яхту гораздо южнее нас и еще одну патрульную «ситоу», спешащую к Бискайскому рифу, должно быть на выручку какому-нибудь бедолаге, чью лодку относит в океан.

Море такое спокойное, бриз такой ленивый, что мне становится стыдно двигаться так медленно. Я увеличиваю скорость. Моторы теперь работают на половину своей мощности. «Грейди» рвется вперед, и через несколько минут канал уже позади. Генри все спит. Я подумываю, не забрать ли немного к северу, чтобы Генри посмотрел на большие лайнеры в порту Майами. Но, поразмыслив, плыву все-таки прямо, к горизонту, туда, где, кроме неба и моря, ничего не видно. Знаю, что через несколько минут появится наш остров.

Преодолев искушение двигаться еще быстрее, я поглаживаю по голове спящего сына и слежу за катером и за водой вокруг него. За моей спиной лениво садится солнце. Его последние лучи нагревают мне спину. Справа, напуганный приближением катера, из воды выныривает баклан и, подняв фонтанчик брызг, взлетает. Генри понравилось бы, думаю я, но не бужу его. Пусть поспит.

Далекий рев мощных моторов нарушает тишину. Я оборачиваюсь и ищу глазами виновников. Наконец замечаю лодку неподалеку от Обеденного рифа. Совсем близко от нас. Это красно-белая «сигарета», имеющая форму пули, более сорока футов длиной. Она движется со скоростью по меньшей мере шестьдесят миль в час. Я смотрю на нее со злостью. Хорошо бы как-нибудь… убрать ее, чтобы не портила такой прекрасный тихий день.

Шум моторов нарастает. Через несколько минут я снова оглядываюсь. Катер, похоже, движется в том же направлении, что и мы, и уже вдвое сократил расстояние между нами. Тут мне вспоминаются загадочные слова Риты. Может быть, она хотела предупредить меня о новой пакости Тинделла? Интересно, хватит ли у Йена духу напасть на меня. Любые несколько слов могут вызвать у него приступ паранойи. Чуть изменив курс, проверяю, намеренно ли лодка следует за нами или им просто в ту же сторону. Сначала «сигарета» движется тем же курсом, что и раньше. Но как раз когда я начинаю смеяться над своей подозрительностью, они… тоже меняют курс.

Я подумываю, не направить ли катер к берегу, но мне прекрасно известно, что преследователи могут при желании развить вдвое большую скорость, чем мы. Ведя лодку одной рукой, другой достаю ракетницу, которую положил в «бардачок» несколько лет назад. Вынимаю из пластикового футляра и кладу перед собой пистолет и ракету.

Рев двигателей сзади нарастает. Я заряжаю ракетницу, оборачиваюсь и обнаруживаю лодку ближе, чем мог предположить. Ее нос нацелен прямо нам в корму. «Сигарета» держится центра: там вода спокойнее всего. За ней тянется петушиный хвост белой пены.

Я уже готовлюсь пустить в ход ракетницу, когда вдруг вижу лица людей в лодке: мужчины за рулем и блондинки рядом с ним. Мужчина – средних лет, оплывший, мешковатый, по моим представлениям, очень не похожий на наемного убийцу.

Между тем лодка подплывает к нам все ближе и ближе. Теперь мы опережаем их чуть больше, чем на длину корпуса. Это для меня слишком близко. Я уже поднимаю пистолет, решив целиться прямо в голову мужчины. Но лодка, проплыв еще несколько футов, резко виляет вправо, почти пролетает несколько ярдов и вновь опускается на воду.

«Идиот! – думаю я.- Скорее всего, пьяный. Выпендривается перед подружкой». Но катер резко разворачивается и мчится назад, прямо к правому борту «Грейди».

– Генри! Держись! – кричу я за секунду до того, как мощный рев моторов делает бесполезным всякий крик. Бросаю ракетницу и лихорадочно вращаю штурвал влево, стараясь увернуться от встречного катера. Но «сигарета» тоже виляет и наконец… проскакивает в нескольких футах от нашего борта.

Я успеваю заметить номер на борту – 332428 – и запомнить его. «Сигарета» с ревом проносится мимо. Блондинка оглядывается назад. Они оба смеются. Правый борт нашей лодки поднимается почти перпендикулярно воде. Генри падает на меня с криком «папа!». Резко забираю влево, чтобы выровнять лодку, потом вправо, пристраиваясь в кильватере незнакомой лодки. «Грейди» на некоторое время взлетает над водой, потом плюхается обратно. Вокруг кипит пена. Генри падает вперед, разбивает лоб о пульт управления, кровь заливает ему глаза «Папа!» – снова вопит он. Я на некоторое время бросаю руль, предоставив катеру просто идти в кильватере «сигареты», и обнимаю моего раненого ребенка.

– Тсс! – успокаиваю я его. – Все будет в порядке. Ты просто испугался. Ты ведь умеешь сам лечиться. Может быть, помочь тебе?

Мальчик отрицательно качает головой. Кровь уже остановилась, рана начинает затягиваться. Я осматриваюсь, морщу нос, вдыхая выхлопы ушедшей вперед лодки. Запоминаю написанное на корме название – «Доктор РХ». Никто не может безнаказанно причинить зло моему сыну. Ни за что. Тряхнув головой, сжимаю и разжимаю кулаки. Невероятным усилием воли удерживаюсь от того, чтобы начать преследовать лодку прямо сейчас.

За несколько секунд я мог бы превратиться в дракона и взлететь. Еще несколько минут – чтобы найти их, сбросить с лодки и растерзать. Меня так и подмывает отомстить сразу, немедленно! Но, к сожалению, мир устроен иначе. Мне хорошо известно, что охотиться днем – огромный риск. Меня, скорее всего, кто-нибудь увидит.

– Все хорошо, сынок… Все нормально, – говорю я. – Этот идиот задумал шутки шутить. Ничего, он скоро получит свое!

Как только мы добираемся до острова, Генри, выскочив на сушу, убегает играть. Я же бросаюсь в дом, взбегаю по винтовой лестнице на третий этаж, подхожу к окну, выходящему на Бискайскую бухту. Солнце уже довольно низко и своим нестерпимым светом и жаром строго наказывает всякого, кто осмеливается смотреть на запад. Прищурившись, ищу на морской глади красно-белый катер. Ничего не видно: ни «сигареты», ни какой-то другой лодки – мили и мили сине-зеленой воды.

Разумеется, наивно было бы надеяться обнаружить лодку поблизости. Когда я в последний раз ее видел, она направлялась на юг, а «Грейди» – на восток. Отхожу от окна, ищу, чем бы занять голову, на что бы отвлечься. Но злорадная улыбка того типа на «сигарете» не выходит у меня из головы. Из-за него мой сын поранился. Я должен выяснить, как его зовут. И еще мне нужно знать, где он живет!

Смотрю на часы и, выругавшись про себя, откладываю в сторону телефон. «Ла Map» закрывается в пять. Уже половина шестого. Слишком поздно, чтобы звонить в офис и требовать от Артуро адрес и фамилию владельца «сигареты». И все же я не оставляю мысли о быстром отмщении. Достаю сотовый телефон. Артуро даже из дому найдет способ разузнать для меня фамилию и адрес этого типа и сообщить их мне до наступления ночи.

И что тогда? Молниеносно напасть? Могу себе представить, что сказал бы мой отец, будь он жив. Он всегда предупреждал: «Поспешные действия всегда влекут за собой неожиданные последствия. Лучше подождать немного, чем нарваться на крупные неприятности».

Вот бы сейчас пожаловаться отцу! Я устал быть осторожным. Элизабет, которая была гораздо более бесшабашнее меня, часто говорила:

– Какой смысл быть сильным, если не можешь действовать как сильный?

И все-таки я опять откладываю телефон в сторону. На сей раз мне хочется послушаться наставлений отца. Стараюсь глубоко дышать, пытаюсь вытеснить свой гнев разными мыслями. Скоро мы будем уже на пути к Ямайке, в наш новый дом – Бартлет Хаус. Еще через какое-то время я снова увижу Хлою. Но эта мысль не успокаивает меня, а, наоборот, тревожит.

Несколько лет я мечтал об этой девушке. Обычно сама мысль о ней успокаивает меня. Но теперь, когда встреча так близка, меня беспокоит, как она меня примет, удастся ли завоевать ее. И, если Хлоя войдет в нашу жизнь, как отнесется к этому мой сын?

Я смотрю в окно, на голубую воду, и шепчу. «Почему все так сложно…» На память снова приходит разговор с Ритой. Еще одна проблема! Порывшись в кармане, достаю сложенный вчетверо листок бумаги и разворачиваю его. Увидев там номер телефона, с досадой качаю головой. Последнее, что мне сейчас нужно,- это дурные вести из офиса. Правда, Рита не говорила, что новости дурные… Она всего лишь сказала, что хочет кое-что обсудить со мной. Но я вовсе не исключаю возможности, что мне не понравится ее сообщение.

Где-то внизу слышен смех Генри. Думаю, новости Риты вполне могут подождать, пока мальчик не ляжет спать. А сейчас мне лучше пойти и посмотреть, какую новую шалость затевает мой сын.